Текст книги "Подари мне жизнь...(СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 66 страниц)

Неизвестный автор

POV Avt

Кулар смотрел на тело Тома. На его, выделяющиеся кубики мышц на животе, на грудь, где чуть поблескивали капельки воды, не успевшие высохнуть. Сердце стучало в висках. Голова чуть кружилась, то ли от вина, то ли от близости Тома. Вот такого – расслабленного, только что из ванны. Кончики пальцев чуть покалывало. Безумно хотелось прикоснуться к телу, по которому так бесконечно скучал Кул. По которому тосковал. Всегда, чтобы ни происходило в его жизни. Он хотел, он безумно хотел Тома. А Том знал об этом. Прекрасно знал. Чувствовал. Желание, распаленное вчера Биллом, но так и не реализованное, начало давать о себе знать. И Том поделать с этим ничего не мог. Сейчас он прекрасно понимал, что происходит. И когда Кул посмотрел прямо в глаза Тому, его откинуло от того, что он увидел, от этой черноты в глазах, где, казалось, было сконцентрировано такое безумное желание, страсть, тоска, что стало страшно.

Том неосознанно удержал Кула ладонью, когда тот отшатнулся.

– Эй, ну ты чего? – шепнули губы. – Я напугал тебя?

– Ты хочешь… – Кул сглотнул.

– Я хочу. Просто заткнись. И выключи свет.

Чуть дрогнувшие губы и взгляд на руку, медленно стаскивающую с шеи полотенце.

Кул оторвался, смог, поставил на стол стакан, повернулся, вытаскивая ногу из-под себя, и медленно встал.

Том смотрел на него, на его слегка нетвердую походку. Щелчок выключателя – и темнота, окутывающая все вокруг на несколько секунд.

Потом становится видно, как от окна льется мягкий свет уличного фонаря, и фигуру в этом свете, возвращающуюся к дивану.

Том встал навстречу приблизившемуся Кулу. Впритык, чувствуя тепло тел друг друга. Дыхание. И гул сердец. Пальцы, заскользившие вверх по руке, сминая по пути ткань рубашки, огладившие плечо и прикоснувшиеся к обнаженной шее.

Кул выдохнул и откинул голову. Губы были приоткрыты, Кул дышал ртом, и Том это слышал, когда притянул к себе голову мальчишки, у которого начали дрожать колени. Руки легли на грудь, где были капельки воды и пальцы пробежались по коже. Том легонько коснулся своими губами, приоткрытых, жаждущих губ и невольный стон вырвался из них. Как же Кул хотел того, что происходило сейчас. И так же сильно этого боялся, прекрасно понимая, КОГО на самом деле хочет сейчас Том.

Но, плевать, не думать об этом – лишь бы вот так целовал, лишь бы вот так сжимали шею, нежные и такие сильные пальцы. Лишь бы чувствовать влагу жадного рта, язык, от прикосновений которого сходишь с ума. Кул чувствовал на внутренней стороне нижней губы Тома небольшую рану, так хотелось ее зализать, впрочем, что он и делал.

Том, целуясь с Кулом, не спеша, положил руки ему на плечи под рубашку, сжал пальцами, а потом чуть сдвинул ткань с них, и она свободно соскользнула вниз, по опущенным рукам, и с тихим шелестом упала на пол, под ноги.

Ладони легли на теплую, обнаженную кожу спины и сильно сжали ее, снова вызвав тихий стон. Отпущенные губы, заскользили по шершавому уже подбородку, вниз по шее, и вверх, по скуле, к уху, к мочке. Пальцы, отодвинули дреды, и теплый язык лизнул ухо, оставив после себя прохладу влаги. Теплые губы, дыхание, перемежающееся тихими стонами от плавящей его нежности. Чуть раздвинутые ноги, и пах, вжатый в бедро Кула. Улыбка, коснувшаяся влажных губ.

Адреналин, волнами по венам. Пальцы по кубикам сокращающихся мышц на животе. И рука, расстегивающая ремень на джинсах. И нет сил сказать: «Остановись!», – и никогда не будет.

Для него – для того, кто был первым и первым останется. Навсегда.

Том расстегнул пояс джинсов Кула, опустил вниз молнию ширинки, и рука в ее проеме легла на возбужденный член блондина, чуть сжала его и погладила сверху вниз.

Кул замычал и сам наклонил к себе голову Тома, впился в его губы, лаская их языком, задевая пирсинг, чувствуя тянущую негу внизу живота, и пальцы, ласкающие его член. Рука прошлась по влажной спине Тома, вжимаясь пальцами в выступающие позвонки, до самого пояса и ниже, под него, чувствуя упругие мышцы ягодиц.

А потом быстрый рывок, и к груди Тома уже прижата спина Кула, голова повернута так, что можно целовать в губы со спины, и при этом, так удобно гладить низ живота, сжимая пальцами член, уже чувствуя влагу смазки на ткани белья.

Кул шипит сквозь зубы и вырывается. Становится на колени перед Томом и судорожно расстегивает его джинсы.

Том, тяжело дыша, смотрит на Кула, лаская короткие светлые волосы одной рукой, и положив другую руку себе на шею под дреды. Мысли – пьяные, ленивые мысли, но на удивление ясные. Том сознательно шел на этот секс. Знал, понимал, что ему нужно научиться быть НЕ с Биллом.

Научиться хотеть НЕ его. Хотя, даже сейчас, он слишком четко понимал, чего хочет. Вернее КОГО. Не того, кто был сейчас перед ним на коленях. Том хотел того, перед кем сам на колени встал бы с удовольствием.

Расстегнутый пояс, и ширинка, чуть стянутые вниз джинсы. И прижатые губы к члену сквозь ткань боксеров, потом Кул его касается зубами и сжимает, как и пальцы на бедрах Тома. Чуть отпускает и проводит по возбужденному члену пальцами, шумно дыша ртом, ощущая под тонкой тканью вены, и чувствуя, как рука на затылке судорожно сжимает его волосы. Пальцы цепляют резинку боксеров и осторожно сдвигают ее вниз, открывая головку члена. Том на секунду закусывает губу, отпускает и выдыхает, когда горячий язык касается его возбужденной плоти.

– Бл*, – шепот и чуть крепче сжимают пальцы светлые волосы.

Чуть подрагивают колени Тома, это чувствует Кул, сдирает полностью джинсы и боксеры, Том отшвыривает их, а Кул берет его за руку и отступает к постели.

– Ляг, тебе же трудно стоять, – тихий голос, и Том опускается спиной на постель, с которой секундой ранее было сброшено покрывало.

Кул, глядя на Тома, на его стройное тело, не спеша, снимает джинсы, и тоже остается обнаженным. Садится рядом, касается пальцами члена Тома, опускается лицом к его груди. Лаская член рукой, целует сосок, захватывает зубами, отпускает. Том откидывает голову, когда горячий язык проходит вверх по шее и кадыку. А губы опять возвращаются вниз. По животу, еще ниже, и полностью вбирают в себя набухшую, пульсирующую головку. Медленно обводит вкруговую языком, отпускает и несколько раз, до упора опускает нежную кожу на члене. Том стискивает зубы и вдыхает сквозь них воздух, начиная двигать бедрами навстречу сжатым пальцам. Рука Тома ложится на спину Кула влажную от желания, от возбуждения. Пальцы скользят вниз, к ягодицам, оглаживают упругие мышцы, чуть сжимают их пальцами.

Потом скользят между ними, и Кул выгибает спину, почувствовав это, отрывается от Тома, смотрит в его глаза. Том видел лицо Кула в свете от окна, видел приоткрытые влажные губы.

– Скажи, чего ты хочешь? – шевельнулись они, и пальцы Тома вернулись на влажную спину Кулара.

– Я скажу, чего я не хочу. Я не хочу причинить тебе боль, как в прошлый раз. Смазка есть?

Кул молча, наклоняется к тумбочке и через пару секунд в его руке оказывается тюбик.

– Все нормально, – Кул склонился к Тому, губы прошлись по плечу, по ключице, поднялись на шею.

– Малыш, только без засосов, – пальцы легли на затылок парня и зарылись в короткие волосы.

– Договорились, – усмехнулся невесело Кул и слегка прикусил мочку уха.

Том застонал и, перекатившись, сам наклонился над Кулом. Молча взял тюбик и откинул крышку. Кул чуть подрагивая от возбуждения, дыша ртом, смотрел за его действиями. Пальцы зачерпнули крем, и через пару секунд тюбик был отброшен. Том прикоснулся к ноге Кула, лежащего на спине, и тот, согнув ее в колене, подтянул к себе.

Пальцы скользнули вниз, к паху, и Кул вздрогнул от ощущения прохлады. Он попытался максимально расслабиться, когда пальцы Тома, один за другим осторожно и нежно входили в него, чуть растягивая, заставляя расслабиться еще больше. Кул закрыл глаза, закусил губу, привыкая к вторжению, а через минуту застонал. Но уже не от боли – Том коснулся простаты, и тело Кула пронзило наслаждение. Он невольно сжал пальцами свой член и двигал бедрами, в такт с движениями пальцев Тома.

А Том смотрел на Кулара и удивлялся, вспоминая, как этот мальчишка краснел раньше от подобных ласк и готов был провалиться сквозь землю. Сейчас от этого не осталось и следа.

– Я хочу сесть на тебя, – простонал Кул, оттолкнул руку Тома и перевернул его на спину.

Том смотрел на блондина снизу, потом притянул его к себе за шею и прильнул к губам, чувствуя, как пальцы касаются его плоти, ласкают ее. Язык Кула прошелся по разбитой губе, по пирсингу, зубы нежно закусили нижнюю губу, потом по ней снова прошелся язык.

– Можно? Я хочу… – шепот в губы, и ответ:

– Конечно, – улыбка в благодарность.

Отпустил губы и, положив руки на грудь Тома, перекинул ногу через его бедра, так и глядя в темные, почти черные, сейчас глаза любовника.

Том ласкал пальцы, лежащие на его груди, а потом одна рука Кула опустилась вниз к паху, и Том почувствовал, как Кулар взял его член, и стал потихоньку насаживаться на него. Закусил губу, чувствуя как узко и горячо. Так узко, что было немного больно сначала, а потом головка прошла вовнутрь, и чувство наслаждения накрыло Тома. Он откинул голову сильнее и просто отдался тем ощущениям, которые дарил ему Кул. А тот, опустившись почти до самого основания, начал медленно двигаться вверх, следя за реакцией Тома, который, сначала сжимал пальцами руку Кула, а потом опустил ее, вцепившись в простыни.

Кул двигался все увереннее, все быстрее. Том, не в силах сдерживаться, двигался навстречу Кулу, в такт ему. Их стоны, срываясь с губ, растворялись в пространстве, отдаваясь эхом в ночной тишине. Крышу рвало уже нереально, казалось, что экстаз был просто разлит в густом воздухе вокруг них. Будь они в трезвее, уже кончили бы давно, но алкоголь чуть притормозил их, давая возможность не сделать этого сразу.

Том начал терять ощущение реальности, он уже почти не помнил, где он и с кем, его тело требовало еще – еще быстрее, еще сильнее, не останавливаясь ни на секунду, до самого конца.

И в одно мгновение Кул оказался под ним, лежащим на спине. И теперь вот так, поддерживая Кула под колени, Том чувствовал, что скоро кончит. Кул кончил первый, вскрикнув и забившись под Томом от волн оргазма, проходящих по телу. Том увеличил ритм и амплитуду, понимая, что еще чуть-чуть – и взрыв. В теле, в мозгу, везде. Разносящий мир на миллионы искр. Почти лишающий сознания оргазм, наслаждение, такое сильное, что граничит с болью. Громкий вскрик, хрип, стон. Стон, сквозь нереальность происходящего.

– Биииилл. Билл!

И только тогда, когда отпустило, Том вдруг понял, ЧТО он только что простонал. И КОМУ он это простонал.

И захотелось сдохнуть.

Прямо сейчас.

Не вставая с этой постели.

Потому, что просто не представлял, КАК он сможет после этого смотреть в голубые глаза.

– Прости… – прошептал он, рухнув рядом с замершим Кулом, у которого только что разбилось сердце. – Прости меня, малыш. Я такой ублюдок.

Ты позабудь, о чем думал.

Это не жизнь – мрак и холод.

Разве так важно, кто я?

Разве так важен довод,

Что ты привык к другому?

Лучше замерзнуть, не сдаться?

Быть одному, но святому

С отчаяньем в скрюченных пальцах?

автор Анеле

POV Avt

По еще спящему, почти пустынному Гамбургу, ранним воскресным утром, в полшестого утра неслось такси, которое несколько минут назад, по вызову, забрало странного парня из восточного спального района, что бы отвезти в юго-западный, такой же спальный. Молодой человек был очень странный. С дредами, в помятой, хотя и дорогой, одежде и явно очень уставший. А может это была и не усталость, а душевная опустошенность?

Водитель изредка поглядывал в зеркало заднего вида, на парня, который безвольно откинулся головой на спинку сидения. Нет, он не спал, его глаза были открыты, но было ясно, что вряд ли он что-то видел перед собой. В его глазах была тоска, непроглядная, очень глубокая и тяжелая. Водитель думал, что этот парень поссорился с девушкой, раз вот так рано едет домой, и в таком состоянии. Губы припухшие, это было очень заметно, а вот с кем целовался и, что произошло на самом деле – это знал только тот, кто так отрешенно сидел сейчас на заднем сидении такси.

Он смотрел внутрь себя, в свою душу, которая стонала, не находила покоя, металась, ударяясь об острые углы действительности, но так и не находя выхода, и от этого было еще больнее. Не было выхода. Никакого. Том понял, что загнал сам себя в угол. Такой темный угол, что стало страшно и невыносимо больно.

– Прости меня, – Том уткнулся лицом в подушку, слыша биение своего сердца, где-то в горле и прерывистое дыхание Кулара. Хотелось удавиться. Хотелось исчезнуть, не думать, не понимать, не чувствовать того, что только что произошло.

Он прекрасно понял, ЧТО сотворил с сердцем, которое билось рядом.

– Я такой ублюдок, Кул, – стон, который не было возможности заглушить в себе.

И тишина. Несколько секунд, тягостной, давящей, как груз, на сознание, на нервы, на плечи тишины.

– Зачем ты делаешь это? – вопрос, разрывающий эту тишину и мозг.

– Что? – прошептал Том.

– Зачем спишь с одним, а любишь другого? – Том стиснул зубы и сжал веки, скомкав пальцами подушку. Кул ударил по самому больному. Ударил наотмашь, со всей силы. Безжалостно. Туда, где была открытая, кровоточащая рана. И не было сил этот удар отразить, закрывшись рукой. Он это заслужил.

– Пытаюсь…научиться… Не любить его, – выдохнул он рвано.

– Посмотри на меня, – снова шепот, как ножом по нервам, и Том смог оторваться, поднять голову и посмотреть в глаза тому, кого только что ранил, почти смертельно. – Ты не сможешь. Не сможешь, слышишь? Ты не научишься, – влажные голубые глаза с глубокой тоской смотрели в черную глубину, туда, где плескалась любовь. Но чужая любовь. Не к нему.

– Уходи.

«Уходи», – пронеслось в сознании, и Том наконец-то закрыл глаза.

Он ушел. Больше ни слова не услышав от Кула. А потом, стоя на улице в ожидании вызванного такси и ежась от холода, выкурил несколько сигарет подряд, чувствуя головокружение и тошноту, пытаясь придти в себя после всего, что произошло за последние двенадцать часов его жизни.

Зашел в квартиру, не включая света, как можно тише, чтобы не разбудить никого. Никого.

ЕГО чтобы не разбудить. Того, кто прекрасно понял, почему эту ночь он провел не дома. Том даже не сомневался, что все это не пройдет для него даром. Но только не сейчас. Когда сил нет совсем. Когда раскалывалась голова, хотелось пить и спать. И убаюкать ноющую душу – это желание было сильнее всех остальных.

Он снял курточку, скинул ботинки, встал с тумбочки и, потирая пальцами ноющий висок, свободной рукой нащупал выключатель на кухне. Зажегся свет – и Том замер, чувствуя, как воздух застрял в легких.

На подоконнике, поджав ноги и обняв колени, сидел Билл, который сейчас понимал голову, и эта секунда была для Тома, как в замедленной съемке. Волосы постепенно сдвигались с лица Билла по мере того, как он поднимал голову, открывая сощурившиеся от света глаза – усталые, воспаленные. Билл прошелся взглядом по его, чуть приоткрытым от неожиданности губам, и при этом вздрогнул, как от удара, а взгляд его полыхнул темным огнем. Не предвещающим ничего хорошего.

От такого взгляда Том почувствовал, как слабеют колени, как леденеет все внутри.

Глаза в глаза. И так хочется провалиться сквозь землю, понимая, насколько измучен тот, кто сидел на этом подоконнике всю ночь, провожая взглядом каждую проезжающую машину, с замирающим сердцем, с надеждой в нем.

– На х*я ж ты так сидишь? – Том не помнил, сколько простоял в ступоре, прежде чем смог из себя выдавить слова. – Что ты тут делаешь?

Он сдвинулся с места и прошел на негнущихся ногах к холодильнику, когда так хотелось рвануть отсюда, упасть в постель, зарыться в одеяло, засунуть раскалывающуюся голову под подушку и там тихонько скончаться, чтобы не мучить больше ни себя, ни других.

– Живу я тут, помнишь? – ответ и мурашки по телу.

Отвернувшись, Том достал минералку, спиной чувствуя пристальный взгляд, отвинтил крышку и начал осторожно глотать чуть жгучую от пузырьков газа жидкость, боясь поперхнуться. Смог, не подавился.

– Помню, – чуть морщась от боли, вытер губы. Прекрасно понимая, КАК они сейчас выглядят и на какие мысли наводят.

Том оглянулся. Билл не смотрел на него, отвернувшись к окну.

– Хорошо посидели?

Усмешка? Или показалось?

Мурашки по спине, от понимания, что имеется в виду. Хоть с усмешкой, хоть без.

– Нормально. Устал, я пойду, лягу, – промямлил невнятно, понимая, что сейчас лучше уйти – иначе неизвестно чем закончится этот разговор. Забрал с собой бутылку воды, побрел из кухни, так и чувствуя взгляд в спину. Тяжелый, почти прожигающий взгляд, и от этого хотелось не просто идти быстрее, а бежать, не оглядываясь.

POV Bill

Что я сейчас чувствую, после того, как увидел тебя? После того, как увидел, твои глаза, твои губы… Ты не просто целовался, ты лизался, взасос, по полной. Бл*дь! С*ка ты, Томас, какая же ты с*ка!

Пытаешься сжечь мосты? Пытаясь завязать отношения с кем-то? Пытаясь оттолкнуть этим меня? Ведь ты прекрасно знаешь, что я еще, когда ты мне позвонил, понял, что последует дальше. Я знал. Чувствовал, понимал, что простой дружеской попойкой твой вечер не ограничится. Так и получилось. Конечно, я не могу утверждать, что ты кого-то трахнул, но, если вспомнить то, что было между нами вчера, вернее уже позавчера, и то, чем это закончилось…

Вернее именно потому, что не закончилось…

Е*ать, Том! С кем ты был? С КЕМ?

Ты целовался, а значит это, скорее всего, не была обычная шлюха. Может однокурсница?

Или … однокурсник? Бл*. Однокурсник. Да? Кулар – твой однокурсник.

Почему-то сразу вспоминаю свой вопрос про то, как там дела у Стива и Кула, когда мы были в парке, и твою странную реакцию на него. Хотя, может, мне тогда просто показалось, что ты побледнел. А, может, и нет, Том? И ты действительно пытаешься сжечь мосты?

Но должен знать всего лишь одно, Томми, мосты, если ты их и когда-нибудь и сожжешь, то сожжешь вместе со мной. И только тогда, когда я совсем сдамся. Когда не смогу больше бороться за тебя. А пока я вижу, что ты любишь меня, пока я чувствую, как начинает зашкаливать твой пульс, когда я рядом – я буду бороться. Я буду сильным. Потому что знаю, что ты, даже трахаясь с кем-то, все равно остаешься моим. И не потому, что я этого безумно хочу, а потому, что твое сердце принадлежит мне. Все равно.

POV Avt

Они разошлись по своим комнатам, когда уже начал заниматься рассвет, и провалились в сон. Скорее, это был даже не сон, а какой-то вынужденный уход в небытие, которым организм себя защищает от перегрузки нервной системы. Вот так, без сновидений, в никуда. Просто чтобы потом, когда придет очередной день, были силы жить дальше.

***

Билл вышел на кухню уже около полудня. Симона накрывала стол к позднему завтраку. Она заметила покрасневшие глаза племянника и спросила с замирающим сердцем:

– И в каком часу приполз твой брат?

Билл налил себе кофе, сел на диван, глядя куда-то в пол, просто чтобы не смотреть в глаза Симоне, и она поняла, что все это для Билла тоже очень нелегко.

– Часов в шесть, – наконец-то сказал он и усмехнулся. – На славу погулял.

Сердце сжалось в груди у Симоны и, прикрыв глаза, она отвернулась к окну.

– Ты с ним разговаривал?

– Нет, практически. Он спать хотел, – маленький обжигающий глоток ароматного напитка, и тепло растекается в горле.

– Ты не спал, пока он не пришел. Ты его ждал, – сказала Симона. Не спросила.

– Я не мог. – Тихо ответил и снова опустил голову, глядя на свои руки.

Симона промолчала.

– Ты не должен так себя выматывать, Билл. – Через минуту тихо, но твердо сказала она, хотя и понимала, что это невозможно, пока Билл не смирится с тем, что решил его брат. – Тебе просто нельзя так поступать с собой.

Билл усмехнулся невесело.

– Не получается по-другому. Он решил все за нас обоих. У меня не было шанса высказать своего мнения.

Симона не спеша, кивнула. Как же ей хотелось сказать Биллу, ПОЧЕМУ Том принял решение сам. И не имела на это права, это было невыносимо больно. И еще – она очень боялась за пока еще слабое здоровье Билла.

– Наверное, я не должен говорить об этом. Ты – его мать. А такие отношения, как есть у нас… – Билл чуть запнулся, – как были у нас с Томом, наверное, для тебя это…

Билл окончательно смутился, не зная как продолжить.

Симона отрицательно покачала головой.

– Билли.– Симона грустно улыбнулась ему. – Я никогда не имела ничего против того, чтобы вы были вместе, это правда.

Она оглянулась, и Билл поднял на нее глаза.

– А сейчас? – тихонько спросил он.

Симона затушила сигарету.

– Родной мой, то, что ты оказался моим племянником и двоюродным братом для Тома, мало, что изменило. Я любила тебя и до этого всего, как сына любила, даже не понимая – почему. А сейчас эта любовь просто получила объяснение, но никак не стала меньше. Ты родной нам человек, действительно родной, Билл. И то, что происходило между вами, началось задолго до того, как мы об этом узнали. Поверь, для меня не было, и нет ничего более важного, чем то, чтобы вы были счастливы. Каждый. У меня нет никого ближе и дороже вас.

Билл кивнул, допил кофе, облизал губы.

– Спасибо. Ты не представляешь, как мне важно то, что ты сказала.

И до Симоны вдруг дошло.

– Ты думал, что я «помогала» принять Тому решение? Нет, родной. Это решение он принял сам. И оно касается только тебя и его.

Билл опустил взгляд, Симона видела, как он вздрогнул.

– Но я не понимаю. Он же любит меня, как раньше. Тогда почему все так сложно?

Симона в порыве шагнула к Биллу и прижала его голову к себе.

– Милый, я знаю, каково тебе сейчас. Мне жаль, но я не могу помочь. Я вижу, что Том сейчас творит, и боюсь, как бы он сгоряча каких-нибудь глупостей не наделал. Ты прав, он тебя любит. Просто, дай ему время понять, как с этим жить. Вам обоим нужно время. Прежде всего, чтобы ты полностью выздоровел. Слышишь? Я очень боюсь за тебя, Билл. Пообещай мне, что ты не будешь так себя изводить.

Билл выдохнул, чувствуя, как нежные пальцы гладят его голову, и кивнул.

– Я знаю, ты сильный, родной. Ты сильнее Тома, жизнь тебя таким сделала. То, что ты пережил в свои годы, другим и за всю жизнь не выпадает. А Томка – он импульсивный, у него все чувства наружу. Может в этом есть и моя вина – я так его воспитала, я его оберегала, как могла, у него и проблем-то в жизни не было, до нынешнего момента. Поэтому он не знает, как с этим всем поступить. Ты не представляешь даже, как ты нужен ему. – Симона прижалась губами к темным волосам, закрыла глаза, и на ресницах блеснули слезы.

– Все, что нас не убивает, делает сильнее, да? – произнес Билл.

Симона закусила губу, чтобы найти силы запереть в себе то, что рвалось наружу.

Том появился только тогда, когда Симона уехала в клуб, а Билл, судя по звуку, явно вернулся в спальню и включил телевизор. Ох, как же тяжко сейчас было Тому. Все навалилось на него неподъемным грузом, но сильнее всего – похмелье и чувство стыда. С одной стороны, Билла хотелось сейчас увидеть меньше всего на свете. А с другой – хотелось прижаться грудью к его спине, обняв за талию и прошептать: «Прости меня, я такой идиот». Тому казалось, что после этого и голова бы перестала болеть.

С такими противоречивыми желаниями Том побрел на кухню. Конечно, он понимал, что с Биллом ему придется встретиться, так или иначе, а вот на счет прижаться к нему, обнять… Что-то подсказывало Тому, что даже если сейчас он сам на такое решится, то Биллу будет не до объятий. Он прекрасно помнил, как утром посмотрел на него Билл. Он заметил все, все те детали, которые Тому хотелось скрыть любой ценой. Припухшие губы, как ни поджимай, выглядели и сейчас просто «замечательно». Конечно, это было из-за удара, но смотрелось почему-то совсем по-другому. Очень недвусмысленно «по-другому».

Том покурил, чувствуя, что становится все хреновее. Его мутило, а когда выпил минералки, то рванул в туалет и еле успел добежать, как его буквально вывернуло наизнанку.

Это прекрасно слышал Билл, но не пошел за ним в ванную комнату, предоставив Тому время, чтобы придти в себя, оклематься. Пообщаться они смогут и позже – так решил Билл и вернулся к музыкальному каналу.

Когда Тому стало полегче, и спустя четверть часа он, бледный, с кругами под глазами, вернулся на кухню, на столе его ожидал стакан с водой и две таблетки.

– Спасибо, – сказал он в пустоту и проглотил таблетки, от души надеясь, что это поможет снять боль. Его била мелкая противная дрожь, он чувствовал слабость в коленях. Курить больше не хотелось.

Он вернулся в спальню, снова завалившись в постель, и когда немного отпустило, заснул еще на час. А когда проснулся, даже не поверил, что так себя хорошо чувствует.

– Спасибо тебе, Билл, – он улыбнулся невесело, потом сполз с кровати, натянул джинсы и, подойдя к двери, замялся, прежде чем ее открыть. Но все-таки открыл и вышел. Включил кофе-машину и стал ждать. Не зная, чем вообще может закончиться их встреча с Биллом, если разговор пойдет о ночи.

– Доброе утро, – раздалось за спиной, когда Том уже наливал кофе.

– Привет, спасибо за таблетки. Не дал умереть, в который раз, – он усмехнулся. – Кофе будешь?

– Не откажусь.

Том, стараясь не поворачиваться к брату лицом, брал чашки, наливал кофе, а потом, закусив нижнюю губу, протянул его Биллу. Тот мысленно усмехнулся этим маневрам.

Том устроился на подоконнике, боком к Биллу, так он себя чувствовал почти защищенным. На несколько минут, пока не прозвучал вопрос.

– Может, скажешь, где был всю ночь? – Том проглотил кофе и поблагодарил бога, что не подавился.

– У однокурсника. – Том чуть свел брови. Это было правдой, по большому счету.

– Мне ты звонил из машины, когда к нему ехали?

– Да, бар в два ночи закрылся, а мы еще не догуляли, – выдавил Том.

– И много вас было таких, не нагулявшихся? Или только вы, вдвоем?

Том стиснул на секунду зубы, чувствуя, как негодование поднимается в нем. Негодование, злость – и стыд.

– Бл*дь, Билл! Какого х*я? Ты мне нянька, что ли? Я что уже и нажраться не могу? Какого ты меня грузишь? Что не так? – выплеснул Том и замер, чувствуя, как сердце колотится в груди.

– Что не так, спрашиваешь? Ты точно хочешь знать, ЧТО не так, Том? – тихо и спокойно произнес Билл, как будто спрашивал: «Том, булочку будешь?»

– Да! Говори уже! – Том понимал, что отступать некуда.

– Губы твои, бл*дь, Том, вот что НЕ ТАК!

Том почти умер.

– Я подрался с одним уродом… Губа разбита. Могу показать, – буркнул он, и это тоже была правда.

– А засос тебе тоже в драке поставили?

– Где? – Том невольно коснулся пальцами шеи, повернулся к Биллу и уперся в его взгляд.

И понял – его развели, как малолетку, он попался на это. Билл смотрел на Тома с едва заметной улыбкой, взгляд был прямой, пронзительный до дрожи, от него захотелось закрыться руками и прошептать: «Не смотри так. Не надо»

– С кем ты был, Том? – все такой же взгляд невыносимо красивых глаз и эта саркастическая полуулыбка на губах, которые хотелось разбить в кровь, и целовать – одновременно.

Том прищурился, смог оторваться от этих глаз, в которых тонул уже давно. И почти нет надежды на спасение. Злость захлестывает волной, прежде всего на себя, на свою слабость перед этим парнем, который был дороже всех и вся.

Том сорвался с подоконника, отшвырнул попавшийся под ноги стул, встал перед Биллом. Наклонившись к нему, схватил за плечо.

– Значит, знать хочешь? Да? – он смотрел на Билла, и почти орал.

– Да! Хочу! Хочу, Том!

– Я с ним был! С НИМ, Билл! С тем, с кем был до тебя! С Кулом я был, я с ним целовался, и с ним трахался! Понял? Ты так и не понимаешь, что я не могу больше быть с тобой, да? Я. Не. Могу. Тебе повторить? НЕ МОГУ!! Мы – братья, Билл! И так будет теперь всегда! Этого не изменить! И не смей меня упрекать в том, что я пытаюсь жить с этим дальше! Не смей!

странно, когда ты сходишь с ума

у меня появляется чувство вины

я тебя понимаю, ведь мне иногда

тоже снятся страшные сны

снится, что мне не дожить до весны

снится, что вовсе весна умерла

страх во мне оставляет следы

я понял, что страх – это просто слова

зачем топтать мою любовь?

ее и так почти не стало

я разбиваю руки в кровь

я не сошел с ума – так надо

» Смысловые галлюцинации « / « Зачем топтать мою любовь?»

альбом «66RUS», 2004 г

И хочу поставить трек , но что бы вы включили его там, где об этом будет написано))))ОКЕЙ???

Тыкаем http://www.muzoff.ru/pages/130/13044.shtml сюда и скачиваем «Muse» – «Sunburn»

***

Том встряхнул Билла и ожидал любой реакции: крика, того, что он его сейчас оттолкнет, начнет истерить. Да что угодно! Но только не такой вот спокойной усмешки, снисходительного взгляда. И не таких слов.

– Ну и чего ты орешь, бл*дь? Я, может, и не все понимаю, но я не глухой. Том, нельзя было сказать спокойно? – он отпихнул руки обалдевшего Тома. – Отвали. Значит, хочешь вернуться к Кулару, братишка? Хотя, ты уже вернулся, да? Флаг тебе в руки. Ради бога. Не имею ничего против.

Том сделал шаг назад, глядя на Билла и вообще не понимая, что происходит.

Сглотнул, видя, как спокойно Билл допивает кофе, смотрит на дно пустой чашечки, как будто размышляя – не налить ли еще.

– Окей. Он хороший парнишка, мне он нравится. Одобряю. Он бросил Стива ради тебя? – Билл спокойно посмотрел на Тома, и тот, просто пожал плечами, не в силах поверить, что весь этот разговор происходит в реальности.

– Я знаю, что если бы не я, ты бы так и был с ним. А сейчас – правильно все, Том. Правильно. Как-то надо с этим дальше жить… Ну что ж, хорошо. – Билл встал, выдохнул шумно, и поставил в мойку чашечку, повернулся, скользнул взглядом по Тому, которого тихо трясло.

Слишком спокойно. Слишком понимающе. Слишком!

– Мне тоже, наверное, нужно начинать учиться жить со всем этим, да? – это был вопрос, но Том знал, что Билл не ждет на него ответа. Билл кивнул сам себе.

– Ну да, тем более Ральф вчера заходил, – Том напрягся.

– Ральф? – это получилось хрипло и очень нервно.

– Ну да, – Билл кивнул, потер нос, не глядя на Тома. – Помнишь Ральфа? Мы с ним поговорили так хорошо. Он скучает… по мне.

Он улыбнулся своим мыслям. А Том почувствовал, как взмокла спина.

Билл, не спеша, подошел к двери и, касаясь рукой проема, остановился, обернулся к Тому.

– Он же нормальный. Просто, тогда он был клиентом. Хотя я всегда знал, что очень нравлюсь ему. – Билл посмотрел на свои пальцы, сжимающие планку, физически ощущая, как Том напряжен. – Молодой еще, красивый. Знаешь, мне кажется, я смогу забыть наши с ним старые недоразумения.

И вышел. Оставив Тома слушать гул своего сердца в ушах, и пытающегося хоть как-то дышать.