Текст книги "Подари мне жизнь...(СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 66 страниц)

Билл затаил дыхание, не зная, что и как сейчас сделает Том, не зная, что скажет… Биллу было сейчас страшно, очень…

Том медленно расстегнул маленький замок, соединяющий цепочки, а затем расстегнул один из браслетов, снял его, потом перевел взгляд на замершего Билла. Отлепился от подоконника, подошел и присел перед ним.

Билл чувствовал, как от напряжения подрагивают губы, но он очень надеялся, что Том этого не заметит…

А Том, не глядя ему в глаза, взял его левую руку, чувствуя, как прикосновения почти пробивают током, и защелкнул на тонком запястье украшение. Чуть задержал пальцы на нем, при этом касаясь теплой кожи, и только тогда, поднял взгляд на брата.

– Это всегда останется только нашим – твоим и моим. Несмотря ни на что… – это было сказано шепотом, шепотом пробирающим до костей.

– Да… – Билл кивнул, сведя брови. – Я знаю.

Том, улыбнувшись, поднялся, отпустил руку брата. Как же ему не хотелось отпускать ее!

Отошел к окну, достал из пачки сигарету дрожащими пальцами, прикурил, затянулся и сел обратно на подоконник.

– Тогда, ночью, когда ты меня по телефону, – Том чуть запнулся, чувствуя неловкость, – заставил кончить, ты же мне не поверил, да? Что все нормально – не поверил?

– Нет, конечно. Это так было явно, Том.

Том отпил еще кофе и облизал губы.

– Да, ты прав. Я не умею врать. Хотя, иногда так бы это пригодилось.

– Наверное, – Билл выдохнул. – Догадайся, что меня практически добило?

Том знал. Отдельная спальня. Билл отвел глаза.

– Я понял, что такого, ты бы никак не мог устроить, без повода. А то, что после больницы отдых, господи, какая же все это х*йня… Отдыхать от тебя? БЕЗ тебя? Такая чушь, – он покачал головой. – Вот тогда я и надавил на Симону, – Билл сделал пару глотков, опустил ноги и вытянул их, и, откинув голову на спинку дивана, потянулся. Том скользнул взглядом по этим стройным длинным ногам и отвернулся, уставившись в черноту за окном. Сводило скулы от стиснутых зубов.

– Она сказала, что ты сам хотел мне все рассказать. Но получилось иначе. Да, может, это и к лучшему? Знаешь, когда я фотку твою увидел, я же подумал, что это какая-то моя фотка, которую я не видел никогда. Удивился, не мог понять, что к чему, – Билл усмехнулся невесело, поднял голову и посмотрел на Тома, который в эту секунду стряхивал пепел. – Мы ведь и сейчас похожи, Том. Просто разный имидж, цвет волос, ты чуть помускулистее… А вообще, глаза, нос, подбородок – все похоже.

Том кивнул, опять затянулся, чувствуя, как перехватило горло.

– Брат, ты – мой брат, Билл, – тихонько сказал он. – Поэтому и похожи.

Билл сел и оперся локтями о колени, глядя на кофейную гущу на дне чашки.

– Брат, обалдеть. А мы с тобой стебались над этим по полной, помнишь? – Билл усмехнулся, закрыв глаза, зная, что Том не увидит их за опущенной челкой. – Том, что теперь с нами будет?

А Том смотрел на Билла. На волосы, рассыпавшиеся по сложенным рукам, на тонкие пальцы, сжимающие пустую чашечку и невыносимо болело сердце. «Прости, прости, прости», – отбивало оно рваный ритм.

«Что теперь, Том?», – билось в висках и не находило выхода. Что теперь? ЧТО?

– Я люблю тебя, – прошептал Том. – И ты это знаешь. Я очень тебя люблю… Но… – он запнулся.

Билл опустил голову еще ниже.

– Есть – «но», да? – тихо спросил он, хотя хотелось выть. – Теперь оно есть.

Том смотрел на Билла и чувствовал, что еще чуть-чуть, и сердце совсем перестанет биться.

– Ты только живи с нами, Билл. Я не отпущу тебя, слышишь? – почти стон.

Билл вскинул голову, откидывая челку с глаз и впиваясь взглядом в Тома. И на секунду он успел увидеть в Томкиных глазах желание. До того, как Том успел внутренне закрыться, не дать ЭТОМУ выйти наружу, не показать это Биллу.

Но Билл его увидел. Сглотнул и заставил себя отвести взгляд.

– Да, слышу, – ответил так же тихо. – «А еще вижу, Том, что ты не воспринимаешь меня, как брата, ты меня хочешь. И это желание от меня скрыть ты не сможешь. Никогда».

Перехватило дыхание. Появилась надежда – неправильная, идущая вразрез со словами, что произносились вслух, но появилась.

– Ты решил за нас обоих? – Билл поднялся, поставил чашечку в мойку, подошел к Тому, взял пачку, достал из нее сигарету. Том молча протянул зажигалку. Билл прикурил. Затянулся, с видимым удовольствием давно не курившего человека.

– Тебе курить-то можно? – Том всматривался в бледное лицо Билла.

– Я пару затяжек всего, ты не ответил.

«Решил, там, в больнице, когда у тебя перестало биться сердце – решил», – Том стиснул зубы.

– Ты считаешь, что решение может быть другим? Мы – братья, Билл.

Билл кивнул, выпустил дым, куда-то под ноги.

– Да, мы – братья, – взял пепельницу, тщательно затушил сигарету. Поднял глаза на Тома. – И я хочу, что бы ты знал, брат. Я как любил тебя раньше, так буду любить. И буду уважать твое решение, что бы ты там не решил.

Опустил голову и пошел из кухни.

Через пару секунд Том услышал, как закрылась дверь в комнату Билла.

– Бл*дь, – выдохнул Том и закрыл глаза.

Оттого ли бледен

Оттого ль знобит

Не иначе снова

Клялся на крови

Или вдруг коснулся запредельного

Изнутри сгорая

Хоть глоток отпить

И того не зная

За черту ступить

Слаще искушения нету ничего

Кто там тихо стонет

Как в свинцовых снах

Засмотрелся – тонет

Тонет в зеркалах

Тянет, тянет руки и к себе зовет

Клятвы и угрозы

Но тому не быть

Ведь еще не поздно

Зеркало разбить

И садится утро на плечо твое

«Пикник» трек «Искушение»

***

Через полчаса они оба лежали в постели. Каждый в своей комнате. Том, вжимаясь лицом в подушку, комкая ее пальцами, пытаясь не скулить. И Билл, свернувшись калачиком, обхватив свои колени, вглядываясь во мрак комнаты, прислушиваясь к своим мыслям, чувствам и стонущей душе. Хотелось выть, хотелось кусать губы до крови, но он знал, что Тому сейчас ничуть нелегче, и понимал почему. Не было между ними братских чувств. И это вселяло надежду, но в тоже время пугало.

Билл знал, насколько Том волевой. Знал, что если Том, для себя решил, что прошлые отношения – табу, то так оно и будет. Ну, а радовала эта ситуация Билла только одним – он понимал, как сильно он возбуждает Тома. Он увидел в его глазах желание. Оно было, и еще он был абсолютно уверен, что Том не сможет это желание в себе подавить, по крайней мере, до тех пор, пока не привыкнет к понятию «брат».

А значит, есть надежда, что Том еще колеблется в своем решении, и нужно все сделать для того, что бы он понял – не реальны между ними братские отношения, этого не сможет выдержать сам Том. Не сможет, слишком сильно желание быть с Биллом, любить его, обладать его телом. И Билл надеялся именно на ЭТО. На то, что чувства и желания Тома выиграют бой с его же разумом.

POV Bill

Ты же любишь меня, маленький, любишь! И любить будешь, несмотря ни на что.

Том, Том, ТОМ!!! Бл*дь! Зачем так? Зачем!

Эти два дня, что я был без тебя, уже все, зная, мне показались днями безумия. Мне все время хотелось засунуть голову под холодную воду и понять, что все ЭТО мой бред, что приснилось все. Я боялся, Том, я так боялся, что ты уже все решил.

Спальня отдельная, одного этого мне хватило, чтобы понять, ЧТО ты решил. Мне же реально хреново было от этого. Ты – не со мной? Разве это возможно? Разве так надо? Кому так надо? Кому будет легче оттого, что не вместе? Или кому будет хуже, если мы будем вместе, как раньше, а? Неужели ты думаешь, что сможешь? Что ты без меня сможешь? Я еще понимаю, если бы я сейчас уехал, и мы перестанем видеть друг друга, но ты хочешь, чтобы я жил с вами, а это значит, что мы каждый день будем видеть глаза друг друга, Том!! Понимаешь? Как мы сможем не хотеть касаться друг друга? Просто – НЕ ХОТЕТЬ, это же нереально. Невозможно, родной. Я боюсь, Том. Мне так тяжело. Но все равно, вы – родные мне люди. По крови родные. Хотя, ты родным для меня стал, наверное, еще в ту ночь, когда мы впервые были вместе. У нас тогда и секса не было, ничего такого, просто – вместе. Вот тогда я понял – ты тот, кому я доверять могу. Кому могу без опасения руку протянуть, не боясь, что оттолкнут или бросят в грязь, как до этого поступали со мной. И я оказался прав. Ты тот, кто меня вытащил из грязи. Тот, ради кого я жить хотел и хочу. И тот, кого я никогда не смогу любить только как брата.

Я хочу, чтобы ты и для себя понял все это, Том. Пойми! Пойми, родной. Почувствуй, что нельзя нам по-другому. Я слишком люблю тебя. Для брата – слишком.

Два дня. И каждую секунду у меня в голове была одна и та же мысль: Что теперь? ЧТО? И вспоминал, вспоминал, как мы с тобой виделись перед тем, как ты уехал на практику. Я ведь только теперь понимаю, чего тебе стоило так держаться в клинике, чтобы не было заметно, НАСТОЛЬКО все изменилось. Я не понимаю, как ты так смог, и за это еще сильнее уважаю тебя. Знаю, что ты боялся меня хоть чем-то волновать и вот так держался. Ты МОЙ Том, и именно таким я тебя и полюбил когда-то, и именно тебя, такого, я любить буду. Ты невероятен. Ты, как ребенок, непредсказуемый, импульсивный, и я часто ощущаю себя старше. И в тоже время, у тебя такой стальной стержень внутри, что дай бог каждому.

Я хочу быть с тобой, Том, люблю тебя, я так этого ждал. Все эти недели, каждый день. Я ТАК ТЕБЯ ХОЧУ! И я знаю, что сейчас, в своей комнате, ты пытаешься сдержать съезжающую крышу, также как и я.

POV Tom

Билл. Билли. Я знаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Ты до самого конца надеялся, что отдельная спальня – это был просто мой временный бред. А я только что разбил твою надежду, да? Не бред, зая. Не бред. Это было и остается моим самым сознательным поступком, может за всю мою недолгую жизнь.

Как бы там ни было, мама сделала правильно, что не стала заставлять тебя ждать моего приезда, чтобы я сам все рассказал. Да, я представляю, как тебе дались бы эти два дня. Хотя, и так невесело было. Господи, мы же разговаривали с тобой столько раз в эти дни. А я даже ничего не почувствовал. НИЧЕГО! Или ты так хорошо играть умеешь, или это я – свинья бесчувственная. Обалдеть, бл*! ТАКОГО – не почувствовать!

Хотя, чему удивляться-то? Я сам держался намного дольше, помнишь?

Понимал, что так было необходимо, что по-другому я просто не имел права себя вести. А сейчас ты понял, что нужно мне практику закончить, да? А ведь я и на самом деле не знаю, что бы делал, если бы ты мне все рассказал по телефону. Что уже дома, и что ты ВСЕ знаешь. Не могу представить, что смог бы удержаться там. Да я в тот же день бы прилетел… Правильно вы с мамой все поняли.

А сейчас прости меня, котенок, прости. Я не могу позволить, не должен.

Хотя, ты и сам прекрасно понимаешь, как мне тяжело все ЭТО. Но не могу я. Билл, у меня сейчас в памяти всплывает то, чего я тебе рассказать не могу. Тот бесконечный, страшный звук кардиомонитора, который душу мою разорвал, когда твое сердце перестало биться. Я не забуду его никогда. Он не раз мне в кошмарах снился, и тогда я просыпался в холодном поту.

Это действительно страшно, Билл. Так страшно, что начинают болеть ребра и, кажется, что их выворачивает наизнанку. Я не хочу, чтоб это повторилось, Билл. Я уверен, что если я сдержу свое слово, то с тобой будет все хорошо.

И если бы пришлось выбирать снова, я сделал бы то же самое. Ты почувствуй, как это важно для меня. Как я боюсь потерять тебя, Билл. ТЫ дороже мне самой жизни, понимаешь? Этого не изменить уже. Мне необходимо, чтобы ты жил, котенок, тогда и я жить буду.

Тот сон, который я видел перед операцией, когда на твоем месте себя увидел, это же не просто сон был… Это предупреждение мне. Предупреждение свыше. Умрешь ты – умру я. И я знаю, что так и есть. Может все то, что было в операционной – это просто проверка для меня?

Я боюсь, зая, я так боюсь… Боюсь, что сорвусь, боюсь, того, что может случиться потом, понимаешь? Но еще боюсь, что никогда в жизни не смогу увидеть твоих приоткрытых, покусанных в экстазе губ, с которых слетает стон наслаждения.

POV Avt

Симона вернулась домой почти в час ночи, и, не успев включить свет, зацепилась за что-то большое, стоящее на полу в прихожей, и тихонько чертыхнулась, не понимая ничего, включила свет и оцепенела.

Первой мыслью было – Билл собрался уйти. Совсем уйти, и от этого бросило в холодный пот. И, лишь мгновение спустя, она поняла, что это чемодан Тома, а уж потом увидела его куртку и туфли. Выдохнула с облегчением и улыбнулась.

– Вот засранец, а?

И тут замерла, уже от понимания, что что-то должно было произойти между парнями при встрече. А она сейчас даже и знать не может в одной они спальне, или в разных. Дома было тихо, только она даже при такой тишине сомневалась, что парни спят. Хоть врозь, хоть вместе. Тем более – врозь.

И что-то подсказывало, что именно врозь.

И заныло сердце. Оно чувствовало, как ее мальчишкам сейчас туго. Но она молилась только об одном, что бы Билл при любом исходе остался с ними. Это действительно было необходимо для нее. Она же понимала, как важны первые полгода, после выхода из клиники, для Билла. И готова была на все, лишь бы ее племянник это время жил с ними. О том, что будет потом, она даже пока не хотела задумываться. Главное – это пережить первое время.

То, что пришла Симона, слышали и Том, и Билл и, конечно же, оба знали, что Том выйдет ее встретить. Билл понимал, что им нужно поговорить наедине, и когда услышал приглушенный разговор в прихожей, просто накрыл голову подушкой, зажмурив глаза и стиснув зубы.

– Солнце мое. – Симона прижимала к себе сына, только что вылезшего из-под одеяла, и чувствовала его губы на своей щеке. – Как ты, ребенок мой? Откуда раньше времени, я тебя только завтра ждала?

– Все нормально. Я просто на чартере, раньше. Так получилось.

Том отлепился от мамы и с виноватой улыбкой кивнул на дверь гостиной.

– А мы тут уже спать разошлись.

Разошлись. Это слово зацепилось за сознание, и Симона поняла, что была права. Парни решили…

– Понятно, – Симона обняла сына за плечи, и они прошли на кухню, сели друг напротив друга. Том сидел на диване, наклонившись в сторону мамы. – Ты не злишься, что я вот так, сама?

– Ну что ты, мам. Я прекрасно понимаю, что произошло. Билл рассказал. Все нормально. Я даже тебе за это благодарен. Мне бы это было очень тяжело сделать.

Том смотрел в глаза Симоны, и она понимала, что на самом деле все сделала очень правильно.

– Как встретились? – она убрала выбившиеся из дредов волосы со лба сына.

Том облизал нижнюю губу, нахмурился.

– Я чуть не умер, когда он дверь открыл.

Симона кивнула, прекрасно понимая сына.

– Как он отреагировал? – вопрос и оба понимаю, о ЧЕМ это вопрос.

Том, опустив голову, смотрел на свои пальцы.

– Он сказал, что уважает мое решение, и что все так же любит. А потом ушел в спальню, – покачал он головой.

Мать с сыном помолчали, каждый о своем.

– Все хорошо, Том. Нужно время и тебе, и ему. Время все расставит по местам.

– Я не спрашивал его, ма, почему так быстро его отпустили. Правда, все хорошо?

Том всматривался в глаза Симоны, и она улыбнулась.

– Томка, все хорошо, не волнуйся. Он молодец у нас, так быстро на поправку пошел. И это благодаря тебе.

Том невесело улыбнулся и вздохнул.

– Ты только знать должен, Том. Ему полгода еще до полного восстановления, если все пойдет нормально. Ему беречь себя нужно, избегать мест, где много народу, не переохлаждаться, не употреблять алкоголь – это сейчас для него яд, понимаешь? – Том кивнул, глядя в глаза. – И эти полгода он должен быть с нами, Том. Обязательно.

– Конечно, мам, я не позволю ему уйти. Ни за что не позволю.

Весь следующий день мальчишки, в основном, провели в своих спальнях. Кроме совместного завтрака и обеда, они практически не общались. Но даже в такие недолгие минуты, когда они были рядом, умудрялись разжигать пожар в своих сердцах, когда нечаянно касались друг друга или просто ловили взгляды. Это было мучительно. Вокруг них как будто скапливалось напряжение, грозящее прорвать это внешнее спокойствие. Они пытались нормально общаться, говорить на общие темы, иногда удавалось, иногда не очень. Симона как могла, сглаживала такие ситуации, и мальчишки оба были ей за это очень благодарны.

В пятницу Том поехал в колледж, и стало возможным немного отвлечься, ненадолго забыться, общаясь с друзьями, вернувшимися, как и он с практики, выслушивая новости, валяя дурака и стебаясь друг над другом.

После первых двух пар появился Кул, и Том почувствовал, что на самом деле очень рад этому. Они перезванивались во время практики и более-менее знали друг о друге, но они с удовольствием общались, пока было для этого время. Сидели на скамейке в парке возле колледжа, болтая обо всем, пока Кул не спросил:

– Как Билл? Ты был уже у него?

И все. Улыбка, которая была на губах у Тома, медленно исчезла. Вернее она осталась, но теперь стала такой грустной. И Кул понял – что-то не так…

– Что случилось, Том?

– Все хорошо, – он ковырнул носком ботинка, какой то мусор на асфальте. – Что случилось? Да ничего, просто он дома уже четвертый день.

Кул почувствовал, как сжалось его сердце.

– Дома? Уже? – выдавил Кул.

– Да, дома. Все хорошо. Он быстро поправляется, поэтому и отпустили раньше, чем мы думали.

Кул, до этого не куривший, достал сигарету и прикурил.

– Он знает? – спросил и замер, в ожидании ответа.

– Да. Знает. Я приехал, и он уже все знал. Мама рассказала.

Билось у Кулара сердце, ох как билось. Только он не имел права сейчас спрашивать что-то еще. Знал, что Том, как обычно, сам скажет лишь то, что посчитает нужным. И Том сказал, не глядя на Кула:

– Я не знаю, что будет дальше…

После занятий Том ехал домой, и не мог понять своего состояния. На душе был такой дикий сумбур, что кружилась голова. Странное чувство, что все происходящее сейчас в его жизни – черта, граница, за которой полная неизвестность. Он всегда понимал, что происходит в его жизни. Даже тогда, когда Билл не принадлежал ему полностью, он знал, что все равно будет с ним. Что не сможет по-другому. Может, и не до конца, но понимал, во что тот или иной его поступок может вылиться. Сейчас же, все было так похоже на мираж.

Непрочно, размыто, зыбко…

В его душе царил хаос из чувств, мыслей и желаний.

А так хотелось ясности. Так хотелось уверенности в себе и в будущем. Их с Биллом будущем.

Только он прекрасно понимал, что этого нет, и не будет. Пока… Пока что?

Пока он будет так же сильно любить Билла. И пока Билл будет любить его.

А еще он чувствовал ответственность за их отношения. Как будто он был виноват в том, что все так произошло тогда, в операционной.

Том начинал злиться сам на себя. На то, что не может контролировать свои желания. Он хотел черного Ангела. Даже когда его Ангел оказался его братом. И иногда, даже казалось, что он хочет его еще больше, чем раньше. Скорее всего, оттого, что Том сам установил этот запрет. А запретный объект был таким же манящим и сексуальным, как и прежде. Нет, Билл не играл, не делал ничего специально, напоказ. Билл БЫЛ таким. Сейчас, когда он не красил глаза, они выглядели такими беззащитными, с длиннющими ресницами, тень от которых падала на скулы, и тогда безумно хотелось прижаться губами к этим теням, к этим ресницам.

Он БЫЛ тем, кого Том хотел. Высоким, стройным, даже хрупким, с выступающими под тонкой футболкой лопатками. И так хотелось вжаться лицом в его спину, между этими лопатками, обняв за талию. Почувствовать тепло его тела и открытым ртом вдыхать его запах, от которого всегда сносит крышу. Хотя, сейчас сносило крышу просто оттого, что он его видел. Таким – нежным, растерянным, отводящим взгляд с виноватым выражением в глазах.

Это убивало. Это заставляло стискивать зубы, а потом закрываться в своей комнате и скулить, скулить, скулить…

Любовь, желание и страх поселились в Томкиной душе. Но он очень надеялся, что сможет когда-нибудь посмотреть на Билла и почувствовать, что нет больше трепета, нет больше ощущения съезжающей крыши, что желания больше нет.

Любовь есть. К брату. И не больше.

– БЛ*ДЬ!!! – Том ударил по рулю ладонями. – Да что же это такое, нах? А?

Он боялся, что ЭТОГО не сможет почувствовать НИКОГДА.

– Привет, – Билл вышел навстречу, зашедшему домой, Тому.

– Привет. Как ты?– взгляд Тома прошелся по тонким пальцам, которыми Билл сжимал свое предплечье.

– Нормально, продрых до одиннадцати, непривычно. Поешь что-нибудь? Я обед разогревал недавно.

– Да, спасибо, – Том скинул кеды и улыбнулся. – Я сейчас, только руки вымою.

– Окей, жду, – Билл пошел на кухню.

Вскоре Том уплетал за обе щеки мясное рагу, удивляясь, насколько проголодался.

Билл стоял возле окна, сжимая плечи руками, бессознательно копируя свою тетку. Симона тоже вот так охватывала себя руками, когда волновалась.

– Все нормально в колледже?

– Нормально! Сегодня был «разбор полетов» после практики, лекций почти не было.

Билл повернулся и сел напротив, положив подбородок на руки, глядя на вилку, в руках Тома.

Том метнул на Билла взгляд, чувствуя, что сейчас начнет давиться под таким надзором.

– Ты очень устал? – вдруг спросил Билл, и Том перестал жевать.

– В смысле? – не понял он, Билл хитро улыбнулся.

– Да, за*бался я уже сидеть в помещении. Может, пойдем, погуляем где-нибудь, а? Я так давно на улице не был!

Сейчас, впервые за многие часы, они открыто смотрели в глаза друг другу.

– А тебе можно?

Билл усмехнулся.

– Можно. Лишь бы не мерзнуть, ну, и в толпе не шляться.

Том улыбнулся и запнулся, чуть не сказав: « Я не дам тебе замерзнуть», покраснел и опустил взгляд в тарелку. Все это прекрасно видел Билл.

«Черт!!!» – Билось в мозгу у Тома. – «Да что же это такое!»

– Окей, – наконец-то, он смог сказать это и снова посмотреть на Билла. – Давай в центр съездим, погуляем в парке, там сейчас народу совсем мало.

Билл подскочил, чмокнул Тома в щеку, на мгновение, прикоснувшись ладонью к его затылку.

– Спасибо, Томочка, я – одеваться! – и выпорхнул из кухни, оставив обалдевшего Тома, чувствовать как ожог, оставленный на его щеке поцелуй.

Все. Есть он больше не мог. Ничего другого, кроме этого ощущения на коже, заставляющего гулко биться его сердце, он больше воспринимать не мог.

– Том!! Тепло на улице? – он даже вздрогнул, когда Билл заглянул на кухню, – свитер надевать под куртку?

– Надевай, – пробурчал Том, и Билл опять скрылся в своей комнате. Том встал, подошел к подоконнику, закурил.

» Бл*дь, я же так скоро вообще ох*ею», – билась мысль в начинающих воспаляться мозгах. – «О, господи, как же мне научиться тебя не хотеть, Билли?»

Удачно получилось, что он не успел переодеться после колледжа, подумал Том, не любивший долгие сборы. Билл возился минут двадцать. Том уже изнывать начал,

переминаясь у окна с ноги на ногу.

– Ты скоро, Билл? – не выдержал Том.

– Уже, – голос, который заставляет резко оглянуться и замереть. Слегка небрежно уложенные волосы, пусть не идеально окрашенные, с отросшими корнями, и эти подведенные глаза, блестящий взгляд. Синий вязаный свитер под горло, который так их оттенял, и светлые, почти белые, джинсы. Том еле сдержал, возглас: «Вау!»

Это уже был не домашний Билли, а парень, на которого будут оборачиваться все. И девочки, и мальчики – в этом Том не сомневался.

– Пойдем? – Билли прекрасно видел, как Том на него смотрит, видел его чуть приоткрытые губы, которые он через мгновение оближет, потому что они пересохнут от волнения.

– Да, пойдем…

Том осторожно обошел брата. Так, чтобы не коснуться его, даже рукавом. Билл на мгновение опустил голову, улыбаясь, а потом пошел вслед за Томом в прихожую, надевать курточку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Том в лифте, чтобы не молчать.

– Нормально, – улыбнулся Билл, – замечательно даже.

– Хорошо, я так рад, что ты быстро поправился! Но тебе же нужно на проверки в клинику ездить, да? – Том потеребил серьгу языком и Билл про себя отметил этот непроизвольный жест.

– Да, каждые десять дней, на следующей неделе поеду. Не волнуйся, я не идиот. Понимаю, что мне еще до полного выздоровления далеко. И по врачам еще таскаться, и таблетки пить.

Том понимающе кивнул.

– Хорошо, что понимаешь. Я знаю, что все будет хорошо, ты поправишься, если будешь врачей слушать.

Билл фыркнул, покачал головой. Том смотрел на него вопросительно, не понимая такой реакции.

– Ну, ты чего, бл*? Том, мне не десять лет, а ты со мной как с ребенком. Конечно, я поправлюсь, даже и не сомневайся. – Билл закусил губу, сдерживая улыбку. – Поговорить больше не о чем? Прекращай!

– Прекращаааай, – передразнил его Том. – А вот не прекращу! Хочу и буду.

Билл глянул на Тома исподлобья, но так и не мог скрыть счастливую улыбку.

Настроение у него было просто замечательное – Том рядом, они идут гулять, наконец, он сможет подышать свежим воздухом.

А еще Биллу нужно было поговорить с Томом. Очень.

Они спустились на первый этаж, и Том сказал:

– Ты подожди меня у подъезда, сейчас тачку выгоню с подземки.

Том пошел вниз на парковку, а Билл вышел во двор и зажмурился, вдохнул уже забытый запах. Солнце, птичий гомон, уже по-весеннему голубое мартовское небо.

Замечательно! Как же здорово, что он уговорил Тома погулять с ним. И просто хорошо. Жить.

Он улыбался, подставив теплым лучам лицо. А на это высокое, стройное чудо, замершее и закрывшее глаза, откинувшее голову, смотрело сейчас несколько случайных прохожих. И действительно, было на что посмотреть. Легкий ветерок развевал волосы, касался нежных губ.

И так хотелось, что бы это было дыхание Тома на его губах.

Через несколько минут Том выехал из подземки, завернул во двор, издалека заметив фигуру, от вида которой заныло в груди.

– С*ка! – прошептал Том.– Что ж ты, гад, красивый-то такой, а?

Потом смотрел, как Билл садился на пассажирское сидение, невольно любуясь своим Ангелом. И такое творилось в душе. Том стискивал зубы, стараясь успокоить свое сердце. Только удавалось плохо. Тот, кто был сейчас рядом, не давал покоя уму, ни сердцу.

– Не замерз так? – Том кивнул на расстегнутую курточку Билла.

Билл усмехнулся.

– Том, я тебя умоляю. Только не надо строить из себя заботливую няню, окей? – Том смотрел на улыбающиеся губы брата и видел, нет, он просто чувствовал, как Билл наслаждается тем, что сейчас происходило. А Билл прекрасно видел, как Тома бьет нервная дрожь возле него.

– Расслабься, все нормально, – добавил Билл и, негромко включив радио, когда Том выезжал со двора, откинулся на сидении. Широко раскинул колени. Том мысленно взвыл.

– Я расслаблен. Прикури. В бардачке сигареты, – внезапно охрипшим голосом попросил он, зная, что сейчас с этими поворотами на выезде сам не сможет, а курить хотелось страшно.

– Я и вижу, – хмыкнул Билл, прикурил сам, выдохнул и вложил сигарету в губы Тома, как бы случайно дотронувшись при этом до его щеки. Том тут же глубоко затянулся, наполнив дымом легкие, и чуть закружилась голова.

От дыма? Нет, от понимания, что фильтра касались губы Билла. Накатила злость на самого себя. Ну, почему он так все воспринимает?

– У меня завтра пьянка намечается, – выдал Том, и Билл резко повернулся к нему.

– Отмечаем с группой окончание практики, – пояснил он.

– Понятно. И где, если не секрет?

– В «Гарлеме», там удобнее всего, – кивнул Том небрежно.

– Снимешь кого-нибудь. Там с этим просто, – ехидно усмехнулся Билл и подумал: «Попробуй только».

После этого усмехнулся и Том. И подумал: «Ох*еть.»

– Может быть, – сказал тихо и, вышвырнув окурок, закрыл окошко. И не видел, КАК на него при этом посмотрел Билл.

Они шли рядом, плечо к плечу, по парковой алее, а ощущения у них сейчас были абсолютно разные. Билл наслаждался. Жизнью, воздухом, солнцем, пробивающейся сквозь прошлогодние листья нежно зеленой травкой, просто тем, что рядом был Том. Нес какую-то чушь, пытаясь расшевелить Тома, иногда ему это даже удавалось. А Том пытался справиться с круговоротом эмоций. Ему было не до птичек и не до солнца. Билл видел, как Том напряжен. И так ему хотелось обнять это чудо дредастое и шепнуть на ушко: «Расслабься, маленький, просто расслабься. Все хорошо».

– Как твои сокурсники? У всех нормально практика прошла, без потерь?

– Нормально, – кивнул Том. – Ну, в принципе, не без пьянок и баб, но вроде, всем зачли.

– А у Кула как? – вдруг спросил Билл, и Том невольно резко оглянулся на брата.

И ох, как же ему повезло, что Билл сейчас смотрел в другую сторону, и не увидел этого взгляда, в котором проскользнула паника.

– Да ничего, он в Дрездене был.

Билл кивнул.

– Понятно. Как у них со Стивом?

Том почувствовал, как взмокла спина.

– Тоже нормально, наверное, я не знаю, мы мало общались, – он смотрел себе под ноги, пытаясь выглядеть спокойным.

Чуть помолчали, а потом Билл глянул на Тома:

– Поговорим, родной? – вот тут Том почти умер, почему-то подумав, что Билл что-то знает о Куларе.

– О чем, – прохрипел он и откашлялся, пытаясь скрыть волнение.

Билл с интересом посмотрел на него.

– Ты считаешь, что нам не о чем поговорить?

Том пожал плечами.

– Ну, тогда начинай.

– Окей, – Билл, наклонившись, подхватил какую-то палочку с земли и начал ее вертеть в пальцах.

– Скажи, если бы ты вернулся с практики, а я до сих пор был бы в больнице, как бы ты себя вел со мной, Том? Нам бы ведь встретиться разрешили, и уже бы не было стекла, и в палате я был один. Что бы было, Том, скажи?

Том мысленно выдохнул, что его подозрения о Куле не оправдались. Но этот вопрос Тому не показался легче.

– Я не знаю, – покачал он головой.– Тебя запретили волновать.

Билл хмыкнул.

– Значит, ты бы не стал ставить между нами ту стену, которую пытаешься поставить сейчас? Ты бы жалел меня и притворился, да? И разрешал бы себя целовать, и целовал бы меня сам? А потом, когда бы я вернулся домой, ты бы развел руками и сказал: «Сорри, Билл, мы – братья». Да?

Том прикрыл глаза на секунду.

– Билл, пожалуйста. Зачем сейчас говорить об этом? Неужели ты не понимаешь, что мне нелегко?

– Черт, Том! – вскрикнул Билл и резко развернувшись, встал перед ним, так, что Тому пришлось остановиться, чтобы не столкнуться с ним. – А мне легко, бл*! Мне ОЧЕНЬ легко! Понимаешь?

Они смотрели в глаза друг другу, так близко, чертовски близко.

– Не кричи,– тихо попросил Том.– На нас смотрят.

– Да по х*й, Том! На нас всегда смотрят! Всегда и везде! Кричим мы или нет. Ты не привык еще к этому? Ты не понимаешь – то, что ты пытаешься построить между нами стену китайскую – это бесполезно? Я ее рушить буду! Не веришь? Я ее всегда буду рушить. Несмотря на то, что сказал, что буду уважать твое решение. И знаешь почему? Потому, что ты любишь меня, и любить будешь. Ты не можешь принять меня как брата!

Том сглотнул, обошел Билла и пошел дальше. Билл зажмурился, и переломанная веточка хрустнула в его руках.

– Бл*дь, Том! – Билл развернулся и через несколько шагов догнал его.