Текст книги "Подари мне жизнь...(СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 66 страниц)

Сжимая одеяло и стиснув зубы, он заставил себя не выходить из комнаты. Хотя так хотелось.

Но хотелось и еще одного – чтобы Том САМ сейчас пришел к нему. По любому поводу. Извиниться, поругаться, обнять – было все равно, лишь бы пришел.

Том не пришел. После получаса шараханий по квартире, он вернулся в свою комнату.

Хотя Том видел по одежде в прихожей, что Симона дома, он решил к ней не заглядывать.

В эту ночь никому не было покоя, и сна тоже почти не было. Два сердца так хотели чувствовать друг друга рядом. Только не было возможности. А третье не могло им в этом помочь…

***

Субботним утром на кухне Симона готовила завтрак, когда в нее выполз опухший от выпитого Том и, пробубнив что-то себе под нос, полез в холодильник за минералкой. И в нем Тому так хотелось оставить свою голову, которая с утра уже раскалывалась на тысячу кусков.

– Привет, ребенок, ну и вид у тебя…

– Мам, не надо, я и так знаю, что урод.

Том сел на диван и, наклонившись к коленям, уткнулся лбом в одно из них.

– Ну, зачем напился? – Симона внимательно смотрела на сына.

– Я же тебе уже сказал… ну, урод я… А теперь болит голова. А мне вечером опять пить.

– А ты не пей! – раздался голос, от которого захотелось умереть.

Вот прямо тут и прямо сейчас. Не поднимая головы от колен. Но Том все-таки поднял голову и, по мере ее неспешного подъема, его взгляд проходил по длинным стройным ногам, по ширинке, поясу джинсов, в который была небрежно заправлена дымчато-серая футболка с надписью: «Только Бог может судить меня».

Том сглотнул, как будто эта фраза встала ему поперек горла. И поднял взгляд еще выше: по кадыку, по тонкой шее, по подбородку, на котором заметил едва-едва отросшую щетину, зацепился взглядом за ухмыляющиеся губы и только потом утонул в темных глазах.

Утонул. Упал на самое их дно.

Где, несмотря ни на что, ленивыми, тяжелыми волнами, плескалась нежность.

И забилось сердце в висках.

Заломило их так, что пришлось закрыть глаза, зажмуриться, снова опустить голову.

«Бл*дь!» – пронеслось в воспаленных мозгах.

– Умно, – прохрипел он.

– Конечно, умно, – Билл прошел к Симоне.

– Доброе утро, милый. Как себя чувствуешь? Кофе будешь?

– Да, если можно. Хорошо, спасибо. Я сейчас, – Билл вышел снова, Том ощутил движение воздуха возле себя.

– А вечером-то пить чего, Том? – Симона смотрела на спину сына, на рассыпанные по ней дреды.

– А вечером мы отмечаем окончание практики, отговорки не принимаются, – пробурчал Том.

Симона вздохнула.

– Завтра ты вообще будешь загибаться. Ты это понимаешь?

– Пофиг. Не привыкать… О-о-о, убейте меня кто-нибудь. Кто его только придумал?

– Кого?– отозвалась Симона.

– Похмелье, – простонал Том.

Снова движение воздуха – Билл вернулся.

– Стакан?

– Угу, воды набрать.

Том прислушался. Плеск воды. Пауза.

– Эй, в танке! – голос совсем рядом, и Том медленно поднял тяжеленную голову. Такая же, чуть саркастическая улыбка, а может просто сочувствующая? И все такие же безумно красивые глаза. Раскрытая ладонь, на ней две таблетки.

– Выпей, полегчает.

– Хочешь меня отравить? – хриплый шепот.

– И не надейся. Давай, быстрее. – Взгляд Билла почти физически ощупывал припухшие веки, покрасневшие глаза брата, и Том это чувствовал.

– Как скажешь, – Том аккуратно взял с ладони Билла таблетки и закинул в рот, запил водой.

– Спасибо.

Протянул назад стакан и теплые пальцы скользнули по его руке, когда Билл забирал стакан.

– Вот и умница, – нежные губы тронула улыбка, и Том облизал свои, еще влажные от воды.

– Курииииить, – прошипел он и потихоньку, чтобы не расплескать мозги, поплелся к подоконнику.

– Так! – Симона проследила за хромающим сыном. – Это что еще за новость?

– Ма, успокойся. – Том с трудом забрался на подоконник, и, вытащив сигарету из пачки, вложил ее в губы. – Всего лиф бандифская пуля, – проговорил, не вынимая ее изо рта.

Билл ухмыльнулся.

– Ага, велосипедная мафия изводит всех кто с дредами.

– Угу, – подтвердил Том, усмехнулся, прикуривая и затягиваясь с наслаждением.

– Ногу они тебе, что ли пытались оторвать? – Симона подошла и задрала брючину на ноге Тома.

Пальцы прощупали лодыжку, Том чуть сощурился, прислушиваясь к ощущениям. Боли почти не было, но не было и того ощущения, которое дарили пальцы Билла вчера. От которого мозг плавился, и хотелось скулить.

Невольно бросил взгляд на Билла, и тут же его отвел, матерясь про себя, поняв, что мысли сейчас у них одинаковые, судя, по выражению лица Билла.

– Не дреды, просто вышло так, неудачно, – Том чуть скривился. – Я увернулся, ну, и дернули не за то, за что собирались.

Билл потер кончик носа, пытаясь скрыть улыбку.

– Понятно. Хорошо, что все-таки не оторвали, – Симона с сарказмом посмотрела на сына, поправляя штанину, и добавила, – ногу.

– Да, хорошо, – Том откинул голову, улыбнулся, чувствуя, как начинает исчезать боль.

Минут через двадцать Том вернулся в спальню, вдоволь накурившись и напившись кофе. Есть сейчас он не мог. Просто все время просидел на подоконнике, иногда чувствуя на себе взгляд завтракавшего Билла, слушая неторопливую беседу между ним и мамой. Говорили о посещении клиники на следующей неделе, Симона сама захотела поехать с Биллом, и он не возражал. Том, слушая голос Билла, смотрел за окно, и по его телу пробегали волнами мурашки.

Его заводил даже такой спокойный голос Билла, без всякого сексуального подтекста. Но на душе стало легче, когда он понял, что Билл в порядке, и как будто не слишком заморачивается тем, что произошло вчера.

Вот только, если бы Том смог заглянуть в душу брату, он бы понял, что все не так просто, как кажется.

До вечера Том успел принять ванну, посмотреть ТВ, даже поесть и полазить в интернете. Чувствовал он себя почти нормально. Как говорится, снова был «готов к труду и обороне». Хотя, скорее он просто хотел уйти подальше от всего, что сейчас происходило в двух, истерзанных сердцах. Даже понимая, что это все равно ненадолго, и не убежишь от своих чувств и проблем.

Билл курил на кухне, глядя в окно, когда Том уже надевал куртку. Было без четверти шесть, его внизу ожидало вызванное такси. Стояла натянутая тишина. Том понимал, что не сможет, молча взять и уйти, а значит нужно что-то сказать. Но что?

– Том, телефон при тебе? – Симона выглянула из комнаты.

– Да, мам, конечно.

– Если что – обязательно позвони, понял? Сама тебя заберу.

– Я понял, ма. Все будет нормально…

И тихо, для Билла:

– Я не буду долго задерживаться, – сказал Том и, увидев молчаливый кивок в ответ, добавил:

– Постараюсь, по крайней мере. Если что, я позвоню.

И снова кивок. Том вышел из квартиры.

POV Bill

Ты ушел. Я знал, что ты все-таки пойдешь на эту чертову вечеринку. Конечно, я не имею права тебя удерживать, это твои друзья и твое право быть с ними. Только что-то неспокойно у меня на душе, черт. Пусть это будут только мои «тараканы».

Сейчас ты выйдешь, сядешь в такси и уедешь. Я думаю, что если бы все между нами было хорошо, то ты не пошел бы туда без меня. Вернее, вообще, наверное, не пошел. А если бы и пошел, то не было бы у меня так паршиво на душе. На улице уже почти темно, и я не вижу, как ты садишься в такси. Но если оно отъезжает, то значит ты уже в нем, да? Провожаю машину глазами до поворота – знаю, что в ней самый дорогой мне человек на свете. Не знаю, сколько времени еще стою, глядя в ту сторону, где скрылось такси. Потом вздрагиваю от звонка в дверь.

– Билл, милый, открой! Это ко мне, – слышу голос Симоны, выглянувшей из спальни.

– Окей, сейчас, – отзываюсь, подхожу к двери и открываю.

– Привет, – знакомая усмешка и мое пересохшее горло не дает вымолвить ни звука.

Ральф. Вот кого я не ожидал увидеть.

– Привет, – выдавливаю я, наконец, и так стоим, тупо глядя друг на друга несколько секунд, пока не появляется Симона.

– Привет, дорогой, я сейчас. Мне буквально минут пятнадцать, ладно?

Отступаю, и мне приходится пропустить этого гостя, от присутствия которого хочется сжаться в маленький комок и исчезнуть.

– Хорошо, я подожду, не торопись, дорогая, – улыбка, предназначена ей, а меня от нее почти передергивает.

– Билл, милый, пожалуйста, поухаживай за гостем. Я скоро!

– Хорошо, поухаживаю…

Затравленно смотрю на Ральфа. В ответ получаю еще одну усмешку – ее наглую, без вызова, но приятного все равно мало.

– Прошу, – киваю на кухню, когда Симона уходит к себе.

– Спасибо, – проходит, чуть раздвинув полы дорогой замшевой куртки, садится на стул, закидывая ногу на ногу. – «Ухаживать» будешь?

– Ага, сейчас начну, – смотрю исподлобья.

– Штаны уже можно снимать? – улыбка. И мне самому становится почти смешно.

– Пошел ты, Ральф, – прохожу к кофе-машине.

– Расслааабься, все нормально, – тянет он.

– Я расслаблен, не льсти себе, – кидаю взгляд на этого холеного самца. – Какой кофе ты пьешь?

– Черный, «без никто», как говорит один мой друг.

– Друг?

– Друг, – покачивает он ногой. Кивает, задумывается на секунду. – А ты считаешь, у меня не может быть друга?

– И сколько ему? – ставлю блюдце с чашечкой на стол рядом с Ральфом. – Дай угадаю, «другу» твоему лет семнадцать? Помоложе меня?

Пристальный взгляд, Ральф медленно переводит его на мои губы.

Меня начинает слегка потряхивать, чувствую, как злость поднимается в душе.

– Нарываешься?

– Нет, просто спрашиваю…

– Может, завидуешь? – берет чашечку, смотрит на меня в упор, отпивает. – А я скучал по тебе.

Невольно вскидываю брови и сглатываю. Вот же с*ка!

– Да ладно тебе, Билли! Это шутка. А ты хорошо устроился – любимый мальчик под боком, все дела.

Стискиваю зубы и невольно обхватываю себя за плечи, чтоб унять нервную дрожь.

– Слушай, заткнись, а? – шиплю сквозь зубы.

– Все, все, все, малыш, прости. Не буду. Мир? Нам нечего делить, согласись. У нас все в прошлом, а жаль…

Проглатываю это «малыш».

– Да пошел ты, – уже чуть спокойнее получается. Ральф замечает это.

– Ну, вот и славно, – улыбается.

– Ага, обслужи себя сам, ладно? – засовываю руки в карманы джинсов и, не спеша прохожу мимо него.

– Рад был тебя увидеть, Билли, – я чувствую, как его взгляд скользит по моей фигуре.

– А уж я как рад, – усмехаюсь и ухожу, бормоча себе под нос, – аж башню сносит…

POV Tom

Чувство вины перед тобой. Мне интересно, я смогу когда-нибудь избавиться от него, Билл?

Сейчас я чувствую себя виноватым в том, что уехал из дома. Пить, веселиться. Ох, бл*!

Веселиться. Самому смешно… Напиться и забыться, нах. Мне нелегко, Билл, мне очень нелегко.

Да, я прекрасно понимаю, что тебе не легче. А может и тяжелее. Только нужно как-то продолжать жить. Вот я и пытаюсь.

– Курить можно? – спрашиваю у таксиста, и он кивает. – Спасибо.

Закурить, затянуться на полную и попытаться отвлечься. Спрятать, нет, хотя бы просто отодвинуть немного мысли о тебе. Пообщаться с друзьями, поржать, потанцевать. Ну, как получится…

А вот и клуб, толпа наших придурков, которые уже увидели и машут. Ну, конечно, Том Каулитц – душа компании. Без него будет не в кайф. Ну, что же, понеслись!

Разговоры, смех, стеб, рассказы о практике, о подвигах на сексуальной почве. И коктейли, коктейли, коктейли. Сигареты, чуть танцев и снова смех. Все уже хороши, пьяненькие и расслабленные.

Глаза, ох уж эти глаза. Кул, парень, только ты все видишь и понимаешь, да?

Видишь, что я хоть и веселый, но в душе у меня полный мрак, да? Видишь, чувствуешь? Ну, не надо так, Кул. Все нормально. Мы потанцуем и напьемся сегодня, да? Напьемся? Ну, расслабься, все окей!

И вот уже начинаем понемногу разбиваться на отдельные группы, потом на пары, так сказать, пытаться быть ближе с тем, кто еще не успел надоесть, с кем приятно и хочется быть рядом.

Хочется говорить глупости и слышать смех в ответ.

Ты сидишь через одного от меня. И я ловлю на себе твои почти укоризненные взгляды. Хотя, наверное, не укоризненные, а скорее сочувствующие, что ли.

Да, я буду смеяться, я буду пить. А еще я хочу, что бы ты был рядом со мной.

– Иди сюда, – беру твою руку и выдергиваю ближе к себе.

Садись рядом. Садись. И просто побудь со мной. Из всех тех, кто сейчас рядом, из всей этой толпы, один ты догадываешься, чего мне стоит вот так держаться.

– Сильно х*ево? – вдруг спрашиваешь, когда я перестаю смеяться и смотрю затуманенными глазами в бокал.

Ну да… Кого угодно может на*бать Том Каулитц, но только не тебя.

Киваю и усмехаюсь.

– Много пьешь.

– Имею право. Мне х*ево, – снова усмешка.

– Томми, – на меня почти падает Кристин, – ой, сорри. Пойдем, потанцуем, я сто лет не танцевала с тобой.

Смотришь на меня сочувствующе. Подмигиваю, усмехаюсь и встаю, обнимая девушку за талию.

– Ну, пойдем, красавица.

Встаю, качается пол, но иду и танцую.

Улыбаюсь красивой девушке, наклоняюсь, к ее щебечущим губам ухом, и меня щекочет теплое дыхание.

Что-то говорит, смеется. Ни фига не всасываю, что она там говорит, но делаю вид, что слушаю, что мне тоже весело. Поддакиваю, киваю, что-то отвечаю. Несу какую-то смешную чушь. Господи, я даже шутить не разучился.

На танцполе уже много людей. Почти десять часов, в разгаре субботний вечер. Клубная музыка долбит по ушам, однообразным ритмом, низкими частотами, при этом поднимая в крови уровень адреналина, и рождает чувство эйфории. Бесконечное ритмичное вдалбливание кайфа в мозги. До тошноты, до головокружения.

Я почти пьян. Но мне хочется выпить еще, и поэтому возвращаемся к нашим, Кристи упархивает на другой конец столика, а я плюхаюсь возле Кула. Беру свой бокал, вытаскиваю соломинку, швыряю ее на стол и парой глотков допиваю коктейль. Не смотри же ты так, Кул, не надо так со мной. Я знаю, что ты переживаешь, что у тебя самому не в радость видеть меня вот такого. Но не могу я сейчас по-другому

– Хочешь напиться, – уже не спрашиваешь, констатируешь факт, да, Кул?

– Ща, надо еще заказать, – поднимаюсь, и ты встаешь со мной вместе.

– Пойдем, у меня сигареты кончились.

Выползем вместе. Хотя это я выползаю, а ты нормальный совсем. Смотрю на тебя одним глазом.

– Совсем не пил?

– Просто меньше, чем ты.

Заказываем коктейли, покупаем сигареты и через несколько минут возвращаемся.

Время, время летит незаметно. Круговорот мыслей, эмоций, мерцающего света, музыки. Снова разговоры, смех, случайно опрокинутый бокал. Кто-то матерится.

Иногда мне кажется, что на какие-то минуты я выпадаю из реальности.

Потом шум где-то сзади, звон разбитого стекла, какая-то девка визжит. Явно драка. Меня это не касается, пью очередной коктейль, когда сзади кто-то с грохотом заваливается уже на нашу территорию.

Во, с*ка, обливаюсь, злюсь, вскакиваю, хватаю за грудки, бью. Шум крик, почти падаю, кто-то хватает мою руку и выкручивает за спину.

– Бл*дь! Какого… – дергаюсь и получаю коленом в живот, складываюсь пополам, задыхаясь.

– Не дергайся, щенок!

– С*ка, отпусти, пи*ор! – пытаюсь вырваться, с трудом разворачиваюсь и вижу полицейскую форму. Не успеваю ничего добавить – и чувствую удар по лицу. Не очень сильно, зубы целы, но губу он мне разбил.

– А за пи*ора – ответишь, – внезапно включается свет, и я, уже приходя в себя, вижу в толпе мечущихся пацанов еще несколько полицейских.

– Бл*, – это я уже с удивлением. Ну, приехали, Том. Сейчас ты свое получишь.

Все мелькает вокруг, люди, лица. Меня в полусогнутом состоянии, с заломленными за спину руками, пропихивают к выходу. Вот же еб*ть, вляпался.

А потом – как во сне. Машина с несколькими избитыми кретинами, такими же, как и я. Минут пять езды в закрытом фургоне, мат-перемат, полицейский участок, в который нас волокут, не особенно церемонясь. Приходится жмуриться после темноты в фургоне. Кидают, на какую-то скамью у стены, пара ударов по почкам, лениво, для профилактики, и бросают, почти забывшего как дышать, на эту лавку, предварительно пристегнув наручниками к железной перекладине внизу. Бил тот, кого я обозвал пи*ором.

Кто-то помогает мне подняться и сесть, шиплю от боли, сплевываю кровью.

– За что он тебя так? – спрашивает меня помятый парень, видать коллега по несчастью.

– Обласкал я эту с*ку, еще в клубе, я даже и не понял еще, что он полицейский, темно там было.

– Ясно. Живой? – рука чуть сжимает мое плече, после невольно вырвавшегося стона.

– Да вроде, живой.

– Ничего, скоро отпустит…

– Знаток? – пытаюсь усмехнуться.

– Да приходилось. Они ж, падлы, в самое незащищенное бьют. По ключицам или в живот.

– И что теперь? – морщусь – Долго нам тут сидеть?

– Да обычно – до утра. Если некому тебя отмазать.

Я затыкаюсь, радуясь такой «замечательной» перспективе: провести здесь всю ночь, пристегнутым к скамейке, в компании таких же неудачников…

Минут через десять начинаю постепенно приходить в себя. Узнаю собеседника, он тоже был в клубе, значит, сгребли тех, кто на рожу не понравился, а не тех, кто на самом деле драку затеял.

Все как всегда.

Покурили, помолчали, я попытался даже вздремнуть, но так неудобно было с пристегнутой рукой. Она уже болела.

Вспомнил, что мобила лежала на столе, когда эта заваруха началась. Вот же бл*, одно к одному.

Ладно, чего уж теперь…

Часы на стене показывали почти час ночи, когда распахнулась дверь, и в коридор зашел полицейский.

– Кто Каулитц?

– Я, – поднимаю голову и смотрю, как он подходит и снимает с меня наручники.

– За тобой пришли.

– Кто? – не понимаю.

– Давай, шагай, – кивает на выход.

Прощаюсь с соседом и иду прочь из этого места. Все тело еще побаливает, но с этим уже можно жить.

Иду и боюсь, что увижу маму, но появляется Кул, и я выдыхаю с облегчением.

– Все, забирай своего дружка, и пусть больше не нарывается, – полицейский кивает, и я чувствую, как Кул хватает меня за руку и вытаскивает за собой на улицу, подальше от участка.

Я и спросить ничего не успеваю, Кул останавливает такси.

– Подожди, – дергаюсь и только сейчас заставляю друга обернуться к себе. – Куда ты ехать собрался?

– Отвезу тебя домой.

Замираю и, качнувшись, вцепляюсь в его плечо, чтобы удержаться на ногах.

– Ко мне? Не н-надо, нет. Кул, пожалуйста. Я не хочу в таком виде. Мать с ума сойдет…

Знаю, что в крови, в грязи, помятый и вообще никакой.

Глаза в глаза.

– Поедем ко мне? – чуть прищуренный взгляд и я согласно киваю.

– Да.

Кул открывает дверь, и садимся на заднее сидение. Называет свой адрес.

Чуть расслабляюсь, и потираю свой живот.

– Избили? – тихий голос рядом, и я киваю.

– С*ки.

Лезет в карман и протягивает мне мою мобилу.

– О! Спасибо, парень! Я уж не надеялся его увидеть! – правда, радуюсь, что не потерял телефон.

– Не за что. Ты бы позвонил домой, что ли?

Киваю, понимая, как он прав. Знаю, что мама не вернулась еще, а вот тот, кто дома сейчас, будет не просто переживать, он с ума сходить будет.

– Мда.– включаю трубу и ищу нужный номер, сжимаясь невольно.

Я никогда не смогу быть спокойным, общаясь с тобой.

– Да!– Ответ почти сразу, и мурашки по коже.

– Привет, хочу предупредить, что со мной все нормально. Приду утром. – И стискиваю зубы, понимая, как это звучит для тебя.

Бл*дь, какая же я скотина!

– Окей. Я понял. Удачи. – Щелчок отключения, и несколько секунд я не в силах оторвать трубу от уха, слушаю эти гудки.

Взгляд голубых глаз. Кул. Ох, Кул.

– Я сейчас наберу воды в ванну. – Кул сбросил свои туфли, оглянулся на меня, пока я вешал куртку в шкаф.

– Спасибо.

– Вали на кухню пока, в холодильнике есть что выпить и перекусить. Бери все что хочешь, я сейчас.

Иду на кухню, открываю холодильник, чувствуя себя верблюдом, пить хочется ужасно.

Нахожу сок в бутылке, присасываюсь к горлышку и падаю на стул. Несколько минут сижу, и чувствую, как меня снова развозит.

Черт! А еще хочется выпить. Мало мне, да? Может, после ванны выклянчу что-нибудь покрепче сока.

Ломает всего. Ох, вечер удался. Чуть забываюсь и вздрагиваю от голоса Кула.

– Том, ты давай, иди, пока разденешься, воды будет уже нормально.

Открываю глаза, протянутая рука, чуть улыбаюсь, берусь за нее и не спеша, встаю.

– Все что нужно – найдешь. Халат, полотенце – все там есть.

– Окей, я понял.

– Я буду наверху у себя.

Не знаю, сколько я в ванне отмокаю уже, полчаса точно. Хорошо, что не забыл подобрать дреды, сушить не придется. Классно так, согрелся, расслабился, стало легче. А вот выпить все еще хочется. Очень. А значит, пора вылезать, тем более что вода остывать начинает.

Так, осторожненько, без резких движений. Вытираюсь, натягиваю на влажное тело боксеры и джинсы, носки и футболку – нах. Потом.

Так и выхожу с полотенцем на шее, босиком, не спеша, поднимаюсь наверх в комнату Кулара.

Приоткрытая дверь, повернутая в мою сторону голова. Расстегнутая рубашка, хоть и запахнутая на груди. Стакан в руке, бутылка «Чинзано» на столе.

– Пьешь? – невольно отмечаю, как взгляд скользит по моей груди и животу.

– Пью, захотелось, – усмешка,– будешь?

– Буду, – сажусь рядом, Кул сидит, повернувшись ко мне, поджав ногу, откинув руку на спинку дивана.

Плескает розовой жидкости в стакан и протягивает.

– Спасибо, – делаю пару жадных глотков. Выдыхаю.

– Ты как меня вытащил из участка? – почему-то вдруг понимаю, что это нельзя было провернуть за просто так.

Кул хитро улыбается, уткнувшись взглядом в бокал, который ласкает пальцами.

– Уметь надо.

– Я серьезно. Заплатил? – неспешный кивок в ответ.

– Много?

– Перестань, Том! Может, в другой раз ты меня вытащишь.

Усмешка. Обоюдная. Смотрим друг другу в глаза несколько секунд, а потом начинаем смеяться, до слез, до колик. Скорее это нервное, чем от веселья.

– Бл*. Я пересрал, когда этот гад тебя скрутил, а ты ему: «Отпусти, пи*ор!». Думал, что он тебя прямо там при всех и вы*бет.

– Да, я же и не понял сразу, что за х*йня. И подумать не мог, что уже полиция принеслась.

– Они как-то появились быстро. И обычно свет сразу врубают и орать начинают, а тут…

– Из наших никого больше не забрали? – делаю глоток из стакана.

– Неа. Это ты у нас один такой счастливчик оказался. Я испугался за тебя, реально. Он еще, с*ка пообещал тебе… – Кул покачал головой.

А ведь ты и, правда, испугался за меня, парень.

– Наши тоже были в шоке. Это Гард подсказал поехать заплатить за тебя. Без всяких оформлений, заявлений и квитанций, иначе бы потом тебя начали вызывать, таскать по делу и без.

– А, ну этот – знаток, – улыбаюсь, прекрасно зная, что наш одногруппник-драчун Гардиан, не раз попадал в подобные переделки.

– Да, это точно. Неугомонный, бл*.

– Мда, не пойму, как он не вляпался сюда же?

– Да он просто бухой уже был настолько, что встать не мог. А так бы с удовольствием присоединился, – отпиваешь тоже и улыбаешься.

Молчим, прокручиваю все, что случилась со мной в клубе и за его пределами. И еще бы продолжалось, если бы не Кул.

– Кул, – нет слов для благодарности, качаю головой. – Ты прости, что так тебя напряг. Я тебе компенсирую. Не думал, что ху*ня такая получится, вообще.

– Все нормально. Забудь.

Забыть, бл*. Выдох.

Теперь я смотрю на свои пальцы, чувствуя на себе взгляд.

Пристальный, изучающих взгляд голубых глаз. Что сейчас у тебя в голове, Кул?

Имей его нежно,

держи-губы в губы-

раскрытый подснежник

выбрасывать глупо.

ритмично-за плечи,

чуть жестче на входе,

план действий начерчен-

план сердца не моден.

владей каждой клеткой,

вливай чувства в губы-

с рассветом исчезнет

надежда на чудо.

и счастья не будет

с утра в этом доме-

один был не принят,

другой был не понят.