Текст книги "The Prodigy (СИ)"

Автор книги: Liorona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Хорошо, Кора.

Услышав своё имя, девушка вздрогнула, поняв, что Киннан сегодня произносил его несколько раз. Впрочем, с её полным именем сокращённую форму соотнести было сложно. Слово «Кор» с их языка переводилось как «сердце» – сокращение придумал сам Кин, когда они были ещё подростками. У Скарлетт на предплечье было родимое пятно в форме сердца.

– Я надеюсь, у тебя это когда-нибудь пройдёт, – грустно сказала Скарлетт, глядя в преданные глаза Хорана.

– Что пройдёт?

– Ничего. Мне пора, прощай, Хоран.

– До встречи, Кора, – поправил мужчина и улыбнулся, отпустив её руки.

Обратный путь занял у Скарлетт вдвое больше времени. Она то и дело спотыкалась о траву, падала, разодрав верхнее платье, и дышала так тяжело, словно всю дорогу бежала.

К счастью, примерно на половине пути, у первых домов, Кора увидела Виара. Едва мужчина подбежал ближе, Скарлетт с облегчением выдохнула и опустилась на траву, окончательно потеряв сознание.

***

Николас слушал брата вполуха. Поддавшись уговорам, он остался в его замке на ночь, а утром узнал о смерти заключённого. И вроде бы ничего особенного – по крайней мере, Эрона эта новость не слишком тронула – но что-то тревожило Ника, возможно, какое-то предчувствие.

Да ещё и Хоран с утра был словно не в себе. Он потерянно смотрел в одну точку и не откликнулся даже в третий раз, когда Николас его позвал.

– Что ты сказал? – невнимательно переспросил Ник, увидев, что князь смотрит на него с ожиданием.

– Я сказал, что неплохо было бы осмотреть убитого стражника, – терпеливо повторил Эрон.

– Зачем? – скучающе уточнил Николас, – он не из Гончих, мне он не нужен.

Гончие были особым отрядом, избранными солдатами, тренированными, обученными, а не простыми охранниками, которые не смогли втроём справиться с каким-то мстителем.

Впрочем, не каким-то, а очень даже ловким, раз он сумел пробраться через весь замок незамеченным, убить стражника, а двоих усыпить, прикончить преступника и так же незаметно скрыться.

Николас бросил взгляд на Хорана. Он хотел было дать ему задание изучить тело, а заодно проверить выпивку, которая была в кувшине у стражников, на наличие каких-нибудь сонных трав. Но увидев, как Хоран, сидя на полу у витражного окна рисует что-то углём на куске свитка, Ник, не окликая его, подошёл ближе и заглянул в свиток.

Его догадки подтвердились – на желтоватом фоне явно вырисовывался портрет женщины.

Николас ухмыльнулся, и Эрон, сидя на троне, закинув ноги на подлокотник, понял всё без слов.

– Что, мальчишка подхватил инфекцию страшнее чумы? – фыркнул князь, – и когда успел?

– Уж кто бы говорил, – расхохотался Ник, – кто у нас как собачонка таскается за княжной оборотней?

– Это будет политический союз, – буркнул Эрон и поспешно перевёл тему обратно на Хорана, – и давно он такой?

– Сегодня первый день, – задумчиво отозвался Ник и повернулся к главе Гончих, – Хор, скажи-ка, где ты встречал эту девушку?

Хоран мгновенно прижал свиток к груди, пачкая длинную тунику, подпоясанную его обычным кожаным ремнём. Наверняка портрет тут же смазался, и Николас поморщился. Выходило, на его взгляд, неплохо, хотя раньше он за мальчишкой особенных талантов к рисованию не замечал.

– Нигде, – мгновенно ответил Хоран, даже не пытаясь придумать правдоподобную ложь. Ник и Эрон переглянулись.

========== –4– ==========

Николас жестом приказал Хорану вытянуть руку. Хор повиновался, хотя по его лицу было ясно, что он не понимает, в чём дело.

Ник отлично знал своего главного воина, поэтому сразу исключал то, что тот мог просто так взять и влюбиться с первого взгляда. Хоран был недоверчивым и предпочитал женщин из числа тех, кому от него нужна пара монет. Он любил шутить, что это самая малая цена, которую приходится платить за любовь.

Николас сделал надрез, и Хор на секунду прикусил губу и поморщился.

– Ну и зачем это? – осторожно спросил он, настороженно оглядываясь. Хотя Хоран и не боялся лаборатории Ника, но и заходить сюда особо не любил.

– А она тут зачем? – не дождавшись ответа на свой первый вопрос, Хор задал второй, кивнув на сидевшую на стуле девушку.

Николас проследил за направлением его взгляда; Юста сидела так тихо, что легко можно было забыть о её присутствии. Она и по жизни была тихой и незаметной, хотя и довольно красивой. Волосы оттенка тёмного дерева спускались по спине, забранные в длинную косу. Из одежды – только простое нижнее платье.

– Она исследует твою кровь и скажет, какое заклинание наложила на тебя загадочная незнакомка.

– Ты о чём? – Хоран, кажется, искренне удивился. Ник слил кровь в пузырёк и поставил на стол перед Юстой.

– Лаборатория в твоём распоряжении, милая.

Юста на секунду встала, чтобы придвинуть к себе толстую книгу по алхимии, и тут же упала обратно на скамью.

– Не знал, что она алхимик, – удивился Хоран.

– Кого я только не пробовал, – хмуро бросил Виктор, – обычных смертных, стригоев, теперь алхимик. Кстати, поймать её было труднее всего.

– И что она будет делать с моей кровью? – с опаской спросил Хоран, наблюдая, как Юста медленно размазывает по своей ладони тёмную каплю.

– Сейчас увидим.

Девушка перелистнула несколько страниц толстой книги, всматриваясь в свою ладонь, а Николас, тем временем, изучал Хорана. Он выглядел абсолютно обычно, за исключением того, что за одну ночь, которую – Ник знал это точно – не покидал замка князя Эрона – умудрился без памяти влюбиться в какую-то девушку.

Стражники, очнувшись после сонного заклятия, никак не могли сойтись в том, что же произошло. Один из них утверждал, что это несомненно был мужчина, но потом, с такой же железной уверенностью заявлял, что, вообще-то, кажется, это был демон из самой Преисподней.

Николас не умел допрашивать – он ненавидел любые контакты с людьми, исключая только самые необходимые, поэтому в столице и близлежащих деревнях крестьяне пугали детишек байками об ужасном повелителе мёртвых, но при этом не представляли, как он выглядел.

Хоран тоже добился от стражников немногого. При виде него солдаты не заикались от суеверного ужаса, но всё равно вспомнить могли немногое. Эффект от правильного сонного заклятия наступал как от хорошей порции выпивки с последующими приятными дополнениями в виде провалов в памяти, галлюцинаций и жуткой головной боли.

Ник отвлёкся на свои размышления и не сразу заметил, как Юста, оторвавшись от книги, уже долгое время смотрит в одну точку. Она и раньше не была особенно разговорчивой, часто уходила в себя и плакала.

Сейчас её время было на исходе, она слабела, стала медлительной и долго спала. Николасу было её жаль – он питал слабость к сильным женщинам. К тому же, когда Юста умрёт, ему нужна будет достаточно сильная замена.

– Нашла что-то? – Ник обошёл стол и встал сзади Юсты.

– Заклятие подчинения, – девушка вздрогнула от звука его голоса и потёрла пальцами лоб, – в крови чёткий след.

– Этого не может быть, – Николас с яростью смахнул со стола стопку книг, – у Хорана амулет против колдовства!

Юста молча перевела взгляд на Хора. Тот тоже выглядел довольно скептически.

– Я алхимик, а не ведьма. Я могу попробовать сварить зелье, здесь есть состав.

– Зелье против заклинания? – Ник задумался, но нужно было пользоваться знаниями Юсты, пока она ещё жива, и он кивнул.

– Тебе что-то нужно?

Юста вздрогнула, окинув взглядом лабораторию. Как и остальные, оставаться в подземельях она не любила.

– Я устала, – девушка придвинулась ближе к краю скамьи, – я хочу спать.

Николас недовольно нахмурился, но слишком сильно напрягаться Юсте было нельзя, иначе она могла умереть раньше времени. Он окликнул стражника у двери и приказал отвести девушку в комнату.

– Ник, ты уверен, что она вообще может ещё соображать? – Хоран достал из-под рубашки амулет с большим зелёным камнем, – какое ещё заклятие?

Николас, впрочем, хмуро кусая губы, покосился на книгу. Он вспомнил слова брата.

– Эрон сказал мне, что видел альву.

Хоран пожал плечами, и Ник понял, что мальчишка не знает, о ком речь.

– Альвы – бессмертные, обладающие магией. Говорят, их магия была так сильна, что ни один амулет не мог её остановить, – задумчиво барабаня пальцами по столешнице, пояснил некромант, – поэтому их и истребили. Никому не нравилось, что существует кто-то непобедимый. Единственный раз, на моей памяти, когда все пять княжеств в чём-то сошлись.

– И что, ты думаешь, одна из них выжила? Разве её не должны попытаться убить?

– Знаешь, почему остальные княжества решили объединиться с нами? Только некроманты могут чувствовать альв. Я сомневался, что Эрон действительно почувствовал что-то, он не желает развивать свой дар. Но, похоже, твоя загадочная возлюбленная действительно не просто ведьма.

Хоран мрачно отвернулся, и Ник фыркнул.

– Ладно, иди в город и найди мне алхимика. Только втайне, и постарайся найти того, кто не будет потом болтать.

Хор кивнул и вышел; спустя какое-то время Николас тоже покинул лабораторию и, поднявшись по лестнице, выглянул в окно. На кладбище закапывали тело убитого преступника. Даже с такого расстояния Ник понимал, что двум стражникам страшно – они небрежно раскапывали яму, чтобы опустить туда наспех сколоченный деревянный гроб и поспешно убраться с территории некромантов. Кладбище для изгоев – так его называли среди горожан. Было и другое, обычное кладбище, где покоились те, кто в последствие больше не поднимался из гроба.

Николас видел, как стражники поспешно опустили гроб и, забросав землёй, чуть ли не бегом убрались из поля зрения. Должно быть, думали, что мертвец прямо сейчас встанет из гроба и набросится на них. От этой мысли губы Ника растянулись в улыбке. В отличие от тех же ведьм и колдунов, некромантов даже в Хольцрине было мало – в основном, не слишком сильные, они могли поднять разве что ребёнка, да и то ненадолго, не в силах остановить разложение. Таков был и Эрон. Но не Ник. С самого детства брат готовился стать правителем княжества, а Николас – повелителем мёртвых.

Задержавшись у окна, мужчина задумчиво смотрел на неровные ряды простых деревянных крестов. Стражники их не ставили – по ночам этим занимались родные и близкие погребённых там преступников, те, у кого не хватало денег, чтобы заплатить за место на обычном кладбище. Они наивно рассчитывали, что кресты остановят тела их близких от богомерзкого ритуала некромантии.

Нику было даже смешно, когда он видел очередного человека, вбивающего в землю самодельный крест. Останавливать их некромант и не пытался – никаких символов веры он не боялся.

Некоторое время Николас провёл у того же окна – до возвращения Хорана делать было нечего, разве что пойти проверить, как там Юста, но это могло подождать.

Смеркалось, и на кладбище наползали густые тени.

Фигуры Ник заметил ещё издалека – кто-то приближался к кладбищу, и некромант с любопытством следил за парой силуэтов в плащах – один из них был выше и крепче, другой – заметно тоньше и стройнее, видимо, юноша или совсем мальчишка.

Именно невысокая фигура первой достигла свежей могилы, и Николас ожидал, что они начнут вбивать крест, но вместо этого второй человек достал две лопаты, перебросив одну своему спутнику.

Ник, подняв брови, недоумённо смотрел, как они спешно раскапывают могилу. Такого он прежде не наблюдал. Зачем им тело? Хотят закопать в другом месте? Глупо, городская стража не идиоты, а за такое запросто могут бросить в тюрьму.

Николас решил подойти ближе, когда увидел, что один из незваных гостей спрыгнул в вырытую яму.

За пару минут Ник спустился, а ещё через несколько минут пересёк внутренний двор и вышел из ворот. Обогнув стену, Николас добрался до кладбища, но обнаружил там лишь разрытую яму.

Нахмурившись, некромант подошёл ближе и заглянул в могилу. Гроб был пуст.

Ник огляделся. Так быстро унести труп с кладбища было попросту невозможно. Взглянув вниз, Николас поднял брови. На сырой земле чётко виднелись отпечатки сапог – крупные и гораздо меньше. Но удивило некроманта совсем не это; на земле были ещё одни следы – отпечатки босых ног. Преступников хоронили без обуви, и понять, чьи это следы, было несложно.

Но человек, которого нашли в камере, был мёртв. И он не был ни колдуном, ни алхимиком. Как он мог встать из гроба и пойти?

Николас нахмурился и уже собирался было вернуться в замок, когда зацепил взглядом какой-то блеск.

На земле, чуть в стороне, лежала какая-то блестящая брошь. Ник присел на корточки и поднял испачканную грязью серебряную пряжку в форме полумесяца. Полумесяц был на гербе Вентроса, княжества ведьм, и Николас усмехнулся.

Разрозненные детали в голове постепенно начали складываться в чёткую картину.

========== –5– ==========

В комнате Юсты было жутко холодно, и она поняла, что если сейчас же не сделает теплее, то замёрзнет насмерть.

Девушке было ужасно лень вылезать из постели, к тому же слабость давала о себе знать всё чаще. Но делать было нечего. Юста отбросила одеяло и покосилась в сторону дверей, за которыми, как обычно, стояли двое Гончих. Они наводили ужас на всех, кто о них хотя бы слышал, что уж говорить о девушке, которую от них отделяла лишь дверь, которая изнутри не запиралась.

Конечно, и до этого Юста слышала о мрачных слугах брата князя. Формально, Николас тоже был князем, но его так никто не называл – в народе у него был более звучный титул: Повелитель мёртвых.

При ритуале Юста никогда не присутствовала, ей редко удавалось незамеченной прогуляться по замку, и она старалась этим не злоупотреблять. Только когда заканчивалось зелье, приходилось рисковать. Ей выгодно было, чтобы Ник и Хоран, единственные живые обитатели замка, считали, что она едва может двигаться от слабости. На самом деле, Юста давно нашла способ справиться с этим – недаром с самого детства она штудировала книги на полках в библиотеке отца. Разумеется, настолько далеко идущих целей у неё тогда не было. Цель была одна – доказать, что дочь не опозорит древний род алхимиков. Мать Юсты скончалась при родах и других детей родить не успела, поэтому отец женился второй раз, но на простолюдинке, и Жюстина была его единственной чистокровной наследницей.

Иногда она задумывалась, что случилось с отцом и её сводными братьями с тех пор, как она исчезла.

Попала к Нику Юста, когда ей едва исполнилось девятнадцать. Через несколько недель должна была состояться её свадьба с наследником ещё одного древнего рода. Юста понимала – чистая кровь и полностью сохранённый дар алхимиков важнее, чем любовь, поэтому согласилась без колебаний, но даже тогда не увидела в глазах отца хоть чего-то, похожего на гордость. Разумеется, она всего лишь выполняла то, зачем родилась на свет.

Тогда девушка готовила чрезвычайно сложное зелье, о котором прочитала в одной из самых старых книг в библиотеке – зелье Чёрной вдовы. Она готова была слушаться отца, готова была выйти замуж за высокомерного Иоханнеса и родить от него наследника, мальчика, которого так хотел отец вместо дочери. Но после рождения ребёнка нелюбимый муж терял свою ценность. Пара капель зелья Чёрной вдовы – и после рождения сына Иоханнес не прожил бы и одной ночи.

Но судьба вмешалась в практичный, полный холодного расчёта план. В день, когда в зелье оставалось добавить лишь один компонент – землю с кладбища, где люди вставали из могил, Юста покинула княжество алхимиков, Флорвисс, пересекла реку Висс и, с помощью зелья заставив всех прохожих отводить от неё глаза, добралась до соседнего княжества, Хольцрина, земли тех, кого опасались и презирали остальные княжества.

Юста поморщилась, когда ступни коснулись ледяного пола, и поскорее перепрыгнула на ковёр. У окна, закрытого тяжёлыми ставнями, стоял небольшой шар с горевшим внутри огоньком. Такие приспособления, изготавливаемые ведьмами и колдунами, были нарасхват у тех, кто готов был заплатить. Юста с силой подула на шар, и огонёк внутри разросся, распространяя по комнате долгожданное тепло.

Не успела девушка обрадоваться и согреться, как послышался звук отодвигаемого засова. Юста подбежала к кровати и села, набросив шаль поверх нижнего платья.

Николас вошёл и остановился в нескольких шагах от кровати, подождав, пока двери за ним снова захлопнут.

– Как ты себя чувствуешь? – ровно спросил Ник, и Юста, кутаясь в шаль, пробормотала, что хочет спать.

– Ты мне нужна, – Николас протянул ей серебряную брошку в виде полумесяца. Едва девушка взяла её в руки, как по коже пробежали едва ощутимые искорки.

– Что это? – тихо уточнила она.

– Это пряжка с плаща того, кто сегодня оживил труп на моём кладбище.

Юста вскинула голову и удивлённо посмотрела на него.

– Месяц? Вентрос?

– Верно. Или кто-то пытается навести меня на ложный след. В любом случае, двое были на моём кладбище, но ушли с него втроём. Преступник, которого вчера убили в подземелье моего брата, шёл своими ногами.

Юста повертела брошку в руках.

– Расскажи мне о том, кого убили.

– Ничего особенного, – Ник поморщился, подразумевая, что, спрашивая об этом, Юста только напрасно теряет время, – убийца, его собирались повесить. Обычный человек, родом из Вентроса. К брату приходили из Вентроса, просили отдать преступника, но он не согласился.

– Почему? – удивилась Юста, но Ник жестом попросил её не отвлекаться, – и что ты от меня хочешь?

– Зелье поиска. Ты можешь его сварить? Чтобы эта пряжка привела меня к своему владельцу.

Юста задумалась. Разумеется, сделать это для неё труда не составляло, к тому же, в этом случае лаборатория Николаса будет в её распоряжении, и можно будет достать необходимые ингредиенты для зелья, подавляющего слабость.

– Могу, – ответила Юста, перебросив назад волосы, забранные в длинную косу, – мне нужна лаборатория и кое-какие ингредиенты.

– Скажи, – неожиданно Ник сменил тему, – ты выспалась?

– Я не спала, – от неожиданности Юста сказала правду, но тут же поправилась, – но я чувствую себя лучше.

– Дай я посмотрю, – Николас кивнул головой и жестом приказал ей лечь на спину. Юста вздохнула, радуясь, что хотя бы недовольство скрывать не приходится, и легла поверх одеяла. Ник распахнул её шаль и развязал тесёмки на нижнем платье.

На ужасный шрам, повторяющий контур левой груди, Юста старалась лишний раз не смотреть. Он выглядел точно так же и год, и два назад. Сейчас Жюстине было двадцать два – если бы ничего не случилось, она наверняка была бы уже порядочной вдовой и растила детей.

Может, это ей наказание за то, что собиралась убить мужа?

Николас сосредоточенно провёл пальцами по шраму, и Юста поморщилась – пальцы у него были просто ледяные.

– А ты крепче, чем хочешь казаться, – усмехнулся Ник и кивком разрешил ей одеться. В комнате уже было достаточно тепло, и Юста не чувствовала того пронизывающего холода.

– Лаборатория в твоём распоряжении. Сколько тебе нужно времени?

Юста пожала плечами, но поняла, что Ника такой ответ не устроил.

– Я не знаю. Какое-то время, может, день или два.

Николас покачал головой, но ничего больше не добавил.

***

Скарлетт поняла, что потеряла пряжку с плаща, когда они уже достигли первых грязных улочек. Виар, не скрывая, смотрел на Киннана с яростью – эти двое никогда не ладили, но сейчас Кин ещё толком не пришёл в себя после временной смерти, поэтому шёл молча. Кора была этому невероятно рада – только стычки ей и не хватало, чтобы привлечь внимание.

Город, погружённый во тьму, шептался голосами нищих и бродяг, но к ним троим никто не пытался подойти. Узкие улицы сменились более широкой, главной – здесь по ночам стражники совершали обход, поэтому было тихо и мирно.

Таверна, где жили Кора и Виар, выделялась из ряда остальных убогих построек. Заведение с деревянной табличкой освещалось подвешенным у входа фонарём с волшебным огоньком, заключённым в стеклянных стенках.

Скарлетт прикусила губу, пытаясь прикинуть, сколько шансов на то, что её серебряную пряжку никто не заметит или втопчет в землю.

На кладбище каждую секунду ей казалось, что кто-то не сводит с них пристального взгляда, но списала всё на волнение. Ведь если кто-то действительно видел бы, чем они занимались, то непременно поднял бы тревогу.

– Стой! – Кора едва успела заметить, как Киннан всё с таким же потерянным видом собирается войти в таверну, и потянула его за руку, – тебя могут узнать.

Скарлетт стянула плащ и набросила капюшон на голову Кину, прежде чем они вошли.

В помещении было уже пусто, в такое время даже самые большие любители выпить уже разошлись по домам.

В их комнате на втором этаже Киннан тяжело опустился на кровать, и Кора присела рядом, нерешительно тронув его за плечо.

– Кора, – позвал Виар, и Скарлетт отошла с ним к окну.

– Ты понимаешь, что теперь ему закрыт путь обратно в Вентрос? – серьёзно спросил Виар, – и тебе, если ты останешься с Киннаном. Кто такой Кин, чтобы ради него ты бросала всё?

– Мой лучший друг, – огрызнулась Скарлетт, – ты считаешь его никем, потому что он человек?

– Нет, не потому что он человек, – Виар оглянулся на Киннана, но тот по-прежнему сидел, глубоко погружённый в свои мысли, – сколько раз ты его вытаскивала из тюрьмы в Вентросе? Кражи, грабежи, разбой…

– Он был не виноват! – горячо зашептала Скарлетт, – им просто надо было свалить вину на кого-то.

– Но теперь мы не в Вентросе, здесь его никто не знает… Он убийца, Кора, посмотри правде в глаза. Кому надо его подставлять?

– Он сказал мне, что не виноват! – горячо заспорила Скарлетт.

– А что ты думаешь, он должен был тебе сказать? – Виар обернулся на Киннана и снова перевёл взгляд на девушку.

– Возвращайся в Вентрос, Виар, – Кора отбросила со лба прядь светлых волос, – спасибо за помощь, но дальше мы сами справимся.

Скарлетт устало потёрла пальцами лоб. Ей хотелось накричать на Виара, спросить, зачем он тогда пошёл на это вместе с ней, если сомневался в невиновности Кина. Но она и так отлично это знала – Виар с детства присматривал за ней. Он был заботливым, добрым и правильным; даже если Виар злился, то никогда не оставлял Кору в беде.

– Ты же не хочешь сказать, что останешься с ним?

– Я не могу его бросить, – Скарлетт отлично понимала, что названый брат её просто так не оставит, особенно с тем, кого он не переносил, поэтому приготовилась к долгим уговорам. Кора знала, что дома, в столице Вентроса, осталась его беременная жена Синта и пятилетний сын Миран, но даже это не остановит Виара.

– Можешь. Ты с ума сошла? – Виар нахмурился, – ты собираешься сбежать с мужчиной, Кора. Ты думаешь о своей репутации?

Скарлетт упрямо закусила губу и закатила глаза. Разговоры о репутации её ужасно бесили.

Кора не знала своих настоящих родителей. С детства она росла в семье своего опекуна, богатого землевладельца. Кроме его жены, матери и пятерых родных детей, в поместье проживали Кора и Виар – её дальний родственник по линии отца. Вообще-то его звали Вальтер, но он предпочитал сокращение, которое придумала ему Скарлетт; «Виар» в переводе с древнего языка означало «брат».

Скарлетт отлично знала о намерениях её опекуна подороже продать её своему другу, престарелому владельцу нескольких плантаций на другом конце княжеств, и была не в восторге, хотя возражать не имела никакого права. Только дружба с княжной Меланией позволяла Коре иметь хоть какую-то степень свободы. Уже три года она жила во дворце князя Тироса, но некоторое время назад опекун ясно намекнул Скарлетт, что свадьба ждать больше не будет. Причина спешки была ясна – старый и больной жених мог не прожить ещё несколько лет. Благодаря тому, что ведьмы и колдуны жили куда дольше обычных людей, совершеннолетие ведьм наступало позже, чем у обычных девушек.

Эта поездка позволила Коре немного отсрочить дату свадьбы, хотя уговорить опекуна удалось с трудом. Скарлетт никогда не призналась бы в этом сама себе, но она с самого начала отлично понимала, что возвращаться не собирается.

Киннан был её шансом начать новую жизнь, и Кора собиралась этим шансом воспользоваться. Возможно, Виар был прав насчёт него, в конце концов, Кин попадал в неприятности чаще, чем день сменялся ночью. Но глядя в его чистые серые глаза, было просто невозможно прямо обвинить его в очередном преступлении, и Скарлетт со вздохом платила страже или незаметно подмешивала им в кувшин с водой сонное зелье.

– Кора? – неуверенно позвал Киннан и встал. Кажется, действие зелья окончательно прекратилось, и мужчина пришёл в себя, – почему я в земле?

Скарлетт обернулась на Виара и, неловко улыбнувшись, подошла к другу.

========== –6– ==========

Николас нетерпеливо постукивал пальцами по столешнице, разглядывая Юсту, которая бодро что-то помешивала в небольшом стоявшем на огне котелке. В такие минуты из уставшей молодой девушки она преображалась в сосредоточенного опытного алхимика. Ник мало знал о её прошлом, но предполагал, что они во многом похожи. Женщин-алхимиков он за свою жизнь встречал не так уж много – после рождения ребёнка способности переходили по линии крови, и у матери становились пассивными. А таких, кто ради сохранения дара способен был отказаться от семьи, тем более было немного.

Николас сам не заметил, когда успел настолько увлечься процессом – он ловил каждое движение Юсты, каждый лёгкий жест, которым она проводила по банкам на полках в поисках нужного ингредиента. В какой-то момент он проводил взглядом небрежное движение, которым она отбросила косу через плечо, и понял, что взгляд скользнул в вырез её свободной крестьянской рубашки.

Юста сосредоточенно всмотрелась в зелье, которое уже в четвёртый раз поменяло свой цвет на тёмно-вишнёвый, не глядя сгребла с полки банку с высушенной землёй, смешанной с прахом стригоев, и зачерпнула целую горсть.

– Ты уверена, что нужно так много? – недовольно уточнил Ник. Землю с прахом достать было более чем непросто. Убить стригоя само по себе занятие не из лёгких, но сделать это на земле некромантов казалось просто невозможным.

– Не учи меня варить зелье, – огрызнулась Юста и подняла на него яростный взгляд. Глаза у неё были карие с вишнёвым оттенком, и Ник невольно улыбнулся, подняв руки в защитном жесте.

– Хорошо, продолжай.

Минут двадцать в лаборатории стояла тишина, и Николас, отвернувшись от алхимика, осмотрелся.

Сквозь маленькое окошко под самым потолком пробивались лунные лучи. В их свете всё казалось синеватым и каким-то холодным. Под потолком горели свечи, заключённые в стеклянные шары. Они освещали стеллажи с банками, полки с книгами и массивный стол, рядом с которым Юста не прекращала помешивать своё зелье.

На самой дальней стене, наполовину закрытый стеллажом, висел гобелен, изображающий сцену поднятия мёртвых. Этот гобелен был подарком, который когда-то его отцу, князю Тристану, преподнесли правители Тальнера в качестве приданого княжны Беатрис, его матери. Тогда княжество Тальнер уже принадлежало стригоям, но единокровной наследной линии у немёртвых не было и быть не могло, поэтому княжеская семья состояла из обычных людей. Такой союз – с простыми смертными – существенно ослаблял дар, поэтому практически никто из князей не желал породниться даже с самой прекрасной человеческой женщиной. А мать Ника была действительно прекрасна.

Дар некроманта передавался лишь мужчинам, поэтому ослабнуть от недостойного союза не мог. Княжна Беатрис стала женой князя Тристана, дала жизнь двоим сыновьям и умерла, рожая дочь. Николас не знал мать живой, и холодная красивая оболочка, которая скользила по коридорам замка, никогда не внушала мальчику родственных чувств.

То, что отец так и не смог смириться со смертью жены, было Нику более чем понятно. Возможно, он и сам сделал бы то же для любимой женщины. Но всё же портрет, висевший когда-то в этом замке, изображавший отца и мать, Николас отдал брату. Светловолосая женщина с пышной фигурой на картине была уже мертва, и Ник завидовал тому, что брат этого не замечает.

– Всё готово, – Юста отбросила со лба выбившиеся из косы волоски, – мне нужна пряжка.

Николас протянул ей серебряную брошь, и Юста без колебаний бросила её в сосуд с зельем. Ставшее теперь фиолетовым, оно забурлило и словно снова закипело.

– Оно будет испаряться, пока полностью не впитается в эту штуку. Тогда она поможет тебе найти владельца.

Юста тяжело вздохнула и оперлась на стол. Было видно, что она действительно устала.

– Иди, стража тебя проводит до комнаты, – Николас хотел сам пойти и убедиться, что всё в порядке, но в зале для приёмов его дожидался Хоран и алхимик, которого он привёл с собой из города. Это было очень кстати – Ник не хотел заставлять Юсту делать что-то ещё. Он подождал, пока она выйдет, покосился на медленно испаряющееся зелье и вышел, поставив у дверей одного из Гончих.

Лаборатория Ника находилась практически полностью под землёй – энергия мёртвых здесь буквально бурлила, поэтому складские помещения и оружейная находились на этаж выше.

По винтовой лестнице Николас поднялся выше и прошёл в зал. Двое стражников услужливо распахнули перед ним двери. Впрочем, Гончие не были людьми и не испытывали эмоций. Единственным из них, кто был обычным живым человеком – это Хоран. Остальные же – лучшие воины, павшие в бою. Кто-то из них раньше служил Эрону, кто-то – ещё князю Тристану. Возможно, простые люди даже не смогли бы отличить гончих от человека – разве что подметили бы пустой холодный взгляд.

Хоран сидел, облокотившись на массивный дубовый стол для переговоров. Рядом, беспокойно осматриваясь, стояла фигура в зелёной кружевной накидке. Её чёрные волосы, на затылке присобранные такой же изумрудной лентой, спускались ниже пояса. Ник немного удивился – женщинам в городах и деревнях не разрешалось так носить волосы – это был признак распущенности. Но, видимо, женщина была не простая, учитывая, что вообще согласилась прийти сюда.

Когда она обернулась, Николас только сильнее утвердился в своей догадке. Гостье было на вид, возможно, около тридцати. Бледное, даже как будто землистое лицо, вздёрнутые брови, пухлые, чётко очерченные губы. Глаза, как Ник и ожидал, у неё были зелёные, окружённые густыми ресницами.

– Ваша светлость, – женщина присела в изящном реверансе, придерживая платье; верхнее было тёмным, по виду довольно дорогим, нижнее – обычным, шерстяным.

– Миледи, – Николас поцеловал протянутое запястье, отметив, что руки почти по локоть обёрнуты белой тканью.

Хоран едва слышно фыркнул и, дождавшись, пока на него обратят внимание, соизволил подняться с резного деревянного кресла. Манерам и вежливости он был чужд и иногда, казалось, намеренно вёл себя неприлично и несколько грубо.

– Князь Николас, это леди Марена, незаконнорожденная дочь князя Флорвисского, – скучающим тоном представил Хоран.

– И что же дочь Иорана делает в Хольцрине? – прищурился Ник, обращаясь к Хору. С Флорвиссом, княжеством алхимиков, у Эрона было вооружённое перемирие, но никто из алхимиков Флорвисса не смел появляться на земле некромантов, особенно представители княжеской семьи.