Текст книги "Цвет Надежды (СИ)"
Автор книги: Ledi_Fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 91 страниц)
Дамблдор посмотрел на колдографии и со вздохом опустился в кресло напротив девушки.
– К сожалению, в мире не все происходит так, как нам бы того хотелось. Замечательные люди уходят, в то время как их палачи топчут землю и дышат сладким воздухом. Но во всем есть смысл, девочка. Поверь. Жизнь намного мудрее нас. А мы слишком глупы, чтобы оценить ее мудрость, часто ограничиваясь лишь стенаниями и гневными выкриками.
– Но разве это справедливо? – подала голос Гермиона. – Сириус, родители Гарри… В то время как эти…
Девушка махнула рукой в сторону раскрытого альбома. В этой старинной книге соединилась вся жизнь. История побед и поражений, подвигов и предательства, счастливых моментов и трагедий. На этих страницах все они были одинаковы: герои и злодеи, жертвы и палачи. Здесь они были равны. Им всем было по семнадцать, они все вышли из стен одного замка, получив одинаковые напутствия от мудрых наставников. Отличал их сделанный выбор и пройденный путь. Но старый школьный альбом уже не нес за это ответственности. Они сами избрали свою жизнь. А потрепанный альбом любил их всех одинаково, потому что для него им навечно осталось по семнадцать, а все школьные шалости – это такая мелочь по сравнению с вечностью. За это не презирают.
Девушка отвела взгляд от лица Сириуса и посмотрела в глаза директору. Ей казалось, что он должен знать ответы на все мучающие вопросы.
– Разве это справедливо?
– Жизнь, иногда, тоже наказание, – тихо произнес Дамблдор и добавил. – Когда ты стар, тебе уже ничего не остается, как вспоминать свои ошибки и жалеть о том, чего когда-то не сделал или сделал не так. Жизнь мудра, Гермиона. Она никого не обходит стороной.
Девушка кивнула и задала вопрос, ответа, на который страшилась сейчас больше смерти:
– Как он?
– Мистер Поттер или мистер Малфой? – тут же подал голос директор.
Гермиона непонимающе уставилась на него.
– Конечно, Гарри! – воскликнула она.
Дамблдор улыбнулся.
– С ним все хорошо. Он сейчас в лазарете.
Гермиона вскочила с места. И куда только делась усталость и пережитое потрясение?
– Мне нужно увидеть его.
Директор остановил ее, удержав за руку.
– Не сейчас. Мадам Помфри дала ему зелье, и он спит. Поверьте мне, с ним все будет в порядке.
– А что будет дальше? – спросила Гермиона, медленно опускаясь в кресло.
– Дальше… – Дамблдор тяжело вздохнул. – Знаете, что самое сложное в жизни человека?
Гермиона промолчала, ожидая продолжения. До этого дня ей не приходилось беседовать с Дамблдором на темы, не касающиеся учебы. Честно признаться, Гарри, как ей казалось, был единственным студентом, вхожим в кабинет директора. И вот теперь здесь она. Что-то неуловимо менялось.
– Самое сложное – это ответственность. Когда от тебя зависит судьба другого человека. Многие не готовы к ответственности всю свою жизнь. Мне, к сожалению, слишком часто приходится принимать решения. Боюсь, они не всегда верны.
Глядя в это морщинистое благородное лицо, Гермиона с трудом могла поверить, что этот человек способен ошибаться. Здравый смысл подсказывал, что ошибаются все. Но Дамблдор в ее глазах всегда стоял на пьедестале, слишком высоком для земных ошибок.
– Я хочу посоветоваться с вами, – огорошил ее директор, – вы ведь помните просьбу мистера Малфоя относительно вашей памяти?
Ну, вот и все. Прощайте воспоминания. В эту минуту Гермионе почему-то вспомнился старый школьный альбом. Для него неведома была дальнейшая жизнь выпускников, ее словно отбирали во благо. У него же оставались лишь теплые воспоминания о нерадивых, но любимых детях. А вот у Гермионы отбирали что-то важное. И она не была уверена, во благо ли? Она четко осознавала, что слишком многое изменилось за прошедший день. И терять это было просто невыносимо. Девушка подняла голову и посмотрела на Дамблдора. В его глазах горел неведомый огонек.
«Как он сказал? “Я хочу с вами посоветоваться?” Не может быть».
– Гермиона, ты единственная, кто знает о случившемся, – переход на «ты» укрепил в девушке надежду. Это был знак особого доверия. Во всяком случае, очень хотелось так думать. – Прежде чем Гарри очнется, ему сотрут память о вчерашнем дне. Я использую Маховик Времени, чтобы перенести вас в Центральный парк, в двенадцать часов десять минут. То есть пройдет десять минут с момента похищения. Для Гарри ничего этого не будет. Он заново насладится предпоследним днем летних каникул.
– Но это же… – язык не повернулся сказать «нечестно», но Дамблдор понял.
– Это и есть ответственность, Гермиона. Я не говорю, что уверен в правильности этого действия. Возможно, я совершаю ошибку. Ведь я человек. А любой человек имеет свои слабости. Я не могу позволить Гарри жить с этой болью, ненавистью и унижением. Всего этого и так с лихвой было в его недолгой жизни.
Гермиона сглотнула. Возможно, директор прав. Только… Ведь это обман. Во благо, но все же… Чем же тогда методы одной воюющей стороны отличаются от другой? Где же тогда та тонкая грань между Добром и Злом?
Дамблдор молчал, давая девушке время осознать, принять, если получится, понять. Наконец Гермиона вновь посмотрела в глаза директору. Он продолжил:
– То же самое будет проделано с тобой, – в голосе директора звучала спокойная уверенность. Если он и сомневался в правоте своих действий, то никак не позволял этому отразиться на принятом решении. – Я оставляю за тобой выбор: забыть или помнить.
– То есть? – не поняла Гермиона.
– Прошу, подумай хорошо. И не отвечай сразу. Я предлагаю тебе прожить этот день заново, но зная и помня все случившееся. Это будет далеко непросто. Ты знаешь, что такое Маховик времени. Для всех, кроме тебя, новая реальность будет единственной. Только прогулка в парке, встреча с мистером Уизли и все, что вы там запланировали на последний день. Ты будешь веселой, беззаботной и отдохнувшей после летних каникул. Гарри и Рон будут такими же.
– А Малфой? – спросила Гермиона.
– Для Драко Малфоя реальностью останется прошедший день. Твое появление в его замке. Ваше путешествие сюда, его помощь в освобождении Гарри. Для него мы забрали Гарри и исчезли. А сейчас он проведет последний день каникул, и завтра вы встретитесь на платформе 9 и ¾.
У Гермионы голова пошла кругом. Для Малфоя все останется, как есть. Гарри, Рон и все-все проживут новый спокойный день, а она…
– Это будет непросто, – повторил директор.
– Почему? – она пыталась понять. – Почему вы это делаете?
– Гарри не единственный человек, которому нужна ваша помощь. Жизнь распорядилась так, что никто, кроме вас не способен помочь Драко Малфою.
– Драко Малфою? – воскликнула Гермиона. – Помочь? Да он…
– По-настоящему нуждается в помощи, – закончил за нее Дамблдор. Гермиона не стала говорить, что ее речь звучала бы совсем по-другому. Почему-то думалось, что Дамблдор и сам это прекрасно понимал.
– Но почему я? – вконец расстроилась Гермиона. Терять сегодняшний день не хотелось. Но не такой же ценой!
– Потому что только вы видели частичку настоящего Драко Малфоя. Плох он или хорош, но он такой, какой есть. Ему нужна помощь.
– Но чем я могу помочь Малфою? Мы же друг друга терпеть не можем! Он никогда не примет мою помощь!
– А вы и не должны предлагать ее открыто! Более того, он не должен даже догадываться, что у вас сохранились воспоминания о прошедших событиях. Он никогда не примет помощь, если будет явно видеть ее.
– Я ничего не понимаю. Я не смогу.
– У вас есть редкий дар, мисс Грейнджер. Вы видите в людях то, что они сами не видят в себе. Так происходит с Гарри. Благодаря вам, он умудряется сохранить в себе человечность и веру в хорошее. Просто вы это в нем видите. И сегодня мне показалось, что вы увидели что-то в мистере Малфое. Иначе вы бы не пришли с ним. Вы ведь поверили…
– Поверила, – призналась Гермиона, – но он опять стал мерзким гаденышем.
Девушка запнулась и взглянула на директора. Тот улыбнулся.
– Я не слышал окончания фразы, но не сомневаюсь, что вы правы. Драко Малфой действительно сложный человек. Но вы ведь поверили.
– А как же Гарри? Ему я нужнее!
– Вот и подумайте, сумеете ли вы помочь обоим? У вас есть время до утра. Хотя уже утро. Но… в наших руках само Время.
Дамблдор взмахнул палочкой, и у стенного шкафа появилась кровать.
– Отдыхайте и думайте, сколько понадобится. Спальни еще не готовы, так что располагайте здесь. Когда примете решение, найдите меня в лазарете.
– Хорошо, – кивнула головой Гермиона.
Директор направился к выходу, но у самой двери оглянулся.
– Ответственность – это умение держать ответ перед собственной совестью за принятое решение. Многие так и не постигают этой науки за всю жизнь. Отдыхайте.
Дверь закрылась, и Гермиона устало потерла глаза. Она бы все на свете отдала за совет и помощь в эту минуту. Вот только решать нужно было самой. Выбор! Странный выбор получился. На одной чаше весов огромная часть жизни – самый близкий Друг. На другой? Смешно. Тоже огромная часть жизни и самый близкий Враг.
Девушка посмотрела на огонь в камине, словно ожидая от него поддержки.
========== Друг ==========
Есть слово короткое «Друг».
В нем верность протянутых рук,
Защита от сотен мечей
И тысячи гневных речей.
Спасения яркий свет
От разом грозящих бед,
От глупого шага того
И от себя самого.
Ты многое сможешь успеть -
Родное сердце согреть…
Ты смел и непобедим.
Но что, если ты один?!
Девушка посмотрела на огонь в камине, словно ожидая от него поддержки.
Она сидела так уже около часа, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать. Рассуждать о правильности своего решения не хотелось, потому что любая мысль о возможных последствиях вызывала неприятные ощущения в области желудка. Нарцисса отчетливо поняла, что это страх. Еще бы! Если Люциус когда-нибудь узнает о том, что она собирается сделать…
Девушка подняла голову и оглядела полупустую гостиную. В противоположном углу о чем-то шепталась пара второкурсниц. Больше никого в комнате не было. Не удивительно – время ужина. Самой Нарциссе есть не хотелось. Хотелось сжаться в тугой комочек и куда-нибудь спрятаться лет, эдак, на двести. Вот только не было у нее столько времени бояться и жалеть себя. Была неделя: коротенькая, маленькая. Сегодня – вечер субботы. В следующую субботу состоится Рождественский бал, а потом… Так! О «потом» сейчас не будем.
– Эй! Ты почему не была на ужине?
Вот только Белинды для полного счастья сегодня не хватало.
– Есть не хочется…
– Может, прогуляемся?
– Извини, мне еще зелья дописывать.
Нарцисса решительно встала с кресла и направилась в сторону комнаты. Выходить сейчас из гостиной она не собиралась. За этот день и так случилось слишком много. Она пока не готова к встрече с Сириусом.
Сириус! Войдя в комнату, Нарцисса прислонилась спиной к стене. Как же сказать ему? Как дать понять? Как встретиться, чтобы, упаси Мерлин, Люциус не узнал? За помощью обратиться не к кому. Спасибо Фреду, хоть о сегодняшнем промолчал. Ох! Что делать?
В таких бесплодных мучениях и сомнениях прошел остаток субботнего дня. Времени все меньше, а гениальные идеи никак не желали приходить в ее светлую голову. Ночью, ворочаясь без сна в постели, Нарцисса перебирала в голове всех потенциальных помощников. Вывод был печальным. Она не знала ни одного человека, которому бы смогла доверять. В ее жизни всегда был только Сириус. Но в этой ситуации ему самому бы кто помог.
Воскресенье.
Нарцисса вскочила с постели после бессонной ночи и на голом адреналине пулей умчалась в душ. Через пятнадцать минут, не снижая скорости, выбежала из комнаты под недовольное ворчание с соседних кроватей. Ну, не досуг ей было посмотреть, что настенные часы показывали 6:15.
В гостиной пришлось снизить обороты. Задор закончился, и пришло осознание того, что в такую рань Сириус еще наверняка досматривает десятый сон, да и в башню Гриффиндора ей все равно не попасть. Девушка опустилась в кресло. Когда она на это решилась, все казалось гораздо проще.
Остаток утра прошел за бесцельным переворачиванием страниц забытой кем-то книги. Наконец ближе к девяти часам стали выползать студенты. Нарцисса решила, что не хочет ни с кем общаться и только собралась отправиться в комнату, как в гостиной появился незабвенный Люциус Малфой. Он выглядел довольно бодрым, чего нельзя было сказать о самой девушке.
– Привет. Завтракала?
– Да. То есть, нет. Я не хочу.
Нарцисса решила проскользнуть мимо Люциуса, но он поймал ее за руку.
– Составишь мне компанию? А то все еще наверняка дрыхнут.
Не дожидаясь ответа, Люциус переплел пальцы девушки со своими и потянул ее к выходу из гостиной. Что оставалось делать? Нарцисса послушно пошла следом.
– Кстати, не знал, что ты ранняя пташка. Я как-то всегда думал, что девушки любят спать до обеда, чтобы хорошо выглядеть и все такое.
– Я люблю вставать рано, – проговорила Нарцисса.
– Надо же! Моя невеста полна сюрпризов, – в голосе Люциуса звучало веселье. – Что ж, тем интересней. Надеюсь, что все эти сюрпризы будут приятными.
«Зря надеешься!» – вяло подумала Нарцисса, вглядываясь в коридор. Сердце замирало при виде любой высокой фигуры. До главного зала дошли без приключений. Они так и вошли в дверь рука об руку. Нарцисса не могла поднять глаз от пола. Она не хотела видеть лица Сириуса. Она была больше чем уверена, что ее появление за руку с Люциусом не украсит воскресное утро любимого гриффиндорца. Дойдя до стола, Нарцисса, наконец-то, избавилась от руки Люциуса и присела на свое место. Погипнотизировав овсяную кашу примерно пять минут, она услышала над ухом тихий голос:
– Милая, ты ее остудить или подогреть таким образом пытаешься?
Нарцисса вздрогнула и оторвала взгляд от тарелки. Люциус смотрел подозрительно весело.
– Я просто думаю: хочу есть или нет?
– А-а-а, – протянул Люциус и принялся за завтрак.
Нарцисса незаметно посмотрела на противоположный стол и вздохнула не то с облегчением, не то разочарованно. Сириуса там не было. Была Эванс с подругой. Нарцисса заметила, что Эванс чем-то жутко недовольна. Четверо друзей отсутствовали.
Нарцисса вновь посмотрела на свою кашу. Наверное, спят. Вот только почему-то сердце сжалось от беспокойства. Нет! Все хорошо.
Девушка вновь бросила взгляд на входную дверь. В зал вошел темноволосый юноша. Сердце подскочило и замерло разочарованно. Черт! Выходной день. Никто не одет в школьную форму. Так хоть вскакивала бы от вида лишь гриффиндорцев, а теперь… Нарцисса проводила вошедшего пуффендуйца недовольным взглядом и вновь посмотрела на дверь.
Поттер! Желудок сделал сальто. Хорошо, что ничего не успела съесть. Не может быть! Поттер, Петтигрю и… все. Сириуса не было. Может, он подойдет с Люпином позже? На этом бы Нарцисса и успокоилась, если бы ее внимание не привлекла странность в поведении Лили Эванс. Вместо того чтобы обрадоваться появлению Поттера, она хмуро взглянула на него и, что-то сказав своей подруге, встала из-за стола. Поттер попытался схватить ее за руку, но она вырвалась и направилась к двери. Почему-то это не было похоже на обычную ссору. Хмурый Поттер, взлохматив волосы, плюхнулся на скамейку и посмотрел на Петтигрю. Вид у того тоже был виноватый. Нарцисса безошибочным чутьем определила, что что-то случилось. Но как узнать?
– Глядя на то, с каким аппетитом ты фигурно размазываешь кашу по тарелке, кусок поперек горла встает.
Нарцисса удивленно оглянулась на Люциуса, потом на свой завтрак. Оказывается, за время наблюдения за гриффиндорским столом она умудрилась превратить кашу в некую неаппетитно размазанную по краям тарелки массу.
Девушка попыталась улыбнуться Люциусу.
– Пожалуй, я не хочу есть.
Он кивнул:
– Я на тренировку. Пойдешь смотреть?
– Люциус, на улице минус двадцать! Вы примерзнете к метлам.
– Ну, можешь изложить свои возражения Флинту. Со своей стороны постараюсь не отморозить ничего из жизненно важных органов. А тебе действительно лучше побыть в замке. Ты сегодня что-то не в себе, – он легко встал и чмокнул Нарциссу в макушку.
– Удачной тренировки, – рассеянно проговорила девушка, провожая Люциуса взглядом до выхода.
У входной двери староста Слизерина столкнулся со Снейпом. Они сделали пару шагов в сторону, освобождая проход, и стали о чем-то переговариваться. Нарцисса перевела взгляд на Поттера. Та же хмуро-виноватая физиономия.
– Привет, – Снейп плюхнулся рядом с Нарциссой, – что случилось?
Девушка кивнула на приветствие и вопросительно приподняла бровь.
– Люциус просил присмотреть за тобой. Сказал, что ты ничего не ела и вообще ведешь себя странно.
– Со мной все в порядке.
Нарцисса бодро подхватила тост и стала намазывать его джемом:
– Видишь: уже ем, – она откусила кусочек и, прожевав, спросила: – Северус, ты добрался сюда без приключений?
– В смысле? – не понял Снейп, даже рука с ложкой застыла в воздухе.
– Ну, там, не знаю. Блэк, Поттер, и все такое.
– А-а, – Снейп наконец донес кашу до рта, – не-а, Блэка вообще не видел, а Поттер, как вижу, пришел раньше. А что?
– Да просто…
– Эй, в чем дело?
– Я просто давно не видела Блэка, вот и подумала, вдруг ты с ним встретился.
– Знаешь, он как-то обычно при виде меня сначала выхватывает палочку, а уж потом говорит. И то преимущественно заклинания. Так что «привет» бы он тебе вряд ли через меня передал. И, кстати, мы с ними занимались в пятницу. Не так уж это и давно.
– Ладно, забудь.
– Всегда удивлялся, как ты можешь общаться с этим…
– Се-ве-рус, – ангельским голоском пропела Нарцисса, – я в следующий раз добавлю в твой стакан Любовного зелья и устрою так, что первым ты увидишь Поттера…
– А меня еще мучил вопрос, как такое милое создание очутилось в Слизерине. Оказывается, шляпа всегда права.
– Да.
Нарцисса ловко перебросила ноги через скамью и встала. Проходя мимо Снейпа, пробежала пальчиками по его плечу, объявила: «Спасибо за “милое создание”» и летящей походкой направилась в сторону выхода.
Снейп проводил ее взглядом и вздохнул. Что-то происходило. Он это видел. Хотелось помочь, но как?
*
Воскресенье пролетело, а Сириуса она так и не встретила. Его не было нигде. Эванс появилась на обеде и ужине и оба раза была нахмурена. Ни Поттер, ни Люпин, ни Петтигрю больше не появлялись. Это уже становилось не смешно.
*
Понедельник. Нарцисса, проснувшись, обнаружила, что в комнате никого нет, а сама она безнадежно опаздывает на завтрак. Наскоро приняв душ, девушка бросилась в главный зал. Там уже почти никого не было. Жуя бутерброд, Нарцисса оглядела гриффиндорский стол. Сириуса не было. Впрочем, его компании тоже. Оставалось надеяться, что они поели раньше. Хотя надежда была слабой.
Никогда еще история магии не тянулась так долго. Если раньше приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не уснуть, то сегодня девушка изо всех сил старалась не вскочить с места и не броситься к выходу, на поиски гриффиндорцев. По расписанию у них была трансфигурация, и здравый смысл подсказывал, что профессор Макгонагалл вряд ли оценит ее порыв. Колокол прозвенел как самый долгожданный сигнал. Совместные зелья…
Нарцисса вылетела из кабинета, но в коридоре поняла, что такая импульсивность и поспешность до добра не доведут. По дороге в подземелья она забежала в туалет и там, глядя на свое отражение в зеркале, попыталась успокоиться. Получилось не очень. Как тут станешь спокойнее, когда из зеркала на тебя смотрит полоумный подросток с лихорадочным возбуждением во взгляде? Так! Спокойно.
Спустя десять минут из туалета не спеша вышла девушка с легкой скукой во взгляде и уверенным шагом направилась в сторону кабинета зельеварения. Войдя в класс, Нарцисса замерла, прилагая все усилия, чтобы не поддаться панике. На своем месте ссутулился Люпин, старательно мотая головой на какие-то реплики Лили Эванс. Выглядел он так, что краше в гроб кладут. Но хоть вообще появился, и то хвала Мерлину. Хорошие новости на этом, похоже, закончились, потому что место рядом с поникшим Поттером пустовало. Сердце тревожно заныло.
Нарцисса пересекла кабинет и опустилась на свое место. Сегодня было практическое занятие, и Снейп уже установил свой котел да и Нарциссин заодно. Девушка кивнула в знак благодарности и начала лихорадочно соображать, как же узнать, где Сириус. Что-то случилось, это очевидно. Некстати вспомнился слишком бодрый Люциус Малфой. Нет! Не может быть, чтобы он что-то сделал с Сириусом. Если только Фред… Единственный выход – поговорить с Люпином. Дело за малым: как?
За своими мыслями Нарцисса и не заметила, как в класс вошел профессор Земус. Вернул на грешную землю сильный толчок под локоть. Нарцисса обернулась на Снейпа, и тут ее посетила гениальная мысль:
– Северус, – прошептала она, наклоняясь поближе, – как думаешь, реально чем-нибудь кинуть в гриффиндорцев так, чтобы никто не заметил?
Снейп удивленно обернулся на соседку по парте и, ухмыльнувшись, ответил:
– Если чем-то взрывающимся и в Поттера, то я согласен даже, чтобы заметили.
– Я серьезно! – возмутилась Нарцисса, на свою беду, слишком громко.
– Мисс Блэк, свои личные дела нужно решать вне уроков. Еще услышу хоть слово не по делу, Слизерин лишится баллов.
Нарцисса сердито взглянула на Земуса и показала кулачок Снейпу. Размер кулачка его, по всем признакам, не испугал. Иначе чем объяснить обидную ухмылку в адрес девушки?
Нарцисса оглянулась на гриффиндорцев и поразилась убитому выражению лица Поттера. Ох! Что же произошло?
*
Джеймс Поттер скользнул взглядом по обернувшейся Нарциссе Блэк и снова опустил голову.
«Черт! Когда же Лили наконец перестанет изводить его своими сердитыми взглядами? И без этого тошно. Как все по-идиотски получилось. А ведь Лунатик что-то знал. Ведь как он просил, чтобы мы не приходили в это полнолуние. А когда я начал возмущаться, он припер меня к стенке и потребовал, чтобы, в крайнем случае, не брали с собой Бродягу. Ага, не возьмешь его, как же! Но почему Лунатик так настаивал? Знал что-то про Сириуса? Выходит, и Лили, что-то знала. Черт! Могли бы сказать по-человечески, а то заладили: «Не бери! Не бери!». А теперь еще обвиняют во всех смертных грехах. Ну кто мог подумать, что у Бродяги башка окажется забита совсем не тем, чем они все занимались в ночь с субботы на воскресенье. Ведь не первый же раз. Да и начиналось все, как обычно. Бродяга ведь не хуже других знал, что, находясь в образе животного, нельзя ни на минуту терять контроль над временным телом. Всегда нужно видеть себя животным, чувствовать себя им. Вроде все шло нормально. Бесились у озера. Мы. А большой черный пес сидел на берегу и пялился на воду. И что она ему далась в три часа ночи? Ну кто мог предположить, что у него снесет башку, и он, потеряв контроль, превратится в человека».
При воспоминании об этом моменте Джеймс поежился. Такое пережить еще раз, он не согласился бы ни за какие коврижки. Одно дело читать в учебнике о том, что оборотень невменяем и не признает ни своих, ни чужих, другое дело – увидеть своими глазами. Джеймс зажмурился, снова переживая тот момент.
На берегу озера на месте молодого черного пса внезапно появился темноволосый юноша. Причем он, похоже, сам не заметил того, что произошло, продолжая смотреть в одну точку. Джеймс тоже поначалу ничего не сообразил. В считанные секунды справа от него метнулась темная тень. Правы учебники. Оборотень не знает слова «друг». Есть жертва. Мгновение, и мохнатая фигура сбила Сириуса на землю, а оскаленные клыки потянулись к горлу. Дальше был сплошной кошмар. Огромный олень метнулся к клубку тел на земле, пытаясь спасти человека, сбить, растоптать это чудовище. В тот момент для Джеймса Поттера тоже не было слова «друг». Вернее, нет! Не так! Оно как раз существовало, только направлено было на человека, пытающегося из последних сил прикрыть голову окровавленной рукой. Оскаленное чудовище в этот момент было врагом.
Джеймс поежился и покосился на Люпина. Как же теперь должен чувствовать себя он? С утра он ничего не помнил, как всегда, да добрый Хвост поделился переживаниями. Теперь Джеймс еще всерьез опасался и за Лунатика. Как-то он подозрительно притих. Люпин потер левую руку, и Джеймс снова сморщился. Копыто оленя сломало левую лапу оборотня. Это дало Сириусу несколько мгновений. Он каким-то чудом сумел превратиться обратно. В первый момент показалось, что опасность миновала, но потом… Джеймс до сих пор помнил ужас, который испытал. Черный пес выглядел так, будто по нему проехался «Хогвартс-экспресс». Его левое плечо и шея были в крови, и воздух вырывался из легких с хриплым звуком. Оборотень с воем умчался в лес, а Джеймс смотрел на раненого пса и мозг сверлила страшная мысль: «Укусил! Укусил! Все…».
Как они добирались до Хогвартса, Джеймс помнил смутно. Он превратился в человека и, вздрагивая от каждого шороха, тащил пса на себе. Для него до сих пор оставалось загадкой, как они смогли добраться без приключений. И вот невеселый итог ночной прогулки. Бродяга в больничном крыле с переломом ребер и ключицы и плечом, разодранным страшными когтями. Спасибо, хоть не укушенный. Сумел каким-то образом защититься. Это уже становится традицией. Вместо прошлого Рождественского бала Сириус тоже валялся в лазарете с раной на плече. Кстати, на том же. Тогда он, будучи собакой, умудрился напороться на куст какого-то ядовитого растения. Тогда это прокатило. А сейчас Дамблдор устроил допрос с пристрастием. Как Бродяга там выкручивался, Джеймс не знал. Ясное дело, сочинял что-то.
«Эх! А Лили теперь смотрит волком и все время утешает Лунатика. Ну, а я-то здесь причем? Надо все-таки иногда прислушиваться к мнению Люпина. Может, что хорошее выйдет».
Джеймс снял очки, и устало потер глаза.
«Как Блэк может водиться со Снейпом? Меня бы давно стошнило, а они склонились голова к голове и шепчутся. Черт! Она же ничего не знает про Сириуса. Хотя, наверное, знает. Малфой вчера заходил в лазарет и видел Бродягу краем глаза. Должен был ей сказать. Странно… хоть бы навестила для приличия. Слизеринка – о каких приличиях может идти речь?»
А за первой партой два подростка гневно переглядывались. Нарцисса злилась из-за того, что ничего не могла придумать. Так как Снейп находился ближе всех, злилась на него. Что делать? Что делать? И тут… Не иначе, как само провидение голосом профессора Земуса рявкнуло в сторону гриффиндорцев:
– Мистер Люпин, если вы так самонадеянны, что предпочитаете моим лекциям лекции мисс Эванс, пройдите к доске и напишите состав зелья прибавления выносливости.
Вот оно! Нарцисса вместе со всеми студентами оглянулась на Люпина. Тот медленно встал. Выглядел он действительно неважно. Только тут Нарцисса заметила, что из-под левого рукава выглядывает гипс или что-то вроде того, и двигается гриффиндорец подозрительно осторожно. Люпин начал медленно пробираться между партами, нарциссину обошел со стороны Снейпа. Девушку озарило. Пока староста Гриффиндора напряженно вымучивал из себя состав какого-то зелья – Нарцисса не запомнила какого именно – девушка схватила перо и кусок пергамента и принялась быстро писать:
«Ремус, мне очень нужно знать, что с Сириусом.
Пожалуйста, сообщи как-нибудь.
Н.Б.»
Свернув записку, Нарцисса обернулась к Снейпу:
– Северус, сделай так, чтобы Люпин не смог обратно пройти мимо тебя, – прошептала она.
– Нарцисса! – взмолился Снейп. – Ты с ума сошла? Как я это сделаю?!
– Как-нибудь, – прошипела девушка.
– Минус пять баллов Слизерину, мисс Блэк. Я предупреждал.
Нарцисса притихла.
– Вот гад, – одними губами прошептал Снейп, – отнимать баллы у собственного факультета.
– Макгонагалл тоже все время штрафует гриффиндорцев, и что?
– Все равно гад. Я бы на его месте штрафовал только Гриффиндор.
– Это было бы не очень справедливо, – прошептала Нарцисса.
– Зато, как приятно, – растекся в блаженной улыбке Снейп.
«Да, если он когда-нибудь станет профессором в Хогвартсе, лучше будет вообще прекратить набор на «Факультет Отважных». Все равно всех отчислят за неуспеваемость», – подумала Нарцисса.
Между тем мучения Люпина у доски, похоже, заканчивались, и Нарцисса с силой пнула Снейпа под партой. Тот недовольно покосился на девушку и, достав палочку, что-то прошептал. В этот же миг стеллаж с ужасающим треском отлетел от стены, и на пол посыпались склянки, колбы, ингредиенты зелий. Класс наполнил невообразимый шум и грохот.
Весь переполох перекрыл голос профессора:
– Только узнаю, кто это сделал…
Он бросился к шкафу и принялся устранять беспорядок. Снейп с испуганным видом стряхивал с себя какие-то крошки. Похоже, он и сам не думал, что получится так эффектно.
– Люпин, не стойте столбом, займите свое место!
Староста Гриффиндора вышел из ступора и направился к своему месту, на этот раз, обходя парту со стороны Нарциссы. Девушка направила палочку на маленький кусочек пергамента и прошептала:
– Вингардиум левиосса.
Записка скользнула в ладонь Люпина, и тот автоматически сжал ее, бросив быстрый взгляд на девушку. Кажется, он понял причину светопреставления. Юноша дошел до своего места и опустился на стул.
Нарцисса быстро заколдовала стенку своего котла, сделав ее зеркальной, и стала наблюдать. Люпин выждал время, что-то ответил Эванс и наконец развернул пергамент. Нахмурился, перечитал еще раз и поднял голову. На стенке котла их взгляды встретились. Юноша чуть заметно кивнул и, достав палочку, что-то прошептал. На зеркальной поверхности стали быстро проявляться строчки:
«Сегодня. 14:00. кабинет трансфигурации».
Нарцисса кивнула и сняла заклятие с котла. Остаток урока прошел как в тумане.
Быстро пообедав Нарцисса, рванулась к выходу. В коридоре ее догнал Снейп:
– Эй! Говори немедленно, что происходит?
Нарцисса легко пожала плечами:
– Ничего.
– Зачем тебе Люпин? – Снейп обогнал девушку и перегородил дорогу.
Нарцисса собралась ответить резко, но тут:
– Привет, – откуда-то материализовался Люциус Малфой. – Обедали?
– Да! – хором ответили Снейп и Нарцисса.
– Какие планы?
Нарцисса похолодела и оглянулась на Снейпа. Сейчас все могло запросто сорваться. По-видимому, взгляд получился настолько отчаянным, что Снейп вдруг произнес:
– Я как раз просил Нарциссу подтянуть меня по трансфигурации. А то скоро зачет и… – юноша продемонстрировал руками что-то невразумительное. По-видимому, обозначил глубину своего пробела в упомянутом предмете.
Люциус задержал на нем внимательный взгляд, словно что-то прикидывая. Потом сделал шаг вперед и доверительно сообщил:
– Осторожней Северус, а то я решу, что ты стремишься слишком много времени проводить с моей невестой, – он улыбнулся, и у Нарциссы замерло сердце. Такой улыбкой можно было убить.
Однако Снейп несказанно удивил. Он спокойно встретил взгляд Люциуса и улыбнулся в ответ. Улыбочка тоже получилась еще та. Ох! Права была старая шляпа в своем делении детей на факультеты.
