Текст книги "Я никогда тебе не покорюсь (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)
– Какая ерунда! Зачем Павилу соглашаться на такой обмен? Он ведь наемник, а не жертвенный барашек. Как-то все это очень странно. Откуда вдруг взялась чужая армия, к тому ж враждебная по отношению к наемникам. На юг от нас нет обитаемых миров, там горы, а за ними неизведанные земли… Постой-ка, а не могут это быть монахи Шельбы? Я слышал, что они и раньше были с генералом на ножах. Он сжег их монастырь и вроде бы как победил, но так ли это, толком так никто не знает… Сувон, ты вроде бы сказал, Павил уехал, – я торопился и перескакивал с одного на другое, – где он сейчас? Не может же он в самом деле сдаться предводителю южан? Ну разве только повредился головой?
– Я только евнух, господин, и многого не знаю, – хмыкнул слуга, – но слышал, что Его Превосходительство весьма обеспокоен. Во-первых, его воинам пора домой, а путь им преграждает эта армия, а во-вторых, его волнует откровенная враждебность неизвестных. Конечно же, их предводитель не дурак, он ясно понимал, что Павил не пойдет на сделку с ним и не пожертвует собой ради каких-то принцев, но все равно поймал их и удерживает у себя. Цель его больше чем ясна – поссорить Павила и короля Цахира. Павил не согласится сдаться и наследники окажутся в опасности, тогда разгневанного и отчаявшегося короля легко склонить на свою сторону, пообещав сохранить принцам жизнь. Цахирская армия повернет мечи против недавних союзников и наемники окажутся зажатыми в клещи, тем паче на чужой земле, где их тоже ненавидят все – от мала до велика. Так что генералу сейчас есть о чем призадуматься и поломать голову.
– Для евнуха ты слишком мудр, Сувон, – приподнимаясь на постели, усмехнулся я. – Как думаешь, нет шансов для меня воспользоваться этой мутной ситуацией и убежать? Насколько я могу припомнить, с монахами отец тоже не слишком ладил, однако же открыто и не воевал. Но что касается Цахира, тут я вообще не понял ничего, что за причина побудила их идти на нас войной? Может быть, дядюшка узнал, что моя мать покончила с собой, а не болела, как ему солгал отец? И что он плохо обращался с ней?
– Боюсь, что шансов нет, Ваше Высочество, – отрицательно помотал головой евнух, отвечая на мой первый вопрос, – Мальина приказала сторожить вас, как зеницу ока, стража сменяется и днем, и ночью. Кроме того, все гарнизоны, кроме двух, вернулись в город, дворец едва не ломится от вражеских солдат.
– Да знаю, так спросил, на всякий случай. Хм, интересно, что же будет дальше?
– Быть, все повернется в нашу сторону, если южане и цахирцы победят?
– От дядюшки я ничего хорошего не жду. Раз он пошел на нас войной, значит, была серьезная причина. Он враг, и этого не изменить, так что не вижу пользы для Таргасы ни в случае победы Павила, ни если верх одержит армия Цахира, – в раздумье отозвался я. – Сувон, ты знаешь поразительные вещи. Тебе б лазутчиком служить, а не рабом.
– Его Величество король относился ко мне как к личной собачонке, а разве кто обращает внимание на собаку? Поэтому я все и знал, – горько усмехнулся он. – Павил, конечно, не такой, ему нет никакой причины доверять чужому человеку, но я привык во все вникать и появляться в нужном месте, причем так незаметно и невинно, что на меня ни разу не подумали, что я нарочно… Но, принц, если ваш дядюшка был зол на вашего отца, то почему он не явился победителем в столицу, чтобы забрать врага к себе и наказать?
– Король Цахира трус, привыкший делать все чужими руками, поэтому он нанял Павила, и думаю, добавил в договор и пункт о том, чтобы отца отдали ему в плен живым. Наверно, он еще не знает, что случилось в день захвата королевского дворца и будет страшно зол, поэтому захочет сделать из меня отдушину для мести, я знаю этого мерзавца.
– Но как же так? Ведь вы его родной племянник?
– А также претендент на трон, который он желает передать одному из своих сыновей. Если я попаду к нему, Сувон, то он меня немедленно казнит, так что сейчас я оказался между молотом и наковальней. О, моя бедная страна, что же с тобою будет после этой новой битвы?
***
На наскоро созванном военном совете царило напряженное молчание. Военачальники слушали Павила, который детально описывал им положение дел.
– Итак, вы видите, в каком мы оказалась трудном положении. Король Цахира предал нас, больше того, пообещал южанам, что приложит все усилия, чтобы достать меня. Я это слышал собственными ушами, потому что сопровождал предателя на переговоры с вожаком чужой армии под видом одного из воинов. Он вышел из палатки совершенно другим человеком и надменным тоном объявил нам об этом, повелев передать Павилу, то есть мне, что разрывает наш контракт и объявляет беспощадную войну. Теперь две армии стоят у стен столицы, а здесь, внутри, враждебные нам жители Таргасы, так что нам предстоит решить, что станем делать – дадим сражение, или уйдем, пока враги окончательно не замкнули нас в клещи окружения, но и тогда кровавого столкновения избежать не удастся.
– Дадим сражение! Мы никогда не бегали, как зайцы, от врагов, Павил! – загудели военачальники. – Но кто эти южане? Почему они настроены к нам так враждебно?
– Я думаю, не ошибусь, предположив, что это армия монахов Шельбы, с которой в прошлом мы не раз дрались. Здесь на совете есть военачальники, которые участвовали и в осаде крепости-монастыря, и помнят, как все это было. Мы так и не смогли заставить их принять открытый бой и забросали крепость огненными стрелами. Огонь был так силен, что воины почувствовали ужас, поэтому мы только бегло осмотрели головешки, но я еще тогда подумал, что все это довольно странно, и эти демоны, возможно, не погибли, а как-то незаметно умудрились ускользнуть.
– Монахи Шельбы? Эти негодяи? Тогда тем более нам надо их побить!
– Не все так просто, братья, – мрачно сдвинул брови Павил. – Как я уже сказал, сейчас мы на враждебной территории, так что поддержки ждать ни от кого нельзя, скорей наоборот удара в спину. Пока мы ехали из лагеря южан, я присмотрел только одно подходящее для боя место. За лесом есть удобная площадка, справа река, так что оттуда ждать засады не придется, и отступ есть, на случай если сможем обмануть врага, что поддаемся, и этим заманить в ловушку. Резервный полк сегодня же уйдет из города и скрытно расположится в лесу. Нам надо вынудить врага сражаться здесь. Бой будет тяжким, но не забывайте – главное, как можно меньше рисковать людьми! Иначе мы не сможем выбраться отсюда. Мальина, что с подземными ходами? Нашли то ответвление, которое ведет за город?
– Нашли, как раз в том месте, что ты показал на плане. Но там завал, сейчас рабы его разбирают. Король Таргасы нерадив, он не заботился о подземельях.
– Ход должен быть расчищен полностью, возможно, нам придется им воспользоваться. На этом все, совет закончен, вы знаете, что нужно делать. Мальина, на два слова. Как себя чувствует принц Герберт?
– Принц Герберт, Павил? – усмехнулась ханайка. – Разве сейчас есть повод беспокоиться о нем?
– Сейчас у нас с ним появился общий враг. Это существенно меняет дело. Возможно, мне удастся получить союзника в войне с объединенной армией Цахира и южан, тогда бы мы могли не опасаться за тылы.
– С ума сошел? С чего он будет с нами заодно? После всего, что мы с ним вытворяли! И почему ты посчитал монахов Шельбы и его врагами, Вил?
– Враг Герберта не Шельба, а король Цахира. Вождю монахов нужен я, а королю Цахира – принц. Об этом оба также объявили нашим воинам, сказав, что можно избежать войны, если мы оба будем выданы им в качестве военнопленных.
– Но для чего цахирскому монарху принц Таргасы? Насколько мне известно, он его родной племянник? Постой-постой, не говори ни слова… Ах, да, конечно, я ж сама родилась во дворце, и мне известны все интриги возле трона! Старый пройдоха видит в Герберте помеху для своих сынков, которые сейчас сидят в заложниках у этого монаха.
– Не только в этом дело, Маль. Король Цахира что-то разузнал о горькой участи своей сестры, королевы Луизы, и видит в принце козла отпущения, на котором он может отыграться за грешки его отца… Как, впрочем, и я сам, когда был ослеплен безумной яростью и местью, – тише добавил он, отвернувшись в сторону.
– Что ты сказал?
– Так. Ничего. Я не сказал тебе, что заключая сделку, я обещал королю Цахира отдать ему живым ненавистного зятя. Однако старый негодяй меня переиграл и вынудил убить его. Король Цахира этого еще не знал, а услыхав, что враг его мертвец, рассвирепел, как лев.
– Надеяться на помощь принца глупо, Вил, – немного помолчав, твердо возразила Мальина. – Он доказал уже, что на себя ему плевать, когда вторично сдался в плен. С чего ему теперь объединяться с нами? Ну разве что пообещаешь возвратить ему корону?
– На это он как раз не купится, как ты его не поняла? Чтобы он стал на нашу сторону, нужны гарантии чего-то большего, к примеру, независимость Таргасы, но этого я обещать сегодня не смогу. Честно скажу ему об этом, он парень умный, сам поймет и примет правильное решение. Так где он, Маль? Надеюсь, ты не сделала с ним ничего плохого?
– Он в комнате Сувона. Рана воспалилась, и я позвала к нему лекаря, – нехотя выдавила из себя ханайка, ревниво наблюдая за разлившимся по лицу генерала волнением. – Вил, не ходи. Этот упрямец, может быть, уже отправился в долину теней…
– Что? Где ты его держала эти дни? Разве забыла, что он был ранен, спасая мою жизнь? Мальина, я не ожидал! Если с ним что-нибудь случится, я не прощу тебя! – вскричал генерал, бросаясь вниз, где находились комнаты прислуги. – Дерьмо, ну почему все как нарочно. И этот чертов молодой монах! Он мыслит точно так же, как и я! Беспроигрышный ход – пленить наследников и шантажировать отца, чтоб получить союзника в борьбе со мной! Хотел бы поглядеть я этому стратегу в морду!
Герберт
– Что? Помогать тебе? – мне показалось, я ослышался. – Ты плохо спал с тех пор, как получил известие о появлении врагов, или чего-то съел не то? С какого перепугу мне сотрудничать с тобой?
– Ты ведь уже все знаешь, так, твое Высочество? – с горькой иронией ответил Павил. – Евнух все доложил, пройдоха и шпион? Сначала я хотел его отправить из дворца куда подальше, но польза от него имеется, так что оставил при себе. Можешь не помогать, тем более что выбор есть. Твой дядя очень по тебе скучает, так что готовься к родственным объятиям, мой друг. А если заодно с тобой и я отправлюсь в лагерь чужаков, то будем вместе наслаждаться “ласковым приемом”. Как тебе эдакое будущее? Мои наемники уйдут, мы будем корчиться на дыбе, а в это время обе армии займут столицу и твой кузен взойдет на трон. Что сделает он со страной, можешь себе представить?
– Могу. Он высосет все соки из народа. Но что с того? – недоуменно покосившись на Павила, отозвался я. – Витор был временным наместником, безмозглый идиот, а теплое местечко на высоком троне ждало кузена, даже без этой чертовой войны. Что изменилось, объясни мне?
– Еще вчера ты был бессилен что-то изменить. Сегодня можешь, вот что изменилось, – пожав плечами, заявил он. – Если мы победим, то никакого Цахира не будет. Таргаса обретет свободу.
– Хочешь сказать, что ты вернешь мне трон? – усмехнулся я, не веря ни единому его слову. – Так сильно хочешь победить, что врешь без зазрения совести?
– Хочу спасти своих людей, – просто ответил он, – а это в данных обстоятельствах совсем непросто. О троне речи не веду пока, но если ты подумаешь, то согласишься – наша победа для Таргасы выгодней, чем если победят Цахир и южане.
– Допустим, я согласен. Что я должен делать, генерал?
Он ясно и понятно, в нескольких словах все изложил, и я был настолько потрясен его безупречной логикой, что несколько минут просто смотрел в его лицо, невольно восхищаясь гением его стратегии и гибкого ума.
========== Глава 10 Интеллектуальное упражнение. ==========
Герберт
– Ты веришь ему, принц? – спросил Сет.
– Не важно, верю ли ему, но в данных обстоятельствах у нас нет выбора. Под стенами столицы армия южан и моего любезного дядюшки, отныне повернувшего мечи против недавнего союзника. От нас требуется пока не так уж и много, друг мой – поддержать Павила с тыла, чтобы он мог не опасаться удара в спину и не отвлекаться на два фронта, ибо в таком случае на победу рассчитывать почти не приходится. Пусть они бьются меж собой – южане и наемник, это уже не наша война, меня заботит лишь тот факт, что призом победителю станет, как ни прискорбно это осознавать, наше несчастное королевство.
– Я понял, принц. Сегодня на совете все решим.
– От нашей армии хоть что-нибудь осталось?
– Немногим больше двух полков, Ваше Высочество.
– Ну что же, я думал, что и этого не наберется, Сет. Пойдем, нужно узнать мнение сотников до начала совета.
Признаться, я несколько колебался перед разговором с военачальниками, но сотники отнеслись к новости об участии в боевых действиях с большим энтузиазмом, уверив меня, что и рядовые воины настроены также.
– По сути все они наши враги, принц – и Павил, и цахирцы, и южане, – выразил общую мысль один из командиров. – Уже давно сидим по норам, словно крысы, а тут такая возможность хлебнуть свежего ветерка и понюхать пороха. Не сомневайтесь, уже к вечеру полки будут проходить тренировки и получать боевую задачу.
На следующий день полки Таргасы влились в ряды армии Павила. Несколько отрядов было оставлено в городе, остальные ждали своей очереди вступить в бой в составе резервного полка, добровольцы вызвались служить в разведке, имея в арсенале отличное знание местности, что делало их незаменимыми. Координировал действия таргаских войск оставшийся в живых полковник Вельес, чему я был несказанно рад, ибо знал не понаслышке о выдающихся способностях этого человека. Я взял на себя командование резервом, тренируясь и разминая застывшие от долгого бездействия мышцы. Рана почти затянулась, но все-таки давала о себе знать, особенно после напряженного дня, проведенного в седле.
Павила видел мало, ибо он постоянно был в разъездах по расположениям полков, и только поздно вечером командиры собирались в его палатке на скромный ужин, где обсуждали результаты полученных донесений и свежие новости о движении противника. Его сосредоточенный суровый взгляд, жесткие категоричные приказы, но вместе с тем неподдельная забота о сохранности своей армии – в эти два дня я увидел его словно с другой стороны, чем прежде, когда он был просто моим личным тираном. Прежнее уважение к его военному гению вернулось, и я с нетерпением ждал решающего дня, чтобы увидеть его в настоящем большом деле.
***
– Узнали что-нибудь про молодого полководца? – нетерпеливо спросил Павил вернувшихся с особого задания разведчиков. – Как его имя, методы ведения войны?
– Немного, генерал, – несколько виновато начал говорить старший группы. – Как вам известно, за южными горами начинаются неизведанные земли. Мало кто там бывал, но мы нашли такого человека. Чужая армия из тех краев, а полководец их довольно смел, он поломал все устоявшиеся приемы военной стратегии и придумал свои, что позволило ему наголову разбить степные племена, обитающие за горной грядой.
– Разбил степные племена? Этих воинственных и кровожадных варваров, которыми пугают женщин и детей? Так значит, он один из них?
– Нет, не из них. Вы были правы, предполагая, что наши новые враги оказались старыми. Это действительно монахи Шельбы. Они выбрались из крепости во время того давнего пожара через подземный ход и сбежали на юг. Подробностей узнать не удалось, возможно, как и мы, они жили какое-то время по эту сторону гор, но позже перешли гряду и обосновались за ней.
– Хм, похоже, что их предводитель действительно незаурядный человек. Он изменил все устоявшиеся правила ведения войны? И как он добивается победы?
– Его действия похожи на ваши, генерал, – ответил разведчик.– Все воины разбиты на небольшие самостоятельные отряды, каждый действует в соответствии со своей задачей и не рассчитывает на поддержку других. В отличие от большинства королевских войск севера, командиры отрядов находятся на поле боя вместе со своими людьми, и им позволено действовать согласно собственной инициативе, в результате отряды гибко реагируют на постоянно меняющуюся обстановку боя и без труда перестраиваются под нее, быстро приспосабливаясь к новым условиям.
– Как его имя, ты узнал?
– Они зовут его Рой Найлз. Авторитет этого человека среди армии южан огромен. Мы не смогли проникнуть в их лагерь, но наблюдали за смотром войск на равнине у реки. Слышали, как ревели сотни глоток, когда он появился перед воинами, видели, как загорались восторженным восхищением их глаза. Словно какая-то искра пролетала от одного солдата к другому, овладевая их душами и сердцами. Это напоминало колдовство или магию, мой генерал! Каждый человек в этой треклятой армии почти что молится на своего командира. Их трудно будет…
– … победить, – закончил за него Павил. – Но, кажется, я знаю, как. Вы сделали большое дело, Катер, и главное, вовремя. Кто предупрежден, тот вооружен, это второе правило ведения войны.
– А первое? – не удержался я.
– Первое? – усмехнулся он. – Узнаешь завтра, перед боем, принц.
***
– В любой ситуации сохраняйте хладнокровие и здравый смысл, – слова Павила звучали вроде бы негромко, но их слышал каждый из выстроившихся на дворцовой площади воинов, такая стояла здесь тишина. – Помните, что война – это не что иное, как интеллектуальное упражнение. Если в пылу сражения вы позволите гневу овладеть разумом, вас просто зарубят, или вы нечаянно убьете своего же товарища. Я каждый раз говорю вам эти слова перед битвой, потому что главной своей задачей, как командира, считал и считаю сохранность ваших жизней. Не лезьте на рожон, старайтесь трезво оценивать ситуацию, даже если в пылу боя это становится порой невозможным.
– Да, генерал! – дружно выкрикнула армия. – Мы победим!
В следующие полдня я смог воочию оценить весь полководческий талант генерала. Гибкость тактики, мгновенное реагирование на изменение обстановки на поле боя, единственно верные решения, принимаемые им решительно и смело. Но и противник был ему под стать, это стало очевидно с первых же минут главного сражения, произошедшего у стен столицы. Рой Майлз ловко уклонился от выбранного Павилом места битвы, навязав ему свою, менее выгодную для наемников позицию, но генерал и здесь оказался на высоте. Мгновенно переставив силы, чем сумел свести на нет преимущества южан, однако дополнительные потери в живой силе оказались неминуемы, и на лицо командира легла черная тень недовольства, но глаза заблестели азартом, как часто бывает в поединке с достойным соперником, обойти которого становится делом чести.
– Человеческая жизнь – самая дешевая вещь в нашем мире, я постоянно испытываю боль за погубленных мною людей, Герберт, – эти слова, которые я никак не ожидал услышать от кровавого наемника, снова открыли мне совершенно неизведанную сторону его натуры. – В конечном счете любая война бессмысленна, она порождена алчностью и жаждой власти единиц, толкающих на смерть тысячи. Так и сейчас: неважно, на чьей стороне будет победа – в любом случае в настоящем выигрыше будут немногие. А мы, наемники, лишь исполнители чужих капризов, если погибну я, мое место займет победитель, чтобы по-прежнему сражаться за чьи-то интересы, кроша при этом в пыль людей и города.
Отряды противника действовали четко и слаженно, каждый по отдельности, как и говорил разведчик, но все-таки все сообща. Павил воспользовался этим, чтобы четко провести контратаку, заманив несколько подразделений южан в лес, где преимущество было полностью на стороне наемников, которых поддерживали силы наших лучников, снимавших врагов меткими выстрелами. Южане быстро сообразили, что позиция невыигрышна и отошли, однако засадный полк преградил им дорогу. Можно было бы ожидать их полного окружения и гибели, но командиры сумели вывести людей из-под двойного огня, воспользовавшись тем же лесом, который ранее подставил их под удар, а теперь стал спасением. Преследование противника по чаще равносильно самоубийству, и ни один здравомыслящий сотник никогда не отдаст такой приказ – на этом и сыграли враги, обойдясь в этом инциденте минимальными потерями.
Второй день ожесточенного сражения дал Павилу значительное преимущество, однако вражеский полководец сделал несколько обманных маневров, значительно смешавших планы генерала. Разведка доложила о скрытом в овраге резервном полку врага, и кроме того, на пути наступавших войск наемников засели цахирские лучники, что создавало дополнительную опасность для наемников. Усмехнувшись, генерал тут же все переиграл, изменив пути следования своих полков, и они появились с совершенно неожиданной для южан стороны, с яростью и ожесточением набросившись на ошеломленного врага. Их командиры быстро отдали новый приказ, но несколько секунд растерянности стоили многим из них жизни, значительно подорвав боевой дух всего отряда в целом.
Один из столичных подземных ходов заканчивался у реки большой пещерой. Я давно смотрел на ее огромный зев, заросший по бокам кустарником, прикидывая, как бы использовать это место с пользой. Павил проследил за моим взглядом и согласно кивнул.
– Ты верно мыслишь, принц, – почти дружески хлопнув меня по плечу, сказал он, – сможешь заманить туда стайку пташек? Постарайся не убивать их всех, заложники нам будут кстати. Если он настоящий командир, который ценит жизнь своих людей, то будет вынужден подумать об их участи и сесть за стол переговоров. Его элитные бойцы в обмен на двух никчемных принцев и предателя отца, чем не выгодная сделка?
Мы спрятали в пещере основную часть отряда и бросились на врага малым числом воинов. Южане, понадеявшись на легкую победу, последовали за нами под самые своды подземелья, и тут их окружили со всех сторон, вынудили сложить оружие и сдаться в плен. Монахи оказали яростное сопротивление, пытались биться врукопашную, но силы были слишком неравны. Их связали и повели вглубь подземелья, где нашлось давно заброшенное помещение с довольно крепкой дверью. Втолкнув плененных врагов внутрь, наши воины задвинули засов, оставив их в кромешной темноте. Оставив у дверей надежную охрану, я пошел докладывать Павилу об удачно проведенной операции.
***
Среди военнопленных я заметил одного седого человека, но еще раньше меня на него обратил внимание Павил. Лицо его перекосило гримасой гнева, взмахом руки он приказал доставить старика в его палатку. Я знал, что лучше мне уйти, ибо подслушивать нехорошо, но сильное чувство, отнюдь не связанное с простым любопытством, заставило остановиться, и я замер с левой стороны палатки, где было сделано в плотной ткани небольшое окно. Отсюда все было прекрасно видно, и я отчетливо слышал каждое сказанное ими слово…
– Я знаю тебя, ты Магистр, – заявил генерал, сверля его глазами, сверкавшими яростью и болью, – но почему ты до сих пор в строю, хотя давно уже преклонных лет?
– Ты что-то хочешь у меня узнать, Павил? – устало усмехнулся старый монах, – так спрашивай по существу, не тратя время на ненужные вопросы. Да, и еще, чтоб ты не заблуждался: я не Магистр, всего лишь Мастер Кирен, вот так ко мне и обращайся, если желаешь показать учтивость и уважение к возрасту…
– Я никогда не отличался вежливостью, старик, – нетерпеливо перебил генерал, – особенно к своим врагам. Ты был одним из тех, кто командовал обороной вашей крепости. Скажи мне, как вы уцелели? Слышал, из вашего монастыря был тайный ход наружу?
– Конечно, был, – монах вздохнул, поднял вверх связанные руки и потер висок, – ты ж не дурак, чтобы поверить в нашу сдачу. Да ты и не поверил, разве нет? Однако же ты был беспечен, оставаясь здесь так долго. Найлз счел это благоприятным знаком, чтобы разом завершить и нашу давнюю вражду, достав тебя, и отомстить за столь же давнее предательство королю Таргасы, когда он отказался поддержать нас в праведной борьбе с тобой, кровавый зверь!
– Достать меня не так легко, – мягче, чем можно было ожидать, заметил Павил. – Кто этот Найлз, монах? О ком ты говорил сейчас?
– Ты же хотел спросить не только о той давней осаде, – похоже, этот человек мастерски умел обходить молчанием большинство из задаваемых ему вопросов, направляя разговор в другое, нужное ему русло. – Тебя интересует отданный на воспитание младенец. Это случилось девятнадцать лет назад. Ты хочешь знать, где он сейчас, не так ли, Павил?
Глаза седого старика насмешливо сузились, но по лицу прошла заметная гримаса боли. Это сочетание столь разных чувств было удивительным, но вместе с тем пугающе неестественным. Должно быть, это уловил не только я, но Павил тоже. Он несколько секунд молчал, как будто собираясь с духом.
– Он выжил в том пожаре, Мастер Кирен? – слова давались Павилу с трудом.
– Твой сын, Павил, – теперь старый монах открыто насмехался над своим врагом, – ты хочешь знать, что стало с этим мальчиком, которого ты так давно и безуспешно ищешь? Зачем тебе его искать? Прошло немало лет, и он тебе совсем чужой. Ты не узнаешь его после стольких лет. Ты ведь недолго видел малыша, причем ребенком?
– Это не твоя забота, старик! – генерал начинал терять терпение. – Где он сейчас? Он жил у вас в монастыре, но этого в то время я не знал, иначе, может быть, и не было бы никакой осады. Он среди вас? Сейчас же отвечай, иначе…
– Иначе что? Будешь меня пытать? – коварно усмехнулся монах. – Но почему я должен говорить тебе? Ты наш безжалостный и ненавистный враг, ради победы над тобой все эти годы мы растили мощь, тренировали новых воинов, готовились к войне. Наш полководец Найлз отважен и умен, он мало в чем тебе уступит, мы воспитали его так, чтобы он мог сразиться с тобой на равных! Уверен, что и нынче он не дрогнет, и даже ради наших жизней не пойдет на поводу у дьявола, каким являешься ты, кровожадный негодяй!
– Тот, кто не ценит жизнь своих людей, не может быть достойным командиром, – возразил Павил. – Пытать тебя не буду, это бесполезно, а вот оставить умирать во тьме – могу. Что же касается вашего Найлза, скоро мы узнаем его суть. Возможно, он такой же, как и я, кровавый негодяй, если решит, что можно бросить вас на произвол судьбы. Подземный ход непрочен, обвалить его совсем несложно, та комната, где заперты сейчас ваши монахи, станет навечно вашим склепом, Мастер.
– Мне жаль тебя, Павил, – сказал старик, – ради чего живешь на этом свете? Служишь убийцей тем, кто жаждет власти и богатства? Задумайся, есть ли на свете человек, которому ты дорог? Который ждет тебя, глядит в окно и беспокоится, поел ты, отдохнул, не ранен ли в бою?
– Заткнись, старик, не стоит так открыто лицемерить, – голос Павила звучал безжизненно и равнодушно, – тебе чужды по отношению ко мне такие чувства, как сочувствие, иначе ты бы мне сказал, жив мой Гохэ или давно лежит в земле… Проваливай к своим, а я пока пошлю за вашим командиром. Посмотрим, что за человек ваш Найлз. Я буду говорить о выгодном обмене пленниками только с ним!
На лице монаха мелькнула торжествующая зловещая ухмылка, чем-то напомнившая мне оскал отца, так поразивший меня в роковой день в тронном зале, и я подумал, уж не тот ли самый Гохэ стал ныне предводителем монахов Роем Найлзом? И если это так, то мой отец поистине вселенский черный дьявол, раз умудрился даже после жизни столкнуть лоб в лоб отца и сына в смертном поединке, сделав родных людей заклятыми врагами!
***
– Рой, что мы будем делать? Один из наших лучших отрядов попал в ловушку и пленен! И вместе с ними Мастер Кирен!
– Что ты сказал, Кайл? Мой учитель был на поле боя? Но разве я не приказал вам охранять его как можно лучше?
Рой Найлз рывком содрал с лица черную полумаску, а с ней вместе и головную повязку, явив другу и соратнику лицо очень молодого человека. Спутанная черная шевелюра, прямой нос и широкие губы могли ввести в заблуждение любого, кто пожелал бы построить догадку о происхождении Роя, но чистый высокий лоб словно подчеркивал благородство черт хозяина, выдавая его отнюдь не простую наследственность. Яркие зеленые глаза дополняли необычный облик юноши, сочетая в себе странную смесь уязвимости и властной силы – сейчас они метали гневные молнии, но вместе с тем как бы молили о пощаде: “О, пусть известие о плене Мастера не подтвердится!..”
Но предводитель знал, что это правда. Учитель, нет, почти отец, который вырастил его и воспитал, сейчас в плену у кровожадного чудовища. Того самого, которого Рой, не задумываясь, порвал бы на части, мстя за все беды своего народа. Слишком свежи были в памяти ужасные картины смерти и разрушения, которые устроил Павил Эйб. Сколько Рой помнил себя, это имя всегда произносилось окружающими его людьми с болью и проклятиями, мальчик рос с единственной целью когда-нибудь встретиться с этим человеком лицом к лицу и победить, с удовлетворением и торжеством наблюдая, как угасает свет в ненавистных глазах врага, которого он, правда, никогда не видел…
– Рой, слышишь, что я говорю? – вернул в действительность голос Кайла, – Павил прислал гонца. Ты должен сам прибыть на переговоры, если желаешь вызволить из плена Мастера и остальных. Что передать ему?
– Я встречусь с ним! Скажи, я непременно буду! – выкрикнул он, быстро овладевая собой, и Кайл в который раз с изумлением отметил, как лицо друга и командира принимает свое обычное невозмутимое выражение, как исчезает с него тень боли, гнева и горечи…
========== Глава 11. Непрочный союз. ==========
– Зря ты приблизил к себе принца, Вил, – озабоченно глядя в окно на предзакатное солнце, заявила Мальина. – Он ненадежный человек, к тому же ненавидит нас всем сердцем. Предаст в любой момент и в спину нож вонзит!
– Заботиться сейчас нужно не об этом, Маль, – хмыкнул Павил. – Пока у Таргасы есть в этой войне свой интерес, они будут на нашей стороне, но вот сейчас появилась опасность раскола в лагере южан, и чем все это обернется, загадывать трудно.
– Король Цахира обезумеет, узнав о готовящейся сделке с обменом пленными! – гримаса брезгливого презрения исказила правильные черты ханайской принцессы. – Этот продажный трус и прежде был не слишком надежным союзником, стремившимся получить Таргасу чужими руками, а теперь и вовсе выказал себя презренным негодяем. Но неужели он решится выступить против вдвое большей армии, чем его собственная?
– Даже загнанная в угол мышь стремится укусить кошку. Любого можно довести до края, за которым разум уже ничего не значит. Если детей готовы обменять на чужих людей и отдать в руки смертельного врага – отец пойдет на все, лишь бы не допустить такого. Думаю, что предводитель южан тоже понимает это и будет готов к восстанию внутри своего лагеря.
