Текст книги "Пленник императора (ЛП)"

Автор книги: Li Hua Yan Yu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Цзы Нун такой приказ только обрадовал. Она взяла блюдо, наполнила всевозможными сладостями и собралась уже отнести Су И, но тут Ваньянь Шу окликнул ее:

– Цзы Нун, постой!

Девушка не спеша обернулась, ожидая, что скажет наследник.

_____

* Обратим внимание, что с этого момента и далее Су И начинает называть императора просто по фамилии – Ваньянь. Это очень странно, крайне фамильярно и в приличном обществе не принято. Надо полагать, что это такая уменьшительно-ласкательная форма имени в исполнении Су И: император называет его Су Су, удваивая слог фамилии, но в фамилии Ваньянь слог удвоить невозможно, их там и так два. Поэтому выходит такой нестандартный вариант. Очень грубый и дикий на самом деле, но Су И не ищет проторенных путей. Да и Ваньянь Сюй, наверное, уже готов простить ему что угодно. С другой стороны, хорошо хоть не Сюй Сюй. :) Думаю, с этого момента наш сдержанный и скрытный “монашек” Су И признает, что его чувства к императору такие же, как и чувства Ваньянь Сюя, когда тот называет его Су Су.

Кстати, -эр – это тоже уменьшительная форма, которая используется обычно по отношению к младшим членам семьи и означает “ребенок”.

** Лучшим каллиграфом всех времен и народов считается Ван Сичжи, живший в 4 в. н.э. в период восточной династии Цзинь. С седьмого века и до сегодняшнего дня его называют «Мудрецом каллиграфии», «Святым каллиграфом» и «Богом каллиграфии».

*** Разумеется, насчет городов – это чисто поэтическое преувеличение, подобно тому, как мы говорим, скажем, “на вес золота”.

**** Четыре драгоценности рабочего кабинета – образное выражение, которое подразумевает кисть, тушечницу, бумагу и тушь.

========== 67-69 ==========

67.

Ваньянь Шу посмотрел на Цзы Нун и невесело усмехнулся:

– Только запомни: ни слова о том, что это я тебя послал. Он… будет надо мной смеяться. – Мальчик махнул рукой. – Давай, иди. А я вернусь к себе в покои.

Цзы Нун горестно вздохнула. Она знала: наследник искренне привязан к Су И, болеет за него душой, но никак не может простить бывшей императрице предательство. Кроме того, Ваньянь Шу явно считал, что, посылая рабу угощение, проявляет недопустимую слабость. Именно поэтому он и велел ничего не говорить Су И, опасаясь, что тот поднимет его на смех.

Девушка постояла в нерешительности, затем покинула павильон. К этому времени Су И уже ушел далеко вперед.

Цзы Нун поторопилась его догнать. Услышав позади звук быстрых шагов, Су И остановился и обернулся. Увидев Цзы Нун, он застыл на месте как статуя. Девушка тоже остановилась. И так они оба стояли – бывший хозяин и его бывшая служанка – и пристально смотрели друг на друга. Никто не решался заговорить первым, никто просто не находил нужных слов.

После того, как Су И был низведен до положения раба, он уже не раз сталкивался и с Ваньянь Сюем, и с наследником Шу. Единственным близким человеком, с кем он с тех пор не встречался, оказалась Цзы Нун. Увидев в руках девушки блюдо с закусками, Су И вспомнил тот летний день, когда он катался на императорской лодке и отправил Цзы Нун за коробкой со сластями, чтобы без помех вызвать Цзы Янь на разговор. Казалось, это случилось только вчера. Но как же с тех пор всё изменилось! «Где было синее море, там ныне тутовые рощи», – гласит старая поговорка. Люди

стали другими, и прежние времена уже не вернуть.

Цзы Нун опасалась, что их увидит кто-нибудь вроде наложницы Инь. Та наверняка сразу же побежала бы докладывать вдовствующей императрице и подняла настоящую бурю в стакане воды. За себя доверенная помощница императора не боялась, она лишь не хотела навлечь на Су И новые беды и несправедливые притеснения. Вдовствующая императрица хоть и любит своего сына, но всем сердцем ненавидит Су И за его предательство. Если она прилюдно выразит недовольство, дворцовые подхалимы, которые только и смотрят ей в рот, сразу уловят намек. Они уже давно забыли, как кланялись императрице Су И, и теперь с радостью заставят его вдосталь хлебнуть горя.

Обдумав всё это, Цзы Нун шагнула вперед и заставила себя улыбнуться:

– На улице похолодало, молодому господину следует одеваться потеплее. Вот, возьмите с собой эти закуски. Съедите их и немного согреетесь.

Девушка повесила голову, по ее щекам покатились слезы. Не говоря больше ни слова, она сунула блюдо в руки Су И, стремительно развернулась и умчалась прочь.

Су И так и остался стоять с блюдом в руках. Мороз пробирал до костей, но в душе разливалось приятное тепло. Говорят, чувства изменчивы: сегодня друг тебя согреет, а завтра – холодом оттолкнет. Но до сих пор и Ваньянь Сюй, и наследник Шу не переставали заботиться о нем, и даже Цзы Нун, которой следовало бы люто ненавидеть предателя и заговорщика, не питала к нему вражды. Как редко можно встретить подобную верность!

При этой мысли глаза Су И увлажнились, а уголки губ тронула улыбка. Он не удержался и взял пальцами кусочек лакомства. Это было пирожное, такое нежное, что буквально таяло во рту. Словно легкий шелк, медовая сладость обволакивала сердце, и даже зимняя стужа уже не казалась такой злой и жестокой. Су И бережно прикрыл блюдо полой одежды и отнес в свою комнату, прежде чем снова отправиться в прачечную и приступить к работе.

***

На следующий день вдовствующая императрица – а с ней и благородная госпожа Инь, и другие наложницы – отправилась любоваться цветением сливы. Ваньянь Сюй поначалу отнесся к этой идее довольно прохладно, но потом увидел, с каким воодушевлением его матушка собирает всех на прогулку – она даже прислала к нему слуг с напоминанием. Волей-неволей пришлось принять участие в увеселениях.

Прибыв на место, император огляделся вокруг и сразу же заметил наследника Шу. Ваньянь Сюй не удержался от усмешки:

– Что, нашел повод улизнуть с занятий? Тебе бы только играть…

Не успел он договорить, как вдовствующая императрица встала на защиту внука:

– За что ты отчитываешь маленького Шу? Это я велела ему прийти. Сегодня такой счастливый день, когда запрещается ворчать и портить всем праздник.

Ваньянь Сюй поспешно выразил согласие, и вся компания неторопливо двинулась вперед, восхищаясь нежными алыми цветками. Они долго гуляли среди сливовых деревьев, пока вдовствующая императрица не утомилась.

Тогда все направились в маленький павильон. В жаровне весело горел огонь, в павильоне было тепло и уютно, словно уже наступила весна. С раннего утра здесь кишели слуги, расставляя на столах десятки блюд со сластями и вино из душистого османтуса. Для развлечения монарших особ пригласили самых умелых рассказчиц и певиц. Все уселись за столы, и кругом воцарилась оживленная праздничная атмосфера.

Когда вторая рассказчица закончила свою историю, наложница Инь заметила, что вдовствующая императрица мало-помалу начинает терять интерес.

– Ваше Величество, – с улыбкой сказала молодая женщина, – если мы будем целый день только историями развлекаться, нам скоро станет скучно. Почему бы не пригласить группу музыкантов? Послушаем песни, посмотрим танцы – разве это не весело?

Вдовствующая императрица улыбнулась в ответ и кивнула:

– И как мне это самой в голову не пришло? Только я вот что скажу: лучше уж сегодня обойтись без танцев. Красоту движений подчеркивают легкие костюмы. Приятно смотреть, когда танцоры словно парят над землей, грациозно и свободно. Но день сегодня выдался студеный. Можем ли мы заставить этих людей выступать в легкой одежде? Можем ли взять такой грех на душу? Знаете, в юности я очень любила пение флейты. Ныне я уже в годах, и давным-давно не слыхала этих дивных звуков. Почему бы нам не пригласить искусного флейтиста? Пусть поиграет для нас. Что вы об этом думаете?

Конечно же, никто из собравшихся не решился перечить вдовствующей императрице, и все истово закивали в знак согласия. Ваньянь Сюй тут же отправил кого-то из слуг привести флейтистку, и вскоре в павильон вошла ничем не примечательная с виду женщина. Поприветствовав с должным почтением императорскую семью, она уселась на приготовленный для нее стул. Вдовствующая императрица велела:

– Выбери мелодию, которая тебе лучше всего удается, и сыграй нам.

Женщина поднесла флейту к губам, и в воздухе поплыли нежные переливы.

Поначалу Ваньянь Сюй внимал этим звукам с интересом и удовольствием, но мало-помалу мысли его начали блуждать и уноситься куда-то вдаль. Император вспомнил, как год назад, осенью, посреди бескрайней пустыни он слушал тоскующий голос флейты. Теперь, в воспоминаниях, та мелодия казалась еще печальнее, словно рвалась из самых глубин разбитого горем сердца. Погруженный в размышления, Ваньянь Сюй бросил рассеянный взгляд в окно и – какое удивительное совпадение! – увидел того самого флейтиста, кто занимал все его мысли; того, кто еженощно приходил к нему во сне; того, кто стал единственным и бесценным сокровищем его души. В окружении роскоши и праздничного веселья император смотрел на далекий силуэт, и тот казался ему бесконечно одиноким, печальным, всеми покинутым. Ваньянь Сюй пристально вгляделся и понял, что Су И несет два больших, доверху полных ведра с водой. Он с огромным трудом шагал по заснеженной тропинке и осторожно поднимался по обледенелым каменным ступеням.

68.

Император молча стоял, обуреваемый тысячами чувств. Вдруг из груди его вырвался слабый печальный вздох. Чуткое ухо наследника Шу мгновенно уловило этот тихий звук, мальчик подошел к отцу – и тут же сам замер на месте. Вдовствующая императрица, госпожа Инь и прочие наложницы с удивлением заметили, что Ваньянь Сюй и Шу-эр ведут себя странно. Вдоль всех четырех стен павильона тянулись большие окна, из них открывался прекрасный вид на окрестности. Женщины невольно повернули головы в том же направлении, что и император с наследником, и тоже оцепенели в замешательстве.

Зима в тот год выдалась суровая, и земля уже успела покрыться толстым слоем снега, таким плотным, что местами он превратился в сплошную ледяную корку. Су И нес в каждой руке по ведру воды, сгибаясь под тяжестью и едва переставляя ноги. Он медленно поднимался по каменной лестнице. Слишком легкая для зимы и основательно поношенная одежда едва ли защищала тело от холода. К счастью, генерал Су много лет практиковал боевые искусства и умело направлял внутренние потоки энергии ци, так что они помогали сохранять тепло – в противном случае он бы уже давно окоченел насмерть. Даже вдовствующая императрица заметила его бедственное положение, и, пусть она от души ненавидела Су И, от этого печального зрелища в сердце ее проклюнулись первые ростки сочувствия.

Узкие каменные ступени сплошь покрывал лед. Нелегко было найти подходящее место, куда можно безопасно поставить ногу. Стоило Су И на миг отвлечься, и он поскользнулся, потерял равновесие и упал как подкошенный. Цзы Нун не удержалась и вскрикнула, но тут же поспешно зажала рот рукой. Все глаза устремились на Су И. Ведра наклонились, половина воды выплеснулась наземь и в мгновение ока превратилась в лед. Вымокли и полы одежды Су И. Он перехватил ведра покрепче и с огромным трудом удержал их от падения. Но больная нога мешала встать и выпрямиться, поэтому он снова оказался на земле, теперь уже разлив всю воду до последней капли.

Ваньянь Сюй не выдержал и отвернулся. Веки защипало, он едва не заплакал – глаза от напряжения даже покрылись сеткой красных прожилок. Вдовствующая императрица в глубине души была женщиной доброй и милосердной, и вся эта сцена ее глубоко опечалила. Взглянув на сына, она сочувственно вздохнула:

– И ведь он сам навлек на себя такие беды! Стоило ли оно того? Мог бы быть всеми почитаемой императрицей, в полной мере наслаждаться жизнью, а вместо этого терпит бесконечные лишения… – Вдовствующая императрица подозвала свою личную служанку Сяо Чу и велела: – Отправь кого-нибудь из слуг, пусть помогут ему подняться. В такой холодный день никто не должен подвергаться подобным испытаниям. По справедливости, следовало его казнить. Как-никак он настоящий полководец, сильный духом человек, и всяко предпочел бы умереть, чем влачить столь жалкое существование и день за днем терпеть жестокие унижения. Смотреть на него – душа кровью обливается.

Император не проронил ни слова. Умом он понимал, что вдовствующая императрица совершенно права, но сердце его никогда не смирилось бы с потерей Су И. Видя, что Сяо Чу направилась к двери, Ваньянь Сюй остановил ее и с улыбкой повернулся к матери:

– Матушка-императрица, вы только что послушали две мелодии, что вы о них думаете?

Вдовствующая императрица благосклонно кивнула:

– Они, конечно, весьма приятны для слуха, хотя не скажу, что это неземные звуки, которые заставляют душу воспарить в небеса. Такой дар – большая редкость.

Ваньянь Сюй рассмеялся:

– Эти две мелодии, несомненно, можно считать вершиной мастерства. Но вашему сыну известно, что есть человек, чье искусство игры на флейте поистине достигло божественного совершенства. За всю историю Поднебесной нечасто рождался столь исключительный талант.

Вдовствующая императрица пришла в настоящий восторг:

– Неужели есть такой человек? Скорее, зови его сюда, чтобы мы могли оценить его игру! Я слышала разных флейтистов и не могу поверить, что в наше время существует такой выдающийся мастер. – Тут ее голос зазвенел упреком: – Вижу, мой сын-император совсем не думает о своей матушке. Ты же знаешь, как радуют меня звуки флейты, почему же до сих пор не представил мне этого искусника?

– Ваш сын никогда не осмелился бы пренебрегать своей матушкой, – ответил Ваньянь Сюй. – Мы и сами-то слышали его игру всего один раз, прошлой осенью, совершенно случайно. Матушка-императрица знает, что ее сын не слишком интересуется музыкой, так что вскоре Мы об этом совсем позабыли, и лишь сегодня мелодии флейты пробудили в Нас воспоминания. Только, матушка, боюсь, это не тот человек, которого можно сюда пригласить.

Вдовствующая императрица тихонько хмыкнула.

– Что значит «не тот человек»? – удивилась она. – Или он слишком важничает, считает, что уже и Небес достиг? Среди людей искусства встречаются порой такие надутые индюки – смотрят на всех прочих как на пыль под ногами, а сами внушают только отвращение. – Она возмущенно сдвинула брови.

Ваньянь Сюй поспешил ее разубедить:

– Докладываю матушке-императрице: этот человек деликатен и прост в общении, только сейчас он… осужденный преступник. Ваш сын опасается, что матушка-императрица не пожелает его видеть.

Император замолчал и снова посмотрел в окно. Су И с превеликим трудом сумел наконец встать, подобрал ведра и осторожно, глядя под ноги, начал спускаться по ступеням. Это оказалось еще сложнее, чем подниматься. Не успел он сделать и пары шагов, как опять оказался на земле. Тогда он, видимо, решил, что куда легче будет просто съехать вниз, и заскользил по ледяной горке – благо ведра уже были пусты.

Вдовствующая императрица проследила за взглядом сына и тут же всё поняла: в глубине души Ваньянь Сюй переживал страдания Су И как свои собственные. Он хотел дать бедняге возможность войти в теплую комнату и немного согреться, но предложить это напрямую не мог, а потому, пользуясь случаем, упомянул музыкальные таланты бывшего генерала Су. Поначалу вдовствующая императрица собиралась дать согласие, но вдруг засомневалась и подумала: «Этот Су И – государственный преступник. Можно ли закрывать глаза на все правила и традиции и приглашать его ко двору только потому, что мне захотелось послушать флейту? Как это будет выглядеть в глазах наложниц? Но отказать сыну значит поставить его в крайне неловкое положение… К тому же их обоих искренне жаль». Так она и не могла ни на что решиться, продолжая хранить молчание.

Ваньянь Шу сходу раскусил намерения отца-императора. В его собственной душе уже давно всё перевернулось вверх дном, но перед лицом бабушки-императрицы он не осмеливался дать волю своим истинным чувствам. Он сдерживался из последних сил, когда представился случай, который просто нельзя было упустить: вдовствующая императрица явно колебалась и никак не могла принять решение. Маленький стратег притворился, что не подозревает о планах императора, и с невинным видом воскликнул:

– Что, и правда есть такой искусный музыкант? Давайте, зовите его сюда, я тоже хочу послушать! – Потом он с жаром обратился к Ваньянь Сюю: – Отец-император, пускай сестрица Сяо Чу заодно приведет этого человека, мне уже не терпится узнать, что он умеет!

Вдовствующая императрица перевела взгляд на Ваньянь Шу. Ну как отказать в просьбе любимому внуку? В конце концов она не выдержала и сдалась:

– Кем бы ни был этот человек, нет причины, чтобы мы не могли на него взглянуть. Мой сын-император, сообщи Сяо Чу имя флейтиста, пусть заодно отыщет и приведет его сюда. – Затем она повернулась к наложницам: – Для нас всех это прекрасная возможность узнать что-то новое.

Ваньянь Сюй возликовал и с радостью кивнул. Он подошел к Сяо Чу и назвал ей имя. Служанка тут же отправилась выполнять приказ. Ваньянь Шу и Цзы Нун полностью разделяли чувства императора и сгорали от нетерпения. Да и самой вдовствующей императрице стало любопытно, какой из генерала игрок на флейте. Все то и дело бросали взгляды на дверь, позабыв даже про напитки и угощения. Прошла целая вечность, прежде чем раздался голос Сяо Чу:

– Докладываю государыне вдовствующей императрице и государю-императору: ваш приказ выполнен, раб Су И на аудиенцию доставлен.

Вдовствующая императрица произнесла что-то вроде «угу» и громко велела:

– Впустить его.

Все взгляды устремились на дверь.

69.

Юные служанки подняли занавеси на дверях, Сяо Чу и Су И вошли в зал. Су И почтительно поклонился, скромно встал в сторонке и сдержанно спросил:

– Вдовствующая императрица послала за мной, чем могу служить?

Этот упрямец скорее бы умер, чем назвал себя «ваш покорный раб». Впрочем, вдовствующая императрица не придала большого значения нарушению этикета. Смерив Су И оценивающим взглядом, она в глубине души невольно прониклась к нему участием и подумала: «Неудивительно, что мой сын-император до сих пор без ума от этого человека, равно как и Шу-эр. Су И поистине умеет держаться с достоинством. Даже здесь, в этом зале, в нашем присутствии, несмотря на свой нынешний рабский статус, он не позволяет себе ни пресмыкаться, ни задирать нос, ни роптать, ни жаловаться. Силой духа с ним не сравнится ни одна из этих наложниц».

Придя к таким выводам, вдовствующая императрица сказала:

– Вот почему я велела тебе прийти: мой сын-император уверяет, что ты превосходно играешь на флейте. Мне захотелось услышать это собственными ушами. Не будет ли генерал Су так любезен порадовать нас какой-нибудь мелодией?

Вдовствующая императрица тепло улыбнулась, не скрывая своего благорасположения. Более того, она при всех обратилась к Су И как к генералу, тем самым признавая его за человека благородного и достойного уважения.

Су И резко поднял голову: он никак не ожидал, что вдова императора Цзинь Ляо внезапно проявит такое великодушие. Когда он еще был императрицей, им редко доводилось встречаться. Мать императора вела уединенный образ жизни, почти не покидала собственную резиденцию и не требовала, чтобы Су И регулярно являлся выразить свое почтение или справиться о ее здоровье. Теперь же его глубоко тронул оказанный ему сердечный прием.

– Вдовствующую императрицу ввели в заблуждение незаслуженные похвалы императора, – чистосердечно ответил он, – но Су И с готовностью подчинится ее желанию. Только я уже очень давно не брал в руки флейту, боюсь нестройными звуками и неумелым исполнением оскорбить высочайший слух.

Губы его произносили эти слова, а в душе росло недоумение: с тех пор как попал в плен, он и впрямь ни разу не прикасался к флейте, откуда же Ваньянь Сюй узнал, что он умеет играть?

Вдовствующая императрица рассмеялась:

– Генерал Су – сама скромность.

Она велела немедленно принести флейту, но тут Ваньянь Сюй сказал:

– Матушка, в этом нет необходимости. Мы уже отправили с поручением Цзы Нун.

Су И удивился еще больше. Вскоре доверенная помощница императора возвратилась с черной бамбуковой флейтой. Стоило Су И бросить взгляд на этот инструмент, он застыл как громом пораженный и едва не прослезился. Цзы Нун шагнула вперед и почтительно, обеими руками протянула ему флейту со словами:

– Когда молодой господин оказался в плену, его личные вещи передали на сохранение Цзы Нун. Все они в прекрасном состоянии. Генерал может сам проверить, так ли звучит эта флейта, как прежде.

Су И мельком взглянул на девушку и снова опустил глаза. В груди его теснились противоречивые чувства, бурля и вздымаясь, как волны на море в шторм. Не тратя время на разговоры, Су И поднес флейту к губам, и с кончиков тонких пальцев медленно полилась печальная мелодия, словно поверяя близкому другу в ночной тиши самые сокровенные тайны. Всё бессилие слов было в этих звуках, что вились мягкими прядями тумана, сплетая любовь и ненависть, соединяя их навеки в неразрывных объятиях. Не прошло и минуты, как все в зале застыли, словно зачарованные. Щемящие звуки, нота за нотой, вливались в уши и растекались по всему телу, заполняя каждую клеточку, проникая в самое сердце.

Но тут мелодия изменилась, наполнилась мощью и торжеством, воскрешая в памяти строки поэта Бо Цзюйи:

«Внезапно серебряный треснул кувшин,

на волю стремится влага.

Вдруг всадник в железных латах летит,

мечом и копьём громыхая»*.

Казалось, дунул резкий ветер, грянул гром, стремительно пронеслась над миром гроза.

И снова флейта смягчилась, словно зарядил одинокий дождь, оплакивая зыбкие, как туманная дымка, любовь и ненависть. Наконец тучи рассеялись, дождик стих, и лишь прощальные нити ненависти и любви, свиваясь, трепетали в воздухе, гонимые ветром в никуда… А потом настала тишина.

В эту мелодию Су И вложил всю силу своих чувств, она струилась на одном дыхании от первой до последней ноты. Как только звуки смолкли, Су И опустил флейту. Все, кто был в павильоне, заслушались и глубоко ушли в себя – музыка перевернула душу каждого, заставила дрогнуть каждое сердце. Поистине, Ваньянь Сюй не преувеличил, когда сказал, что за всю историю Поднебесной нечасто рождался столь исключительный талант. Сам же император едва не обезумел от нахлынувших чувств и не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть.

Вдовствующая императрица первой вернулась с Небес на землю и воскликнула:

– И верно, какое необыкновенное мастерство! От такой музыки растрогаются и духи, и божества. До сего дня я не представляла, что значит по-настоящему красивая мелодия, каким бывает по-настоящему высокое искусство. Но, генерал Су, почему я не припоминаю название этой песни? Как могло случиться, что я ни разу не слышала такое выдающееся произведение?

Су И тихо ответил:

– У этой мелодии нет названия. То есть, я сам сочинил ее в порыве вдохновения. Государыня вдовствующая императрица, должно быть, смеется надо мной. У меня сегодня еще много работы, прошу разрешения удалиться.

Лицо вдовствующей императрицы помрачнело. После долгого молчания она наконец произнесла:

– Ну что ж, генерал Су сочинил для нас мелодию и наверняка очень устал. – Она подозвала Сяо Чу и велела: – Ступай и передай мой приказ: сегодня не давать ему слишком много работы. – Затем она снова обратилась к Су И: – Генерал Су может идти.

Су И откланялся и удалился. С того момента, как вошел в дверь павильона, он ни разу даже не взглянул на Ваньянь Сюя, хотя император ни на миг не отрывал от него глаз. Но их глубокие чувства и душевные раны, их сплетенные неразрывно любовь и ненависть были видны и понятны всем без единого слова. Даже вдовствующая императрица, глядя на этих двух мужчин, невольно вздохнула про себя, вспоминая старую истину: «Человек – игрушка в руках судьбы».

На мгновение повисла тишина. Потом Ваньянь Шу подбежал к бабушке и воскликнул:

– Бабушка-императрица, а можно мне учиться у него играть на флейте? Мне так понравилась эта музыка!

Хитрый наследник сразу заметил, как порадовала мелодия флейты вдовствующую императрицу, и поспешил воспользоваться случаем, чтобы помочь Су И, надеясь хоть немного облегчить его полную страданий и лишений жизнь. Однако, вопреки ожиданиям, вдовствующая императрица покачала головой:

– Нет, нельзя. Не говоря уже о его нынешнем статусе, это недопустимо. Ты же наследник престола, тебе в будущем управлять страной. А игра на флейте – развлечение, не более того. Не хватало еще, чтобы ты увлекся и совсем забросил учебу, а то будешь потом играть траурные песни на руинах родной империи.

Вдовствующая императрица вовсе не собиралась вкладывать в свои слова какой-то скрытый смысл. Но Ваньянь Сюй ошибочно истолковал ее речи.

– Матушка-императрица заблуждается, – понизив голос, возразил он. – Генерал Су потерпел поражение, потому что в империи Ци хватало внутренних проблем. Ее бездарный монарх утратил последние остатки здравого смысла. Искусство игры на флейте не имеет к этому никакого отношения. Если бы армия Су И была обеспечена всем необходимым, даже ваш сын не мог бы поручиться, что в тот день вырвал бы у него победу.

Вдовствующая императрица бросила на сына проницательный взгляд и сразу поняла, что Су И по-прежнему безраздельно царит в его сердце и мыслях. Она воздержалась от комментариев на этот счет, только с прохладцей заметила:

– Я сужу лишь по фактам, какой смысл цепляться к отдельным словам? – С этими словами она поднялась с места и объявила: – Мы предавались развлечениям целый день, пора и честь знать. Скоро будем встречать Новый Год, уж тогда не упустим возможность вволю повеселиться, верно?

Придворные дружно закивали и принялись поддакивать на все лады. Наложницы и служанки окружили вдовствующую императрицу и императора, чтобы сопроводить их к выходу из павильона.

В тот момент никому и в голову бы не пришло, что именно в канун Нового Года императорский дворец в один миг перевернется вверх дном – и всё из-за Су И. Но эта история еще впереди…

_____

*Отрывок из поэмы Бо Цзюйи “Певица” (“Пипа”) в пер. Л. Эйдлина. Он передает впечатления слушателя от игры на китайской лютне, называемой “пипа”.

Комментарий к 67-69

1)Мелодия, которую играл Су И, могла быть такой:

https://www.youtube.com/watch?v=-5qhNRmMilI

2) Ну а теперь, перед финальным супер-мега-ангстом вдохнули поглубже, проверили запасы валерьянки и носовых платков (не исключено, что и лодка надувная пригодится)!

А пока что – маленький БОНУС.

Наверняка всем интересно, как расслабляется Ваньянь Сюй в отсутствие любимой императрицы (три тыщи наложниц нервно курят за углом, это мы знаем). Приоткроем же завесу тайны:

http://images.vfl.ru/ii/1524222533/ef5709ee/21444306.jpg

http://images.vfl.ru/ii/1524222564/12b7c2ee/21444309.jpg

http://images.vfl.ru/ii/1524222591/56b09ec0/21444312.jpg

========== 70-71 ==========

70.

К двадцать девятому дню двенадцатого лунного месяца в императорском дворце всё уже было готово к празднованию Нового Года. Утром тридцатого дня повалил снег. Ваньянь Сюй зашел навестить свою матушку-императрицу и справиться о ее здоровье. Оба пребывали в отличном настроении.

– Никчемный правитель империи Ци только и делал, что предавался пьянству и разврату, – вздохнул Ваньянь Сюй, – и в итоге оставил после себя разруху и запустение – как говорят, «сто дыр и тысячу язв». Хотя Мы снизили налоги, но требуется время, чтобы страна снова встала на ноги и достигла прежнего процветания. Сегодня Небеса ниспослали нам доброе знамение – благодатный снег, который обещает к осени обильный урожай. Если год будет благоприятным, Великая Ци полностью оправится от ран.

Вдовствующая императрица согласно кивнула:

– Истинная правда! – Затем она повернулась к благородной госпоже Инь и прочим наложницам: – Нынче канун Нового Года, мы отмечаем этот праздник впервые после переноса столицы. Боюсь, люди Цзинь Ляо станут тосковать по родным местам. Поэтому мы с моим сыном-императором решили пригласить во дворец министров с их семьями, чтобы встретить Новый Год в единстве. Государь и его верноподданные будут совместно предаваться развлечениям, и тогда никто в этот счастливый день не станет печалиться, вспоминая родные края. И вы, императорские наложницы, приготовьтесь и принарядитесь, чтобы сегодня вечером повеселиться от души.

Благородная госпожа Инь и другие наложницы с радостью закивали и принялись наперебой расхваливать прекрасную идею.

Стоит ли упоминать, что, когда приглашенные гости прибыли во дворец, их ослепила роскошь и великолепие праздничного убранства, которое невозможно описать никакими словами? Оставим же их наслаждаться праздником и вернемся к Су И.

***

Все эти дни прачки трудились не покладая рук, и к двадцать восьмому числу со стиркой одежды было покончено. Работы больше не осталось, и Су И на пару дней отправили помогать другим слугам, на которых свалилось множество предпраздничных хлопот. Во дворце всегда хватало рабочих рук, но перед Новым Годом воцарился всеобщий хаос и сумятица, и за эти дни Су И вымотался сильнее, чем когда-либо прежде. Вечером накануне праздника, вернувшись к себе в комнату, он почувствовал, как желудок болезненно сжался в комок. Подкатывала тошнота, аппетит совершенно пропал, так что с трудом удалось проглотить несколько кусочков. От снадобья, которое дал загадочный принц, давно не осталось ни капли, и временами, когда Су И мучили жестокие боли и прошибал холодный пот, приходилось стискивать зубы и молча терпеть.

В тот день, тридцатого числа, он проснулся с петухами и увидел в окно, что небо заволокли низкие тучи и на землю обрушился густой снегопад. Куда ни кинешь взгляд, павильоны императорского дворца оделись в серебристые наряды, превратившись в сказочное зимнее царство. Это был добрый знак, все кругом радовались и сияли улыбками. И только Су И невесть отчего охватила глубокая печаль. Он молча окинул взглядом ослепительно белый пейзаж, собираясь встать с постели и одеться, но вдруг его скрутил очередной приступ боли, а к горлу подкатила тошнота. Не успел он сообразить, что происходит, как его вырвало кровью прямо на земляной пол. Лишь тогда боль и тошнота немного отпустила.

Су И не придал этому особого значения. Он встал, принес еще земли и засыпал следы крови. С тех пор как он вымок под холодным дождем, подобное случалось уже не раз, и, хотя Его Высочество настоятельно советовал следить за питанием, кто бы позволил какому-то рабу выбирать себе разносолы? Су И ел что дают и терпел. После очередного приступа рвоты старался отлежаться в постели и поголодать, пока не станет легче. К счастью, состояние его со временем не ухудшалось, и болезнь больше ничем не давала о себе знать.