Текст книги "The Prodigy (СИ)"

Автор книги: Liorona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Я не могу, я не знаю, как, – с отчаянием глядя на амулет, пробормотала Кора. Перехватив её взгляд, Райтер рассмеялся и отбросил камень куда-то в угол.

– Да брось, он мёртв с тех пор, как туда попал. Поговорим лучше о деле, если не возражаешь.

– О каком деле? – напряжённо переступая с ноги на ногу, спросила Скарлетт, жалобно глядя на амулет, откатившийся в дальний угол.

– Поговорим в столовой, если не возражаешь. Или в гостиной, если ты не голодна. Деловые разговоры в спальне проводятся только в одном случае.

Кора покраснела, хотя предпочла бы не уловить намёка.

– А где моя обувь? – спохватилась она.

– Там же, где и платье, – так же уклончиво ответил Безымянный, и Кора запоздало сообразила, что платье на ней действительно другое. То, которое она надевала сама, было простым, чуть более дорогим, чем обычное крестьянское, да к тому же, испачканным в траве и пыли. Но это было куда шикарнее, жёлтого цвета, надетое поверх белоснежной нижней рубашки.

– Ну так как, миледи, не соблаговолите со мной поужинать?

Скарлетт нервно пожала плечами. Больше всего её сейчас заботило то, что с неё сняли старое платье и надели новое.

– Сочту это за согласие, – решил Безымянный и сделал приглашающий жест, – подожди пару минут, я распоряжусь насчёт твоей обуви и ужина… Кстати, я сделал это с помощью магии.

Кора с облегчением выдохнула и тут же чуть не подпрыгнула от неожиданности. На ногах сами собой появились туфли, тоже куда более богато украшенные и дорогие, чем предыдущие.

– Как ты это делаешь? – поражённо спросила Скарлетт.

– Говоришь как суеверная простолюдинка, – фыркнул Безымянный, – закрой глаза.

Девушка нерешительно замерла; Райтер сделал шаг и взял её за руки. Тут Кора всё же зажмурилась, и когда открыла глаза, то поняла, что уже не в спальне.

Первым ей в глаза бросилось окно – оно было витражным, разноцветные стёклышки складывались в причудливые орнаменты, заключённые в резную раму тёмного дерева.

Ассоциации с такими витражами были у Коры связаны разве что с церквями – даже в замке князя Вентроса не было таких роскошных стёкол – на их изготовление уходили годы, не говоря уж о целом состоянии.

Впрочем, на храм это место не походило – скорее, на столовую. Скарлетт сидела за крепким дубовым столом, настолько длинным, что он уходил в самый конец просторного помещения; туда же тянулись и ряды одинаковых стульев с высокими спинками.

Кора сидела у самого края, рядом с местом, которое предназначалось хозяину.

– Ужина придётся немного подождать, миледи, – раздался позади неё голос. Скарлетт обернулась, но никого не увидела.

– Еда – это единственное, чего нельзя добиться магией. Вернее, вкусная еда.

Кора вздрогнула и, резко обернувшись, увидела, что Безымянный в расслабленной позе сидит во главе стола, словно занимал это место уже несколько часов.

– Где я вообще? Это твой дом? – тихо спросила Скарлетт и попыталась подняться, но поняла, что тело её не слушается.

– Не волнуйтесь, слабость пройдёт. Это просто последствия телепортации.

– Последствия чего? – Кора настороженно взглянула на Райтера.

– Перемещения из одного места в другое. Чем больше расстояние, тем сильнее последствия. Особенно для тех, кто делает это впервые.

Скарлетт украдкой осмотрелась. Широкий стол был пуст – лишь ряды стульев. В столовой, кроме неё и Безымянного, также никого не было, хотя Коре казалось, что за тяжёлыми дверьми с высеченным на них незнакомым гербом кто-то стоит.

– Чей это герб? – спросила Скарлетт, хотя помимо этого у неё было просто огромное количество более насущных вопросов. Впрочем, тут же половину из них Кора забыла, получив на свой неосторожный вопрос краткий ответ:

– Альв.

Девушка мгновенно оглянулась на двери, разглядывая сложный рисунок, складывающийся из нарисованных в странной угловатой манере белоснежных жемчужин и помещённого в центре изображения крепостной башни, надвое расколотой изумрудной молнией.

– Что он означает? – затаив дыхание, спросила Кора. Об альвах она знала мало, говорить и пытаться что-то узнать об этих древних существах, истреблённых союзом всех княжеств, было запрещено. Более того, как-то раз, на самых глубоких уровнях библиотеки, куда они спускались вместе с непоседливой княжной Меланией, Скарлетт видела гравюру, изображавшую сожжение на городской площади всех манускриптов, свитков и книг, имеющих отношение к альвам. На том месте до сих пор оставалось въевшееся в землю выжженное чёрное пятно.

– «Альвы» в переводе означает «Жемчужины», – с тихим смешком отозвался Безымянный, – из-за того, что у всех них были светлые волосы. А может, и не из-за этого, кто теперь знает?

– А башня? И молния? И… – тут только Кора заметила на гербе ещё и месяц, символ Вентроса.

– Позвольте кое-что объяснить вам, леди Скарлетт… Могу я вас так называть?

– Извольте, – торопливо кивнула Кора, слегка раздражённая тем, что именно в этот момент он решил вспомнить о манерах и приличиях.

– Так вот, в чём разница между обычными магами и альвами, вы знаете?

Кора, не считая нужным скрывать, покачала головой.

– Альвы были светлыми и добрыми созданиями, так почему же их истребили, этого вы тоже не знаете? – вкрадчиво продолжил Безымянный, покачивая кубок с вином, – я объясню. Альвы владели не обычной, привычной всем магией. Любому ребёнку известно, что магия не бывает ни светлой, ни тёмной – всё зависит от того, кто и как её использует. Так вот, магия альв была совершенно иной. Она несла в себе только свет. Чистейшая светлая магия, мощный источник магической энергии, не несущий в себе ни капли тьмы. Можете себе такое представить?

– И как это объясняет то, почему их всех истребили? – нахмурилась Кора.

– Исходя из сказанного мной, никак, – спокойно согласился Райтер и растянул губы в тонкой улыбке, – но, понимаете ли, альвы были по природе светлыми. Но и люди по природе светлы. Всегда найдётся тот, кому захочется большего – из любопытства ли, а может, из жажды власти. И у альв такой нашёлся. Тогда-то все – и маги, и сами альвы, и тот, первый из тех, кого потом назвали Тёмными альвами – поняли, что даже самую светлую силу можно использовать во зло. Более того, светлая магия альв, применяющаяся для чёрных заклинаний, не изменяла своего цвета – она просто не могла стать темной магией и оставалась светлой. Она сеяла зло, сочетая в себе такую мощь добра, что ни одно существо не в состоянии было противостоять ей. Все ведь знают: добро побеждает зло. Но никто не может предугадать исхода, если добро и зло – это единое целое. В мире есть и тьма, и свет, это верно. Но они сосуществуют, оставаясь при этом непримиримыми врагами. Что до Тёмных альв, то они были и тьмой, и светом одновременно. Добро во Зле. И не было силы, что сразила бы её.

– Её? – нахмурилась Скарлетт, невольно подаваясь вперёд, – ты говоришь, что это была… женщина?

– О нет, не женщина, – с усмешкой поправил Безымянный, – необученная девчонка, которая даже не понимала, что она делает. Сперва над ней посмеивались, потом стали опасаться. Её изгнали из родных мест, и она выросла, скитаясь среди болот и общаясь с самыми опасными из других, таких же как она, изгоев.

– И из-за неё одной истребили весь род альв? – напряжённо уточнила Кора.

– Разумеется, нет, – фыркнул Безымянный, – о ней тут же все забыли, знаешь, люди отлично умеют забывать то, что не хотят помнить. Какое-то время спустя никто не мог даже вспомнить её имени.

Скарлетт вскинула голову, поразившись внезапной догадке.

– Это как-то связанно с тем, что и у тебя нет имени?

– Я? При чём здесь я? – словно бы удивился Райтер, но в голосе у него звучало плохо скрытое одобрение, – мне до неё далеко. Я ведь не альв, так, могу пару фокусов показать, не более того.

– А про неё… ну, ту женщину, что-то ещё известно? – с волнением спросила Скарлетт.

– Нет. Лично я привык называть её Фо, – подумав, добавил Безымянный.

– Почему? – поразилась Кора.

– Просто так. Без причины, – насмешливо покачал головой маг, – давай вернёмся лучше к причине, почему я тебе всё это рассказал.

– Ну и почему? Я думала, просто так, – легкомысленно пожала плечами Кора. Безымянный весело улыбнулся и опустил голову.

– Не сказал бы, что просто так. Что ты знаешь о своих родителях, Скарлетт?

– Мало. Знаю, что мою мать звали Эрмелина, – подумав, сказала Кора, – она была второй женой моего отца. Мой опекун – какой-то его дальний родственник.

– И всё? – поразился Безымянный, – неужели ты совсем не интересовалась своей семьёй? От чего они, к примеру, умерли?

Скарлетт неловко пожала плечами.

– В самом деле не знаешь? И не знаешь, почему твой опекун не настаивал на твоём обучении? Ты вполне могла этого не знать, но он нарочно нанимал тебе самых небрежных учителей, да ещё и говорил им, что у тебя таланта ни на гельрат, и научить тебя хоть простейшему колдовству почти невозможно.

– Что за нелепость?! – возмутилась Кора, презрительно фыркнув, – если вы думаете, что я вам поверю, то…

– Ты альва, – скучающим тоном прервал её Райтер, – твоя мать была альвой, а отец – светлым магом. Поэтому твой опекун и скрывал ото всех твою магию. Защищал себя – иначе ему грозило бы нешуточное наказание за укрывательство. Власти всех пяти княжеств тщательно следят за любым сильным и необычным проявлением магии, боятся, что кто-то из альв смог оставить потомство перед смертью. Наверняка твой опекун ну очень нуждался в деньгах, правда? Иначе ни за что не взял бы тебя. Себе дороже.

– Это неправда, – прошипела Кора, – он взял меня из-за денег, не отрицаю, но остальное – это просто выдумки!

Безымянный фыркнул и щёлкнул пальцами. Тут же на свободной части стола появилась кипа каких-то бумаг и свитков.

– Изучи, раз не веришь, – предложил он, жестом указав на эту своеобразную гору, – я годами искал потомков альв. Не верил, что ни одного не осталось. Искал по всем княжествам, а вышло, что искать нужно было… хм… гораздо ближе.

– Ты это серьёзно? – недоверчиво переспросила Скарлетт, – говоришь, что я?..

– Да, альва. Твой отец был магом, да, кстати, тоже наполовину альвом, там всё это указано. Архивы, из которых я это всё… хм… извлёк… не подлежат сомнению. Посмотри, там печати.

– Ну, допустим, я альва. И что теперь? – Кора придвинула к себе первые бросившиеся в глаза свитки и с некоторой брезгливостью смахнула с них пыль с паутиной.

– Дальше наш разговор всё больше приближается к тому, каким я хотел бы его видеть, – подумав, ответил Безымянный, – дело в том, что я живу на свете уже очень долго. Я был молод, когда альвы жили в мире с остальными людьми и магами. Я был ещё молод, когда началась война. Вернее, истребление альв. И оттого, что я был молод, я не подумал о своей дальнейшей судьбе. Ты знаешь, что каждый более-менее сильный маг должен рано или поздно найти ученика?

Скарлетт кивнула, пытаясь разобраться в груде документов.

– Так вот, и мне нужен ученик. Ученик мне просто необходим. Такой ученик, который был бы силён, но необучен, чтобы вместить в себя всё то, что я смогу ему дать, и вместе с тем такой, который не имел бы предрассудков – в идеале, такой, который не смыслил бы в магии почти ничего. Я мог бы взять в ученики ребёнка из любой деревни – сама знаешь, там бывают настолько бедные семьи, что согласятся отдать ребёнка, лишь бы не видеть, как он умирает с голоду. Но возиться с детьми мне не хочется. К тому же, природный дар в нём должен быть изначально очень силён. А это тоже очень редко встречается, особенно в бедных семьях.

– Нет, – спокойно сказала Скарлетт, отбросив со щеки выбившуюся прядь светлых волос. Безымянный не стал уточнять, на какой вопрос только что получил ответ, и так же невозмутимо кивнул.

– Я и не ожидал, что ты сразу же согласишься. Но изволь хотя бы выслушать меня.

Кора бросила взгляд на дверь. Ей пришло в голову, что она понятия не имеет, где этот дом, даже в каком он княжестве. Что, если сейчас она ещё дальше от Киннана, чем была? Как вообще его найти, чем руководствоваться?

– Где этот дом? – невнимательно спросила Скарлетт и почти сразу же поняла, какую совершила огромную ошибку. Глаза Безымянного – пронзительно-жёлтые, сузились, превратив вертикальные зрачки в щёлки. Он разозлился; должно быть, понял, что Кору занимает что-то другое.

– Выгляни в окно, – маг взмахнул рукой, и кто-то невидимый словно отодвинул стул. От неожиданности Кора вскочила и неожиданно поняла, что слабость отступила.

Неуверенно оглядываясь на Райтера, она обогнула стол и подошла к витражному окну. Сквозь цветные стёкла всё просматривалось в сине-зелёных тонах, но всё же панорама, открывшаяся Скарлетт, заставила её пошатнуться. С детства Кора ужасно боялась высоты, поэтому поднималась на крышу, чтобы послушать, как старый учитель объяснял Виару основные понятия астрономии, ужасно неохотно и всегда старалась держаться ближе к выходу, тогда как брат беспрепятственно подходил к самому краю.

До этого девушка и подумать не могла, на какой высоте находится. Казалось странным, что облака всё ещё наверху, а не простираются внизу, словно пушистая река.

Но и сама по себе река там тоже была – должно быть, огромная, больше и шире Рина – но Коре она казалась сверкающей на солнце серебряной лентой, одной из тех, что она каждый день заплетала в волосы.

Были там и горы – вернее, один, припорошенный снегом, горный хребет, который с высоты становился похож на сладкий коричневый кекс, присыпанный сахарной пудрой.

Но высота, так поразившая Скарлетт с первого взгляда, была не тем, что вызывало наибольшее изумление.

Насколько просматривалось окружающее пространство, нигде не было и признака человеческого жилья. Казалось, этот замок стоит один посреди огромного нетронутого пространства, и это напугало и удивило Кору гораздо сильнее высоты. Сколько же займёт путь до окрестностей Хольцрина, где они расстались с Киннаном? К тому же, конь, которого дал ей Хоран, остался у таверны.

– Видишь горы? – Безымянный, совершенно незаметно для Коры, встал за её плечом, указав на горный хребет, – это Горы Сотни Душ. Слышала?

Скарлетт вздрогнула, хотя примерно чего-то такого и ожидала от жилища Безымянного. Горы Сотни Душ – гиблое место, куда, несмотря на его более чем выгодное положение, не смел соваться ни один народ. Даже Повелители смерти, некроманты, не рисковали пересекать границу этих земель.

– По ночам здесь можно увидеть огоньки, мечущиеся по горам, – спокойно продолжал Райтер, – больше всего их у границы, они стремятся вырваться, но никогда не смогут. Их куда больше сотни, не смотри на название.

– Это души? – ужаснулась Кора, – человеческие души?

– Скорее всего, именно человеческие. Может, ещё оборотней или стригоев. Но магов здесь нет.

– А им нельзя помочь?

Безымянный фыркнул.

– С чего ты решила, что им нужна помощь? По мне, так здесь лучше, чем в аду. Иногда по ночам я туда спускаюсь, разговариваю с ними. Ни одного достойного, так сказать, лучшего мира. Одни убийцы да воры.

– Но это не значит, что!.. – горячо возразила Скарлетт, но её прервали нетерпеливым жестом.

– Давай вернёмся к нашей теме.

– Нет у нас никакой темы, – рассерженно бросила Кора, – я уже сказала, ищи себе ученика где-нибудь подальше от меня. Я больше никогда не хочу быть твоей марионеткой, так что…

– Ну, в таком случае, что ты собираешься делать, когда я выброшу тебя где-нибудь у той таверны? Даже если местные жители не потянутся за вилами и факелами, и ты спокойно сможешь покинуть город. Что ты будешь делать? Или, вернее, что ты собираешься делать те пару дней, пока князь Николас тебя не найдёт?

– Тебе ведь всё равно, что я буду делать, так? – упрямо прищурилась Скарлетт, – ты просто пытаешься меня убедить, что я должна остаться с тобой. Потом ты начнёшь мне угрожать, например, что сдашь меня князю Николасу или Гончим, да?

– Да, – просто ответил Райтер, – ты права – мне всё равно, что ты будешь делать. Но угрожать я не собираюсь. Ты храбрая, а угрозы храбрым – это пустая трата времени. Я сделаю тебе предложение. Я знаю, у тебя есть одно желание. Более значимое, чем попасть домой или послать меня ко всем чертям.

Скарлетт вздрогнула. Он говорил про Киннана, не нужно было долго думать, чтобы это понять.

– Я помогу тебе найти твоего друга. Вернее, узнать, что с ним случилось, – озвучил её мысли Безымянный, – ты же понимаешь, что без меня твои шансы его найти стремятся к нулю.

Кора машинально кивнула, хотя тут же поняла, что не стоило давать ему понять, что она согласна с каждым словом.

– И… что должен делать ученик? – осторожно уточнила она, глядя вниз, на мрачный горный хребет.

– Учиться, – фыркнул маг, – договор кровью подписывать не будем, но ты должна дать мне слово.

– Какое слово?

– Что не предашь меня и будешь делать всё, что я скажу.

– Ну уж нет, – возмутилась Кора, – откуда мне знать, что ты мне прикажешь? Может, убить кого-то или лечь с тобой в постель?!

– Не исключено, – задумчиво согласился Безымянный и прежде, чем Скарлетт подняла руку, чтобы дать ему пощёчину, продолжил, – в смысле, убийства. В плане близости ты меня не привлекаешь.

Кора растерянно замерла, не зная, то ли радоваться, то ли не поверить, то ли возмутиться.

Райтер звонко расхохотался.

– Прости, но ты такая забавная. Я сказал, что не собираюсь вступать с тобой в незаконную связь, а ты обиделась?

Скарлетт растерянно хлопала глазами, не зная, что сказать.

– Всё это глупости, – нетерпеливо отмахнулся маг, – ты согласна или нет?

– Можно мне подумать? – с сомнением спросила Кора.

– Даю тебе время до конца ужина, – кивнул Безымянный и хлопнул в ладоши. Двери с гербом распахнулись, и вошла девушка в простом платье и чепце, держа в руках поднос.

Скарлетт бросила последний взгляд на горный хребет и вернулась за стол.

========== –17– ==========

Триста лет спустя, граница княжества Хольцрин

Скарлетт чертыхнулась и прислонилась к стене; жёлтый луч полицейского фонарика скользнул мимо, в глубину переулка, и вскоре исчез – машина проехала мимо.

Это была чистая предосторожность – на столбах и стенах объявления с её фотографией пока не было, хотя Безымянный и не на такое был способен, чтобы найти её. Заморочить голову полиции, убедить их, что она опасная преступница или же разыскиваемая дочь миллиардера. Это было Райтеру под силу, но лишь в качестве крайнего варианта. Здесь, на самой границе земли некромантов, он не стал бы рисковать, чтобы не привлечь внимания Николаса. В Хольцрине она была самой разыскиваемой личностью уже три сотни лет, хотя в последние лет сто личность Скарлетт, кажется, уже переросла в подобие легенды, и она могла вполне спокойно ходить по улицам.

Поэтому Кора и пришла сюда, к самой границе. Райтер при всём своём могуществе не смел тягаться с князем Николасом. Или же просто пока предпочитал этого не делать. Николас едва ли рассчитывает встретить Скарлетт в своём княжестве в ближайшее время, поэтому там можно ходить, не оглядываясь. Но во всех остальных землях лучше ей не светиться. Безымянный терял терпение быстро, и до момента, когда он перестанет осторожничать, чтобы не навредить ей, оставалось недолго.

Триста лет прошло с тех пор, как Кора приняла предложение Райтера и стала его ученицей в обмен на информацию о Киннане. На следующий же день они стояли на берегу Рина, глядя на жуткое вздувшееся тело утопленника. Кин утонул в тот же день, когда она попала в руки Николаса. Это было предсказуемо, но не для Коры, которая до последнего надеялась, что в землях, полных магии, её друг чудесным образом смог спастись и выжить.

В тот день Скарлетт осталась в замке Райтера, затерянном в Горах Сотни Душ, и не покидала его ещё очень долго. Хотя какая-то часть её души навсегда осталась с Киннаном, на берегу реки Рин.

Скарлетт была хорошей ученицей, она изучала историю альв, историю несправедливой войны против народа, который не умел творить зло. Изучала она и магию, собственную, чистейшую магию, которая, обрети она цвет, стала бы столь белоснежной, что ослепила бы всех, кто на неё взглянул.

Она почти не помнила те дни, когда Безымянный научил её использовать магию альв во зло, убивать и калечить, выводить кровью руны и отбивать удары самой мощной чёрной магии.

Она не замечала в себе перемен, подавленная смертью Кина, потерянная в своей жажде мести, бессмысленной оттого, что некуда было её направить. Не замечала, как для неё стало нормой тренироваться в новых заклинаниях на первом встречном крестьянине. И искры удовлетворения в глазах Безымянного не приводили её в чувство. Он не долго скрывал от ученицы свои занятия, которые любой здравомыслящий человек назвал бы кровавым бесчинством. Но к тому времени, когда Скарлетт поняла, что имеет дело с маньяком, который был полностью в своём уме и оттого вселял даже больший ужас, было уже поздно. Она пришла в себя спустя долгие столетия после смерти Киннана, поняла и оценила все свои отвратительные поступки. Но к этому времени было уже так поздно, что Коре не оставалось больше ничего, кроме как смириться с тем, каким чудовищем она стала, и оставаться с тем единственным, в чьих глазах она ещё оставалась светлой и чистой девочкой.

Дурная слава, окружающая Райтера, не обошла стороной и Скарлетт. В деревнях и городах о ней шептались за спиной, закрывали двери и окна, когда она проходила мимо, и почтительно кланялись, стоило ей войти в таверну или лавку.

Скарлетт ненавидела любые разговоры о себе, и стоило ей уловить хотя бы шёпот, Кора выходила из себя; вспышка её ярости могла привести к катастрофическим последствиям и, порой, уничтожала целые улицы, не оставляя в живых практически никого.

Какое-то время она жила, не думая о себе, не размышляя, что творит и не оспаривая ни одного, даже самого безумного приказа Райтера.

Всё закончилось в тот день, когда она встретила Кима. Ким был оборотнем недавно и сторонился чужого общества, как только мог, опасаясь навредить. Скарлетт и Ким провели вместе долгие месяцы. Она практически забросила обучение, не реагировала на расспросы Безымянного и рассеянно улыбалась в ответ на любую его реплику. Впервые в жизни Кора влюбилась, и это заставило её пересмотреть приоритеты, захотеть стать лучше.

Ким был родом из аристократической семьи, многое знал, любил читать и умел петь. Его голос сводил Кору с ума; что бы он ни говорил, она слушала, затаив дыхание, не пропуская ни одного слова.

Они проводили вместе целые дни, и Скарлетт совершенно не заботилась о том, чтобы придумывать себе отговорки. Казалось, за эти искренние, счастливые дни она совершенно разучилась лгать. Не хотелось больше сторониться людей. По крайней мере, одного из них.

День, когда Безымянному надоело мириться с тем, что внимание его девочки принадлежит теперь не только ему, Скарлетт помнила во всех деталях. На поляне, рядом с которой стоял небольшой, но крепкий деревянный дом, где Ким предпочитал жить, скрываясь от людей, было светло и всегда очень солнечно. Обычно Ким встречал её на поляне, они сидели, прислонившись к деревьям, и иногда смотрели на облака, мелькающие между стволами.

Теперь, ночью, в грязных переулках, которыми Скарлетт пробиралась к границе Хольцрина, эти воспоминания казались просто насмешкой.

Ким был мёртв уже полторы сотни лет, и уже около пятидесяти не приходил к ней во снах. В это время мир менялся, стремительно развивалась техника, появились машины, синематограф, электричество. Магия стала доступна даже обычным людям.

Менялась и социальная жизнь – фасоны платьев, длина стрижек, степень свободы нравов. Первым делом с наступлением нового века Скарлетт отрезала свою светлую косу, сменила платья на штаны и куртки из грубой кожи и распрощалась с образом светлого ангела.

Мужчины менялись быстрее, чем даты на календаре. Она уходила из дома ночью и возвращалась следующим вечером, чтобы сменить платье и снова уйти. Сказать, что Безымянный был в ярости от её поведения, значило бы выставить себя наивным идеалистом.

Райтер мог испепелить взглядом любого мужчину, который имел дерзость попасть в поле его зрения, но это не вызывало у Коры ничего, кроме лёгкой досады. Очень скоро он понял, что задеть Скарлетт смертью очередного ухажёра не сможет – с того дня, когда она вошла в деревянный дом, чуть в стороне от лесной поляны и нашла там изодранное в клочья тело своего Кима – ни один мужчина не трогал её сердце. Сердце, которое, по сути, было совсем не её.

О том, что сделал с ней Николас в своём замке, Кора узнала спустя какое-то время. Сперва она психовала, просила Райтера что-то сделать, доходило даже до того, что она готова была заменить сердце некроманта любым другим. Но Безымянный нехотя признал, что достать из груди сердце и заменить его другим, не навредив при этом человеку, в силах лишь Повелитель мёртвых.

Вскоре Скарлетт смирилась и даже перестала каждый день просыпаться с мыслью, что жизнь в ней поддерживает чужое сердце. Правда, безобразный шрам на груди не хотел зарастать и не реагировал ни на какую магию. В последние годы это особенно мешало, когда её наряды становились с каждым десятилетием всё откровеннее.

Решение уйти от Райтера зрело в ней с самой смерти Кима. Но тогда она была ещё слабой, потерянной, совершенно не готовой противостоять Безымянному. Поэтому она замкнулась в себе и в книгах, пытаясь найти там ответы на то, как победить непобедимого.

Пару раз она пыталась сбежать, жить отдельно, в какой-то период даже всерьёз собиралась отказаться от магии и жить как обычная девушка, но слово, данное когда-то Райтеру, держало её рядом с ним, всегда вынуждало возвращаться. Испытанное при этом унижение заставляло Скарлетт надолго отказаться от очередной попытки разорвать их связь.

Поворотным моментом стал прошлый год, когда по просьбе – вернее, мягкому приказу – Безымянного, она отправилась в обнаруженную недавно во Флорвиссе древнюю библиотеку, где нашла любопытный фолиант, который втайне привезла домой и изучала в течение нескольких месяцев.

Скарлетт опасалась того, что Райтер всё узнает и найдёт другой способ привязать её к себе. Он своё слово держал и ни разу не высказал своего к Летти – как он её всегда называл, игнорируя остальные формы имени – сексуального интереса. Сперва Скарлетт видела в нём почти брата, но сейчас понимала, насколько это было наивно. Она была удобна, была послушной куклой, из которой можно было делать всё, что только вздумается. Когда-то Кора была совсем не против, но теперь вместе с истекающим тысячелетием изменилась и она.

Скарлетт нетерпеливо взглянула на часы. Её последний любовник, Марвин, был, по совместительству, тем, кто согласился достать ей поддельные документы. С собственным именем Коре было не уйти далеко, но и тащить за собой балласт в виде смазливого, но недалёко Марвина она тоже не собиралась.

Спустя десять минут Скарлетт перестала нервничать. Она просто поняла, что ждать больше не имеет смысла, и обернулась, чтобы уйти, когда у переулка притормозила заметная красная иномарка.

Кора скрестила руки на груди и, прищурившись, следила взглядом за подтянутой фигурой в дорогом костюме.

– Ты опоздал, – холодно бросила она, но Марвин не ответил. Только когда он приблизился к ней практически вплотную, Кора поняла, что случилось.

Взгляд у мужчины был пустой, лишённый любых мыслей и эмоций.

Любимый трюк Безымянного – знал, что самому ему незамеченным к Коре не подобраться, и вместо этого занялся Марвином. Он уже мёртв и запрограммирован на то, чтобы передать какое-то сообщение. После этого мозг окончательно откажет.

– В следующий раз советую найти менее болтливого любовника, – механически выдал Марвин, но воображение мгновенно подбросило Коре насмешливую интонацию, с которой это сказал Райтер.

Мужчина соскользнул на землю, словно кто-то обрезал нити, державшие его в воздухе. Скарлетт выругалась и подобралась, напряжённо оглядываясь. Проследить за такой заметной машиной труда не составляло, да и фраза наводила на мысль, что перед смертью Марвин много чего рассказал.

Но интуиция не предупреждала об опасности, и Кора задумалась. В Хольцрин дорога теперь закрыта. Документов нет, разве что магия, но её магия, мощная, словно прожектор, мгновенно привлекала к себе внимание.

Можно было податься в Вентрос – все те, кто знал её триста лет назад, давно мертвы, и в каждой неестественной смерти того, кого она когда-то знала, Скарлетт видела Безымянного. Княжна Мелания, Виар с семьёй, даже её опекун – все они давно ушли, и порой Кора была этому рада, не желая, чтобы близкие видели её такой.

В Хольцрине же практически ничего не изменилось – князь Эрон женился на княжне Илоне из Визена и совсем недавно объявил, что они ждут первого наследника. Слава же князя Николаса и его Гончих теперь простиралась далеко за пределы Хольцрина, наводя ужас на самые отдалённые регионы.

О Хоране Скарлетт больше не слышала, помимо упоминаний его имени как главы Гончих. Что сделал с ним Николас, превратил ли его в живого мертвеца? На этот вопрос ответа Кора не знала и порой признавалась себе, что знать не хочет. Хоран был единственным, перед кем Скарлетт испытывала ещё чувство вины. Несмотря на все эти годы, наполненные кровью и жестокостью, молодой воин до сих пор заставлял её испытывать мгновенный укол в самое сердце.

Кора застегнула куртку до упора и сунула руки в карманы; конец осени в Тальнере, где они с Райтером жили последние годы, всегда был холодным.

Вопрос о том, куда ей податься, встал перед Скарлетт со всей серьёзностью.

========== –18– ==========

Скарлетт встала, разминая мышцы, и зевнула.

Спать на скамейке в парке оказалось не большим удовольствием, но за свои годы Кора и не в таких местах проводила ночи. Одним мыслительным усилием она могла сделать себя невидимой для всех, хотя пользоваться магией было нежелательно – отследить именно её магию было для Безымянного легко, поэтому единственным вариантом было пользоваться артефактами. Кое-какие магические предметы Скарлетт взяла с собой из дома, понимая, что больше такого не сможет найти ни в одном магазине и ни на одном сайте.

Невидимой для всех её делал прозрачный хрустальный браслет на правой руке; правда, артефакта, что помог бы ей найти жильё, не применяя при этом магию, не существовало. Поэтому Скарлетт решила действовать проще – с помощью денег. Правда, в этом случае проблема была с документами – и учитывая план Марвина, до вчерашнего вечера Кора считала этот пункт плана практически выполненным. Но теперь приходилось как-то выкручиваться.

Этот городок с красочным названием Сильверфилд находился в какой-то паре миль от границы Тальнера и Хольцрина и представлял собой провинциальное местечко с населением в несколько тысяч.