Текст книги "Цвет Надежды (СИ)"
Автор книги: Ledi_Fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 91 страниц)
– Твой отец чудовище. Бездушное чудовище,
Голос Блез дрожал, впрочем, как и она сама. Как непохожа была эта плачущая девушка на его идеальную невесту. Драко поймал себя на мысли, что впервые видит ее в таком состоянии.
– Он – чудовище, чудовище… – как заведенная, повторяла она. – Как он мог? Почему Брэнд? Ведь Люциус знает его с пеленок. Почему?
– Именно поэтому. На него проще всего было воздействовать. Он доверял.
Ох! Зря он это сказал.
– И ты еще смеешь его оправдывать?!
– Блез, я не оправдываю, я…
– Да ты такой же, как твой отец. Точная копия.
По ее щекам ручьями текли слезы. Драко не выдержал. Он со всего маху хлопнул ладонью по столу, не обращая внимания на то, что пальцы онемели от удара.
– Прекрати истерику, – еле слышно проговорил он. – Слезами тут не поможешь.
Блез словно и не слышала. Ее голос продолжал звенеть от напряжения, когда она швыряла ему в лицо все, что думала. Когда она немножко придет в себя – непременно пожалеет о сказанном и поймет, что ему, возможно, хуже, чем им всем вместе взятым. Но все это будет потом, когда в игру вступит разум. А пока разум потрясенно молчал, уступив место эмоциям.
– Ты так же играешь с людьми. Тебе плевать на их чувства. Ты – холодный прагматичный мерзавец, такой же, как твой отец, – повторила она эту роковую фразу.
Драко резко вскинул голову, явно намереваясь что-то сказать. Несколько секунд он смотрел на Блез, а потом молча опустил голову, невидящим взглядом уставившись на темно-зеленый ковер под своими ногами. Он многое мог ей сказать. Прежде всего, то, что она ошибается. Он совсем не такой, как Люциус Малфой. Сейчас осознание этого накрыло с головой. Он ни за что не сделал бы подобного с Брэндом, мальчиком, которого знал всю жизнь. Да, если быть честным, он не сделал бы этого ни с кем. Заклятие означало смерть. В случае Брэнда – неминуемую. Драко бы не смог. Блез ошибается. Он другой. Вот только ей на это плевать. Да и всем другим тоже. Поэтому вместо того, чтобы сказать что-то в свое оправдание, он негромко произнес:
– Блез, постарайся взять себя в руки, если действительно хочешь помочь Брэнду, – он резко оттолкнулся ладонью от крышки стола и подхватил со спинки стула свою мантию.
– Думаю, нам лучше сейчас провести время по отдельности. Можешь пока побыть здесь, если хочешь.
С этими словами он вышел из комнаты.
Блез несколько секунд смотрела в закрытую дверь, а потом без сил опустилась на кровать, закрыв лицо руками. Как она ненавидела его в эту минуту. Возможно, даже больше, чем любила. В голове не укладывались подобные равнодушие и жестокость. Несмотря на то, что Блез и сама принадлежала к древнему волшебному роду, в ее семье все было не так. Ее любили, ее холили и лелеяли. Ей прощали капризы и эксцентричные выходки, на нее никогда не повышали голос. Да, она была обязана подчиниться выбору отца. Но даже здесь ей повезло. Выбор мистера Забини совпал с выбором ее сердца. Войти в семью Малфоев было страшно? Да нет. Пока нет. Люциус был с ней корректен и даже мил. Часто улыбался. Правда, от этой улыбки всегда становилось неуютно. Но неизменное присутствие Драко это сглаживало. А тут он вдруг оправдывает подобные действия. Ну… не то чтобы оправдывает, но… понимает. Жестокий и бессердечный. Такой же, как Люциус. Впрочем, он и сам этого не отрицает.
Блез глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Встала, прошлась по комнате. Остановилась напротив камина. Там лежало несколько писем. Ровный и аккуратный почерк Нарциссы. Странно. Эта сдержанная и холодная женщина пишет такие длинные письма. Колдографии. Рука сама собой потянулась к одной из них, но девушка сдержала порыв. Вряд ли он обрадуется. Несмотря на злость, это казалось важным. Лучше пойти к себе и все обдумать. В одном он прав: слезами тут не поможешь. Да и ничем другим – тоже. Теоретически, это заклинание можно снять. Но не в случае Брэнда. Да и вообще, если его снять, – это значит выступить в открытую против них. Разве кто-то на это способен? Никто! Это верная смерть. Бессмысленная смерть, потому что все будет напрасно – победить их все равно не удастся. Никому не удавалось. Разве что Поттеру. Но, во-первых, дело было не в самом Поттере, а в какой-то там родовой защите, которую Темный Лорд просто не учел, а, во-вторых, это была не победа, а лишь отсрочка в тринадцать лет. А что такое тринадцать лет для Вечности?!
Блез вытерла слезы и вздохнула. Брэнд обречен. Остается смириться и принять.
Она уже собралась уходить, когда взгляд зацепился за небольшой клочок пергамента в стопке писем от Нарциссы. Незнакомый почерк… Но больше всего задело не это. Этим самым незнакомым почерком были написаны два простых слова: «Спокойной ночи».
Слезы моментально высохли.
*
Драко Малфой бесцельно бродил по полутемной школе, внезапно сворачивая то в один, то в другой коридор. Так странно. Он ни о чем не думал. Вообще ни о чем. Его сосредоточенный взгляд скользил по каменному полу. Он вот уже добрых сорок минут считал каменные плиты под ногами и ступени, встречающиеся на пути. Весьма полезное занятие, как оказалось. Это здорово отвлекало от проблем. Он снова свернул.
Одна тысяча триста сорок одна, одна тысяча триста сорок две…
Характерный звук и, главное, запах возвестили о том, что он добрел до совятни. Юноша вошел в помещение. Слегка поморщился (что возьмешь с аристократа?) и стал неспешно бродить, разглядывая сов. Белая полярная сова с дурацким именем. Драко наморщил лоб, пытаясь вспомнить это самое имя. Через пару минут понял всю безуспешность своей затеи: в памяти не отложилось, а логическое мышление тут не поможет. Какая логика может быть у Поттера? Хотя… с другой стороны, птица же не виновата, что ее купил такой придурок. В памяти всплыла сцена из магазина мадам Малкин. Щупленький мальчишка с испуганным взглядом. А ведь все могло обернуться по-другому…
Драко подозвал своего филина, который подобно хозяину находился чуть в стороне от остальных птиц, всем своим видом показывая, что он тут случайно и потрепанные школьные совы ему не ровня.
Птица мягко опустилась на вытянутую руку, которая привычно дрогнула от внезапного веса и острых когтей, впившихся в кожу даже сквозь свитер и мантию.
– Привет, – негромко проговорил юноша.
Несколько сов испуганно ухнули от звука его голоса. Его же филин привычно вытянул шею к ласковым пальцам. Драко осторожно гладил мягкие перья. Нужно что-то сделать. А для этого… Добиться того, чтобы Брэнд был рядом, чтобы за ним можно было наблюдать. Этих вечерних занятий мало. Черт. Как же это сделать? Блез в таком состоянии помощник хоть куда, да Брэнд ее и не послушает. А больше никто и не знает. Никто, кроме…
Не давая себе времени подумать, Драко ссадил недовольно ухнувшего филина на ближайший насест и направился к шкафу, где хранились письменные принадлежности. Чертыхнулся, когда первое же перо хрустнуло в пальцах и обрызгало руки чернилами. Он никогда не писал подобными перьями. Выбрал другое. Тоже не ахти, но хоть что-то. В этот раз он действовал гораздо осторожнее, когда начал торопливо писать.
*
Гермиона Грейнджер с удивлением оглянулась на стук в окно. На карнизе удобно устроился филин Драко Малфоя. Девушка опешила. Что он себе позволяет? Хамить прилюдно, а потом писать письма! Однако сердце заколотилось в груди. Но это, конечно же, от ярости.
– Я тебя не впущу! – сердито сказала она птице.
Филина это совершенно не смутило. Настойчивый стук в окно повторился.
– О Господи! Ты такой же наглый и несносный, как твой хозяин.
Тук-тук-тук.
– Ты думаешь, я сама с собой разговариваю?
Тук-тук-тук.
Гермиона в ярости распахнула окно.
– Я тебя не впущу, – членораздельно выговорила она.
Ага! Сейчас! Плевать филин хотел на ее дикцию. Он деловито впорхнул в комнату и устроился на столе, предварительно разворошив лапами свитки с ее домашней работой.
– Ну, знаешь! – Гермиона не могла подобрать слов, чтобы охарактеризовать подобную наглость.
Филин смотрел на нее несколько секунд, а потом отцепил письмо и, высказав свое недовольство громким «Ух», вылетел в окно.
– Сам ты это слово! – крикнула девушка вдогонку и зло развернула письмо.
«Нужно уговорить Поттера организовать дополнительные занятия по полетам для первого курса. Он звезда квиддича, всеобщий любимец и все такое… Все с радостью побегут у него учиться. Мне нужно понаблюдать, как Брэндон ведет себя в присутствии Поттера. Сама понимаешь, что это не моя прихоть. От этого зависит судьба Поттера в том числе. Это важно! Уговори его. Тебе он не сможет отказать».
Гермионе нестерпимо захотелось что-нибудь разбить. Желательно о голову этого самовлюбленного индюка. Он что, всерьез считает, что она вприпрыжку побежит исполнять его просьбу?
«От этого зависит судьба Поттера в том числе. Это важно!..»
Гермиона, которая до этого нервно вышагивала по комнате, резко остановилась. От этого зависит судьба Гарри. Нелепо, но Малфой и вправду единственный, кто сможет помочь в этой ситуации. Но просить Гарри? После сегодняшнего?
«Тебе он не сможет отказать…»
– Да что ты вообще знаешь обо мне или о Гарри?! – громко произнесла она письму. То, понятное дело, не ответило.
Гермиона схватила кусок пергамента. Перо хрустнуло – так сильно она на него надавила.
«Мистер Малфой, Вас в детстве не учили хорошим манерам? И с чего ты вообще решил, что кто-то обязан тебе помогать при твоей манере об этом просить?! Отвечу твоими же словами: “Ты слишком много себе позволяешь”».
Свернув пергамент, девушка сняла с крючка свисток и решительно в него дунула.
В этот момент светловолосый юноша, задумчиво смотрящий в окно совятни, был вынужден резко пригнуться. Потому что школьная сова внезапно снялась с насеста и вылетела в окно, едва его не задев.
Причина ее поведения оказалась ясна через пару минут, когда сова приземлилась на подоконник и протянула ему лапу. Драко отвязал записку. Прочел ее раз, другой. Она отказала? Ему? Ему вообще-то еще ни разу не отказывали. Это было ново и… неприятно. Да еще отшила его же словами. А что он такого написал? Он же не для себя старается, в конце концов! Юноша с силой пнул стену. Какие все нежные, блин! Манеры ей его не нравятся! Пока он писал ответ, сломалось четыре пера – так спокоен он был.
«Уважаемая мисс Грейнджер! Не соблаговолите ли Вы убедить мистера Поттера выполнить необременительную для него обязанность. Заранее благодарен за Вашу чуткость и понимание!»
Очередное перо хрустнуло, прочертив полосу чернил. Обойдется! Не станет он переписывать, а волшебная палочка осталась в комнате, в чем он убедился, похлопав себя по карманам. Он и так наваял все это на едином дыхании. На повторный подвиг его вряд ли хватит.
Драко прицепил письмо своему филину и зло стукнул кулаком по опустевшему подоконнику. Он понимал, что вряд ли этим письмом повысит свой рейтинг, но ему было плевать. Или эта избалованная девчонка поймет, что он не в игрушки тут играет, или пусть все катится к черту. Он устал барахтаться один во всем этом.
*
Гермиона прочла ответное послание. Каждая строчка сквозила такой яростью, что девушка невольно… улыбнулась.
Все-таки это случилось. Ледяная маска дрогнула. Эта плохо скрываемая ярость – чувство. А если он еще способен чувствовать, значит, не все потеряно. Да. Это письмо даже отдаленно не напоминало ту робкую переписку. Зато… она заставила его задуматься над тем, что не все в мире происходит по его желанию. Да. Это по-детски. Но ведь как действенно! Просто она поняла, что с ним можно бороться только так. В игре в сарказм и равнодушие его не победить. А вот стоит поставить его в необычные условия… Смешно! Мальчик, который не наигрался в детстве. Который не знает, как повзрослеть, продолжая превращать окружающих в свои игрушки. Девушка вновь прочитала письмо.
– Несмотря на ваши манеры, мистер Малфой, мисс Грейнджер соблаговолит вам помочь. Но… Вы об этом сегодня не узнаете.
С этими словами Гермиона вытолкнула филина на улицу и захлопнула окно.
Неведение иногда очень полезная вещь.
========== Жестокая и ласковая память ==========
Помню серый асфальт. Помню лужи у ног,
А на них – пузыри затяжного дождя.
Помню строчки письма и тревожный звонок.
Одного в этот день не помню – тебя.
Помню лица людей, равнодушный пейзаж,
Помню птиц, что кружили, о чем-то галдя.
Помню свет из окна. Он внезапно погас.
Одного в этот день не помню – тебя.
Помню злость на грозу и сломавшийся зонт,
Чью-то фразу о том, что все хорошо,
И свой взгляд в никуда, на пустой горизонт…
Я не помню, не помню, как ты ушел.
Это легкий обман, это счастье взаймы,
Светлый дар помнить то, что спасает, губя.
Помнить листьев пожар. Помнить сладкое «мы».
Одного в этот день не помнить – тебя.
Неведение иногда очень полезная вещь.
Как славно было не знать о его решении, ведь тогда, вопреки здравому смыслу, в душе продолжала жить Надежда. А теперь ее сменила память.
Память – самая жестокая и самая милосердная вещь на свете.
Юная Нарцисса Блэк сидит в своей комнате и рисует. Настроение отвратительное, и все потому, что сегодня она пыталась связаться с Сириусом, но сова вернулась ни с чем, а волшебное зеркало отражало только ее недовольный взгляд. У него какие-то проблемы дома? Да! Но сегодня ее день рождения! Мог бы и поздравить. Его семья уже приехала, Нарцисса видела их экипаж, а он даже не соизволил прислать весточку.
Чтобы хоть немного поднять настроение, она рисовала старый дуб, что виднелся из ее окон. Солнышко запуталось в его ветвях и, пытаясь вырваться, то и дело отражалось бликами от оконного стекла.
Очередной солнечный блик на мгновение ослепил. Именинница яростно размазала все краски на палитре, добиваясь грязно-серого оттенка. Мгновение – и нет больше дубовых листочков, которые вот-вот тронет ветерок, все заполонил тусклый серый цвет. Под ним исчезли и нежная листва, и солнечные лучики, и молочно-белое облачко.
Нарцисса со злорадной улыбкой стирала с холста красоту, оставляя взамен грязные разводы. Как хрупка красота. А все его вина.
– Отец просит вас спуститься в гостиную, – домовой эльф исчез так же незаметно, как и появился.
Нарцисса отбросила кисть, оглядев проделанную работу, и… злая улыбка исчезла с лица девушки. Настроение испортилось окончательно. У нее давно не получалось такого удачного пейзажа. А теперь он был безвозвратно погребен под хмурой палитрой.
Девушка встала, прошлась по комнате, посмотрела в окно на буйство красок и света. Этот ясный денек так не вязался с ее настроением. Она вздохнула и задернула штору, оставляя на ней пятна. Работа эльфам. Но девушку это не огорчило.
Приведя себя в порядок и придав лицу счастливое выражение, Нарцисса направилась в гостиную. Дом был празднично украшен – море цветов и ярких лент. Еще бы. День рождения младшей дочери! Но это уже не радовало глаз.
В гостиной все было чинно и благопристойно. Беседа неспешно текла о политике, погоде и прочей ерунде. С появлением Нарциссы все изменилось, но ненадолго. Поздравления, восторженные возгласы, подарки, пожелания. А ее взгляд перебегал с одного гостя на другого. Настроение падало ниже некуда. Даже его братец притащился, вот уж кого Нарцисса меньше всего хотела видеть, а он не снизошел до встречи с ней. Даже в такой день!
Подали чай, и беседа вошла в привычное русло. Нарциссу расспрашивали об учебе, успехах в музыке и рисовании, попросили что-нибудь исполнить. Она даже сыграла. Мысли витали вдали от этой комнаты и этих людей. Аплодисменты, восхищенные вздохи – у девочки талант. Краем уха она слышит о том, что Блэки приехали ненадолго, потому и раньше остальных гостей. Прием был назначен на вечер, а сейчас часы показывали половину двенадцатого.
Еще через двадцать минут Нарцисса поняла, что больше не может находиться в этой комнате. Ей здесь душно и тяжело.
– Простите, я пойду к себе. Мне еще нужно кое-что подготовить.
Отец чуть улыбнулся и кивком головы отпустил именинницу. Девушка подошла к нему и склонилась для отеческого поцелуя. Уже выходя из комнаты, она услышала голос матери Сириуса:
– Понятия не имею, что с ним делать! Вот сегодня, мало того, что еле уговорили поехать с нами, так он еще и не стал заходить в дом.
– Так Сириус здесь? – удивленно спросила мать Нарциссы.
– Да. Здесь, если можно так сказать. Такого пренебрежения к этикету я еще нигде не встречала. Даже не соизволил поздравить нашу милую девочку!
Нарциссе было этого достаточно. Она опрометью бросилась по коридору, но не к своей комнате, а прочь из дома.
– На поиски Сириуса отправилась? – ехидный голос Регулуса Блэка заставил ее приостановиться.
– Не твое дело! – с ангельской улыбкой отрезала Нарцисса.
– А если родители узнают?
– О чем?
– О вас!
– Бедненький, по тебе клиника Святого Мунго плачет, – с сочувствием проговорила Нарцисса. – Там, говорят, от паранойи лечат. Хотя… – она окинула юношу с головы до ног презрительным взглядом, – тебе уже ничего не поможет.
Унизительный смех заставил Регулуса прирасти к полу, а Нарцисса с улыбкой продолжила свой путь. Пусть этот сопляк знает, с кем имеет дело. Нарцисса сбежала по широкой лестнице. Она знала, куда идти. Где еще мог находиться этот возмутитель спокойствия? Девушка пробралась в заброшенную часть сада и остановилась за большим розовым кустом. Сириус с хмурым видом сидел на большом пне и что-то вырезал из куска дерева. Рядом на земле валялась как попало брошенная мантия. Да уж. Нарцисса невольно усмехнулась, очень живо представив, сколько усилий приложили родители для того, чтобы празднично нарядить эту бестию! Но результат того стоил, хотя шелковая синяя рубашка была безжалостно засыпана стружками, впрочем как и брюки, и нарядная мантия, на которую ветер заботливо сносил стружки, падающие на землю.
Нарцисса поправила выбившийся из прически локон, придала лицу строгое выражение и вышла на полянку. При виде девушки Сириус тут же отложил свое занятие и встал.
– Знаешь, кто ты после этого! – вместо приветствия прошипела Нарцисса.
– Нет! Но не сомневаюсь, что ты мне сообщишь. И после чего, «после этого», кстати?
– У меня сегодня день рождения! – девушка приблизилась к нему и одарила сердитым взглядом.
– Я в курсе. Целых пятнадцать лет.
– В курсе? Да ты… ты…
Она размахнулась и сердито стукнула его кулачком в плечо.
– Ты даже не удосужился прислать мне открытку, ты даже на письмо не ответил.
Она снова стукнула его, на что он только усмехнулся.
– Я же приехал к тебе.
– Приехал?! – от возмущения она задохнулась. – Ко мне? Ты даже в дом не зашел! Окопался тут…
– Но ты же меня нашла…
– Вот это наглость! Я в свой собственный день рождения должна лазать по всем закуткам сада в поисках гостей?!
– То есть я для тебя обычный гость?
Нарцисса сердито надулась. Почему она всегда прощала его выходки? Ответ на этот вопрос придет гораздо позже. Возможно, слишком поздно. А в тот день она просто в возмущении еще раз стукнула его. Он даже не покачнулся. Тогда она ударила сильнее. Снова никакой реакции. Только в темно-синих глазах плясали чертики.
– По сценарию ты должен упасть, – надувшись, сообщила Нарцисса.
– Ага. Сейчас. Только сосредоточусь.
– Ах, ты…
Девушка рассердилась окончательно и с новой силой заколотила по его плечам. Злость на него за испорченное утро боролась с радостью от того, что он все-таки приехал, он все-таки здесь. Неизвестно почему, но именно его внимание было так нужно сегодня. И восемь писем от поклонников из школы, и подарок отца – потрясающий белый скакун, которого она давно хотела, а сегодня едва взглянула – все померкло перед мыслью, что он забыл.
Кулачки все стучали и стучали по его плечам, а он все не желал не то что падать, но даже покачнуться. Нарцисса уже готова была разреветься от досады, но Сириус внезапно перехватил ее запястья и весело произнес:
– Пора тебе трезво оценить свои возможности, – он окинул ее задорным взглядом. – Маленькая, тощенькая, на тебя дунь посильнее – улетишь.
Он чуть потянул ее на себя.
– Это я маленькая? Я тощенькая? Ну, знаешь, с такими заявлениями мог бы вообще не приезжать. Устроил праздник!
Она сердито закусила губу.
– Ладно. Я пошутил. Ты сегодня просто здорово выглядишь. Я не хотел тебя обижать.
– Твоя мама сказала, что ты не хотел ехать сюда, – обиженно проговорила она.
– Я не хотел ехать с ними. Не хотел наряжаться в эту дурацкую одежду. Не обижайся, а?
Она подняла на него недовольный взгляд.
– Ну, хочешь, я уеду?
О Мерлин! Он что твердо решил доконать ее сегодня?
– Дурак! – выпалила Нарцисса, вложив в это слово все, что передумала о нем за это утро.
При этом она резко рванулась назад, подцепив его ногу своей. Сириус дернулся, пытаясь ее удержать, и не сразу заметил подножку. А когда заметил, было поздно: опорная нога поехала, и юноша со всего маху грохнулся на спину, потянув Нарциссу за собой. Он никогда не отличался щепетильностью в подобных вопросах.
– Ударился? – шепотом произнесла она.
– Ничего, – так же тихо ответил он, стараясь восстановить сбившееся дыхание.
– И все равно ты… ты…
Он резко потянулся вперед, звонко чмокнув ее в щеку.
– Прости. С днем рождения тебя.
Нарцисса почувствовала, что щеки начинают гореть, но постаралась придать лицу строгое выражение.
– Не прощу!
– Пожалуйста, – его голос был еле слышен. – У меня и правда сегодня было паршивое утро. Если еще и ты не простишь, то я…
Нарцисса почувствовала, как заколотилось сердце, отдаваясь гулким стуком в ушах. Непонятное волнение, смешанное с жалостью к нему и собственной пьянящей властью.
– Хорошо… Я подумаю…
– Отлично.
Его губ коснулась улыбка. Он чуть шевельнулся, явно намереваясь встать, предварительно отодвинув Нарциссу. Девушка не позволила. Она решительно толкнула его в плечи и оперлась о них локотками, подперев голову. Синие глаза мгновенно потемнели, а на скулах проступил румянец.
– Нарцисса, я…
Он кашлянул и снова пошевелился.
– Не так быстро. Ты должен мне… – девушка сделала вид, что задумалась, ощущая его напряжение каждой клеточкой своего тела.
Прохладный летний ветерок, ласково касающийся лица, показался нестерпимо горячим. Таким же горячим, как его руки, сжимающие ее талию. Смешно. Он сам себе противоречил. Утверждал, что хочет встать, а сам изо всех cил держал ее, будто боялся, что девушка исчезнет, обернувшись серебристой птицей. Эту странную ассоциацию навеяло ее невесомое платье цвета хрусталя. Так как Нарцисса демонстративно размышляла над карой для него, юноша не выдержал первым.
– Слушай, ты… кхм… платье испачкаешь… кхм.
– Ничего. Эльфы постирают.
– Нарцисса, мне жестко и неудобно.
– Когда ты только упал, сказал, что тебе «ничего».
– Передумал, – хмуро сообщил парень.
– Зато мне удобно, а я сегодня именинница, – Нарцисса чуть шевельнулась, устраиваясь удобней.
Сириус резко вдохнул и решительно заявил:
– Ну, хватит. Говори, чего я там тебе должен и вставай. Тебя уже ищут, наверное.
Нарцисса победоносно улыбнулась. Он редко сдавался. Очень редко.
– Ты мне должен… ответ на один вопрос.
– Эй! Это нечестно, – дернулся юноша, но был вновь прижат к земле.
«Интересно, почему он так странно отреагировал? Какого вопроса испугался?»
Нарцисса нарочито внимательно посмотрела в его глаза, чуть сместилась и, протянув руку, вынула сухой листик из иссиня-черных волос.
– Лето, – задумчиво проговорила она, – а листок сухой, как осенью.
Девушка покрутила его в пальцах. Сириус какое-то время следил за ее действиями, а потом нетерпеливо кашлянул.
– Ах, да, – спохватилась Нарцисса. – Вопрос.
– Да задавай ты этот дурацкий вопрос!
– Как назвать коня, которого мне подарил отец?
Девушка не смогла сдержать смех, когда увидела калейдоскоп эмоций в его глазах: настороженность, раздражение, удивление, облегчение и вновь раздражение. Он бесцеремонно спихнул ее на землю и рывком сел, потом зачем-то выправил рубашку из брюк, обтянул ее. Некоторое время просто молчал, а потом резко обернулся к смеющейся девушке.
– Знаешь, что… – начал он.
– А я все родителям расскажу, – неизвестно откуда возник брат Сириуса. – Расскажу, что вы здесь целовались.
– Что?! – возмутилась Нарцисса.
– А что, нет?
– Исчезни, – сквозь зубы процедил Сириус в сторону брата.
– Думаешь, никто не узнает? Я всем расскажу.
– У тебя есть пять секунд, пока я не поднялся на ноги, – медленно произнес Сириус. Что-то в его взгляде заставило брата последовать совету и испариться так же внезапно, как и появился.
Наступила неловкая тишина. Нарциссе было уже не смешно. Сириус, видимо, забыл про то, что злился на нее.
– Не бери в голову, – через какое-то время сказал он. – Ты же его знаешь. У него не все дома. К тому же ты ему нравишься, и он просто завидует.
– Шутишь? Он меня терпеть не может.
Сириус чуть усмехнулся.
– Ладно, как бы то ни было, не бери в голову, – вновь повторил он. – Я поговорю с ним.
– Только без жертв, – улыбнулась Нарцисса.
Сириус тоже усмехнулся.
– Постараюсь. Не расстроилась?
– Нет. Тем более… Ему ведь нечего рассказывать.
Сириус согласно кивнул.
– Мы ведь не целовались, – с вызовом проговорила она.
Взгляд темно-синих глаз обжег сердце.
– Не целовались, – четко выговорил он.
Девушка почувствовала, как щеки вновь заливаются румянцем. Неловкое молчание как итог этого нелепого разговора. Легкий ветерок коснулся ярко-зеленой листвы и тут же затих, словно испугавшись того, что может нарушить это мгновение. Мгновение первой нежности, первой робости, первого вызова и первой серьезной недосказанности.
Нарцисса старательно изучала розовый куст. Как он оказался в этой заброшенной части сада, оставалось загадкой. Но он был. Более того, он цвел. Упругие бутоны слегка покачивались, будто бы поддерживая девушку в каком-то взрослом шаге. За этим кустом никто не ухаживал, и бутоны были порваны шипами, избиты дождем и градом, исхлестаны ветром. Но именно это и придавало им такой живой и настоящий вид. То, что растет само, выглядит гораздо живее искусственных насаждений, за которыми кропотливо ухаживают.
Нарцисса отвела взгляд от островка жизни в заброшенной части сада и посмотрела на Сириуса. Он стоял чуть в стороне и зачем-то старательно разглаживал мятый низ рубашки, не желая мириться с очевидным фактом: без волшебной палочки здесь не управиться. Нарцисса резко шагнула к нему, словно на что-то решившись. Он не обернулся на ее движение, продолжая стоять спиной и с упорством, достойным лучшего применения, мучил несчастную рубашку. Девушка протянула руку и принялась осторожно снимать с его плеч прилипшие к рубашке травинки и веточки. Сириус дернулся, но остался стоять на месте. Легким ветерком шелестели минуты, уносясь вдаль, а Нарцисса все снимала и снимала что-то невидимое с его плеч, хотя рубашка давно была чиста.
– Долго еще? – напряженный голос достиг обостренного слуха, заставив вздрогнуть.
Просто она закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало от ощущения напряженных мышц под пальцами. Это вызывало непонятные эмоции. Это было важно.
– Уже все, – бодро проговорила она.
– Тогда пошли придумывать имя.
– Какое имя? – Нарцисса с трудом понимала, о чем идет речь.
– Подарку!
– А-а. Пойдем.
Он взял ее ладонь в свою и потянул за собой по высокой траве в сторону конюшен. Глядя в спину юноше, идущему впереди, Нарцисса со смехом вспоминала свое утреннее настроение. Все просто замечательно. Ведь он рядом. Он и еще что-то новое в воздухе, заставляющее сердце сжиматься, и кровь приливать к лицу.
– Ух ты!
Причиной возгласа стал белоснежный конь с великолепной черной гривой, взбрыкнувший при виде незнакомых людей. Сириус тут же выпустил ладонь девушки и подошел ближе к животному. Конь тихо заржал, настороженно глядя на юношу.
– Привет, красавец, – смуглые руки начали осторожно гладить белоснежную шею. – Фантастика! Ты уже ездила на нем?
– Нет.
– Можно? – Сириус взглянул на нее вопросительно.
– Конечно!
Юноша ловко вспрыгнул в седло и пригнулся к шее коня, ласково теребя гриву и что-то шепча. Видимо, они договорились, потому что скакун перестал нервно перебирать копытами и закусывать удила. Нарцисса с нежностью смотрела на незабываемую картину. По ярко-зеленому лугу мчался белоснежный конь, повинуясь малейшей воле всадника. На лице красивого темноволосого юноши счастливая улыбка. Ветер треплет темно-синюю рубашку, заставляя ее вздуваться точно парус. Позже Нарцисса запечатлеет этот миг в застывших радужных красках. Но это позже, когда сердце сможет осознать и понять. Пока же оно колотилось в сумасшедшем ритме, сбивая дыхание и мысли.
Сириус резко свесился с седла, и Нарцисса невольно вскрикнула, опасаясь, что он упал. Тревога была ложной. Через миг он выпрямился, держа в руке охапку полевых цветов.
– Ветер! – громко крикнул он, спрыгивая на землю перед ней и протягивая букет. – Назови его Ветер!
Юноша задорно потрепал свободной рукой черную гриву. Нарцисса прижала к себе подаренный букет.
– Идет! Считай, что искупил опоздание.
Она ласково погладила жесткую гриву. Их пальцы встретились, заставив вздрогнуть и улыбнуться. Летний ветерок щекотал переплетенные пальцы гривой Ветра. Глаза светились радостью, а сердца наполнялись пьянящим ощущением счастья и близости чего-то неизведанного.
После помолвки Ветер затосковал, словно чувствуя то, что может ожидать его юную хозяйку. Нужно будет уговорить Люциуса разрешить забрать его в имение Малфоев. Так хотелось иметь в этом чужом мире что-то свое. Ветер…
*
Память. Порой это – надежная стена, укрывающая от реальности, порой – рок, преследующий всю жизнь. А порой и то, и другое одновременно, ибо раз за разом все сложнее измученному разуму выходить из-под защиты ее надежных стен, сталкиваясь с суровой реальностью.
Память…
Весна. Последний учебный день, окрашенный ощущением свободы, ласковым солнышком и негромким плеском волн, которые подкатываются к самым ногам старосты Слизерина, сидящего на расстеленной мантии.
Он ждал ее. Ждал уже довольно давно. Сначала грудь сжимало сладкое предвкушение встречи, подогреваемое воспоминаниями о выходных в Хогсмите, когда они не успели вернуться в школу и заночевали в отеле. По телу пробежали мурашки при воспоминании о целой ночи свободы от сплетен, домыслов, предрассудков.
Он ждал, а ее все не было и не было. Может, стоило пригласить ее на прогулку? Он же просто пошел на их любимое место у озера. Он не приглашал ее на свидания. Никогда. Они и так оказывались в одно и то же время в одних и тех же местах, словно что-то влекло и тянуло их друг к другу. А вот сейчас ее не было.
На смену предвкушению пришло раздражение. Юноша встал и прошелся вдоль берега. Ну, где же она?! Прохладные ладошки коснулись его лица, закрывая солнечный свет. Люциус почувствовал, что закипающую злость как ветром сдуло. Хотя… из юношеского упрямства он не сдвинулся с места, не сделал попытки обернуться. Одна за другой текли минуты. Минуты темноты и… В какой-то миг он испугался: вдруг это не она. Вдруг он так отчаянно ждал, что умудрился обознаться. Или это просто сон, миф. Его руки рванулись вверх, торопливо ощупывая тонкие прохладные пальчики. И хотя он чувствовал легкий запах ее духов, оказалось жизненно важным убедиться в своей правоте и ее реальности.
