Текст книги "Пленник императора (ЛП)"

Автор книги: Li Hua Yan Yu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== 1-5 ==========

1.

Бесконечные пески простирались далеко за горизонт; закатное солнце медленно истекало кровью. Орлы резали крыльями темнеющее небо, паря кругами над пограничной крепостью. Ни единого дымка не поднималось над пустыми очагами. Маленький городок казался заброшенным и одиноким.

Если подняться на вершину дюны, можно было различить неясный мужской силуэт в одеянии белом, как снег. Там, среди песков, на руинах древней стены сидел Су И. Чёрная бамбуковая флейта касалась его губ, и печальная мелодия медленно уплывала вдаль.

Внезапно грянул стук копыт, из-за дюны показался всадник. Мелодия смолкла. Опустив флейту, Су И мрачно вздохнул и спросил:

– Из столицы по-прежнему никаких известий?

Всадник в мундире лейтенанта спешился, почтительно склонился перед ним и тихо ответил:

– Увы, генерал. Посланник так и не прибыл. Взгляните на небо: скоро совсем стемнеет. Вам лучше вернуться в лагерь.

Су И поднялся на ноги и устремил взгляд за горизонт.

– И так уже целых два месяца, – процедил он сквозь зубы. – Сколько еще эти люди намерены испытывать наше терпение?

Речи, полные гнева и горечи, никак не вязались с его обликом – сдержанным и благородным.

Лейтенант поднял взгляд на красивое лицо Су И – слишком молодое для генерала. Слова так и рвались с его губ, но он не осмеливался заговорить первым. И всё же после долгих колебаний не выдержал:

– Генерал Су, ваш покорный слуга считает, что нам нет больше смысла ждать и рассчитывать на помощь. Недавно здесь проходил караван купцов – они покинули столицу десять дней назад. Я втайне расспросил их и выяснил, что деньги, предназначенные на содержание армии, были потрачены Его Величеством на строительство дворца. Я не хотел огорчать моего генерала еще сильнее, поэтому не доложил…

Су И не дал лейтенанту договорить – его кулак с силой врезался в низкую стену.

– Невежественный государь губит страну! – возмущенно воскликнул он. – Как можно расточать средства, выделенные для военных нужд, на собственные удовольствия? Разве непонятно: не будет страны, не станет и народа? В один прекрасный день армия Цзинь Ляо двинется на нас, и тогда даже я, Су И… Как я смогу сдержать этот натиск с жалкими остатками моей голодной, обессиленной армии? Если государство падет, всё – и построенный императором новый дворец – окажется в руках врага. Что за ирония! Столько поколений монархов сменилось на нашей земле, но они так и не усвоили эту простую истину! Неужели дни моей родины, моей великой империи Ци, сочтены?

Су И сокрушенно покачал головой и стиснул зубы. Лейтенант поспешил вселить в него надежду:

– Мой генерал, не стоит отчаиваться. Возможно, в столице всё же собрали необходимые средства, и обоз уже на пути сюда. А сейчас вам лучше вернуться в лагерь.

Су И только с досадой отмахнулся. Лицо его приняло прежнее бесстрастное выражение.

– Возвращайтесь, лейтенант, – сказал он. – Я останусь и еще немного побуду один, в тишине. Ваньянь Сюй в последнее время явно что-то замышляет – в лагере так и крутятся его лазутчики. Я уверен, скоро он сделает свой ход. Мне нужно как следует поразмыслить, чтобы встретить противника во всеоружии.

Лейтенант хорошо изучил характер своего генерала, а потому понимал: настаивать бесполезно. Он вскочил на лошадь и вернулся в крепость той же дорогой. Су И снова устроился на стене, обвёл взглядом тысячи и тысячи миль песка, окружавшие его со всех сторон, и погрузился глубоко в воспоминания.

Пять лет назад он был всего лишь офицером четвертого ранга, и слово его не имело никакого веса при императорском дворе. В те далекие дни войска Золотой империи Цзинь Ляо внезапно вторглись в пределы Ци. Военные и гражданские чиновники ударились в панику, и никто не решался дать захватчикам отпор – напротив, все склонялись к тому, чтобы выкинуть белый флаг. Су И вспылил, бесстрашно, как Мао Суй, выступил вперед и добровольно вызвался на трудное дело. Возглавив войско, он ускоренным маршем двинулся к границе. Та война вопреки всеобщим ожиданиям обернулась блестящей победой, но домой Су И так и не вернулся. Граница требовала надежной защиты, и император повелел ему бессрочно нести дозор в этих краях. Теперь без императорского указа ни Су И, ни его армия не имели права ступить в пределы столицы.

На самом деле к богатой столичной жизни и блестящей карьере он, в общем-то, и не стремился. Даже резкий пустынный ветер, что швырялся песком и пронизывал до костей, был ему больше по душе, чем театр масок, который разыгрывал свои представления при дворе. Ему не хотелось жить, словно в кладовой, где все вещи завернуты в золотую бумагу, жить, соблазняясь внешним блеском и не замечая внутренней пустоты. Песок и ветер, по крайней мере, дарили сердцу умиротворение и покой.

С тех пор как вверенные Су И войска встали лагерем у границы, император Цзинь Ляо не оставлял попыток взять реванш. Между двумя армиями не прекращались крупные и мелкие стычки, но все старания захватчика пошли прахом. Наконец, три года назад, Золотая империя подтянула последние резервы, собрала силы в кулак и дала решительный бой. Однако удача была на стороне Су И. Он предугадал действия противника и вовремя нанес упреждающий удар. Его рискованный план принес Великой Ци блестящую победу.

Последствия той битвы стали роковыми для императора Цзинь Ляо. Он тяжело заболел и, проклиная судьбу, исполненный ненависти, медленно угасал, пока не умер по дороге в свою столицу. На трон взошел его старший сын, Ваньянь Сюй, и с тех пор в Золотой империи воцарилось обманчивое спокойствие.

Император Ци получил известие о славной победе. Он отправил на границу евнуха с указом о награждении особо отличившихся, присвоил Су И какой-то незначительный титул и счел это достаточным выражением монаршей благодарности за верную службу. С тех пор он с чистой совестью царствовал лежа на боку, наслаждаясь праздной и беззаботной жизнью.

Су И снова вздохнул. Чутье подсказывало ему, что Ваньянь Сюй – куда более опасный противник, чем его отец. Этот человек был всё еще молод, но не по годам дальновиден и прозорлив. Он привык к интригам и ничем не гнушался для достижения своих целей. Целых три года он терпеливо выжидал – за это время ни один солдат Цзинь Ляо не появился на границе. Даже пустынного волка превосходил он силой и хитростью. Император Ци, напротив, вел себя как глупец: швырял деньги на ветер, урезал расходы на армию, заставляя солдат терпеть лишения и жить впроголодь. Если война разразится снова, ни великая удача, ни великий талант не помогут сдержать смертоносную бурю.

Затуманенный взгляд Су И, бесцельно блуждавший по дюнам, остановился на клочке земли, где покоились кости неисчислимых жертв прошлой войны, и сердце его сжалось от боли. Как полководец он мог разработать стратегию, которая приведет армию к победе, но он был бессилен уберечь от смерти всех своих людей. «Победа генерала зиждется на костях солдат» – говорили древние. Возможно, скоро и холодное тело Су И укроют эти пески. Но кто знает, какая судьба уготована его стране и его народу.

Су И снова поднес к губам флейту из черного бамбука. Тысячи чувств, переполнявших его сердце, полились проникновенной мелодией, которую тут же подхватил ветер и унес за горизонт. Там, по другую сторону заката, гарцевал породистый жеребец, а на нем горделиво восседал молодой статный красавец в богатой меховой накидке с нефритовым поясом. Он держался непринужденно, излучая уверенность и силу, перед которой склонялись все головы и опускались все глаза. Услышав скорбный плач флейты, он повернулся на звук, и губы его тронула ледяная усмешка.

2.

Под пологом тесного походного шатра витали дивные ароматы. Посреди стола на жаровне с горящими углями бурлил котелок для приготовления хого, а вокруг в изысканной гармонии расположились отборные, тонко нарезанные кусочки мяса и овощей. Снаружи гулял холодный ветер, но в шатре, казалось, царила весна – так в нем было тепло и уютно.

За столом, друг напротив друга, сидели двое: тот самый молодой мужчина, который в пустыне внимал далекой песне флейты, и девушка поразительной красоты. Тонкие брови вразлет, ясные глаза глубоки, как осенние воды, манеры изящны и элегантны, а жесты выразительны и точны.

– Хозяин, на этот раз я сама рискнула проникнуть в стан врага, чтобы разведать обстановку. Только вот не знаю, будут ли мои сведения полезными. – Девушка мелодично рассмеялась, сверкнув жемчужными зубками, и налила мужчине янтарного вина в глиняную чашу.

Мужчина же был не кто иной, как Ваньянь Сюй, император Цзинь Ляо. В ответ на слова своей доверенной помощницы он загадочно улыбнулся. Вытащив из котелка кусочек мяса, Ваньянь Сюй положил его в рот, с наслаждением прожевал, проглотил, и лишь потом задал вопрос:

– И какие же сведения тебе удалось добыть, Цзы Нун?

Девушка почтительно склонила голову.

– Ваша скромная служанка сумела потихоньку рассмотреть генерала Су И, – ответила она. – Увы! С виду и не скажешь, что он человек военный. Просто смазливый красавчик с правильными, тонкими чертами лица. Трудно поверить, что этот хрупкий юноша – тот самый Непобедимый Генерал, закаленный в боях, наводящий ужас на врагов! – Цзы Нун насмешливо фыркнула.

Ваньянь Сюй принужденно рассмеялся.

– Неужели? Считай, что тебе повезло больше, чем Нам. Мы ни разу его не видели, только слышали, как он что-то там наигрывал на флейте.

Глаза Цзы Нун невольно расширились, она не сдержала удивленный возглас:

– Как? Он еще и на флейте играет? До вашей скромной служанки доходили слухи, что, хотя он и генерал, но немало преуспел во всех четырех благородных искусствах. Выходит, это правда? Как же случилось, что доблестные воины Цзинь Ляо столько раз несли поражение от какого-то ученого книгоеда?

Глаза Ваньянь Сюя полыхнули ледяным огнем, и столь же ледяным голосом он произнес:

– Этот человек поистине мастер кисти и меча. Да будет тебе известно, что три года назад, перед нашей последней битвой, Мы нарушили строгий приказ отца и тайком проникли в стан врага. Мы собственными глазами видели, как Су И в своей ставке разрабатывал стратегический план предстоящего сражения. Через несколько дней наши основные силы потерпели сокрушительный разгром. Увы, в то время Мы были слишком молоды и неопытны, и отец не внял Нашему совету. Если бы он доверился Нам, судьба Цзинь Ляо сложилась бы иначе. Поражения удалось бы избежать, и тогда отец не покинул бы этот мир с омраченным сердцем.

Едва император произнес последние слова, раздался громкий треск – хрупкая чаша в его сильной руке рассыпалась на мелкие осколки. Резко запахло вином. Ваньянь Сюй посмотрел на девушку полным холодной решимости взглядом и, скрипнув зубами, прошептал:

– Клянусь, я отомщу – или я недостоин зваться мужчиной!

Цзы Нун торопливо поставила перед ним пустую чашу и с улыбкой произнесла:

– Немного терпения, хозяин! Сегодня Цзинь Ляо неизмеримо сильнее, чем три года назад. Как только подойдут основные силы нашей армии, разве не отплатите вы за все унижения той же монетой?

Она налила в чашу горячего бульона и, только увидев, что император немного успокоился и взял себя в руки, вздохнула с облегчением.

***

Брезжил рассвет, но на необъятных песках еще лежала ночная роса. Группа всадников мчалась галопом туда, где Ваньянь Сюй накануне вечером разбил походный лагерь. Вел отряд сам генерал Су И – он и заметил на земле аккуратно свернутые шатры. Кругом не было ни души: враг исчез, растаял, словно желтый журавль в небе, и только слабый ветерок трепал одинокий флаг с четырьмя иероглифами на полотнище.

«Взовьется пыль, свершится месть».

Долго смотрел Су И на эти слова, затем резко повернул коня и бесстрастно произнес:

– Мы опоздали. Ваньянь Сюй уже покинул это место.

Лейтенант Цинь приблизился к флагу и возвысил голос:

– Генерал, похоже, они снялись с лагеря в спешке, даже знамя забыли!

Су И вздохнул.

– Нет, это знамя вовсе не бросили второпях, – возразил он. – Неужели вы так и не поняли, лейтенант? Этот флаг – открытое объявление войны. О, Ваньянь Сюй, Ваньянь Сюй! Мужество этого человека поистине не знает себе равных! Пусть он и враг нам, но я не могу не признать, что он мудрый император. Пока в Цзинь Ляо правит такой государь, боюсь…– Он замолк на полуслове: язык не поворачивался высказать вслух горькие опасения о возможном исходе войны.

Тонкие брови Су И резко сошлись к переносице.

– Объявите приказ войскам: усилить тренировки, удвоить бдительность! Или я глубоко ошибаюсь, или вскоре грядет великая битва. – Он повернулся к Циню с вопросом: – Деньги и провиант из столицы так и не прибыли?

Лейтенант покачал головой и бросил на него встревоженный взгляд. Су И печально вздохнул, возвел очи горе и подумал: «Небеса хранили меня от тысячи бед, так почему же судьбу мою теперь держат в руках невежественный монарх и его алчные министры?»

***

В ярко освещенной ставке главнокомандующего Ваньянь Сюй с головой ушел в изучение карты. Отодвинув полог шатра, вошла Цзы Нун. Поставив на стол поднос с чаем и закусками, она мягко сказала:

– Хозяин, уже глубокая ночь. Смиренно прошу, отдохните немного, мой господин! Битва не за горами, вам нужно подготовиться к ней и телом, и духом.

Не отрывая взгляда от карты, Ваньянь Сюй глубоким звучным голосом произнес:

– Отправляйся спать, Цзы Нун – а Нам сегодня всё равно не уснуть. Целых три года все Наши мысли занимала эта война. Когда мы наконец сойдемся в решающей схватке, я не позволю Су И ускользнуть.

На это Цзы Нун ответила:

– Ваша служанка знает устремления своего господина. Но теперь для победы у вас есть и знания, и опыт, и тщательно продуманный план. К чему…

– На поле боя ни знания, ни опыт, ни тщательно продуманные планы ничего не стоят! – резко оборвал ее Ваньянь Сюй. – Обстановка там меняется, как облачное небо в ветреный день. Нужно взвесить все возможности и не оставить противнику ни малейшей лазейки. Именно эта стратегия всегда приводила Су И к успеху. Именно поэтому у него в ста сражениях – сто побед. Если повозка впереди перевернется на ухабах, поедем ли мы вслед за ней по той же дороге? Пора уже нам учиться на ошибках прошлого.

Он замолчал и сделал глоток чая. Едва наступила тишина, издалека донеслись тихие отзвуки флейты – тоскливая мелодия снова плыла над песками ночной пустыни.

Ваньянь Сюй поднялся и вышел из шатра. Цзы Нун последовала за ним.

– Надо же, этот Су И еще в настроении музицировать! – удивилась она.

Император с сомнением покачал головой.

– Не может быть, это не он. В такой поворотный момент важно любыми средствами поддерживать боевой дух армии. Он никогда не стал бы играть столь печальную мелодию. Эта флейта рыдает так отчаянно и обреченно… – Ваньянь Сюй задумался на миг, а затем усмехнулся и добавил: – Император Ци просто глупец. Похоже, его армия окончательно впала в уныние. Ха-ха-ха! Посмотрим, Су И, как ты будешь завтра сражаться! – Резко понизив голос, он отдал приказ: – Объявить всем генералам. Завтра на поле боя пленных не убивать. Захватить как можно больше живьем. Позже Мы найдем для них применение.

3.

Послеполуденное солнце висело над полем жестокой брани, пронизывая лучами клубящуюся пелену песка и разливая над миром зловещий безжизненный свет. Тучи пыли взметались в воздух вперемешку с брызгами крови, на земле распускались влажные алые цветы. Куда ни кинешь взгляд, повсюду лежали изувеченные молодые тела, отрубленные руки, наполовину укрытые песком… Таков чудовищный оскал войны. Где найти слова, чтобы описать его?

Для одной из сторон исход сражения неизбежно означал катастрофу: на карте стояли честь страны, притязания монарха, мирная жизнь народа. Ставки были слишком высоки, и обе империи – Ци и Цзинь Ляо – бились не на жизнь, а на смерть. Ни одна из них не могла позволить себе проиграть.

Посреди яростной сечи сошлись один на один Ваньянь Сюй и Су И, главнокомандующие обеих армий. Пот лил с них ручьями, тяжесть доспехов с каждой минутой всё сильнее пригибала к земле. Внезапно Ваньянь Сюй прервал поединок и веско произнес:

– Исход сражения ясен, к чему продолжать бесполезную борьбу? Сложи оружие, признай себя побежденным, и Мы даруем тебе титулы и богатство. Твой император и его жадные министры – разве стоят они таких жертв?

Су И молчал. Он понимал, что Ваньянь Сюй прав, что итог битвы предрешен – как для армии Ци, так и для него самого. К тому же императору еще хватало сил говорить, а генерал не решался произнести ни звука, опасаясь, что со словами последние остатки энергии ци утекут в кровавый песок.

Взгляд Ваньянь Сюя подернулся инеем, голос наполнился леденящей яростью:

– Какая спесь! Даже ответом не удостоил!

Праведный гнев утроил силы императора, он занес копье и, собрав всю свою ци воедино, ринулся на противника, словно дракон – в морскую пучину или тигр – в горную расселину. Как мог измученный Су И отразить эту стремительную атаку? Он замешкался всего на миг – и копье Ваньянь Сюя пронзило его плечо. Хлынула кровь, заливая алым потоком блестящий доспех. Перед глазами Су И всё поплыло, уголки губ тронула мрачная усмешка. Генерал покачнулся в седле – и тут его бережно подхватили руки Ваньянь Сюя. Увидев над собой, как в тумане, красивое лицо врага, Су И из последних сил сжал кулак и приготовился нанести удар. Но император без труда разгадал этот нехитрый маневр и стиснул пальцы на его шее. Мир мгновенно погрузился во тьму.

Когда генерал снова открыл глаза, над ним простиралось усеянное звездами небо, и узкий серп луны лил на землю тусклый мертвенный свет. Ветер стих, но холод пронизывал до костей. Су И казалось, что замерзший пот покрыл всё тело тонким слоем льда и до боли стянул кожу. Доспех, верно служивший ему долгие годы, куда-то исчез – видимо, враги присвоили его в качестве трофея. Пронзительный скрип повозки для заключенных немилосердно терзал уши.

Внезапно послышался женский голос:

– Лагерь на ночь уже разбили. Император велел привести генерала Су к нему в шатер.

Ночной сумрак медленно расступился, из него выплыло юное очаровательное лицо. Увидев, что пленник пришел в себя, красавица улыбнулась, затмив своим лучистым обликом звездный свет.

В шатре царили уют и тепло, но лед в глазах императора не таял. Когда вошел Су И, на грозном лице Ваньянь Сюя мелькнула жестокая улыбка, а в голосе зазвенела сталь.

– Знаешь ли ты, генерал Су, как долго Мы ждали этой минуты? – спросил он. – Три года, один месяц и пять дней. И вот Небеса оказали Нам милость, а император и министры Великой Ци облегчили задачу. Наконец-то Наше сокровенное желание исполнилось!

Су И сжал тонкие губы и устремил на него прямой твердый взгляд. Неожиданно император взял с блюда жареную ногу ягненка и предложил своему пленнику.

– Ты, должно быть, проголодался? – с насмешкой произнес он. – Удивил ты Нас, признаюсь: Непобедимый Генерал во время боя едва держался в седле! Впрочем, удивление Наше длилось недолго. Твой лейтенант на допросе открыл Нам глаза. Ай-ай-ай, подумать только, какой конфуз! Прославленный полководец отправляется воевать на пустой желудок. Кому рассказать – не поверят!

Император язвительно расхохотался, но на бесстрастном лице Су И не дрогнул ни один мускул, а взгляд остался холоден и непреклонен.

Смех Ваньянь Сюя резко оборвался. Невозмутимое спокойствие пленника привело его в бешенство: он чувствовал себя, словно клоун, который в одиночку ломает на сцене бессмысленную комедию. Схватив Су И за грудки, он ледяным тоном процедил:

– Повторяю свой вопрос: признаёшь ты себя побежденным или нет?

И тогда генерал ответил – негромко, но решительно:

– Не признаю.

Ваньянь Сюй резко отпустил его и презрительно усмехнулся:

– Почему? Подумай еще раз, неужели такой никчемный правитель стоит того, чтобы отдать за него жизнь?

Чеканя каждое слово, Су И медленно произнес:

– Моя жизнь принадлежит только народу Ци.

В голосе его звучала непоколебимая сила духа и страстная убежденность. Глаза Ваньянь Сюя полыхнули яростным огнем. И ростом, и телосложением он заметно превосходил генерала, но сейчас казалось, что тот стал выше его на целую голову. Су И держался с таким спокойным достоинством, словно был не пленником, а триумфатором.

Ваньянь Сюй окончательно вышел из себя. Он стиснул раненое плечо генерала и, увидев, что Су И прикусил губу, злорадно ухмыльнулся. Прищурив глаза, император вперил бешеный взгляд в непокорного пленника и угрожающе зарычал:

– Ты, надо полагать, плохо Нас знаешь, Су И. Мы беспощадны к своим врагам, а с тобой и вовсе забудем про всякое милосердие. Известно ли тебе, с каким наслаждением Мы предвкушаем, как тебя будут пытать? С каким удовольствием Мы будем смотреть, как ты ползаешь у Наших ног, умоляя сжалиться над тобой? Не желаешь признавать себя побежденным, так готовься к невыносимым страданиям, которые Мы обрушим на твою голову. И даже не думай покончить с собой, чтобы превратиться в героя-мученика – не выйдет! Десятки тысяч солдатских жизней зависят от тебя, и все они – в Наших руках. Решишь умереть – они расплатятся за тебя вдвойне, а потом Мы велим их убить, одного за другим. Пощады не будет никому!

4.

Прошло несколько дней, но зловещий смех всё еще звучал в ушах генерала Су И, а перед глазами так и стояло искаженное жаждой мести лицо Ваньянь Сюя. Су И презирал смерть и со спокойным мужеством встречал любые, самые жестокие пытки, но слепая ненависть императора приводила его в содрогание.

Погода в пустыне капризна и переменчива. Днем печет солнце и стоит невыносимая жара, а ночью песок и камни остывают, и становится зябко. Для Су И палящий зной столько раз сменялся лютым холодом, что он вскоре потерял счет дням. Когда сознание покидало измученного пленника, слуги, подчиняясь приказу Ваньянь Сюя, переносили его в теплый шатер или крытую повозку, но, едва генерал приходил в чувство, пытка начиналась снова.

Лишь одна мысль согревала его душу – солдатам армии Ци не приходилось терпеть столь бесчеловечное обращение. Ваньянь Сюй держал слово: до тех пор пока Су И не пытался избежать уготованных ему мучений, люди его были избавлены от издевательств и пыток. И мало того – воины, которые два месяца перебивались с хлеба на воду, теперь наконец-то могли наесться вдоволь. Для этого им всего лишь нужно было попасть в плен. Эта горькая несправедливость изводила Су И сильнее физической боли, и сердце его сжималось в отчаянии.

Стройная девичья фигурка появилась в поле зрения генерала – Цзы Нун больше не могла спокойно смотреть на страдания пленника. Руки его были крепко стянуты веревками из бычьих жил, запястья стерлись в кровь. Алые капли медленно стекали на простую белую одежду, какую носят лишь слуги и рабы. Занесенная густым слоем песка и пыли, она уже давно сплошь покрылась бурыми пятнами.

Плечо генерала опухло и загноилось: Ваньянь Сюй запретил перевязывать и лечить его рану. По приказу императора несколько раз в день ее поливали соленой водой, причиняя мучительную боль – но соль немного снимала воспаление, иначе гной давно дошел бы до самой кости.

– Нет, эту рану нельзя дольше оставлять без ухода, – словно размышляя вслух, прошептала Цзы Нун и вгляделась в бесстрастное лицо пленника. – Генерал Су, неужели вам легче умереть, чем признать поражение? Скажу напрямик: все пути назад для вас отрезаны. Император отдал приказ своим военачальникам захватить империю Ци. Ваша страна велика, но как долго она сможет продержаться без вашей защиты? Ее падение неизбежно. Да, его величество обходится с вами крайне жестоко, но о своих подчиненных он проявляет неизменную заботу. Стоит вам склониться перед ним, как он тут же сменит гнев на милость. Ваши таланты не раз удостаивались его похвалы. Не думайте, что, раз вы бывший вражеский генерал, император не станет вам доверять. Мой государь всегда с готовностью признаёт чужие заслуги. Если бы он не ценил вас столь высоко, вы бы сложили голову в той битве. Почему, как вы думаете, он держит в заложниках тысячи солдат и не жалеет усилий, лишь бы заставить вас перейти на его сторону?

Су И посмотрел на юную красавицу и неожиданно хмыкнул.

– Неудивительно, что Ваньянь Сюй приблизил тебя к себе. Такая наивность дорогого стоит. На самом деле твой император пытает меня, чтобы выместить злость за бесчисленные поражения, которые Цзинь Ляо в прошлом понесла от моей руки. Он требует, чтобы я признал себя побежденным, потому что хочет унизить меня. Хочет насладиться тем, как поверженный противник встанет на колени, падет ниц к его ногам и, замирая от восторга, обратится в верного слугу. Армия Цзинь Ляо всегда была грозной силой, а ваш молодой император проявил себя как выдающийся полководец. Даже будь у меня достаточно войск и оружия, я не уверен, что смог бы вырвать у него победу. С чего бы ему стараться привлечь меня на свою сторону?

С этой красивой и искренней девушкой Су И оказалось легче поговорить начистоту, чем с коварным и жестоким Ваньянь Сюем.

Цзы Нун молча глядела в глаза генерала, в глубине которых пряталось мучительное беспокойство. Наконец, не удержавшись, она спросила:

– Скажите, что гложет вас, генерал Су? Тревожитесь за судьбу народа Ци?

Слова ее вонзились в сердце пленника, словно острый нож. Перед мысленным взором Су И поплыли чудовищные картины – тысячи его соотечественников гибли под железной пятой Цзинь Ляо. На глазах генерала невольно выступили слезы, душа его изнемогала под тяжким бременем вины…

Цзы Нун ободряюще похлопала его по здоровому плечу.

– Не стоит изводить себя пустым беспокойством, генерал. Император повелел, чтобы его воины не смели вести себя в покоренных городах, как разбойники. Он строго запретил грабить и убивать местных жителей и сказал, что рано или поздно эта земля тоже станет Цзинь Ляо. Да, вашей стране придется пройти через позор поражения, но мирным людям сохранят жизнь, а их имущество серьезно не пострадает. По правде говоря, пока что самые жестокие страдания выпадают на вашу долю, генерал Су. Как давно вам не давали воды? Ваши губы от жажды совсем потрескались…

Су И ненавидел Ваньянь Сюя, но в то же время искренне им восхищался. Если бы империи Ци так повезло с государем, бурное процветание и долгая спокойная жизнь были бы ей обеспечены.

Неожиданно невдалеке остановилась повозка. Су И пошевелился и тут же почувствовал, как сильно, до боли, затекли его голые ноги.

Цзы Нун оглянулась и радостно воскликнула:

– Сестричка Цзы Лю!

Вскочив, она резво подбежала к только что прибывшей молодой женщине и крепко ее обняла.

Яркое солнце било в глаза, и на таком расстоянии Су И не мог рассмотреть ее лица. Обе девушки скрылись в императорской повозке, больше похожей на дом на колесах, а через минуту оттуда появился здоровенный стражник и подошел к Су И.

– Тебя требует император, – буркнул он и ухватил веревку, которая стягивала запястья пленника.

Су И едва устоял на ногах, но стражник, не обращая на это внимания, широким шагом двинулся вперед.

Ваньянь Сюй с удобством разлегся на подушках и, довольный собой, не спеша потягивал превосходное вино. Увидев Су И, он приподнялся и сел, затем, растянув губы в улыбке, покачал головой и усмехнулся:

– Ах, какое жалкое зрелище! Перед Нами сам Непобедимый Генерал – и в таком плачевном состоянии! Где же его сто побед? – Он схватил спутанные пряди волос пленника, в которые набился песок, и театрально вздохнул: – Только взгляните, во что превратились его прекрасные волосы!

Су И встретил насмешки равнодушным молчанием и каменной неподвижностью, хотя при одном взгляде на Ваньянь Сюя его каждый раз пробирала холодная дрожь. Император снова откинулся на мягкие подушки и небрежно бросил:

– Цзы Лю, ты сюда не прохлаждаться пришла. Давай, осмотри его рану и скажи, что тут можно сделать.

5.

Девушка по имени Цзы Лю уступала по красоте Цзы Нун, но отличалась гордой осанкой и решительным нравом. Услышав приказ императора, она повернулась и бегло осмотрела пленника. На лице ее отразилось беспокойство.

– Рана слегка загноилась, хозяин. Прежде чем делать перевязку, необходимо удалить пораженные ткани, иначе гной дойдет до кости, и под палящими лучами солнца даже сам Небесный повелитель не спасет этого человека от неминуемой смерти.

Ваньянь Сюй сделал удивленные глаза и застыл, словно от потрясения внезапно лишился дара речи.

– Значит, всё настолько серьезно? – наконец воскликнул он. – Так чего же ты ждешь? Немедленно исцели генерала Су! Человек столь выдающихся талантов заслуживает особого отношения. Если с ним что-нибудь случится, Мы будем весьма огорчены.

Цзы Лю поспешно приказала сопровождавшей ее девочке-прислужнице принести сундучок с лекарствами и достала оттуда склянку с болеутоляющим. Однако Ваньянь Сюй остановил ее руку и рассмеялся.

– Не стоит недооценивать генерала Су. Кто он, по-твоему, – юная девица? Когда великий целитель древности Хуа То врачевал рану Гуань Юя от попавшего в нее яда, знаменитый полководец продолжал разговаривать и беззаботно шутить. Наш генерал Су выкован из стали, и он, несомненно, превзойдет выносливостью самого Гуань Юя. Как Мы рады, что Нам посчастливится стать этому свидетелем!

Цзы Лю сразу же разгадала намерения господина. Хоть и с неохотой, она убрала болеутоляющую настойку обратно в сундучок. В руке ее блеснул остро заточенный нож. Девушка зажгла свечу и, накалив лезвие в пламени, прошептала:

– Генерал Су, операция будет короткой, но очень болезненной. Придется немного потерпеть.

Бросив взгляд через плечо на Ваньянь Сюя и стражников, она заметила на их лицах злорадное любопытство и горько вздохнула. Эти люди пленили генерала Су и люто его ненавидят, стоит ли ждать от них сострадания?

Тем временем Цзы Нун преисполнилась такого ужаса, что не могла больше оставаться в повозке и потихоньку выскользнула наружу.

Едва острие пронзило воспаленную плоть, из раны потекла тонкая струйка крови. Разрез становился глубже, струйка превращалась в поток. Стояла такая тишина, что слышался звук входящего в тело лезвия. Су И, казалось, превратился в каменную статую, только крупные капли пота медленно катились по его неподвижному бледному лицу, а пальцы сжались в кулаки. Больше ничем не выдал он своих страданий.

Устремленный на него взгляд Ваньянь Сюя постепенно делался серьезным, а глумливые ухмылки на лицах стражников сменялись неподдельным восхищением. Рука Цзы Лю мелко задрожала, девушка перевела дыхание и посмотрела на своего пациента. Потом, собравшись с духом, она быстро завершила жестокую операцию, вырезав кусочек гнилой плоти. Приковывая к себе все взгляды, в глубокой кровоточащей ране смутно белела кость.

Су И больше не мог выносить такую боль. Он покачнулся и, теряя сознание, осел на мягкую подстилку из волчьих шкур. Цзы Лю подхватила чистую ткань и осторожно перевязала рану. Стражники шепотом обсуждали событие, произошедшее на их глазах, и все до одного произносили имя Су И с искренним уважением. Цзы Лю знала, что люди Золотой империи скоры на руку и смелы до дерзости, но все они, от мала до велика, преклоняются перед мужеством и силой воли. Выдержка Су И произвела на стражников неизгладимое впечатление, и в их глазах он из вражеского пленника мгновенно превратился в легендарного героя.