Текст книги "Подари мне жизнь...(СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 66 страниц)

То, как эти дни вслепую бьются о камни

Твоих предрассудков, ты оставь их другим.

Всё, что могу пожелать – нам остаться одним.

И тогда, зачеркнув все лишние звуки,

Ты сможешь коснуться моей тишины.

И только лишь ночь её сможет нарушить

Единственным словом – «ты»…

«Ты» Светлана Сурганова. 1996 альбом «Рубеж»

POV Avt

Том сидел на скамейке, не обращая внимания на то, что почти темно и холодно, глядя на погасший экран мобильника, и пытаясь просто привести себя в более-менее спокойное состояние.

Сердце билось в висках, а во время разговора Тому казалось, что этот пульс слышал и Билл. Не мог не слышать, не почувствовать.

Дрожь, до этого концентрирующаяся в груди, начала расползаться по всему телу. И вот теперь он прижал руку к тому месту, где трепыхалось его изумленное до невозможности, измученное ожиданием, сердце. Почему-то нахлынула слабость, или может, это было то долгожданное расслабление, которое пришло вместе со звонком Билла.

Мысли проносились в голове, сейчас они не были четкими, и их было слишком много, они цеплялись друг за друга, переливались из одной в другую, не позволяя сосредоточиться на чем-то.

Он так ждал этого звонка. Ждал, ждал, ждал. Десять дней. Каждую минуту. Каждую секунду.

Так хотел услышать голос, единственный голос во всем мире, от которого замирает сердце. И он услышал. Услышал и знал, что теперь это будет часто, так часто, как они оба этого будут хотеть.

POV Tom

Пипец, я представляю, что подумал народ в машине. Хотя, пусть думают, что хотят. Только надеюсь очень, что Ян не станет на все это обращать внимания. Он парень вроде неглупый и без комплексов. Думаю, что даже если все понял, то не станет эту тему поднимать, хотя бы сейчас. Не могу и не хочу я сейчас что-то говорить про это. Это вообще только мое. Мое и твое, котенок…

Братик, братик, Билл, черт! Понимаю, знаю, что не должен я сейчас так реагировать на тебя, но не могу по-другому. Относиться к тебе как к брату – НЕ МОГУ.

И не хочу я сейчас думать об этом. Нет на это сил. Хочется запереть эти мысли на замок и потерять ключ. Хотя бы на время.

POV Bill

Окно. Уже темно.

Тихо, слишком тихо.

После твоего голоса. После шепота, от которого волосы по всему телу поднимаются.

Тихо настолько, что эта тишина давит на виски, на плечи, на сердце – как груз.

Я не хочу этой тишины. Не хочу, Том. Мне нужен твой голос, голос любимого человека.

Том, ты там где-то, далеко. Я это знаю прекрасно, но твой голос звучал так близко, что иногда казалось, что почувствую твое дыхание. Обалденное ощущение, от него было тепло в животе.

Я скучаю по тебе так, что даже обычный разговор по телефону воспринял так, будто мы встретились здесь, вживую. Хотя, блин, если бы ты сейчас вошел в палату, у меня, наверное, просто разорвалось сердце.

POV Tom

Не знаю, что будет дальше… Не могу и не хочу сейчас думать об этом. Да и прав я не имею сейчас что-то говорить тебе. Потом, все потом, родной. Родной, господи. Есть ли где-нибудь кто-то родней, чем ты для меня? Не думаю. И это ощущение не того, что ты – мой брат, а того, что твоя душа, твое сердце, просто ты сам – для меня целая вселенная. Исчезни ты и исчезнет все. Будет пустота. Будет тьма. Беспросветная и страшная, в которой я не смогу существовать. Ты любишь меня, и нет ничего важнее. Нужнее. Ничего. Нет. И не будет.

POV Bill

Том, Томка, мне так нужно было понять, почувствовать, что нет никаких изменений в твоем отношении ко мне. И я почувствовал! И не потому, что ты сказал, что любишь, просто я чувствую тебя. Душу твою, сердце, даже вот так. На таком расстоянии. Она у тебя так же трепетала, как и у меня.

Твоя душа. Все по-прежнему, все так же бешено бьется сердце, когда я чувствую ее.

В твоей душе живет любовь. Любовь, которая мне нужна, как постоянная доза наркотика для наркомана со стажем, который без этого наркотика просто жить уже НЕ БУДЕТ. Опиум. Ты – мой опиум, Том. Твоя любовь.

Я подсел на твою любовь по полной, так что возврата нет, с этого мне уже не соскочить.

POV Avt

– Все в порядке? – Ян оглянулся на Тома, закрывшего за собой дверь.

– Да, – выдавил Том. – В порядке.

– Долго же ты добирался, друг.

Том глянул на настенные часы. Половина восьмого. Он не знал, сколько длился разговор и не знал, сколько, почти в ступоре, просидел на холодной скамейке в темноте.

– Бывает, – Том попытался улыбнуться, снимая куртку.

– Там кофе, еще горячий, и бутерброды остались на твою долю, – Том чувствовал на себе чуть обеспокоенный взгляд соседа. – А может тебе чего покрепче налить?

Том покачал головой.

– Спасибо, я покурю, ну и поем потом… Потом. Все потом, – ответил он и, пройдя к своей постели, сел на нее и откинулся на спину, закрыв глаза.

Не было у него сил сейчас «играть» нормальное настроение. И еще он мечтал, чтобы Ян заткнулся.

И Ян, как будто почувствовав это, заткнулся, предоставив Тома самому себе, хотя за те полчаса, в которые Том даже не пошевелился лежа на кровати, Ян не раз смотрел на него с недоумением и интересом.

Том не спал. И Ян видел это.

POV Tom

Десять дней, Билл. Еще десять дней, а потом я смогу тебя обнять. Обнять, чувствуя тепло, и стук сердца. Твоего сердца. Хотя уверен, что мое сердце будет биться куда громче.

Мне кажется, что обниму тебя и не смогу отпустить. И буду всякую чушь нести тебе на ушко, так, что бы мурашками покрылось все твое тело. Билл, мне хочется шептать твое имя. Шептать и понимать, что мое имя для тебя значит столько же. Так же замирает душа в сладком экстазе.

Странное ощущение, что во мне твоя душа. Она там притаилась теплым, пушистым, мягким комком, иногда шевелясь, и от этого идут волны нежности по всему телу.

Господи, Билл, мне кажется, что я буду шептать во сне твое имя. Шептать и улыбаться, или плакать, или стонать.

В темноте комнаты виден только слабо светящийся прямоугольник окна. Телефон в руке, дисплей высвечивает строчки, в которые жадно впиваются глаза, впитывая каждую букву, откладывая каждое слово в сердце…

***

«Тебе видно в окно луну, Том? Если да, то она сейчас единственная в мире, кто видит нас обоих сразу, и тебя и меня. Видит и понимает, что ты для меня такой же единственный, как и она».

***

«Оказывается так немного и нужно для того, что бы быть счастливым, Билл. Мне для этого нужен только ты. Или это, все-таки, очень много?»

***

«Я вижу тебя во сне, Билл. Часто, очень часто. Иногда это просто прикосновения, ощущение тепла. Но я всегда знаю, что это ты»

***

«Боюсь думать о том, что бы сейчас со мной было, если бы я не встретил тебя. Может быть, и ничего бы уже не было. Совсем ничего»

***

«Мне иногда кажется, что я тебя придумал. И становится страшно от этого. Ты ведь есть, правда? Ты не фантом, который может исчезнуть в любую секунду?»

***

«Весна, да? Чувствуешь? Ты только не вздумай ее ОЧЕНЬ сильно начать чувствовать)) Хотя я и сам говорил тебе про девочек, помнишь?))»

***

POV Avt

Первые два дня, после перевода Билла в обычную палату, прошли и для него и для Тома совсем по-другому, чем все остальные дни разлуки до этого. Телефоны не выпускались из рук. Если не было возможности говорить, то были СМСки. И каждый раз, при сигнале о сообщении, так сладко замирало сердце. И нет разницы, чье сердце это было. Чувства в них обоих бушевали одинаково сильные.

Окружающие люди замечали перемену в парнях. У Билла не раз видели на лице улыбку, когда он печатал текст, и не раз почти силой заставляли заканчивать разговор, когда нужно было идти на процедуры.

И всегда мобильные были рядом, в руках – парни с ними не расставались.

После шести вечера они много разговаривали. И если Том был не один в комнате, ему приходилось выходить в коридор или на улицу, где март теплом не радовал. Не было его подолгу, а потом Ян его спрашивал, где он все это время пропадал. Нет, Ян не лез Тому в душу, не пытался говорить о том, что и так уже понял, до того момента, пока однажды Том не вернулся с улицы весь мокрый и продрогший.

– Том, может, поговорим, а? – спросил он, протягивая полотенце, пока тот снимал мокрые джинсы и забирался с ногами на кровать.

– О чем? – Том шмыгнул носом.

– Ты считаешь, что я – дебил? Что я ничего не понимаю?

– Я не считаю, что ты дебил, – Том сгреб одеяло и укутался в него, одновременно пытаясь отжать дрэды пушистым полотенцем и не стучать зубами.

– Ну, а раз не считаешь, то должен уже давно понять, что Ян догадался, кто для тебя этот Билл. Слушай, друг, кончай ты вот так бегать, а? Ну, нормально все. У каждого свои заморочки. Ну, холодно же на улице торчать столько времени. Можешь разговаривать и тут, я не баба, не собираюсь кому-то что-то рассказывать, все останется между нами. Это твоя жизнь, Том, меня она не касается.

Том счастливо улыбнулся.

– Спасибо, я понял. И оценил.

– Ну, вот! Считай – замяли тему, друг.

Вот так и развеялось то небольшое напряжение, которое было между Томом и Яном. И сейчас Том был благодарен ему за этот разговор. Теперь он не вылетал из комнаты с каждым звонком мобильника, разговаривал спокойно, тем более что тактичный сосед почти всегда в это время слушал в наушниках музыку с айпода.

Были поставлены все точки, и теперь Ян не звал Тома с собой «по бабам», прекрасно понимая, что это Тому не нужно. Ну, а в пятницу вечером вообще предупредил, чтобы Том его не ждал до утра – у Яна намечался поход в ночной клуб с новой подружкой.

Была уже почти полночь, и Том смотрел ТВ, пытаясь вникнуть в смысл происходящего на экране. Хотелось пообщаться с Биллом, но Том знал, что у него рано утром процедуры, и боялся, что Билл уже спит. Поэтому и вздрогнул от неожиданности, когда телефон известил о пришедшем сообщении.

Пока он доставал трубу из кармана, молил, что бы это было от Билла, а не от кого-то другого, и с замирающим сердцем открывал раскладушку.

«Ты знаешь, чем пахнет мечта? Тобой»

– Люблю тебя, котенок, – покачал головой Том, чувствуя, как в горле появился комок.

«Когда только из-под душа, да? Когда мокрый и беззащитно обнаженный»

«Ты знаешь. Ты это точно знаешь»

«Конечно, по себе. Хочешь раскрою тебе самый большой секрет? Ты единственный человек в мире, который может заставить меня зареветь лишь одним своим вздохом»

«Тогда это наш общий секрет. Я тоже его знаю»

«Я обожаю тебя, Билл. Хочешь поговорить, котенок? Я совсем один))»

«Очень-очень-очень)))) Звони, маленький, ЗВОНИ!!!!»

Том улыбался, закусив губу, нажимая на вызов.

– Привет, родной, – отозвался Билл

– Привет, зая. Я так удивился твоей смс, думал, что ты дрыхнешь давно.

– Неа, не спится, залез на подоконник и смотрю на звезды, я думал, что ты где-то в баре зависаешь, – Том чувствовал, что Билл улыбается.

– Ты там не замерзнешь на подоконнике, астроном, хренов? И придумал тоже, в ба-а-а-ре! Нет настроения, вообще. Я хочу к тебе, я с тобой хочу, – выдохнул Том, закрыв глаза.

– Как же приятно это слышать от тебя, – произнес Билл – И не волнуйся, не замерзну, я в одеяло завернулся.

– Правильно, не мерзни. Приятно, говоришь? Очень? – Том теребил свободной рукой браслеты.

– Очень-очень, Томочка, – почти шепот, от которого хочется заскулить, но Том лишь прикусывает губу на секунду. – Я тоже хочу к тебе, и тоже хочу только с тобой.

Втянутый воздух сквозь стиснутые зубы и сжатая пальцами на груди футболка.

– Билл, бл*, ну что ж у тебя голос-то такой, – прошептал Том и шумно выдохнул.

– Какой, маленький? Скажи, я хочу знать?

– Секси, в самом деле. Выглядишь секси, и голос такой же. Наверное, повлюблял там в себя уже всех, гад?

Смех в трубке, от которого хочется просто взлететь. От счастья, от переполняющих душу эмоций и любви.

– Я не специааально, – тянет Билл, – они сами.

– С*ка, Билл!

– Тихо, маленький, тихо! Я же только тебя люблю.

– Правда? – Язык по пирсингу, откинутая голова, закрытые глаза и растекающееся счастье в груди.

– Конечно, правда, – тонкие пальцы, распластанные по прохладному стеклу окна, ищущие тепла.

– А я и не сомневался, знаешь? – улыбка на губах. – Хочешь, я тебе расскажу еще один секрет?

– И ты уверен, что я его не знаю?

– Ну, надеюсь на то, – сильно сжатые веки, и учащенный пульс. – Тогда, после последнего раза, когда я тебя видел в клинике… Я вернулся домой, и мне пришлось лезть в душ…

Чуть хрипло и тихо, будто доверяя большую тайну, сказал Том, так и не разжимая век.

Сказал и замер, ожидая реакции Билла.

– Тоооом… – через пару секунд протянул Билл, и Том прекрасно чувствовал, как Билл хитро улыбается. – Ну, ты это, родной… начал, так давай… договаривай…

– Бл*… Билл… – Том сел на постели, так и не открывая глаз. – Я же чуть не сдох тогда… Ты вообще понимал, что творилось со мной, а? Что ТЫ творил, понимал?

Том облизал губы, тот образ Билла, за стеклом, с открытой грудью, в проеме расстегнутой рубашки, с розовыми, влажными губами, по которым только что прошелся язык со штангой, так и стоял перед его глазами.

– Я обожаю тебя… – прошептал Билл вместо ответа, и Том застонал, громко и протяжно.

– Зараза! Ты знал! Ты чувствовал, что я там с ума сходил, да? Что вштырило меня так, что было почти плохо…

– Я научился чувствовать тебя, маленький… Научился, поверь…

Том кивал. Кивал, прекрасно зная, что Билл не врет.

– Знал… конечно, ты все знал… Знал, как хочу тебя… знал, что почти там кончал, видя тебя… Такого…

– Том… это же ты, Том… Я знаю, я все знаю… И еще знаю, что могу тебя возбудить не только своим видом, но и голосом… Секси? Да, Том? – Билл рассмеялся, а Том взвыл.

– БИЛЛ! Ну что ж ты творишь, а?

– Зай… маленький мой… расскажи мне, что ты сейчас делаешь?

Том покачал головой.

– Сижу в постели и пытаюсь удержать свою крышу на месте. Она трещать, с*ка, начинает!

– А может не стоит ее сдерживать, а? Том, зая… скажи мне, чего ты хочешь? Сейчас…

Том потер пальцами висок, касаясь языком пирсинга, чувствуя, как сокращаются мышцы живота, от этого голоса в телефонной трубке, от этих мягких шипящих, которые так возбуждающе нежно касались его слуха.

– Я хочу, чтобы ты был рядом. Только я всегда хочу этого, не только сейчас… – прошептал Том. – Что бы лежал со мной рядом… Чтобы был горячий и обнаженный… Хочу касаться тебя руками, целовать хочу каждую клеточку твоего тела…

Билл коснулся затылком стены, закрыв глаза.

– Говори… – выдох.

– Я хочу вылизать тебя, Билл, так, чтобы у тебя перехватило дыхание… так, чтобы болели губы оттого, что ты их кусать будешь…

Билл улыбнулся и кивнул, рука легла на пах и чуть сжала член.

– Я тоже этого хочу… очень-очень, Том… еще… говори еще…

– Вылизать твою тату на руке, а потом на животе, при этом, лаская тебя, чувствуя, как ты напряжен…

Билл невольно развел колени, и рука прошлась снизу вверх по паху, и от этого прикосновения к себе, от ощущения нежности, рожденной голосом Тома, втянул воздух сквозь зубы, и Том услышал это… И нехилая порция адреналина влилась в кровь…

– Напряжен… ты прав… как же ты прав, черт… Еще… Том, еще… – дрожь в выдохе.

– Потом хочу облизать головку, она такая гладкая и горячая, Билл… Горячая… Потом провести языком снизу вверх по всему члену… и всосать его так, чтобы тебя выгнуло…

– Дааа… Том… – стон, шипение.

– Сними футболку – вдруг сказал Билл и Том тяжело дыша, прошептал:

– Доконать меня хочешь, родной? Хорошо… – положил трубу и, стащив футболку, швырнул ее на кресло. – Снял…

– Окей… хорошо… – выдох.– Ты лежишь? Ляг, Том. Закрой глаза. А теперь оближи пальцы… Просто слушай меня и делай это, ладно?

– Да. Хорошо… – Том намочил горячим языком прохладные подушечки пальцев.

– Зая, проведи мокрыми пальцами по губам… Не спеша, проведи… и просто представь, что это мои пальцы… Приоткрой губы… проведи пальцем по влажной стороне губы… еще… а теперь опять оближи…

Билл сдернул с себя одеяло, расстегнул верхние пуговицы на пижамной курточке, распахнул ее на груди и, лизнув пальцы, прикоснулся к соску.

– Коснись кончиком пальца своего соска… просто коснись… – он говорил медленно, с придыханием, и это было не показное, Том прекрасно понимал, что Билл возбужден не меньше его самого. – Чуть погладь… еще… Чувствуешь, какой он твердый?

– Да. Чувствую…

Том ласкал себя ТАК впервые в жизни, и это было так странно, странно, странно… Но так обалденно, что он даже чуть замычал от этих ощущений.

– Билл, ты – садист…

– Я хочу, что бы ты представил, что это мой язык… я хочу этого, Том… Мокрый, настойчивый… нежный… Это язык… мой язык… Оближи пальцы еще… и проведи ими от впадинки на груди до пупка… поласкай и его…

Том следовал указаниям, вслушиваясь в голос Билла. Улавливая все его изменения, интонацию, и понимал, что его любимый парень делает все то же самое с собой, со своим телом…

– Томочка, расстегни джинсы, если ты в них… – тихий голос и выдох в ответ.

Пальцы рванули ремень, вывернули из петли пуговицу, и опустили молнию, освобождая напрягшийся член.

– Ты хочешь… – выдохнул Том.

– Я хочу, чтобы ты кончил. – Это не было шепотом.

Это был почти властный голос, который не терпит возражений.

– Гад… ты гад, Билл… – Том почти рычал это, пальцы сжимали напряженный член под боксерами.

– Я хочу, что бы ты сделал это, Том… я хочу. Хочу слышать все, что будет происходить с тобой… Хочу слышать все… как ласкаешь себя, и как ты кончаешь… Пожалуйста…

– Сумасшедший… Билл, я убью тебя, зараза ты такая… Когда увижу – убью… – говорил Том все тише, просунув пальцы под боксеры, и скользнув подушечками по обнаженной, уже влажной головке. Невольный стон и прикушенная губа.

– Обязательно, родной, как только встретимся… а сейчас сними с себя все… совсем… и просто дай себе расслабиться…

Том действительно знал, что может позволить себе расслабиться. Он был один, за закрытой на замок дверью, стянул с себя и джинсы, и боксеры, которые полетели вслед за футболкой. Сердце колотилось, адреналин захлестывал, заставляя делать то, что хотел от него сейчас Билл. Он видел свое обнаженное тело только в отблесках кадров ТВ, другого света сейчас не было. И это тело хотело… Нет, оно жаждало секса и ласки. Жаждало оргазма. Секса и ласки Том ему сейчас предоставить не мог. А вот оргазм, да еще ТАКОЙ – получить его от одного звука любимого голоса… Том хотел. Очень.

Плюхнулся назад на подушку, и выдохнул в трубку с улыбкой:

– Все, извращенец… командуй… Том голый и готовый ко всему…

– Я обожаю тебя, зая… – шепот и Том невольно впился пальцами в кожу на животе. – А теперь согни ноги в коленях и разведи их пошире… погладь внутреннюю поверхность бедер, Том, от колена вниз… К паху…

Рука скользит вниз, и ты чувствуешь, как напрягается мошонка, по мере приближения руки к паху…

– Том, погладь себя… погладь… Чуть сожми мошонку…

Тихий стон вырвался у Тома, и Билл стиснул зубы на секунду, почувствовав спазм в мышцах на животе, заставивший поджаться все, что может поджаться в организме. Улыбнулся и провел ладонью по паху, именно там где поджалось.

– Дааа… – протянул Билл, – а вот теперь ты будешь делать то, что делал тогда в душе, Том – сожми его… Сожми и действуй… Телефон отложи, но не выключай, положи его себе на грудь… Пожалуйста… Давай, маленький… я хочу…

И, конечно же, Том не выключил телефон. И Билл, стимулируя себя, слушал, слушал, слушал, как его любимый мальчишка тоже ласкает себя. Как тяжело дышит, чуть шипя сквозь зубы и постанывая. Это выносило мозг. Это было самое прекрасное, что Билл слышал в своей жизни. Он слушал и шептал, хотя и понимал, что Том не слышит его. Шептал, что любит, шептал, что хочет его…

А когда, его Том, кончая, вскрикнул и, выгнувшись, свалил с себя на пол телефон – Билл, услышав это, кончил и сам, застонав, судорожно сжимая в руке трубку, пытаясь не расслабить пальцы…

Отрываюсь без потерь.

Кроме сердца – что терять?

На земле сильней земли

только выстрел и любовь.

Не держи меня – дождись первых зимних холодов.

И любимые глаза-океаны сохрани,

Я вернусь к тебе, вернусь,

долечу к тебе по снам,

Расскажу тебе о том,

кто нас научил летать.

«Ночные снайперы»,Трек «Страха нет»,

Альбом «SMS» 2004 год.

Том шарил рукой по полу возле себя, пытаясь найти свалившийся телефон. Дышал открытым ртом, чувствуя в горле удары сердца.

– Бл*, Билл, зараза, – шептал он сухими губами, сжимая второй рукой, испачканный спермой живот.

Нащупал трубу и, вцепившись в нее еще непослушными, дрожащими пальцами, подтянул к уху.

– Гад… Билл, ты где? – прохрипел он и услышал дыхание в ответ.

– Как ты, мой маленький?

Том замычал в ответ, потом зарычал и выдохнул:

– Что ж ты творишь со мной?

– Я люблю тебя, – прошептал Билл. – Я тебя очень люблю, Том, – выдох, рваный, такой, от которого все сжалось в животе у Тома.

Что-то было не так, и он промолчал, просто чувствуя, что Билл сказал еще не все.

– Ты сейчас меня послушай, маленький, послушай… Мне нужно было давно об этом спросить, а я все тянул. Может, боялся, а может все-таки это мой бред, бл*. Но, тогда, в последний раз, я видел твои глаза, Том! Я видел твой взгляд, от которого мне до сих пор х*ево…

Том замер, понимая, что вот ЭТО то, чего он так боялся. Боялся услышать – он же знал, что Билл ТОГДА увидел его отчаяние в глазах, которое он, Том, не смог скрыть.

– О чем ты, Билл? – Том закрыл глаза и пальцами впился в кожу, чувствуя, как комок из чувств в груди стал почти каменным.

– Том, родной… Я не знаю. Просто, это было не один раз, понимаешь? Сначала, я списал все на то, что был почти в неадекватном состоянии, когда нам первую встречу разрешили. И уже тогда он был – этот взгляд, Том! В нем было что-то такое, отчего хотелось завыть, понимаешь? Я не могу больше молчать об этом, маленький… Я боялся даже думать, что в отношении твоем ко мне меняется что-то. Но ведь этого нет? Я чувствую, все это время чувствую – ты любишь меня, и это самое главное. Но мне все равно страшно, понимаешь? Страшно… Я хочу знать. Что бы это ни было – я знать хочу, понимаешь?

Том, слушая все это, закрыл рот тыльной стороной руки. Боялся застонать, заскулить боялся.

– Билл, котенок, я даже не знаю о чем ты, – наконец, выдавил из себя Том, чувствуя, как ему это тяжко врать. – Все нормально, слышишь? ВСЕ НОР-МАЛЬ-НО, – по слогам проговорил он, успокаивая их обоих. – Нормально, веришь? Я просто очень боюсь и боялся за тебя. Ну, поверь, поверь мне!!!!! – Том взмолился, боясь, что если Билл надавит сильнее, он не сможет врать дальше, – пожалуйста, пожалуйста…

И Билл понял, что Том врет. Понял. Но еще он понял, что Том очень не хочет говорить о чем-то. Сейчас, по крайней мере. И Билл смирился, решив пока не спешить с этим, прикусил губу, закрыв глаза, и не знал, что то же самое сейчас делает Том, умоляя мысленно поверить ему и больше не говорить об ЭТОМ сейчас.

– Окей, – прошептал Билл, и Том, расслабившись, выдохнул. – Наверное, я просто параноик…

«Спасибо, спасибо, спасибо!!!», – даже не зная кого, благодарил Том за то, что Билл успокоился. Том прекрасно знал, что Билл ему не поверил.

– Как ты себя чувствуешь, Томочка? – тихо спросил он.– Мне давно так хорошо не было, я чуть с подоконника не свалился нах… Мне было офигенно.

И они оба понимали, что разговор уже совсем о другом.

– Котенок, ты же знаешь, мне не могло быть хуже, чем тебе, я чуть не скончался, – родной смех в ответ, и Том окончательно расслабился, после тех минут, в которые на его сердце начали вскрываться старые раны.

– Ну, теперь ты не пойдешь никуда, – вдруг сказал Билл.

– Что? – Том аж глаза распахнул.

– Говорю, что теперь ты точно не пойдешь по бабам, Том.

– Епт, Билл! – Том сел на постели. – Так это ты специально?

– Маленький, ты мой, ты только мой, и я не хочу ни с кем тебя делить! Слышишь? Что бы я там ни говорил.

– Зарааааза, Билл, – Том улыбался и качал головой. – Сам-то кончил?

– Угу. И не сомневайся, я же говорю.

Том удовлетворенно кивнул головой.

– Замечательно, значит, ты тоже не будешь приставать к медперсоналу, – смех в ответ.

– Черт, – Том посмотрел на мокрый живот. – Котенок, по-моему, нам с тобой в душ пора, мне-то точно.

– Да, родной. В душ – и баиньки.

– Окей, я люблю тебя, малыш, как же я тебя люблю, – прошептал Том, и мурашки накрыли его обнаженное влажное тело.

Время на то оно и время, чтобы не стоять на месте. Утро переходило в день, а день – в вечер, за ним наступала ночь. Менялось не только время суток, менялось настроение, менялись мысли, по мере приближения окончания практики, по мере окончания срока расставания.

И у Тома, и у Билла. Но менялись они в разных направлениях. Том понимал, что приближается час икс, и деться от него некуда. Понимал, что сразу по приезду домой он должен начинать как-то более сдержанно относиться к брату, чтобы тогда, когда Билл вернется домой, и придется все рассказать, правда оказалась бы как можно менее травматичной – для них обоих. Хотя Том понимал, насколько все это сейчас его начинает угнетать. Он, даже разговаривая по телефону, не мог сдержаться себя, а что будет, когда он увидит Билла? Том все так же пытался, даже в эти последние дни практики не думать о том, что им предстоит впереди. И в то же время понимал, что не имеет права об этом забывать.

Мысли рвали ему душу на две половины, и было невыносимо существовать с этим.

Том был рассеян, все время что-то забывал, то одно, то другое, и хорошо, что был сосед, которому иногда приходилось Тома почти встряхивать, чтобы он пришел в себя. Но не всегда даже это помогало. Возможно поэтому, за два дня до окончания практики он забыл зарядить телефон перед отъездом в офис, и еще до обеда он у него отключился.

А утром того же дня к Биллу пришел его лечащий врач, после очередного анализа крови, и Билл, который волновался каждый раз перед получением результатов, очень удивился, когда с его результатом пришел доктор Турм, а не медсестра, как обычно. И самое странное – доктор был без привычной повязки на лице.

– Доброе утро, Билл, – поздоровался он и Билл, чувствуя, как все сжалось от испуга и неизвестности, смотрел в глаза врача. За долгое время, проведенное в клинике, он отвык видеть лица людей, только глаза над масками. По ним он научился читать эмоции и незамысловатые новости, которые ему приносил персонал.

– Доброе, – Билл кивнул и сел на постели.

Врач взял стул и поставил его чуть ближе к постели Билла, а тот с трепетом смотрел на листок бумаги, который держал в руках доктор Турм.

– Поговорим? – доктор сел и устало выдохнул.

– Конечно, – почти прошептал Билл и кивнул.

– Я только что был у фрау Хольд, – он чуть качнул бумагами, – показал результаты твоих анализов. Мы поговорили с ней, и, в общем, решили… – Билл слушал и почти не дышал, – что ты скоро покинешь эту палату.

Билл пытался понять смысл, скрывающийся за этой фразой.

– Не понимаю, – спина взмокла, и Билл стиснул зубы. И тут врача перехватил его взгляд, и Билл понял, что эти глаза УЛЫБАЮТСЯ!

– Билл, твой период реабилитации подошел к завершающей стадии. Его остаток ты можешь провести уже вне клиники. Мы свое дело сделали – ты почти здоров. Дальше уже ты сам.

Чтобы не заорать от радости, Билл зажал себе рот рукой. Так и смотрел в улыбающиеся глаза врача, чувствуя, как увлажняются свои. Он не мог поверить… ВСЕ!! ВСЕ!! Все страшное позади. Они смогли! Они пережили все ЭТО! И теперь впереди только жизнь. Та, которая так теперь нужна Биллу. Он почти уже дома, и всего через несколько дней прилетит домой Том. Это было так невероятно неожиданно, что Билл укусил сам себя за ладонь, чтобы понять, что это не сон. Больно. Зашипел от боли, одновременно радуясь ей.

– Правда? – ему до одурения хотелось вскочить и обнять этого самого замечательного доктора на свете. Обнять и скакать вместе с ним по палате от радости и переполняющего счастья.

– Правда, Билл. Завтра, после обеда мы тебя выписываем, ты сможешь вернуться домой. Конечно, еще с оговорками, будешь еще принимать лекарства, и ездить на приемы ко мне раз в неделю, но это уже детали, хотя и важные.

Билл схватил подушку и обнял ее, уткнувшись лицом. Хотелось вопить так, чтобы этот крик слышала вся больница.

Доктор встал, с улыбкой глядя на мальчишку.

– Ты молодец, Билл, такого быстрого восстановления я еще не встречал.

Билл поднял лицо.

– Мы еще увидимся завтра, до выписки. Отдыхай пока.

– Спасибо, большое спасибо, – Билл прекрасно понимал, что этому человеку, в том числе, он обязан жизнью.

Врач, остановился возле двери, уже взявшись за ручку и оглянувшись, сказал:

– Вернешься домой, передавай привет Тому, на восемьдесят процентов он «виноват» в твоем чудесном выздоровлении.

Билл кивнул, улыбнулся.

– Обязательно передам, – сказал, посмотрел на закрывшуюся дверь, и только потом до него дошел смысл слов врача.

Билл опешил. Откуда? Откуда врач знает? Он несколько минут сидел в ступоре, не понимая ничего.

Сказала Хельга? Но зачем? Или кто-то еще?

А потом отбросил эту мысль, схватился за телефон. Конечно, он хотел позвонить Тому. Хотел, чтобы и он офигел от новости о его выписке, точно так же, как и сам Билл несколько минут назад. Он здоров. И завтра вечером он будет дома, а еще через пару дней прилетит Том! От всего этого Билла потряхивало и, нажимая на кнопки телефона, он чувствовал дрожь по всему телу. Это было ощущение счастья, огромного и такого теплого.

Он ведь, еще как минимум дней десять, собирался тут проваляться, так говорили ему, по крайней мере, еще совсем недавно. А тут раз и вот так вот! Невероятно, чудесно, здорово!!!

Билл сдерживал выпрыгивающее сердце, чувствуя, как оно хочет вырваться из груди, пока ждал соединения с Томом. А потом удивился, когда услышал, что номер недоступен. Попытался позвонить еще и еще. Билл волновался, не зная, что думать, такого еще не было у них с Томом. Но потом успокоился все-таки, решив, что ничего страшного в этом нет. Он просто позвонит Симоне.

***

Симона уже все знала, перед самым звонком Билла ей позвонила Хельга и сказала о своем решении выписать ее племянника.

Конечно же, это было такая радостная весть, что Симоне пришлось сесть, почувствовав слабость в ногах. Она знала, что Биллу сейчас тоже скажут об этом, и ожидала его звонка. И, конечно Билл позвонил, поделился радостью, а потом пожаловался, что не может, дозвонится Тому.

– Солнышко, не переживай, мало ли что, может, разрядилась батарея, только и всего. Дозвонишься еще или Том сам позвонит, когда появится возможность. Не думай об этом сейчас, хорошо? И еще одно, Билл, может, не будем сейчас Тому говорить, что тебя домой выписывают? Он же сейчас с ума сойдет просто, а у него самые ответственные дни, последние на практике…

Билл свел брови, помолчал и подумал, что так оно и есть. Это же Том. Его непредсказуемый Том. Он вполне способен бросить все и прилететь прямо сейчас. Пусть Том нормально закончит практику, без шила в заднице.

– Да, хорошо, Симона, ты права, конечно. Давай вообще не будем ему говорить, что я домой возвращаюсь? Пусть это будет сюрпризом, а? – вдруг загорелся Билл, представив обалдевшие глаза Тома.