Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
– Ты мне так и не объяснил про шрамы-то, – наблюдая за ними с улыбкой, напомнила Баба Яга.
– Разве? – делано удивился княжич, развлекая девочку тем, что очень правдоподобно изображал серого волчка, кусающего маленькую хохотушку за бочок.
Василиса заливалась смехом, Зареслав с протяжным «а-а-амм!» делал вид, что пытается ухватить маленькие пальчики, так и лезущие в рот Змею. Ёжка пару минут понаблюдала за их игрой, но сдаваться не собиралась. Она должна узнать правду!
– Зареслав! – позвала она тихо, а дождавшись, что муж обратил на нее искрившийся смехом взгляд, мягко попросила. – Расскажи все же, как так получилось.
– Ох, и упрямая же ты Златослава Ростиславовна, – с усмешкой покачал головой мужчина и, усадив Василису под боком, принялся объяснять. – Я говорил, что кинжал, которым меня ранили, был проклят, а такие раны просто не заживают. Для полного исцеления раненого, так, чтобы шрамов не осталось, нужно клинок проклятый уничтожить, но есть и другой способ… В Первозданном Пламени любое проклятье силу теряет, да только огонь его человеческое тело не пощадит. Когда Отец-Небо меня в Юдоль Первозданного Пламени перенес, он же и помог мне в Змея перекинуться, пока я в бреду был, иначе в огне бы не выжил. Пламя исцелило мою змеиную часть, а вот человеческая была ему не подвластна. Понимаешь, Злата, в нас, Змей и человек это как бы две разные сущности, объединенные одним разумом. Разные тела, требуют разного лечения и подвержены разным хворям. Вот так и получилось, что в человеческом обличье у меня шрамы и остались. Если вдруг найдется тот кинжал, то получится и их убрать. Вот только…
– Что только? – так и не дождавшись от супруга продолжения, переспросила Яга.
– Дед сказывал, что после того, как закончилась война с лесными, он пытался через их князя разыскать кинжал, да только не удалось ему это, – немного помолчав, все же дал ответ Добролюбов. – Скорее всего, сгинул тот лесной, что мне шрамы эти оставил в Тьмушенской Топи и кинжал вместе с ним.
– Или просто кто-то не сильно хотел помогать, – фыркнула Ёжка и нахмурилась
– Хотеть-то он может и не хотел, – смеясь, заметил княжич и, взяв маленькую Лиску– Василиску на руки, снова принялся ее развлекать, – да только с дедом не забалуешь!
Пока Змей и малышка веселились, а Златка с умилением наблюдала за их возней, послышались звучные шаги по ступеням и два знакомых мужских голоса. Ага, значит, Руслан вернулся вместе с Хмуричем. И где только его разыскать успел?! Леший вот уже несколько дней не появлялся в Избушке-на-Курьих-Ножках, по причине своей крайней занятости, ловлей лесорубов повадившихся без меры хорошие здоровые деревья валить.
– Эй, хозяйка, гостя встречать будешь? – зычно крикнул Руслан, едва успев переступить порог кухни, а потом столь же громко и насмешливо проговорил. – Если милуетесь, то мы вас отвлекать не будем! Милуйтесь дальше!
– Я его убью! – зловеще заявила Злата и, уже собралась было подняться и исполнить обещанное, как ее поймали за руку и встать не дали.
– Не надо, – ласково улыбнувшись, промолвил Зареслав, усаживаясь на постели. – Я силы подкоплю и устрою ему небольшой тренировочный бой. Поверь, так я ему отомщу куда как сильнее.
– Поверю на слово, – сдалась Ягуся и непререкаемо заявила. – А сейчас пора ужинать. Я голодная, Василиска тоже, тебе силы надо восстанавливать, да этих двух проглотов не мешало бы покормить.
– И мне сметанки наложить, – просунув усатую рыжую мордочку в приоткрывшуюся дверь, сообщил Терентий и, сказав эти слова, тут же скрылся на кухне.
Зареслав и Златка переглянулись и, не удержавшись, рассмеялись, уж больно забавно было. После Яга забрала у Змея дочку, прошла в кухню поприветствовать Хмурича и попросить Руслана помочь брату добраться до стола. Ёжка рассудила, что раз уж супруг сам до постели добраться смог, то и за столом отужинать у него получится.
В этот вечер за столом в Избушке-на-Курьих-Ножках было как никогда оживленно и весело. На один вечер было решено забыть обо всех горестях и неприятностях, свалившихся на долю каждого из присутствующих в последнее время. Руслан как всегда балагурил во всю и затевал шуточные споры то с братом, то со Златой. Терентий, когда отрывался от своего блюдечка, вставлял ехидные комментарии. Хмурич добродушно посмеивался и иногда шутил, но в основном отдавал должное вкусной стряпне Марфы. Сама же домовушка раскрасневшаяся от похвалы, на которую не скупились все присутствующие, то разносила яства, то стращала веником слишком говорливого Руслан, то останавливалась подле малютки Василисы, чтобы вытереть ей ротик или поправить постоянно сползающий носочек. Сама же Златка смеялась, вмешивалась в шуточные перепалки между братьями, помогала Марфушке, с прибаутками кормила дочку и всякий раз ловила себя на мысли, что она счастлива. Ей казалось, что за всю свою жизнь, она была так счастлива только в детстве и сейчас, вот в этот самый момент.
Посиделки в Избушке-на-Курьих-Ножках закончились далеко за полночь. Крошка Лиска уже давно спала в своей колыбельке под присмотром домовушки, занятой пошивом одежды для Зареслава, когда попрощавшись со всеми, отправился обратно в лес Хмурич. Змеи Лиходольские, Баба Яга и фамильяр, еще посидели за столом, неспешно попивая клюквенный кисель и перебрасываясь шутками, да байками, но усталость все же взяла свое и через какое-то время, заразительно зевая, все они отправились спать. Ягуся, до того устала, что даже смущения не испытывала укладываясь с мужем в одну постель, ведь только стоило коснуться головой подушки, как сразу же уснула сладки сном.
С тех посиделок прошло почти четыре дня, прежде чем Зареслав полностью поправился. Поутру пятого с дочерью связался царь Кощей и почти потребовал незамедлительного прибытия дочериного семейства в отчий дом.
– Ты уж, Зареслав, приготовься! – с едва сдерживаемым смехом произнес напоследок Ростислав Всеволодович, стоявшему за спиной жены Змею. – Теща твоя, жена моя, ждет вас на Проводы Зимы, блины самолично печь собирается, так что одежонку свободную подготовьте, чую я, что из-за стола она вас так просто не выпустит. Ну, детки, до скорой встречи!
Глава 15. В гостях хорошо, а в Избушке засада
Златослава Ростиславовна, княжна Лиходольская, впопыхах металась по родной Избушке-на-Курьих-Ножках, собирая пожитки, которые по ее мнению должны пригодиться на то время, пока она у родителей в Белояжске гостить будет. Девушка подхватывала то одну, то другую вещь, в растерянности разглядывала ее со всех сторон и поспешно укладывала в стоящий посреди спальни берестяной короб. Над краем короба уже возвышалась порядочная куча одежды вперемешку с различными предметами утвари. За беготней своей Ягуси с насмешливым любопытством наблюдал Терентий, важно восседавший на широкой постели и попутно присматривающий за Василисой, возящейся с игрушками рядом с ним.
– Злата! А, Злат, – вкрадчиво позвал Бабу Ягу фамильяр и, когда та остановилась, обратив на него внимание, скрывая веселье в зеленых глаза, спросил. – Вот скажи мне неумному таком, зачем тебе скалка? Что ты в царском тереме раскатывать собралась, если там свои стряпухи есть? Или ты эту скалку за место веника берешь, для устрашения? Ежели так, то ты уж меня извини Ягуся моя, но я Зареслава заранее предупрежу, что ты так опасно вооружилась.
– Что? – растерянно переспросила Ёжка, переведя взгляд с кота на скалку, а потом обратно.
– Ну, ладно скалка, – продолжал потешаться над ней Ёжкин кот, – ты мне вот другое скажи, зачем тебе половичок понадобился, а? Думаешь, царь-батюшка обнищал совсем, что ты ему половичок решила привезти в качестве гостинца? А подушка нужна тебе для чего?
– Какая подушка? Какая скалка с половичком?! – возмущенно вопросила Златка и осеклась, глянув в короб.
Несколько мгновений Яга удивленно таращилась на торчавшую из вороха рубах и сарафанов скалку и свернутый трубочкой половик. Потом она перевела свой взгляд на лежащую сверху подушку, нервно хихикнула и, усевшись на сундук, рассмеялась уже в голос. Лиска-Василиска отвлеклась от внимательного изучения большой тряпичной куклы, всего-то пару дней назад сшитой для нее Марфой, и с укором во взгляде посмотрела на мать. Ёжка развеселилась пуще прежнего, вскочила, подбежала к дочке и поцеловала в курносый носишко. Терентий тоже веселился, поглядывая на Ягусю и наконец, выдал:
– Ты, Златка, пошла бы, прогулялась с дитем. Вона на супружника свого полюбуйся, в конце концов! Марфушка все необходимое соберет, пока вы гуляете, а то ты без толку мечешься, словно не в гости собралась, а назад в терем царский перебираешься. Или все же назад надумала?
– Да, тьфу, на тебя! – сквозь смех, пробормотала княжна. – Мне и здесь хорошо.
– Ну, я так и подумал, – фыркнул фамильяр, одним махом перепрыгнув с постели на подоконник. – Ребенка одевай, сама нарядись и иди, любуйся, как твой Змей Руслана по сугробам валяет.
– Да?! – переспросила Златослава, поспешив к окну, и с любопытством глянула в том направлении, в котором смотрел кот.
А за окошком на полянке перед Избушкой, на изрядно осевших после сильной оттепели сугробах, сцепились в рукопашной два статных молодца. Один высокий и мощный, другой значительно ниже его ростом, тоньше, но в то же время невероятно гибкий, шустрый. Хотя стоило отметить, что, несмотря на то, что Зареслав был крупнее, двигался он столь же изящно, а четкости и выветренности его движений Руслану стоило бы позавидовать. Видимо, потому и оказывался золотоволосый Змей, раз за разом повержен и распростерт на утоптанном ими двоими снегу.
– Ох, как бы не покалечились, – выдохнула Злата, завороженно проследив, как Руслан в очередной раз перелетел через плечо брата и бухнулся в чудом уцелевший сугроб.
– Внимательнее надо быть, Ягуся моя, – наставительно произнес Реня, азартно следя за ходом боя. – Зареслав твой осторожничает, вишь, как ступает медленно да плавно, брату навредить он не желает. Ну, разве, что самонадеянности у него поубавит.
Баба Яга в ответ только протяжно вздохнула. Не дано разбираться ей в воинской премудрости. Что ж поделаешь?!
– И впрямь пойдем, свежим воздухом подышим, – наконец решила она, понаблюдав некоторое время за борьбой двух Змеев.
Быстро обрядив малютку и одевшись самой, Златка подхватила ребенка и отправилась гулять. Стоило только ей покинуть стылые сени и оказаться на крыльце, как на нее легким ветерком, принесшим влагу и аромат хвои, словно бы дохнула сама весна. Ёжка вдохнула полной грудью упоительный аромат и улыбнулась яркому солнышку, высокому пронзительно синему безоблачному небу и далекой песне лесной пичуги, уже празднующей весну. Зажмурившись и прижав к груди притихшую малышку, девушка распахнула глаза и стремительно сбежала вниз по ступеням.
Стоило ей только ступить ногами утоптанный снег, как Зареслав и Руслан прекратили бой и одновременно обернулись в сторону Златославы. Светловолосый Змей по-собачьи отряхнулся и помахал Бабе Яге обеими руками, даже попрыгав на месте, будто боялся, что она его на совершенно ровной и голой поляне не заметит. Ягуся прыснула в кулачок и помахала в ответ, после чего перевела выжидающий взгляд на мужа. Зареслав лишь сдержано поднял руку в приветствии, но, даже находясь от него на приличном расстоянии, Ёжка заметила, как растянулись в улыбке губы мужа. Она ему тоже улыбнулась, сама помахала в ответ и неспешно направилась по тропинке, решив обойти Избушку-на-Курьих-Ножка кругом.
Судя по звукам, мужчины продолжили бой, а Злата повернув дочку личиком вперед и прижав ее к груди, шла по проторенной тропке, внимательно разглядывая все то, что ее окружало, будто впервые видя. Если честно, княжна никак не могла дождаться того чудесного времени, когда сойдет наконец весь снег, опостылевший за долгую лютую зиму, земля покроется сочной зеленой травкой, а ветви белоствольных березок зашумят нежными листочками и украсятся словно юные красавицы длинными сережками. Речка ото льда освободиться и можно Верейку будить идти, страсть, как по своей речной подружке Яга соскучилась. Вот удивится русалка, когда малышку увидит, ведь выросла та очень.
Злата вздохнула, задумавшись над тем, отпустят ли ее вообще Верею будить. С мужа и родичей станется не отпустить, после всего, что за эту зиму случилось. Умом Ягуся понимала, почему все так тревожатся, но в душе все равно зрел бунт против чужого самоуправства. Ну, ничего, когда время придет, она, Златка, сумеет их убедить отпустить ее к русалочьей заводи, подружку добудиться. Там всего-то и надо с ивами да березками плакучими договориться, что по берегу растут, а они уж своих хозяек покличут так, как лишь они умеют.
Оставшись довольна своим решением, Баба Яга сошла с тропки и направилась к единственной среди березок высокой осине, на нижней ветке которой сидел знакомый ворон. Он так старательно чистил перья, что сразу было ясно все делается напоказ, для привлечения внимания. Сердце Ёжки кольнуло нехорошее предчувствие, но, не сомневаясь, она подошла ближе к дереву и, вскинув голову, глянула в упор на крупную черную птицу.
– День добрый, мамзель! – искоса глянув на Ягу хитрым блестящим глазом, произнес ворон.
– Добрый, Мор! Добрый! – отозвалась Златослава и столь же небрежно, как и он спросила. – Что за дело тебя привело к моей Избушке или так мимо пролетал?
– Мимо летел, – оторвавшись от чистки перьев, ответил он и, прищурившись, добавил, – решил заглянуть, посмотреть, как Бабе Яге на новом месте живется.
– Хорошо живется, – все сильнее хмурясь, отозвалась Злата, перехватив заерзавшую на маминых руках Василису. – А ты смотрю, переживал за нас.
– Да, мне то чего переживать?! А вот друг твой старинный переживал, куда это Избушка-на-Курьих-Ножках делась вместе с Ягой, – безмятежно пояснил ворон.
– Какой друг? – едва шевеля помертвевшими губами, спросила Ягуся.
– Так тот, который к тебе в гости заглядывал, – уклончиво ответил Мор и все же решил уточнить, – который не совсем живой и почти не немертвый.
– Что?! – вдруг заслышала за своей спиной ледяной голос супруга. – Повтори!
– Ка-а-аррр! – нахально выдал ворон и попытался взлететь, но какая-то сила не позволила хитрой птице даже пошевелить крылом. – Вы что себе позволяете, любезнейший?!
Зареслав, возникший подле своей Ёжки, только промолчал в ответ на вороновы возмущения и лишь глядел на него тяжелым злым взглядом, вынуждая сделать то, что велено. Мор поначалу сдаваться не собирался, молчал, видимо стараясь побороть внезапное оцепенение. У него это не получилось, а вот волошба Змея, что ворона спеленала, полыхнула пламенем слабеньким, едва хватившим, чтобы перья птице пощекотать и чуть опалить, и снова невидимым глазу стало.
– Говори! – угрожающе потребовал княжич Лиходольский и смерил ворона взглядом прищуренных змеиных глаз.
– Да, что говорить-то?! Что говорить?! Я и так все сказал! – нервно заверещал Мор, делаясь похожим не на благородного ворона, а на испуганную сороку. – Туда где Избушка прежде стояла, несколько раз мужик немертвый в черном балахоне приходил. Пройдет по полянке пару раз, поколдует и уходит не солоно нахлебавшись.
– Что еще? – требовательно вопросил Добролюбов, неотрывно глядя на уже почти бившегося в истерике ворона.
– Ничего! Правду тебе говорю, колдун! Ничего более! – вопил Мор, дергая головой так, что Злате стало казаться, что та у него оторвется.
– Если «ничего», как ты говоришь, то, что же ты так испугался, а? – зловеще поинтересовался мужчина, сжимая кулак и вместе с ним, видимо, сжимая кольцо своей волошбы, окутывающее птицу.
– А-а-а! – оглушительно заорал ворон, испугав воплем маленькую Василису, которую Златославе пришлось поспешно успокаивать и утешать. – Ну, ладно! Было! Было еще кое-что! Все скажу, только прекрати!
– Ну! – чуть ослабив хватку, проговорил Зареслав.
– Немертвый меня заметил и спросил о Бабе Яге и ребенке, – учащенно дыша, выпалил Мор. – Я ответил, что не знаю, и он меня отпустил.
– Лжешшшь! – хищно прошипел Змей Лиходольский, снова сжимая руку в кулак.
– Не лгу! – снова дурниной завопил ворон. – Богами клянусь – не лгу! Пусть меня Старший Ворон к последнему берегу не подпустит!
– Живи, – вымолвил мужчина и, брезгливо встряхнув руку, освободил птицу, тут же без лишних слов взвившуюся в небо и мигом исчезнувшую среди еще пока голых ветвей.
– Зареслав, – осторожно позвала Ягуся супруга, мягко тронув его за плечо, а другой рукой продолжая покачивать, переставшую всхлипывать от испуга дочь.
– Сегодня вечером отправляемся в Белояжск, – непререкаемо заявил Зареслав и, забрав из рук растерянной девушки ребенка, принялся ее легонечко подкидывать, стараясь вызвать улыбку.
Улыбка Лиски не заставила себя долго ждать, а за ней и смех задорный послышался, звонкий да заливистый. Не умела малышка долго печалиться, а вот радоваться у нее всему получалось легко, особенно если кто-то из Змеев с ней забавляться начинал. Что Зареслав, что Руслан умели найти подход к вертлявой и очень деятельной малютке.
– Мы же утром собирались, – осторожно напомнила мужу Злата, ловя себя на том, что тревожно оглядывается по сторонам, будто ожидая появления высокой, закутанной в черный балахон, фигуры.
– Собирались, – не стал отрицать Змей, продолжающий развлекать ребенка, и сам словно старался успокоиться, – только вот не знали доселе, что поблизости рыскает немертвый. Нужно как можно скорее отсюда убраться, не искушать судьбу. Боюсь я и Руслан не сможем вас здесь защитить, если этот немертвый вернется и не один. Чем скорее мы покинем Избушку, тем мне будет спокойнее.
На это Яга тихонечко вздохнула и прижалась к мужниному плечу. Добролюбов сдержано улыбнулся и, прижав Василису одной рукой к груди, другой притянул супругу ближе и теперь обнимал и жену, и дочь.
– Все будет хорошо, – прошептал Зареслав, склонив голову к своей Ёжке. – В тереме Белояжска вам двоим нечего будет страшиться, не дотянется ни один ворог до вас. А мы тем временем разыщем и выманим этого немертвого, не уйдет он так просто от нас, – последние слова Змей произнес жестко с каким-то скрытым злорадством.
– Пойдемте в избу! – вдруг позвал их появившийся из-за угла Руслан, непривычно серьезный и хмурый. – Там дед с нами связаться пытается.
– Идем, – шепнул Яге муж и нехотя освободил ее от своих объятий.
Злата столь же нехотя развернулась и зашагала к крыльцу, зная, что муж с дочкой на руках идет за нею следом. В душе было тревожно, яркие весенние краски словно бы поблекли, а свежий полный влаги ветерок больше не радовал. Бабе Яге вдруг страсть как захотелось очутиться в Избушке, прижаться к надежному плечу мужа и заключить в объятия маленькую Василиску, забыть обо всем на свете, наслаждаясь настоящим, тем, что здесь и сейчас. Казалось, что один неверный шаг и вся такая правильная, уютная и наконец-то наполненная смыслом и надеждой на счастливое будущее жизнь сгинет в одночасье, истает полуденным мороком. В то же время Ёжка понимала, что оставаясь на месте, не предпринимая никаких действий, ставшая привычной, особенно в последнюю седмицу, семейная жизнь разрушится еще стремительнее и ужаснее.
В Избушке-на-Курьих-Ножках их уже дожидался Руслан, сидевший посередь кухни, как в день знакомства со Златой, так же как и тогда перед ним висела сфера, наполненная багровым дымком, в котором едва-едва угадывался образ Змея Горыныча. Заприметив это, Зареслав поспешно скинул сапоги и поспешил усесться рядом с братом. Ягуся тоже заторопилась разуться, передав малышку на время в руки, подоспевшей Марфы, снять платок и вновь взяв на руки уже освобожденную от теплой одежды Василису. Девушка поспешно присела на лавку возле печи и приготовилась слушать. Подле Яги тут же уселся Терентий, ткнувшийся лбом в ее локоть и снова принявший независимый вид.
– Собрались? – наконец подал голос Будимир Давыдович, затем вздохнул и поприветствовал всех. – Ну, здравствуйте, дети!
– И вам доброго здоровьица! – пролепетала Злата, почуявшая неладное.
– Здравствуй, дед! – одновременно произнесли оба младших Змея.
– Здоровьице мне не повредит, – с каким-то невеселым смешком произнес князь Лиходольский, – особенно в такое смутное время.
– Что случилось? Не томи! – хмуро попросил ответа Зареслав, весь напрягшийся будто к битве изготовившийся.
– Царь Евстей Светорецкий намедни преставился, – глухо отозвался Змей Горыныч, а затем со злостью добавил, – царевич Иван в тот же день на царствие венчался, даже помин отцу достойный не справил, зато пирушку в честь себя любимого закатил такую, что до сих пор всем царским теремом рассол распивают. Только вот царь новый успел-таки за дела взяться, первым делом письмецо накатал Ростиславу Всеволодовичу…
– Что в письме было? – перебила князя Баба Яга, хоть и понимала, что так делать нельзя, но ничего поделать с собою не получилось.
– Требование, – коротко ответил Будимир Лиходольский, но Ёжка и так все поняла.
Судя по громкому скрежету когтей о деревянный пол, Зареслав тоже догадался, что за требование Иван выставил царю Кощею. Златку сперва затрясло от страха, а потом от едва сдерживаемого гнева, что горячей ядовитой волной окатил с ног до головы. Да как после всего того, что учинил, он смеет какие-то требования выставлять?! Что он возомнил о себе, паскуда гулящая?! Жар гнева, сменила ледяная, как водица из колодца, волна ненависти. Она, Злата, только-только обрела свою собственную семью, свой крохотный кусочек счастья, а этот… с позволенья сказать, царевич, решил снова все испортить!
– Он желает заполучить тебя, девочка, – со вздохом произнес князь, повернув свой сотканный из дыма лик в сторону замершей на лавке Ягуси. – Настолько сильно он этого жаждет, что желание затмевает глас разума. Иван осмелился угрожать твоему отцу, что в случае, если Ростислав не отдаст тебя ему, войско Светорецкое через седмицу пересечет границу царства Белояжского и двинется на саму столицу, выжигая все города, села и веси, что попадутся на его пути…
– Дед! – громко скрипнув вмиг выросшими змеиными клыками, возмущенно воскликнул Зареслав. – Не надо ее пугать!
– Я и не пугаю, – спокойно отозвался Будимир Давыдович, развернувшись на этот разу уже к внуку. – Она должна это знать, тебе так не кажется? – не дождавшись от мужчины ответа, князь продолжил. – Златослава должна понимать, что как только она появится в отцовском тереме, так сразу окажется в центре внимания и ежели будет допущена хоть малейшая оплошность, хоть кто-то усомнится, что ваше супружество не столь долго длится, как был озвучено, беды не миновать! Пойдут нехорошие слухи, которые сейчас никак нельзя допустить. Никто не должен усомниться во власти твоего отца, Златослава Ростиславовна!
– Что от меня требуется? – поспешно спросила Ёжка, с тревогой поглядывая на разозленного донельзя мужа.
– Все должны поверить, что вы муж и жена в полном смысле этого слова, – ответил Змей Горыныч и строго выговорил внуку. – Не злись, Зареслав! Среди люда белояжского уже ходят слухи, что царь Ростилав слово своего не держит, что де Ивана-царевича вот обманул, обещал ему царевну в жены, а в последний миг взял да и отказался. Но это полбеды! Беда в том, что пакость какая-то очередной слух распустила, что царевну Златославу нашел жених обманутый почти полтора года назад и даже честь по чести обряд свадебный справить успел. Да, вот только подлый Кощей умыкнул у Ивана жену законную, которая от него уже в тягости была, и спрятал на болотах у Бабы Яги, а теперь, мол, врет нагло, что царевна за внуком Горыныча замужем. Некоторые особо ушлые уже к терему царскому ходили, требуя, чтобы Кощей мужу жену вернул, не гневил Богов, и люд простой гневу Ивана Светорецкого не подвергал. Вот так-то детки!
– Смотрю, длинные руки у Иванушки-то, – вдруг задумчиво произнес Руслан, доселе молчавший, а затем злорадно добавил. – Надо бы укротить, а то негоже бунт в чужом царстве растравливать! Ох, негоже!
– Ежели вы двое все правильно сделаете, то не будет никакого бунта, – утомленно проговорил князь Будимир. – Поверит люд, что у вас все гладко и ропот поутихнет, тех, кто смуту сеет, слушать меньше станут, а еще поймут, что за спиною зятя царского все княжество Лиходольское встанет, если потребуется. Так, что все в ваших руках. Поняли?
– Поняли, – все еще хмурясь, но, уже не царапая пол отросшими копями, процедил Зареслав. – Чего уж тут не понять!?
– Ну, будет тебе, внук! – строго прикрикнул на него князь. – Покрасуетесь пару дней у всех на виду, а потом Златку и Василису сюда, ко мне в терем отправишь, а сам будь добр, начни уже с Иваном разбираться, да так, чтобы потом от этого поганца никаких бед не возникло. Думаю, ежели что, бояре быстренько найдут на кого царскую корону Светорецка надеть, а если нет, то у жены твоей братец меньшой очень толковый, да и вотчина его с землями Ванюши граничит, приберет к рукам земли ничейные.
– Ты, дед, все предусмотрел, что ли?! – не скрывая усмешки, удивленно спросил Добролюбов, понемногу успокаиваясь и уже окончательно приняв обычный свой человеческий облик.
– Ну, а кто окромя меня думать-то будет, а?! – делано возмутился Змей Горыныч. – У тебя голова женой забита, у тестя твого тоже дел выше крыши. Надо же кому-то за общее благо радеть? Вот я и радею! Землица Иванушки уж так и быть Кощею перейдет, граница-то у них одна. Ну, а мы, пожалуй, лесных подвинем, еще чуток. Ихний князь уж больно породниться с нами жаждет, у него на выданье две дочки имеются, а за дочками приданное. Вот пусть шелка, да каменья себе оставит, у нас этого добра у самих полным полно. Вона пусть лучше Солнцеву Гору нам в вечное пользование отдает, а то сами там золото не добывают и другим не дают.
– Дед, тебе дай волю, ты у самого князя лесного с головы корону снимешь! – восхитился Зареслав, даже чуть присвистнув. – Не сильно ли замахнулся, а?
– Цыц, внучок! – рассмеялся Будимир Давыдович. – Я знаю, что делаю.
Мужчины засмеялись, но Златослава беспечности их смеха не поверила. Ясное дело, что хотели они этим Ягу, перепугавшуюся, чуть успокоить, мол, смеемся же ведь, а значит, ничего страшного и непоправимого быть не должно. Не обманулась Ёжка этим, но виду подавать не стала, нечего мужчинам тревог да дум перед возможной битвой прибавлять.
– Дед, у меня к тебе просьба, – отсмеявшись, произнес Зареслав и поспешил посвятить старшего Змея в ее суть. – Пришли в Избушку этим вечером Бажена и Огнеслава. Хочу, чтобы они Руслану компанию составили, пока нас нет.
– Гостей ждешь? – понятливо уточнил князь Лиходольский.
– Не то что бы жду, – уклончиво произнес княжич, проведя по волосам пятерней, – скорее опасаюсь, что незваными явятся, пока нас тут не будет.
– Хорошо, – не став выспрашивать подробности, согласился Будимир Давыдович. – Тот час же их пошлю.
– Спасибо! – чуть улыбнувшись, поблагодарил его Зареслав.
– Не за что, – отозвался Змей Горыныч и тут же задал новый вопрос. – Еще просьбы имеются?
– Нет, – отрицательно мотнул головой Добролюбов.
– Ну, тогда, пожалуй, на этом распрощаемся, – заявил князь и в очередной раз напомнил. – В Белояжске долго не задерживайтесь, после сразу ко мне. Все до скорого, детишки!
– До скорого! – повторили в один голос княжичи и Златка тоже.
После в кухне повисла напряженная тишина, через мгновение другое сменившаяся суетой. Забегала Марфа, стараясь поскорее собрать пожитки своей хозяюшки. Оба Змея поспешили обратно на улицу, волошбу охранную подновить, да Терентий за ними отчего-то увязался. Только Златка, как сидела на лавке с ребенком на руках, так и продолжала сидеть, усилено думая, как же ей так извернуться, чтобы по прибытии в родное царство всем злым языкам показать, что неправы они. Вот только не представляла Ягуся, как это сделать-то. Маленькая Василиса тревог ее не разделяла, увлеченно пытаясь отковырять самоцветный камушек от материного сарафана.
– О чем задумалась, родная? – неожиданное появление Зареслава, заставило Ёжку вздрогнуть и покраснеть, но, тем не менее, честно признаться:
– О том, как нам всех убедить, что мы с тобою вроде как давно женаты.
– Ты главное на людях так не вздрагивай, не красней и глаз от меня смущенно не отводи в разговоре, – присев перед женою на корточки, с улыбкой пояснил мужчина. – Ав остальном положись на меня! Я знаю, что нужно делать.
– Это откуда ж ты знаешь? – нахмурившись и нехорошо прищурив глаза, вопросила Яга. – Ты же женат не был! Или был?!
– Эй, Ёжка моя, ты никак ревнуешь?! – самую малость насмешливо уточнил Змей Лиходольский.
– Вот еще! – обиженно фыркнула и отвернулась Баба Яга, попутно отбирая у дочери все-таки отковырянный с сарафана камушек.
– Женат я никогда не был, – приподнялся и прошептал на самое ухо супруге Добролюбов, скрывая довольную усмешку.
– Тогда откуда знаешь, как вести себя надо?! – резко повернувшись к нему, потребовала ответа Златослава.
– Я живу на свете несколько дольше тебя и о том, как себя супруги ведут, знаю по более твоего, – открыто улыбнулся Зареслав, снова подался вперед, целуя кончик носа Ёжки, и строго потребовал. – Я кому сказал – не красней!
– Я стараюсь, – пробурчала Златка, пряча лицо, а вместе с ним и поцелованный нос в светлой макушке дочери.
– Плохо стараешься! – пожурил ее Змей и многообещающе добавил. – Это мы сегодня же исправим.
Уточнять, каким образом Зареслав собирается это исправлять, Ягуся поостереглась, да и были у нее свои домыслы по этому поводу. Домыслы, которые заставили не только лицо, но и все тело вспыхнуть пламенем, будто не у мужа ейного, а у нее самой по жилам вместе с кровью огонь тек. Стараясь не показать свое смущение, Злата упустила из вида то, как на лице у супруга расцвела предвкушающая улыбка.
– Хозяюшка, все, что понадобится, может, я в короб собрала, – возвестила домовушка, появляясь на пороге кухни.
– Спасибо, Марфшка! – вместо Ёжки поблагодарил домовую княжич, выпрямился во весь рост и поспешно вышел в сени.
– Спасибо! – эхом повторила Златослава, проводив супруга недоуменным взглядом.
Баба Яга едва успела подняться, дойти до спальни и мельком заглянуть в собранный Марфой короб, как оба Змея вместе с фамильяром вернулись обратно в Избушку, что-то бурно обсуждая. Судя по отдельным услышанным фразам, мужчины обсуждали возможное появления того самого лича, что однажды уже наведывался к Избушке, и способы его пленения.
– Злата, нам пора! – громко позвал жену Зареслав, а потом обратился видимо к Руслану. – Вещи, пожалуйста, принеси! Я тут пока ход пробивать начну.
– Уже? Так быстро! – растерялась Ягуся. – А батюшку предупредить, что мы сегодня будем?
– Предупредил я его уже, – успокоил жену княжич и поспешил сообщить. – Думаю, нас там даже уже чуточку заждались, так что иди-ка ты сюда, Ёжка моя.
