Текст книги "Фантом для Фрэн (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

***

Фрэн сбавила шаг, а потом и вовсе остановилась, войдя в комнату – она, конечно, помнила, что ее брат тяжело болен, но слишком долго не видела его и была неприятно поражена. Честер, бледный и худой, сидел в кресле – кажется, даже не мог подняться; хотя, несомненно, слышал необычный шум в прихожей и крики матери. Фрэн изумилась. Неужели у него еще и восприятие искажено – неужели не понял, что его сестра только что сотворила? Незнакомый с подобными вещами мальчик, да еще и такого слабого здоровья, должен был быть уже в обмороке от удивления.

– Добрый день, – осторожно сказала Фрэн.

Миссис Грегг стояла в дверях и молча ломала руки.

А Кэти вдруг обогнула ее и подбежала к брату, крича:

– Честер, Честер! Фрэнни сделала чудо, как жалко, что ты не видел! Фрэнни, как ты это сделала?

Она повернулась к сестре, расхрабрившись и улыбаясь. А Фрэн догадалась, почему младшая сестра не разразилась криками удивления и восторга до сих пор – в комнате Честера строго-настрого было запрещено кричать, как вообще в этом доме. И Кэти была слишком потрясена, чтобы выражать свои чувства вслух…

– Что сделала Фрэнни? – переспросил Честер, приподнимаясь; он поморщился, точно ему было больно. Он как будто только сейчас осознал, что произошло что-то необычное – мальчик был закутан в свою болезнь, как в одеяло, глушащее все впечатления.

– Господи Иисусе, – тихо и жалобно сказала за их спинами миссис Грегг, но на нее никто не обратил внимания.

– Она… – начала девочка.

Кэти вдруг вспомнила о матери и зашептала остальное брату на ухо; и наконец безразличное лицо Честера ожило.

– В самом деле? – спросил он. – Ты не выдумываешь, Кэти?

Она помотала головой.

– Святой истинный крест!..

Девочка захлопнула рот ладошкой, испуганно зыркнув на мать, но та словно не видела ее – стояла, беззвучно шепча молитву.

– Как ты сделала это? – спросил Честер, впервые обратившись к старшей сестре. А Фрэн впервые заметила, как он вырос. Боже мой, ему же почти четырнадцать, подумала она. Ее брат так похудел еще и потому, что силы, необходимые для роста, уходили в болезнь.

Фрэн улыбнулась.

– Я сама не знаю, Честер, – ответила она. – У меня есть необычные способности, которые я не всегда могу контролировать…

– Я знаю, – вдруг оборвал ее брат. Она впервые в жизни видела его таким бодрым, собранным – или видела его в подобном состоянии так давно, что уже и не помнила.

– Я же видел все, что происходило между тобой и мамой, – сказал этот почти уже юноша. Он вдруг нахмурился. – Кажется, я когда-то читал о таких людях, как ты, Фрэн…

– Правда?

Фрэн радостно и удивленно улыбнулась – оказывается, она может найти в семье намного больше понимания, чем ей казалось!

– Довольно!.. – вдруг вмешалась миссис Грегг. Она яростно огляделась, словно рассчитывала распространить свою силу убеждения на всех присутствующих. – Фрэнсис, немедленно покинь мой дом! Дети, послушайте меня! Ваша сестра одержима демоническими силами, с этим нельзя мириться, тем более радоваться этому!..

Никто ее не поддержал. Кэти стала руки в боки и уставилась на мать сердито и обиженно; а на лице больного Честера выразилось что-то вроде сожаления.

– Мама, ну что ты говоришь? – спросил мальчик. – Какие демонические силы? Мы же не в средние века живем!

– А это, по-твоему, нормально?..

Миссис Грегг ткнула пальцем в старшую дочь, точно она была неживым предметом.

– Как ты это объяснишь, кроме как происками дьявола? В средние века таких… ведьм… – она с усилием выговорила это слово, потому что оно все-таки относилось к ее дочери, но закончила уже твердо:

– Всячески преследовали! Мы, конечно, не так грубы, как средневековые англичане, но…

– Неужели никто из вас не видит, что происходит? – отчаянно воззвала миссис Грегг к своему насупившемуся семейству. – В Библии говорится, что колдовать и вопрошать мертвых – тягчайший грех!.. Господь отречется от таких, как ты, Фрэнсис, он скажет: “я никогда не знал вас”!..

Миссис Грегг растерянно умолкла, видя, что ее речь почти не производит впечатления – даже на ее младшую девочку.

– В Библии много всякого говорится, – вдруг нарушил молчание Честер, и голос больного прозвучал скрипуче и язвительно, хотя он, может быть, и не хотел так говорить с матерью. – Но это же не значит, что там все – правда? Я вот, например, много чему не верю.

Миссис Грегг ахнула.

– Я уверен, что способностям Фрэнни можно найти рациональное объяснение, просто наука пока не дошла до этого, – авторитетно закончил Честер.

Фрэн готова была зааплодировать. Она и не думала, что ее братец на такое способен – Честер почти никогда с ней не разговаривал; она даже плохо представляла себе уровень его интеллекта.

Миссис Грегг села в кресло, держась за лоб. – Мне дурно, – слабо сказала она.

Фрэн быстро шагнула к ней, и мать чуть не подскочила. – Не приближайся ко мне! – воскликнула она.

– Мамочка, я принесу тебе воды, – вызвалась Кэти и убежала на кухню. А Фрэн подошла к брату – теперь ей никто в этом не мешал. Миссис Грегг неподвижно сидела в кресле с видом мученицы.

– Честер, как ты себя чувствуешь? – ласково спросила Фрэн, положив руку на спинку его кресла. Он обернулся к ней, слабо улыбаясь – Фрэн никогда до сих пор не чувствовала такой близости с этим мальчиком.

– Да ничего, – сказал он. – Мама постоянно подбирает для меня лекарства… я уж и не припомню всех этих названий, даже массажиста ко мне приглашала. Но сейчас мне опять хуже.

– Что, даже ходить не можешь? – спросила Фрэн.

Бедняга! Она редко вспоминала о том, что здорова – именно потому, что была здорова; но сейчас горячо поблагодарила за это небеса.

– Могу, но мне это трудно, – ответил Честер. – Мама говорит, что с Божьей помощью я поправлюсь, но я ей уже давно не верю…

Он потер лоб, провел рукой по коротко стриженным темным волосам.

– Хотя бы не стало намного хуже, чем было, и то ладно.

Несколько мгновений мальчик смотрел на сестру – и вдруг прибавил с улыбкой:

– А знаешь, ты пришла – и мне как-то легче стало.

– Может, я целительница? – пошутила Фрэн. Потом посмотрела на мужа и перестала улыбаться. А вдруг правда? Чем черт не шутит?

– Честер, дай мне руку, – сказала она, садясь рядом на стул, и мальчик ее каким-то образом сразу понял – с самым серьезным видом протянул ей свою холодную ладонь. Миссис Грегг вскочила с места и уставилась на это “колдовство” с прыгающей нижней челюстью.

– Фрэнсис, не смей этого делать!..

Фрэн поморщилась, даже не поворачиваясь к ней.

– Чего не смей? Держать брата за руку?

Потом вполголоса сказала Честеру:

– Пожалуйста, посиди спокойно.

– Угу.

Он поерзал в кресле и застыл, внимательно глядя на нее – более живой и активный, чем за все последние семь лет.

Фрэн ощущала в ладони, заключенной в ладони Честера, слабое покалывание и холод – потом почувствовала жар. Она закрыла глаза, сама не зная, к кому обратиться и чего просить. Немедленного исцеления для брата? Не слишком ли? Его не могли вылечить лучшие врачи, которых ему находила мать!

Спустя несколько минут Фрэн пошевелила рукой, и Честер тут же выпустил ее ладонь. Фрэн ощущала странную пустоту в теле – и холод, хотя было лето, теплый день. Она попыталась встать и не смогла. Посмотрела на брата.

– Честер, попробуй встать и пройтись по комнате.

Он несколько мгновений глядел на нее, словно собираясь с духом – и вдруг встал. Легко, как здоровый. Рассмеялся, изумленно глядя на сестру; давно вернувшаяся Кэти захлопала в ладоши.

– Здорово! Я как будто поправился! – сказал Честер.

Мальчик прошелся по комнате, худой и нескладный, сияя улыбкой; он даже слегка зарумянился.

– Ну надо же!

Хотел подойти к матери, но остановился из деликатности. Миссис Грегг сейчас сама казалась больной – она опять шептала молитву, глядя сквозь него и Фрэн.

Честер подошел к своему креслу и снова сел; вдруг его улыбка увяла. Он подпер щеку костлявой рукой.

– Это ненадолго, видно, – сказал он. – Но все равно здорово. Спасибо, Фрэнни.

– Тебе не помогло? – спросила Фрэн. Она по-прежнему чувствовала себя опустошенной.

Мальчик пожал плечами.

– Почему же, помогло, – ответил он. – Мне легче, чем было. Но болезнь все еще там сидит, я чувствую. Да ты не переживай, я ведь ни на что и не рассчитывал, – быстро прибавил Честер, глядя на сестру.

– А вот мне как-то… нехорошо, – сказала она, посмотрев на мужа. – Элджи, ты не дашь мне руку?

– Сейчас.

Алджернон торопливо подал ей свою крепкую руку и бережно поднял жену – она шаталась.

– Ох ты, а это много сил забирает, оказывается, – прошептала Фрэн, держась за него. – Никогда не буду… практикующей целительницей, Элджи… точно.

– Не вздумай, – серьезно сказал не на шутку обеспокоенный Алджернон. – У тебя совсем не так много сил!

Она оправилась, но заметно побледнела. Честер теперь смотрел на нее с сочувствием, а Кэти – с тревогой: впервые за долгое время Фрэн почувствовала, что у нее есть семья.

– Фрэнни, ты не заразилась от Честера? – спросила Кэти.

Она с улыбкой помотала головой.

– Болезнь Честера так не передается, не бойся. Иначе мы бы все тут уже перезаразились.

Алджернон тронул жену за руку.

– Фрэн, кажется, нам пора уходить.

Фрэн открыла рот, точно хотела возразить против такого грубого и поспешного поступка; потом обвела взглядом комнату и в который раз осознала, что в этом доме ей не место. Конечно. Кэти и Честер могут сколько угодно сочувствовать ей, но решают здесь не они, и так будет долго – еще и из-за болезни единственного “мужчины в доме”…

– До свидания, – приглушенным голосом сказала Фрэн брату и сестре. Они улыбнулись.

– Приходи поскорее, – сказала Кэти.

Она грустно усмехнулась.

– Постараюсь, сестренка, – сказала Фрэн. Перевела взгляд на мать.

– До свидания, мама.

Ответа, конечно, не последовало – тогда Фрэн и Алджернон молча вышли в коридор. Кэти выбежала за ними.

– Я закрою за вами дверь, – сказала она. – Фрэнни…

– Да? – спросила молодая женщина.

– А ты правда возьмешь меня в Египет? – приглушенным голосом спросила девочка. – Ты не шутишь?

– Кэти…

Фрэн уже почти забыла об этих словах; и пожалела, что о них не забыла Кэти. Конечно, о Египте и думать нельзя, во всяком случае, пока Кэти мала.

– Я постараюсь, – сказала она, выдавив улыбку и потрепав сестру по плечу. Кэти понимающе и грустно кивнула.

– Все равно приходи, – сказала она.

Фрэн еще раз улыбнулась ей и наконец вышла за дверь; Алджернон вышел следом. Разочарованная Кэти закрыла за ними дверь на замок.

Алджернон несколько мгновений стоял, глядя на этот враждебный ему дом.

– Я оставил деньги на столе в гостиной, – шепнул он жене. – Рядом с мальчиком, он, думаю, сообразит, что к чему, и приберет их…

Фрэн изумленно посмотрела на него, потом усмехнулась.

– Ну ты даешь, Элджи.

Если мать перехватит эти деньги, вполне может выбросить их. Хотя нет. Даже такая женщина, как миссис Грегг, выбросит деньги только по горячке – а она, кажется, уже остыла.

* Феномен спиритической фотографии – когда на фотографических снимках появляются нематериальные объекты, такие, как образы умерших родственников и более простые (реальность феномена подтверждена всемирно известным физиологом Шарлем Рише, химиком и физиком Уильямом Круксом (см. выше), доктором Гюставом Желе (профессор медицины в университете Лиона) и другими крупными учеными в лабораторных условиях).

* Феномен материализации. Фрэн, выражаясь современным языком, можно назвать сильным экстрасенсом; говоря же языком тех лет – сильным медиумом.

========== Глава 37 ==========

Книгу Алджернон перепечатал на машинке собственноручно. Двести тридцать страниц, как он уже подсчитал; самая крупная его работа.

Он уже издавался четыре раза, и не только в Англии. Но эту работу он понесет в лондонское издательство “Коллинз и К@”*, с которым сотрудничает уже семь лет… оно достаточно солидно, и в то же время держит нейтралитет в разных щекотливых научных вопросах вроде противостояния материализма и идеализма.

В самом деле, не мог же Андерсон объявить ему полномасштабную войну и настроить против него все печатные органы! Алджернон был уверен, что ему удастся издать свою книгу без больших затруднений, пусть он и встретит затруднения потом – когда книга станет известна научному сообществу.

Само собой, Фрэн должна была поехать с мужем – но она отчего-то отказалась.

– Я что-то устала, Алджернон, – сказала она хмуро. В последние дни его жена стала заметно холоднее, словно работа и ее ночные и дневные переживания были слишком утомительны. Они даже почти не занимались любовью. Как будто та страстная женщина, которая так любила его, была не она.

Впрочем, Алджернон знал по своему опыту с другими женщинами, что у противоположного пола бывают такие труднообъяснимые перемены настроения и самочувствия – в который раз археолог порадовался, что он мужчина.

– Не скучай, – сказал он жене, поцеловав ее на прощание. – Как связаться со мной, ты знаешь. Уверена, что хочешь остаться здесь одна? – напоследок еще раз уточнил он, сам не зная зачем.

Почему-то Алджернону совсем не хотелось оставлять ее наедине с ее фантазиями – хотя Фрэн никогда ими с ним не делилась. Просто потому, что не запоминала. Дневные видения почти полностью уступили место снам – как будто Фрэн вычерпала до дна свое прошлое и теперь платила за ошибки древней женщины своим настоящим…

– Элджи, я уверена, что не хочу никуда ехать, – сказала Фрэн, безразлично улыбаясь. Ее и вправду как будто подменили. – Кроме того, ты ведь уже собрался.

Он кивнул. Поцеловал ее еще раз.

– Постараюсь не задерживаться.

Алджернон подхватил свой саквояж и вышел, закрыв дверь. Фрэн проводила его взглядом, потом присела на корточки и заплакала – она понять не могла, отчего ей так плохо в последние дни, как не бывало уже давно. Заболела? Нервная реакция на события последних месяцев? Но почему только теперь?

А может, ей не пошла на пользу попытка целительства.

Без мужа в этом доме сразу стало пусто и страшно.

Но Фрэн не позволила себе предаваться унынию, потому что в ее положении это было просто губительно. У нее слишком много врагов, чтобы она еще сама себе стала врагом.

Алджернон забеспокоился, когда сел в поезд – и с каждой минутой беспокойство нарастало. Он переживал, что его книгу в издательстве не возьмут, и одновременно почему-то боялся за Фрэн…

Потом сказал себе, что все равно ничего не сможет изменить сейчас – и успокоился, как делал уже много раз.

“Коллинз и К@” приняли его приветливо и уважительно. Значит, страх насчет всемогущества клики Андерсона был действительно надуманным – что ж, Алджернон в глубине души это знал.

Андерсон будет действовать иначе – настраивая против Алджернона Бернса умы его коллег. Так, что эта его работа потеряет всякий статус, как и другие его работы, вместе со своим автором: реноме ученого крайне трудновосстановимо…

В редакции просмотрели машинописный текст, одобрили аккуратность автора и приятно удивились фотографиям; Алджернон в этот миг ужасно пожалел, что каноп он не получил – хотя бы их изображения.

Хотя, наверное, лучше не надо.

Перед глазами его непрошеным встало лицо Дарби, самопроизвольно появившееся на первом снимке “Книги мертвых”…

Стряхнув с себя эти фантазии, ученый любезно и метко, как он умел, охарактеризовал свои открытия и содержание работы; само собой, ни о чем сверхъестественном он не упоминал. Только подчеркнул роль своей жены и помощницы в написании этой книги. Ему бы очень хотелось, чтобы ей было отдано должное при издании работы…

Конечно, конечно, мистер Бернс, ответили Алджернону. Они свяжутся с ним, как только будут определены сроки публикации. Очень хорошо, что такой ученый, как он, поддерживает авторитет их издательства…

Алджернон про себя усмехнулся. Долго ли еще к нему будут относиться уважительно?

Он поблагодарил редакцию и вышел, испытывая большую радость и облегчение. Но на эти чувства непрошено наслоилось беспокойство; упомянув Фрэн, Алджернон снова начал думать о ней и бояться за нее. В самом деле, что с ней происходит? Может быть, действительно пригласить врача?

Скорее уж – священника…

Хотя священники тут едва ли помогут, как не помогали молитвы набожной миссис Грегг.

Алджернон не стал задерживаться на то время, что обещал жене; он не мог перестать думать о ней и как следует заниматься делами. Раньше он никогда бы не позволил себе такой расхлябанности – но раньше он и не привязывался ни к кому настолько сильно…

Алджернон не очень-то верил в молитву, но на обратном пути молился. Фрэн представлялась ему то тяжело больной, то мертвой – мозг, привыкший к непрерывной интенсивной работе, один за другим преподносил ему сценарии ее гибели; и не то чтобы совсем фантастические…

– Фрэн, пожалуйста, будь благополучна для меня, – шептал археолог, шагая к дому широким нервным шагом. Он никогда раньше не был таким беспокойным… но в браке люди меняются под влиянием друг друга; и, кажется, он изменился значительно сильнее, чем его жена.

– Фрэнни?

Он открыл дверь ключом и вошел в пустой коридор.

– Фрэнни?..

Внутри стремительно разрастался ужас. С ней произошло несчастье, ему ни в коем случае не следовало покидать ее! Глупец! Что он наделал!..

Фрэн с угрюмым видом появилась из своей комнаты, и он от облегчения уронил на пол саквояж.

– Фрэнни!..

– Я терпеть не могу, когда меня так называют, – сказала жена. – Я, кажется, это уже говорила? И что с тобой такое?

Алджернон бросился к ней и стал целовать; и наконец Фрэн засмеялась, шутливо отбиваясь.

– Осторожно, мистер Бернс!

Она поцеловала его.

– Не повредите нам!

Алджернон чуть не уронил жену, которую оторвал от пола от избытка чувств; совладав с собою, опустил ее и уставился ей в лицо.

– Что?..

– То, что ты слышал, – мрачно ответила Фрэн. – Кто-то там наверху решил, что нам ну просто позарез нужен третий член семьи – так, что мы никак не потерпим года два…

Она определенно злилась; а Алджернон все никак не понимал – вернее, отчасти уже понял, но сознание отказывалось выпустить эту мысль на поверхность.

– Ты беременна?..

Фрэн пожала плечами.

– Ну да.

Вид у нее теперь был безразличный – а под этим напускным безразличием скрывалась все та же злость. Фрэн обняла его и заплакала – теперь ей ясны были нервные срывы, которым она подвергала себя и мужа, утомляемость, раздражительность… собственная холодность в постели… Как же не вовремя, черт побери!..

Но с этим ничего не поделаешь – у нее один, а может, даже не один раз мелькала мысль о решении своей проблемы; но Фрэн задавила эту мысль. Сама она, может, и пошла бы на аборт, хотя это ужасно вредно для здоровья; но Алджернон никогда бы ей не позволил. Впрочем, нет, она и сама бы не пошла.

Фрэн не пылала любовью к тому образованию в своем животе, которое еще нельзя было назвать ребенком – но не хотела снова убивать.

Алджернон поцеловал ее и бережно обнял, уже с новым осознанием ее и своего положения. Что ж, случилось так случилось. Он же говорил ей, что уже готов к отцовству…

– Тебе нужно показаться врачу, – сказал Алджернон. – Завтра я тебя сам отведу.

– Подай в суд на компанию, которая производит твои резинки, – мрачно ответила жена. Она посмотрела на него, и оба рассмеялись – они приняли это.

Алджернон поглядел жене в глаза, гадая, что за тайну она теперь скрывает. Как же изумительна жизнь, в самом деле – никогда не устанешь удивляться ей.

– Как ты думаешь, это мальчик или девочка? – спросил он.

Фрэн пожала плечами.

– Понятия не имею, даже никаких догадок нет. Хотя погоди, – она нахмурилась. – Я читала, что вначале всегда формируется женский зародыш, а потом уже у него образуются мужские органы. Так что сейчас это определенно девочка.

Они снова засмеялись.

– Ну, ты же понимаешь, о чем я, – сказал Алджернон.

Он вдруг понял, как хочет сына.

– У тебя точно нет никаких идей? – настойчиво повторил он. – Ты ведь… очень чувствительна, Фрэн, я же знаю…

– Я же сказала – нет!..

Фрэн вдруг опять разозлилась. Потом так же неожиданно снова улыбнулась и погрозила мужу пальцем.

– Это ненаучно, Элджи, такие гадания!

Он заставил себя улыбнуться в ответ. В его жизни грядут очень большие перемены.

***

Врач осмотрел Фрэн и не нашел никаких отклонений от нормы – она переносила беременность даже лучше среднего. Не страдала токсикозом, нарушением кровяного давления, желчевыделением… А раздражительность была отнесена на счет повышенной нагрузки на нервную систему.

– Избегайте волнений, – повторил ей доктор обычный для беременных совет. – Не увлекайтесь жареным и сладостями, ешьте побольше белковой пищи и свежих овощей. По возможности займитесь спокойной работой, спите не меньше восьми часов в сутки. Желательна легкая гимнастика – я назначу вам специальный комплекс упражнений…

Насчет гимнастики и питания – без вопросов; а вот насчет спокойствия и сна…

– Конечно, доктор, я выполню все ваши предписания, – сказала Фрэн, когда врач расписал ей ежедневные упражнения. – Спасибо за консультацию.

Они собирались уходить. И Алджернон, конечно, не утерпел и вставил свой вопрос:

– Доктор, а нет ли какой-нибудь возможности определить пол ребенка до родов?

Врач удивленно посмотрел на него.

– Конечно, нет*.

Алджернон помрачнел. Видно, слова Фрэн насчет девочки засели у него в голове, хотя и были сказаны в шутку.

– Спасибо.

Они покинули кабинет.

– Что, для тебя это вправду так принципиально? – приглушенным голосом спросила мужа Фрэн. Ее почему-то очень задело страстное желание Алджернона иметь сына; хотя она знала, что большинство мужчин таковы…

– Нет, Фрэнни, я просто так спросил, – ответил Алджернон.

Она поняла, что муж лжет, и скривилась.

– Я не Фрэнни.

С другой стороны, она сама не могла понять, почему иметь сына так не хочется ей – разве она получала какие-то “предупреждения” на этот счет? Нет, ничего подобного…

– Так значит, срок полтора месяца, – сказал Алджернон.

Они уже покинули больницу и шли прогулочным шагом – конечно, ей ведь было предписано гулять на свежем воздухе… Хотя просто так гулять Фрэн всегда было очень скучно.

– По-видимому, да, – ответила молодая женщина, глядя в сторону. – Но точного срока тебе никто не назовет, врачи еще не научились его определять. А сама я… ну, ты догадываешься, как я поняла свое состояние.

– Да, конечно.

– Я вот о чем подумал, – сказал муж после паузы. – Врач запретил тебе волнения и активную деятельность, и я полностью с этим согласен. Нельзя рисковать тобой и ребенком. Поэтому лучше тебе безвыездно пожить дома, у нас здесь прекрасный воздух, все условия… Все равно ты не работаешь.

Фрэн дернулась. Во рту стало кисло от упоминания ее зависимости от него и мысли, что теперь это продлится еще черт знает сколько. Ведь после рождения ребенка Алджернон наверняка настоит, чтобы она сидела с ним, пока он будет разъезжать по делам; а может, даже начнет новый сезон без нее… Ей захотелось плакать. Все устремления и амбиции коту под хвост.

– Да, наверное, ты прав, – задумчиво ответила она. Что Фрэн могла еще сказать? Конечно, Алджернон был прав, совершенно прав. Черт бы его побрал.

– А знаешь, мне кажется, что это все-таки мальчишка, – сказала она. Не глядя на мужа, почувствовала, как он обрадовался.

– Ты уверена?

Она яростно обернулась к Алджернону.

– Я же сказала, мне кажется!..

– Хорошо, хорошо, успокойся. Не сердись.

Он на ходу привлек ее к себе и поцеловал – замечательный муж и, конечно, замечательный будущий отец. Но вся эта авантюра опять вышла ей боком. Впрочем, Фрэн всегда знала, что там, где она, ничего хорошего ждать не приходится.

Через два дня Алджернон опять уехал в Лондон, и, конечно, опять один. А в его отсутствие, которое длилось дней шесть, Фрэн пришло письмо из “Коллинз и К@”. То есть не ей пришло, а мужу, для которого решился срок публикации – через три месяца, книга уже была включена в план издательства…

– Замечательно, – пробормотала Фрэн.

Почему эта действительно прекрасная новость совсем ее не обрадовала?

Она телеграфировала мужу, чтобы он зашел в свое издательство, и вернулась к “спокойной работе” – шить костюмчик для сына на старой швейной машинке, оставшейся Алджернону от матери. Теперь она не сомневалась, что ждет сына, и эта мысль нравилась ей ничуть не больше прежнего.

Эти три месяца были очень скучны – Алджернон не допускал ее ни к какой помощи, потому что работа с древнеегипетскими документами могла ее “взволновать” и, еще того хуже, всколыхнуть в ней что-нибудь совсем нежелательное и опасное для ребенка. То есть видения.

Как будто ее видения подчинялись ее деятельности – нет, Фрэн давно заметила, что эта одержимость не поддается никакому контролю. Как будто ею управляли “с той стороны смерти”, хотя это звучало очень жутко.

Слава богу, что хотя бы кошмары ее теперь по ночам не мучили – правда, почти все сны, которые она запоминала, были неприятные, но не больше обычного. Фрэн почти никогда не видела радужных снов; может, только в далеком детстве, когда она знать ничего не знала ни о каком Древнем Египте…

Конечно, она менялась – понемногу располнела, изменились вкусовые пристрастия, так что ее почему-то все время тянуло на говядину и утятину, причем и то, и другое жареное, хотя это было ей запрещено.

– Наверное, он лучше знает, – сказала Фрэн мужу и стала готовить себе то, что ей хотелось. Алджернон, конечно, не возражал. Тем более, что остальные “его” предпочтения были весьма полезны – салат-латук, огурцы, дыни…

Они оба уже давно называли ребенка “он”.

– Меню прямо как у древних египтян, – с усмешкой сказала Фрэн мужу, с жадностью обгладывая крылышко жареной птицы. Это замечание сразу приобрело совсем не тот смысл, какой в него вкладывался.

– Фрэн, а ты не думаешь… – начал Алджернон, с волнением смотревший на нее. Фрэн резко засмеялась.

– Таких совпадений не бывает, дорогой. Наверное, это мне хочется, а не ему; а если даже и ему, то просто… совпадение…

– Ты же сказала, что таких совпадений не бывает, – заметил археолог.

Она раздраженно пожала плечами и вернулась к еде.

Через несколько дней после этого инцидента Алджернону опять пришло письмо из издательства, к которому прилагалась посылка. И в этот раз оба были в восторге – его книга вышла! И Алджернон сияющими глазами смотрел на новенький авторский экземпляр в коричневом коленкоровом переплете, который держал в руках, и читал благодарность своей жене, которую сам же составил для первой страницы!..

Потом он уронил книгу на диван и бросился к жене, схватив ее в объятия. Фрэн то смеялась, то целовала его, ошалев от счастья; только через некоторое время оба вспомнили об осторожности. Фрэн подбежала к дивану и схватила книгу, чтобы своими глазами прочитать сделанное ей посвящение, как следует ознакомиться с первой своей “настоящей” работой.

Как знать, может быть, она же и последняя…

У Фрэн сразу испортилось настроение, и она уныло села, подперев кулаком щеку. Подумала и о том, что репутация Алджернона давно под угрозой – дадут ли ход этой его работе, как и последующим? Помимо прочего, такая ситуация угрожала еще и их финансовому благополучию, сейчас как нельзя более важному.

– Алджернон, я не знаю, дадут ли ход этой книге, – сказала она. – Под угрозой наше будущее.

– Да, я понимаю.

Он тоже посерьезнел и сел рядом с ней, обняв за талию. Ее живот не стал безобразно выпирать, но теперь никто бы не усомнился, что она беременна.

– Я как раз об этом и хотел с тобою поговорить, – сказал археолог. Фрэн почувствовала в его словах какой-то тревожный смысл и повернула к мужу голову.

– О чем?

– Я планировал начать новый сезон после выхода этой работы, – сказал Алджернон. – Причем не откладывая. Мы с тобой задали очень перспективные направления, дорогая, и нужно ковать железо, пока горячо. Кроме того, если я промедлю, будет поздно.

Он погладил живот оцепеневшей жены.

– Я рассчитываю вернуться не позже, чем за месяц до родов.

Она открыла рот.

– Но…

Фрэн стало инстинктивно страшно, хотя она умом понимала правоту мужа. Конечно, он опять совершенно прав!

Но он поедет без нее – и оставит ее здесь одну…

– Мы все организуем наилучшим образом, – сказал Алджернон, внимательно и сочувственно смотревший жене в глаза. – Ты под наблюдением хорошего врача. Ты сможешь тотчас же вызвать меня, если будет необходимость…

Фрэн от души засмеялась.

– Элджи, только не говори мне, что ты перелетишь через океан на крыльях любви. Пока ты будешь спешить ко мне на помощь, я уже дважды рожу.

Справилась с собой.

– Не обращай внимания. Конечно, ты прав, поезжай. Со мной все будет в порядке.

Она поцеловала мужа, улыбаясь.

– А в случае чего мы дождемся тебя вдвоем.

Алджернон кивнул, хотя был очень встревожен.

– Фрэн, кстати говоря, мы с тобой до сих пор не выбрали имя. Если действительно случится так, что ребенок родится без меня, я должен быть уверен, что у нас не возникнет разногласий.

Фрэн с удивлением подумала, что ее нисколько не волновала проблема выбора имени – гораздо больше волновала проблема пола и личности самого ребенка.

– Ну давай выберем сейчас, – сказала она. – Какое ты предлагаешь?

Странно, но ей по-прежнему было все равно.

– Уильям, – тут же ответил Алджернон. – В честь моего старшего брата.

Фрэн наморщила нос с нескрываемым отвращением.

– А другого варианта нет? Кроме того, это может быть и девочка.

– Для девочки предложи ты, – сказал Алджернон.

Она немножко подумала.

– Пусть будет Эделия, – сказала она. На самом деле Фрэн теперь ни на минуту не рассматривала возможность появления девочки. У нее в животе сидел мальчишка, будь он неладен.

– Давай теперь ты – для мальчика, – сказала Фрэн. – Что-нибудь, кроме Уильяма.

Алджернон надолго задумался, но потом признался, что не придумывается. Уступил жене право выбора снова.

– Пусть будет Эмиль, – сказала она.

Теперь поморщился Алджернон.

– Звучит совсем немужественно. Давай назовем его Гэри, это значит “копье” на древнегерманском языке. Да ведь и красиво…

– Гэри Бернс, – произнесла Фрэн вслух. – “Копье”.

Ей не показалось, что очень уж красиво – но, по крайней мере, слух не резало. Ей по-прежнему было все равно, как назвать этого мальчишку.

– Что ж, пусть будет Гэри, – сказала Фрэн.

* Название издательства вымышленное.

* Ультразвуковое исследование, как и рентгеновское, было тогда еще неизвестно.

========== Глава 38 ==========

Фрэн проводила мужа через неделю – когда была определена клиника, где ей предстояло рожать, когда Алджернон договорился с медицинским персоналом и они обсудили все возможные способы связи и экстренные ситуации, которые могли возникнуть.

Алджернон как мог дотошно выяснил состояние здоровья жены. Хотя знал, что до родов оно может десять раз измениться. Но другого выхода у Бернсов не было.

– Сообщи матери, – настаивал Алджернон в самый последний миг, когда чемоданы были уже собраны и они сели рядом, чтобы проститься.