Текст книги "Подари мне жизнь...(СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 66 страниц)

– Том, кофе выкипает.

И только тогда Том вышел из ступора, схватил чертову турку, кляня ее, на чем свет стоит. Отбросил в мойку. Билл невесело усмехнулся и пошел в спальню. Сил не было. Его всего ломало, а руки в локтях просто выкручивало. Он просто упал на постель, укрыться сил не было, хотя его знобило.

Том бросил свою войну с туркой и вышел к маме, которая вешала куртку Билла.

– Мам, что происходит? Почему он такой? – Том шептал, но это было больше похоже на панику.

Симона развернулась и повела Тома обратно, на кухню, мельком взглянув на устроенное Томом безобразие.

– Это после гемодиализа, дорогой. Биллу переливали кровь.

– ОПЯТЬ? – Том почти заорал, испугавшись так, что стал такой же белый как брат.

Симона видела эту панику в безумных глазах, и обняла, прижавшись щекой к его плечу.

– Тихо, тихо, родной, не ори. Ну, что ты? Все нормально. Все нормально, слышишь? Переливания ему еще будут делать какое-то время, так положено, – Симона чувствовала, как расслабляется Том в ее руках, дыша как после забега. Чувствовала, как страх, нахлынувший на сына, потихоньку уходит.

– Правда? – тихонько спросил Том, начиная приходить в себя.

– Конечно, правда, родной, – она подняла голову и встретилась с глазами, в которых еще плескались остатки смертельного ужаса.

– Я звонил ему, а он не отвечал, три раза звонил! Я так волновался!

– Билл не брал с собой телефон, Том. Его же нельзя включать в лаборатории. Он его, вообще, в машине оставлял.

– Да, я понимаю, теперь… Вообще не могу въехать, как я мог забыть, что вы собирались в больницу, – проговорил он. – Я совсем в последнее время соображать перестал…

– Том, его поберечь нужно. Мы не можем его потерять, слышишь? Не можем! – Тихо сказала Симона, и Том, обняв маму, прижался лицом к ее волосам.

Она почувствовала, как его затрясло, и не удивилась, когда он, наконец-то, всхлипнул.

Просто поняла, то, что должно было случится – случилось.

И улыбнулась, когда ее сын заплакал.

Эти слезы были нужны сейчас – и ей, и Тому.

Слезы облегчения, слезы понимания истинного положения вещей.

Том чуть отстранился, когда смог подавить в себе спазмы, сжимающие грудь и горло. Закрыв влажные глаза, опустив голову, тихо сказал:

– Все будет хорошо, мам. Я обещаю.

– Спасибо, родной, – Симона прикоснулась губами к щеке сына, он шмыгнул носом.

– Я тут бардак устроил, кофеварка чего-то не включалась.

– Все нормально, починим. Я сварю тебе кофе, если хочешь.

Том вышел из кухни, ему уже было не до кофе, остановился возле двери брата, положив на нее ладонь, чуть поглаживая пальцами, не решаясь ее открыть, постоял так и прошел дальше. К себе. Сел на кровать, сдавив виски ладонями. Душа металась, он очень хотел сейчас быть с Биллом, зная, как тому сейчас тяжело. Как его сейчас ломает. Может, он хочет пить? А, может, ему холодно? А может, ему тоже очень нужно, чтобы Том был рядом. Просто был рядом.

Он оттолкнулся от постели, встал. Выдохнул. И вышел.

Сердце рвалось сквозь ребра, когда Том толкнул дверь в спальню брата.

Пальцы Билла сжали покрывало, когда он услышал отрывающуюся дверь. Лежа на боку, спиной к Тому, подтянув к себе колени, чтобы хоть немного согреться. Как был – в джинсах и свитере.

У Тома дрогнули губы, когда он увидел его вот такого – обессиленного, замерзшего, одинокого.

Он не знал, какой реакции ждать от Билла.

Прогонит, послав подальше?

Оттолкнет, потеряв веру?

Тихонько подошел к постели, сделав несколько шагов, поняв, что нужно чем-то брата укрыть, огляделся и увидел сложенный теплый плед на кресле. Взял его, расправил и осторожно укрыл. Билл не шелохнулся. Хотя, в душе у него была буря. Стиснув зубы, Билл, прислушивался, ему казалось, что он слышал, как сильно бьется сердце Тома, но не смог бы отделить собственный пульс, от пульса брата. Как будто билось одно сердце. Одно на двоих.

«Не уходи», – молил он, – «только не уходи!».

И Том не уходил. И тоже молил. Чтобы не прогнал.

Он тихонько сел рядом, кровать немного прогнулась под его весом, и замер, как будто ожидая удара. Ничего не произошло, и Том осторожно, боясь прикоснуться к Биллу, лег за его спиной. Положил голову на подушку, глядя в затылок брату. Тяжело сглотнул. А Билл, чувствуя все это, почти не дышал. Потом Том поднял руку и положил ее поверх пледа, чуть сжал пальцы на плече брата, при этом Билл вздрогнул. Невольно. Он и сам не ожидал от себя такой реакции.

А вот на Тома эта дрожь произвела иной эффект, чем он мог себе представить. Вместо того чтобы убрать руку и подумать, нужно ли класть ее обратно, он такую волну нежности поймал, что почти в ней захлебнулся, покрывшись мурашками с ног до головы, и не выдержав, осторожно прижался грудью к спине брата.

– Тихо-тихо, малыш, все хорошо… – шептали губы. – Все хорошо.

Обнял, прижав Билла к себе, теплый лоб Тома коснулся его затылка, и Билл закусил губу. Замерев, Том вдыхал знакомый аромат волос Билла, к которому сейчас примешивался узнаваемый больничный запах антисептики.

– Ты только не говори ничего, – прошептал он. – Пожалуйста, не прогоняй, ладно? Я знаю, как тебе х*рово сейчас, родной, знаю…

Том сжал пальцами плед.

– Я хочу сказать тебе – нам есть, о чем поговорить. Есть. Но это потом, хорошо? Когда тебе станет лучше. Я обещаю все тебе объяснить, слышишь?

Билл молча кивнул, и Том улыбнулся.

– Спасибо. Ты все поймешь, я знаю. Но потом, все потом. Тебе нужно поспать. Может, ты хочешь пить? Воды, чаю, кофе? Я принесу, – Том приподнял голову, готовый сорваться с места, только по малейшему кивку.

Вместо ответа, на руку Тома легли тонкие прохладные пальцы, и он перестал дышать.

– Нет. Не уходи, – эти тихие слова были так нужны Тому, что увлажнились глаза.

– Не уйду! Я буду с тобой. Ты поспи, котенок. Все будет хорошо.

Том расслабился, ладонь легла на грудь брата, а сверху, рука Билла, еще крепче прижимала ее к себе. Том просто таял, чувствуя все это. Его разносило от счастья.

И он, сжав веки, мысленно благодарил неизвестно кого: «Спасибо, спасибо, спасибо!»

Ну, а Билл давно подсознательно понимал, что во всей сложившейся ситуации есть что-то странное, как будто независящее от Тома – и это «что-то» не дает Тому быть с ним, хотя он этого страстно хочет.

И сейчас, когда Том, наконец-то, решился рассказать все – Билл успокоился. Это давало надежду на то, что все уладится. Вместе они смогут, они справятся с любыми обстоятельствами, какими бы серьезными они ни были. Том, сделав этот шаг навстречу неизвестности и зная, что отступать уже некуда, тоже успокоился. Он знал, что Билл его поймет.

И сейчас, впервые за последние месяцы, два любящих сердца, которым так не хватало друг друга, согревшись, тоже успокоились. Мальчишки, прижавшись друг к другу, наконец, смогли спокойно уснуть. Впервые за все это время их сон был спокойным и глубоким.

Улыбаюсь как расстаются друзья

Умрем как от тоски близнецы

Вот такая наша судьба твоя и моя

Никто не узнает где я а где ты

Спи спокойно, проснешься с утра

В зеркале будут все те же глаза

И не бойся ведь никто никогда

Не поймет кто остался ты или я

» Смысловые галлюцинации»

трек «Все под контролем»

альбом «Лед 9» 2001 г.

Они спали, чувствуя тепло тел и душ друг друга. Чувствуя спокойствие, окутавшее их с ног до головы. Спали, зная, что не будет больше той боли, что выматывала их все эти дни.

Спали, зная, что когда проснуться, то не окажутся врозь.

Том проснулся первый, уже в сумерках. Он так и обнимал Билла, и все так же его рука была накрыта рукой брата. Но теперь она была не прохладной, а теплой. Том глубоко вдохнул, улыбнувшись, и на этом вдохе теплые пальцы сжали его руку.

«Проснулся», – понял Том. И слегка потерся лбом о его затылок, погладил грудь Билла под пледом.

– Как ты? – тихонько спросил, подняв голову, и смотрел, как Билл переворачивается на спину.

– Все хорошо. Спасибо. Мне намного лучше.

Том в мягком полумраке комнаты не слишком четко видел глаза Билла, но ему почему-то казалось, что он смотрит на него с нежностью. Так же как и он смотрел на Билла. Рука, так и лежала, накрытая его пальцами. И это было безумно приятно.

– Пить хочешь? – Том прекрасно знал, как Биллу всегда хочется пить после таких экзекуций.

– Да.

– Я принесу… Чего хочешь?

– Просто воды, ладно?

– Да, конечно, я быстро.

Билл отпустил руку Тома, и тот поспешно выскочил из комнаты. Биллу хотелось горячего. Кофе или чаю, но он очень не хотел, чтобы Том уходил надолго. Просто физически не мог сейчас отпустить его.

Пусть лучше воды – лишь бы вернулся скорее.

И Том это знал, чувствовал, поэтому, не мешкая, налил воды из графина и вернулся.

– Спасибо, – Билл взял стакан еще слабыми пальцами, но Том, как будто чувствуя эту слабость, не отпустил стакан, чуть придерживая сам у его губ.

– Я не стал холодной наливать, тебе нельзя, – сказал Том и Билл улыбнулся, а потом большими глотками допил все.

– Еще?

– Нет, спасибо, – и, боясь, что Том сбежит, Билл взял его за руку, а второю положил рядом с собой. – Иди сюда.

Том, поставив стакан на пол, сел рядом, так, что его бедро касалось теплого тела брата.

Чуть помолчали, Том слегка смущенно теребил складки на своих джинсах.

– Я не знал, что вы сегодня поедите в больницу, – он виновато улыбнулся. – Вернулся, нет никого. Тебя нет. Звонил…

– Ты думал, что я просто не хочу тебе отвечать? Что я к кому-то ушел? – Билл усмехнулся.

Том пожал плечами, потом покачал головой, рассматривая свои пальцы.

– Да, я думал, что ты не хочешь со мной разговаривать. Но насчет того, что ты к кому-то пошел… Нет, я уже не буду думать о таком. Ты прости меня, Билл. Я не должен был так думать тогда, даже если ты и сам меня на эту мысль натолкнул. Я не имел права. Я ублюдок, Билл. Я такой ублюдок! Я должен был догадаться, что ты меня просто хотел разозлить.. Должен был понимать, что после того, что ты пережил, никогда не пойдешь к Ральфу.

«Я люблю тебя, ублюдок», – мелькнула мысль у Билла. – «Я безумно тебя люблю».

– Не надо сейчас об этом, Том, – тонкие пальцы сжали руку. – Это позади. И пусть там и останется. Окей?

– А я приревновал тебя, Билли. Ты не представляешь, как мне дались те три часа без тебя. Я думал, что с ума сойду. Представлял как ты с ним, черт… – он опустил глаза. – Я же собирался звонить Ральфу, искал у матери его номер, перевернул все. Хорошо, что не нашел. А потом ей самой позвонил, и когда она подтвердила, что Ральф действительно заходил, я думал, что для меня конец света наступил.

Билл сел на постели и молча обнял Тома.

Обнял, хотя у самого разрывалась душа – ведь Том уж точно не блефовал, говоря о Куларе..

А Том прижал к себе худенькое тело, сминая пальцами свитер на нем, чувствуя своей щекой его, чуть шершавую щеку.

– Прости меня, Билл, прости, – горячо шептал он. – За Кула прости. Но я действительно пытался изменить только не тебе, а себе. Думал, что тогда и ты больше не захочешь наших отношений. Вот так, по-идиотски все…

– Что происходит, Том? Ведь это же не из-за того, что мы оказались братьями, правда? – тихонько спросил Билл и немного отстранился, чтобы видеть Тома, но так и остался сидеть рядом. Близко. Так близко, что они чувствовали тепло, исходящее друг от друга.

– Ты же любишь меня, я знаю это. И знаю, что ты бы никогда не отказался от меня из-за этого.

Билл старался поймать взгляд Тома, склонив голову и, заглядывая ему в глаза, и Том посмотрел в глаза брату. Посмотрел, и медленно, но твердо кивнул.

– Да. Ты прав. Меньше всего меня волнуют моральные устои и чужое мнение. И из-за родства я не собирался отказываться от наших отношений.

– Что же тогда произошло, Том? – Тонкие пальцы сжали предплечье Тома.

No Roads Left – Linkin Park Больше некуда бежать (перевод )

В одиночестве стою на распутье…

Почему я так сильно отстал?

Почему я до сих пор ищу совершенство,

Зная, что поиски не увенчаются успехом?

Я снова подвёл себя

Своими страхами и ошибками,

Всё потому что…

note 1

Я буду бежать,

Пока тишина не раздавит меня.

Я буду бежать,

Пока это меня не убьёт,

Пока меня не покинут силы

И не будет выхода, кроме одного…

Когда я успел потерять свою целеустремлённость?

Смогу ли вернуть то, что упустил сам?

Почему мне кажется, что я этого заслужил?

Почему моя боль похожа на мою гордость ?

Я снова подвёл себя

Своими страхами и ошибками,

Всё потому что…

Я снова подвёл себя

Своими страхами и ошибками…

note 2

Я буду бежать,

Пока тишина не раздавит меня.

Я буду бежать,

Пока это меня не убьёт,

Пока меня не покинут силы

И не будет выхода, кроме одного…

Я снова подвёл себя

Своими страхами и ошибками,

Всё потому что…

Я буду бежать,

Пока тишина не раздавит меня.

Я буду бежать,

Пока это меня не убьёт,

Но я не жалею,

И больше некуда бежать..

Включаем первый трэк, перевод которого вы только что прочитали.

– Я все расскажу. – Том поднял руку на грудь Билла и выдохнул, чуть сминая пальцами свитер на нем. – Давно нужно было… Когда тебе делали операцию, я же был рядом совсем, за стеклом, в соседнем блоке. Отходил от анестезии и упросил Хельгу остаться, зная, что тебе тут будут делать операцию. Я хотел видеть тебя. Хотел быть рядом. Понимаешь?

Он посмотрел в глаза Билла.

– И она меня оставила. Знала, наверное, что устрою скандал, если не разрешит. У меня тогда состояние было – пи*дец. Еле дышал от страха. А ты… ты был такой бледный, белый почти… Только твои волосы и ресницы выделялись. Ты был таким маленьким среди этой палаты… Вся эта аппаратура возле тебя, инструменты – они меня ужасно напугали. – Том смотрел на свои пальцы, лежащие на груди у брата. – Все было нормально, сначала. Хельга мне рассказывала, что тебе делают, и что это за аппараты вокруг.

Том как-то нервно дернулся от этих воспоминаний..

– Я видел кардиомонитор. Видел и слышал, как бьется твое сердце. Это были зигзаги на мониторе, и такой пульсирующий высокий звук. А потом…

Том сглотнул, облизал губы, а Билл, затаив дыхание, слушал чуть хрипловатый голос брата. Такой, каким он говорит всегда, когда волнуется.

– Потом врачи около тебя засуетились, начали что-то вводить. А я не знал, что случилось – только слышал, как ускорился твой пульс. И понимал, что тебе плохо и врачи никак не могут помочь. Хельга меня пыталась успокоить, говорила, что так иногда бывает… – Том покачал головой. – Но это было так страшно, так неправдоподобно.. А потом на мониторе появилась прямая линия. И этот звук…

Том замолчал, опустив голову, не в силах говорить дальше.

Билл ждал, а потом прикоснулся к его виску, и пальцы заскользили вниз, к скуле.

– Какой звук, Том?

– Звук, от которого я иногда вскакиваю среди ночи. Беспрерывный высокий писк кардиомонитора, Билл. Такой, от которого у меня самого чуть не остановилось сердце, когда я понял, ЧТО это за звук. – Том поднял голову, и теперь смотрел на Билла, его взгляд блуждал по лицу брата, пытаясь рассмотреть его во всех деталях. – У тебя останавливалось сердце, Билли.

Наконец-то прошептали непослушные губы, и Билл почувствовал, как взмокла спина.

– Оно не хотело биться. А для меня эти секунды были самыми страшными во всей моей жизни. Тебе пытались завести сердце дефибриллятором, а я умирал, глядя на тебя. Знал, что если ты не будешь жить, то и я не буду, не смогу. И тогда я молиться начал. Впервые в жизни молился, чтобы твое сердце снова забилось. Молился и так хотел, чтобы ты жил. Так хотел… – это был почти стон, от которого сердце Билла сбилось с ритма. – И я пообещал Богу, что больше не прикоснусь к тебе как к любимому человеку, пусть бы он только вернул тебе жизнь.

Том замолчал и, наклонившись вперед, уперся лбом в плечо Билла.

Ошарашенного Билла.

Ошеломленного настолько, что все происходящее казалось сном.

Он был в ступоре. Хотя, наконец-то, все понял – вся картина сложилась у него перед глазами.

Он понял, что Том вымаливал для него жизнь. Вот такой ценой – его, Билла, жизнь взамен на их с Томом любовь. Которой он пожертвовал. Ради него же.

– Я пообещал, Билл. Пообещал, слышишь? – стон, прорывающийся сквозь шепот.

И он положил ладонь на Томкину шею, невольно прижимая его голову к себе, пытаясь дышать открытым ртом, потому что не хватало воздуха.

– Слышу, мой хороший, я слышу, – он покачал головой, еле выдавив эти слова, закрыв глаза и пытаясь придти в себя. – Я не знал. Я ничего этого не знал. Как же так, Том?

Тихо говорили сухие губы, а пальцы сжимали горячую шею Тома.

– Мне нужно было, чтобы ты жил, любой ценой, Билл. Любой ценой, ты только пойми меня. Я не знаю, помогло ли это, или просто так получилось, совпало так, но когда я пришел в себя, мне сказали, что с тобой все хорошо. Что ты жить будешь.

– Пришел в себя? – не понял Билл, чувствуя, как кружится голова.

– Да. Я тогда потерял сознание, когда у тебя еще не билось сердце.

Том качнулся в руках Билла, отталкиваясь от него. Встал и отошел к окну, Билл, тяжело дыша, смотрел на его силуэт на фоне окна. Том был в нескольких шагах, и было довольно темно, но, даже сейчас, Биллу казалось, что он видит, как дрожит Том.

– Там, когда я видел и понимал, что теряю тебя, что ты умираешь, я бы пообещал и сделал что угодно, лишь бы ты жил, – Том касался пальцами пореза на ладони, причиняя себе боль, но он этого не замечал.

А может, это было необходимо, чтобы хоть немного заглушить воспоминания, в которые он погрузился.

– Что угодно. Поверь мне, Билл. Так страшно мне никогда еще не было. Это было невыносимо, понимать, знать, видеть и слышать при этом бесконечный звук твоего остановившегося сердца. Мне казалось – еще немного, и мое тоже остановится. Я не мог даже допустить мысли, что останусь без тебя. – Том покачал головой. – Не мог. Это же нереально. Невозможно. Нет ничего более неправильного, чем жить дальше, если не будет тебя. Я и представить себе такого не мог. И не могу, – прошептал Том последние слова.

Билл сглотнул тяжело. Он еще полностью не пришел в себя после этого признания. Он не мог даже предположить, на что может пойти Том ради его, Билла, жизни. Хотя, наверное, все-таки мог – по себе. На что бы он сам пошел, зная, что от этого зависит жизнь Тома? Да на все бы пошел…

– И я никогда не пожалею о том, что тогда пообещал, в операционной. Не пожалею, Билли. Я бесконечное число раз думал об этом. И поверь, что если бы это повторилось, я бы сделал то же самое.

Билл слушал хриплый голос брата, так, как будто он озвучивал сейчас его собственные мысли.

– Почему ты молчал, Том? Почему? – тихо спросил Билл и облизал пересохшие губы.

Том помолчал, потом покачал головой, прерывисто выдохнул.

– Знаешь, есть поверье: если хочешь, чтобы желание сбылось, о нем нельзя никому рассказывать, после того, как ты его загадаешь. Что-то очень похожее испытывал и я все это время. Понимаешь? Оно слишком личное и слишком важное для меня. Я боялся, что, рассказав о нем, могу все испортить.

Билл сжал пальцами живот, спазмы скрутили его в один огромный нервный узел. Это уже была боль. Физическая и очень сильная. Осознание того, ЧТО Тому пришлось пережить за эти два месяца, общаясь с Биллом так, как будто ничего не произошло, и в тоже время, понимая, что он не имеет права на что-то большее, чем братская любовь.

Это так больно ударило по нервам, что захотелось кричать, выть громко и протяжно, от боли и тоски.

– Как же ты, Том… Как же ты держался все это время? С такими мыслями… Господи! Зная, что не сможешь быть со мной, зная, что не допустишь между нами ничего? КАК ты мог выдерживать, говоря, что любишь, что скучаешь, и, слушая в ответ, что я тебя тоже безумно люблю и хочу. Как ты жил с этим, Том? Я не понимаю, – простонал Билл, и, подтянув колени к груди, обнял их, прижавшись лбом и зажмурив глаза.

Повисла тишина. То, что творилось в душах двух мальчишек, которые эта тишина пыталась окутать, с треском разрывало ее на тонкие полосы и расшвыривало их по пространству, не давая возможности стать снова одним целым.

– Я курить хочу, – прошептал Том, чувствуя, что больше об ЭТОМ сил говорить у него нет.. – Бл*дь, как же я хочу курить.

Слишком тяжело все это было – и тогда, и сейчас. Тем более – сейчас.

– Томочка… Как же мы теперь?

Билл не ждал ответа. Он понимал, что, скорее всего Том сейчас больше ничего не скажет. Видел, что Тому и так было очень непросто рассказать ему все, выворачивая душу наизнанку, обнажая ее полностью, при этом, заставляя себя переживать заново то, что перевернуло его сознание. Его жизнь. Их жизнь.

– Билл, нужно поесть, уже вечер, а ты, наверное, вообще ничего сегодня не ел, – вдруг сказал Том. Спокойно, хоть и тихо. Как будто и не было этого разговора на грани нервного срыва. Будто просто переключил себя на другую программу. Билл понял, что это нужно Тому. Нужно, чтобы немного придти в себя, отстранившись от воспоминаний и всего того, что с ними связано. Понял, что нужно сейчас дать передышку и себе, и Тому.

Билл выдохнул и, откинув плед, встал. Подошел к Тому, боясь спугнуть, прикоснулся к его плечу.

– Все хорошо, Том, – и Том повернул к нему голову, глядя чуть снизу, распахнутыми глазами, в которых была просьба. Просьба, остановится сейчас, не говорить на эту тему и больше ни о чем не спрашивать.

– Ты поешь со мной? – Билл улыбнулся, поглаживая пальцами теплое плечо под рубашкой Тома. – А потом я тебе сам кофе сварю. Пойдем?

***

Симоны уже не было дома, и мальчишкам пришлось самим разогревать ужин. Вернее, это пришлось делать Биллу. Том, как только вышел на кухню, залез на свой любимый подоконник и закурил, глядя в окно, на светящиеся фонари вечернего Гамбурга, на окна жилого дома, стоящего чуть поодаль.

Они перекидывались ничего не значащими фразами, Том практически не смотрел на Билла. В его мозгу бился вопрос, правильно ли он сделал, признавшись в обещании?

Он очень боялся, что этим может как-то нарушить то, что досталось ему такой дорогой ценой. Но, даже несмотря на эту тревогу, на душе было намного спокойнее, чем все предыдущие дни. И он видел, что Билл тоже немного успокоился, как будто внутренне собрался. Теперь он хотя бы знает истинную причину всего происходящего.

А вот Билл все сильнее понимал, насколько он виноват перед Томом. Сейчас он пытался отгонять от себя эти мысли, но знал, что обязательно попросит у Тома прощения – за все. И чувство вины все усиливалось, поднималось в душе, мешая дышать. И он знал, что нужно что-то сделать, сказать, пока оно совсем его не прикончило.

Билл суетился, накрывая на стол, бросая взгляды на Тома, необычно притихшего, внешне спокойного. Хотя знал, ЧТО на самом деле творилось в душе любимого человека, заставившего себя заново пережить те страшные минуты в операционной.

Как сам Билл почувствовал себя, узнав, что у него останавливалось сердце? Немного странно – так, как будто знал об этом всегда. Хотя, может, это чувство было оттого, что он ЗНАЛ, что живет только благодаря Тому. И не потому, что тот стал его донором, а просто потому, что Том очень хотел, что бы Билли жил. И все те сны, когда он стоял у черты, дали понять, что именно Том не дал Биллу сделать шаг в никуда.

– Томка, слезай, давай поедим, остывает, – позвал Билл, и Том, неохотно слез с подоконника и сел напротив. Так же отводя глаза. Это напрягало все больше. Билл не мог допустить, чтобы Том замкнулся в себе, этого бы он просто не выдержал.

– Посмотри на меня, Том, – попросил тихонько, и Том медленно, как будто через силу, поднял на него взгляд.

Билл сглотнул невольно, эти глаза сейчас были безумно похожи на его собственные, которые он видел в зеркале в последние дни. Усталые, измученные, красные.

– Все будет хорошо, – Билл попытался улыбнуться, и Том ответил ему вымученной улыбкой.

И уже от этого Биллу стало легче. Что бы там ни было, они могли смотреть в глаза друг другу, а это уже было немало.

Парни поели, а потом Билл, как и обещал, сам сварил кофе, поглядывая, как сидящий на подоконнике Том, комкает рубашку на плече.

– Я не делал очень крепким, – Билл протянул ему кружку и тихонько добавил, – скоро спать.

– Спасибо, – Том взял кофе и поднес к лицу, вдохнул. – Обалденно пахнет. Все равно такой кофе ароматнее, чем из машины, да?

Билли кивнул и сел на стул, вытянув ноги. Он тихо радовался тому, что они вот так общаются, даже сейчас, когда он не знал, что будет, когда Том допьет свой кофе. Встанет и уйдет в свою комнату? Просто уйдет?

(И включаем второй трэк).

Билл не мог допустить даже мысли о таком. Ему совершенно необходимо было чувствовать присутствие Тома. И не просто присутствие – Биллу нужно было выговориться. Он все сильнее чувствовал себя виноватым. Теперь, когда он разбудил в себе чувство вины, оно начало свою разрушительную деятельность. И для того, чтобы это прекратить, нужно просто поговорить. И понять, что Том его простит. Если не сейчас, то когда-нибудь.

– Спасибо, братишка. Это я собирался тебя кормить, а получилось наоборот. Не дал умереть с голоду, – сказал Том, вставая с подоконника.

Билл напрягся, подтягивая ноги, пропуская Тома к мойке.

– Да, не за что, мне было приятно с тобой посидеть, – Том замер на секунду, а потом повернулся к Биллу.

– Давно не было так спокойно, – почему-то сказал он и встретился глазами с Биллом.

«Скажи что-нибудь! Не отпускай меня сейчас!» – промелькнуло у Тома в мыслях. – «Не отпускай!»

Билл скользнул взглядом по лицу Тома.

– Мы можем еще поговорить? – спросил Билл.

Что-то робкое было в этом вопросе, что заставило Тома вздохнуть с облегчением.

– Конечно, – он кивнул, чуть не сказав: «Я скучаю по тебе, по нашим разговорам».

Только вовремя остановился, хотя видел по выражению лица Билла, что он понял, о чем Том умолчал. Билл благодарно улыбнулся, но, понимая, какой это будет разговор, невольно обнял себя за плечи, чтобы скрыть внезапную дрожь.

Выдохнул, прикрыв глаза, а когда открыл, увидел протянутую руку.

– Пойдем. Я не хочу, что бы ты тут мерз.

Этот простой жест для него был сейчас вершиной желаний – просто почувствовать тепло протянутой руки… Как же мало нужно, чтобы его сердечко скакнуло, сильно забившись в груди.

Том толкнул дверь в спальню Билла, и они вместе зашли внутрь.

– Давай не будем включать свет, только музыку тихонько включи, ладно? – попросил Том, поднял плед и накинул его на плечи брату.

Через пару минут Билл, откинувшись на подушки, смотрел на Тома, который сидел на постели, рядом совсем, к нему лицом, подтянув к себе колени. В сумраке комнаты предметы принимали размытые очертания, но Билл все равно видел тонкие пальцы брата, теребящие штанину джинсов, нервно сжимающие лодыжку. Впрочем, какого можно было ожидать спокойствия от них обоих?

Два парня, безумно любящие друг друга, у которых не было секса два месяца – были рядом. Одни, в сумраке. И при всем этом, не имея возможности быть вместе.

Нужно ли говорить, что они сейчас чувствовали?

– Скажи, Том, – Билл на секунду прикусил штангу в языке. – Когда ты узнал, что мы – братья, что ты почувствовал?

Том шумно выдохнул.

– Шок. Это был шок. Наверное, то же самое, что и ты?

Билл кивнул.

– Я тебя на фотографии за себя принял. А потом Симона все объяснила. Но я же думал, что ты от меня действительно решил из-за этого отказаться, – Билл говорил и все сильнее сжимал кулаки. – И для меня это было просто странно. Я не понимал и не верил. И как оказалось – правильно делал.

Том опустил голову, уткнувшись лбом в колено.

– Правильно делал, – повторил он. – Я же тогда, первым делом, вспомнил наши с тобой разговоры насчет того, что хорошо, что мы не братья, не родственники. Помнишь?

– Да.

– И я безумно боялся, что ты откажешься от меня.

То ли всхлип, то ли смешок, то ли стон, вырвавшийся у Билла, и Том поднял голову.

– Дурак ты, дурак, Том! Как ты мог подумать об этом, а? Как? – Билл укоризненно покачал головой и откинул челку с глаз.

Том сглотнул невольно, как же ему сейчас хотелось обнять Билла, прижать к себе.

– Я бы не смог отказаться от тебя, даже если бы мы были родными братьями, Том. Слышишь? – вопрос Билл прошептал. – Я люблю тебя. И кем бы ты ни оказался – для меня это ничего бы не изменило.

Сердце билось так, что при каждом толчке вздрагивало тело. Так казалось Тому.

– А сейчас? – тихо начал Том. – Сейчас, когда ты понимаешь, насколько для меня все серьезно? Что ты думаешь сейчас?

Билл довольно долго молчал, потом решился и заговорил.

– А сейчас я думаю, какой же я ублюдок… Как я мог так ломать тебя? Я же практически тебя насиловал, Том! Я избил тебя… Ни фига не зная и не понимая, я пытался добиться своего. Я тебя чуть не трахал, а ты молчал. Том, сука, ну чего ты молчал? – Билл сел и с его плеч съехал плед. – Думал, что у меня совесть проснется, да? Совесть? Да ни х*я. Даже тогда, когда ты себе губу прокусил, чтобы оттолкнуть меня, даже тогда я не мог подумать, что все настолько серьезно. Хотя и чувствовал – есть что-то неправильное во всем этом.

Том поправил на Билле плед. Молча. Чувствуя, как Билл с отчаянием смотрит на него.

– Том! Ты понимаешь, как я себя сейчас чувствую? Понимаешь? Монстром , бл*. Пи*дец, каким монстром.

– Успокойся, «монстр», а? – Том слегка встряхнул Билла, держась за плед. – Ты не знал ни х*я, и ты же не телепат, чтобы прочитать мои мысли.

– Ты не понимаешь, Том. – Билл покачал головой. – Я делал то, чего хотел я, игнорируя твои желания. Мне стыдно, понимаешь? Мне очень стыдно. Я хочу, чтобы ты простил меня. Пожалуйста, Том! Пожалуйста!

Том смотрел в лицо Билла, слушая его и, чувствуя, как нарастает напряжение, все сильнее и сильнее. А потом накрыл губы Билла ладонью.

– Заткнись, Билли. Заткнись! Ты понимаешь, что ты извиняешься по большому счету за то, что не знал ничего? За то, что молчал Я! Понимаешь? Ты вообще помнишь, из-за чего случилась драка, а? Помнишь? Про Кула помнишь? Билл, я ведь спал с ним! И ты бил меня именно из-за него. Из-за ревности бил. А сейчас за это извиняешься? – Том убрал ладонь с лица Билла. – Ты хоть понимаешь вообще, что я бы тебя точно убил, если бы ты тогда пришел и сказал, что был с Ральфом?

Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Я бы убил тебя, – прошептал Том. – Даже, несмотря на то, что сам перед этим трахался на стороне. Я был с Кулом, пытаясь понять, что смогу быть НЕ с тобой. Сознательно, понимаешь?

Билл, стиснув зубы, слушал Тома.

– А ты извиняешься… – Том замолчал и опустил голову.

– Пытался понять, – повторил Билл после паузы, чувствуя, что еще чуть-чуть и разорвется душа на кровавые ошметки.

Сглотнул и тоже наклонил голову так, что почти касался виска Тома своим виском.

– Ты пытался… И как? Ты это понял? Что сможешь – не со мной?

Вопросы мучительно слетали с сухих губ, а душа сжалась в маленький комочек, боясь услышать: «Да».

Билл и не дышал почти, в ожидании ответа.

Так боялся, что после него пропадет желание жить…