Текст книги "The Prodigy (СИ)"

Автор книги: Liorona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

– Я живу здесь с детства, князь, – вступила Марена, встряхнув непокрытой головой. Женщинам не разрешалось вступать в разговор, пока их не спросят, но по этой женщине Ник видел, что никакие правила ей не указ.

– Вот как, – Николас поднял брови, – видимо, князю Иорану не терпелось избавиться от внебрачного ребёнка. Хотя обычно таких отправляют в монастыри, разве нет?

Марена подняла брови.

– Вы обращаетесь ко мне князь? Как великодушно… В монастыре могут жить только простые смертные. Моя мать была алхимиком, дочерью алхимика и женщины из рода некромантов.

Ник нетерпеливым кивком оборвал её рассказ, показав, что конец истории ему понятен. Против женщин-алхимиков он ничего не имел, но дерзких девчонок, считавших, что они уже всё повидали в жизни, не любил.

Неудивительно, что они с Хораном, похоже, нашли общий язык.

– Хор, выйди, – Ник жестом указал на дверь, и Хоран, кивнув, покинул зал.

– Итак, леди Марена, характера вам не занимать, – Николас подошёл ближе и отодвинул перед ней стул, предлагая сесть. Марена подобрала платья и опустилась, благодарно кивнув.

– А что насчёт таланта?

– Не мне судить, – пожала плечами женщина, и Ник одобрительно хмыкнул.

– Хороший ответ. Вы знаете, что мне требуется? Зелье против заклинания подчинения.

– Думаю, вы не вполне понимаете, о чём идёт речь, князь, я права? – Марена не повернула головы, словно разговаривая со столешницей: Николас всё ещё стоял сзади, облокачиваясь на спинку кресла.

– Я некромант, не алхимик и не колдун, – несколько раздражённо подтвердил Ник, – если бы я понимал, как от этого избавиться, то не приказал бы Хорану найти алхимика.

– Если маг, наложивший заклятие подчинения, был достаточно силён, снять его не получится. Но есть кое-что, что можно сделать.

– Что?

– Я смогу сварить одно зелье. Если ваш слуга его выпьет, он поймёт, что находится под действием заклинания. Но любить ведьму он не перестанет.

– Это навсегда? – Ник с силой сжал пальцы на резной спинке.

– Нет. Если найти и убить ведьму, заклинание умрёт вместе с ней.

Николас кивнул.

– Хорошо. Приготовь зелье, стража отведёт тебя в лабораторию.

Марена встала и повернула голову, и Ник встретил взгляд её изумрудных глаз.

– Я хочу поговорить об оплате, – несколько надменно сказала она.

– Разумеется, – Николас сделал жест, прося её продолжать, – и что же вы хотите, княжна?

Марена поморщилась; укол попал точно в цель.

– Вы знаете, князь, что я не имею права на титул. А что я хочу… всё же, лучше поговорим об этом позже, хорошо?

Ник оценивающе взглянул на неё. Он предпочитал заранее знать, что должен будет отдать взамен её помощи, но рассудил, что в случае непомерной жадности просто убьёт её.

– Хорошо, миледи, – Николас коротко поклонился, снова переходя к вежливому обращению, – я вас провожу.

========== –7– ==========

Скарлетт встала с постели и поёжилась. Конечно, никакого огня в комнате не было, только свечи, которые они задули на ночь. Поэтому даже с закрытым окном через многочисленные щели проникали сквозняки.

Кора села на скрипящей кровати – накрытая шкурой, она, конечно, не замёрзла бы, но вот мужчинам повезло меньше: Виар сидел на стуле, откинув голову назад, а Киннану пришлось лечь на пол, и Скарлетт, сдёрнув с постели шкуру, отдала Кину, сама оставшись лишь с тонким покрывалом.

Судя по щели в оконных ставнях, до рассвета было ещё далеко, но спать Скарлетт не хотелось. Она надела верхнее платье, собрала волосы и, закутавшись в шаль, вышла из комнаты. Срочно хотелось выпить.

Кора вышла в тёмный коридор, взяв по пути со стола свечу, и щёлкнула пальцами, заставив её мгновенно прогореть до середины.

Внизу было весело – большая часть веселья приходилась на дальний ото входа массивный стол с длинными лавками. Большая компания шумно смеялась под аккомпанемент звяканья бокалов.

Осторожно переступая по разбросанной по полу соломе, Скарлетт подошла к трактирщику. Вчера, когда Кора не находила себе места от волнения за Киннана, надеясь, что Мара не обманула её и сварила зелье временной смерти правильно, сумев не превратить его в обычный яд, трактирщик весьма невовремя решил затеять с ней ссору. Вернее, это было довольно грубое предложение близости, на что Скарлетт ответила не менее грубым советом пойти хлебнуть из выгребной ямы. Когда трактирщик вернулся спустя полчаса, весь вымазавшийся в помоях и пахнувший соответственно – то есть, чуть хуже, чем обычно – он раз и на всю жизнь уяснил, что связываться с ведьмой – себе дороже.

Увидев, кто спустился, трактирщик подобострастно поклонился, хотя был высоким крепким мужчиной с устрашающего вида наколками по всему телу. Скарлетт знала, что это за знаки – как-то она встречала странствующего шарлатана-живописца, который предлагал простакам наколоть себе на тело несмываемый защитный символ против колдовства. Разумеется, это было чистой воды обманом, и тот шарлатан едва унёс ноги, по счастливой случайности не закончив жизнь курицей или жабой. Но, видимо, трактирщик свято верил, что теперь надёжно защищён от колдовства. Кора не стала его разубеждать.

– Выпить налей, – бросила она, покосившись на пьяную компанию за дальним столом.

Трактирщик налил эль из большой бочки и поставил перед ней деревянную кружку. Кора оставила свою свечу на стойке и перебралась за стол, наиболее удалённый от звуков шумного веселья.

Перекинув косу через плечо, Скарлетт принялась за выпивку – трактирщик постарался и налил до самых краёв.

Мыслей в голове было много, ещё больше – сомнений в том, что делать дальше. Вернуться в Вентрос? Выйти замуж, родить детей и быть примерной женой старому помещику?

Или убежать с Киннаном, разрушить свою репутацию и жить, как придётся?

Скарлетт отхлебнула из кружки. У неё был ещё один повод злиться на себя. Хоран.

Этот человек – а то, что он был обычным смертным, стало ясно с первого взгляда – не давал Коре покоя. Одним своим неосторожным жестом она сломала ему жизнь. Он никогда не сможет её разлюбить и забыть. До конца жизни он в каждой встречной женщине будет видеть её, прекрасную незнакомку, которую он, казалось, полюбил с первого взгляда. И никто не сможет убедить его в том, что чувства ненастоящие. Он будет одновременно самым счастливым и самым несчастным человеком во всех пяти княжествах. И всё из-за неё. Да, конечно, она была взволнована, испугана и измотана сложными заклинаниями, но это не было достаточным оправданием. Ничто не было.

От входной двери потянуло сквозняком; огарок свечи в глиняной плошке на грубо сколоченном столе колыхнулся, и Скарлетт машинально оглянулась.

Фигура в кружевной накидке захлопнула за собой дверь, всколыхнув воздух волной чёрных волос. Кое-кто из шумной пьяной компании в дальнем углу присвистнул. Если на Кору, ладно сложенную, но в целом, довольно невзрачную особу, к тому же более чем скромно одетую, никто не засматривался, то на вошедшую мгновенно устремилось большинство взглядов. Одна её накидка из знаменитого тальнерского кружева просто кричала о том, насколько богатая особа заглянула в этот притон. Кора невольно заинтересовалась и проследила за взглядом трактирщика. Впрочем, взгляд этот тут же уткнулся обратно в грубо обтёсанные доски, когда гостья присела за стол Скарлетт. Видимо, подумал, что пришла ещё одна ведьма.

– Мара? – чуть удивлённо спросила Кора и с некоторым беспокойством добавила, – ты насчёт зелья?

– Нет, – отмахнулась Марена, отбросив волосы назад, – хотела поделиться одним слушком.

– Какое мне дело? – недовольно фыркнула Кора, – мы с Киннаном уезжаем, и до этого княжества с его сплетнями мне дела нет.

Мара сделала жест, прося Скарлетт подвинуться ближе. Когда девушки практически соприкоснулись лбами, Марена начала:

– Ко мне обратился глава Гончих князя Николаса.

– Хоран? – Скарлетт отпрянула, от изумления приоткрыв рот.

– Ты с ним знакома? – прищурилась Мара. Близко с ней Кора знакома не была, поэтому откровенничать по поводу неудачного заклинания не стала. К тому же, с тех пор, как Марена сварила для неё зелье временной смерти, они больше не встречались.

– Я знаю, кто он, – уклончиво ответила Скарлетт, – что он хочет?

– Он интересовался, от имени Николаса, можно ли сварить зелье, избавляющее от заклятия подчинения.

Кора нервно вскочила и отвернулась, кутаясь в шаль.

– И что, можно? – не оборачиваясь, спросила она и услышала тихий смех.

– Так это ты? Я так и подумала.

– Так можно или нет? – дрогнувшим голосом переспросила Скарлетт, оборачиваясь. Марена перестала улыбаться.

– Нет, нельзя. Ты и так знаешь. Всё, что я могу, это сварить зелье, которое позволит ему понять, что любовь ненастоящая. Но любить тебя он не перестанет. Ему станет только хуже.

Кора прикусила губу, готовая расплакаться. Осознание того, что разрушенная жизнь Хорана целиком на её совести, давила на её плечи, словно пресловутая гора.

– Ты должна ещё кое-что знать. Для него исцеление наступит только в одном случае. Если он поймёт, что его заколдовали, и своими руками убьёт тебя.

Скарлетт вздрогнула. Она не слышала прежде об этом условии. Впрочем, ученицей она была никудышной – её учитель всегда повторял, что потенциал у неё просто огромный, но, благодаря своей лени и рассеянности, реализует она его хуже новорождённого младенца.

– Ты сваришь зелье? Согласишься? – спросила она.

– Ты мне скажи. Я не пойду против тебя, Кора, но если ты не против, я всегда хотела увидеть великого некроманта.

Скарлетт потерянно кивнула. Сама она Николаса тоже никогда не видела, но и не стремилась.

– Тогда… можно кое-что попросить? – Кора снова села и придвинулась к Марене, – я хочу увидеть Хорана. Где я смогу застать его одного?

– Идём со мной, он обещал прийти за ответом на рассвете, – Мара встала, и Скарлетт задумчиво кивнула.

Она подошла к трактирщику, который тут же сделал вид, что старым куском ткани протирает кружку, а вовсе не старается подслушать.

– Это за выпивку, – Кора положила на обструганные доски две монеты по пять гельратов, которые трактирщик немедленно сгрёб себе за пазуху, и продолжила, – если меня будут спрашивать, скажи, я скоро вернусь.

Мужчина кивнул, и Скарлетт, закутавшись в шаль, последовала за Марой.

Шли они долго. У Марены был фонарь с негаснущим огоньком внутри, и мощёная булыжником дорога отлично просматривалась. Это была самая богатая часть города, но узкие улицы с бедными многоэтажными домами и натянутыми между этажами бельевыми верёвками были везде одинаковые.

У одного из домов Марена остановилась.

– Стой тут.

Женщина скрылась внутри. Этот дом выглядел чуть более крепким, чем остальные, двухэтажный, с черепичной крышей, фонарём над входом и крепкими оконными ставнями.

Скарлетт осталась в темноте, но это её не беспокоило; главное, чтобы никто не видел её.

Впрочем, когда дверь распахнулась, и навстречу с ярко освещённого порога шагнул Хоран в чёрной тунике с висящим в ножнах на поясе мечом, дыхание перехватило. Почему, Скарлетт сказать не смогла. То ли от чувства вины, то ли…

– Кора, – выдохнул Хоран с такой радостью, что девушка прикусила губу, – я же сказал, что мы ещё увидимся!

Мужчина подошёл и легко схватил Скарлетт в объятия, поднимая над землёй. В глазах защипало – Кора понимала, что поступает подло, давая ему ложную надежду. Ведь она пришла только получить от него информацию. И ради неё он не задумываясь предаст Николаса, своего господина. Если Марене удастся сварить зелье и открыть Хорану глаза, он действительно придёт в ярость.

– Хоран, я хочу кое-что спросить, – шепнула Кора, снова оказавшись на земле.

– Я никому о тебе не говорил, – с готовностью сказал глава Гончих.

– Нет, не об этом, – Скарлетт огляделась и потянула Хорана подальше от ярко освещённых окон дома Мары, – скажи, у вас на кладбище… никто не находил серебряную брошку?

– Пряжку в виде месяца? – уточнил Хоран, – да, Николас её нашёл. Он планирует сделать поисковое заклинание или вроде того.

Скарлетт сглотнула ком в горле. Всё оказалось ещё хуже, чем могло бы быть. Поисковое заклинание, также, как и поисковое зелье – очень мощная вещь. Никому не скрыться от этого, даже ей. Особенно ей.

– Хоран… – на секунду Кора замялась, но поняла, что это её единственный шанс, – пожалуйста, найди эту брошку и избавься от неё.

– Мне принести её тебе?

– Нет-нет, просто выброси её в огонь или утопи в Рине. Так, чтобы даже ты сам не смог до неё добраться.

– Хорошо, ради тебя я всё, что угодно, сделаю, – кивнул Хоран. Не удержавшись, Скарлетт потянулась и поцеловала его в щёку.

– Прости, Хоран, мне правда очень жаль. Прости, – глотая слёзы, пробормотала Кора, – когда ты… когда всё закончится, ты захочешь меня убить, я понимаю. Я такая глупая и неуклюжая… прости.

– За что ты извиняешься? – удивился Хоран, не выпуская её плечи из рук.

Скарлетт помотала головой, понимая, что не сможет ничего сказать, и, вывернувшись, убежала, стремясь как можно скорее скрыться в переплетении узких улиц.

========== –8– ==========

Марена стянула накидку, небрежно бросив её на стол. Ей было не жалко дорогого кружева – Мара могла жить, ни в чём себе не отказывая. Впрочем, всё свободное время она проводила в своей лаборатории, занимаясь любимой алхимией; от недостатка света её кожа приобрела бледный цвет, а от опасных веществ, с которыми приходилось иметь дело, руки покрывались язвами, и Мара всегда держала их забинтованными. Остальное же время Марена тратила на поиски подходящего мужа – таков был её договор с отцом. Он предоставил ей все условия и богатое приданое, а взамен Мара пообещала выйти замуж и навсегда порвать, тем самым, связь с Флорвиссом и его князем.

– Не оставите меня, князь? – спросила Марена, взглянув на Николаса. Он представлялся ей совсем не таким. Молодой, с виду лет тридцати, без усов и бороды, с чёрными волосами и тёмными глазами. Возможно, дело было в окружавшей его дурной славе, но во всём его облике чувствовалось что-то зловещее, хотя по разговору с ним Мара ни за что не подумала бы, что говорит с повелителем мёртвых.

– Не думаю, миледи, – с безупречной вежливостью ответил Николас, усмехнувшись.

– Ник, я за ней прослежу, если ты не против, – вступил Хоран, – тебя, кажется, Юста звала.

Николас, похоже, удивился, но молча кивнул и вышел. Марене стало любопытно. Перебирая пузырьки в поисках нужного ингредиента, она словно бы невзначай спросила:

– А кто такая Юста?

– Не твоё дело, – рассеянно отозвался Хоран, тоже разглядывая стеллажи. В отличие от Николаса, он даже не притворялся вежливым, сосредоточившись на своих поисках. Мара догадывалась, что он ищет что-то для Скарлетт, и не стала мешать.

– Есть! – вполголоса бросил Хоран, когда Марена уже нашла все ингредиенты и поставила котёл на огонь. Обернувшись, Мара увидела у него в руках небольшую глиняную миску. Жидкость в ней бурлила, постепенно испаряясь и впитываясь в сверкающую серебряную пряжку.

Мысли сложились в полную картину в голове Марены в тот же миг, когда она разглядела, что пряжка имеет вид полумесяца.

Герб Вентроса. Ведьмы. Кора. Кипящая жидкость.

– Стой! – воскликнула Мара, увидев, что Хоран собирается запустить руку в миску, – кожу до костей прожжёшь!

Хоран вовремя отдёрнул пальцы и поставил миску на стол.

– Кора попросила меня уничтожить пряжку, – сказал глава Гончих, оглядываясь в поисках щипцов, и Марена поняла, что если он их не найдёт, то опасность обжечься его не остановит.

К счастью, щипцы нашлись, и Хоран, оторвав от своей туники широкую полосу, завернул пряжку в ткань и быстро вышел. Мара с раздражением подумала, что о том, чтобы скрыть следы, мужчина даже не позаботился.

Она быстро убрала щипцы, взяла миску и отставила обратно на полку.

Спустя минут двадцать Николас вернулся; к этому времени Марена уже справилась с зельем – оно весело булькало на огне.

– Где Хоран? – удивлённо спросил Ник, и Мара пожала плечами.

– Вышел куда-то.

– Всё готово?

– Почти. Осталось совсем чуть-чуть, – Марена неторопливо взяла в руки свою накидку и расправила в пальцах тонкое кружево, – но сначала договоримся об оплате.

Николас рассмеялся.

– Конечно, самое время.

– Остался один ингредиент, без которого это зелье не годится даже на суп, – Мара изогнула брови и склонила голову, распуская ленту, которой были подвязаны волосы.

– Разумеется. И что же это за цена?

– Неприкосновенность, – сказала Марена, глядя прямо в глаза князю, – вы не убьёте меня, и не прикажете никому из своих людей, и не причините мне никакого вреда.

– Почему я должен пытаться причинить вам вред, миледи? – Ник прищурился, пристально вглядываясь ей в глаза.

– Я слышала, вы никогда не нарушаете данного слова, – не отвечая, продолжила Мара.

– Это так. Но я ещё не дал вам слова.

– Дадите. Вы хотите получить обратно слугу, который будет предан только вам?

Ник усмехнулся и помолчал, разглядывая Мару.

– Хорошо. Я даю вам слово, миледи. Я не трону вас и пальцем, как и все мои слуги. Ни по моей, ни по своей собственной инициативе.

Марена, задумавшись на секунду и повторив все слова про себя, кивнула.

– Последним нужно добавить крови Хорана.

– Вы ведь не возражаете немного задержаться, миледи? – уточнил Николас, – чтобы удостовериться, что зелье подействует.

Мара пожала плечами, застёгивая свою накидку у горла.

– Подействует.

Хоран вошёл спустя несколько минут и молча позволил надрезать себе руку. Под действием крови зелье поменяло свой цвет на оранжевый, и Хор недовольно поморщился.

– Представляю, какая это гадость.

– Уверяю, на вкус – совершеннейшие помои, – мило улыбнувшись, заверила Марена; Николас рассмеялся, а глава Гончих невесело хмыкнул и, зачерпнув пустой миской немного оранжевой жидкости, сделал глоток.

Мара нервно барабанила пальцами по столу. Конечно, Николас дал ей слово, но оставаться здесь, когда Хоран перестанет свято хранить все секреты Скарлетт, Марена не планировала.

Хоран неожиданно застонал и с силой сжал пальцами столешницу. Мара вздрогнула, взглянув на его искажённое болью лицо, и отвела взгляд.

– Кора, – сорвалось с губ Хорана, и Марена вскинула голову.

– Твоя прекрасная незнакомка? – фыркнул Николас, – Кора? Забавное имя.

Хоран стоял, опираясь руками на стол и тяжело дыша.

– Зелье сработало, а мне уже пора идти, – сглотнув, сказала Мара.

– Ты с ней знакома, – шепнул Хоран и поднял голову, но растрёпанные волосы всё ещё закрывали глаза, – ты…

– Вот оно что, – Николас, казалось, ничуть не удивлённый, повернулся к Марене, – а я-то думал, почему наша прекрасная гостья так торопится откланяться.

Мара хмуро пожала плечами, отводя глаза.

– Не бойтесь, миледи, я обещал, что не трону вас.

– Я ухожу, – Марена судорожно вздохнула и попятилась, но дорогу ей преградили двое мужчин с одинаково пустыми и холодными взглядами.

– Не думаю, миледи, – с такой же безупречной вежливостью возразил Ник и обратился к двум стражникам, – проводите нашу гостью в башню.

– Вы дали мне слово! – испуганно воскликнула Мара.

– Разумеется, я тебя не трону, – пожал плечами Николас; за его спиной Хоран стоял, прислонившись к стене и обхватив руками голову, – ты просто погостишь у меня какое-то время.

– Меня будут искать, – срывающимся голосом пробормотала Марена, когда стражники крепко схватили её за руки, разрывая тонкое кружево.

– Не волнуйся, мои Гончие передадут твоим слугам, что ты немного задержишься.

Стражники вытащили Мару из лаборатории и повели вверх по винтовой лестнице. Марена, пользуясь тем, что лестница была слишком узкой, поэтому на время Гончие её отпустили, заставляя идти впереди, запустила руку под свою накидку, лихорадочно пытаясь нашарить там пузырёк. Глупой или наивной она не была и отлично понимала, что просто так из замка некроманта может и не выбраться, поэтому держала наготове запасной план. Что Николас собирается с ней делать, гадать можно было долго, но Мара предпочитала этого никогда не узнать.

Она тихонько открыла пузырёк, сделала вдох и, подобрав юбки, рванула вверх по лестнице. По плечу скользнули пальцы, но Мара, вильнув в сторону, вылила зелье на ступеньки.

Остановившись на верхней площадке, Марена обернулась и увидела, как бегущие за ней стражники, наступив на смоченную зельем поверхность, застыли и уже не смогли двинуться дальше – ступени под их ногами на миг стали жидкими, так что стражники, словно в болоте, увязли в прочном камне.

Мара торопливо взбежала дальше по лестнице, понимая, что тем же путём ей не спуститься. Она быстро пересекла галерею, надеясь, что сможет выбраться из замка до того, как стражники выберутся из камня. Марена знала, что говорить Гончие не умели – она читала про ритуал некромантии, состоящий из нескольких этапов. Приостановить процесс можно было на каждой стадии, от тупых, едва шевелящихся созданий, до – как гласил всего один, самый маленький абзац в конце – полного оживления. Согласно легендам, из которых та книга состояла больше чем наполовину, последняя степень оживления требовала от некроманта просто феноменальной силы и концентрации и воскрешала человека практически таким, каким он был при жизни. Правда, о душе ветхие желтоватые страницы благоразумно умалчивали.

Когда Мара услышала чьи-то торопливые шаги, она растерянно замерла, подобрала юбки и огляделась. У неё в складках верхнего платья ещё остался один пузырёк с зельем, и Марена торопливо достала его, сжав в кулаке.

Из-за угла выскользнула девушка в одной нижней рубашке и шерстяной шали и растерянно замерла, увидев Мару. Перехватив взгляд незнакомки, направленный на пузырёк с зельем, Марена поняла, что девушка с тёмными волосами знает, на что смотрит.

– Поосторожнее с этим, – незнакомка отступила на шаг и настороженно огляделась.

– Мне нужно отсюда выбраться, – Мара нервно теребила край накидки, и её нервозность только усилилась, когда девушка напротив рассмеялась.

– Выбраться?

– Дай пройти, – Марена решительно настроилась закончить разговор, но тут девушка резко обернулась.

– Гончие идут. Нужно уходить. Если останешься, они тебя схватят.

– А ты вообще-то кто такая? – Мара сильнее сжала пузырёк и отступила на шаг.

– Я Юста, – девушка перебросила косу через плечо, – я не могу тебя здесь оставить, ты меня видела. Так что идём со мной.

– Ты собираешься сбежать из замка? – недоверчиво уточнила Марена.

– Нет. Но если ты не хочешь ближайшее время провести в башне, то лучше иди со мной. Там холодно и куча крыс.

Последние слова Юста пробормотала уже едва слышно, но Мара, вздрогнув, поспешила за ней. Вопреки надеждам Марены, что новая знакомая собирается выбраться из замка, Юста поднялась ещё выше по узкой лестнице. Там стало заметно темнее и холоднее – видимо, жилых комнат на этом этаже не было, и свечи не горели – так что приходилось тщательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.

Вскоре они вышли в самое тёмное крыло – сквозняки гуляли по коридорам, и Мара не видела уже почти ничего под ногами. Но вот Юста двигалась уверенно – видимо, бывала здесь часто.

Через несколько минут девушка остановилась перед маленькой дверью и снова огляделась.

– Что там? – шёпотом, подстраиваясь под общую тишину, спросила Марена, но Юста приложила палец к губам и, приоткрыв дверь, скользнула туда.

Комната оказалась небольшой, похожей на чулан, с витражным узким окном. Здесь кучей лежали какие-то мешки и ящики, а пыль, которой не хватило места на полу, висела в воздухе.

– Это что? – чихнув, спросила Мара, подбирая юбки.

– В этой части замка когда-то была домовая церковь, поэтому сюда никто не ходит. Гончие боятся освящённых мест, – пояснила Юста, с трудом отодвигая один из мешков. За ним оказались несколько сдвинутых ящиков, образующих что-то вроде стола. Юста щёлкнула ногтем по стоявшему там стеклянному шарику, вызывая небольшой огонёк.

Марена осмотрела пузырьки и свёртки на импровизированной столешнице и утвердилась в своих догадках.

– Ты тоже алхимик?

Юста небрежно кивнула и села на корточки, выложив из-под своей шали небольшой свёрток. Внутри оказались пучки разных трав, которые девушка тут же разложила в одной ей известном порядке.

– Ты живёшь в этом замке? – Марена выглянула наружу из трещины в витражном окне, но увидела только сгущающиеся сумерки и очертания города вдалеке.

– Помолчи чуть-чуть, – сквозь зубы прошипела Юста, пододвинув к себе большую глиняную миску.

– Что ты делаешь? Какое зелье?

– Зелье хамелеона, – нахмурив брови, Юста пробежалась пальцами по пучкам трав и пузырькам, – если Ник узнает, чем я тут занимаюсь, то и меня в башне запрёт. Так что сиди тихо.

– И сколько мне тут сидеть? – Мара брезгливо покосилась на пыльный пол; держать платья становилось тяжело, уставали руки.

– Сколько нужно. Понятия не имею, как тебе выбраться из этого замка.

– Ты никогда не пыталась?

– Всё в своё время, – Юста сосредоточенно добавила в миску несколько капель из пузырька, – даже если я отсюда выберусь, Николас меня найдёт.

Марена плюнула на платье и села на один из лежавших на полу мешков.

– Это тебя Хоран привёл, чтобы сделать зелье против заклинания подчинения? – не глядя на собеседницу спросила Юста.

– А ты сварила то зелье поиска? – спросила Мара и, дождавшись кивка, задала следующий вопрос, – почему князь не попросил тебя сделать ещё одно зелье?

Юста хмыкнула, но ничего не успела ответить, когда за дверью раздались шаги. Девушка выругалась и вскочила, стянув с себя шаль и набросив её на светящийся шар. В комнате снова стало темно, но шаги и голоса раздавались всё ближе. Юста за руку потянула Марену в дальний угол, где девушки укрылись за ящиками, накрытыми тканью.

Дверь заскрипела, и Мара едва подавила порыв зажмуриться. В дверном проёме появилась фигура Хорана. Николас и один из мужчин, которые, благодаря Марене, ненадолго застряли в лестничных ступенях, остались за порогом.

Хоран сделал несколько шагов внутрь комнаты и приблизился к ящику, за которым находилась импровизированная алхимическая лаборатория Юсты. Мара услышала сзади её сдавленный выдох, но почувствовать к девушке жалость не успела – Юста с силой толкнула её в спину, и Марена, не удержавшись, сделала шаг вперёд.

Хоран мгновенно отвлёкся от ящиков и, подойдя, схватил Мару за руку. Она вскрикнула от боли в повреждённом запястье, но мужчина только сжал её сильнее, схватив за плечи, и вытащил из комнаты.

– Держи, – Хоран толкнул Марену в руки стражника, словно передавал ему какую-то вещь, и повернулся к Николасу. Стражник потянул Мару к лестнице, но некромант жестом остановил его.

– Что ты здесь делаешь? Почему пошла не вниз, а вверх? – внимательно разглядывая её лицо, спросил Ник. Маре очень хотелось выдать подлую Юсту, но она предусмотрительно промолчала, понимая, что никакой пользы от излишней откровенности не будет.

– Вы обещали, что отпустите меня, князь. Неужели ваше слово так мало стоит?

Николас вздохнул и поднял взгляд на стражника.

– В башню её.

========== –9– ==========

Хоран с силой ударил кулаком по столу, пытаясь болью в содранных костяшках хоть как-то затмить головную боль. Тупое нытьё в черепной коробке не прекращалось и сводило с ума. Но Хорану было даже легче от того, что мысли занимает боль. Ник предупреждал, что любовь к светловолосой незнакомке не выветрится и что, скорее всего, ему станет только хуже от осознания, что эта любовь ненастоящая.

И как обычно, Николас оказался прав. Лёгкое чувство безмятежного счастья сменилось тупой болью и ужасным ощущением предательства. Хоран никогда не был мягким и с женщинами обращался так, как считал нужным. Но Кора…

Хоран понял, что произнести её имя даже про себя было большой ошибкой. Образ девушки со светлой косой тревожил его сильнее, чем головная боль.

В его комнате уже не осталось ничего, что можно было бы швырнуть в стену или сломать. И от пожара замок спасло только то, что свечи были магическими. Вошедший в помещение Николас весело присвистнул.

– Как там девчонка? Рассказала что-то? – спросил Хоран, резко обернувшись и смахнув со лба тяжёлые, влажные от пота пряди русых волос.

– А что ты от неё ожидаешь? – Ник подвинул к себе чудом уцелевший стул и сел, забросив ноги на столешницу, – я ведь дал ей слово, что и пальцем её не трону. Хотя башня обычно действует на барышень… отрезвляюще.

– Я возьму коня и отравлюсь в город, – Хоран встал и схватил со стола свой пояс с мечом, – наведаюсь к её слугам, они могут что-то знать.

– Возьми кого-нибудь из Гончих, – Николас, заинтересовавшись чем-то на полу, наклонился. Впрочем, на полу вперемешку лежало всё, что до этого было расставлено по своим местам.

Хоран надел кольчужную рубашку и пояс с мечом и уже собирался выйти из комнаты, как Ник его окликнул.

– Хор, кто это? – в руках некромант держал пергамент. Хоран поднял брови; писать он не умел, да и читать научился, только когда начал служить Николасу, поэтому странно было, что в его спальне вообще нашёлся пергамент. Однако прежде, чем сам хозяин комнаты понял, что некромант разглядывает с таким любопытством, это понял сам Ник.

– Это она?

Рисовать Хоран не любил, но умел не так плохо, как можно было подумать. Когда-то в детстве отец научил его основным приёмам рисования. Он вообще не рассчитывал стать солдатом – да и кто захотел бы взять на службу сына пастуха? Он не умел ни сражаться, ни даже держать оружие, как и отец. Вернее, так Хоран думал до какого-то момента. Считал он до сих пор не слишком хорошо – он смутно представлял свой возраст, а уж возраст Николаса, который перевалил за полвека, не смог бы посчитать и под страхом смерти.

Когда маленький Хор возвращался с пастбища – срочно потребовалось подменить отца, который после драки в таверне не смог даже подняться с кровати – он издалека увидел, что у их покосившегося дома – впрочем, у многих деревенских даже сарай был куда крепче – стоят лошади. Лошадь на всё бедное поселение была одна, и та хромая. Поля вспахивали как могли, кормились за счёт овец и коров.

Навстречу Хорану выбежала заплаканная мать и попыталась уговорить его спрятаться у соседей, но Хор, понимая, что отцу грозит опасность, рвался в дом.

Воины на конях оказались Гончими, но уже тогда Хоран не испытывал перед ними трепета. Гораздо больше его напугало то, как отец смотрел на незваных гостей. Это не был взгляд пастуха и пьяницы, отца, которого маленький Хор любил больше всего на свете. Взгляд воина, того, кто презирает смерть и готов сражаться до последнего, казалось, заставил мальчика примёрзнуть к месту.

Кем был его отец в прошлом, Хоран так и не узнал. Скорее всего, кем-то из стражи Николаса или ещё князя Тристана, решившим начать другую, спокойную жизнь.

Хор отлично помнил тот день, тот момент, когда стоял, не в силах сдвинуться под жёстким взглядом, так непохожим на отцовский. Где-то сзади мать всё ещё плакала – должно быть, уже знала, зачем прискакали эти всадники.