Текст книги "Звездный демон (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Я не верю, – благоговейно сказал Менес, когда Киа закончила читать вслух. Киа пристально посмотрела на друга.

Он сказал это так, как говорят: я постиг истину.

– А я верю, – коротко сказала она.

Дети замолчали. Им вдруг стало страшно в этом огромном зале, все показалось чуждым. Как будто существо, которое они называли своим богом, сквозь все стены узрело в них угрозу и сменило теплоту на враждебность…

Киа провела рукою по глазам, почувствовав, что они заболели от разбора иероглифов. Стало совсем темно. Неужели они просидели в классной комнате до ночи?

– Как мы вернемся? – шепотом спросила внезапно оробевшая девочка.

– Надо придумать, – ответил Менес.

Мальчишка накрутил косу на палец, хмуря брови.

– Просто пойдем отсюда, – сказал он после небольшого раздумья. – Если увидят – рабам ничего не скажем, а если встретится стражник…

– То что? – резко спросила Киа.

Она боялась. Ее страх передался и Менесу, и он досадовал на нее.

– Скажи, что ходила по нужде, – грубо сказал мальчик.

Киа фыркнула.

– Хорошо придумал…

Они приглушенно засмеялись, и от этого почувствовали себя лучше.

– Не пойдет, – сказала Киа, когда смех стих. – У нас же будут с собой свитки.

– Оставим их здесь.

Мальчик резко встал и, собрав папирусы, отнес их в угол.

– Ну вот и все, а завтра заберем.

– Нет!

Киа выхватила из груды свитков драгоценный папирус Хат.

– Вот что я сделаю.

Менес с ужасом проследил, как девочка, пыхтя, запихивает старинную книгу себе за пазуху.

– Ты представляешь, что будет, если она выпадет у тебя из-под юбки у кого-нибудь на глазах? – спросил мальчишка. – Тогда сразу поймут, что ты украла ее. Ты умрешь, и никто тебя не спасет!

Киа отнеслась к его словам с полным безразличием.

Она крепче прихватила рукой свиток, после чего первой покинула библиотеку. Менес не успел ни попрощаться, ни вообще что-нибудь сказать.

“Сумасшедшая! Мы оба сумасшедшие!”

Мальчик оглядел опустевший зал, и вдруг почувствовал себя необыкновенно одиноким.

Он ни за что не хотел верить неизвестной, давно мертвой женщине, но теплый кокон веры, в котором он рос, вдруг перестал быть непроницаемым.

А если тот, кому они предались, действительно не бог? Если он… он…

Менес опустился на пол и закрыл лицо руками, как будто хотел заплакать, но не заплакал: горло и грудь разрывала невыразимая боль. В этот миг он перестал быть ребенком.

Киа крадучись пробралась в девичью спальню. Никто не заметил и не остановил ее, и девочка, сбросив сандалии и сняв с головы серебряный венчик, тихо улеглась на свою постель рядом с мирно спящей старшей сестрой. Бекет шел одиннадцатый год. Киа с внезапной тревогой посмотрела на ее нежное спокойное лицо – она вдруг почувствовала себя старшей над Бекет. Ответственной за нее.

“Ра берет себе наложниц из числа жриц. Я знаю это доподлинно”, – прозвучали у нее в ушах ее собственные слова. Киа гордилась своим знанием, но применять его к жизни, к себе… оказалось больно и страшно.

Киа отвернулась от сестры, ощущая то же, что и Менес за несколько залов от нее. Папирус хрупнул у девочки за пазухой, и Киа стиснула зубы, как будто это был грохот, который мог ее выдать. И тут вдруг послышался шепот сестры:

– Киа? Что ты делала?

Киа быстро повернулась к Бекет.

– Выходила, – прошептала она. – Спи.

Бекет помотала головой. Лицо ее было совсем детским и полным тревоги.

– Нет, тебя не было весь вечер, – шепотом ответила юная жрица. – Ты что-то затеяла. Не делай недозволенного, прошу тебя, сестра.

Киа беззаботно улыбнулась.

– Что ты! Разве я могу!

Ей было страшно и тоскливо. Но Бекет ее слова успокоили.

– Смотри же, не гневи великого бога, – шепнула она сестре. – Он наш небесный отец, он все видит! У нас должны быть чистые сердца!

Киа сдвинула брови. Ее сердце утратило чистоту этим вечером, и это уже не вернется. Бекет не думала много о смерти дяди – она еще умела отдаваться на волю Ра. Она еще была ребенком…

Киа хотела, чтобы это продолжалось как можно дольше.

На другой день Киа и Менес встретились утром, но уже не с прежним равнодушием друг к другу. Обоим казалось, что они могут выдать друг друга своим волнением и пылом, когда сходятся. И было очень страшно, что их мысли прочтет Ра, с которым они находились рядом полдня…

Ра ничего не слышал – а может, слышал, но бездействовал, презирая их маленькие мысли. Очень быстро он снова подавил волю обоих детей, и это оказалось почти облегчением: поток силы, изливавшейся на них, вымыл из их голов то, что не подобало их положению.

После урока в классной комнате Менес подобрал свитки, пролежавшие там до этого времени. Их никто не тронул; кажется, никто даже не обратил внимания. Почему-то от этой мысли, долженствовавшей принести спокойствие, мальчик ощутил разочарование.

“Мы могли бы снова пробраться в библиотеку и унести остальные папирусы Хат – и бог ничего не заметил бы”, – подумал он.

Всевидящий Ра!

После ужина они снова встретились с Киа наедине.

– Я не хочу больше ничего делать, – сказал Менес, как только получил возможность посмотреть своей сообщнице в глаза. – Это грех!

– Очень большой грех, – согласилась Киа, испытуя его взглядом.

Оба понимали, что лгут себе и друг другу.

Но больше ничего нельзя было сделать. Лучше всего для обоих детей было бы вернуться в позавчерашний день, когда их вера в Ра была непоколебима. Они сейчас подмывали почву под своими ногами.

– Пойдешь со мной в библиотеку опять? – спросила девочка, как будто не говорила только что о грехе перед богом.

Менес мотнул головой.

– Нет, – сказал мальчишка. – Извини.

Киа опустила глаза. Он понял, что одна она тоже не пойдет – храбрости не хватит. Прежде всего, храбрости узнать правду…

– Ну тогда прощай, – сказала маленькая жрица.

– Погоди, – Менес удержал ее, почти с мольбой в голосе. Киа вскинула брови.

– Что?

Он покачал головой.

– Ничего.

Останься она с ним – и ему пришлось бы говорить с нею о ее тяжелой жизни, о “местах страха”, о том, кому они в действительности служат. С Киа нельзя было говорить о пустяках и заниматься пустяками.

Менес оказался не готов к этому. Он хотел быть мужчиной, но он был еще только маленький мальчик…

Киа, казалось, читавшая его мысли, грустно улыбнулась и положила Менесу руку на плечо. Потом повернулась и ушла.

Этим вечером они вернулись в детство.

* Корабль.

========== Глава 10 ==========

Время, которое бог умел заставить течь по-особому, казалось, убыстрило свой бег. Менес оглянуться не успел, как ему минуло десять лет. Незадолго до этого из классной комнаты исчезла Киа – ей больше нельзя было заниматься вместе с мальчиками, как и вообще проводить с ними время без присмотра.

Менес и заметил это, и не заметил. Воспоминания о Киа, и пугающие, и трогательные, потускнели. Лишь в сердце по-прежнему сидел шип, который легко было растревожить – только посмотреть на Киа дольше положенного, задуматься о ней. И Менес не смотрел и не думал.

Иногда, плывя в божественной ладье вместе с другими незаметно подрастающими жрецами, Менес натыкался на камни и подводных гадов. Несколько раз по дворцу пронесся слух, что Ра собственноручно казнит своих воинов. Неру испуганно рассказывал Менесу, что божественный гнев едва минул его собственного отца…

Где-то за стенами пирамиды происходили беспорядки, с которыми воинам Ра не удавалось справиться. Дети-жрецы были все еще защищены от бурь каменными стенами дома бога, но это будет продолжаться недолго.

Менес молчал и угрюмо и упорно упражнялся. Он становился все более сильным и искусным.

Он тоже будет воином бога, и тоже будет испытывать на себе его испепеляющую ярость.

Сердце Менеса каменело, готовясь выдерживать сильнейший жар.

Киа замкнули на женской половине дворца. Запирать девочек пока не запирали, но они чувствовали, какие поступки для них отныне запретны. Жрицы одиннадцати-двенадцати лет уже не видели мальчиков-жрецов – никого, кроме других девочек и девушек и своих ближайших родственников.

И самого великого бога.

Но это было еще не самое главное.

Когда Бекет, сестре Киа, исполнилось тринадцать лет, ее отселили от младших жриц. Бекет очень похорошела – нежный плод, наливавшийся зрелостью вдали от болезней, тяжкого труда и всяких пагубных веяний. Сердце ее было так же девственно, как и тело: она верила в Ра, как верила маленькой девочкой…

Киа сразу догадалась, куда взяли ее сестру.

Киа в свои одиннадцать лет была тоже хороша собой, но в ее чертах появилась какая-то мрачность, замкнутость, несмотря на более нежный возраст. Густые бровки лежали над глазами ниже, чем у Бекет, и сходились на переносье чаще. Тверже был подбородок. А главное – не было в ней той нерассуждающей девической покорности, того женского свойства, которое уже так соблазнительно проявилось в Бекет…

– Счастливая Бекет, – прошептала Киа ночью соседка, лежавшая по другую сторону от опустевшей постели ее сестры. – Она стала женщиной бога!

– Да, это великое счастье, – без улыбки ответила Киа.

Она рассматривала свои блестящие позолоченные ноготки, приподнявшись на ложе.

Потом Киа взглянула на приятельницу.

– Где гарем бога, Мерит? Ты не знаешь?

Девчонка испугалась.

– Что ты! Разве нам можно…

– Нам этого не запрещали, значит – можно, – сказала Киа.

– Не знаю, – ответила соседка. – И не ходи туда! Тебя накажут!

Киа презрительно поморщилась.

– Спи.

Мерит насупилась, легла и закрыла глаза. Киа слушала ее частое взволнованное дыхание и думала, что она не спит и еще долго не уснет. Как бы не выдала ее!

– Эй, – шепнула Киа, свесившись с постели. Соседка вздрогнула и открыла глаза.

– Что?

– Если выдашь меня, заколдую. Меня отец научил, – прошептала Киа, не испытывая никакого стыда, только удовлетворение при виде страха на лице девчонки.

Мерит быстро помотала головой.

– Нет, конечно, не выдам!

– Ну вот и прекрасно.

Обе замолчали. Молчание Мерит было полно нерассуждающего страха, который так любил видеть в своих рабах Ра; молчание Киа было сосредоточенной работой разума.

Как попасть в покои Бекет? Насколько это запретно? Что делается с девушками, которых берет бог, превращая в своих женщин?

Последняя мысль заставила Киа содрогнуться. Не оттого, что ей было страшно любви между мужчиной и женщиной – ей было страшно полной близости и принадлежности существу, которому она не могла дать имени. Даже повседневное прислуживание Ра очень меняло людей. А что бывает с теми, кто…

“Великий Ра, помоги в начинании моем”, – привычно подумала Киа словами молитвы. А потом закусила губу и замолчала, полная страха. Она больше не могла просить о помощи того, в чьей божественности сомневалась.

На другой день Киа едва дождалась, пока освободится.

Бекет не было ни видно, ни слышно, как будто она исчезла. В огромном доме бога так легко было пропасть без следа! Особенно девочке, женщине!

Киа незамеченной ускользнула из спальни, где ее товарки сплетничали, смеялись и занимались всякими девчачьими пустяками. Некоторые из них тоже были ничего не подозревающими священными жертвами. А другие падут жертвами воинов и царедворцев Ра, оказавшись в их гареме.

Еще неизвестно, какая участь страшнее.

Киа уже давно думала о боге и его приближенных непозволительными словами. Детская любовь сменилась страхом… страхом взрослеющей девочки, начавшей самостоятельно мыслить, страхом взрослеющей девочки перед миром могущественных мужчин.

Девочка направилась в ту сторону, где, по ее предположениям, должны были жить женщины бога: в конец правого крыла дворца, которое называли женской половиной. Хотя женщины в доме Ра занимали гораздо меньше места, чем мужчины.

Киа кралась, время от времени останавливаясь и оглядываясь. Потом одернула себя, поняв, что ведет себя глупо. Ведь у дверей гарема наверняка выставлена стража! Ей все равно придется отвечать перед людьми Ра!

Через какое-то время Киа предстали изукрашенные позолотой двери, по сторонам которых стояли два “Хора”. Она заметила воинов издали и успела обрести самообладание, пока приближалась к ним. Стражники Ра стояли неподвижно, как будто не видели ее под своими масками; и только когда Киа осталось до дверей гарема несколько шагов, правый стражник резко преградил ей дорогу своим устрашающим копьем-огнеметом.

– Нельзя!

– Можно. Я иду к моей сестре, – сказала Киа, глядя в светящиеся глаза почти бестрепетно. Такое ли она видела! Ведь это только человек!

“Хор” молчал, не меняя положения и не опуская копья – но он был в затруднении, не решаясь прогнать дерзкую девчонку. Ведь это ближайшая прислужница Ра – о том, что дети ближе всего к богу, знали все!

Киа решила рискнуть.

– Я имею дозволение великого бога, – сказала она, и повторила, видя, что копье дрогнуло:

– Я иду к моей сестре.

Копье опустилось.

Не поблагодарив и не улыбнувшись, девочка шагнула к дверям, которые для нее тут же услужливо отворила могучая рука.

Киа оказалась в узком затемненном коридоре, и ее тут же обволокло теплое ощущение женственности: не только аромата благовоний наложниц, а самого запаха женщин. В спальне девочек пахло не так. Киа показалось, будто она слышит, как узницы нежно пересмеиваются. Но разве они не сидят по своим комнатам в ожидании прихода господина?

Она бы так сошла с ума…

Киа видела несколько комнат по обеим сторонам коридора, отгороженных от него только тонкой занавесью, и наугад направилась в дверь, за которой ей послышались голоса. Казалось, женщины замолкли при ее появлении. А может, здесь и вовсе никого не было и Киа обманули уши…

Комната была небольшой в сравнении со спальнями жрецов и общими залами, и казалась гораздо уютнее. Как будто такой тесный покой легче было согреть человеческим теплом. Оглядевшись, Киа увидела у стены ложе под голубым балдахином; а приглядевшись, увидела спящую на нем девочку.

Нет – женщину!

– Бекет! – забыв обо всем, воскликнула Киа, бросаясь к сестре. – Бекет!..

Как в темнице один узник кидается к другому. Бекет села, глаза ее припухли со сна. Она и вправду спала.

Как можно спать после такого?..

– Здравствуй, – улыбнувшись, сказала Бекет. Она узнала сестру, но не удивилась и не испугалась ее появления. Киа вид Бекет напомнил одурманенных, у которых замедлены все чувства.

Но Киа никогда еще не видела в глазах старшей сестры такого мечтательно-счастливого выражения.

– Что с тобой? – с большой тревогой спросила она, присаживаясь к Бекет на постель и беря ее за руки. Горячие руки.

– Я теперь божественная жена, – прошептала девочка, блестя глазами; щеки ее залил румянец. – Я теперь полностью принадлежу великому богу.

Девочка – вернее, женщина – засмеялась, как смеются хмельные, и потерлась о плечико пылающей щекой. С плеча съехала бретелька, обнажив грудь, но Бекет и не подумала поправить ее.

– Что он сделал с тобой? – глупо спросила Киа. Как будто это было непонятно!

Хотя это существо могло сделать с человеческой женщиной все что угодно…

Бекет еще раз бессмысленно улыбнулась, потом легла и сладко потянулась.

– Вот, – прошептала она, проводя руками вдоль своего тела. – Вот что он делал. Он ласкал меня везде. Он ласкал мое сердце, мою душу. Это слаще всего на свете, сестра… Я молюсь, чтобы тебе тоже посчастливилось возлечь с богом, когда ты подрастешь…

– Нет, – прошептала Киа, глядя на Бекет почти с ужасом. – Я не так хороша, как ты.

– Жаль, – шепнула Бекет, склонив голову к плечу и блаженно улыбаясь.

Казалось, она совсем ничего не понимает. Эта маленькая девочка за одну ночь превратилась в маленькую рабыню страсти Ра.

Киа заправила волосы за уши и сурово спросила, как будто желая отрезвить сестру:

– Разве тебе не было больно?

При упоминании боли Бекет вздрогнула, и из глаз ее на миг исчезла истома, так пугавшая Киа.

– Немного, – сказала она. – Но это почти сразу прошло. Не бойся любви Ра, Киа…

Киа, едва удерживаясь от того, чтобы схватить себя за волосы, встала. Бекет разжала истомленную жаркую ручку, которой держала ее.

– Лучше тебе больше не приходить сюда, – сказала она сестре. – Тебя могут наказать.

– Ты совсем не будешь тосковать по мне? – изумленно спросила Киа. Бекет улыбнулась, потупившись и водя пальчиком по белой простыне. Киа уже знала ответ: не будет.

– Быть здесь для тебя опасно, – повторила Бекет, но Киа уже не слушала. Она направилась прочь, ужасаясь и горя от стыда; голова ее шла кругом.

“Меня он не получит, – думала маленькая жрица, быстро шагая по коридору и сжимая кулачки. – Я ни за что не позволю вот так себя оболванить!”

Но кто же тогда получит ее?

Девушки почти всегда достаются кому-нибудь, когда вырастают, хотят этого или нет…

Киа остановилась, прислонившись к холодной стене, и закрыла глаза. Она увидела перед собою лицо Менеса, обиженное, нетерпеливое.

“Ты дитя!” – подумала Киа. Склонив голову, она побрела дальше – медленно, как будто эта мысль камнем повисла у нее на шее.

========== Глава 11 ==========

Киа уже не было свободного доступа в библиотеку – негласный запрет покидать женскую половину как будто обозначился у нее на лбу. Вернее, обозначился под ее платьем, уже не скрывавшем созревающей груди и округляющихся бедер…

Но чем больше у Киа отнималось, тем отчаяннее она становилась.

Девочка проникла в библиотеку вместе с младшими товарками. Кое-кто из них обратил на это внимание, но затрагивать Киа не решились – все знали, что ее старшая сестра разделила ложе с богом.

Выждав минуту, когда около нее не осталось никого, Киа подошла к открытому ею тайнику древней женщины, много тысяч лет назад испытавшей участь ее сестры. Юная жрица поднесла ладонь к стене, и металлические панели плавно разошлись. Киа, не дрогнув, забрала оставшиеся четыре папируса Хат, опустошив тайник. Больше всего на свете она хотела прочесть их все.

Понять, наконец, что делается с ее сестрой и со всеми людьми на ее земле.

Киа села за пустой стол и почти спокойно упорядочила книги, аккуратно взяв их под мышку. После чего встала и хладнокровно покинула библиотеку – никто даже головы в ее сторону не повернул.

Как легко оказалось обойти существо, называвшее себя единственным истинным богом Та Кемет!

Киа направилась в пустую в этот час спальню и забралась на свой тюфяк. Поджав ноги, она засунула три свитка под постель, где уже лежал первый – безжалостно раздавленный небольшим весом похитительницы; но Киа было не до того, чтобы беречь это свидетельство прошлого. Гораздо больше ее заботило настоящее.

Оглядевшись и приготовившись тут же спрятать оставшийся в ее руках папирус, если кто-нибудь войдет, Киа развернула его.

“Мое сердце кричит, – заговорили самые первые строчки второй части речений Хат. – Настало время ужаса. Это не благой бог – тот, кто сошел к нам: это звездный демон, явившийся, чтобы овладеть людьми”.

У Киа задрожали руки. Большим усилием воли справившись с собой, она опять сосредоточилась на иероглифах. Разбирать их было действительно трудно, и особенно – когда это делалось не в удовольствие, а преодолевая себя.

Легко ли самому уничтожать свою душу – разрушая храм Ра, которым она была?

“Я поняла, что сталось с моим возлюбленным. Ра вселился в него, как это делают демоны, и теперь демон смотрит на меня из глаз Инени и демон ласкает меня руками Инени. Его любовь для меня сладка. Он умеет отнимать разум. Может быть, там, на звездах, живут существа, которые питаются людьми, как люди – дичью и рыбой? Только сперва эти создания зачаровывают их, подобно змеям.

Ра поедает не наши тела – наши души. Те, кто служит ему, живые убитые*: высшая мерзость – истреблять своих сородичей по приказу демона. Людей убивают, когда они бунтуют. Людей гонят через Звездные Врата на небо, и это страшнее смерти: они остаются там навеки в голоде и рабстве, и добывают божественный камень, дающий силу Ра. Почему не прекратить это? Ведь сила Ра – в камне, а камень приносят люди.

Небо глухо к нашим мольбам, а люди – дети”.

Киа выронила папирус. Она дочитала его до конца, но даже если бы не дочитала, не смогла бы продолжать.

“Звездный демон”. “Сила Ра – в камне…”

Киа наконец получила ясные ответы на свои запретные вопросы. Если не на все, то почти на все.

Но как охотно она сейчас отказалась бы от этого знания в обмен на былое спокойствие!

“Вот что такое “места страха”, о которых никто из черных людей ничего не знает, – думала бедная девочка. – Вот откуда все чудеса, которыми Ра одаряет своих слуг!..”

Киа сунула папирус себе под юбку. Она переменила положение, и свиток хрустнул. Но Киа ничего не сознавала.

В памяти ее вставали таинственные исчезновения повелителя – когда рабы боязливо передавали друг другу, что великий бог покоится в саркофаге.

“Он так питается силой, взятой из камня! Ну конечно! Ра ест и пьет, чтобы жило его человеческое тело. И он пьет душу “божественного камня”, чтобы это тело жило вечно…”

Киа спрятала лицо в ладонях, чувствуя себя так, точно ей на плечи взвалили пирамиду Ра. А разве эта пирамида стоит не на человеческих плечах?

Не на человеческих костях?..

“Мне нужно рассказать кому-нибудь, что происходит, – думала Киа. – Или это знание разорвет меня изнутри! Мне нужна помощь!”

Но кто поможет ей против бога? Кто способен на это?

“Никто, – подумала девочка, уронив голову. – Никто не способен воевать с ним, бог он или демон. Ра слишком силен, пока стоит на плечах своих воинов. А те будут защищать его, пока живы – он их жизнь, их благо…”

Как верно! Ра прикармливал избранных рабов едва ли не с колыбели. Он делился с ними жизнью, которую отнимал у остальных людей, поил их своею силой. Киа еще не выросла, но уже познала эту силу – какую же волю нужно было иметь, чтобы добровольно отказаться от нее…

Ради чего?

Ради черни? Ради болезней, невежества, тьмы?

Ради жизни!

Но жизнь для жрецов и воинов заключалась в Ра…

“Я могла бы рассказать Менесу, – подумала Киа. – Вот единственный друг. Девчонки не считаются, как я верно сказала ему тогда. Но Менес мал…”

Вдруг к Киа как будто пришла мудрость всех живших прежде женщин. Мудрость, дремлющая в каждой женщине.

“Менеса нельзя сбить, – подумала девочка. – Он сейчас – охотящийся птенец сокола*. Мое слово о Ра будет стрелой, которая его подранит, и он уже не вырастет сильным…”

Ход ее мыслей прервали чужие шаги. Киа вскинула голову, и на ее нежном личике отразилось презрение. Появилась Мерит, державшаяся за руку подружки.

Киа повернулась к девочкам, и те тут же отскочили от нее с выражением ужаса.

– Не трогай нас! – воскликнула Мерит.

В душе Киа вдруг зародилось страшное подозрение. Она наклонилась к глупой соседке, которую вчера пригрозила заколдовать.

– Что это ты так испугалась, Мерит? – спросила Киа. – Ты решила меня выдать?..

Она побледнела, осознав, что выдала сама себя. На лице Мерит испуг сменился подозрением; она окинула Киа настороженным взглядом, потом переглянулась с подружкой.

– Нет, – сказала Мерит. – Я ничего против тебя не замышляла. Оставь меня в покое!

– Да кто тебя трогает, – сказала Киа.

Теперь за высокомерием она скрывала страх. Девчонки еще раз оглядели ее, каждая чувствуя себя смелее от присутствия другой; потом теснее прижались друг к другу и бочком пробрались в угол, к постели приятельницы Мерит, где почти сразу зашушукались.

“Ненавижу девчонок”, – подумала Киа.

Ей становилось все страшнее и страшнее. Мальчишки опаснее своей силой, но именно девчонка скорее нанесет удар в спину. Девчонка может изобрести такое, что мальчишке и в голову не придет…

Она легла и мрачно уставилась в потолок, ощутив хруст папируса под коленями. Киа все равно не могла бы сейчас никуда отойти – Мерит, конечно, не преминула бы тотчас же осмотреть ее постель. Впрочем, Мерит действительно боялась ее. Но это ничего не значит.

Киа лихорадочно думала, куда может деть свои сокровища. Лучше всего было бы, конечно, вернуть папирусы в библиотеку, в тайник, известный только ей и Менесу.

Но Киа ни за что не хотела расставаться с книгами Хат, не изучив их все – в них заключалась божественная правда. Маат.*

Эти книги вообще ни за что не хотелось выпускать из рук…

И помимо хранителя библиотеки, во дворце их может отыскать и другой.

Например, сам Ра, называющий себя богом.

“Закопаю в землю, – наконец решила девочка. – Вынесу по очереди и закопаю, в дворцовом саду. Мне еще можно покидать дом бога, я еще не женщина… и я воспользуюсь этим”.

Мимо нее прошли Мерит с подружкой, и Киа подняла голову, ощутив, как ее голые ноги обдало ветерком. Девчонки покинули спальню – может, по каким-то делам, а может, просто посплетничать о Киа подальше от нее…

Киа села и вытащила из-под себя папирус.

И тут же сообразила, что осуществить ее наскоро придуманный план не получится. Закопать книги неподалеку от дворца не выйдет. Дом бога стерегут день и ночь, и стоящие в карауле стражники, конечно, немедленно донесут о подозрительных действиях одной из маленьких жриц… Это не девчонки…

“А вдруг не донесут? – подумала Киа. – Вдруг проглядят – они же только люди? Или увидят и ничего не скажут богу… ведь Ра страшен в гневе?”

Как бы то ни было, оставлять папирусы здесь больше не годилось. Выносить их по очереди тоже – если Киа могут и не заметить один раз, повторяющиеся вылазки заметят непременно. Оставалось решиться на очень рискованный шаг: вынести все папирусы сразу, и как можно скорее.

Киа соскользнула с постели и, встав на колени, вытащила из-под тюфяка сплющенные свитки. Хорошо, что они потеряли форму, теперь их легче будет пронести за пазухой. Киа сунула себе на грудь все пять книг и быстрым шагом вышла из пустой спальни. За дверью она приостановилась, задыхаясь от возбуждения.

Ей пока сопутствует удача! Как хорошо, что ни в спальне, ни снаружи никого нет!

Киа зашагала вперед. В глазах темнело – так она торопилась.

Вдруг Киа остановилась, пораженная страшной мыслью. Менес предупреждал ее тогда, что будет, если у нее за пазухой найдут украденную книгу. Ее ждет смерть, и никто не сможет ее защитить… и верная смерть, если найдут сразу пять книг, да еще и таких недозволенных.

“Но ведь стражники, скорее всего, неграмотны или малограмотны, – подумала Киа, опять зашагав вперед. – Возможно, некоторые были жрецами Ра и учились читать, как мы… но ведь на службе они не читают”.

Впереди она увидела первого дозорного – какой-то “Хор” прогуливался около двери, видимо, устав стоять неподвижно. При появлении Киа стражник застыл, со стуком приставив копье к ноге.

Киа, стараясь сохранять спокойствие, прошла мимо. Ей показалось, что она даже не сбилась с шага, ни замедлив его, ни побежав быстрее. Стражник не остановил ее и не заметил ничего подозрительного.

Киа без помех добралась до двери, которая вела в сад. Вернее, увидела заманчивый квадрат света впереди… и остановилась, поняв, что все было напрасно.

По сторонам этой двери стояли стражники, справа и слева. Они ни за что не пропустят девчонку, которая придерживает что-то рукой – если это укроется от одного воина, спрятанное непременно заметит второй. Тем более, что от караульных, стерегущих выходы, требуется высочайшая бдительность.

Киа юркнула в боковой коридор и остановилась, привалившись к стене. Ей хотелось плакать. Она как будто в одиночку, своими слабыми детскими руками, пыталась своротить каменный дом бога.

Вдруг ее внимание привлек шум шагов. Перестук сандалий.

В следующий миг Киа поняла, что идут дети.

Уже почти не сознавая, что делает, Киа выскользнула из своего укрытия и пристроилась к группке жрецов сзади: это были младшие мальчишки, направлявшиеся в сад играть. Они не заметили ее. Киа быстро нагнала детей – стражники снаружи не могли увидеть этого.

Смешавшись с остальными, Киа покинула дворец. Звероголовые существа, охранявшие вход, не шевельнулись: они по нескольку раз в день пропускали мимо маленьких жрецов, направлявшихся играть или заниматься.

Когда деревья заслонили их, Киа отделилась от мальчишек и направилась в сторону. Тени смоковниц хорошо скрыли ее.

Девочка присела под пальмой, выделявшейся своей высотой. Придерживая коленями свитки, норовившие выпасть прежде времени, Киа быстро выкопала руками неглубокую ямку в сыпучей земле. Потом с облегчением ссыпала в нее папирусы, плоско улегшиеся друг на друга.

Киа забросала их землей и быстро измерила руками расстояние от пальмы до ямы: выходил как раз локоть.

Девочка заровняла землю ладонью и встала. Руки были перепачканы по локоть.

Ничего, самое трудное позади. Киа посмотрела в сторону пруда, в котором уже со смехом плескались те же мальчишки. Хорошо, что платье не испачкала.

Никто не выдал ее и не понял, что она сотворила: Киа опасалась напрасно.

А через несколько месяцев после отчаянного поступка Киа умерла ее сестра, юная женщина бога.

* Древнеегипетское обозначение чужеземных пленников – здесь употреблено в другом

смысле.

* Птенец Хора – наименование наследников трона в Древнем Египте: Хор – собственно наименование царя.

* Правда, истина – богиня истины у египтян и мировой порядок, согласно которому совершалось все под солнцем.

========== Глава 12 ==========

Никто не знал, как умерла Бекет. Утром ее нашла служанка гарема – тело девочки-женщины уже успело остыть, глаза были открыты, а на лице были написаны ужас и наслаждение, казавшиеся сверхсильными для маленькой дочери земли.*

Женщина начала было вопить, как вопили над мертвыми, но тут же замолчала – не смея осквернять дом Ра криком. Заливаясь безмолвными слезами и вся дрожа, немолодая рабыня побежала к дворцовому управителю. Она упала на колени перед этим человеком, который уже был для нее как бог, и пролепетала, что нашла мертвой великую божественную жену…

Управитель – тот же суровый человек в золотом венце, который отвел Менеса в карцер в первый день – первым делом приказал рабыне уняться. А потом распорядился вынести тело Бекет с женской половины, после чего без шума уведомить о случившемся ее отца, который занимал все же не последнее место среди приближенных бога.

Но управитель накрепко помнил, что каждый из них прежде всего – раб Ра, маленький человек, который должен беспрекословно повиноваться воле своего повелителя. А главное – ничто не должно нарушать порядка в доме Ра. Девчонка умерла, поскольку на то была воля Ра. И следует как можно скорее убрать из дворца труп рабыни, чтобы не осквернять священного места смрадом смерти.

Плачущий Неби получил свою мертвую дочь в пустыне далеко от дворца.

– Закопай ее без шума, – приказал ему дворцовый управитель, с отвращением глядя на слезы учителя. Он помнил, что Неби – простой мужик, а не потомственный слуга бога, как он сам!

Неби поднял на него глаза, в которых читалось многое. Много огня было в этих глазах, больше, чем у управителя, и какой-то угрюмый вызов.

– Прикажи привести сюда мою последнюю дочь, – проговорил наставник жрецов. – Киа, жрицу Ра. И мою жену. Мы похороним наше дитя вместе.