Текст книги "КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)"
Автор книги: Квилессе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)
Одним и первым своим ударом Зед в точности повторил линию, что прочертил Вед на его собственном теле. Умная Айяса, разрубив начало грудной кости и верх защитного пояса, прошла вверх, до самого последнего верхнего узла паучьего сердца, скрежетнув по кости, и даже старательно изобразила завиток на ключице врага, там, где рука Ура дрогнула и соскользнула.
Зед разрубил сердце паука, и погасли ядовитые дорожки силы, оплетающие пальцы и плечи паладина. Наверное, он и понять ничего не успел, даже не успел почувствовать боли, уклоняясь, как ему показалось, от клинка, когда с ним все было кончено.
Без защиты он не представлял никакой опасности для вооруженного Зеда.
Миг назад недвижимо лежавшее тело вдруг ожило. От толчка ложе, на котором лежал Зед, лопнуло, покрошились, ощетинились острыми щепками прутья решетки.
Паладин, захлебываясь кровью, зажимая рану левой рукой, таращился на Зеда, стоящего в боевой стойке. В его правой все так же бесполезно был зажат его никчемный, бесполезный нож, которым паладин хотел отрезать пальцы Зеда.
– Здравствуй, Роман, – произнес Зед, и следующий удар направил на принца, начавшего подавать признаки жизни. – И тебе привет, Воканна!
Воканна!
Имя это, несомненно, было Уру знакомо. Болтаясь по кнентам, он слышал не раз всяческие байки и сплетни о Правящих – простой люд выдумывал их, чтобы потешиться, разнообразить немного скучную жизнь.
Про Воканну Ур слышал не раз.
Слышал он и о Посвящении старого принца Зеда, которое прервал и оспорил на турнире принц Лар, тем самым уступив старому принцу Зеду право биться за пояс победителя со смельчаком из черни.
И смельчаком этим был Зед нынешний…
Как тесна земля и как непредсказуемо запутаны на ней дороги разных людей!
Трус Воканна, спасенный от одного Зеда, попал под горячую руку другого Зеда.
Наверное, не было времени на то, чтобы точнее направить руку и убить принца, на то, чтобы дотянуться до бьющейся под кожей жилки, в которой текла живая кровь. Принц, в сторону которого Зед лишь слегка махнул Айясой, вдруг заорал не своим голосом и повалился на землю, в истерике дрыгая ногами и прижимая отсеченный пласт мяса, сползающий с костей лица и открывающий голые зубы в разинутых голых челюстях.
– Что-то потерял, сука? – произнес Зед, презрительно сплюнув на землю.
И скрюченный паладин, слышащий, как трещит и пищит его поврежденная защита, чувствуя слабые разряды тока, поражающие его рассеченные мышцы, понял вдруг, что перед ним не прежний принц Зед, которого даже с рассеченной защитой победить мог бы помочь случай или опыт – все ж таки умения паладина нельзя было скидывать со счетов.
Так хирургически точно и сильно, разбив латы и повредив сразу все жизненно важные центры, мог бить только регеец, страж миров.
И он стоял теперь перед паладином, заслоняя вход в мир, в котором паладин хотел навести свои порядки.
И измученный Торн усмехался, кривил разбитый рот, секунду назад выплюнувший кодовую фразу, да нет, целый рассказ, который не мог бы никто угадать наобум.
Паладин понял Торна; терпя немыслимые муки, он просто тянул момент. Он хотел, чтобы меч, верная Айяса, оказалась в руке Зеда точно, прочно, надежно, чтобы он ухватил ее всей пятерней, всей ладонью, наверняка, и никто не смог бы вынуть ее, заметив, что оживают его оцепеневшие пальцы..
И так оно и произошло.
– Хитрый, ах, какой хитрый, – протянул паладин, кривясь от боли. Его рана, безусловно, болезненная, не была, однако ж, смертельной. Его защита все-таки смогла уберечь его от мгновенной смерти, иначе Зед рассек бы его напополам, рассек, как рыбу. – Но зачем..?
Зед, внимательно следя за паладином, корчащимся в углу и за беснующимся Воканной, заходящемся в крике, быстро освободил Торна, перерезав удерживающие его ремни. Израненный Торн свалился на пол, словно куль с мукой. Но, несмотря на это, он сохранял вид сосредоточенный и напряженный, так не вяжущийся с его состоянием.
Осмотрев друга наскоро, Зед, ни слова не говоря, переместился к Уру. В полутьме его глаза сверкали, как стеклянные.
– Твой корабль, – четко ответил Торн, усаживаясь и прислонившись спиной к стене. Он болезненно кривился, его обожженная нога покраснела и распухла, и Торн никак не мог ее устроить поудобнее, от всякого движения она дрожала мелкой дрожью, но и это не мешало Торну считать. Он все еще считал! – И вместе с ним весь этот мир.
– Весь мир! А не много ли заломил?
– В самый раз. Сейчас Зед убьет тебя, и мы навсегда закроем ваш портал. Более того – я сделаю так, чтобы вас вообще никогда не было, чтобы вы не рождались.
– Хитрый, сволочь, – протянул паладин еще раз. – Твой расписной друг и тебя угостил чем-то, да? Сам побоялся пить свое пойло, и тебе предложил, да?
– Ему это пойло и не помогло бы, – отрезал Торн. – Я – расчетчик, Равновес. И благодаря Уру, я – самый сильный и самый совершенный из всех существующих на этой планете.
Зед освободил и Ура. Тот стоять не мог совершенно. Свалившись с ног, он почти потерял сознание, и его отвратительно вырвало.
Воканна меж тем затих. Кажется, его хватил удар, или просто он потерял сознание от кровопотери. Лицо его выглядело ужасно. Зед отсек ему правую половину лица, срезав с костей мышцы, и Воканна теперь смотрел бельмом закатившегося глаза, который просто лишился нижнего века и торчал, как жемчужина, в кровоточащей плоти, и усмехался до ушей всеми своими зубами с правой стороны. Челюсть не держалась на месте, и кровь булькала и пузырилась, затекая в горло.
– Встань на колени, – велел Зед сухо паладину, – я отсеку тебе голову быстро и безболезненно.
Паладин, зажимая рану на груди, хрипло рассмеялся.
– Что? – произнес он сквозь свой булькающий смех. – Как?! Ты думаешь, я соглашусь?
Зед оставался невозмутим. Он молча смотрел на этого скривившегося от боли человека, на его скрюченную, кособокую фигуру, неловко отступающую от него, и стоял неподвижно, опустив свой меч.
– Я думаю, ты согласишься. – ответил он, ничуть не смущаясь.
– Это разумнее всего, – подтвердил Торн рассудительно. – Послушайся его!
– Как бы не так! – прокаркал паладин. Зашелестела сталь, и сверкнул знакомый страшный клинок с зазубринами. – Я вижу – ты все еще обращаешься. Посмотри на себя – твоя кожа белая как мел! А я кое-что смыслю в обращениях. Ты еще не регеец; на обращение в настоящего регейца у тебя годы уйдут, и ты пока просто человек! Я смогу тебя убить.
Зед сердито набычился и засопел свирепо.
– Это ты верно подметил, – зло проговорил он, – я еще не совсем регеец. Но и тех знаний, какими я обладаю, мне достаточно, чтобы убить тебя, даже не отрубая тебе головы. Ты, глупец, просто не знаешь ничего о тех, с кем собрался воевать – о регейцах.
*******************
«Ты недооцениваешь мою мощь!» – сказал Черный пафосно, и за его спиной Голливуд взорвал Мустафар.
Ну, как-то так.
******************
====== 3. ПОБОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ. ЧЕТЫРЕ ВЕТВИ.ПЯТЕРО ПОД ТОРНОМ. ======
Черный не стал бить сразу же – о нет. Что-то в нем изменилось в тот небольшой промежуток времени, пока он обращался, и теперь он просто не мог напасть иначе, как после объявления войны. Рыцарь-регеец не позволил бы ему этого.
Он отсалютовал паладину – противник, конечно, потенциально слабее, да и ранен, – и встал с боевую стойку.
– Я искалечу тебя, – произнес паладин, поднимая свою страшную металлическую клешню. – Я убью тебя, и твою голову принесу своим людям, чтобы они посмотрели в глаза – пусть и мертвые, – тому глупцу, который осмелился встать у нас на пути, и поверил в то, что сможет нас остановить.
– Я убью тебя, – ответил ему Зед спокойно, – и свою победу я посвящаю своему Дракону и своему миру, защищать который я был рожден.
Паладин не стал дожидаться конца речи Зеда, и напал – его выпад был быстр, неожиданен и опасен, как бросок кобры.
Но все же Зед отразил его, и Айяса прочертила первую алую черту, первую линию на теле паладина, из целой вязи букв настоящего регейского Посвящения.
Торн сидел, привалившись спиной к стене и прикрыв глаза; Ур, в полузабытьи лежащий на полу, слышал его счет – даже сквозь лязг оружия, даже сквозь крики боли паладина, на теле которого Айяса все писала свою безжалостную оду смерти.
Торн считал неторопливо, тихо; теперь его счет не был таким сосредоточенным и четким, как щелчки секундной стрелки в часах. Каждый новый отсчет теперь был мягок и совпадал с дыханием Торна. У того даже оставалось время, чтобы подумать, и в его голове, словно шелест древних страниц, проскальзывали отрывки каких-то историй.
«…посвящение регейцев – это очень страшная и безжалостная вещь. Нынешнее посвящение Драконам – лишь бледная тень его. Регейцы, в точности зная строение тела человеческого, не просто ранили свои жертвы, не согласившиеся уйти с пути стража и вызвавшие его гнев. Регейцы обездвиживали своих жертв, перерубая им нервы, точно зная, где они проходят под кожей, и повреждение какого из них заставит разгибаться по одному пальцы, сжимающие рукоять меча. Затем регейцы перерубали кровеносные сосуды, покрывая кожу множеством мелких ничтожных порезов. Однако, каждый из них кровоточил, и кровь было не унять, и жертва обессилевала, истекая кровью. Затем ударом в сердце, точным уколом, чуть коснувшись его, регейцы завершали бой. Человеку не обязательно было отрубать голову – он все равно был мертв. Обычно в назидание другим врагам и для устрашения их такого человека оставляли в живых и выкидывали где-нибудь возле лагеря неприятеля. Но ни один знахарь не мог выходить раненного регейцем, и тот умирал в страшных муках».
Паладин испустил вопль, когда точная и безжалостная Айяса в очередной раз скользнула по его руке, иссеченной так, что одежда на ней была покрошена в лапшу и насквозь пропиталась кровью. Сил у паладина больше не было; руки больше не могли держать оружия, и оно с лязгом упало на пол. Сам паладин опустился на колени, ткнувшись окровавленными ладонями в пол, и его голова безвольно повисла.
Зед, подняв меч, замер, точно статуя. Все его движения были больше похожи на четкие механические движения машины, автомата. Ни разу его рука не дрогнула, ни разу он не ошибся, и ни разу не промахнулся. На его лице не было написано ни единой эмоции.
– Руби, – прохрипел паладин. – Ты победил. Руби… пожалуйста.
Ур прикрыл глаза. Сквозь опущенные ресницы он видел тень на стене – то, как Зед поднимает меч, и как со свистом тот вспарывает воздух, опускаясь.
Глухо ударилась об пол голова и свалилось тело.
Так умер паладин Роман.
– Подождите меня тут, – произнес Зед как ни в чем не бывало, и под его босыми ногами заскрипели ступени наверх. Ур плотнее сомкнул веки, и весь мир поглотила пустота и тишина, такая тишина, в которой не было даже неторопливых подсчетов Торна.
*****************
Думаю, команда корабля принца-негодяя очень удивилась, обнаружив на своем корабле регейца, живого настоящего регейца, к тому же весьма враждебно настроенного. Но, так же подозреваю, что удивлялись они весьма недолго.
Все их тела Черный вывалил за борт, и поверх всех скинул принца Воканну, который вовсе и не помер. Он лежал, скалясь голым черепом на солнце, и стонал, и мухи кружились над его черным от крови изуродованным лицом.
– Полоротый, – Зед брезгливо сплюнул вниз, на кучу трупов, ни в кого, впрочем, особо не целясь. Для регейца, прошедшего курс обращения не полностью, он дрался весьма неплохо. По меньшей мере, мало кто успевал чирикнуть, здороваясь своим горлом с его Айясой.
Все именные вещи обесчещенного принца, кольца, венец и пояс, Зед с него содрал, а на грудь ему приляпал грамоту, в которой кратко описал, кем был этот человек, и что он сотворил, а так же вписал себя, как человека, отнимающего имя у бывшего принца Воканны и нарекающего его бесславным стыдным прозвищем Чи – человеком без имени, – на то краткое время, покуда он жив.
– Может, добить его? – спросил он у Торна.
Тот отрицательно покачал головой, устало прикрыв глаза:
– Нет. Забудь. Теперь принц не твоя забота.
Обоих их – Торна и Ура, – Зед втащил на палубу, на свежий воздух.
Ур, как и предсказывал Торн, получил тумаков с лихвой. У него кулаками принца была разбита вся голова, глаза практически не открывались, и даже шустрые наннеры не могли быстро ликвидировать поломки. На его счастье, принц обрушил весь свой гнев на самые крепкие кости черепа – на лоб и на виски. Наннеры, шныряя кругом, подсказывали, что принц, подобно трусу, боящемуся укоризненного взора врага, пытался таким образом уничтожить его глаза. Трусливая тварь… Воканна на самом деле боялся взглядов; и глаза человека казались ему отдельным живым существом. Поэтому он не мог… он не смог просто выбить глаза Уру, которые всякий раз после удара раскрывались и обращались к нему. Воканна боялся.
Ур ощупал языком зубы и засмеялся, охая от боли.
Сам Торн пострадал больше всех.
Зед, чуток приглаженный хлыстом, небрежно провел ладонью, полной какого-то порошка, по иссеченным плечам, и после даже не вспоминал о ранах. Торну же одного обезболивающего было мало, Его исхлестали со всех сторон, а его распухшая обожженная нога обещала загноиться. Однако, даже это плачевное состояние не останавливало его; он продолжал считать! Его обычно веселые голубые глаза словно бы подернулись пеплом, посерели, в глубине их затаилась угроза, и увидь его сейчас покойный купчина, он непременно узнал бы в нем своего зловещего Серого Демона, отравившего ему жизнь своим появлением.
Рассматривая посуровевшее лицо Торна, Ур лишь покачал головой.
Серый Демон?
А Императора всего мира – не хотите?!
Мир – тонкий и хрупкий, как скорлупка яйца, оказывается.
И Император, его хозяин и повелитель, отрывает людей одного за другим от их привычных мест, чтобы те встали и заслонили своим телом брешь.
Его рука легла на стол, и Торн сказал негромко – мое.
И никто не посмел оспорить, потому что Торн не побоялся заплатить ту цену, что запросили. Остальные – отступили, не сумели, струсили.
– Красавец! – Зед покачал головой, рассматривая друга. Тот был бледен, как полотно, и на измученном лице темнели круги. – Ну, и что теперь?
Зед успел сбегать вниз, в пустыню, и раздобыть необходимые минералы, чтобы приготовить лекарство своему другу и Уру. Откуда он узнал о том, что именно это вещество обладает целебным свойством, спрашивать было бесполезно. Он просто знал это, и все.
Он наспех истолок тяжелым камнем какие-то кристаллы в первой попавшейся чашке, и розовой пудрой присыпал их раны, принюхиваясь к шипящем пару.
Боль ушла; и только благодаря этому облегчению Ур смог понять, где на самом деле болит. Сломана челюсть и есть трещина в височной кости. Зед тоже это понял, обследуя его разбитое лицо самыми кончиками своих чувствительных тонких пальцев, и, как мог, перевязал его голову тонкими льняными бинтами, чтобы поврежденные места не подвергались нагрузке и оставались практически неподвижными.
– Благодарю, – прошепелявил Ур разбитыми губами, и Зед еще посыпал его лицо своей розовой пудрой.
Зед откуда-то знал все; только прикоснувшись к лицу Ура, он словно считал информацию, и вместе с обезболивающими кристаллами принес из пустыни куклу, глиняную игрушку, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор. Странно, подумал Ур, умиротворенно глядя на ценный артефакт, неужели они оба… оба знали, где он находится? И тогда, получается, его муки были бесполезны? Оба они могли сказать принцу, где лежит сокровище – Ур чуть присыпал его песком, обозначив местоположение видным белым камнем. Зед нашел его моментально, словно сам положил его в тайник. Странно….
Торн перенес обезболивающее молча. Так, будто его ничто не волновало и до того, как розовая пудра покрыла его раны, и унесла боль и кровь. Его серые, потухшие глаза смотрели куда-то внутрь него самого, далеко, и, казалось, он вовсе не чувствует боли. И даже тогда, когда Зед обследовал его обожженную ногу, даже не шевельнулся, только желваки заходили на его щеках, да серые, бесцветные глаза вспыхнули страшным, всепожирающим светом, – каленое железо глубоко поранило плоть, насквозь прожгло мышцы, и Торн теперь всегда будет оставлять на песке Ногу Дракона
– Теперь, – упрямо произнес Торн, когда Зед наскоро привел его раненную ногу в порядок,– только вперед! Нам нужно дойти до портала, о котором говорил разбойник – помнишь? Мы должны будем дойти до него очень быстро! Там мы с тобой разделимся.
– Как?! – лицо Зеда вытянулось, он даже отшатнулся от Торна. Тот нетерпеливо качнул головой, недовольный тем, что Зед не понимает его, не поспевает за его мыслью.
– Я уйду назад, – ответил он. – Туда, в начало нашего путешествия. В тот день и час, когда ты согласишься идти с Айрин.
– Зачем?
– Я спасу тебя. Я соединю две ветки реальности, замкну их в кольцо, и паладин потеряется в нем. Он будет бесконечно бродить по нему, не находя выхода, пока, наконец, не потеряется и не исчезнет совсем, ступив в очередной раз не туда.
Зед все еще ничего не понимал, и хлопал глазами растерянно.
– Мое ранение даст нам некоторую фору, – начал пояснять Торн терпеливо; то, что для Зеда нужно было облекать в неуклюжие долгие слова, в его голове проносилось мгновенно, мыслеобразами. – Все то время, пока я буду выздоравливать, паладин будет ждать нас, а вы будете уходить все дальше. Затем я упрошу Драконов прежде, чем отпустить тебя на подвиги, принудить тебя на совершение некоторого благого дела. Мы поедем, и паладин потянется за нами. В пути я уберу Айрин на место, – Торн постеснялся сказать «заткну ей рот и скину в портал», но именно это он и собирался сделать. – Она не должна пострадать… я обещал ей. Ур – ты доставишь ее на место и уйдешь из этой истории сам, унося куклу. Навсегда. И не бойся, то тебя поймают и пленят. Этого не будет. Уже не будет. Ты уйдешь так же легко, как и войдешь. Или ты, – серые прозрачные глаза, казалось, насквозь видят Ура, читают каждую его мысль, каждое его желание, – хочешь пойти со мной?
Это был не просто вопрос. Это было приглашение от повелителя мира, от Императора-Дракона, который собирался перекраивать свой мир на свое усмотрение.
– Пожалуй, я откажусь, – ответил Ур, шепелявя, и его снова разобрал смех. – Я этот-то дележ пережил с трудом.
Император мира, ставленник Слепого Пророка! Пусть не само божество, но все же его верные слуги, обращенные им в своих послушных марионеток, обращаются теперь к Уру, и смотрят, смотрят пустые глазницы, вырезанные на украшенной золотом маске…
Пусть они оба, в один голос говорят, что нет Слепого Пророка – он обоим им не верит. И не потому, что они оба обманывают – нет. Потому, что оба они не видят, что Слепой Пророк обоих их завоевал, и смотрит теперь их глазами.
– Жаль, – ответил Торн и устало прикрыл глаза. Слепой Пророк в своей белоснежной фарфоровой маске, увенчанной золотыми цветами, отвернулся, и теперь уже навсегда. Ур больше не видел его взгляда, которым тот смотрел через века. Слепой Пророк сделал шаг и навсегда вышел из жизни Ура. – Хорошо. Давайте вернемся к первоначальному плану.
Потом мы с тем, прошлым Зедом поедем в горы, к указанному Айрин порталу, и там инсценируем его смерть, чтобы паладин начал искать кого-то другого на роль удавшегося эксперимента, и потерялся окончательно. К тому времени ты в твоей ветке реальности должен будешь прибыть на это место и помочь мне замкнуть кольцо.
– Но это невозможно! – запротестовал Зед. – Невозможно! Там, в той ветке реальности есть другой ты! Как ты от своего двойника отделаешься?!
– Никак. Я его сюда направлю, к тебе, – улыбнулся Торн, и передвинул на колени свою книгу, купленную накануне. – Я же обещал тебе, что мы всегда месте будем. С собой он – то есть я, – принесу свою ветку реальности, и сплету ее с твоей. Будет две реальности, которые будут стремиться поглотить друг друга. И когда это произойдет, не станет паладина, который станет преследовать не тех, кого надо. Я парень-то понятливый, я соглашусь! Тут,– он похлопал по обложке своей новой книги, выторгованной у купчины, – я напишу… написал все инструкции для себя другого. Смотри, – он открыл книгу, и первая страница оказалась сплошь исписанной. А ведь давеча в ней было всего три фразы! – Я уже начал писать, и даже начал понимать, что тут написано.
Вот твое кодовое слово, – Торн хохотнул, показав самую первую красиво вписанную фразу, – а вот инструкция на будущее.
«Не двое, но двое на двое».
Зед сглотнул, уставившись на эту незамысловатую надпись.
– Две пары героев, двое нас, – произнес Торн, глядя своими пронзительными серыми страшными глазами в темные глаза друга, – двое каждого из нас. Там я буду защищать тебя, тут ты будешь обращать в Расчетчика меня. Долго, осторожно; я буду оставлять инструкции, – Торн накрыл ладонью руку друга и чуть пожал его пальцы. – Мы никогда не расстанемся. Никогда. Мы всегда будем вместе. Всегда. Когда наше временное кольцо замкнется, мы сольемся со своим двойниками, и все.
– Ты уверен?
– Я знаю это. Верь мне.
Торн шевельнул раненной ногой. Она почти не чувствовала боли, волдыри на омертвевшей коже лопнули и прозрачная жидкость из них пропитала бинты. Торн, посмотрев на это, лишь покачал головой неодобрительно.
– Плохо. Долго проболею. Ну, да ладно. Дай мне твоего лекарства. Я смогу некоторое время лечиться. Потом я пойду навстречу тебе.
====== 1. РАЗВЕТВЛЕНИЕ. ЗАГОВОР ПРАВЯЩИХ. ======
Я, Торн, Сероглазый Император – это имя, присвоенное мною силой, знают только самые близкие мне существа, и посвященные в тайну, – не помню, как мы достигли указанного места.
Я часто представлял себе, каково это место – портал, давно покинутый и почти стертый с лица земли, поглощенный лесом. Я видел все вьющиеся побеги, обвивающие ворота в портал, я видел протоптанные дорожки вокруг него, и замершие навеки рядом с ним скары, похожие на дохлых огромных жуков. Зеленые побеги, оплетающие их металлические суставчатые ноги, рождались и умирали, хвойные иголки, осыпающиеся с ближайших деревьев, устилали землю и становились рыжими, и века сменялись веками, а портал стоял и ожидал нас.
Я представлял себе в деталях, как мы достигнем этого портала, и как я пройду по этой заросшей тропинке, как ладонью ототру рыжую и серую грязь с ворот портала, и как на неизвестном мне металле засияют солнечные блики – так ярко, как будто века и не трогали серебристого обода…
Я даже припоминал свой восторг, который охватывал меня всякий раз, когда я понимал, что мне предстоит прикоснуться к чуду… я представлял себе это так ясно, и так часто, что сейчас не испытывал ничего, совершенно ни единой эмоции.
Все было пережито давным-давно и перегорело.
В своих видениях я, правда, не видел ни единого человека вокруг. Мои видения – тихие, лесные, полные покоя и лесного зеленого света, – были лишены людей. Никого. Словно вокруг все вымерли. Наверное, я был так сосредоточен на портале, что, будь вокруг меня целая армия, я бы и не заметил.
А они, те, кто живет в том месте, указанном нам незадачливым разбойником, наверное, просто испугаются нас. И спрячутся. И, наверное, никто не осмелится подойти поближе, когда увидит, КАК я ухожу в портал и снова из него появляюсь…
Уйдет хромающий, изувеченный человек – выйдет другой, свежий, юный, наивный…
Интересно, наши невольные свидетели подумают, что это портал – это какое-то устройство типа эльфийских колодцев с живой водой, исцеляющей любые раны и дарующей вечную молодость?
Смешно. Наверное, подумают. Может, кто и отважится шагнуть в него, желая излечиться от болезни или вернуть прошедшую жизнь, и попадет в чужое место…
Это неважно.
Все равно мне никто и ничто не помешает. Никто не осмелится.
Никто и ничто не станет между мной и моим миром.
Может, и встанет – да только на этот случай у меня есть Зед.
Регеец-боец.
Наверное, никто не может похвастаться тем, что у него есть такой друг, на которого можно положиться, как на самого себя – только теперь я почувствовал вкус этих слов, и он мне ой как понравился!
Зед – это второй человек после меня. Если не я, то он станет Императором. Нет, не тем человеком, что надевает дорогие одежды и сидит на стуле чуть повыше всех остальных.
Я говорю немного о другом. Интересно, вы меня понимаете? Впрочем, это тоже неважно.
Это все неважно…
Так о чем я? Ах, да. О Зеде.
Он еще не прошел свою дорогу и до середины, но, однако, по праву мог считаться самым сильным человеком на планете. Я так думаю – даже с учетом того, что регейцы все еще существуют. Я понял это с изумлением, вспомнив, что тогда, давно, племя их не вымерло и не было уничтожено.
Они просто исчезли, ушли, спрятались.
И теперь их древняя сила просто дремлет, надежно спрятанная где-то.
Но Зед всех их сильнее.
Я твердил ему это раз за разом, витая где-то в своих видениях, проваливаясь в бессознательное.
Я говорил ему, что он уже начал свой путь, а они дремлют, усмирив свою силу – не забывай об этом ни минуты! И он соглашался, и кивал головой.
И я говорил еще много чего… я торопился сказать все, что ему следовало знать, прежде чем я сменю себя самого на неопытного мальчика, которого наставлять станет Зед.
И Зед запоминал. Он не мог не запомнить.
Все время путешествия я лежал в забытьи, и Зед ухаживал на мной.
Отвоеванный корабль летел по воздуху, направленный одной заданной командой, и в управлении практически не нуждался. Тонкие фосфорицирующие жилки оплетали приборную доску, управляя неведомыми механизмами. Я видел раньше такие пронзительно-голубые дорожки силы – они змеились по головам механических жуков, на которых мы примчались по пустыне в сердце Чаши. Я направил его к порталу парой прикосновений пальцев к приборной доске, так естественно и легко, словно всегда знал, как он работает.
Жуков, как и корабль, сделали Те, Кто Ушел, но я уже знал, что мне предстоит с ним встретиться, и будущее с прошлым сплетались в моем мозгу, делаясь непрерывным настоящим.
И я метался и бредил в болезни.
О нашем путешествии и вообще обо всем позаботился Зед. Поистине, на того человека, которым он стал, можно было положиться! Если моя голова просчитывала на много ходов вперед наш звездный путь в вечности, то он тщательно следил за тем, что происходит тут и сейчас. Он был королем мгновения; и каждое из них он доводил до совершенства. Он не мог допустить, чтоб рухнул мир из-за неосторожно оставленной в песках мелочи.
Поэтому, прежде чем нам отправиться в путь, он исследовал всю местность, где могли остаться наши следы и произвел зачистку.
Он собрал всю нашу одежду, разбросанную в беспорядке пленившими нас врагами. Все до последней тряпки: и плащи, и меха, попорченные желтой водой, и даже пояса с защитой – их стащили с нас, когда нашли, недвижимых и беспомощных, в катакомбах.
Даже самый крохотный камешек, выпавший из оправы, он нашел и подобрал. Все, с чем мы пришли в эту точку, он принес и отдал каждому из нас, разложив перед нам все, что нам принадлежало.
Наши скары он завел на корабль. Из какого пласта времени они появились, не мог сказать никто, но мы их касались, и, следовательно, на них были наши следы. Их тоже нельзя было оставлять.
Наконец, оставив пустыню такой, каковой она была до нашего появления (за исключением, конечно, горы тел наших незадачливых преследователей), мы отправились дальше.
Зед хотел уничтожить и их, сжечь без следа, но я не дал.
Во-первых, они были не просто врагами.
Все раны на их телах были словно строки в Великой Книге Бытия. И они говорили о появлении в этом мире регейцев; этого теперь нельзя было скрывать. Они были словно календарем в новом летоисчислении.
И Чи, раненный Зедом, с обезображенным навечно лицом… я знал, что он не погибнет.
Я слышал, как приближается погоня за нами, и видел в рядах ее искусного лекаря, которому провидение поможет выходить изуродованного Зедом человека, который потом всю жизнь будет повторять, что видел Того, Кому Принадлежит Мир – нет, не меня, Торна, а кого-то другого, страшного, безжалостного, жестокого, жесткого, властного, сурового, злобного, того, о ком будут вспоминать еще долго, – и его верного друга, непобедимого и жестокого, первого в этой эпохе воина-регейца. Он будет помнить этих людей всю свою жизнь и ненавидеть.
Наступила новая эпоха, суровая и кровавая, и жестокость в сердцах людей – это был словно пароль,
Впереди был портал, через который я планировал вернуться обратно. Мои расчеты тянули меня так глубоко в будущее, что я видел все, что будет с нами, как наяву, а Зед принимал это за болезненный бред и к моим губам подносил чашку с укрепляющим питьем. Но оно мне было ненужно; я отталкивал ее, и продолжал считать и считать.
Потом расчеты кончились; я увидел конечную точку своего длинного путешествия, и даже Торн, встающий вновь над Чашей. Его серебряный бок закрывал собою половину неба, и видны были серебряные рудники, в которых боги добывают руду, чтобы выковать свое оружие, и спешил, спешил навстречу мне черный грозный Зед, уже ставший легендой, чтобы сплести воедино наши пути…
– Мы пришли, – произнес Зед, и голос его был сух. Я открыл глаза; было утро. Свет лился из-за туч, затянувших небо, было прохладно. Зед был одет в свой новый кожаный наряд, на котором блестели черные острые шипы. Свою попорченную желтыми водами одежду он аккуратно связал в узелок, и о прежнем принце Зеде напоминали лишь его блестящие украшения, перстни, пояс и венец. Зед тщательно отчистил их и отполировал. Только без его драконьего наряда они смотрелись почему-то странно, дико. Я, как и в первый день, лежал на палубе, укрытый толстой теплой тканью. Подо мной был тюфяк, набитый соломой. Наверное, Зед сам смастерил его, разыскав на корабле чистые, по его разумению, материалы. Видно, тут я и ночевал все наше путешествие. В голове Зеда ворочались какие-то брезгливые мысли относительно внутренностей корабля и его кают, и я не стал задавать лишних вопросов.
– Где Ур? – спросил я.
– Он ушел, – просто ответил Зед. – В один из моментов он вдруг почувствовал, что именно тут ему нужно сойти, и я опустил корабль на землю. Талисмана больше нет. Он унес его с собой.
Я качнул головой.
– Нам больше не нужен этот талисман, – ответил я. – Теперь он на своем месте.
Зед помог мне подняться.
Нога почти не болела, но, думаю, это было следствием умелого лечения Зеда и действием его лекарства.
В подтверждение моей мысли он подал мне склянку с розовой присыпкой, и я молча поместил ее на пояс.
– Надень, – Зед, наверное, подготовился к моему уходу. Все то, что должен был сделать я, проделал он. Он сохранил все мои перстни и пояс, разыскав их у убитых слуг поймавшего нас Чи, и теперь протягивал их мне. – Это понадобится тебе, когда ты встретишь Давра Натх. Он должен будет удостовериться, что это именно ты, а не самозванец. Одежду свою испорченную тоже с собой возьми.
