Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)
Глава 6. Суета вокруг царя и лекарские подвиги
Минула еще седмица, отметившаяся в памяти Златки лишь лютыми морозами, из– за которых никак не удавалось сходить в Сколки за продуктами. Под конец этой седмицы наметилась оттепель, заставившая девушку споро засобираться и отправиться в деревню пополнить припасы. Оставив Хмурича приглядывать за Василисой, Яга отправилась в путь.
В воздухе витали какие-то уже совсем весенние запахи, хотя до наступления настоящей весенней капели в лучшем случае предстояло ждать еще целый месяц. Златослава брела по тропинке, которую по указанию лешего протаптывало для Бабы Яги лесное зверье, и думала о делах насущных. Следовало купить молока, сметаны и яиц. Нужно было и мясо, а еще Яге страшно хотелось моченых яблок и квашенной с брусникой капусты.
Ох, похоже, по весне надо огородик разбивать, а то так и придется каждый раз у чужих покупать. Вот только как разбить огород в лесу, да еще и когда от болота так близко? Ёжка пригорюнилась, размышляя над этим вопросом. Да так крепко задумалась, что не заметила, как ноги сами вынесли ее на окраину Старых Сколок. Девушка подняла взгляд от тропки и озадачено охнула, приметив суету, царившую в деревеньке.
Люд в Сколка мельтешил на узких улочках как муравьи у разворошенного муравейника. Кто-то расчищал широкие дорожки к домам и сараям, кто-то подметал веником припорошенные ступени, кто-то чинил покосившиеся ворота, кто– то и того чуднее – подновлял свежими красками затейливо расписные ставенки или белил печные трубы. Для чего это нужно было делать в самый разгар зимы, Златославе было невдомек.
Царевна медленно шла с все большим удивлением, рассматривая суету и гадая, что же случилось такого важного, что подвигло всех от мала до велика высыпать на улицу для такой вот уборки. Конечно, жители Сколок были очень работящи, и такая суматоха была бы не удивительна летом или осенью, но зимой это выглядело нелепо и неуместно.
Народ, кажется, даже не замечал шагающую по деревне Златку, чему та несказанно обрадовалась. Если раньше Яге удавалась держать деревенских в неведении относительно своего рода занятий, то с каждым разом это становилось все труднее и труднее. Изначально, когда девушка только поселилась в Избушке и стала раз в месяц наведываться в ближайшие деревеньки за продуктами, она говорила местным кумушкам у кого покупала еду, что является травнице и живет в домике прежней знахарки, что стоял глубоко в лесу. Женщины верили и не пытались проверять, у них под боком была своя местная травница и в услугах какой-то приезжей девчонки они не нуждались. С недавних пор все изменилось – старая травница Агафья умерла еще осенью, а ее внучка, которую та обучала, толком ничего не усвоила, и обращаться к ней за помощью было себе дороже.
Вот с осени и начали деревенские бабы поглядывать на Златославу с затаенным любопытством. Ягуся догадывалась, что совсем скоро кто-то из них наберется смелости и попросит приготовить какое-нибудь зелье или трав дать. Этого дня девушка ожидала с разумной опаской. Ведь если одной поможешь, сразу вся деревня прознает, пойдут косяком, и как в таких условиях свою тайну хранить. Отчего-то Злата была уверена, что узнав в ней Бабу Ягу, народ либо попытается сжить ее со свету, либо наоборот начнет ходить к ней каждый день со всякими глупостями.
Уже у самого дома мельника, жена, которого снабжала Ёжку свежим молоком и сметаной, царевна столкнулась со стайкой молоденьких девушек в расшитых цветными нитками тулупчиках. Девчонки о чем-то весело шушукались, то и дело, оглашая округ звонким смехом. Поравнявшись с ней, девушки смерили Ягу насмешливыми с толикой превосходства взглядами и, сбившись плотной кучкой, едва слышно зашушукались то и дело поглядывая в сторону Златки. Не надо было прислушиваться к их словам, чтобы понять, что обсуждают ее, Златославу. По сравнению с пестрыми, вырядившимися в самые лучшие наряды девчонками, Ёжка выглядела серым воробышком, рядом с яркими синичками и снегирями.
Ягуся даже не обиделась такому не лестному вниманию. Девчонки, что с них взять? Прихорошились перед парнями, и теперь каждая встречная видится им соперницей, которую следует обсмеять, чтобы думать не смела, что чем-то лучше других.
Царевна поправила простой шерстяной платок без узоров, тихонько хихикнула, и смело шагнула во двор Мельникова дома. Во дворе столкнулась с хозяйкой, полнотелой румяной женщиной, остервенело выбивающей перины и подушки. Похоже, общая суматоха завладела и этим домом.
– День добрый, хозяйка! – громко поздоровалась Злата, привлекая к себе внимание женщины.
– Добрый, добрый! – отозвалась Федора, опуская руку с веником и утерев пот со лба, повернулась к девушке. – Ох, Златка, ты что ли? Не признала. За молоком, да?
– Да, Федора Никифоровна, – подтвердила Баба Яга, чуть улыбнувшись.
– Пошли тогда в дом! Я тебе молочка налью, сметанки выдам, а ты посидишь, погреешься, – заулыбалась в ответ женщина и заторопилась к дверям.
Злата поспешила за хозяйкой. На крыльце отряхнула налипший на валенки снег и вошла в сени, чтобы из них прямиком попасть в просторную кухню, почти такую же уютную как в Избушке-на-Курьих-Ножках. На кухне орудовали половыми тряпками две девочки-близняшки годков двенадцати. Дочки мельника старательно натирали и без того чистые полы, шутя и посмеиваясь, а за ними наблюдала младшая сестренка, малышка лет пяти, то и дело отрывающаяся от порученной ей работы. Кроха перебирала сушеный горох.
– Садись, Златушка! Поди умаялась из своей глуши добираться? – покачала головой мельничиха. – Ох, негоже молодой девке без мужа в лесных дебрях жить. Страшно.
– Дык, ничего, привыкла я уже, – безмятежно улыбнулась девушка и решила перевести разговор в нужное ей русло. – А чего у вас в Сколках творится– то? Суета такая будто к ярмарке готовятся.
– Да ты же не знаешь в своей глухомани ничего! – всплеснула руками Федора и, нервно пригладив руками волосы, продолжила уже тише. – К нам царь-батюшка едет.
– Да ладно! – сделала «большие глаза» Яга и вся обратилась в слух.
– Мать-Земля свидетельница! – побожилась та и продолжила заговорщицки подмигивая. – Говорят, он к самой Бабе Яге едет на поклон.
Баба Яга нервно икнула, решив на миг, что ее раскусили и сейчас позовут всех деревенских, чтобы на нее посмотреть. Только женщина понимающе кивнула и протянула ковшик с колодезной водицей, стоявший на лавочке у стола. Злата поспешно отпила, закашлялась и снова приложилась к водице.
– Мы сами-то сначала не поверили, – утешила царевну хозяйка дома, когда та прекратила кашлять и икать. – Но вот давеча гонец прискакал, сказал, что обоз царский уже в двух днях пути и у нас на постой останутся, вот все в порядок и приводим. Нельзя перед царем в грязь лицом упасть. Никак нельзя!
– А чего это царю-батюшке Яга понадобилась? – осторожно уточнила Ёжка, тут же кляня свой длинный язык.
– Никто толком не знает, – расстроенно пожала плечами женщина. – Говорят, что якобы Яга та царевну украла и у себя в Избушке второй год держит. Но только мне думается, брешут люди. Зачем Бабе Яге царевна? Вот и я думаю, что не зачем! А царь-батюшка, скорее всего, за советом к ней едет, али за клубочком путеводным, чтобы дочку отыскать. Мало ли.
– Ага, наверное, – с задумчивым видом кивнула Златка, в душе облегченно вздыхая. Хорошо-то как, что не все верят будто Яга злая!
– Вот и я так думаю, – улыбнулась Федора Никифоровна, принимая из рук Златославы два кувшинчика: один большой, а другой поменьше.
Только женщина скрылась в сенях, как на Злату уставились три пары любопытных серых глаз. Дочки мельника явно что-то задумали. Аленка самая бойкая из близняшек, опустила тряпку и, прокравшись к Ёжке, тихонечко спросила:
– Теть Злат, а ты же Бабу Ягу видела?
– С чего ты взяла?! – опешила от такого вопроса девушка.
– Ну, ты же в лесу тоже живешь, – как маленькой принялась объяснять Алена, а две ее сестренки только молча закивали, подтверждая слова. – Должна была, и встретить за два года-то!
– Так вы, малявки, тут столько лет живете, в лес по ягоды и грибы ходите, за хворостом тоже, вот вам-то она точно встретиться должна была, – заговорщицким шепотом произнесла царевна и, не выдержав, рассмеялась. – Вы же Бабу Ягу тогда точно видели!
– Ну, теть Злат! – возмутилась девчонка и поспешила вернуться к сестричкам. – Я же серьезно!
– Я тоже, – передразнила Алену вредная, как оказалось, Баба Яга.
– Вот и я, – возвестила хозяйка, возвращаясь обратно в кухню и ставя перед Златой кувшины. – Свеженькое, сегодня на зорьке доила.
– Спасибо, Федора Никифоровна! – от души поблагодарила Ёжка, принимая кувшины и осторожно укладывая их в корзину. – Пойду я, пожалуй. Мне бы еще к Степаниде зайти, да к Фролу кузнецу успеть.
– Беги, Златушка! Беги, – с улыбкой проговорила мельничиха. – Да смотри сильно не задерживайся, метель сегодня к вечеру будет, живность волнуется.
– Не буду задерживаться, – уверила ее Златослава и, направившись к выходу, попрощалась. – До свидания!
– До свидания, девочка! – махнула рукой Федора.
– До свидания, теть Злат! – дружно пискнули мельничихины дочки.
Выскользнув на улицу, Златка быстро свернула в проулок и шустро направилась в сторону общинного дома, неподалеку от которого жила Степанида, почтенная, хотя и молодая вдова сына старосты деревеньки. Баба Яга знала из первых уст печальную историю Степаниды, потерявшей мужа через два месяца после свадьбы. Царевна искренне жалела молоденькую девушку, младше даже ее, Златы, потерявшую в один день и любимого супруга, и не рожденного сына. Ратибора затоптал ни с того ни с сего взбесившийся жеребец, прямо на глазах молодой жены, а в ночь у Стеши началась горячка из-за которой она и потеряла своего малыша. Вот уже два года, как Степанида была вдовой, ведущей в одиночку пусть и небольшое, но все-таки хозяйство. Родичи ее мужа, да и собственные родители, чем могли, помогали ей, но основную часть забот девушке приходилось нести на собственных плечах.
– Чего же ты снова замуж не выйдешь? Тяжело же одной, без мужика в доме, – сказала ей как-то Златослава и тут же прикусила язык, приметив боль в глазах Стеши.
– Я больше замуж не пойду. Если бы ты любила когда-то, то поняла бы меня, – тихо произнесла девушка, отводя взгляд.
– Я любила! – возмутилась и даже чуть обиделась тогда Златка.
– Значит, недостаточно любила, – отозвалась Степанида, совсем отвернувшись от царевны.
Злата хотела возмутиться, но вмиг весь запал прошел. Именно в тот самый момент Ёжка поняла, что действительно «недостаточно любила» Ивана, потому как слишком спокойно приняла измену, слишком легко она отказалась от царевича и сейчас, что греха таить, была рада, что свадьба с ним разладилась. Да и если уж быть с собой до конца откровенной, наверное, она все же не любила Ивана. Его красота притягивала и радовала взор, вызывая чувство гордости, что он обратил свое внимание на нее. на Златославу, когда вокруг было много других девушек, таких же знатных и даже более красивых. Царевич красиво ухаживал, заставляя верить в свою исключительность, отличность от других девушек. Еще душу грело какое-то совсем уж мелочное детское удовлетворение от зависти других девчонок. Ну и наконец, любой девушке, в том числе и Злате, хотелось, чтобы ее любили, а Иван очень убедительно играл влюбленного. Все это видимо и породило чувство влюбленности. Только влюбленность – это еще не любовь. Но, что же, тогда настоящая любовь?
В тот момент озадачившись этим вопросом Баба Яга не нашла ответа, да и сейчас лишь смутно представляла себе то, как это любить. Только сейчас Златослава знала четко одно – когда любишь, не предашь. Потому-то Степанида и не ищет себе нового мужа – не может она предать своего Ратибора, пускай и отправившегося уже давно на другой берег.
Поскользнувшись на пятачке льда, и едва удержав равновесие, Ягуся отмахнулась от тех старых воспоминаний и с прежней прытью припустилась к дому Степаниды. Вот показалась высокая, крытая новой еще не потемневшей от времени соломой крыша общинного дома, а вскоре и сам дом стал виден, как только девушка завернула за угол. За ним аккурат домик Стеши и прятался. А вон и сама хозяюшка возле забора стоит, дорожку метет.
– Здравствуй, Стеша! – еще издалека крикнула Златка и помахала рукой своей знакомой.
– И тебе не хворать! – крикнула в ответ Степанида, прекращая мести дорожку и встав у калитки, ожидая, когда подойдет Златослава.
Ёжка засеменила по скользкой дороге чуть быстрее, но все же с опаской. Падать ей не хотелось. Добравшись до девушки, царевна перевела дух и улыбнулась. В ответ ее одарили немного грустной улыбкой и пригласили в дом.
– Ой, Стеш, я тороплюсь, уж меня прости! – отрицательно покачала головой Баба Яга и торопливо пояснила. – Мне бы яиц у тебя приобрести, а то скоро говорят, опять завьюжит, а у меня совсем все закончилось. У тебя лишних не будет?
– Дюжины полторы есть, – отозвалась женщина. – Сейчас принесу, погоди чуток.
С этими словами Степанида приставила веник к забору и быстрыми шагами направилась к дому, откуда почти сразу вынесла маленькое берестяное лукошко с яйцами. Протянув Злате лукошко, Степанида чуть нахмурила брови и неожиданно попросила:
– Злата, мне деньги за них не нужны. Я тебя только об одном попрошу в уплату – зайди к Фролу, у него меньшая сестренка совсем плоха, вторые сутки в бреду. Ярька глянула и сказала, что не жилица, но ты же знаешь ей от бабки Агафьи ни доброты, ни ума не перепало и лечить она совсем не умеет. Аты, я слыхала, травница, может, хоть присоветуешь чего.
– Ох, и дуреха ты, Стеш! – припечатала Яга обиженно. – Придумала тоже – в уплату. Вот держи деньги и больше меня не обижай такими словами! Я ребенка и так посмотрю, чай не нелюдь какая.
– Прости! – покаянно опустила голову женщина, сжимая в кулачке отданные Златославой монетки.
– Балда! – хмыкнула Ёжка, укладывая в корзину лукошко и протягивая его Степаниде. – Оставь пока у себя, потом заберу. Я налегке до Фрола добегу, а там как пойдет. Все убежала!
Оставив в руках у молодой вдовы свою корзину, Бабка Ёжка припустилась вдоль по улице на самую окраину деревеньки, там у самого поворота крохотной речушки Камышанки, впадающей в Звонкую, стоял дом местного кузнеца. До него ходу-то было всего ничего, но сугробы и скользкая дорога растянули время вдвое. До добротного большого дома Фрола Златка добралась изрядно запыхавшаяся и раскрасневшаяся, у крыльца поправила платок и решительно постучалась в дверь.
Поначалу никто не спешил на стук и царевна даже начала думать, что в доме и нет никого. На всякий случай она постучала еще раз, только тогда услышав невнятный мужской голос и тяжелые шаги. Дверь в сени скрипнула, потом открылась и дверь перед носом Яги, явив взору высоченного с косой саженью в плечах кузнеца Фрола. Обычно 8 присутствии этого молодца Злата немного робела, уж больно громадным и угрюмым казался ей он. В этот раз робость не дала о себе знать.
– Здорово, Фрол! Мне Степанида сказала, что у тебя сестренка болеет, вот я решила к тебе заглянуть. Может смогу помочь, – не давая опомниться мужчине, отчиталась Ягуся. – Пустишь?
На загорелом лице кузнеца отразилась крайняя степень недоумения, не будь ситуация настолько серьезной Злата бы, наверное, не сдержалась и рассмеялась, а так, только нетерпеливо притопнула ножкой и с укоризной глянула на Фрола. Мужчина продолжал стоять и таращиться сверху вниз на девушку и молчать. Царевна не выдержала и дернула кузнеца за рукав холщовой рубахи, напоминая о сказанном:
– Пустишь?
Фрол перевел озадаченный взгляд с Ёжки на свою руку, потом снова на Ёжку, кивнул и посторонился, давая девушке пройти внутрь дома. Сбив налипший на валенки снег, Златослава шагнула внутрь, быстро миновала сени и вошла в жилую часть дома. Как и в Избушке-на-Курьих-Ножках из сеней царевна попала в кухню, только более просторную, чем родная. Когда-то в этом доме жила большая дружная семья: глава семейства старый кузнец Феофан, разменявший бы нынешней весной восьмой десяток лет, его младший сын Селиван с женой Забелой, их дети Фрол, Агафья. Ярема. Звонята, Микула и Варвара. Но в одночасье все изменилось.
Больше года назад отец Фрола решил отправиться на ярмарку не как привычно в Карповку, а по царскому тракту прямиком в Веретенье. Город этот был довольно крупный, людный и Селиван Феофанович надеялся, что тамошние жители по достоинству оценят его труд. Несколько месяцев он до этого трудился вместе со старшими сыновьями Фролом и Микулой, готовя товар на продажу. Ковали ножи, топоры и серпы. Добра набралась целая телега, да и соседи решили присоединиться, так что в Веретенье отправился целый обоз. Селиван взял с собой в помощь на торгу Микулу, да жену со старшей дочкой Агафьей прихватил, они проведать родичей захотели в Устенье. Вот по дороге туда беда-то и приключилась.
Не доехал обоз до Устенья пяти верст, напали на него разбойник. Никого не пожалели, ни мужчин, ни женщин, ни деток малых. Разграбленные телеги и мертвых нашел местный охотник, он-то привел односельчан. Кто-то узнал родственников, ведь ни одна Забела желал навестить родичей. Тела в сопровождении десятка крепких мужчин повезли назад в Сколки. Это был черный день, особенно для семьи Фрола. Юноша в один день лишился родителей, старших брата и сестры, в этот же день умер и его дед, увидев мертвого сына, невестку и внуков, сердце не выдержало. Вот так Фрол, Ярема, Звонята и маленькая Варюшка остались сиротами.
От Федоры Ёжка знала, что до того страшного дня у молодого кузнеца имелась невеста, первая красавица. Только вот поняв, что на шее жениха висят трое младших, девушка шустро отыскала себе другого, не обремененного такой проблемой, парня. Фрол ничего тогда ей не сказал, а надо было, как полагали многие. С тех пор юноша как мог, заменял двум братишкам и сестричке родителей, но сейчас он, похоже, не справлялся.
Златослава разулась и поставила у печи валенки, сбросила тулупчик на лавку и принялась оглядывать кухню, дожидаясь, когда войдет хозяин дом. Первое, что привлекло внимание Яги это несвойственная дому тишина и нестерпимый жаркий воздух, к тому же еще и спертый.
– Ярик со Звонятой где? – задала вопрос девушка, как только кузнец вошел.
– У тетки Таисии, – буркнул парень, все еще с каким-то недоверием поглядывая на Злату.
– К Варюшке веди! – распорядилась Баба Яга, смерив Фрола нетерпящим возражения взглядом.
Кузнец пожал широченными плечами и кивнул в сторону двери и, не дожидаясь ответных действий Златки, решительно направился прочь. Царевне не оставалось ничего другого как последовать за ним. Они миновали дверь, коридор и поднялись по добротной лесенке наверх в горницу.
Наверху было даже еще жарче, чем внизу в кухне. Слюдяные окошки были плотно занавешены, создавая полутьму, только у дальней кровати у самого окна едва теплился слабый огонек подвешенной на цепочке масляной лампы. В постели, покрытой теплым пуховым одеялом, едва угадывалась тоненькая хрупкая детская фигура. Златка в один миг преодолела расстояние до кровати и склонилась над больным ребенком.
Златослава всего несколько раз видела младшую сестренку кузнеца, и всегда это была веселая егозливая девочка с горящими голубыми глазищами и румянцем на пухлых щечках. Сейчас в этой осунувшейся бледной до синевы малышке, Яге было очень трудно узнать прежнюю семилетнюю непоседу. Бледный лобик Вареньки был покрыт испариной, а глаза под опущенными веками бешено двигались, словно ребенку снилось нечто жуткое. Приложив ладошку ко лбу девочки, Ёжка даже вздрогнула, почувствовав, как горяча кожа под пальцами, и осторожно отогнула край одеяла, приложила ухо к груди Вари, прислушиваясь к дыханию. Воздух вырывался с хрипами и свистами, а шея малышки заметно опухла.
Укрыв ребенка одеялом, Златка принялась лихорадочно вспоминать, что же она читала о подобных случаях. Единственная мысль, которая всплывала в голове – нужно как можно быстрее сбить жар, иначе будет совсем худо. Перебрав в уме несколько подходящих снадобий и остановила свой выбор на самом безобидном, но, тем не менее, действенном для ребенка.
– Фрол, у вас липовый цвет есть? – обратилась она к кузнецу и, получив отрицательный жест, нахмурилась и велела. – Быстро беги к Ярославе, у нее должен быть! Бери побольше и ромашку у нее возьми, если есть душица и земляника тоже бери. Чего встал? Бегом!
Парень недоуменно хлопнул глазами, но тут же осознал, что Злата готова помочь, и знает, что делать, и ринулся в указанном направлении. Уверенный голос Ёжки подействовал на него отрезвляюще и Фрол, который после неутешительных слов местной знахарки уже готовился хоронить сестренку, воспрял духом.
Сама же Баба Яга не была до конца уверена в своих силах, но и мысли не допускала пустить тут все на самотек. Она решила сделать все, что в ее силах, чтобы как можно скорее на кривых улочках Сколок снова бегала маленькая ясноглазая хулиганка.
Немного поколебавшись, Злата оставила ребенка и вернулась на кухню. Конечно, нехорошо было хозяйничать без спросу в чужом доме, но действовать следовало тотчас, не дожидаясь, когда вернется Фрол. Яга, погремев посудой, разыскала вместительный медный ковшик с мудреной чеканкой и ладной деревянной ручкой, очень дорогой на вид, и, наполнив его водой из большой деревянной бочки, стоявшей в углу, возле двери, сунула его в печку. Когда вернется хозяин, вода как раз закипит и можно будет заварить травы, а пока следовало бы обтереть малышку и переодеть, да и постель не мешало бы сменить. Похоже, похозяйничать в кузнецовом жилище ей еще придется.
Набрав в глубокую миску чистой воды, Ягуся заспешила обратно к ребенку. В горнице поставила миску на подоконник и принялась рыться в ближайшем сундуке в поисках чистой рубашонки для Варюшки и постельных принадлежностей. Разыскав все необходимое и к тому же разжившись чудным теплым шерстяным одеялом, которым хотела укутать девочку, Злата подошла к кроватке и, убрав пропитавшееся потом и болезнью тяжелое пуховое одеяло, принялась снимать с ребенка промокшую насквозь рубаху. Затем девушка быстро обтерла худенькое тельце влажным льняным полотенцем и снова одела малышку уже в чистую и более теплую рубаху, а потом как новорожденную быстро запеленала в найденное одеяло и уложила на соседнюю кровать. Все это время девочка была в беспамятстве, слабо стонала, но так и не очнулась.
Перетряхнув всю постель, Златослава неожиданно вспомнила поучение какой-то Ёжки, прочитанное в одной из книг. Там говорилось, что всякая дурная немочь может засесть в постели больного и потому надобно эту постель чаще менять на чистую, а ту, что убрали, вынести на двор и хорошенечко вытрясти и проветрить пару дней, чтобы ветер да воздух всю хворобу унесли. Закусив губу от усердия, Яга собрала всю постель в кучу и вытащила ее в сени, решив, что потом объяснит кузнецу, что надобно делать.
Вернувшись в горницу, царевна заслышала шаги, видимо, и Фрол уже успел к Ярьке сбегать. Когда спустя некоторое время вбежал запыхавшийся парень, Златка уже перестелила постель Вари и уложила девочку, накрыв поверх шерстяного одеяла еще одним, взятым с соседней кровати. Кузнец вбежал в горницу и остановился, теребя в громадных ручищах несколько небольших тканевых мешочков, в каких обычно хранят травы.
– Я это…, – замялся он и, вытянув вперед руку с мешочками, продолжил, – …, вот. Принес.
– Все? – решила уточнить Злата, требовательно протягивая кузнецу ладонь.
– Все, – отозвался тот и, не медля, сгрузил в ежкины ладошки мешочки с травами.
Златослава тут же принялась развязывать и проверять мешочки, принюхиваясь к травам и морщась. Ромашка и липовый цвет не лучшие сборы, но сгодятся. Душицу точно еще бабка Агафья собирала, потому и цвет трав, и запах хорош, значит, правильно собирали и сушили. Из последнего более объемистого мешочка пахнуло земляничным духом, напоминая о давно прошедшем лете. Даже сушеная ягода пахла так умопомрачительно, что девушка невольно облизнулась. Яга завязала мешочки обратно и сложила их на пустую постель.
– Фрол, я у тебя на кухне похозяйничала, ты уж извини! – принялась поспешно объяснять Златка и почти без перехода распорядилась. – Там в печи ковшик медный стоит, я воду в нем грела – принеси его быстрее! Да, пару кружек захвати!
Не успела царевна договорить, а парень уже рванул в кухню. Пока его не было, Ёжка пыталась разобраться, как ей быть. Бросать больного ребенка на и так порядком вымотанного парня было неправильно. Остаться в Сколках, да и просто задержаться Златка не могла. У нее там, в Избушке, дочка ждет. Хмурич за малышкой долго присматривать не может, Марфе тоже было трудновато управляться с подросшей Ивушкой, да и сама Яга не представляла, как сможет быть в дали от дочери целый день, а может даже не один. Но что-то же нужно решать! Кто-то должен быть постоянно подле Варюшки, поить отварами и менять примочки.
– Стеша! – радостно воскликнула Златослава, найдя выход из ситуации и попутно снова заставив Фрола недоуменно на нее воззриться.
– Чего? – переспросил удивленный парень, застывший на пороге комнаты с ковшом в правой руке и двумя глиняными кружками в левой.
– Нам нужна Степанида, – непререкаемым тоном заявила Баба Яга, забирая из рук кузнеца кружки и ковш с кипятком, и быстро затараторила. – Я на ночь остаться не могу, меня ребенок дома ждет. А Стеша умница, она с Варенькой может посидеть и приглядеть. Отвары я сделаю, все ей объясню, тебе только за ней сбегать надо и привести. Понял?
– Зачем Степаниду вести? Я сам могу, – нахмурившись, выдал Фрол.
– За тем, что ты сам на ногах еле стоишь, – окинув его взглядом, припечатала Ягуся. – Ты когда последний раз спал? Дня два назад или три?
– Два, – подтвердил растеряно парень, но поняв, что сболтнул лишнего, поспешно заверил с какой-то мальчишеской бравадой, – но я и три дня могу не спать!
– Угу, а потом тебя кто лечить будет, когда ты от переутомления сляжешь? – едко поинтересовалась Злата и, вздохнув устало произнесла. – Не дури! Тебе нужно отдохнуть, а Варюшку необходимо каждый час поить отваром, так что присутствие кого-то подле ребенка необходимо. Стеша для этого прекрасно подходит – она у нас вдова, а не девка незамужняя, деток своих малых нет. да и умница она, что ни говори. Короче, дуй. давай за Степанидой и корзинку мою у нее прихвати! А я пока тут все, что нужно приготовлю.
Потоптавшись на пороге горницы, Фрол тяжело вздохнул и глянул с надеждой на Златославу. Ёжка фыркнула, повернулась спиной к кузнецу и сделала вид, что ничего не заметила. Парень снова тяжело вздохнул и, судя по удаляющимся шагам, все-таки направился к Степаниде. Златка только едва заметно усмехнулась, ей уже давно было известно о явной симпатии кузнеца к молодой вдове. Да и Стеша выделяла Фрола, чувствуя в нем какое-то душевное родство. Только им обоим было невдомек о чувствах друг друга, может хоть теперь узнают. Когда мысль попросить Стешку приглядеть за больным ребенком появилась в Златиной голове, тут же возникла и другая не менее удачная идея – этаким образом свести этих двоих. Авось, что дельное получится.
Заваривая липовый цвет. Ёжка довольно мурлыкала себе под нос простенький заговор, чтобы питье принесло болеющей девочки больше пользы. Сцедив отвар в пустую кружку. Злата поставила ее на подоконник, чтобы дать немного остыть, а сама принялась колдовать над новым отваром. К тому времени, как вернулся Фрол таки приведший с собой Степаниду, Баба Яга успела напоить малышку отваром и приготовить питья про запас.
– Златка! – окликнула вдова Ягусю в этот момент пристраивающую на лбу девочки мокрую тряпицу.
– Ой, пришли уже! – обрадовалась царевна и, не давая вставить ни слова, затараторила. – Это хорошо! Мне уже бежать надо. Стеш, иди сюда! Вот тут отвар цвета липового, его Варюшке надо давать пить как можно чаще. Тут ромашка заварена, ею горло полоскать…
Злата увлеченно рассказывала, как пить какое снадобье, не давая ни Фролу, ни Степаниде вставить ни слова. Вот еще! Им только дай возможность, и начнут глупости городить.
– Вроде все, – наконец иссякло ежкино красноречие, а сама Ягуся уже умудрилась собрать и пройти к лестнице. – Я побежала, но завтра к полудню загляну, проверю как вы тут и отваров новых принесу. Ну, до завтра!
С этими словами и под ошарашенные взгляды кузнеца и Стеши, Златослава припустилась вниз, прижимая к себе тяжелую корзинку, которую принес от вдовы Фрол. Обувшись и одевшись, Яга покинула дом кузнеца и заторопилась домой.
В родную Избушку-на-Курьих-Ножках царевна вернулась в ранних сумерках и начинавшейся метели. Птицей взлетела по ступеням, миновала сени и, стряхнув на половичок налипший снег, вошла в теплую кухню.
– Хозяюшка вернулась! – радостно возвестила Марфа, оторвавшись от вязания детских носочков.
– Заявилась, блудня, – приоткрыв один глаз, согласился Терентий и снова задремал.
– А вот и мама пришла, – сообщил Хмурич, покачивая на руках, как на качелях, весело повизгивающую Василису.
– Хорошие мои! – умилилась Яга, пристраивая корзинку с продуктами на лавку и вешая тулуп у печи. – Соскучилась просто страсть!
– А уж как мы соскучились, хозяюшка, – с улыбкой покачала головой домовушка, откладывая в сторону недовязанный носочек.
– Говорите за себя, – буркнул, не открывая глаз, фамильяр.
Леший же только усмехнулся, не переставая покачивать на руках веселящегося ребенка. Василиса восторженно визжала и выглядела донельзя бодрой. Похоже, уложить ее спать будет довольно трудно.
– Приглядишь еще немного? – спросила Злата у мужчины и, немного смутившись, пояснила. – Мне бы ополоснуться, а то…
– Ой, хозяюшка, я вам мигом водичку приготовлю! – всплеснула руками Марфа и тут же исчезла в спальне, откуда донеслось. – Обождите чуток! – Как в Сколки сходила? – меж тем задал вопрос леший.
– Хорошо, – пожав плечами, ответила Ёжка, пристраиваясь на лавке и вытягивая гудящие ноги. – Молоко, сметанку, да яйца купила, а завтра, наверное, мяса прикуплю.
– Чего же ты сегодня все не взяла? – удивился мужчина, даже ребенка покачивать прекратил.
– Да, тут такое дело, – принялась объяснять царевна, – у кузнеца сколковского сестренка меньшая заболела, меня попросили взглянуть. Пока ребенка глянула, пока отвары приготовила, да объяснила что к чему, время и пролетело. Что успела достать, то и принесла, а завтра пойду снова, для малышки лекарства принесу, да и прикуплю еще продуктов.
– Что с почином тебя, что ли? – ухмыльнувшись, поинтересовался Хмурич. – Ты о чем? – удивленно спросила Златка.
– О делах яговских, – хмыкнул леший, снова принявшись развлекать нахмурившуюся было Василису. – Вот ты начала людям помогать, а значится, обязанности Бабы Яги принялась исполнять. Это тебе не по книжкам премудрости колдовской да лекарской учиться. Яга она душой чует, что делать надобно. Где вмешаться и помочь, где мимо пройти. Наперед зрит, что получиться должно. А получается так, как богам угодно.
