Текст книги "Сила Хогвартса (ЛП)"
Автор книги: ksomm814
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)
Джинни забила ещё один гол, а после отличился МакЛагген, одной рукой отразив бросок хаффлпаффцев. Дальше Гарри не смотрел. Рядом с секцией для преподавателей мелькнула золотая вспышка, и он без лишних раздумий рванул туда. Не слыша ничего, кроме воя ветра, всем телом подавшись вперёд, Гарри подстрекал метлу лететь всё быстрее и быстрее. Он уже видел быстро трепыхающиеся крылышки маленького золотого мячика. Он был почти на месте, всего в секунде от цели.
Но снитчу хватило и этого мгновения, чтобы вильнуть влево и метнуться в сторону шестов Хаффлпаффа. Гарри последовал за ним, выдавливая из метлы ещё больше скорости. И он нагнал его, он уже почти дотянулся рукой, когда снитч резко взял вверх, вынуждая Гарри быстро корректировать свою траекторию. Игра продолжалась, а снитч всё также ускользал из рук Гарри в последний момент. Это походило на игру в кошки-мышки, в которой снитч был на доли секунды впереди него. Опустив тело так, что практически слился с метлой, Гарри призывал её хоть чуть-чуть ускориться. Хотя бы на самую капельку.
И у него получилось. Гарри ракетой взлетел вверх, почти пролетев мимо снитча, но успев вытянуть руку и схватить его. Распрямившись, Гарри поднял вверх руку со снитчем, и его тут же оглушил рёв ликующей толпы. Бросив взгляд на сектор для преподавателей, он увидел итоговый счёт – 300:20 в пользу Гриффиндора. Они вышли на первую позицию в кубке школы. Окружённый своей командой, Гарри искренне разделял их радость. Они добились того, чего хотели.
Порой простейшее достижение способно принести огромнейшее удовлетворение.
Глава 20. Забытые воспоминания
Урок Гарри во многом основан на событиях книги «Гарри Поттер и Принц-Полукровка», автору этого текста не принадлежащей.
Лишь в понедельник утром мадам Помфри освободила Рона из своей заботливой хватки, перед этим в десятый раз убедившись, что он полностью оправился от серьёзного сотрясения мозга, заработанного в результате удара бладжером. А вообще Рону ещё очень повезло. Попади бладжер чуть левее, и он, скорее всего, в данный момент пребывал бы в коме. Так что, на зло недавнему больному, никто и не думал оспаривать предписанный мадам Помфри постельный режим. А делать это в одиночку, без какой-либо поддержки, было крайне трудно.
Войдя в Большой зал, Гарри, Рон и Гермиона заняли свои обычные места за гриффиндорским столом. Час был ранний, так что Рон, евший словно в последний раз, успел аж три раза подложить себе добавки. Гарри и Гермиона, сдерживая смех, поглощали свой завтрак. Некоторые вещи никогда не меняются, например, поведение Рона за столом. Это даже как-то обнадёживало, если только не наблюдать за ним в это время.
– Привет, Гарри, Гермиона, Рон, – донёсся мечтательный голос Луны Лавгуд. Гарри и Гермиона кивнули ей. Рон же был слишком занят завтраком, чтобы что-то заметить. Луна вытащила из сумки помятый свиток пергамента и протянула его Гарри. – Мне сказали передать его тебе.
Гарри тут же понял, что это записка насчёт следующего урока с профессором Дамблдором, и поспешил убрать её в карман.
– Спасибо, Луна, – искренне поблагодарил он. – Ты будешь комментировать и следующий матч?
Луна неопределённо улыбнулась.
– О, сомневаюсь, – ответила она. – Все говорят, что я была ужасна. Но разве можно их винить? Пухлые Заглоты любят путать людям мысли. – Луна полезла в свою сумку и достала оттуда нечто похожее на большую зелёную луковицу. – Именно поэтому я всем говорила, что им нужно вот это, но они и слушать не желали.
Гарри и Гермиона скептически уставились на странного вида луковицу.
– Что это? – спросила Гермиона.
– Это Стражекорень, – ответила Луна, протягивая его Гермионе. – Можешь взять его себе. У меня в сундуке есть ещё несколько.
Гермиона осторожно положила Стражекорень на стол и как бы невзначай толкнула его в сторону Рона.
– Спасибо, Луна, – как можно вежливее сказала она. Луна улыбнулась и ушла обратно к столу Рейвенкло. В тот момент, когда она развернулась к ним спиной, Гермиона быстро достала палочку и испарила Стражекорень. – Пухлые Заглоты... – фыркнула она. – Ничего подобного не существует.
Гарри улыбнулся, делая глоток из кубка. Это вот тоже никогда не изменится. Гермиона всегда будет полагаться исключительно на логику.
– Гермиона, за этими стенами существует целый мир, который отрицает существование магии, – ненавязчиво произнёс Гарри. – И что, ты думаешь, это означает для нас?
– Это совершенно другое, Гарри, – непререкаемо ответила Гермиона.
– Разве? – с любопытством возразил он. – Если бы до того, как ты получила своё письмо из Хогвартса, кто-нибудь сказал тебе, что волшебники и ведьмы существуют, ты бы поверила? – Гермиона ничего не ответила. – Я не говорю, что Пухлые Заглоты существуют, но если Луна в это верит, то кто мы такие, чтобы осуждать её?
Гаррины друзья молча уставились на него, пока Рон не засунул кусок бекона в рот.
– ‘Наешь, а он ‘ело ‘оворит, ‘Миона, – сказал он, при этом кусочки бекона то и дело вылетали из его рта.
– Честное слово, Рон! – с укоризной воскликнула Гермиона, с отвращением отталкивая от себя тарелку. – Мы тут, знаешь ли, тоже пытаемся есть!
– Удачи, – с сарказмом вставила Джинни, садясь рядом с Гарри. – Мама годами пытается привить ему хоть какие-то манеры. – Она сразу же принялась накладывать себе еду, прикладывая к этому чуть больше силы, чем оно того требовало. – Лично я считаю, что это исключительно «мужская черта». Никто из них не утруждает себя размышлениями, прежде чем что-то сделать.
Все парни, сидящие поблизости, замерли, забыв о своих делах, и уставились на Джинни. По волнам злости и раздражения, исходящим от неё, Гарри догадался, что она вряд ли обращала внимание на тех, кто её окружал.
– Похоже, это касается не только «мужчин», – сухо прокомментировал Гарри. – Возможно, это общечеловеческая черта.
Гермиона смерила Гарри сердитым взглядом, а затем снова обернулась к Джинни, тут же смягчаясь.
– Между вами с Дином что-то произошло? – сочувственно спросила она.
– Ничего не произошло, – коротко ответила Джинни, вонзая вилку в бекон. – Все замечательно! Просто Дин завистливый придурок! – Гарри с Гермионой обеспокоенно переглянулись, но никому из них не захотелось вмешаться в её гневную тираду. – Лишь потому, что я сказала, что благодарна Гарри за спасение Рона, он решил, что мне хочется, чтобы он был больше похож на Гарри. Заявил, что я пытаюсь сделать из него копию другого человека, потому что не могу заполучить оригинал.
– Где он? – зарычал Рон, оглядываясь по сторонам. – Тупой мерзавец! Когда я с ним закончу...
– Рон, нет! – рыкнула Гермиона. – Это касается только Джинни и Дина. Если ты в это вмешаешься, то станет только хуже. – Она обернулась к Гарри с многозначительным взглядом. – Ты ведь согласен, Гарри?
Гарри лишь озадачено посмотрел на неё в ответ.
– Ты о чём? – серьёзно спросил он. – Тут я с Роном согласен. Если Джинни не скажет, что сама разберётся с этим, то я полностью поддерживаю идею заклясть Дина до неузнаваемости. – Гарри перевёл взгляд на Джинни, которая тщетно пыталась скрыть улыбку. – Так что скажешь, Джинни? Твоим братьям стоит преподать Дину урок?
При слове «братья» улыбка Джинни чуть померкла, но она быстро спохватилась.
– Я ценю твоё предложение, Гарри, – ответила она, мягко улыбнувшись. – Но я и в самом деле могу самостоятельно разобраться с Дином и промыть ему мозги. Но если он продолжит вести себя как придурок, то я, так уж и быть, дам вам разрешение делать с ним всё, что захотите. – Не сказав больше ни слова, Джинни встала и, прихватив маффин, ушла. Похоже, её настроение чуть улучшилось, хотя осанка говорила о том, что она всё ещё была расстроена.
Весь день Дин держался на расстоянии от Гарри и Рона. Умудрившись приблизиться к нему ненадолго, Гарри успел почувствовать его эмоции и был шокирован, уловив волны сожаления и раскаяния. Он ожидал ощутить злость и зависть. Или даже обиду. Но реальные чувства никак не соответствовали картинке умирающего от зависти бойфренда. Они говорили о неохотном принятии действительности. Дин не наказывал Джинни за её близкие отношения с Гарри. Он отпускал её, потому что считал, что кто-то другой сделает её счастливее.
К сожалению, Гарри не смог обсудить с Дином возникшую гипотезу, так как на восемь часов у него был назначен урок с Дамблдором. Он едва успел закончить эссе по Гербологии, после чего бегом взлетел в спальню, захватил флакон с воспоминаниями Слагхорна из сундука и поспешил в кабинет директора. Гарри успел добраться до места самой короткой из известных ему дорог, назвать горгулье пароль, быстро взбежать по лестнице и постучать, как раз когда часы в кабинете Дамблдора пробили восемь.
– Войдите, – отозвался Дамблдор.
Гарри толкнул дверь и вошёл, лицом к лицу столкнувшись с профессором Трелони, наградившей его подозрительным взглядом. От неё исходили столь сильные волны обиды и страха, что Гарри даже попятился. Он не знал, почему профессор Трелони испытывала эти чувства, да и не то чтобы его это волновало. Он просто хотел, чтобы это прекратилось.
– Понятно, – драматично произнесла профессор Трелони, указав на Гарри и уставившись на него через свои огромные очки. – Вот, значит, как! Вы вызываете к себе студентов, чтобы выставить меня из кабинета, да, Дамблдор?!
Директор тяжело вздохнул.
– Моя дорогая Сибилл, – сказал он, поднявшись на ноги. – Я совершенно точно не выставляю вас из своего кабинета, но у Гарри была назначена встреча со мной. Вы донесли до меня своё мнение, и я приму его во внимание. А теперь, быть может, вы позволите Гарри войти?
Профессор Трелони отошла в сторону и, прищурившись, проводила Гарри взглядом, пока тот шёл к столу Дамблдора.
– Замечательно, – наконец произнесла она. – Я так понимаю, мои мольбы останутся безответными. Но предупреждаю вас, что если вы не уволите эту нахальную кобылу, я найду школу, где моим талантам найдётся лучшее применение, – перебросив конец одной из шалей через плечо, Трелони покинула кабинет, хлопнув за собой дверью.
Профессор Дамблдор медленно покачал головой, усаживаясь обратно на своё место.
– Присаживайся, Гарри, – устало произнёс он. – И спасибо, ты пришёл как нельзя вовремя. Боюсь, если бы мне и дальше пришлось это выслушивать, я бы вынужден был сделать то, о чём позже, скорее всего, пожалел бы.
Усевшись на своё обычное место перед столом Дамблдора, Гарри не сразу сообразил, что директор пошутил. Этого он ожидал меньше всего, учитывая, каким уставшим казался профессор.
– Она боится потерять работу, сэр, – медленно ответил Гарри.
Дамблдор кивнул, и на его лице мелькнула тень улыбки.
– Да, Сибиллу немного возмутили изменения в преподавательском составе, – сказал он. – В данный момент она делит должность с Флоренцем. После того, как в прошлом году ты нашёл его в лесу, мы решили, что ему слишком опасно возвращаться туда. С тех пор он так и живёт в замке. Сибиллу возмущает его присутствие, и она не перестаёт грозить, что уволится, но мы оба знаем, что это невозможно. Она ничего не знает о том, какая опасность ей грозит за пределами замка, поскольку не помнит своего пророчества о тебе и Волдеморте.
»Пророчества, которое принесло мне одну только боль».
Профессор Дамблдор протяжно вздохнул.
– Но давай вернёмся к причине, по которой ты пришёл сюда, – сказал он, улыбнувшись. – Тебе удалось выполнить моё задание?
– Да, сэр, – сказал Гарри, достав из кармана стеклянный флакон с вихрящимся внутри серебристым воспоминанием и поставив его рядом с двумя другими флаконами, уже стоявшими около Омута памяти. – По крайней мере, профессор Слагхорн заявил, что это именно то воспоминание, о котором вы спрашивали.
На лице Дамблдора появилась гордая улыбка.
– Очень скоро мы узнаем, так ли это, – сказал он. – Думаю, мы просмотрим это воспоминание в последнюю очередь, так как оно поможет нам собрать все кусочки воедино. Уверен, Гарри, что ты помнишь, на чём мы остановились. Том только что убил своего отца и его родителей, обвинив во всём своего дядю. Теперь нам придётся окунуться в догадки. Вот два воспоминания о событиях, произошедших после того, как Том покинул Хогвартс. По окончании школы все ожидали от Тома Риддла великих свершений. Он же был старостой факультета, затем старостой школы, получил награду за особые заслуги перед школой. Многие считали, что он поступит на работу в Министерство Магии. Однако Волдеморт отказался, и через некоторое время слухи донесли до нас, что этот блестящий молодой человек нанялся на работу в «Борджин и Баркс».
А вот это было удивительно, хотя, если задуматься, подобное решение имело смысл. Гарри не понаслышке знал, чем торговали в этом магазине. Да и как он мог забыть свою первую попытку перемещения каминной сетью в возрасте двенадцати лет? В том месте было собрано множество проклятых и просто тёмных предметов, которыми ни один человек в здравом уме не стал бы владеть. Возможно, именно это и привлекло Волдеморта.
– Вижу, тебя эта новость не удивила, – с улыбкой сказал профессор Дамблдор. – Волдеморта этот маленький магазин привлёк не без причины, и эта причина станет очевидной после того, как мы посмотрим воспоминание домового эльфа Хоки. Это не самое первое место, куда Волдеморт пытался устроиться, но первое, куда его приняли. Изначально он просил профессора Диппета позволить ему остаться в Хогвартсе в качестве преподавателя.
А вот это удивило Гарри. Он не видел в Томе Риддле человека, у которого хватило бы терпения для преподавательской деятельности. Конечно, то же самое можно было бы сказать и о профессоре Снейпе, но он всё же преподавал, изо дня в день пугая студентов.
– Зачем ему было оставаться? – спросил Гарри.
– Полагаю, на то было несколько причин, хотя большинство из них я додумал сам, – невозмутимо отозвался Дамблдор. – Я считаю, что Волдеморт чувствовал к этой школе большую привязанность, чем к какому-либо другому человеку или месту. Хогвартс был первым и единственным местом, которое он считал домом, а его статус наследника Слизерина лишь усугубил это чувство. К тому же Хогвартс – это обитель древней магии, о чём ты прекрасно осведомлён. В отличие от тебя у Волдеморта никогда не было настоящей связи с Хогвартсом, но он всё равно считал, что школа полна секретов и историй, которые ему ещё предстоит раскрыть. Не стоит забывать и о том, что, будучи учителем, он бы обладал огромной властью и влиянием над учениками. Думаю, Волдеморт полагал, что данную должность можно использовать для формирования собственной армии.
Гарри содрогнулся от этой мысли. Учитывая, как Том Риддл умел очаровывать, не стоило и сомневаться, что он смог бы достичь своей цели всего за пару лет. Его опыт общения с дневником Риддла был прекрасным подтверждением тому, какую опасность сулило подобное назначение.
– На какую должность он претендовал, сэр? – спросил Гарри, мысленно уже страшась ответа.
– Преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, – не стал скрывать профессор Дамблдор. – Тогдашний учитель, Галатея Меррифот, на тот момент работала в школе почти пятьдесят лет и собиралась оставить должность. Волдеморт узнал об этом и решил использовать данную возможностью в свою пользу. Однако директор Диппет отказал ему, посчитав, что восемнадцать лет – это слишком юный возраст для преподавателя. Так что Волдеморт устроился в «Борджин и Баркс». Работая там, он получал определённые задачи, завязанные на его уме и способности убеждать, чтобы доставать объекты, отличавшиеся необычными свойствами и силой.
Дамблдор поднялся на ноги, обошёл стол и взял один из флаконов.
– А теперь, думаю, пришла пора выслушать домового эльфа Хонки, работавшего на Хепзибах Смит – очень старую и очень богатую ведьму, – сказал он, откупоривая флакон взмахом волшебной палочки и выливая его содержимое в Омут памяти. – После тебя, Гарри.
Гарри послушно поднялся на ноги и коснулся кружащегося содержимого чаши. Он тут же провалился в темноту, приземлившись в гостиной перед ужасно полной пожилой дамой в изысканном рыжем парике, резко контрастирующем с её ярко-розовой мантией. Секундой позже рядом с ним приземлился Дамблдор, но Гарри не сводил глаз с женщины. Она разглядывала себя в небольшое зеркало, украшенное драгоценными камнями, подрумянивая свои и без того уже красные щёки большой пуховкой. Переведя взгляд вниз, Гарри заметил самого маленького из когда-либо виденных им прежде домовых эльфов, зашнуровывающего сейчас её сандалии. »Вряд ли они такие уж удобные».
– Быстрее, Хоки, – произнесла Хепзибах с оттенком спешки в голосе. – Он сказал, что придёт в четыре, и у нас всего несколько минут, ведь он никогда не опаздывает!
Хепзибах только-только закончила прихорашиваться, как раздался звонок в дверь. Гарри с любопытством огляделся. Комната была заполнена безделушками, коробочками и книгами. Вдоль стен стояли шкафы, которые чуть ли не ломились от отделанных золотом книг, полки были уставлены сферами и глобусами звёздного неба. Удивительно, как кто-то вообще мог передвигаться по такой комнате, особенно если этот кто-то обладал габаритами Хепзибах.
Хоки ушёл открывать дверь и вернулся спустя пару минут вместе с мужчиной, в котором без труда можно было узнать Тома Риддла. На нём был чёрный костюм, а волосы стали чуть длиннее. А его лицо... оно было иным. По-другому это описать было нельзя. Судя по его виду, Том в последнее время потерял в весе, из-за чего его щёки впали. Риддл с лёгкостью пробрался сквозь захламлённую комнату и поклонился, поцеловав Хепзибах руку.
Риддл явно очаровывал её, говоря именно то, что нужно было сказать в тот или иной момент. Атмосфера в комнате была расслабленной, словно беседовавшие были близкими друзьями. Было сложно понять, было ли то делом рук Риддла или же это Хепзибах была слишком доверчива к людям. »Возможно, она доверяет именно Риддлу». Вероятно, Риддл потратил много времени, чтобы завоевать её доверие, ведь это определённо того стоило.
Хепзибах Смит решила, что этот визит – её шанс показать Волдеморту два её самых ценных сокровища. Поначалу Гарри не придал большого значения маленькой золотой чаше, которую Хепзибах достала из сундучка, укрытого защитными чарами. Но это было ровно до того момента, когда Риддл решил взглянуть на неё поближе, заметив на чаше изображение барсука. Тёмно-красный блеск в его глазах нельзя было спутать ни с чем. Вид у него был такой, словно внезапно наступило Рождество. Гарри тут же всё понял. Эта была чаша Хельги Хаффлпафф. Она принадлежала одному из основателей школы, как и то кольцо, что Риддл украл у своего дяди, когда-то принадлежало Салазару Слизерину.
– Я не говорила вам, что являюсь её дальней родственницей? – с любопытством спросила Хепзибах. – Чаша передавалась в моей семье из поколения в поколение многие-многие годы. Красивая, правда? И обладает всеми теми силами, что ей приписывают, хотя я и не испытывала их. Я просто храню её в целости и сохранности...
Если первый предмет удивил Гарри, то второй его просто шокировал. Из небольшой плоской шкатулки, которую открыла Хепзибах, показался знакомый медальон, который Риддл без каких-либо колебаний взял в руки. Он поднял его к свету, ни на секунду не сводя с него глаз. На нём была метка Слизерина в виде змееобразной буквы «S».
– Цена на него была просто грабительской, но я не могла упустить такое сокровище. Этот медальон просто обязан был войти в мою коллекцию, – радостно защебетала Хепзибах. – Барк, кажется, купил его у нищенки, наверняка его укравшей, так как она даже не подозревала о его истинной ценности...
Гарри заметил, как глаза Риддла вновь полыхнули красным, а рука так сильно сжала цепочку в руке, что костяшки пальцев побелели. Но Хепзибах этого, конечно же, не заметила. На долю секунды Гарри даже показалось, что Риддл проклянёт её прямо здесь и сейчас.
– ...Осмелюсь сказать, что Барк заплатил ей гроши. Но да ладно с этим, – продолжала говорить Хепзибах. – Он великолепен, не правда ли? И тоже не лишен силы, приписываемой ему, хотя я просто храню его в безопасности... – Она забрала медальон назад и опустила его на красную вельветовую подушку обратно в шкатулку. – Ну что же, дорогой Том, надеюсь, вам понравилось! – И тут она заметила странный взгляд на лице Тома. – Вы в порядке, милый?
– О, да, – тихо ответил Риддл. – Да, всё замечательно.
– Мне показалось... но, наверно, это игра света, – отмахнулась Хепзибах, протянув маленькую коробочку эльфу. – Возьми, Хоки, убери это и снова запри... Чары стандартные.
– Нам пора, Гарри, – тихо произнёс профессор Дамблдор, беря Гарри за локоть, и они вместе вернулись обратно в кабинет директора. – Стоит заметить, что Хепзибах Смит умерла два дня спустя после этого визита. – Дамблдор сел, жестом пригласив Гарри последовать его примеру. – Виновным признали домашнего эльфа Хоки, заявив, что он добавил яд в какао хозяйки.
Усевшись, Гарри удивленно уставился на Дамблдора. Меньше всего он ожидал услышать нечто подобное. Судя по тому, что он видел, Хоки предано служил Хепзибах Смит.
– Это невозможно, – наконец ответил он. – Как он смог?
– Я разделяю твои сомнения, Гарри, – серьёзно произнёс Дамблдор. – Уверен, ты заметил схожесть обстоятельств смерти этой женщины и семейства Риддлов. В обоих случаях кто-то другой признавался в содеянном и брал на себя вину. Хоки помнил, как положил что-то в какао хозяйки, вот только это оказался не сахар, а неизвестный, но от этого не менее смертельный яд. В итоге решили, что эльф не намеревался этого делать, но по старости мог совершить ошибку...
Гарри откинулся на спинку, переваривая новую информацию. Учитывая, как волшебное сообщество обращалось с эльфами, в подобном решении не было ничего удивительного. Хоки был очевидным подозреваемым, и не было никакой необходимости расследовать дело дальше.
– То есть Волдеморт изменил его воспоминание и забрал то, что он посчитал своим по праву, – заключил Гарри.
Дамблдор кивнул.
– Согласен, – сказал он, – но пропал не только медальон. Семья Хепзибах обыскала весь дом, обнаружив, что оба самых ценных сокровища покойницы пропали без следа: и медальон, и чаша. Но поскольку в доме было множество укромных мест, на то, чтобы понять, что вещи действительно пропали, ушло очень много времени, а к тому моменту помощник из «Борджин и Баркс» уже успел уволиться и исчезнуть. Никто не смог его найти, и очень долгое время о нём не было ничего слышно.
– Но зачем? – недоуменно спросил Гарри. – Я ещё могу понять, почему Волдеморт посчитал необходимым забрать медальон, но чаша-то ему зачем была нужна? В чём смысл?
– Чаша принадлежала одному из основателей Хогвартса, Гарри, – ответил Дамблдор. – Полагаю, Волдеморт по-прежнему ощущал сильную привязанность к школе и не мог сопротивляться желанию заполучить такой предмет. На мой взгляд, были и другие причины, но я прошу тебя проявить терпение и не спрашивать меня о них. Как ты видишь, судя по этому воспоминанию, Волдеморт совершил ещё одно убийство, но на этот раз мотивом была не месть, а личная выгода. Он украл две эти вещи в точности так же, как когда-то обирал других детей в приюте, а после украл кольцо у своего дяди.
Так, значит, Волдеморт был клептоманом. Это уже вызывало беспокойство. Одно дело быть массовым убийцей, а другое – массовым убийцей, коллекционирующим вещи своих жертв. Надо быть совсем уж больным.
– А теперь поговорим о том, что было дальше, – продолжил Дамблдор, поднимаясь на ноги. Обойдя стол, он взял следующий стеклянный флакон со стола, на котором теперь остался стоять только тот, что принёс Гарри. – Между воспоминанием Хоки и этим прошло десять лет. Можно лишь гадать, чем занимался Волдеморт всё это время. Нам предстоит увидеть одно из моих воспоминаний. По-моему, это была наша последняя встреча перед войной.
Пока Дамблдор выливал серебристое содержимое флакона в Омут, Гарри поднялся на ноги. Он не упустил горечи в голосе профессора, как и выражение его лица, внезапно сделавшего из него старика. Покачав головой, Гарри нырнул в Омут и приземлился в том же кабинете, из которого только что отбыл. Фоукс спал на своей жёрдочке, а за столом сидел Дамблдор, практически идентичный тому, что стоял рядом с ним. Единственное различие было в том, что у сидящего обе руки были здоровы, а лицо чуть моложе. Кабинет же выглядел так же, разве что на улице шёл снег, наметая сугробы.
Раздался стук в дверь, и молодая версия Дамблдора сказала: "Войдите".
Дверь открылась, и на пороге показался совершенно другой Волдеморт. Он представлял собой странную смесь Тома Риддла и нынешнего Волдеморта. Глаза ещё не стали змеиными и красными, но от красоты Тома Риддла не осталось и следа, словно черты его лица неисправимо исказились, превратившись в восковую маску. А чёрная мантия делала его лицо ещё бледнее, чем оно, вероятно, было в действительности. В общем, вид у него был такой, словно он мог помереть в любой момент. Никак иначе это описать было нельзя.
– Добрый вечер, Том, – как ни в чём не бывало произнесла молодая версия Дамблдора. – Не хочешь присесть?
– Спасибо, – ответил Волдеморт, присаживаясь в кресло перед столом директора. – Смотрю, вы стали директором. – Его голос стал выше и холоднее, чем помнилось Гарри. – Достойный выбор.
– Рад, что ты одобряешь, – ответил Дамблдор с вежливой улыбкой. – Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?
Похоже, доброжелательность с обоих сторон была натянутой, по крайней мере, Гарри показалось именно так. Эти двое явно разделяли разные точки зрения и не доверяли друг другу, но вместо того, чтобы в открытую заявлять об этом, они надели маски, изображая подобие светской беседы...
– Буду признателен, – ответил Волдеморт. – Я проделал долгий путь.
Профессор Дамблдор поднялся на ноги и подошёл к шкафчику, где теперь хранился Омут памяти, но в этом времени его заполняли бутылки. Протянув Волдеморту бокал вина и налив себе порцию, Дамблдор вернулся на своё место всё с той же вежливой улыбкой на лице.
– Итак, Том... чем я обязан такой радостью? – спросил он.
В комнате повисло молчание, пока Волдеморт делал глоток вина.
– Теперь меня зовут иначе, – наконец произнёс он. – Ныне я известен как...
– Я осведомлён об этом, – вежливым тоном перебил Дамблдор. – Но, боюсь, для меня ты навсегда останешься Томом Риддлом. Это одна из тех раздражающих черт, отличающих старых учителей. Боюсь, мы никогда не забываем, какими юными были наши подопечные.
Это точно было правдой. Гарри хватало общения со взрослыми, до сих пор видевшими в нём маленького ребёнка, спасённого от жестокого дяди. Волдеморт же, напротив, не собирался мириться с таким положением дел. И пусть на его лице ничего не отразилось, поза его стала крайне напряжённой. Было очевидно, что Волдеморт ненавидел имя, данное ему при рождении, и отказ Дамблдора называть его как-то иначе доказывал, что у директора всё ещё была какая-то власть над ним.
– Меня удивляет, что вы настолько задержались здесь, – сказал Волдеморт, нарушая молчание. – Меня всегда поражало, почему такой волшебник, как вы, не желает оставить школу.
Они продолжили обмениваться вежливыми фразами. Гарри видел, что Волдеморт отчаянно пытался смягчить отношение Дамблдора, пока наконец не добрался до причины, приведшей его сюда...
– Возможно, я вернулся позже, чем того ожидал профессор Диппет... Но я всё же вернулся, чтобы вновь попросить о том, для чего прежде он счёл меня слишком молодым. Я прошу вас разрешить мне вернуться в замок преподавать. Думаю, вы знаете, что я многое повидал и совершил с тех пор, как оставил это место. Я могу рассказать и показать ученикам то, чему у других учителей они не научатся.
Профессор Дамблдор пронзил Волдеморта долгим взглядом поверх бокала вина и наконец решил ответить.
– Да, – тихо произнёс он, – я действительно осведомлён о том, что ты многое повидал и совершил с тех пор, как оставил нас. Слухи о твоих деяниях достигли и твоей старой школы, Том. И мне очень больно верить и в половину из них.
Волдеморт не обратил внимания на явный подтекст.
– Величие порождает зависть, зависть вызывает злобу, а злоба заставляет лгать, – невозмутимо ответил он. – Вы должны это понимать, Дамблдор.
«Так-так, кто-то явно перешёл в оборону».
Вежливая беседа продолжилась, хотя было очевидно, что оба зашли в тупик. Волдеморт считал, что применяемая им магия была самой сильной, в то время как Дамблдора явно не прельщала мысль, что подобному будут учить в Хогвартсе. Гарри не упустил красной вспышки в глазах Волдеморта, когда Дамблдор спросил его о слухах насчёт Пожирателей смерти, как и внезапного напряжения во взгляде, когда тот назвал их "слугами". Встреча быстро поворачивалась не в пользу Волдеморта, и тот понимал это.
Наконец профессор Дамблдор отставил кубок в сторону и сложил руки так, что кончики пальцев соприкасались.
– Давай говорить открыто, – сказал он жестким тоном. – Зачем ты пришёл сюда сегодня в сопровождении приспешников просить о работе, которая, как мы оба знаем, тебе не нужна?
Подобный переход застал Волдеморта врасплох.
– Что значит не нужна? – спросил он. – Всё совсем наоборот, Дамблдор, я хочу эту работу.
– О, ты хочешь вернуться в Хогвартс, но преподавать ты хочешь не больше, чем в восемнадцать лет, – возразил Дамблдор. – Какую цель ты преследуешь, Том? Почему хоть раз не попробовать попросить об этом в открытую?
Конечно же, Волдеморт не собирался раскрывать свои карты, и встреча быстро подошла к концу. Прежде чем Гарри успел обдумать произошедшее, Волдеморт покинул кабинет, и взрослая версия Дамблдора потянула его прочь из Омута. Голова Гарри была переполнена мыслями, и он тут же уселся на место. Хотел ли Волдеморт преподавать? До определённой степени. Волдеморт хотел научить детей своей магии, но это не могло быть единственной причиной. Тут наверняка было что-то ещё... что-то, что можно было найти только в Хогвартсе.
«Чаша... медальон... кольцо...»
– Волдеморт хотел отыскать ещё какие-нибудь вещи основателей, так? – наконец спросил Гарри. – Он хотел пополнить свою коллекцию.
Профессор Дамблдор чуть улыбнулся, беря последний флакон.
– Возможно, – уклончиво ответил он. – Я полагаю, что мы будем знать наверняка, когда посмотрим последнее воспоминание, потому что именно оно является последним кусочком пазла.
– Была ли позиция преподавателя Зашиты свободна на тот момент? – с любопытством спросил Гарри.
Дамблдор откупорил флакон с помощью палочки.
– Была, – ответил он, а затем улыбнулся, – и остаётся таковой с тех самых пор. Видишь ли, Гарри, после того, как я отказал Волдеморту, мы не могли нанять преподавателя на эту должность дольше, чем на год.