Текст книги "Цвет Надежды (СИ)"
Автор книги: Ledi_Fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 91 страниц)
Люциус по-хозяйски притянул к себе Нарциссу и поцеловал в висок. Она давно заметила, что он целует преимущественно ее волосы. То ли он питал к ним слабость, то ли ему просто было лень наклоняться. Девушка больше склонялась ко второму варианту. Стоило Люциусу скрыться за поворотом, как Нарцисса в порыве чувств метнулась к Снейпу и, повиснув у него на шее, звонко чмокнула в щеку.
– Спасибо, – искренне сказала она.
– Ты это… полегче. А то Люциус мне голову оторвет, и некому будет тебя прикрывать, – пробормотал Снейп, медленно, но верно заливаясь краской.
Нарцисса радостно улыбнулась и бросилась прочь по коридору. А Снейп стоял и смотрел вслед белокурой нимфе, которая так легкомысленно играла с огнем.
Странно иногда поворачивается жизнь.
========== Игра ==========
Мы с детства себя считаем центром Вселенной,
Вершиной Творенья, венцом былых поколений.
Все вертится рядом, все в Мире для нас происходит -
Для нас гаснут звезды, и солнце под утро восходит.
Мы этою верой все рамки в сознаньи стираем,
Считая, что сами дорогу свою выбираем.
И не понимаем, так слепо гордясь собою,
Что мы только куклы, ведомые чьей-то рукою.
Странно иногда поворачивается жизнь.
Гермиона сидела в глубоком кресле в пустом кабинете Дамблдора. «Помочь Малфою. Помочь Малфою». Сама эта фраза звучала нелепо.
«Ты будешь следующей, грязнокровка!» – гримаса ненависти исказила лицо двенадцатилетнего мальчишки. Помочь?
Гермиона вздохнула. Шесть лет. Шесть лет жгучей ненависти. Ни дня в школе без мысли о нем. Изрядная часть разговоров их компании вокруг него. Ненависть, ненависть, ненависть. Она сжигала сердце, толкала на безумные поступки, сдавливала грудь. Помочь?!
– Ни за что! – громко проговорила Гермиона. – Он не заслуживает. Никто не виноват в том, что он сволочь. Пусть теперь живет, как хочет.
«А никто ли? – мягко спросил внутренний голос. – Ты же видела его семью. Эту пародию семьи. На тебя когда-нибудь, кто-нибудь поднимал руку? Ты когда-нибудь чувствовала ненависть в голосе кого-то из родителей? Тобой когда-нибудь манипулировали, прикрываясь твоими близкими?»
«Поверь мне», – тихий и уверенный голос.
Девушка запрокинула голову и посмотрела куда-то сквозь высокий свод потолка.
Отблески пламени прыгают по лицу и обнаженным плечам светловолосого юноши. Он похож на мятежного ангела: красивый и жестокий.
«Поверь мне».
Гермиона вдруг отчетливо поняла, что сделает то, о чем просит Дамблдор, чего бы ей это ни стоило. Ведь иначе он погибнет. Слишком жесток его мир, слишком много фигур против него в этой страшной игре под названием «Жизнь».
Девушка решительно притянула к себе старый альбом. Ей отчего-то захотелось посмотреть на Люциуса Малфоя. Каким тот был в возрасте Драко? В последний раз бросив взгляд на колдографию крестного Гарри, девушка коснулась палочкой страницы. Гриффиндорцы исчезли, и появились четыре эмблемы. Гермиона решительно дотронулась до серебряной змеи на зеленом фоне.
В тот же миг перед ее глазами появилась целая коллекция колдографий слизеринцев. Девушка стала внимательно изучать незнакомые лица. Она не была уверена, что Люциус был ровесником Мародеров. Действовала просто наугад, и, как следовало ожидать, ошиблась. Гермиона уже хотела удалить снимки, когда ее взгляд зацепился за фамилию «Блэк». Еще не успев удивиться, она вспомнила, что это девичья фамилия Нарциссы Малфой. Гермиона с интересом посмотрела на юную волшебницу. Сказать, что она была поражена, значит, не сказать ничего. С глянцевой поверхности колдографии на нее смотрела удивительно красивая и удивительно холодная девушка. Равнодушный взгляд, легкая улыбка. Безупречная ледяная красота, не вызывающая симпатии. Образ юной Нарциссы очень хорошо сочетался с образом миссис Малфой образца чемпионата мира по квиддичу. Это был единственный раз, когда Гермиона видела мать Драко вблизи до сегодняшнего дня. И почему-то девушка на снимке совсем не напоминала трогательную девчонку, которую видела Гермиона несколько часов назад в комнате Драко Малфоя. Как один человек может сочетать в себе такие несочетаемые вещи? Ответ пришел сам собой. Это был единственный способ выжить в их суровом мире. Ведь Малфой-младший был точно такой же.
Гермиона перевернула страницу и вновь коснулась герба Слизерина. На этот раз ей повезло. Люциус Малфой. Они были поразительно похожи с сыном. Только… Гермиона не могла объяснить, что же было не так. Те же черты лица. Цвет волос, пожалуй, у Драко имел чуть другой оттенок, ближе к нарциссиному. Да и переносицу Люциуса не пересекал тонкий шрам, в отличие от сына. А еще глаза…
Девушка не могла понять, в чем дело, но при всем внешнем сходстве, они отличались в чем-то самом главном. Это и был тот стержень, о котором говорила Нарцисса. Странно было понимать, что этот красивый семнадцатилетний подросток станет убийцей, превратит в ад жизнь собственной семьи, будет «воспитывать» единственного сына непростительными заклятьями. Это казалось чем-то неправильным. Молодой наследник старинного рода. Чего ему не хватало в жизни? Зачем было превращаться в такого подонка?
Гермиона захлопнула книгу. Она решила правильно.
С этими мыслями девушка подошла к приготовленной постели и решила прилечь. Спустя пять минут она уже спала крепким сном без сновидений.
Утро! Девушка открыла глаза и обнаружила, что находится в незнакомой комнате, а из огромного окна льется яркий солнечный свет. Гермиона попыталась вспомнить вчерашний день, и сердце подскочило. Да уж. Девушка быстро свесила ноги с кровати и бросилась к выходу из кабинета Дамблдора. Она быстрым шагом направилась в лазарет. Правда, по дороге пришлось завернуть в туалетную комнату. Глядя на себя в зеркало, Гермиона отметила, что, несмотря на произошедшее, вид у нее вполне здоровый. Она-то считала, что сойдет с ума от пережитого. Взгляд девушки скользнул по черному свитеру с оскаленным драконом. Его нужно снять. Гермиона стянула свитер и принялась заклинаниями приводить одежду в порядок. Малфой одолжил свой свитер. Мир перевернулся с ног на голову. Девушка свернула свитер, засунула его под мышку и продолжила путь в лазарет.
Школьные коридоры были непривычно пустынны. Единственным звуком, нарушающим вековую тишину, был шорох легких девичьих шагов.
Дверь лазарета распахнулась с тихим скрипом. Девушка шагнула внутрь и тут же замерла. В пустом лазарете на кровати лежал Гарри. Гермиона бросилась к юноше и, едва сдерживая слезы, присела на корточки у кровати, отбросив свитер на соседнюю. Гарри спал. Его сон был по-детски безмятежен. Длинные черные ресницы отбрасывали тени на порозовевшие щеки. Девушка протянула руку и нежно убрала челку с его лба. Гарри слегка шевельнулся. Гермиона погладила его по руке. Сердце сжалось. Он мог умереть, и более того, непременно бы умер, если бы не Малфой. Драко Малфой.
Гарри снова пошевелился. Гермиона привстала и поцеловала его в лоб. Юноша сонно улыбнулся и тихо прошептал:
– Мама.
Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Человек, который был сиротой шестнадцать лет своей жизни, назвал ее мамой. Он видел счастливый неведомый сон. Возможно, Дамблдор прав в своем желании оградить, защитить. Гермиона провела ладошками по глазам, вытирая непрошеные слезы.
– Гермиона? – голос Дамблдора заставил девушку обернуться и в очередной раз подумать, как ему удается возникать из ниоткуда в самый нужный момент. – С добрым утром! Полагаю, ты пришла к какому-то решению.
– Доброе утро.
Девушка встала с пола и встретилась взглядом с директором. Он ждал. Гермиона нагнулась и подняла с соседней кровати черный свитер.
– Так как мне стерли память, хочу попросить вас вернуть это Малфою. Сама я уже не смогу.
– Спасибо, Гермиона, – директор взял свитер в руки. – Я исполню твою просьбу. Ты выбрала сложный путь, и никто не поручится за то, что твой выбор верный. Просто знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
– Я не уверена, смогу ли помочь Малфою. Я не знаю, как это сделать, но я готова попробовать. Он нужен вам?
– Он нужен всем нам. Драко может оказаться слишком грозным оружием в руках Волдеморта.
– Оружием?
Гермиона опустила глаза. Так страшно было осознавать, что великие люди так запросто играют жизнями простых смертных. «Оружие». Человек со своими мыслями и чувствами был для них только оружием, военным трофеем.
«Он нужен всем нам».
Гермиона отвернулась и посмотрела на Гарри.
– Что нужно делать?
– Для начала позавтракать. Вы, я полагаю, не ели со вчерашнего обеда.
Гермиона с удивлением поняла, что он прав. Она действительно не ела почти сутки. Что самое странное, есть совсем не хотелось. Но из уважения к Дамблдору, Гермиона послушно взяла с появившегося подноса бутерброд и принялась жевать его, запивая горячим чаем.
Покончив с завтраком, она вопросительно посмотрела на директора.
– А сейчас постарайтесь как можно подробнее вспомнить вчерашнее утро. Что вы делали, о чем говорили.
Гермиона закрыла глаза.
Легкий поцелуй мамы. Отец отвез в косой переулок. Гарри громко барабанит в дверь ее номера. Она с радостным визгом бросается ему на шею. Он смущенно хлопает ее по спине и улыбается, улыбается. Она предлагает погулять в парке. Он соглашается. Время еще есть.
Солнце. Яркое солнце, отражается от стекол очков высокого темноволосого паренька. Он что-то рассказывает о каком-то фильме, кажется. Потом быстрым шагом отходит к лотку с мороженым и возвращается с двумя порциями в руках. Они едят мороженое, которое быстро тает и пачкает их шоколадом. Гермиона достает носовой платок и пытается вытереть подбородок Гарри. Он смеется и говорит, что она сама похожа на шоколадный десерт. Он выхватывает из ее руки платок и начинает со смехом вытирать ее. Им весело и радостно. А потом… Гермиона отходит к урне выкинуть фантик и…
Девушка открыла глаза.
Дамблдор кивнул и, подойдя ближе, положил руку на ее плечо. Второй рукой он сжал кисть спящего Гарри.
Рывок, и они посреди залитого солнцем Центрального парка. Дамблдор усадил все еще спящего Гарри на скамейку и обернулся к девушке.
– Гарри не сидел, – произнесла Гермиона.
– Я сделаю так, что он будет помнить, как присел сюда. Посмотрите, все так?
Гермиона оглянулась. Та же девочка с весело торчащими косичками пыталась катать свою коляску, а мама все норовила поддержать ее под локоток. Слева мальчишки подбрасывали в воздух тот же яркий мячик. Значит, вот так выглядел беспечный парк через десять минут после того, как здесь разыгралась трагедия. Веселые лица, беззаботные улыбки…
Гермиона отвела взгляд от голубя, купающегося в луже, и кивнула директору.
Дамблдор встал позади скамейки, на которой сидел Гарри.
– Гермиона, помни. Ты весела и счастлива. Ничего этого не было. С Гарри сейчас все в порядке. Остальное зависит только от тебя.
Гермиона закусила губу и кивнула. Дамблдор сделал какой-то жест рукой и растворился. Гарри распахнул глаза и блаженно потянулся.
– Сегодня такая погода, что запросто уснуть.
Он улыбнулся, глядя куда-то вверх.
Гермиона нерешительно подошла и присела на край скамейки, заглядывая в его лицо.
Гарри, наконец-то, посмотрел на нее. Его взгляд был спокойным и безмятежным. Дамблдор знал, что делал. Для всего мира сейчас было тридцатое августа. И для всех это – единственная реальность. Для всех, кроме Гермионы Грейнджер.
– Что? – весело спросил Гарри. – У меня на лице шоколад?
– Нет, – пожала плечами Гермиона.
Она чувствовала себя неловко. Прекрасно понимала, что ведет себя странно, но просто не могла ничего с собой поделать. А ведь она даже не спросила у Дамблдора, как все прошло? Как Малфой? Вчера это было не нужно, ее волновал Гарри. А сегодня… Это тоже оказалось важным. Гарри был с ней, в безопасности. Малфой сегодня тоже, но завтра в шесть утра его ждало посещение фехтовального зала в этом проклятом замке. Да еще после исчезновения Гарри. Сложно было представить, на что способен Люциус Малфой просто в гневе. А если он еще узнает о роли сына. Желудок сжался.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – забеспокоился Гарри. – У тебя выражение лица какое-то странное. Я чем-то тебя обидел?
Он резко встал со скамейки, нервно теребя часы на руке. Гермиона тоже поднялась и бросилась ему на шею. Она уткнулась в такое знакомое и теплое плечо и… разревелась. Храбрая Гермиона Грейнджер, которая так редко плакала. За последние сутки она выплакала, наверное, годовой лимит.
Гарри опешил. В первую минуту он напрягся и неловко дотронулся до ее вздрагивающего плеча:
– Гермиона, пожалуйста… Что я сделал? Ну, не надо… Что мне сделать, чтобы ты не плакала?
Гермиона резко отстранилась и посмотрела в глаза цвета Надежды:
– Пообещай мне, пообещай мне, Гарри, что с тобой никогда ничего не случится. Что мы всегда будем общаться. Через двадцать, тридцать, пятьдесят лет. Скажи это.
Гарри растерялся окончательно. Такого порыва от всегда уравновешенной и прагматичной Гермионы он явно не ожидал.
– Эй, все будет хорошо, – выдавил он из себя.
– Пообещай!
– Гермиона, я могу пообещать только то, что зависит от меня. Мы всегда будем общаться, через двадцать, пятьдесят, сто лет. Честно.
– С тобой же ничего не случится?
– Идет война, Гермиона, – тихо, но твердо проговорил Гарри. – Я могу пообещать только то, что зависит от меня. Пока все не закончится, никто не может быть ни в чем уверен.
Девушка вытерла слезы и посмотрела на Гарри. Он моментально преобразился. Искры смеха исчезли из глаз. Сейчас казалось, что они просто померещились. Тяжелый взгляд, напряженные плечи. Да. Гарри уже не был тем ранимым и застенчивым подростком. Все изменилось. Теперь он тоже умел причинять боль, он научился ненавидеть. Это пугало Гермиону больше всего. Когда все было хорошо и радужно, это был ее Гарри. Но иногда… Этот взгляд, стиснутые зубы. В школе Гарри становился таким в присутствии Малфоя. Шестой курс был кошмаром. Они сталкивались такое бесчисленное количество раз, что девушка сбилась со счета. Причем, не всегда зачинщиком ссоры оказывался Малфой. Просто после смерти Сириуса в Гарри исчезла какая-то нить, которая еще удерживала его в рамках. Гермионе иногда казалось, что он мог бы убить Малфоя. В слизеринце для Гарри воплотились все ненавистные Пожиратели Смерти, которых он винил в гибели крестного. Глядя сейчас в напряженное лицо друга, Гермиона с ужасом поняла, какой безнадежной оказалась ее затея. Если делать выбор между ними… Гарри. Однозначно.
Отблески пламени прыгают по лицу и обнаженным плечам светловолосого юноши.
Гермиона тряхнула головой. Дамблдор просил помочь обоим.
Но как? Как? Если они сразу хватаются за палочки при виде друг друга. Если в такие моменты в Гарри пропадает вся доброта и человечность, а с Малфоя разом слетает весь аристократизм и воспитание. Два разъяренных зверя, готовых к страшной битве. Гермиона протянула руку и провела по мокрому пятну на его плече. Слезы.
– Я намочила твою футболку, – она улыбнулась.
Гарри не улыбнулся в ответ. Нужно уметь быстро переходить от раздражения к веселью. «Вот Малфой бы сумел», – некстати подумала Гермиона.
Девушка взяла друга за запястье и посмотрела на часы.
– Ой, нам пора. Рон уже заждался.
Гарри проследил за ее взглядом и кивнул.
– Точно.
Дорога до кафе, в котором они договорились встретиться, прошла в молчании. Гарри напевал что-то подозрительно депрессивное, а Гермиона ругала себя за несдержанность. Войдя в кафе, они сразу увидели Рона. Рыжеволосый парень радостно вскочил им навстречу. Он крепко пожал руку Гарри и хлопнул его по плечу, затем повернулся к Гермионе.
– Привет, здорово выглядишь.
– Спасибо. Ну ты и вырос, – искренне восхитилась девушка.
Если Гарри был выше на полголовы, то разговаривая с Роном, Гермиона осознала, что едва достает тому до плеча.
– Рон, – со смехом проговорила девушка, – куда ты растешь?
– К солнышку, – отшутился парень, – уж очень тепло люблю.
Он мотнул головой в сторону стола.
Гермиона села за круглый столик и посмотрела на Гарри. К ее радости, на его лице играла слабая улыбка, и напряжение, вызванное ее слезами, похоже, отпустило.
Рон плюхнулся на стул и объявил:
– А я уж было решил, что вас захватили в заложники. Хотел связываться с Дамблдором и организовывать спасательную операцию.
– Рон, не шути так, – осуждающе произнесла Гермиона и бросила быстрый взгляд на Гарри. Тот усмехнулся.
– Какие уж тут шутки? – откликнулся юноша. – Ты, Гарри, учти, с недавних пор тебе заказано опаздывать на встречи. Знаешь ли, ты, например, проспал, а весь Орден уже на ушах стоит: Куда делась Надежда Волшебного Мира?!
Гермиона сердито посмотрела на Рона, потом на Гарри. Рон ухмылялся. Гарри скривился на его фразу.
– Давайте уже закажем что-нибудь, – предложил он, беря меню со стола.
Обед прошел спокойно. Для всех, кроме Гермионы. Она не могла ничего с собой поделать. И, глядя на часы, все время вспоминала вторую реальность. Что она делала, что слышала, видела.
Хвала Мерлину, участия от нее в разговоре не требовалось. Гарри и Рон обсуждали новую модель метлы, которую Рон увидел сегодня в спортивном магазине, пока добирался до кафе. Гарри ее еще не видел и с интересом слушал восторженные рулады. Гермиона не интересовалась ни квиддичем, ни метлами, поэтому просто сидела и думала о… Малфое. Странно, но она переживала, за него. Что же с ней такое?
Вернул к действительности Гарри, который потянул ее за руку со словами:
– Доброе утро! Мы уже уходим.
Гермиона кивнула и встала из-за стола.
День прошел в бесцельной, на ее взгляд, прогулке по косому переулку. Естественно, сразу ринулись к пресловутой метле. Гермиона на автомате бродила за друзьями и думала, что другой вариант этого дня был гораздо насыщенней.
Вечером они наконец отправились в Нору.
Там ждал горячий ужин, искренняя радость родителей Рона… Гермиона почувствовала себя в тепле и уюте. Дома почти никого не было. Перси так и не вернулся под родительский кров, Чарли и Билл были где-то на задании Ордена, близнецы теперь жили в Лондоне. В Норе было непривычно тихо и до безобразия уютно. После ужина Гермиона твердо решила, что хочет спать, но Джинни, не слушая возражений, потащила девушку в свою комнату, показывать нарядную мантию. Ее подарили близнецы, не иначе как для того, чтобы младшая сестренка поразила всех на Рождественском балу. Гермиона с завистью смотрела на Джинни. Из нескладной серой мышки, которой та была на первых курсах, Вирджиния Уизли превратилась в ослепительно красивую девушку. Она часто меняла поклонников и свела с ума не одного юношу Хогвартса. И Гермиона завидовала. При всем своем уме, начитанности и прагматизме, она, по-девчоночьи, завидовала единственной дочери этой дружной семьи. В шестнадцать лет Джинни испробовала так много. А Гермиона в свои почти семнадцать видела один раз полуодетого парня. «Зато сразу Малфоя». Мысль заставила улыбнуться.
Ночью Гермиона спала без сновидений. Наверное, сказались усталость и нервное напряжение.
*
Последний день каникул прошел быстро. После завтрака девушки устроились на каком-то подобии шезлонгов в дальней части сада. Мальчишки отправились полетать.
Джинни читала какой-то журнал, а Гермиона просто лежала, закрыв глаза. Она сама не заметила, как задремала. Проснулась от жуткого визга Джинни. Сердце замерло. Что-то случилось! И уже через секунду она почувствовала, что именно. Поток ледяной воды обрушился на разгоряченное солнцем тело. Гермиона заверещала и вскочила на ноги. В паре метров безудержно хохотал Гарри, держа в руках пустое ведро. Рядом с ним умирал от смеха Рон с тем же атрибутом.
– Рональд Патрик Уизли, – громогласно объявила Джинни, – ты – труп.
Девушки переглянулись и повернулись к бывшим палачам, которые в считанные секунды превратились в жертв. Гарри сообразил первым и, бросив ведро, кинулся по саду, петляя между деревьями, как заяц. Рон думал чуть дольше. Джинни успела пнуть его перед стартом.
Гермиона неслась вслед удирающему Гарри. Да, с его физподготовкой она вряд ли догонит. Вряд ли? Ха! А палочка зачем? С недавних пор Гермиона с ней не расставалась. Следующий час окрестности оглашал злорадный смех девчонок и вопли истязаемых жертв. Чары щекотки, чары нескончаемого танца, чары левитации. И это только маленький перечень того, в чем так неожиданно пришлось попрактиковаться двум студенткам. Нора и окрестности стали тоже ненаносимы в связи с последними событиями. Поэтому можно было смело применять волшебные палочки, не боясь сов из Министерства.
Весело и светло. Вот только первое сентября не могло не наступить.
*
Сидя у окна на заднем сиденье маггловкого такси (решили, что это лучшая конспирация), Гермиона смотрела на пробегающий мимо пейзаж и до колик в животе боялась момента, когда придется очутиться на платформе 9 и ¾. Гарри и Рон о чем-то спорили.
– Земля вызывает Гермиону Грейнджер, – Рон пощелкал пальцами перед носом задумавшейся девушки. – Мы спорим, есть у тебя руны в этом году?
Гермиона попыталась вникнуть в суть вопроса. А потом поняла, что ребята спорят об изучаемых на седьмом курсе предметах.
– Да, есть, – кивнула девушка.
– Я же говорил! – Гарри радостно подбросил вверх кулак. – Спорить он со мной будет!
– Кому интересно таскаться на руны? – проворчал Рон.
– Кстати, – Гарри локтем припечатал Рона к спинке сиденья и наклонился вперед, чтобы видеть Гермиону, – а много народу на них вообще ходит?
– Восемь человек, – с улыбкой от этой сцены откликнулась Гермиона. Она так любила, когда они вели себя, как обычные подростки.
Рон сбросил руку Гарри и толкнул того в бок.
– Восемь человек?! Сдуреть! Столько народу тратит время на такую ерунду.
– Рон, – с упреком проговорила Гермиона, – древние руны – это очень интересно. Они позволяют…
Рон поспешно вытащил из кармана конфету и протянул Гермионе с самым искренним выражением на лице.
– Угощайся, – счастливо улыбаясь, проговорил он.
Гарри прыснул.
– Занудствую? – наморщив носик, спросила Гермиона.
– Есть чуть-чуть, – кивнул Рон и обнял ее за плечи. – Но мы тебя и такую любим. Правда, Гарри?
– Точно, – подтвердил тот с улыбкой.
Рон убрал руку и спросил:
– И все-таки кто ходит на эти руны?
Спросил просто так, но Гермиона ответила:
– В основном Когтевран – шесть человек. Я и один слизеринец.
Гарри снова нагнулся и сказал:
– Только не говори, что Крэбб или Гойл разбираются в древних рунах. Я этого не переживу.
Рон фыркнул.
– Я удивлена, что Крэбб и Гойл разбираются в английском алфавите, а ты про древние руны, – проговорила Гермиона. – Нет. Из Слизерина их посещает Малфой.
Гермиона пожалела о том, что ответила на вопрос Рона. В машине тут же повисла напряженная тишина. Гарри резко откинулся на спинку сиденья и отвернулся к окну. Рон стал внимательно изучать свои ногти.
Ох, до чего же все оказалось непросто!
========== Шанс ==========
Единственный шанс, незримый и еле заметный.
Нет-нет! Не исправить, а важное что-то успеть.
Он тенью скользнет сквозь прутья железные клетки,
Он сердце сумеет, легко затронув, согреть.
Поверишь в него и немые сломаешь преграды.
Плевать, что ценой может стать никчемная жизнь.
Ведь жизнь без него – это часть персонального ада,
Где день ото дня стремительно падаешь вниз.
Пусть только на вечер тебе он судьбою дается,
Пусть это не больше, чем кем-то разыгранный фарс,
Пусть мир неизбежно вверх дном перевернется…
Страшнее всего – не суметь использовать шанс.
Ох, до чего же все оказалось непросто!
До этого момента Нарцисса Блэк и не предполагала, как сложно добраться до кабинета трансфигурации и встретить как можно меньше знакомых лиц. Всего-то пара коридоров, и за это недолгое время Нарцисса умудрилась столкнуться, кажется, со всем шестым курсом школы Чародейства и Волшебства.
«И чего им по своим гостиным не сидится? Еще не хватало, чтобы кто-нибудь сказал Люциусу, что вместо занятий со Снейпом она быстрым шагом направлялась в кабинет трансфигурации».
– Привет, – кивнула Нарцисса очередной знакомой и свернула в последний спасительный коридор. Тут же пришлось удивленно приостановиться, потому что за углом беседовала интересная пара. Раньше Нарцисса никогда не замечала их вместе. Ремус Люпин собственной персоной с очень уж смущенным выражением лица, что-то тихо отвечал на вопрос… Фриды Забини. Увидев Нарциссу, он уставился на нее в упор. Это заставило Фриду обернуться и тоже впиться взглядом в слизеринку. Нарцисса кивнула обоим. Что еще она могла сделать в этой ситуации? Фрида изумленно вскинула брови, Люпин за ее спиной кивнул головой в сторону кабинета. Нарцисса все поняла и продолжила путь. За ее спиной раздался удивленный голос Забини:
– Что общего у тебя может быть с Блэк?
И тихий ответ:
– Ничего. С чего ты взяла, что у нас есть что-то общее?
– Она поздоровалась.
– Брось, наверняка – с тобой.
Что ответила на это Фрида, Нарцисса не слышала, потому что быстро проскользнула в кабинет и закрыла дверь. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Она рисковала, страшно рисковала, но иначе просто не могла. Ей во что бы то ни стало нужно узнать, что с Сириусом. Девушка глубоко вздохнула и принялась нервно расхаживать по кабинету.
«Интересно, а что общего может быть у Люпина с Фридой? Вот это действительно вопрос. Да сколько же можно болтать?!» Девушка раздраженно посмотрела на часы: 14:05.
Дверь скрипнула, заставив ее вздрогнуть. На пороге появился Люпин. Он вошел, наложив на дверь запирающее заклятие. Нарцисса с удивлением проследила за его действиями.
– У меня здесь взыскание, так что никто другой, вроде бы, не должен прийти. Прости за опоздание.
Он быстро пересек помещение и бросил рюкзак на ближайшую парту.
– Ну? – нетерпеливо произнесла Нарцисса.
Люпин внимательно посмотрел на нее и глубоко вздохнул.
– Да, прекрати же ты меня пугать! – не выдержала девушка. – На тебя что, веритас наложить?
Люпин опустил взгляд и тихо проговорил:
– Сириус в лазарете.
Из груди Нарциссы вырвался резкий выдох.
– И? Что? Что с ним?
– С ним произошел несчастный случай, – по-прежнему глядя в пол, проговорил Люпин, – что именно, не спрашивай. Мадам Помфри обещала, что он поправится к концу недели.
– К концу недели? – в ужасе выдохнула Нарцисса
– Да, так что ты не волнуйся. Хвала Мерлину, ничего серьезного.
Нарцисса обессиленно опустилась на ближайшую парту. Волна облегчения от того, что он жив, перехлестнулась с волной отчаяния. Неделя. С недавних пор для девушки этот отрезок времени стал длиною в целую жизнь. И снова жизнь без него. Отчаянно захотелось разреветься. Вот только такой роскоши всегда сдержанная Нарцисса Блэк никак не могла себе позволить. Эмоции – это для простых смертных, не для нее.
Девушка глубоко вздохнула и посмотрела на Люпина, в который раз за сегодняшний день поразившись тому, как плохо тот выглядит. Темные круги под глазами, ускользающий взгляд, осторожные движения. Она впервые подумала о том, что он тоже человек и у него могут быть свои проблемы, переживания, несчастья.
– Что с тобой произошло? – неожиданно спросила девушка.
Вопрос заставил его вздрогнуть и поднять голову.
– Ничего. С чего ты взяла?
– Брось. У тебя такой вид, словно тебя били пару дней, не переставая. Это как-то связано с Сириусом?
Лучше бы она не говорила этой опрометчивой фразы. Всегда такой спокойный и уравновешенный Ремус Люпин внезапно взвился и выкрикнул:
– Да! Связано! Это я виноват в том, что произошло с Сириусом! Только я! Довольна?
Он выкрикнул это так яростно, словно на самом деле считал ее виновной во всех своих несчастьях.
Нарцисса подскочила от неожиданности. Она с удивлением смотрела на то, как серо-зеленые глаза наливаются болью и какой-то тупой безысходностью. Сейчас он поразительно напоминал затравленного зверя, оказавшегося в ловушке, и это было так страшно. Вспышки гнева и раздражения были присущи Сириусу или Поттеру, насколько могла судить Нарцисса по своим наблюдениям. Но она никогда не ожидала подобного от этого всегда спокойного юноши. Что же с ним происходит?
Люпин, взяв себя в руки, сделал шаг назад и резко отвернулся. Несколько раз вздохнув, он тихо произнес:
– Прости. Я не хотел. Это…
– Что же вы с собой делаете, мальчики? – тихий голос Нарциссы заставил его оглянуться. Девушка смотрела в пространство и вдруг внезапно повернулась, огорошив его вопросом:
– Я могу чем-нибудь помочь?
После этой фразы Люпину захотелось истерически рассмеяться. Во-первых, никто бы не поверил, что холодная и равнодушная Нарцисса Блэк может так искренне предлагать помощь, а во-вторых… Ее жизнь летела в тартарары прямо на глазах. Ей бы самой кто помог… а она…
Люпин посмотрел в серые глаза и в очередной раз поразился выдержке этой хрупкой девушки. Жизнь самого юноши была страшной и необратимой, но уже привычной и предсказуемой. А вот что ожидало Нарциссу, не взялся бы предсказать никто. Но его встретил спокойный взгляд. Если она и боялась, то чертовски хорошо умела это скрывать.
– Спасибо, – искренне проговорил Люпин, – но, к сожалению, ты ничем не сможешь мне помочь.
– Ты правда считаешь себя виноватым в несчастном случае с Сириусом?
Люпин отрывисто кивнул. Он не мог рассказать правду, но, казалось, она могла воспринимать его эмоции и отчаянные метания.
– Ты навещал Сириуса?
Вопрос застал врасплох. Юноша отрицательно помотал головой и после небольшой паузы тихо добавил:
– К нему не пускают.
– Ты боишься, – уверенно констатировала девушка, – я не верю, что ты не смог бы пройти, если бы хотел.
– Нет! То есть, да! – сдался наконец гриффиндорец.
– Глупо! – откликнулась Нарцисса, – важные шаги нельзя откладывать на потом. Может оказаться слишком поздно.
– Я не уверен, что Сириус захочет меня видеть, – Люпин наконец произнес вслух то, что мешало дышать два долгих дня.
Почему-то сказать это Нарциссе Блэк оказалось намного легче, чем Джеймсу, Лили, Питеру. Странно? Да нет, как раз правильно.
– Ерунда! – уверенно проговорила Нарцисса. – Сириус твой друг. Он никогда не отвернется от тебя. Знаешь, из всей вашей компании он всегда отзывался о тебе по-особому.
– Нет, они ближе с Джимом.
– Поттер – партнер в безумствах и безрассудных выходках. А ты… Порой твое присутствие не давало Сириусу перешагнуть через какие-то рамки. Не всегда, конечно, но довольно часто. Он как-то сказал, что если бы не было тебя, то совесть давно разобрала бы его на кучу маленьких Сириусов Блэков. Он не может злиться на тебя. Ты ему нужен.
Ремус Люпин потрясенно смотрел на светловолосую девушку в форме Слизерина. Голова шла кругом.
– Я никогда не думал… – с трудом выдавил он.
– Конечно, мужчинам это, по-моему, вообще не свойственно, – весело заметила Нарцисса, – и, естественно, Сириус никогда не скажет тебе об этом вслух. Считай, что за него это сделала я.
