Текст книги "КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)"
Автор книги: Квилессе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)
– Что это они такое там делают? – спросил Черный. – Я не вижу.
Незнакомец глянул вниз:
– Собирают свои топоры, – ответил он как можно небрежнее, но я сразу понял, что он врет. – А еще кто?
– Это Вэд, – быстро ответил я, соображая, что простодушный Черный мог ляпнуть «Ур», и тем самым выдать его инкогнито. – Он с нами. Один из нашей свиты. А ты кто такой сам-то?
Незнакомец смолчал, напряженно разглядывая Ура; его ледяные глаза, казалось, сверлили Вэда, проникали в самую душу его, рассматривали секреты в его разуме. Но Ур не выказывал по этому поводу ни малейшего беспокойства; он все ниже склонялся с ветвей, рассматривая копошащихся внизу людей. Его угольно-черная коса скользнула по плечу, упала вниз, и почему-то это успокоило незнакомца. Может, подумалось ему, его враг, его опасный враг, тот, кого он ожидал здесь, не может быть так глуп, тщеславен и неосторожен, чтобы носит такую неудобную вещь, как длинная эшебская коса, которая так и норовит за что-нибудь зацепиться, или упасть вот как сейчас, тем самым нечаянно выдав своего хозяина.
Ур тем временем завис на миг, словно присматриваясь к происходящему внизу. Но глаза его при этом блестели странно, как синий лед.
Некоторое время мы сидели тихо; дикари, повозившись еще немного внизу, кажется, действительно ушли, собрав свой жуткий инструментарий и добычу, привязанную к суковатым палкам на манер вепрей иди лосей, за ноги и за руки.
– Ну так как? – снова зашипел осторожный Черный. – Как насчет тебя? Кто ты?
– Я? – незнакомец пожал плечами. – Вы же сами сказали, кто я – я путешественник.
– Да ну?
– Да уж так. Я жил на юге кнента (он назвал место, но имя его предполагаемой родины нам ни о чем не сказало). Излишнее любопытство привело меня сначала на север этих лесов, а потом и в это проклятое место. Живу здесь, за этой скалой, – он кивнул на черный лаз, дыру в скале, в которой виднелся относительно ровный каменный пол и охапка увядшей травы. – Посчастливилось не попасться на зуб этим дикарям – а двоим моим, таким же как я, любопытным друзьям повезло меньше меня.
– Так ты здесь один? – быстро спросил Черный.
– Один; уже давно, – вздохнул незнакомец.
– А местные? Ты не пробовал с ними подружиться?
– Местные кровожадные твари. Они тупы и злы; они могут лишь хотеть жрать, и ничего более.
Ур вернулся на свое место.
– Ну? – наконец произнес незнакомец. – Они ушли. Давай, спускайся.
– Подождем еще немного, – поспешно вставил Ур. – Может, они не далеко ушли.
Незнакомец, глядя на его гладкое лицо, лишь усмехнулся презрительно.
Со стороны могло показаться, что Ур напуган, что он боится смертельно. Он славно играл свою роль! Он крутил во все стороны головой, реагируя на каждый звук, на каждый треск ветви, склоняющейся от легкого порыва ветерка, чудом проникшего в подлесок, на каждый шорох листвы, на каждое дуновение, пробегающее по сплошной стене зелени, и его угольно-черная коса металась, как живая.
Я же склонен был думать что Ур разведывает местность, и что-то, да слышит в этой ненормальной тишине…
– Они ушли далеко, – небрежно бросил незнакомец, презрительно глянув на Ура. – Не бойся.
«Спустимся, – разрешил Ур. – Только чуть левее… вон там, у крошащегося камня. Там не так удобно, но там безопасно. Слушайте меня!»
И мы начали спускаться.
Первым шел Черный – Ур, неслышно командуя его действиями, направлял его по выверенному им маршруту. Потом я – и замыкал нас Ур. Для этого ему пришлось пропустит вниз нас обоих, и незнакомец усмехнулся еще раз, и еще более презрительно, посчитав Ура трусом.
Тем не менее Ур трусом не был; но хитрецом – отменным. Как только нога Черного коснулась крошащегося желтого камня, и вниз посыпались осколки и мелкий мусор, я услышал в голове команду Ура: «Кричи! Кричи что есть сил, словно тебя режут!»
И в тот же миг Черный заорал так, что я от неожиданности поскользнулся, мои руки цапнули лиану, на которой росли какие-то плоды с гладкой толстой кожурой, похожие на маленькие арбузы, темно-зеленые и влажные, и эти круглые кругляки остались у меня в руке, а сам я сверзился вниз, с мокрой скользкой ветки, в пышный подлесок, и заорал от испуга, совершено не притворяясь.
Незнакомец повел себя странно; как только мы заголосили, он с необыкновенной прытью скинул вниз веревочную лестницу, умело замаскированную зеленью, и рванул вниз с небывалой скоростью.
А Ур с еще большей скоростью рванул к нам. Дальнейшее было скрыто от моих глаз, потому как я, удачно упав в кучу листвы, запутался в сочных молодых побегах каких-то растений, и не сразу из них выпутался. Последнее, что я видел – это был Ур, соскочивший в то самое место, куда «рухнул» Черный, и тут же подлесок огласили звуки страшной грызни и драки, словно оголодавшие звери, хищники, дрались за добычу.
– Черный! – завопил я, не заботят больше о конспирации. – Черный!
Проклиная все на свете, я рвал в клочья лианы, обвившие мои руки.
Драка каталась совсем рядом. Насилу выпутавшись из зеленых плетей, растерзав листья, на ходу стараясь вырвать непослушный меч из ножен, я рванул туда, на звуки драки, плечом прошибая стену тонких молодых стволов деревьев. Картина мне предстала самая замечательная.
Черный, взъерошенный, с окровавленным мечом в руках – уже успел погеройствовать! Пара трупов, закатанных в лохмотья, почти ничем не отличающихся от лесного обычного мусора, перечеркнутых быстро чернеющими полосами, лежала тут же. Еще один, разорванный страшной силой, разбросанный по клочкам, украшал собою однообразный зеленый пейзаж. Сам Черный остервенело отбивался от еще двоих дикарей – только кто бы сейчас сказал о том, что они дикари?! Эти люди, замотанные в многочисленные тряпки, как бабочки в коконы, были вооружены не менее странным оружием – теми самыми узкими серпами, что так напугали меня, тонкими, отточенными, блестящими, приделанными к грубо обработанным деревяшкам, и орудовали этими жуткими серпами они довольно ловко. Настолько ловко, что успешно теснили Черного.
В мозгу моем вспыхнули картины – это было всего лишь мгновение, неясные образы, сменяющие друг друга почти моментально, – но и их мне достаточно было, чтобы едва не умереть от ужаса.
Виделось мне, как дикари убивают своими серпами, оглушают свою жертву заскорузлыми от крови рукоятками, и сдирают своими отточенными лезвиями, похожими на серпы спутников в темном небе, с убитых кожу…
От видения этого я упал на колени; это были не мысли и не чувства людей – это снова была неумолимая память земли; она рассказывала мне свои тайны, шептала, и всюду, всюду я снова видел эти серпы: выбитые ли на камнях, из которых дикари собирали свои хижины, вырезанные ли на рукоятях топоров, нарисованные ли на лицах сажей…
Мой дар вновь подводил меня, и я, попав в плен к видениям, был беспомощен как младенец и одновременно с этим обладал знанием. Каким обладает, наверное, только Бог.
И это было зловеще.
Ур сцепился с неизвестным; это они визжали и шипели, катаясь в подлеске, посыпая друг друга отборнейшей бранью на родном им языке – да, да, они были соплеменниками! И при всей кажущейся хрупкости неизвестный не уступал Уру в силе и ловкости, а то и превосходил; теперь понятно, почему не Черный в первых рядах героев! С такими, как Ур и ему подобными, он бы так просто не справился.
А оппонент Ура оказался противником серьезным.
Сверхлюди, они взяли много от животных, что давало им возможность выжить в условиях, в которых лично меня хватило бы на пару дней, и то если рядом не проползал бы голодный удав.
Незнакомец, верно, был одним из них – из этих голодных, толстых, хитрых удавов.
Казалось, его тело имеет суставы более подвижные, чем человеческие, и более прочные. Он выворачивался из рук Ура, как бы сильно тот не стискивал его, он бил – и бил с не меньшей силой, хотя и уступал Уру в габаритах.
– Белый! – орал Черный, вертясь юлой. Дикари наседали, неумолимо, страшно, Айяса высекала искры о серпы дикарей, и Черный отступал, отступал!!! – Белый!
– Сейчас, – бормотал я, на четвереньках выползая из кустов. – Я сейчас…
Впрочем, помощник из меня сейчас был никакой.
Тэсана лежала где-то в зелени, перед глазами качались многочисленные призраки треклятых серпов, а руки мои дрожали.
– Белый!!!
Ур налетел на неизвестного, и его угольно-черная коса захлестнулась вокруг запястья нашего недоброжелателя. Ур угрожающе трещал своей чешуёй и шипел, оскалившись. Незнакомец отвечал ему тем же самым с той лишь разницей, что чешуи на нем не было.
Наверное, Ур хотел хоть немного, хоть ненадолго, но сковать действия противника, выгадать время; но это не удалось ему. Неизвестный со странной для такого хрупкого существа силой стряхнул с себя наседающего Ура, и тот отлетел и ударился о дерево. На миг от удара он потерялся и упал; незнакомец резко обернулся к Черному – в голове моей вспышкой пронеслась его мысль, страшная и такая же омерзительная и неумолимая, как эти серпы.
Неизвестный хотел убить Черного.
Оторвав ему руку, он оставил бы его дикарям.
Черный был ему не нужен. Я ему был не опасен; с Уром он рассчитывал справиться после, сообща с дикарями, или даже в одиночку – он мнил себя намного сильнее Ура, да, возможно, так оно и было.
И он прыгнул на Черного.
Незнакомец двигался быстро, очень быстро.
В мозгу моем успела лишь мелькнуть мысль, что он тоже своего рода мутант, высшее существо, искусственное созданное исчезнувшей цивилизацией, и я не успею ни перехватить его, ни даже поднять свой меч, потерявшийся в траве, да и странно это – мне, неумехе, кидаться с железякой на такое быстрое существо, с которым даже Черный вряд ли успеет справиться…
Может быть.
Я не знаю.
Я не заметил, как и когда этот круглый скользкий плод оказался у меня в руке.
Удобно лег он в ладонь, тяжелый и плотный, как камень.
Наверное, он был еще не созревший…
На один мой вздох мир остановился, и я, что есть сил размахнувшись, метнул это странный арбуз в лохматый затылок незнакомца, который в стремительном броске уже тянул руки к Черному, и пущенный мной арбуз летел быстро, намного быстрее, чем умел двигаться неизвестный.
Если камень – оружие пролетариата, то арбуз – оружие лохов.
От удара плода о затылок неизвестного в разные стороны брызнули красные ошметки, и мне даже показалось, что у неизвестного взорвалась голова.
Я попал очень удачно – прямо в основание черепа. Сверхчеловек, не сверхчеловек, а голова-то у него оказалась слабовата. И он в своем страшном броске, не достигнув цели, вдруг дернулся и завалился набок, сбив одного из нападавших на Черного. Второго тут же перечеркнула крест-накрест Айяса, и драка стихла.
Как Ур оказался рядом – я не заметил, лихорадочно отыскивая еще один метательный снаряд, потому что второй соперник Черного зашевелился.
Айяса быстро вонзилась в шевелящуюся кучу тряпок, и второй дикарь затих навсегда.
На поверженного моим арбузом неизвестного навалился Ур и заломил ему руку. Вопреки моим ожиданиям, голова у неизвестного не треснула нет, и он уже начал ворочаться.
– Говоришь – договориться не мог, а?! – зло шипел Ур, выкручивая незнакомцу руку так, что тот вынужден был искаженным от боли лицом уткнуться в траву. – Дикари?! Ссссщарт!
Последнее слово, как я понял, было ругательство, сказанное Уром на их родном языке. И означало оно нечто унизительное и гадкое.
Я, стоя как дурак, с бесполезным арбузом в руке, тупо смотрел на трупы дикарей.
– Как ты убил их? – только и смог спросить я.
– Ур их загипнотизировал. Как кроликов, – ответил Черный – кажется, он тоже был в легком шоке.
Незнакомец, крепко прижатый к земле, от досады и злости завыл что-то на непонятном нам языке. Из его зажмуренных глаз градом лились злые слезы.
– Ур! – выкрикнул он с ненавистью. Ур сильнее рванул его руку, вынуждая повернуться к себе определенным образом. Незнакомец, как я понял из спутанных обрывков мыслей Ура, действительно был сильнее Ура – «новая модель», – и кроме того на самом деле имел такие суставы, что его практически невозможно было взять на болевой прием, да и поймать так просто тоже невозможно; он легко выворачивался из любой хватки благодаря своей силе и необычной подвижности своих суставов.
====== 4. ПУТЬ ДОМОЙ. ======
Да только Ур все же не зря имел такую репутацию и биографию; и далеко не вся сила его заключалась только в мышцах. Ур был умнее.
Ур все же придумал, как обойти природу и сумел вывернуть руку незнакомца так, что все его гибкое тело свивалось в клубок, подобно змеиному, но вырваться неизвестный не мог.
– Ты кто? – спросил Ур, деловито скручивая извивающееся тело; со стороны действительно казалось, что он пытается обездвижить тело змеи, которое обвивает его руки. – Я не знаю тебя.
Пленник Ура, затейливо скрученный, затих.
– Зато я хорошо тебя знаю, – ответил он скосив на Ура глаза. – Сссщарт…
Ур усмехнулся и как следует придавил руки неизвестному.
Грязное ругательство не произвело на него никакого действия.
– Зед, – произнес он, глянув на меня, – принеси восемь крепких палок в локоть длиной и пару лиан посуше… распусти его лестницу! Она нам сейчас очень пригодится.
Неизвестный смолчал; он прекрасно понимал, для каких таких целей Уру понадобилось все вышеперечисленное, но снес это очень достойно.
Черный без слов ломанулся в подлесок, размахивая окровавленной Айясой. Я проводил его взглядом, и мне в голову пришло, что и он находится слегка под властью Ура… интересно, зачем Черного-то он одурманил?
– Затем, – назидательно произнес Ур, прочитав мои мысли, – что если бы он начал так отважно размахивать своим мечом, как он делает это обычно, я бы не имел возможности сейчас поговорить с этим господином. А мне это необходимо.
– Твой щенок, – высокомерно заметил неизвестный глухо (голова его по-прежнему утыкалась в траву), – не смог бы…
– Мой щенок, – перебил его Ур, – действовал в одну десятую от своих возможностей. Так что он отсек бы твой змеиный хвост еще до того, как я спустился на землю.
Вернулся Черный с охапкой палок, перемотанных высушенными растительными волокнами, из которых когда-то состояла лестница неизвестного. Да и палки, кажется, были когда-то её ступеньками.
Вид у Черного уже не был такой пришибленный, и он небрежно свалил свою добычу рядом с Уром.
– Скажи-ка, Торн, – произнес Ур, взяв одну палку из груды, – как давно ты видишь свои сны наяву?
Я не ответил, наблюдая, как завороженный, за его работой по обездвиживанию противника.
Он, наверное, придумал, как упаковать неизвестного, уже давно. Я думал, что невозможно обездвижить змею, она вывернется, как её ни ухвати.
Но Ур создал просто чудовищный капкан из примитивной системы рычагов, скрепив их между собой лианами. Мы с Черным, вытаращив глаза и вытянув шеи, наблюдали за его действиями, благоговея перед мощью интеллекта, потому как из этого капкана, как ни верти, неизвестный не смог бы выбраться ни за что, несмотря на его феноменальную, невообразимую гибкость. Незнакомец оказался скрученным таким образом, что даже самая невинная попытка освободиться причинила бы ему адскую боль как минимум. Как максимум, он переломал бы себе кости рук, ног или шеи.
Неизвестный, несмотря не то, что операция эта наверняка причиняла ему боль, снес её на удивление спокойно и даже с достоинством. Он не мог не понимать, что Ур может просто бросить его здесь, беспомощного, на растерзание этим же дикарям, но ни звука не произнес.
Ур уселся рядом со своей жертвой, привалившись к дереву спиной.
Видно, схватка здорово вымотала его.
Мы с Черным последовали его примеру. Сдается мне, разговор у нас будет серьезный, ведь не спроста же Ур так запросто расселся посреди леса, из которого так рьяно собирался вырваться еще полчаса назад…
– Так что насчет твоих видений? – повторил Ур, отряхивая ладно от древесного мелкого мусора. – Как давно это с тобой?
Я пожал плечами.
– Приступы случаются у меня с тех пор, как я попал сюда, – ответил я.
– То есть, на родине, в стерильных условиях, этого с тобой не происходило? – подвел итог Ур.
Неизвестный, которого Ур не потрудился даже усадить, тревожно сверкал глазенками откуда-то из травы. Забавное это было зрелище, доложу я вам!
– На родине нет того, что есть в этом мире – магии.
– Магия тут не при чем, – возразил Ур, заметно повеселев. – Эге-гей! Теперь-то я знаю, как мы выпутаемся из этой маленькой неприятности! Ты понимаешь, о чем я говорю?
Незнакомец смолчал, но молчание его было этакое… вызывающее. Казалось, даже молча он спорил с Уром.
– Да-а-а, – протянул меж тем Ур, внимательно глядя в мое лицо. – Я не ошибаюсь, и ты это знаешь, не так ли? Он – именно то, о чем я думаю! Ты ведь слышишь его мысли, Торн, не так ли?
– Невозможно, – сквозь сжатые зубы прошипел незнакомец. Лицо его, красное от злости, было искажено страшной гримасой ненависти. Увы. Это единственное движение мускулов, которое он мог себе позволить.
– Не понимаю, – Черный слегка напрягся. – Это вы о чем?
– О таланте твоего друга, – ответил Ур. – Разве ты не знаешь, что он немного не такой, как все?
– Знаю, – ответил Черный вызывающе. – И что?
– Дело не в магии, на которую вы все списываете. – ответил Ур. – Магия – если она существует, – это всегда влияние извне, чья-то злая или добрая воля. Твой друг не подвластен чьей-либо воле. Он обладает уникальным даром, – Ур многозначительно постучал по голове пальцем, – и более ярко выраженного таланта я еще не видел.
Неизвестный завозился в траве, но тут же с ругательствами затих. Ур бросил на него презрительный взгляд и вновь глянул мне в глаза.
– Значит, дома, в стерильный условиях, – Ур словно сам с собой говорил, и глаза его странно блестели, – твой талант никак не проявлялся… Тааак! Вначале я было подумал, что ты банальный телепат, на таких уже и внимания никто не обращает...
– Да о чем ты? – завопил Черный.
– Твой друг – расчетчик, такой же, как и Айрин, – ответил Ур. – Только более талантливый. Его талант никто не развивал – может, оттого, что проглядели, а может, оттого, что на вашей родине никто не слышал об этом даре… пока.
Я упрямо помотал головой.
– Я понял, чем занимается Айрин. Она просто высчитывает возможности, она статистику просчитывает! А то, что происходит со мной, не иначе как колдовство.
Ур молчал, но его глаза смеялись.
– А иначе как объяснить то, что я творил? – я разволновался отчего-то. Наверное, мне показалось чудовищной одна только мысль о том, что все, что до сих пор происходило со мной – это все я делал, а не некая волшебная сила… – Я точно рассказал наоргу о его короле, имя которого никто не помнит уже! Откуда я мог узнать о древней тайне? От единого моего слова умер человек! Я просто сказал – а он просто умер! А ночной бег?! Ты ничего не знаешь! Я за одну ночь преодолел расстояние, которое мы на лошадях прошли за несколько дней! Я с точностью до шага угадал место, где я встречу этого человека – и ты говоришь, это не магия?!
– Мозг, – Ур торжественно и многозначительно указал на голову вновь.
Я сидел, обалдевший, ничего не понимая.
– Но как?! – только и смог выговорить я.
– Твой мозг – это как совершенный компьютер, – ответил Ур. – Ты же наверняка знаешь, что люди не используют и десятой доли своего потенциала. Так вот ты используешь его намного больше, чем любой рядовой из ныне живущих людей. И то, что ты принимаешь за магию, всего лишь химия.
– Не понял.
– Все просто. Твоя голова, подобная компьютеру, постоянно обрабатывает информацию. Постоянно. Она не может не делать этого. Твое обоняние улавливает запахи; твои глаза считывают информацию со всего, что ты видишь; твои пальцы считывают информацию со всего, что ты трогаешь, чего ты просто касаешься. У тебя обостренное обоняние, и достаточно и одной молекулы, витающей в воздухе, которая затем нечаянно попала в твой любопытный нос, чтобы ты уловил запах и запомнил его. Картина мира для тебя – это всего лишь гамма химических реакций, которые проходят у тебя в мозгу. Иными словами, на каждое явление, о котором ты слышал, которое ты видел или ощущал, у тебя собрана целая коллекция признаков. Кровь ассоциируется у тебя с определенными запахами, цветом, событиями… ты мгновенно выдаешь всю информацию, все картинки, все формы, все ощущения и запахи, которые связаны с этим словом, – Ур опустил руку и горстью ухватил землю, влажную, черную, жирную, перепутанную корнями растений, – а твоему мозгу только достаточно отсеять лишнее, и вот он выдает тебе точное описание того, что случилось.
– Но как можно было угадать смерть этого человека? – встрял нетерпеливый Черный. Я рассказал вкратце историю про конец Ордена и смерть посланника Ордена, и Ур усмехнулся.
– Вот как раз в этом нет ничего сверхъестественного, – ответил он. – Все очень просто.
Пролетая над землей с Драконом, ты моментально запомнил местность. Твой мозг фиксировал ландшафт, все до мельчайших подробностей; горные еле заметные тропки, перевалы, удобные и проходимые для путника, просеки. А потом он лишь выдал тебе результат – он выдал тебе максимально короткий маршрут и скорость, с которой ты должен двигаться, чтобы как минимум пересечься с этим человеком.
Одновременно с просчетом маршрута твой мозг решал задачу и о том, где может находиться этот человек в данный момент. Это сложная операция – из десятков запахов людей, находящихся в доме, ты вычленил тот единственный, который не принадлежал никому.
Затем, по концентрации молекул этого запаха в воздухе, ты рассчитал время, которое прошло с тех пор, как он дом покинул. Ты учел примерную скорость, с какой способен двигаться мул, и рассчитал скорость, с которой должен был двигаться сам, чтобы догнать по рассчитанному пути этого человека. Ты говорил, что был в трансе, когда бежал? Это просто твой разум отключился, чтобы не повредиться, потому что бежал ты, действительно, очень быстро. Так, как велел тебе твой мозг – а сдается мне, ты нечасто бегаешь быстрее, чем может ехать гоночный автомобиль. Но мозг твой велел твоим мышцам сокращаться именно так – и ты сделал это.
По этим же молекулам, что унюхал в доме, ты составил примерный портрет этого человека – да, да, ведь у разных рас и наций обмен веществ идет по-разному, не так ли? Тело синтезирует разные белки, и с возрастом их синтез меняется. В твоей голове мгновенно прошел сложный анализ, такой, на который в хорошей лаборатории понадобилось бы много времени.
Ты догнал его; зрительно и обонятельно сканируя этого человека, ты, во-первых, убедился, что это он, а во-вторых оценил степень его изношенности, так сказать. Ты напугал его; наверное, твое обоняние тут же уловило небольшой выброс адреналина в кровь, из-за которого на коже человека выступил пот. По запаху пота ты вычислил все заболевания, которыми страдает этот человек. Он был очень стар, как ты сказал, и, думаю, что и болезней у него было предостаточно. Наверное, у него было больное сердце или же предрасположенность к инсульту. Ты начал говорить с ним – думаю, что и набор фраз, которые ты сказал ему, твой мозг просчитал заранее, и ты, говоря их, прислушивался к его реакции, к биению его старого сердца, принюхивался к его горячему поту, к шуму крови в его старых сосудах. Каждое твое слово особым образом воздействовало на него; а по состоянию его ты ориентировался в том, что тебе нужно сказать дальше, чтобы усилить тот губительный эффект, который ты на него оказывал. Возможно, ты как-то воздействовал на его мозг. Но, так или иначе, а ты довел его до инфаркта. Ты не предсказывал его – ты его создал, основываясь на той информации, которую считывал с тела этого человека. Все просто.
В голове твоей хранится много информации, – он показал мне комок земли в своей ладони. – Ты увидел эти полумесяцы в своих видениях, так? Хотя нигде их раньше не видел, да и слышать о них тебе едва ли приходилось. Так?
– Ну, так, – согласился я.
– Полумесяцы – это своеобразное изображение божества этих людей, – пояснил Ур, тиская землю в ладони. Она рассыпалась, пачкала его пальцы. Земля как земля. – Культ его зародился давно. Тогда, когда произошла катастрофа. Люди – те, что не ушли в Систему, – остались здесь, на поверхности земли. Думаю, это были мародеры и преступники (кажется, ты и об этом кое-что знаешь?). Их никто не пришел бы спасать. Им неоткуда было ждать помощи и надеяться было не на что. Единственной их надеждой на спасение был Торн. Он прикрывал их землю от губительных лучей и как-то сдерживал радиацию. Они годами смотрели на его темный диск, принимающий на себя удары космоса, и молились, молились лишь о том, чтобы он не двигался с места. Радиация все же достала их, и они мутировали – в тех существ, которых ты сейчас видишь. Но все же они остались живы. И до сих пор в них живет суеверные страх и поклонение спасшему их Торну. Они везде и всюду изображают его спасительный диск; они сделали себе оружие, похожее на него; и во славу его они льют кровь. Об этом тебе рассказала земля, её запах. Запах страха и смерти. Запах безумия.
Так же эти люди активизировались именно в то время, когда Торн максимально прикрывал их землю от вредного излучения. Днем его темный полумесяц хорошо был виден на небе.
В эти дни (определенные дни месяца) люди эти активизировались. Они активнее охотились, жизнь их была наполнена событиями. В эти периоды земля претерпевали некие изменения; люди вытаптывали траву, загоняя жертвы, заготавливали кожи, изготовляли одежду, вымачивали кожи в горячих источниках. Все это превратилось в своеобразный цикл; и ты, всего лишь раз увидев это место, вдохнув его запах, сразу понял все это, и с чем связаны эти перемены – тоже. Ты великий талант, Торн. Среди расчетчиков редкость такая скорость в расчетах. В тебе есть только один минус – при расчетах ты виснешь, как любой из компьютеров, и выпадаешь из процесса. Это плохо.
Незнакомец, лежа в траве, зашелся в злорадном клекоте.
– Думал, обзавелся компасом? – язвил он. – Думал, сможешь так просто выбраться ? А нет!
Ур уничтожающе глянул на него.
– Отчего нет? – преспокойно спросил он.
– Да потому нет, – все так же злорадно отвечал незнакомец, – что даже если тебе и повезло, и ты нашел этот талант, ты не можешь им воспользоваться! Расчетчиков готовят годами. Таких талантов я не видел еще, но и его пришлось бы готовить долго… чтобы избавить от зависания! А где ты возьмешь препараты, чтобы стабилизировать его стихийные прогнозы? Нету у тебя их! Изготовление расчетчика в кустарных условиях, без препаратов, невозможно!
– Забыл разве, кто я такой? – ответил Ур. – Я – врач, ученый. Я сам не только готовил эти препараты, но и выводил формулы новых, более эффективных. Почему ты думаешь, что я не смогу приготовить один из них сейчас?
– Приготовить-то ты, может, и приготовишь, – злорадно отвечал незнакомец, – да только кто даст тебе их применить?! Это же не курсант-расчетчик! Он не подчиняется тебе, как баран, не раскроет послушно и бездумно ротик, чтобы ты влил в него отраву и превратил его в мутанта! А твой бравый Зед отрубит тебе руки, которыми ты попытаешься причинить его другу вред! – и он зашелся в зловещем хохоте, хоть это и причиняло всему его телу боль.
– Да? Не раскроет бездумно? После того, как бездумно подставил руку Дракону, и тот влил в него свою кровь? – усмехнулся Ур, кивнув на мою руку с красочной предательской татуировкой, выглядывающей из-под задравшегося рукава. – Он уже мутирует. Кровь Дракона, насколько мне известно, усиливает в человеке его наиболее приоритетную склонность. А значит, Торн – самый совершенный расчетчик, который только существовал когда-либо. Ну, или станет им в скором времени. И закончить процесс обращения после Драконового вливания будет в тысячи раз быстрее.
Черный вскочил, закусив от злости губу. Лицо его пылало.
Его до чертиков злил этот научный треп и то, что эти двое спорят о том, что они хотят сделать со мной – точнее, они оспаривали само право распотрошить меня себе во благо, совершенно игнорируя тот факт, что я-то сижу рядом и все это слушаю.
Черный хотел тут же расставить все точки над i.
Ему, как обычно, были до задницы оба этих высших существа. И их могучий разум напару с высокомерным интеллектом не внушали ему суеверного трепета. Он хотел разрешить проблему так, как её обычно решали варвары – огнем и мечом. Чтобы они оба заткнулись, и подавились своими расчетами, планами и играми!
А мне не было обидно.
Совершенно не было обидно, хотя эти двое и делили меня, как нечто неодушевленное.
Просто сейчас, с потоком той информации, что выдал мне Ур, в цепочке ассоциаций и фактов, из которых состоял этот мир, стало куда меньше белых пятен.
Я понимал сейчас все ярче и четче, чем когда-либо.
Эти двое знали, что я расчетчик. И что я из себя представляю – они тоже знали.
Они не пытались меня обмануть; напротив – оба они говорили правду, зная, что я почую ложь и накажу лжеца.
Они затеяли игру разума, стараясь каждый перетянуть меня на свою сторону.
Неизвестный выигрывал свою жизнь и жизнь Ура в придачу.
Ур – Ур выигрывал свою жизнь и свободу.
Я потянул Черного за руку и заставил его сесть. Он с удивлением посмотрел на меня, но я ему ничего не ответил. Наверное, он понял меня без слов.
– Послушай меня, – незнакомец оживился, увидев, что я прислушиваюсь к их с Уром спору. – Идем со мной! Тебя ожидает поистине великое будущее! Ты со своими данными станешь вершить судьбы мира, и не этого задрипанного вонючего срача, и даже не своего, скучного и стерильного, а нашего! Ты не будешь дрянным образцом великого неудачного эксперимента на людях за номером таким-то, ты будешь жить! Свои способности ты сможешь подарить людям, и их будут использовать по назначению, и ценить станут, очень высоко!
– Что за фигню ты несешь! – рявкнул несдержанный Черный. – В том месте, где мы родились, в отличие от вашей Системы, не проводят эксперименты на людях – а у вас они в моде, как я посмотрю! Да и кто тебе сказал, что захочет, чтобы его использовали?
– Да? В самом деле? Не хочешь? – неизвестный рассмеялся. – Да вы все живете только для того, чтобы вас использовали! Да, да!
На вас проводят самые чудовищные эксперименты, какие только возможны – точнее, вы сами их на себе проводите, добровольно. А тот, кому это нужно, смотрит на вас и просто записывает результаты…
Скажешь, нет? А я докажу, я докажу!
Какая идея движет вашим миром?
Что вы строите, к чему стремитесь?
Ни к чему! Всяк идет своим путем, скажешь ты, и старается во благо себе – только благо-то это на всех одно!
Все заняты собою и собственной задницей.
Ваши женщины помешаны на красоте – точнее, на том образе, который считается красивым согласно общепринятой моде.
Если раньше красота была делом случая, и отпускалась господом богом единицам, и напоминала выигрыш в рулетку, то теперь она общедоступна. Ваша наука и медицина позволяют всем подряд натянуть на себя соответствующую оболочку!
