Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
– Я кровью захлебывался, когда матушка, последние свои силы отдавая, заклятье древнее произнесла, от отца моего узнанное, – чересчур спокойно и даже холодно продолжал говорить мужчина. – Душу мою она властью наделила, в тела чужие вселяться, смерть обманывая, и молвила, что возродиться по-настоящему смогу только в том теле, в котором кровь кощеева течь будет. Ну, вот собственно для того ты мне и нужна, Златушка,
– снова в его голосе проскользнуло злорадство, развернувшись, сын Чернобога самодовольно улыбнулся и сообщил. – А теперь пора твоему змеенышу мне подсобить. Тело Ивана Светорецкого уже тлеть начинает, силы от смерти этого червячка и девочки как раз хватит его подлатать.
– А зубы не обломаешь?! – окрысилась Баба Яга, с силой сжимая в кулаке острую иглу застежки.
Боль была сильной, на глаза навернулись слезы, но княжна Лиходольская продолжала сжимать кулак. Толстая серебряная игла насквозь проткнула ладонь, и ее острый кончик торчал аккурат между костяшками среднего и указательного пальца. Кровь медленно текла по сжатому кулаку, капая на подол расшитого каменьями сарафана, но кроме этого ничего ровным счетом не происходило. Ягуся нервно сглотнула, ощутив холодок, поднявшийся по позвоночнику, и взглянула в наполненные злой насмешкой глаза Ивана. «Неужто обманул Велимир?! Или Зареславу настолько худо, что он и обратиться не может?! – метались в голове Златы страшные мысли, но она быстро взяла себя в руки. – Негоже так думать!»
– Не выходит? – с показной участливостью спросил мужчина, огибая девушку и подходя к дверце клетки, чтобы распахнуть ее настежь. – Ты что же глупенькая поверила, будто Змеи своих избранниц и впрямь чувствуют?! Дудки это! Эти чешуйчатые только о себе пекутся, а до остальных им дела нет. Запомни это, девочка!
– Ошшибаешшшся, темный! – вдруг донеслось отчетливое шипение, и на Ивана в упор глянули змеиные глаза, пока еще на человеческом лице.
Но лицо, как и тело, стало стремительно меняться и раздаваться ввысь и ширь, так что мгновением позже заскрипели, прогибаясь под недюжинной силой, прутья клетки, разломились как прутики сухие и перед сыном Чернобога во всей красе предстал крупный Змей с золотистой чешуей с алым отливом. Златослава, успевшая загодя каким-то непонятным даже ей образом отскочить подальше, с восхищением разглядывала не виденный ею ранее облик мужа. Змею Лихольскому же было явно тесно даже в таком громадном зале, но он этого не замечал, копя ярость и силу, собираясь вложить их в свой огонь.
– Ты думаешь, тебе удастся меня победить, чешуйчатый червячок?! – насмешливо поинтересовался темный, выплетая новое колдовство, в желании сразить Змея. – Я твоих родичей, еще до твоего рождения давил как ужиков болотных и с тобой разделаюсь! Что молчишь? Испугался?!
И Зареслав ответил. Мощный огненный поток из раскрытой пасти излился прямо на колдуна, успевшего-таки оградить себя защитной волошбой. Да только ярость княжича была такой силы, что не выдержала защита колдовская, хлопьями пепла облетать стала, а огонь змеиный все ближе к телу темного подступал. Злата различила в глазах Ивана неподдельное удивления, когда он, видимо, осознал, что колдовством своим не спасется. А потом случилось то, чего никто не мог ожидать.
Глава 18. Конец – делу венец!
Сын Чернобога улыбнулся, словно бы, защищавшая его, волошба не облетала хлопьями сероватого пепла, будто не было перед ним раскрытой пасти громадного Змея, извергавшего огонь, плавивший все вокруг. Бескровные губы того, кого многие знали как Ивана Светорецкого, кривились в какой-то совершенно безумной улыбке, глаза лихорадочно блестели, а плечи подрагивали, будто он собирался рассмеяться.
– Думаешь, победила, да, змееныш?! – наконец в голос засмеялся мужчина, выставляя ладони перед собой словно пытаясь сдержать пламя.
От явно сквозившего в голосе безумия, Златослава уже почти поверившая, что все обойдется, задрожала и попятилась. Маленькая Василиса проснулась, захныкала, протянув к матери ручки. Яга прижала ребенка к груди, чувствуя, как маленькие теплые ладошки ложатся на шею, а пальчики путаются в выбившихся из косы прядях. Руки девушки тут же легли так, чтобы прикрыть ими полностью, крохотное тельце, а в худшем случае, Ёжка бы просто закрыла дочь собой, развернувшись спиной к смеющемуся взахлеб темному. Она с замирающим от страха сердцем ждала, что колдун вот сейчас сотворить нечто такое, от чего и спасения не будет. Но сын Чернобога всех удивил.
– Твой огонь сожжет лишь тело, а душа получит свободу, – не переставал смеяться он. – Свободу, понимаешь?! Я заберу любое тело, стоит с его губ сорваться слову «да»! Ребенок ли, отрок, взрослый мужчина…. Все равно! Одно «да» и у меня вновь есть тело! А уж снова подобраться к Кощееву роду – это дело времени. Рано или поздно я получу то, что предрекла мне мать.
С последними словами, мужчина развел в стороны руки, будто собираясь заключить кого-то в объятия, запрокинул голову и закрыл глаза. Мгновением позже пропала его волошба, будто ее и не было вовсе, а змеиный огонь объял человеческое тело сына Темного Бога. Злата зажмурилась, крепче прижимая к себе ребенка. Уж больно страшно было глядеть на занявшегося пламенем, как уголек, мужчину! Ни стона, ни звука не слетело с губ колдуна. Лишь только грохот падающих камней, заставил Бабу Ягу распахнуть глаза и вперить взгляд в удивительное зрелище.
Зареслав уже в человеческом облике стоял у горстки пепла, на том месте, где находился Иван Светорецкий. Чуть в стороне от него в стене зиял пролом, в который пробирались ладные молодцы, блестящие чешуей промежуточной ипостаси.
«Запоздала подмога», – хмуро подумала Бабка Ёжка, но тут же успокоилась и с опаской посмотрела на то, что осталось от бывшего жениха. Все присутствующие в подземелье Змеи смотрели туда же с легкой настороженностью.
Ох, не зря они бдели! Ох, не зря! Пепел у них на глазах зашевелился, будто под дуновением ветерка и от него стало подниматься нечто темное, жуткое и злое. Словно черное дымное облако разрасталось над пеплом, в какой момент это облако приняло очертания человеческого тела и обзавелось светящимися алыми глазами, Златослава упустила из виду, поскольку ее внимание привлекло иное.
За спинами Змеев, столпившихся вокруг темной фигуры и ощетинившихся защитной волошбой, прямо из стены стройными рядами шли невысокие смуглые и скуластые воины в легкой броне с длинными мечами наголо. Ёжка даже рот от удивления открыла, на них взирая. Что не живые они, а души не упокоенные, поняла сразу и, хотела было закричать мужниным родичам, что за спинами их творится, как вдруг из-за призрачных мужских спин выглянула забавная девичья мордашка и строго покачала головой. Баба Яги чуть не подавилась, в конец опешивши. Но тут полупрозрачная наряженная в странные многослойные одежки девушка, все же покинула свое убежище за спинами воинов и решительно направилась вперед. Витязи невиданные же остановились аккурат позади Змеев, чуть в затылки им не дыша, ежели бы дышать они могли, а девушка, стараясь не касаться даже краешком своего наряда живых, шустро их оббежала и встала напротив той жути черной да красноглазой, что после гибели тела Ивана Светорецкого осталось.
Злата нервно вздрогнула, не зная чего и ожидать от пришлых духов. Вдруг они с сыном Чернобога заодно?! И сейчас вся эта призрачная рать ринется на беззащитных Змеев, которые их даже и не видят, судя по тому, что не заметили они возникшей почти перед их носом тоненькой девичей фигурки. Только вот рот открыть и предупредить не выходило, не могла она это сделать и все тут.
Черная, как сама тьма, фигура тем временем чуть колыхалась, будто не в состоянии осознать, что же произошло, взгляд алых светящихся глаз медленно переходил от одного Змея к другому, но постоянно возвращался к призрачной девушке стоящей перед ним. Ягусе почему-то подумалось, что темный еще никак в себя прийти не может и осознать, что тело-то его мертво. И вот когда в очередной раз алый взгляд вперился в странную девушку, она тряхнула головой, волосы ее, заплетенные в сотни тонких косичек взвились будто змейки, а длинные тоненькие пальчики уверенно обхватили запястья темной фигуры. Только в тот миг черная душа сына Темного Бога, осознала, что творится нечто непоправимое, грозящее ему если не гибелью, то другой какой-то напастью.
Сотканная из тьмы фигура дрогнула и попыталась вырваться, но цепкие полупрозрачные пальчики держали крепко. Призрачная девушка, вдруг обернулась к появившимся вместе с нею воинам и кивнула на черную душу. Словно только и дожидаясь ее указки, воители двинулись, вперед проходя сквозь Змеев, растеряно взирающих, на отчаянно пытающуюся вырваться из незримых пут черную фигуру.
«Не видят», – сообразила Бабка Ёжка, глядя во все глаза, как витязи окружают мечущуюся в панике черную тень, ставшую совсем не похожей на человеческий силуэт.
Плотнее и плотнее сжималось кольцо призраков. Все более отчаянно пыталась вырваться черная душа. В какой-то миг за полупрозрачными спинами воителей не стало видно ни тонкой девичей фигурки, ни черной тени, все слабеющей и слабеющей. Зато призрачная рать словно бы светиться начала. Да, не «словно бы», а и впрямь ярким светом разгоралась, с каждым Златкиным вздохом все ярче и ярче делаясь, пока вдруг не вспыхнула ослепительным белым светом, и пропала, будто-то бы и не было их вовсе. И лишь на грани слышимости до Бабы Яги донеслись слова: «Возвратится он еще!», после чего дохнуло в лицо весенней цветущей свежестью и пропало все.
– Вот ведь! – возмущенно буркнула Ягуся, пару раз моргнув, чтобы зрение восстановить.
– Это вообще что сейчас было? – подал вдруг голос Ладимир Будимирович.
– Опоздавшие Змеи это были, – хмуро припечатала Баба Яга, пробираясь к едва стоящему на ногах мужу.
– Не понял, – честно признался сын Змея Горыныча, глядя на то, как подобравшаяся к Зареславу девушка строго потребовала наклониться и сейчас ощупывала свободной рукой голову непривычно покорного Змея.
– А чего тут непонятного? – фыркнула княжна Лиходольская, как-то очень быстро пришедшая в себя, но полная праведного негодования на припозднившихся мужниных родичей. – Опоздали вы, касатики. Едва-едва справились. Без вашей помощи.
– Ну, это-то я как раз и понял, – ничуть не обидевшись на сказанные сгоряча слова Яги, спокойно произнес Ладимир и, обведя взором притихших Змеев, озвучил вопрос засевшей в голове у каждого из них. – Что с той душонкой темной стало?
– Не увидели, значит, – кивнув сама себя, пробубнила Ёжка и, прекратив ощупывать голову разулыбавшегося Зареслава, со вздохом проговорила. – Да, если бы я знала, что это было! А скажу, не поверите же…
– Да, говори уж! – не выдержал кто-то из Змеев, изнывая от любопытства.
– Хорошо, – покладисто согласилась рассказать Баба Яга. – Когда душа темная появилась тут из вон той стены, – она кивнула в ту сторону, откуда призрачная рать вышла, – вышли воины какие-то чудные с мечами, а с ними девчонка была молоденькая. Они его пленили каким-то образом, а потом засветились и сгинули все разом. Вот и весь сказ!
– Дела-а-а, – протянул Бажен, нервно пригладив волосы.
– Да не то слово! – вторил ему голос другого Змея.
– Златослава Ростиславовна, а можно как-то более подробно об этом!? – попросил, да что там попросил, почти взмолился княжич Ладимир.
– Нельзя, – сказал, как отрезал, за место Златы муж ее, но вздохнув, пояснил. – Во всяком случае, не сейчас, дядька Ладимир. Нам бы в Белояжск вернуться, отдохнуть, успокоиться…. А вы как коршуны налетели! Все, пробивайте ход и отправляете нас в кощеев терем! Остальное все потом. Все потом!
С этими словами княжич обнял жену с дочерью крепко и стал ждать, пока его просьбу выполнят. А как только сотворили Змеи ход до самого царского терема, не раздумывая жену в него увлек. Ведь и впрямь все после можно будет узнать, теперь спешить некуда. Сын Чернобога повержен, зла больше натворить он не сможет, а с остальным они справятся. Просто не могут не справиться! Ведь против темного сдюжили, значит, все прочее по плечу будет!
Тут бы и сказочке конец, но…
На уютной небольшой кухоньке было полутемно, только одинокая свеча на грубоватом столе из цельного дерева освещала пространство вокруг, выхватывая из тьмы небогатый интерьер жилища. Большая беленая печка с полатями, прикрытыми красной занавеской с вышитыми бело-черными узорами, была жарко натоплена. Рядом с печкой притулилась широкая лавка, на которой дремал крупный рыжий кот с лобастой головой и длинным пушистым хвостом, нервно подергивающимся время от времени. Коту, возможно, снились мыши или, что вернее, пестрые бабочки, в изобилии водившиеся летом на лесной полянке, где стояла Избушка-на– Курьих-Ножках. Кот спал убаюканный тихим женским голосом, который доносился из-за полуприкрытой двери и вот уже второй час подряд рассказывавший очередную сказку.
– Жили-были лисичка и зайчик. У лисички была изба ледяная, а у зайчика лубяная…, – рассказывала домовушка, провязывая очередной ряд на будущем шарфике.
– Лисичка, что совсем глупенькая?! – прервал домовушку звонкий детский голосок. – Лед же весной растает! Она где жить-то будет?!
– Тише, Василисушка! Братиков разбудишь! – взмолилась Марфа, откладывая в корзинку вязание и на цыпочках подкрадываясь к детской кроватке, где никак не желала засыпать маленькая озорница.
– Ну, так пошли на кухню, там и дорассказываешь, – предложила пятилетняя малышка, выбираясь из-под одеяла и решительно шлепая босыми ногами на кухню.
– Куда без носков побежала?! – вознегодовала домовая, вскакивая вслед за ребенком в попытках догнать и заставить надеть теплые носочки. – Ух, мамке с папкой расскажу, что босиком бегаешь!
Но девочка ее уже не слушала, потому как почувствовала знакомую волошбу, которую никогда бы, ни с чьей другой не спутала. И пущай говорят, что она маленькая еще. чтобы колдовству учиться! Подумаешь! У нее же и глаза, и уши есть, за родителями подсмотришь и не хочешь, да научишься волошбу творить. А она Василиса и сама, ух как, до всяких колдовских штук охоча, главное чтобы мамка не прознала, а то по попе полотенцем-то отхлещет. Мама она дюже строгая, но отходчивая, а вот…
– Папка! Папка пришел! – восторженно заверещала девочка и бросилась со всех ног на кухню.
– Лисенок! – у самых распахнутых настежь дверей, малышку поймали сильные отцовские руки, подбросили и тут же поймали в крепкие, пахнущие морозным лесом объятия. – Чего не спишь, ягоза?
– Тебя и мамку жду, – доверительно сообщила Василиса, прижимаясь к отцовскому тулупу мордашкой и выглядывая из-за его плеча маму.
– Непоседа вот ведь! – рассмеялась мама, появляясь из сеней в сопровождении золотоволосого Змея.
– Дядька Руслан! – уже просто пищала от восторга кроха, протягивая ручки в сторону княжича Лиходольского.
– Лиска-Василиска, не верещи так, а то оглохну же! – смеясь, проговорил мужчина, забирая у брата племянницу.
На такое предположение девочка только фыркнула и насупилась надув губы. Только вот долго она печалиться и обижаться не умела, разулыбалась, приметив топорщившийся на груди дядюшки тулуп. Что там прячется подарок для нее, Василиса была убеждена, ведь дядя Руслан никогда к ним без подарков не приходит.
Проследив за взглядом маленькой непоседы, Руслан хитро улыбнулся, поставил кроху на лавку и, повернувшись к ней спиной, делано медленно вынул подарок. Мужчина слышал, как нетерпеливо притопывает босой ножкой девочка, и потому спешил развернуть завернутую в холстину игрушку. Когда Змей обернулся, у него на правой руке красовалась новая придумка кукольников – этакая перчатка на три пальца, к одному из которых мастер приладил сшитую из холстины голову скомороха, а к пальцам правее и левее головы были пришиты такие же холщовые ладошки. Скоморох был одет в красную рубаху в крупный белый горох, которая прикрывала перчатку, ладонь и даже все запястье, на голове игрушки был нахлобучен трехрогий колпак с бубенцами, из-под которого торчали соломенного цвета толстые нитки заменявшие волосы.
Заметив игрушку, девочка охнула и, забавно всплеснув руками, прижала пальцы к приоткрытому от удивления и восторга ротику. Она смотрела на скомороха с таким восхищением, что Змея, обычно язвительного и совсем не склонного к проявлению чувств, затопила волна нежности, щемившая сердце и вызывающая мечтательную улыбку на губах. Большие зеленущие глаза девочки, блестели от едва сдерживаемой радости. Руслан улыбнулся шире и подвигал пальцем, от чего игрушечная рука словно бы помахала Василиске в приветствии. Малышка задохнулась от восторга и радостно запищала, радуясь подарку.
– Вот ради этого я готов хоть каждый день наведываться в вашу глухомань, – доверительно сообщил золотоволосый княжич подошедшему к нему брату.
После этих слов, одним слитным и неуловимым движением Змей скользнул к девочке, подхватил ее свободной от игрушки рукой и уселся вместе с ней на лавку, усадив кроху на своем колене. И мир сузился до лавки, на которой они умостились, до смешной игрушки, надетой на руку и блестящих от смеха зеленых глазах.
– Эй, ты не взопрел там, а? – насмешливо поинтересовалась через какое-то время Баба Яга.
– Чего? – потеряно переспросил Руслан, отвлекшись от игры с племянницей.
Златка, к тому моменту успевшая снять верхнюю одежду, проверить спящих сыновей и даже выставить на стол поздний ужин, смотрела на родственника с доброй насмешкой. Змей только усмехнулся в ответ и пожал плечами, после чего снял с руки игрушку, отдал Василисе и, ссадив девочку со своих колен на колени сидевшего напротив Зареслава, поспешил снять теплый тулуп и сапоги.
– Во-о-от Марфушка тебя взгреет за грязю-ю-юу-уку! – широко раскрыв пасть, зевнул Терентий, поглядывая на Лиходольского княжича хитрющими и бесстыжими глазами, как бы намекая, что сдаст домовушке Змея со всеми потрохами. – Ты в сапожищах своих сначала в хлеву, что ли грязь месил?
– Реня, не обижай дядю Руслана! – строго попросила Василиса мамкиного фамильяр, отвлекшись от игры.
– Дык я его разве обижаю?! – делано удивился рыжий кот и снова заразительно зевнул, с удовлетворением отметив, как по его примеру столь же широко зевает девочка.
– Ой! – пискнула малявочка, прикрыв рот ладошкой и потерев глаза. – Реня, ты мне дядю не обижай! Он хороший!
– Не буду, – насмешливо фыркнув, заверил ее Терентий, спрыгивая с лавки и потягиваясь всласть.
– Спасибо! – серьезно кивнула девочка и снова увлеклась разглядыванием новой игрушки.
Когда Руслан вернулся к столу, маленькая зеленоглазая непоседа покинула колени отца и залезла на руки к дяде, шепча ему на ухо свои маленькие, но такие важные для них двоих секреты. Змей кивал, улыбался, а когда было необходимо, становился серьезным и вдумчиво слушал то, что ему рассказывала племянница. Это продолжалось бы очень долго, если бы не Златослава строго глянувшая на дочь и попросившая «дать дяде отужинать спокойно». Лиска, скроив серьезную мордашку, кивнула и принялась деловито пододвигать к любимому дядюшке самые вкусные на ее взгляд кушанья. Так возле Руслана очутились мисы с ягодными пирожками и ватрушками, а вот вожделенный борщ с бараньими ребрышками оказался вне пределов его досягаемости. Мужчина печально вздохнул, глядя на глубокую тарелку с супом. Зареслав различимо хохотнул, поглядывая на брата. Бабка Ёжка только глаза закатила, да поспешила поменять миску с ватрушками, на тарелку борща. Руслан посмотрел на Ягу с искренней благодарностью, а маленькая непоседа обиженно фыркнула и хотела что-то возразить, но мама вовремя протянула ей кружку с любимым лакомством.
Василиска приняла пузатую кружку, где плескалось теплое молоко с лесным медом, заставившее маленькую лакомку облизнуться и приникнуть к краю посудины. И за столом наступило затишье, прерываемое тихим мурлыканьем и причмокиванием Василисы над своей кружкой. К концу трапезы девочка уже клевала носом, а стоило Златославе разлить по кружкам травяной взвар, как девочка уснула, удобно устроившись на коленях Руслана.
– Давай я отнесу ее в кровать. – тихонько предложил Зареслав, собираясь встать из-за стола.
– Не надо, – покачал головой его двуродный брат. – Пусть спит.
– Мы вообще-то собиралась побеседовать, – напомнила ему Злата, присаживаясь подле мужа.
– Пусть спит, – повторил златовласый Змей и просительно закончил. – Златка, утром, когда она проснется, меня уже не будет тут, дай хоть немножко с ней рядом побыть. Я с ней душой отдыхаю, понимаешь?!
– Ладно, Змеище. – делано сурово глянула на него Яга, подныривая под руку мужа и прижимаясь к его груди, – сидите уж!
Зареслав обнял жену, поцеловал в светлую макушку и приготовился слушать. Руслан с долей зависти глянул на брата, прикоснулся к беловолосой головке, что умостилась на его плече, и вздохнул, собираясь с мыслями. То, что он собирался поведать Зареславу и его жене одновременно, и утешало, и заставляло волноваться, этакое двоякое чувство удаленной во времени тревоги. Словно идешь по горному ущелью, что так много на землях Змея Горыныча, видишь, что скала над тропой опасно накренилась и понимаешь, что ты-то сам минуешь ее спокойно, а вот те путники, что пройдут за тобою позже, точно под обвал угодят.
– Эх, с чего же начать? – задумчиво спросил сам себя Руслан и, услышав возмущенное сопение Златославы, слабо улыбнулся и заговорил. – Значит дело такое, те записи, что в разрушенной крепости обнаружились, мы перевели, прочли и перечитали, – возмущенное фырчание, заставило Змея на мгновение замолкнуть и с долей снисходительности проговорить, – но это вы и без меня знаете. Дед, когда ему обо всем этом доложили, сразу Игоря, Милорада да Радима с Ратибором отослал далеко на восток, искать то царство Хинское, что в летописях крепости упоминалось. Помотало, конечно, братиков наших беспутных славно, по чистой случайности они на заставу хинцев этих набрели. Встретили их не шибко ласково поначалу, но потом ничего, даже дружбой их заручились, – тут мужчина хитро улыбнулся и, подмигнув сидящим напротив, самодовольно заявил. – Скоро вот свадебку еще одну сыграем. Милораду дочка царя ихнего уж очень приглянулась, а он ей полюбился. Словом крепкой дружбой заручились, но сейчас не о том.
– Не томи! – не выдержала Златка и задала уже давно мучавший ее вопрос. – Скажи лучше, те призрачные воины и девочка с косичками, они из хинцев этих, да?
– Вот же ты нетерпеливая, Ёжка! – пожурил родственницу княжич. – Все толком рассказать не дашь.
– Да тебя если не подгонять, балабола такого, ты же до самого рассвета байки травить будешь! – возмутилась Баба Яга, но тут же успокоилась, побоявшись разбудить детей.
– А тебе хорошую баечку и послушать лень! – не остался в долгу Змей, шутливо попеняв Яге.
– Руслан! – прикрикнул на брата Зареслав и выразительно изогнул бровь, мол, продолжай уже.
– Не интересно с вами! – делано обижено возвестил золотоволосый и уже с большей серьезностью продолжил. – В общем, братцы пообщались с тамошним царем, и выяснил, что заставило такой большой отряд воинов в путь отправиться, да так далеко от родной земли осесть. Сказывал он, что пращур его далекий в уме повредился шибко на старости лет, сыновей своих изничтожить собрался, боялся, мол, что они его ради венца царского порешат по-тихому. Царевичи смекнули, что дело плохо и решили бежать, кто куда, схорониться в месте спокойном до поры до времени, а как батюшка Богам душу отдаст, тогда и возвратиться. Двое их было. Старший в горах укрылся у родичей дальних. А вот меньшой решил на запад идти, земли разведать, за ним воины из дружины ближней пошли, и девчонка– вещунья отправилась, да только перед тем, как храм покинуть и с царевичем в путь пуститься, было у нее ведение, которое по правилам местных сразу в книгу особую внесли, чтобы не забылось предсказанное. Предсказала она, что явится в Мир Живых Темный Бог и бесчинства всякие творить будет, да так, что на одном краю Земли-Матушки начнет, а на другом закончит и не будет от него спасения никому. А еще записано было в той книге, что сама Великая Мать Всех Людей, так они, темные, Землю– Матушку величают, пришла девчонке этой во сне и поведала, как Темного Бога остановить. Сказала, что живым с Тьмою справиться не под силу, а вот души чистые, за дело правое радеющие, смогу пленить Бога Темного, ненадолго, но смогут. Вот тут и сказочке конец. Остальное сами домысливайте!
– Это что же получается – сын Чернобога и впрямь вернется. – растеряно, ни к кому конкретно не обращаясь, прошептала Злата.
– Похоже, что так. – подтвердил ежкины опасения Руслан, но тут же поспешил и утешить. – Да, только не на нашем веку он вернется и даже Василиска, скорее всего его не встретит, а вот правнуки наши или кто подальше столкнутся. Сказано в книгах, тех храмовых, что душу черную воинство призрачное в плену своем держать будет до появления Кровавой Звезды на небе ночном. Хинские звездочеты и вещуны предрекают, что звезда энта через шесть сотен лет появится. Не знаю, сколько тут правды, но за что купил, за то и продаю!
– Страшно-то как, – прошептала Златослава. в плечо мужнино уткнувшись лицом и обняв его крепко-крепко. – И что же делать нам теперь?
– Нам? – задумчиво переспросил Зареслав, который слушал брата молча и старательно размышлял об услышанном. – Жить! Просто жить.
– Ага. а потом как вернется Ванюша…, – не договорила Яга и громко шмыгнула носом.
– Когда вернется он, нас уже не будет. – напомнил княжич жене и сразу же пресек дальнейшие возмущения. – Но в наших силах сделать так, чтобы о его возвращении знали и помнили! В наших силах искать способ, как его окончательно изничтожить и передать это знание нашим потомкам, – назидательно проговорил Добролюбов и с улыбкой закончил. – В конце концов, возможно, даже в наших силах будет вообще не допустить его появления на Земле-Матушке.
– Эк ты замахнулся! – тихонько хохотнул Руслан, стараясь не потревожить спящую девочку.
– Ну, а что?! – столь же тихо, почти беззвучно рассмеялся Зареслав. – Надо верить в свои силы, иначе ничего не получится!
– Да, ну вас! – фыркнула Златка, уже почти переставшая тревожиться и вновь вернувшая ягушенскую бойкость. – Ишь бахвалятся, будто им с тем злом сражаться. Лучше вон взвар допивайте и спать! Ночь-полночь уже.
Мужчины послушно вернулись к недопитым кружкам, а осушив их, принялись подниматься из-за стола. Руслану пришлось вставать с пущей осторожностью, чтобы не потревожить сон малышки Василисы, а потом неторопливым шагом направиться в горенку, чтобы уложить девочку. За несколько лет Избушка-на-Курьих-Ножках обзавелась двумя лишними горницами, в одной из которых и обитали дети Зареслава и Златы. Волшебный домик Бабы Яги при помощи своей хозяйки, да при колдовской поддержке цельного Змея смог сам свое внутреннее пространство расширить, чтобы разросшемуся семейству было удобно.
В горнице в дальнем углу горела одинокая свеча, чуть затененная с одной стороны, чтобы не разбудить спящих в кроватках мальчишек, у изголовья которых сидела Марфа и вязала шарф. Домовой для вязания свет не требовался, ведь она в темноте не хуже Терентия видела, но свеча горела не для нее. Свечу Марфушка зажигала специально для Василисы, которая до слез боялась темноты и раньше, до того как догадались зажигать свечу, часто просыпалась ночью и испугавшись начинала плакать. Теперь свеча горела в детской горенке каждую ночь.
Переступив порог, Руслан приветственно кивнул домовушке и, осторожно ступая, прошел к маленькой кроватке с отогнутым чуть-чуть одеялом. Мужчина бережно уложил ребенка, аккуратно укрыл одеялом и, не удержавшись, чмокнул курносый носишко, с робко проступающими, еще пока бледными веснушками. Потом Змей глянул на мальчишек, украдкой вздохнул и, поднявшись на ноги, покинул горницу.
В кухне его уже дожидалась Златослава, снабдившая родича указаниями о том, где ему ночевать, и пожеланием хороших снов. Руслан подмигнул ей и направился в указанном ею направлении, зевая и потягиваясь.
Ёжка осталась стоять у окна, глядя в звездное небо над макушками деревьев. Она смотрела на перемигивающиеся голубые и зеленые искорки, страшась увидеть багровую, ту, что предрекла когда-то хинская вещунья. Ягушенское чутье молчало, а Злата знала, что все ее страхи напрасны. Для нее и Зареслава, и даже для их детей и может даже внуков, но потом ведь…
– Ягуся моя, хватить в окошко глаза лупить да звездочки считать! К мужу давай топай, а то он уже, поди, заждался, – насмешливо проговорил Терентий, запрыгивая на подоконник и бодая лбом под локоть свою подопечную.
– Рень, как ты думаешь…, – начала было Златослава, протянув руку и погладив кота.
– Я думаю, что тебе пора спать, – фыркнул фамильяр и уже без усмешки, до сего момента слышащейся в голосе, добавил. – Не прилетит она, Ёжка. Не тревожься и спать иди!
Последний раз погладив рыжего по пушистой шерстке, Златка благодарно ему улыбнулась и поспешила к мужу. Терентий проводил ее взглядом и, широко зевнув, улегся спать прямо на подоконнике. «Все будет хорошо, – засыпая, думал Ёжкин кот. – Все у нас теперь будет хорошо».
