Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
Стоя на коленях возле находящегося в беспамятстве Зареслава, Руслан ожидал возвращения Яги, потому как сам, без чужой помощи напоить отравленного ядом он бы не смог. Ёжка же торопливо пересекла разделявшее их расстояние, села подле супруга и забрала протянутую родичем кружку с зельем.
– Так, Ягусь, приготовься! – скомандовал Змей Лиходольский, приподнимая брата за плечи и почти усаживая его. – Я сейчас ему рот открою, а ты зелье лей, да смотри, не проливай сильно!
– Да, как же он глотать-то будет?! – всполошилась Яга. – Он же в беспамятстве!
– Об этом я позабочусь, – поспешил успокоить ее княжич. – Ты главное зелье лей! Готова?
– Ага, – кивнула Баба Яга, поднося кружку к самым губам мужа.
– Лей, только медленно, – потребовал Руслан, надавив каким-то хитрым образом на челюсть Зареславу, открывая тем самым ему рот, а затем пальцем на язык, заставляя глотать зелье, которое лила Злата.
Так было сделано всего-то два глотка, а потом мужчина закашлял, глаза открылись, но были они какие-то мутные и словно не видели ничего. Воспользовавшись тем, что брат очнулся, Руслан отобрал у оторопевшей Яги кружку и принялся поить его. Зареслав послушно и даже как-то жадно глотал настойчиво вливаемое в него зелье, но боле никак не реагировал на окружающих. Ёжка затаив дыхание следила за тем, как супруг опустошает кружку, и мысленно возносила молитву Матушке– Земле, чтобы подействовало зелье как должно. Стоило только кружке опустеть, как ее тут же передали Злате, а Зареслава, находившегося в каком-то пограничном между беспамятством и явью состоянии, Руслан как-то умудрился теперь уже полностью усадить на колени и теперь придерживал его за плечи.
– Так, Ягусь, а теперь тащи ведро и наполни еще одну кружечку зельем, – распорядился родич, расположив одну руку под ребрами брата, а второй наклонив того за плечи вперед. – Ведро сейчас тащи и перед ним ставь!
– Тут? – донеся и поставив прямо у колен Зареслава деревянное ведерко, спросила Яга.
– Чуточку подальше от него, – отозвался Змей, внимательно следя, как девушка медленно двигает ведерко. – Вот так и оставь. А теперь можешь зелье наливать…. И, да, Златка! Если что, ты ничего не видела и в этом не участвовала, а то Зарик меня пришибет!
– Нашел о чем сейчас думать! – возмутилась Ёжка, всплеснув руками.
– Если я сейчас об этом не подумаю, то потом кое-кто мне шею намылит! – огрызнулся Руслан и, бросив короткий взгляд на Бабу Ягу попросил. – То, что останется от зелья, в ковш с водой вылей, пригодится.
Злата фыркнула и принялась за дело. Перво-наперво налила полную кружку зелья из миски, оставшегося в ней хватило бы еще кружки на две. Потом девушка принялась искать большой ковшик, который, как назло отказывался находиться. Яга начала нервничать, когда вспомнила, что ковшик в сенях остался, Марфа его за ненадобностью на крючок там повесила. Метнулась Златослава туда, да впотьмах никак отыскать не могла, а свечу с собой взять забыла, и вот когда нащупала на стене черпачок этот, услышала звуки, донесшиеся из кухни и чуть ли не с гвоздем сорвав ковшик, ринулась назад.
Распахнув настежь дверь, у бедной Ёжки чуть сердце не остановилось, увидев, что Зареслава кровью темно-алой рвет. Как стояла она на пороге, так ноги и подкосились, и вот сидит уже Яга и с ужасом на мужа смотрит.
– Да не смотри ты на него, как на покойника! – рыкнул Руслан, придерживая брата. – Не кровь это! Просто зелье часть яда вытянуло и в такой цвет окрасилось…
– Да, что же ты сразу, паразит такой, мне не сказал! – в ответ зло рявкнула Златослава. – Я же чуть от страха не померла!
Княжич ничего на это не ответил, с заметным усилием брата придерживая, пока тот с содержимым желудка расставался. Бабка Ёжка же, времени не тратя даром, на ноги поднялась и с ковшом к бадье, у стола разделочного стоящей, метнулась, наполнила черпак водицею родниковой и оставшееся зелие туда вылила. Ковш на столе оставив, а вот кружечку, наоборот, с него забрав, Злата вернулась к мужчинам, мимоходом отметив, что муж все еще в некоем подобии сознания находится и тошнить его прекратило.
– Так, Ягусь, зелье мне давай, и ковшик сюда тащи! – скомандовал Руслан, почти вырывая из рук Яги кружку. – Хорошо пошло! Мы эту гадость из него мигом выведем!
– Уверен?! – с надеждой выпалила девушка, замерев на месте.
– Теперь уверен, Ёжка, – залихвацки улыбнувшись, сообщил Змей, одновременно с тем стараясь напоить брата новой порцией зелья. – Тут дело такое, если бы не подействовало наше снадобье, наружу бы оно точно не попросилось. Словом пои – не пои все одно, нету сил, с ядом бороться и все тут. Самое опасное зелье вытянуло, да вышло, теперь осталось дело за малым, оставшуюся отраву извлечь, да огонь его подпитать, но там другие отвары нужны, их приготовить легко. Так что, думаю, денька через три Зарик на ноги встанет.
Вторая кружка зелья не столь быстро тошноту вызвала, пришлось ждать, да придерживать ослабленного ядом Зареслава. В этот раз зелье в столь темно-алый цвет не окрасилось, а когда уже из ковша отваром больного поить начали, и вовсе осталось, как и прежде.
– Ну, вот, теперь его бы уложить удобнее, да укрыть потеплее, – задумчиво произнес Руслан, осторожно укладывая, снова потерявшего сознание брата на пол. – Твои предложения?
– Давай на кровать его перенесем, – растеряно произнесла Златослава, даже не представляя, где еще можно супруга разместить.
– Нет, Ягусь, так не пойдет, – покачал головой княжич. – Я конечно посильнее обычного человека, но Зарика даже мне будет тяжеловато ворочать – это раз. У тебя дите малое в спальне обитает, напугаем еще. Когда Зарика отварами, огонь восстанавливающими, поить начнем, ему, скажем так, не очень-то хорошо будет, в бреду станет метаться, может даже кричать. Так что в спальню мы его не потащим.
– Тогда тут у печи несколько лавок составим, да табуретов, сверху перину постелю, – оглядевшись, предложила Ёжка. – Так, наверное, и впрямь лучше будет. А на спальню, я Марфу попрошу полог тишины пока накинуть, так что Василиску не потревожим.
– А что? – задумался на мгновение княжич и удовлетворенно кивнув, постановил. – Прекрасная мысль! Так и сделаем.
Пока Руслан у печи лавки прилаживал, Баба Яга в сундуки свои с царскими подарками зарылась, да с самого дна перинку достала, хорошую, пуховую. Раздобыла Ёжка и подушку, и одеяло шерстяное, да поспешила назад, постель для мужа готовить. Змей Лиходольский к тому времени две лавки сдвинул у печи, да додумался один из прочных коробов для лежанки приспособить, все же Зареслав росту высокого, лавки для него коротковаты были бы. Златка же быстро сообразила постель, на которую Руслан без особых усилий брата перенес и уложил осторожно. Вот ведь надувала! А говорил-то, что тяжело ему будет с Зареславом возиться.
Фыркнула Ягуся на родича возмущенно, да поспешила мужа в одеяло закутать, да сверху еще одним прикрыла, чтобы теплее было, хотя от горячего печного бока и так хороший жар шел. Дождавшись, когда Яга закончит супруга своего завертывать, княжич попросил ее травы, ягоды и коренья достать, которые ему для нового отвара нужны будут. Часть трав на кухне нашлось, а другую часть Руслану пришлось самому добывать, на чердак полезши. Объяснила она ему, где что искать надобно и спровадила восвояси.
Стоило только шагам Змея раздаться на лестнице, как Злата к мужу поближе переместилась, у изголовья его прямо на пол присела и принялась бледное лицо разглядывать, будто впервые видела. Вглядывалась она в каждую черточку, кончиком пальца шрамы тихонько отслеживая и только сейчас понимая, как это больно ему верно было. Та глупая девчонка, что первый раз эти шрамы увидевши едва сдержалась, чтобы не скривиться, даже не задумалась о том, в какой битве их получил мужчина, а теперешняя Златка с ужасом и душевной болью представляла, каково это было Зареславу такие раны заполучить. Вот ведь как оно бывает – сперва нос воротим, а потом и налюбоваться не можем! Нет, жалости она к мужу не испытывала, тут другое чувство проснулось, нежностью зовется. Откуда она взялась по отношению к сильному да удалому Змею, не ведомо было Ёжке, а нежность теплой волной по телу разливалась, заставляя сердце то и дело замирать. И уже неважно было Яге, по какой такой причине таился от нее Зареслав, главное, что сейчас тут, рядом. Главное жив!
Вдруг как-то уж слишком нарочито громко заскрипели до сего момента совсем не скрипучие ступени, предупреждая, что скоро в кухоньку Руслан вернется. Бабка Ёжка вздрогнула, поднялась с пола проворно и к столу отступила, не хотелось повод для зубоскальства родичу давать, а он ведь обязательно решит поддеть девушку теперь, после того как тревога за брата миновала.
Прекратила надрываться скрипом лесенка, простучали по полу сеней мужские шаги, и отворилась дверь, впуская княжича Лиходольского с целым пуком сухих трав и соцветий, от небрежного обращения обильно сыпавшихся на пол. Руслан потерь в добытых нелегким путем травах не замечал, старательно пытаясь подавить рвущееся наружу чихание. Сдержаться он не смог.
– А-а-а-ап-чхи-и-и! – гулко выдал он, как малец какой-то, извернулся и нос о плечо утер.
Златка не удержалась и в кулачок прыснула, чувствуя, как тревога потихонечку истаивает, будто снежок на пригорке под весенним солнышком. Княжич фыркнул и устремился к столу, свалив на него свою добычу.
– Иди-ка ты, Злата, к ребенку, – посоветовал Змей, сноровисто принявшись отщипывать от принесенного веника нужные ему травы. – Марфа пока завтрак приготовит, да и я отвар целебный закончу.
– А Зареслав как же? – невольно вырвалось у Яги и, не удержавшись, метнулся в его сторону тревожный взгляд.
– Пусть спит, – произнес Руслан, не отвлекаясь от своего важного занятия, – пока зелие остатки отравы изничтожит, ему спать надо много. Ближе к вечеру еще одну порцию противоядия дадим, а потом уж можно будет потихоньку укрепляющими отварами поить. Поняла? – Змей обернулся на мгновение к Бабе Яге и, дождавшись ее нерешительного кивка, попросил. – Иди к Лисенку, Ёжка.
Не стала спорить Златослава, послушна в спальню направилась и только порог переступивши, глянула еще раз на мужа свого, вздохнула и к дочери пошла. Понятливая домовушка тут же подхватилась и поспешила к печи, завтрак готовить, а Ягуся уселась на шкуру, подле возившееся с игрушками Василисы и вдруг шмыгнув носом, тихонечко заплакала, только сейчас осознав какой страх ее за Зареслава в тисках держал.
– Не реви, Ягусь! – тут как тут возле своей Ёжки возник Терентий, потерся лбом о ее коленку. – Выходишь ты Змея этого болезного, не боись!
– Ух, я его выхожу! – согласно буркнула Баба Яга, утерев слезы ладошкой и улыбнувшись настороженно поглядывающей на нее дочери.
К вечеру того же дня Зареславу стало хуже, яд так просто не собирался зелью поддаваться. С этого момента и следующие четыре с половиной дня для Златы и Руслана стали крайне тяжкими и тревожными. У постели больного Яга и Змей дежурили по очереди, поя его отварами, да зельями, меняя примочки и следя за прерывистым дыханием Зареслава.
На исходе четвертого дня, силы покинули Златославу. Девушка, как сидела на расстеленной шкуре подле больного, так и заснула, уткнувшись лбом в перину, на которой муж лежал. Сон смешался с явью, разобрать, что где не получалось. Ёжка словно видела себя со стороны. Вот она, как сидела, так и сидит подле мужа, а он вдруг хрипеть начинает, задыхается. И Злата не знает, что делать, кричит, зовет Руслана, а того нет. Не отзывается княжич, как не кричи, а Зареславу все хуже и хуже, вот уже побледнел весь, а губы посинели, и он этими губами тихо шепчет: «Душа моя!».
Яга не сразу поняла, что снилось это ей все, только чувствовала, как по щекам слезы потоком льются, да чье-то нежное прикосновение эти слезы утирающее. А глаза открыть было боязно. Вдруг не сон ей снился? Вдруг все взаправду?!
– Ну чего ты плачешь, родная? – снова услышала она тихий шепот мужа. – Что тебе такого страшного приснилось?
Если до того момента сон казался Ягуси явью, то теперь явь чудилась сном, да еще таким дивным. Глаза открывать она не спешила, боясь, что увидит мужа все еще находящегося в бреду, между жизнью и смертью. Зареслав же тем временем, утерев последнюю слезинку на щечке Златы, почти невесомо коснулся ладонью ее волос и прошептал со вздохом:
– Не плачь больше никогда, ненаглядная моя!
– Очнулся! – на выдохе радостно выпалила Яга, наконец-то уверившись, что Змей ее и впрямь жив живехонек.
– Не спишь, – как-то подавленно произнес мужчина очевидное.
– Нет, – радостно подтвердила она, глаза на мужа поднявши.
На лице супруга особой радости она не обнаружила, хмуро чело его было, и взгляд он в сторону отводил, словно на Ягусю смотреть ему не хотелось. Вот чего он так, а? Мгновение назад «ненаглядной» называл, а теперь и смотреть на нее не желает. До глубины души Ёжка обиделась, чуть повторно не разревевшись.
– Как я здесь оказался? – вдруг спросил мужчина, когда Златка уже в голове себе таких страстей напридумывала.
– Не ведаю, – буркнула Баба Яга, насупившись и тоже от мужа отвернувшись, да губы, словно дите малое, надув. – Вона у Руслана надобно поспрошать, он лучше знает. Сейчас позову.
– Стой! – крепкая рука поймала тонкие девичьи пальчики в свой плен, так и не дав Златославе подняться. – Что случилось? Отчего помрачнела так?
– А ты чего помрачнел? – запальчиво вопросила Ёжка и тут, не сдержавшись, всхлипнула, принялась сбивчиво ему высказывать. – Значит, пока думал, что спала я, «душа моя» называл, «ненаглядной» кликал, а как я глаза открыла, даже не смотришь в мою сторону! Я что провинилась перед тобою чем-то? Скажи!
– Да чем ты могла передо мною провиниться?! – удивившись, спросил Зареслав.
– Да мне, откуда знать? – всхлипывала Яга, утирая свободной рукой снова лившиеся из глаз слезы. – Я так ждала, что ты очнешься! Так боялась, что хуже тебе станет, а ты…, – шмыгнув носом, Яга в запале высказала самое страшное свое опасение. – Ты, наверное, сто раз пожалел, что со мной свою судьбу соединил! Ведь верно, зачем тебе такая вертихвостка как я?! То за Ивана замуж собиралась, а как случилась беда, сразу колечко приняла. Вертихвостка как есть! Ты ежели жалеешь,
что со мною связался так и скажи…
– Куда-то тебя, Златослава Ростиславовна, не в ту степь понесло, – прервал поток ее слов Лиходольский княжич и строго спросил, глядя ей прямо в глаза. – Причем тут ты вообще? И с чего ты взяла, что я о своем решении пожалел?
Злата молчала. Не знала она, что тут сказать. Вернее знать-то знала, но что-то ее останавливало от откровенностей, наверное, боязнь сболтнуть лишнего на эмоциях. Лучше будет разговор в другую сторону увести.
– Не знаю, – со вздохом пробормотала Яга и, бросив короткий взгляд на мужа, тихонечко спросила. – А ты почему сразу не признался, кто ты таков есть?
– Не знаю, – вдруг как-то светло улыбнувшись, ответил Зареслав.
– Ты меня тут не передразнивай! – шмыгнув носом, погрозила ему Бабка Ёжка и сама того не замечая ответила на его улыбку. – Говори уж как есть!
– Я действительно не знаю, – покаялся муж. – Ехал верхом специально, чтобы тебя увидеть, даже кольцо венчальное взял, сам хотел замуж позвать, даже целую речь заранее написал и выучил. И вдруг в Карповке тебя встречаю, а ты меня «учителем» назвала, в тот момент у меня вся речь из головы вылетела. Стою, смотрю как ты, то краснеешь, то бледнеешь и понимаю, что не знаю, как сказать о моем желании тебя замуж взять, а еще страшно стало, что опять откажешь…
– Так-таки страшно? – не поверила Ягуся, снова чувствуя к супругу своему неизъяснимую нежность.
– Страшно, Злата, – подтвердил свои слова Зареслав. – Очень страшно!
– А я стояла, смотрела на тебя и думала, что правы были мои подружки по Академии, – неожиданно даже для себя призналась Златослава, тут же губу прикусила, смутившись, но все же продолжила, – когда говорили, что ты очень красивый и мужественный, что даже шрамы и те не заметны становятся. Потому-то я то краснела, то бледнела, стыдно было, что так тебя разглядываю…
Ёжкины слова прервал тихий смех княжича, в котором чувствовалась горечь. Злата тревожно вглядывалась в лицо супруга, но, так и не поняв в чем причины столь странного на ее взгляд поведения, осторожно сжала ладонь мужа своими пальчиками, призывая обратить на нее внимание и объяснить, что же произошло.
– Я ведь думал, что до сих пор неприятен тебе, – мягко проговорил Змей Лиходольский. – Когда ты меня первый раз увидела, на твоем лице было столько страха и неприязни, а я уже тогда был влюблен в тебя. Вот и в Карповке, когда ты меня разглядывала, я подумал…
– Балбес ты, муж мой! – хмыкнула Яга и, приподнявшись чуть-чуть, чмокнула мужа в щеку, туда, где шрам был, правда тут же смутилась своему поступку и снова разговором его отвлекла. – А почему ты себе имя другое взял, не родителями данное? Почему тебя в Академии Святозаром Добролюбовым все называли?
– Почему же, именно родители и назвали меня Святозаром, – хитро улыбнувшись, пояснил мужчина, – а Добролюбовы – это вообще материн род. Так что это тоже мое имя.
– А почему тогда тебя братья Зареславом кличут? – искренне недоумевала Баба Яга.
– Потому, что и это мое имя, – признался Змей, продолжая хитро поглядывать на жену и лукаво улыбаться.
– Но как же так? – совсем растерялась девушка.
– Все очень просто, – сжалился Зареслав и принялся объяснять. – У нас в роду Змеев Лиходольских принято, что мальчикам имя дает старший в роду. Уже многие десятилетия старшим является дед, он дал имя моему старшему брату и мне имя должен был дать. Вот только мама моя категорически была против дедова самоуправства и назвала меня раньше, чем это сделал он. Когда дед узнал о мамином поступке, то тут же заявил, что княжеским для меня станет имя Зареслав, а Святозар останется вторым именем. Не любил дедушка с матерью моей ссориться, вот так и получилось, что я двойное имя ношу. В княжестве нашем на имя данное главою рода отзываюсь, а в других царствах государствах второе использую, если, конечно, не по делам родного княжества ездить приходится.
– Вот так да, – подивилась странности Ёжка. – А я все никак в толк взять не могла, почему же ты Святозаром-то называешься.
– Ежка! А Ёжка?! А чего это ты мне зубы заговариваешь? – хитро улыбнувшись, спросил мужчина и, поймав вторую златкину ладошку в плен своих рук, прошептал. – Скажи, ты впрямь не жалеешь, что за меня замуж пошла?
– Ну, вот, снова здорово! – закатив глаза, вознегодовала Ягуся. – Знаешь, что, муж, выздоровеешь и я тебя веником отхожу за такие вопросы глупые, а пока ты у меня вроде как больной, просто скажу – ни мгновения я не жалела, что согласие на брак дала, а сейчас вообще с ужасом думаю, что было бы если бы я отказалась.
– И что было бы? – чарующим голосом спросил он, склонившись к самому лицу девушки.
– Не было бы у меня такого чудесного Змея, с такими беспутными родственниками, – фыркнула насмешливо Яга и, даже пискнуть ничего не успела, как припал княжич к ее устам.
– Эй, вы двое! Заканчивайте, давайте отношения выяснять и нежничать! Мы с Лисенком уже есть хотим, того и гляди с голода помрем, пока дождемся, что вы намилуетесь, – раздался чересчур громки и язвительный голос Руслана. – А тебе, Зарик, вообще никаких милований сейчас не нать! Ты тока от яда оклемался, тебе покой нужен.
– Я его сейчас прибью! – прошептал Зареслав, прижавшись лбом ко лбу Златы.
– Не надо пока, он нам еще пригодится, – хихикнула Ёжка, легко поднимаясь на ноги. – Возможно, – задумчиво протянул ее супруг.
– Спелись! – делано возмущенно пробормотал Руслан. – Верно, говорят: «жена да муж – змея да уж».
– Пожалуй, веником я приласкаю все же этого болтуна, – как бы невзначай поделилась планами Златослава.
– Злые вы! Уйдем мы от вас! Правда, Лисенок? Ты же меня не бросишь одного? – посмеиваясь, ворчал брат Зареслава, покачивая на руках малышку.
– А ну-ка, болтать прекратили усе! – строго прикрикнула Марфа и скомандовала. – За стол идите! Стынет же все.
Глянули все на стол, еще недавно совсем пустой, а там и впрямь уже все к завтраку готово было. Переглянулись Змеи со Златой и улыбнулись друг дружке. Вот оно, какое быстрое колдовство домовых бывает!
Глава 14. К теще на блины или долги надо отдавать
Хотя на первый взгляд, пришедший в себя Зареслав и казался почти здоровым, но слабость после столь сильной отравы не дала ему встать и присоединиться к остальным за столом, потому Руслан остался кормить малышку, а Злата забрав полную мису наваристого мясного бульона направилась к мужу. Поначалу Девушка собиралась сама покормить супруга, но Добролюбов категорически этому воспротивился, заявив, что поесть самостоятельно может и сама. Под скептический хмык Яги, Зареслав приподнялся с трудом, прислонился к печному боку спиной и принял из рук жены миску и ложку.
– И не надо на меня так смотреть, – хмурясь, попросил мужчина, осторожно устраивая мису на коленях и придерживая ее левой рукой. – Я действительно могу поесть самостоятельно, присматривать за мной не надо, чай не младенец.
– А что я?! Я тут просто сижу, – невозмутимо отозвалась Баба Яга и принялась с независимым видом рассматривать потолок, изредка искоса поглядывая на супруга.
– Злата! – попытался возмутиться ежкиному самоуправству Змей, но не преуспел в этом.
– Ну, Злата и что? – фыркнула девушка насмешливо и сообщила не терпящим пререкания тоном. – Пока все не съешь, буду сидеть тут, а то мало ли…
– Злата, я давно не ребенок, поесть могу без пригляда, – напомнил Ёжке княжич, но та его проигнорировала с гордым видом.
– Ты, Зареслав Венцеславович, ешь, давай, – назидательно проговорил рыжий кот, только сейчас покинувший спальню своей подопечной и запрыгнувший на печку. – Ягусю мою слушайся, она за тебя знаешь как переживала?
– Терентий! – нараспев произнесла Яга с угрозой в голосе, в надежде урезонить фамильяра.
– Цыц, Ёжка! Если я ему не скажу, ты и подавно промолчишь, дуться будете потом, как дети малые друг на друга, – оборвал девушку кот, поглядывая на нее сверху вниз, потом перевел взгляд на Змея, что с интересом к его словам прислушивался. – Так вот, Змей Лиходольский, Ёжка за тебя беспокоилась, ночей не спала, у постели караулила, а тебе такой малости жаль, не хочешь, чтобы она тихонечко посидела да убедилась, что и впрямь сам в состоянии ложку держать. Переломишься ты, что ли от этого, а? Ведь и тебе не в тягость, и ей спокойно.
– Реня, может, хватит? – хмуро полюбопытствовала у рыжего Златослава.
– Да не пострадает твоя гордость от такого, – продолжал вещать кот, совершенно не обращая внимания на свою Ягу.
– Терентий, может, ты помолчишь уже? – миролюбиво поинтересовался Зареслав, осторожно хлебая ложкой бульон. – Видишь, ем я уже, а Злата вот рядышком сидит.
– И вправду, – оглядев мирно сидящего мужа да жену, выдал Терентий и, словно бы не он только что распекал Змея, сообщил. – Ну, тогда я тоже есть пошел.
– Знаешь, Зарик, я бы такого помощника, как этот кот, – неожиданно заговорил Руслан, кормивший Василису, – остерегался, честное слово. Вреда от него больше, чем пользы.
– Ай, не скажи, – вдруг широко улыбнувшись и подмигнув жене, произнес Зареслав.
Дальше уже все пошло без ненужных препирательств и поучений. Сразу после завтрака, Руслан передал под пригляд Марфы малышку, а сам вместе со Златкой принялся у брата выспрашивать о том, что же с ним произошло.
Рассказ Зареслава ясности совсем не внес. Выяснилось лишь то, каким образом Змея отравили, да и только, а вот кто это сделал, чего добиться этим хотел, осталось неизвестным. Со слов ежкиного мужа оказалось, что перед тем, как направиться ко второй печати, что была еще цела, мужчина побывал у старого колодца, воды во фляги набирал, именно та вода-то по его разумению и была отравлена. Как раз пары глотков хватило удалому княжичу, чтобы дурно себя почувствовать, но и после этого пройти Зареслав смог довольно далеко и почти что у самой второй печати попал он в ловушку колдовскую, что «Проклятой Ямой» зовется. Ловушка эта подлая, кто в нее попадает, переносится, словно через проход в место заговоренное, где колдовство творить невозможно, обычно из таких мест нет выхода. Только повезло Змею, что тот, кто ловушку делал, решил жизнь себе облегчить и вместо заговоренной «Ямы», перенес отравленного мужчину в пещеры с жилами лазурь-камня, что любую волошбу и силу колдовскую вытягивает. Сам колдун подлый тоже явился, потом на жертву свою посмотреть, Зареслав к тому времени в беспамятстве почти все время был, но все же почувствовал, что оружие и амулеты с него сняли, да теплых вещей лишили, оставив его практически в одном исподнем. Больше колдун ентот не показывался, видимо решив, что жертва его рано или поздно все равно помрет, а значит и проверять незачем.
Злата слушала тихие слова мужа и злилась. Злилась лютой ягушенской злобой и будь поблизости тот колдун, из-за которого Зареслав чуть жизни не лишился, рисковал бы он получить страшное и не снимаемое проклятие в исполнении разгневанной Бабы Яги. И ведь как по заказу вспомнились самые жуткие смертоубийственные проклятия, только вот колдунишки поблизости, как на грех, не оказалось.
Добролюбов тем временем добрался до разъяснения о том, каким образом он из пещер выбирался, да как проход строил. Оказалось, что каким-то чудом сила его колдовская пополнилась ровно на столько, сколько требовалось для того, чтобы проход пробить.
– А почему именно к Избушке строил? – лукаво поинтересовался до того момента ни разу не перебивший брата Руслан.
– Ближе было, – ничуть не смутившись, ответил княжич.
– Угу, почти верю, – уже не лукаво, а как-то даже пакостно, улыбнулся золотоволосый Змей.
Ничего не сказал ему на это Зареслав, только так выразительно на жену свою взглянул, что зарделась она совсем под его жарким взглядом. Тут слова-то действительно не нужны были и так понятно, что сердце Змея Лиходольского в Избушку Бабы Яги привело.
– Знаешь, Зарик, тебе бы помыться не мешало, – делано задумчиво произнес Руслан, пристально оглядывая брата. – Вот честное слово – не мешало бы! Конечно, некрасиво так говорить, но пахнешь ты братец, как труп, что на солнышке седмицу пролежал.
– Руслан, вот я тебя ж веником-то приласкаю! – прошипела сквозь зубы Ёжка.
– Не надо, – с улыбкой остановил ее муж. – Руслан прав, мне действительно не мешало бы помыться.
– Эх, бедовая ты Яга, Златка! – засмеялся новый родич. – Даже баньки у тебя нет, в которой добра-молодца попарить следует. Слышь, Зарик, это в твой огород камушек! Уж будь добр, когда на ноги встанешь, исправь это упущение, а то так и придется в этой срамоте заморской отмокать.
– Это ты о чем? О ванне что ли!? – рассмеялся в голос Зареслав. – Чем тебе ванна– то не угодила?
– Да, ну! Маленькая, неудобная, остывает быстро…, тьфу!., одним словом заморьщина, – наигранно возмущенно выдал княжич и, подмигнув брату, язвительно припечатал. – Как ты со своим ростом там разместишься, не ведаю, колени чать выше головы торчать будут.
– Достаточно! – прикрикнул на него Добролюбов и пальцем так строго погрозил. – Скажи лучше, есть у тебя сменная одежда?
– Зарик, ты сам-то понял, что спросил? – продолжал насмешничать Руслан. – Тебе ни мои рубахи, ни портки и на нос не налезут, так что придется тебе братик простынкой пока обмотаться какой-нибудь. Злат, найдется у тебя для мужа простынка?
– Найдется, – буркнула Ёжка, слегка покраснев и сделав вид, что увлечена разглядыванием вышивки на собственном рукаве.
– Тогда тащи сюда, потом забирай малышку и Марфу! – самодовольно скалясь, скомандовал золотоволосый княжич. – А я братика пока до ванны твоей срамной дотащу.
Златослава кивнула и поспешила в спальню, чтобы никто не заметил, как лицо ее от смущения зарделось. Дольше чем нужно для поиска простыни в сундуке провозилась Баба Яга, стараясь успокоиться, потому что мысль, что Зареслав будет тут почти нагишом находиться, смущала ее неимоверно. Только успела Ягуся простынь достать, как вдруг из кухни донесся сначала скрип, потом громкий треск, стук чего-то деревянного упавшего на пол, а за всем за этим послышалась тихая ругань на два голоса.
– Что там у вас такое?! – почти влетев на кухню, потребовала ответа Ёжка.
– Да вот, сломалось тут кое-что, – пробурчал Зареслав, сидевший лишь на одной чудом уцелевшей лавке, с возмущением поглядывая на Руслана.
– Эх, Ёжка, мужу твому теперь спать негде, – очень печально подвел итог второй Змей, держа в руках обломки лавки.
– Он ее нарочно сломал! Я сам видел, – сдал Руслана рыжий кот, до сего момента дремлющий на печке.
– Вы в этом уверены, многоуважаемый Терентий? – сладким голосом, словно мед лесной, поинтересовался у фамильяра парень.
Кот приоткрыл один глаз, глянул на выразительно улыбающегося княжича и задумался. Думал Реня недолго и вскоре совершенно невозмутимо выдал:
– Ошибся я, Ягуся. С кем не бывает.
– Реня! – с нажимом произнесла Бабка Ёжка, сурово глядя на него.
– Что Реня? Что Реня?! – принялся возмущаться фамильяр, поворачиваясь ко всем присутствующим спиной. – Спал я, вот и примерещилось всякое.
– Вот видишь, Ягусь, примерещилось ему, – беспечно проговорил Руслан и, бросив под ноги останки лавки, невозмутимо сообщил. – Придется тебе потесниться, Златушка. Кровать у тебя большая, с Зариком вдвоем вы точно поместитесь. Не заставишь же ты родного мужа, к тому же болезного такого, на полу спать? – с этими словами он выразительно глянул на Ягу и делано печально вздохнул.
– Ничего, мне на полу не привыкать спать, – смерив хмурым взглядом брата, заявил Добролюбов, попытался встать, но чуть приподнявшись, тут же повалился назад.
Единственная оставшаяся целой лавка, не вынесшая такого издевательства, а именно почти с размаху упавшего на нее Змея, крякнул, скрипнул и развалилась прямо на глазах. Зареслав, ошарашено сидящий на обломках, цветасто выругался на каком-то совершенно неизвестном Ёжке языке и, видимо исключительно от злости и досады, сумел подняться на ноги и даже сделать пару шагов. Вот тут уже начавшего заваливаться от слабости княжича, поймал Руслан, закинул одну его руку себе на плечо, а второй за пояс для надежности ухватил.
– Развоевался! – хмыкнул насмешливо парень, придерживая брата и, уже совершенно серьезно, без прежнего ехидства произнес. – Нечего тут в гордость да скромность играть! Тебе Зареслав отдых нормальный нужен, так ты быстрее силы накопишь да выздоровеешь. А тебе, Златослава, надо привыкать к мужу-то, как– никак почитай как год уже замужем, дите ваше вона с погремушкой играется, – с этими словами Змей выразительно глянул на Бабу Ягу и строго так попросил. – Не забывай об этом.
