Текст книги "Пленник императора (ЛП)"

Автор книги: Li Hua Yan Yu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

========== 74-75 ==========

74.

Цзы Нань в замешательстве смотрела на вдовствующую императрицу и Ваньянь Сюя, не решаясь вымолвить ни слова. Только когда терпение всех присутствующих едва не лопнуло, девушка еле слышно пролепетала:

– Вдовствующая императрица, государь-император, вы… вы помните… второго… второго принца?

Не успела она закончить, как вдовствующая императрица возмущенно воскликнула:

– Что?! Так, значит, ты о нем говорила? Когда это он успел стать великим целителем? Даже если он где-то научился врачевать, разве ты забыла указ прежнего императора? Во дворце запрещается упоминать имя этого человека!

Вдовствующая императрица всегда отличалась благородными, сдержанными манерами, но сейчас ее голос звучал резко, даже зло. От страха Цзы Нань совершенно лишилась дара речи.

Ваньянь Сюй тоже немало удивился, но сейчас его беспокоило совсем другое. Нужно было срочно спасать Су И, и неважно, кем оказался бы загадочный спаситель. Император поспешно спросил:

– Цзы Нань, так ты думаешь, что он… что он сумеет вылечить Су Су?..

Но его перебил суровый голос вдовствующей императрицы:

– Даже если так – и что с того? Неужели ты хочешь призвать его ко двору? А как же указ твоего отца-императора? Или ты забыл… что этот человек – позор династии Цзинь Ляо? В тот день ему сохранили жизнь только по снисходительности твоего отца. Пусть скажет спасибо за эту милость. Я, как вдовствующая императрица, запрещаю ему появляться здесь!

Ваньянь Сюй всегда чтил свою матушку-императрицу, но на этот раз он взглянул ей прямо в глаза и серьезно спросил:

– Матушка, если бы сегодня ваш сын стоял на пороге смерти, вы бы тоже запретили этому человеку прийти, чтобы спасти сыну жизнь?

Вдовствующая императрица побледнела и в сердцах воскликнула:

– Что за вздор ты несешь? К чему эти фантазии на пустом месте? Я не собираюсь выслушивать от тебя всякие глупости. В общем, чтобы ноги этого человека здесь не было!

Она резко повернулась, намереваясь покинуть комнату, но вдруг почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав. Это оказался не кто иной, как Ваньянь Шу. Слезы душили маленького наследника, он едва мог говорить. Жалобно всхлипывая, он взмолился:

– Бабушка-императрица, пожалуйста, разреши этому человеку прийти и помочь моей матушке-императрице!

Сердце вдовствующей императрицы полнилось гневом и в то же время томилось в тревоге. Тут она увидела, как Ваньянь Сюй подошел к своему Су Су и опустился на край кровати. Взяв возлюбленного за руку, император веско произнес:

– Матушка, мои слова – не пустые фантазии. Если Су Су оставит этот мир, навсегда покинет юдоль скорби, ваш сын рука об руку последует за ним в мир иной. Скажете, что ваш сын безответственный – пусть так. Назовете слабовольным трусом – что ж, и ладно. Су Су, он… он – моя жизнь.

Вдовствующая императрица смотрела на сына в смятении. Ваньянь Сюй всегда был холодным, пожалуй, даже черствым человеком. Кто мог подумать, что и его в конце концов завлечет в свои сети это коварное чувство – любовь.

Скрепя сердце, вдовствующая императрица собиралась уже устроить сыну жесткую отповедь, но в этот миг ее маленький внук подбежал к кровати и, упав на грудь Су И, зарыдал в голос:

– Бабушка-императрица! Твой внук любит отца-императора и матушку-императрицу больше всего на свете. Если они оба уйдут, твой внук тоже не хочет здесь оставаться. Значит, мы отправимся по дороге в другой мир все вместе, одной семьей. Вот здорово! Тогда никому из нас не будет грустно и одиноко!

Вдовствующая императрица в маленьком наследнике души не чаяла. Услышав его слова, она от ужаса изменилась в лице, словно ее сердце насквозь пронзил острый нож.

– Шу-эр, не говори так! – поспешно сказала она. – Позволь твоей бабушке-императрице еще немного подумать. – Затем она повернулась к Ваньянь Сюю: – Допустим, сегодня я дам согласие, чтобы этот человек явился сюда. Но он уже много лет ненавидит всех нас, считает злейшими врагами. Захочет ли он прийти и помочь тому, кто тебе так дорог? Боюсь, он лишь посмотрит, как генерал Су умирает, а твое сердце разрывается от горя, посмотрит – и посмеется.

Но от этих слов Ваньянь Сюй только воспрянул духом:

– Главное, что моя матушка-императрица не возражает! А того человека мы ведь еще не спрашивали, откуда же нам знать, согласится он или откажется? – Он обратился к Цзы Нань: – Ты вместе с Цзы Лю скорей отправляйся к дому, где живет Ся-эр*. Передайте ему Наше императорское повеление: пусть немедленно явится сюда, чтобы исцелить Су Су. Если он сумеет спасти Нашего Су Су от смерти, Мы исполним любую просьбу, дадим ему всё, чего бы он ни пожелал.

Цзы Нань и Цзы Лю с готовностью поклонились и тут же отправились к Ваньянь Ся. Ваньянь Шу и Цзы Нун улыбнулись сквозь слезы, а император снова занял место у постели возлюбленного и, не скрывая радости, сказал:

– Су Су, ты слышал? Есть человек, который может тебя спасти. – В глубоком волнении он пригладил разметавшиеся в беспорядке волосы Су И, а затем голосом, полным искренней теплоты, сказал: – Су Су, будь спокоен, как только болезнь отступит, Мы не допустим, чтобы ты снова страдал. Поскольку Мы сидим на “Троне Дракона”, в Нашем сердце множество забот, и, думая о государстве, Мы едва не пожертвовали тобой. Но Мы не хотим больше идти наперекор собственным чувствам. На сей раз Мы позволим себе учинить маленький произвол и исполнить желание Нашего сердца. Пусть даже потомки назовут Нас бездарным невежественным тираном, Мы и на это согласны. Мы хотим только быть рядом с тобой, а там – пусть говорят что угодно.

Цзы Нун рассмеялась:

– Государь, когда потомки прочтут в исторических хрониках о всех ваших свершениях, им и в голову не придет называть вас невежественным тираном лишь потому, что вы помиловали свою императрицу! – Затем она обратилась к Су И: – Молодой господин, вы согласны? Государь так сильно вас любит, разве вы не счастливы?

Но Су И втайне сокрушался и горько вздыхал, вспоминая о замешанных в заговоре ученых мужах – ведь, получается, он так и не сумел их спасти! Ваньянь Сюй и впрямь искренне любит его, и если болезнь всё же удастся победить, сможет ли он, Су И, еще раз нанести императору предательскую рану? Казалось, что в нем живут целых два человека, которые тянут его сердце в разные стороны и вот-вот разорвут на части. Боль стала невыносимой, изо рта Су И снова хлынула кровь, а император и все, кто были рядом, тут же ударились в панику.

Цзы Янь громко вздохнула и, подойдя к Су И, собственноручно вытерла пятна крови.

– Молодой господин, – сказала она, – сейчас вам нужно прежде всего поскорее поправиться. Не стоит забивать себе голову всякими мыслями. В народе говорят: если кто пошел по кривой дорожке, тот всегда может образумиться и вернуться на добрый путь. Вот выздоровеете, станете искренним и преданным помощником нашего государя, разве будет в этом мире кто-нибудь счастливее вас?

Су И оторопело уставился на нее. Цзы Янь прекрасно умела играть словами, намекая, что это она сама намерена «образумиться и вернуться на добрый путь» при условии, что впредь Су И всегда будет искренне поддерживать Ваньянь Сюя как супруга и государя. Сердце Су И дрогнуло от волнения, но он постарался сдержать восторг и включился в предложенную девушкой игру:

– Как точно сказано! Барышня видит все мои тайные чаяния и готова развести руками тучи над моей головой? Ее участие поистине бесценно.

Цзы Янь подняла голову и улыбнулась:

– Молодой господин может ни о чем не тревожиться. Лечитесь, набирайтесь сил. В прошлом Цзы Янь не раз наносила вам обиды, но я надеюсь, что молодой господин меня простит.

Услышав совет «ни о чем не тревожиться», Су И понял, что девушка знает способ выручить его соотечественников из беды. Вот теперь он, наконец, почувствовал самое настоящее, невыразимое облегчение. Ваньянь Сюй же и прочие свидетели этого разговора уловили лишь то, что Цзы Янь больше не питает враждебности к Су И, признаёт его достойным короны феникса, и они оба достигли взаимопонимания к полному обоюдному удовольствию.

Вдовствующая императрица, наблюдая за ними со стороны, вздохнула про себя и подумала: «Ах, генерал Су с легкостью покоряет все сердца! Какой исключительный дар! Ради такого человека стоит пойти против традиций двора и позволить второму принцу появиться в этих стенах».

Она посмотрела в окно и увидела, как в ночное небо взмывают разноцветные фейерверки. «Бах! Бабах!» – доносилось издалека.

«Великий государь! – мысленно обратилась она к своему покойному супругу. – Я знаю, что не дóлжно нарушать последнюю волю покойного, но в сложившихся обстоятельствах просто не могу поступить иначе. Волей-неволей придется взять на душу этот грех».

Когда она предавалась размышлениям, вдруг занавеси на дверях приподнялись, и в комнату вошли Цзы Нань и Цзы Лю, печально повесив головы. Девушки вернулись одни.

Вдовствующая императрица изменилась в лице и мрачно спросила:

– Что случилось? Он отказался прийти?

75.

Цзы Нань кивнула, лицо ее перекосилось от отчаяния. Запинаясь, девушка промямлила:

– Второй… второй принц… Как услышал, что государь велел ему прийти и вылечить императрицу… он тут же… тут же отказался наотрез. Вашим покорным служанкам ни словечка больше не дал сказать.

Сгорая от стыда, она повесила голову.

Вдовствующая императрица холодно усмехнулась:

– Наотрез, значит? Вот так просто взял – и отказался? Да вас же полночи не было, наверняка умоляли его, уламывали и так, и эдак. Еще и оскорблений от этого негодяя наслушались. А я сразу сказала: он нас всех за врагов держит, с чего бы ему по своей воле взяться лечить генерала Су?

Комната вновь погрузилась в мрачное молчание, сердца всех присутствующих окутал серый туман безнадежности. Вдруг Ваньянь Сюй поднялся и мягко сказал:

– Су Су, ни о чем не беспокойся, оставайся в постели, лечись. Я скоро вернусь.

Су И схватил его за руку и горько рассмеялся:

– Ваньянь Сюй, думаешь, меня так легко провести? Я знаю, ты хочешь пойти к этому второму принцу и умолять его о помощи. Боишься, что я не отпущу тебя, не позволю унижаться перед ним? Ты и правда… ты и правда хорошо меня знаешь. Ты… в моих глазах ты… настоящий герой, про таких говорят «головой подпирает небо, ногами стоит на земле»… Пусть я умру… но никогда не позволю тебе терпеть… терпеть унижение и позор. Кроме того… моя болезнь… она уже зашла слишком далеко. Даже если этот принц – величайший целитель… боюсь, даже он меня не спасет. Какой тогда смысл идти к нему на поклон?

Его тело уже исчерпало последние силы, и, хотя в словах звучало неподдельное чувство, но говорил он с большим трудом, тяжело дыша.

Ваньянь Сюй принужденно рассмеялся:

– Су Су, не стоит принимать всё так близко к сердцу. Мы же император Золотой империи, кто посмеет срывать на Нас злость?

Он нежно, но твердо отвел руку Су И, уверенно развернулся на каблуках и вышел, высоко держа голову. Цзы Лю и Цзы Нань последовали за хозяином. Вдовствующая императрица еще никогда не видела в глазах сына такой непреклонной решимости и поняла: что бы ни случилось, кто бы его ни убеждал, назад император не повернет. Не в силах больше сдерживаться, она громко запричитала:

– О супруг мой император! В чем же мы ошиблись? Почему нам сегодня приходится умолять этого человека о помощи? Если мы с тобой допустили промах, почему за наши ошибки теперь платит Сюй-эр? – И она отчаянно разрыдалась.

На сердце Су И лег еще один камень, а Цзы Янь показалось, что у нее в груди – кипящее масло, которое бурлит и выжигает всё изнутри. Девушке и в кошмарном сне не могло привидеться, что ее выбор в тот роковой день заставит хозяина проходить через такие испытания – одно страшнее другого.

***

Отправимся вслед за Ваньянь Сюем, который вместе с Цзы Лю и Цзы Нань шагал прямиком к берегу Северного озера, где находилось жилище Ваньянь Ся.

Цзы Лю не хотела, чтобы император подвергался напрасным унижениям, а потому на всякий случай спросила у подруги:

– А ты точно знаешь, о чем говоришь? Он что, и правда такой искусный целитель? Не получится ли так, что государя ждет одно разочарование?

Цзы Нань ответила:

– Это истинная правда! Я и сама узнала совсем недавно. У второго принца была служанка, она заботилась о нем много лет. Помнишь, не так давно нескольких рабынь велели освободить от дворцовой службы? У этой женщины родители уже в летах, да и живут далеко, а других детей у них нет. Я решила оказать ей эту пустячную услугу и позволить вернуться домой. Но кто бы мог подумать – она так привязалась к своему хозяину, что не хотела его покидать! Пришлось даже пообещать, что, если она пожелает повидаться со вторым принцем, стоит только найти меня, и я проведу ее к нему. Бедняжка прямо рассыпалась в благодарностях и в разговоре упомянула, что с детства страдала чахоткой, а хозяин вылечил ее от этой хвори. Как-то раз ее так сильно рвало кровью, что полтазика набралось! Она уж думала, что никогда больше в этой жизни не увидит родителей, но второй принц ее буквально с того света вытащил. Так я и узнала, что он, оказывается, выдающийся целитель. Думаешь, я бы посмела просто так языком болтать?

Не успела Цзы Лю ответить, как Ваньянь Сюй с воодушевлением воскликнул:

– Полтазика крови! Если так, мой Су Су спасен!

Цзы Лю вздохнула:

– Эх, хозяин, не радуйтесь раньше времени. Второй принц люто ненавидит и вдовствующую императрицу, и вас. Даже если на этот раз удастся его уговорить вылечить молодого господина, боюсь, вам придется испытать на себе мстительную злобу этого человека…

Но император перебил девушку:

– Это всё не важно, не важно. Главное – чтобы он согласился помочь Су Су. Пусть потребует, чтобы я выпил медленный яд, и я это сделаю.

Так разговаривая, они дошли до Северного озера. К этому времени уже забрезжил рассвет, и первые бледные лучи солнца коснулись одинокого домика на берегу. Цзы Лю вышла вперед, постучала в дверь и громко объявила:

– Его Императорское Величество пожаловали! Приветствуйте…

Ваньянь Сюй жестом остановил ее и горько усмехнулся:

– Мы пришли в этот дом просить о помощи. Станем кичиться императорским титулом и напускать на себя важный вид, разве это не разозлит нашего лекаря еще сильнее? Если он откажет, что будем делать?

Ослепленный чувствами, всей душой желая спасти любимого, император всерьез готов был поступиться даже собственным величием и забыть о том, что он – властелин Поднебесной.

Через некоторое время дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился человек с благородным, изящным лицом. Увидев Цзы Лю и Цзы Нань, он зевнул и скривился:

– А, вы опять! Что, никак не смиритесь с отказом? Кстати, это вы здесь крик подняли? Какое-то там величество… Неужели ко мне пожаловал сам император? – Он повернулся к Ваньянь Сюю, смерил его взглядом с головы до ног и заявил: – Я с вами не знаком, уж извините. Если вы и есть император, тогда теоретически мне следует называть вас старшим братом, но на деле между нами нет никакого кровного родства, верно, государь? Ваньянь… м-м-м… давно не виделись, забыл, как вас там по имени. Но, раз уж сам государь-император снизошел до высочайшего посещения жалкого узника в его убогой темнице, должно быть, случилось нечто из ряда вон. Наверное, вы двадцать с хвостиком лет предавались размышлениям и чем больше думали, тем больше убеждались, что позор императорской династии пора окончательно стереть с лица земли. Видимо, решились, наконец, убить меня, да?

Он выпалил всё это с такой скоростью, что никто другой не успел и слова вставить. Ненависть и горькая обида звучали в его речах. Куда же исчез тот принц, которого повстречал Су И, – сдержанный и утонченный юноша с безупречными манерами? Закончив говорить, он распахнул дверь во всю ширь, оправил поношенную одежду и бесстрастно добавил:

– В таком случае – вот моя голова, дарю.

Ваньянь Сюй молча смотрел на своего так называемого младшего брата, который появился на свет в результате супружеской измены одной из отцовских наложниц. Вот почему второй принц всегда считался позором императорской семьи Цзинь Ляо. Два брата лишь по названию, они не были связаны узами крови. Теперь Ваньянь Сюй увидел, что под внешним спокойствием, словно под тонкой коркой прозрачного льда, бурлят потоки яростного негодования. На сердце императора легла тяжесть, он вздохнул про себя и подумал: «Если судить по справедливости, он-то ни в чем не виноват». С тех пор, как Ваньянь Сюй встретил Су И, тот заразил некогда властного и жестокого правителя состраданием к людям.

Но в этот момент Ваньянь Сюй лишь вздохнул и откровенно признался:

– Верно, Мы действительно император, и Наша императрица страдает от тяжелой болезни. И придворный лекарь, и Цзы Лю оказались бессильны. По слухам, Наш дорогой брат преуспел в искусстве врачевания, поэтому Мы лично пришли просить его об услуге и надеемся, что его золотые руки вернут императрицу с порога смерти.

Эти слова прозвучали почти как мольба, в них не слышалось и намека на монаршую спесь. Однако Ваньянь Ся продолжал сверлить императора ледяным взглядом, в котором невозможно было прочесть его ответ.

_____

* Имя Ся весьма говорящее. Иероглиф 瑕 означает “недостаток, порок, ошибка, упущение, промах” и тому подобное. Вот и получается “ошибка семьи Ваньянь”.

========== 76-77 ==========

76.

Цзы Лю, Цзы Нань и Ваньянь Сюй в волнении пожирали глазами второго принца. Прождав, казалось, целую вечность, они, наконец, услышали его язвительный голос:

– «Дорогой брат», ха-ха-ха, сейчас умру со смеху! Каким это чудом позор династии превратился в дорогого брата самого государя-императора? Куда уж нам в высшее-то общество!

Цзы Лю шагнула вперед:

– Второй принц, Его Императорское Величество пришел, чтобы лично обратиться к вам с просьбой. Это доказывает искренность его намерений. Говорят, целитель для больного – и отец, и мать. Надеюсь, что преданная, беззаветная любовь государя тронет ваше сердце, и вы не откажетесь помочь императрице.

Но Ваньянь Ся только пренебрежительно фыркнул и обратился к императору:

– Значит, преданная, беззаветная любовь оправдывает всё? А ведь мои родители тоже когда-то любили друг друга, любили преданно и беззаветно. Кто же мог знать, что матушку преподнесут императору Цзинь Ляо в качестве дани? Двух близких людей разделили горные хребты и крепостные стены, но отец не испугался ни трудностей, ни расстояний. Он тайно проник в императорский дворец, чтобы встретиться со своей любовью. И каков же финал этой драмы? Когда всё раскрылось, им «высочайше дозволили умереть» – или вы думаете, я об этом не знал? Мне же сохранили жизнь лишь для того, чтобы я провел ее в бесконечных страданиях, чтобы отец и мать даже в мире ином не нашли покоя. Теперь вы явились сюда, и у вас хватает наглости бросать мне в лицо слова о преданной, беззаветной любви? Мои родители мертвы, а я все эти годы даже не имел возможности отомстить за их смерть. Но, видимо, Небеса сжалились надо мной. Теперь вам самому придется узнать, каково это – навсегда расстаться с дорогим человеком. Ха-ха-ха, можно ли придумать лучший способ свести счеты?

Ваньянь Сюй хранил молчание. По-видимому, вдовствующая императрица оказалась права: Ваньянь Ся действительно всем сердцем ненавидит императорскую семью. Если Су И умрет, второй принц получит повод торжествовать. Императору оставалось лишь смирить гордость и потушить гнев.

– Дорогой брат, – мягко произнес он, – безусловно, с твоими родителями произошла трагедия. Но неужели ты и впрямь желаешь увидеть, как подобная трагедия повторится вновь? Боюсь, если госпожа наложница Хуа там, в загробном мире, узнает, что ее родной сын вырос таким черствым и бессердечным, она…

Но Ваньянь Ся не дал ему закончить.

– Нам не о чем говорить, – ледяным тоном отрезал он. – Я не собираюсь никого спасать, и точка. Так, сегодня у нас праздник, первый день Нового Года… Погребальные лавки, пожалуй, все закрыты. Придется вам срочно отправить слуг, пусть добудут какой-нибудь подходящий гроб. Устроите своей императрице достойные похороны. Хе-хе, давненько уже в нашем дворце не закатывали хороших похорон, верно?

Закончив свою ядовитую речь, второй принц решительно вознамерился уйти, но тут раздался громкий приказ императора:

– Стой!

Ваньянь Ся медленно обернулся и, чеканя каждое слово, произнес:

– Можете бросить меня в одну могилу с вашей императрицей, но никакими средствами вы не заставите меня ее вылечить.

В этих простых и твердых словах звучала неизбывная, смертельная ненависть.

Но императору нужно было во что бы то ни стало спасти своего Су Су. Ваньянь Сюй сглотнул, потом еще раз и еще, стараясь сдержать рвущийся наружу страх и гнев.

– Если у тебя есть условия, – сказал он, – давай, назови их. Мы согласны на всё, только спаси императрице жизнь.

– Это ни к чему. Мое самое горячее желание – видеть, как вы страдаете.

С этими словами Ваньянь Ся собрался уже скрыться в доме, но вдруг застыл, словно в голову ему пришла новая мысль. Он обернулся и, усмехаясь одними уголками губ, задал вопрос:

– Братец Ваньянь Сюй, а что, твоя любовь к императрице действительно глубока, словно океанская бездна? Ты готов ради нее умолять меня на коленях?

Не успел он договорить, как Цзы Лю и Цзы Нань в один голос возмущенно выдохнули:

– Что за наглость!..

Император взмахом руки велел им замолчать.

– Ся-эр, если Мы встанем перед тобой на колени, ты согласишься помочь императрице? – не колеблясь ни мгновения, спросил он.

Две девушки испуганно затараторили:

– Государь-император, это никак не возможно, вы же Сын Неба, вы стоите превыше всех в Поднебесной…

Однако Ваньянь Сюй прервал их очередным жестом. Не сводя глаз со второго принца, он четко, слово за словом, повторил:

– Скажи, если Мы встанем на колени, ты спасешь Нашу императрицу?

Ваньянь Ся замер, потрясенный: такого ответа он никак не ожидал. На лице его мелькнуло изумление, но затем он с привычной холодной усмешкой произнес:

– Нет, я ничего не обещаю. Но вот что, братец Ваньянь: если ты и впрямь встанешь на колени ради своей императрицы, не исключено, что я возьму да и передумаю. Правда, не знаю, как долго тебе придется так простоять, пока я не соглашусь… может быть.

Как только второй принц произнес эти слова, Ваньянь Сюй без малейших сомнений опустился на колени. Послышался дальний раскат грома, в воздухе закружились легкие, как перышки, снежинки. Они медленно опускались на голову и плечи императора, а он стоял посреди белого поля прямо и неподвижно, как вонзившееся в землю копье.

Цзы Нань и Цзы Лю остолбенели и в ужасе воззрились на хозяина, который застыл на коленях прямо на заснеженной земле. Ваньянь Ся тоже не сводил с императора расширенных от удивления глаз. Лишь через несколько минут усилием воли ему удалось вернуть на лицо холодную насмешливую маску.

– Ну вот, так и стой теперь, – с издевкой хмыкнул он.

Потом повернулся и исчез в доме.

«Бац!» – деревянная дверь с грохотом захлопнулась. Цзы Нань и Цзы Лю ожили и на два голоса запричитали:

– Государь, как же так… Как же вы можете… Вы же превыше всех в Поднебесной…

Но Ваньянь Сюй оборвал их жалобные вопли хладнокровным приказом:

– Цзы Лю, немедленно возвращайся назад и помоги Су Су продержаться еще немного. Позаботься, чтобы ему хотя бы не стало хуже. Пускай Ся-эр ненавидит меня, но, мне кажется, сердце у него в груди чистое и доброе. Я буду стоять на коленях столько, сколько необходимо, и тогда он непременно согласится спасти моего Су Су. – Эти слова он сказал лишь для того, чтобы немного утешить девушек. На самом деле он даже не представлял, сколько потребуется времени, чтобы Ваньянь Ся смягчился и передумал. Но, пока оставалась хоть малая капля надежды, император готов был держаться за нее до последнего. – Цзы Лю, давай, иди! И не забудь: вдовствующая императрица и Су Су не должны знать, что я здесь делаю. Чтобы у них не возникло подозрений, Цзы Нань останется со мной.

Проследив взглядом, как Цзы Лю торопливо удаляется прочь, Ваньянь Сюй не удержался, закрыл глаза, сложил руки и взмолился из самой глубины сердца:

– Небеса, прошу, помогите моему Су Су! Пусть он дождется, пока Ся-эр изменит свое решение и придет к нему на помощь! Су Су, он… на его долю выпало столько страданий. Если он еще не испил эту ядовитую чашу до дна, пусть вся его горечь и боль, все уготованные ему мучения и невзгоды перейдут на меня!

Император испустил долгий вздох. Он стоял на коленях перед одиноким домиком на берегу озера, но душа его осталась там, во Дворце Наслаждений, в опочивальне, рядом с его возлюбленным Су Су.

77.

Настал полдень. Ваньянь Ся уставился в тарелку с тонко нарезанными закусками, не чувствуя ни малейшего желания взяться за палочки для еды. Взгляд его то и дело уплывал за окно, где император всё еще стоял на коленях. Ваньянь Сюя уже засыпало изрядным слоем снега, но он по-прежнему держал спину прямо и сдаваться явно не собирался.

«Как это понимать? – мысленно недоумевал Ваньянь Ся. – Что же за человек такой эта императрица, раз он готов ради нее идти на подобные жертвы?»

Второй принц тихо, печально вздохнул. С самого детства он мечтал, чтобы рядом были близкие люди, любящая семья, но его жестоко лишили и материнской ласки, и отцовской заботы. Теперь он просто не понимал, как его так называемый старший брат, этот владыка над владыками, может так унижаться ради супруги. Неужели император забыл и о собственном высоком положении, и о том, что он, Ваньянь Ся – величайший позор царствующей династии Цзинь Ляо, позор, который столько лет стыдливо прячут от людей за семью замками?

К нему робко приблизилась молоденькая служанка. Видя, что хозяин пребывает в сильном душевном смятении, она рискнула заговорить:

– Ваше высочество, вы с государем никак не желаете уступить друг другу, но не забывайте, он всё-таки не кто-нибудь, а сам император!

Ваньянь Ся бросил на нее мрачный взгляд и ответил:

– Чего мне бояться? Император пришел сюда за услугой. Даже если он ненавидит меня до скрежета зубовного, ему придется, по крайней мере, дождаться, пока я вылечу его счастливицу-супругу, прежде чем снести мою голову с плеч. – Второй принц снова обратил взгляд в окно и опечалился еще горше. Затем он холодно усмехнулся: – Она уже получила в дар такую любовь, что для нее теперь смерть?

Он поднял чашу с вином и осушил залпом. Этот человек, который перед лицом императора был холоден как лед и иней, почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Взмахом руки он велел служанке уйти, а сам уронил голову на стол и горько разрыдался.

– Вы все хотите от меня, чтобы я помогал людям. Почему же за два десятка лет никто и не подумал о том, чтобы прийти и помочь мне? Вы знаете лишь то, что я искусный лекарь, но известно ли вам, чего мне стоило мое искусство? В детстве дворцовые служанки, которым поручили обо мне заботиться, только приносили мне еду, а до остального им не было никакого дела. Много лет я провел в полном одиночестве. Чтобы хоть чем-то себя занять, я штудировал трактаты по медицине, наследство моей матушки – ими была завалена целая комната. Вы хоть знаете, как меня тошнит от одного вида медицинских книг? Знаете, как я развлекаюсь, когда мне скучно? Практикую иглоукалывание на собственном теле. Знаете, что я несколько раз едва не отправился на тот свет, когда опробовал на себе новые лекарства? Вы – это – знаете?

Ваньянь Ся уже не мог сдерживать чувства, которые рвались из переполненного горечью сердца. Схватив со стола кувшин с вином, он осушил его в несколько глотков, потом вскочил и бросился к двери.

– Эй, Ваньянь Сюй! – крикнул он с порога. – Охота стоять на коленях – стой дальше. Ты у меня такой редкий гость, уж позволь младшему братику вдоволь наглядеться на старшего, а то не ровен час встретимся, друг друга даже в лицо не узнаем!

Ваньянь Сюй так долго стоял на коленях в снегу, что уже почти не чувствовал ног, но сдаваться упорно не желал. Когда Ваньянь Ся внезапно выскочил на порог и прокричал эти слова, император и Цзы Нань изумленно переглянулись – в голосе второго принца отчетливо слышались слезы. Огонек надежды вспыхнул в сердце Ваньянь Сюя. Он напряженно ловил каждый звук, но в доме воцарилась полная тишина. Крохотный огонек погас, словно на него плеснули водой, и на лице императора невольно отразилось мучительное разочарование.

Цзы Нань больше не в силах была выносить это зрелище. Она осторожно коснулась ноги хозяина, холодной, как глыба льда. Ваньянь Сюй, опасаясь новой вспышки гнева со стороны второго принца, даже не бросил под колени подстилку. Выйдя из дворца второпях, он забыл накинуть на плечи теплую парадную мантию, а день выдался морозный. Цзы Нань куталась в меховую накидку, но императору нечем было защититься от зябкой стужи, и он лишь надеялся, что искренность его намерений растрогает даже каменное сердце второго принца, и тот проявит сострадание к несчастному больному Су Су. Даже если ему, императору, придется ради этого терпеть бесконечные мучения, что с того?

– Государь, нельзя долго стоять на коленях в такой холод. Если вы не подниметесь, у вас могут отняться ноги.

Цзы Нань так тревожилась за хозяина, что не сдержала слез. Ваньянь Сюй – император, владыка всей Поднебесной, и если он действительно не сможет больше ходить, это будет катастрофа, подобная тому, как если бы небо рухнуло на землю, а земля провалилась в тартарары. В момент полного отчаяния девушка подхватила хозяина под руки, пытаясь помочь ему подняться, но Ваньянь Сюй метнул в нее уничтожающий взгляд и рявкнул:

– Отпусти! Немедленно отпусти, это Наш приказ!

Цзы Нань перепугалась и встревожилась еще сильнее, но ослушаться не посмела. Слезы градом покатились по ее щекам. Император снова взглянул на девушку и немного смягчился:

– Тебе не о чем плакать, Цзы Нань. Помнишь искалеченную ногу Су Су? Ведь это я отдал тот приказ, это по моей вине его нога оказалась сломана. Всякий раз, когда я видел, как он с трудом ковыляет по дороге, мое сердце пронзала такая боль, что ее не описать никакими словами. Я каждый день молил Небеса, чтобы они позволили мне разделить страдания с моим Су Су, взять на себя хотя бы малую часть его тяжкой ноши. Если даже я потеряю обе ноги, но смогу спасти ему жизнь, чтобы он никогда больше не знал невзгод и мук, я без сожалений готов заплатить эту цену.

Он опять посмотрел на свою верную служанку и твердо добавил:

– Я иду на это по собственной воле.

Цзы Нань кивнула, глотая слезы. Ей казалось, она задыхается, а сердце замирает в груди и вот-вот перестанет биться. Внезапно девушка ворвалась в дом, широко распахнув деревянные двери, и рухнула прямо на пороге.