Текст книги "Сила Хогвартса (ЛП)"

Автор книги: ksomm814

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)

– О, посмотри на себя! – воскликнула миссис Уизли, отстраняясь и теперь держа его на расстоянии вытянутых рук. – Ты определённо выглядишь лучше, чем в конце лета, дорогой, но всё же тебе не помешает набрать пару фунтов. Надеюсь, ты голоден, потому что сегодня тебя ждут минимум две добавки каждого блюда.

Гарри большими глазами уставился на неё, но тут из камина появился Сириус и достал пирог, который он уменьшил и спрятал, чтобы защитить от пыли. Несколько мгновений спустя прибыл и Ремус и достал второй десерт, защищённый так же, как и пирог. Сириус и Ремус протянули блюда Фреду и Джорджу, дав тем самым Джинни прекрасную возможность схватить Гарри за руку и утащить его подальше от толпы.

– Прости её за это, – сказала Джинни, когда они добрались до кухонного стола. – Мама ведёт себя так уже несколько дней из-за всех этих защитных заклинаний, что министерство наложило на дом, чтобы ты мог прийти сюда. – Увидев виноватое выражение лица парня, она сочувственно улыбнулась. – Она просто беспокоится о тебе, Гарри. К тому же в данный момент она не слишком довольна Роном, да и Флер здесь, Чарли не смог приехать, а Перси слишком занят в министерстве, чтобы даже прислать маме сову.

Гарри облокотился на стол, мысленно пытаясь разложить по полочкам только что полученную информацию. Он мог понять, почему Чарли не смог приехать. Тонкс уехала рано этим утром, чтобы навестить его в Румынии. Мог он понять и то, что у миссис Уизли всё ещё были проблемы с восприятием Флер. Отсутствие Перси тоже было объяснимо, учитывая сколько времени сотрудники министерства проводили на работе. Хотя, возможно, это было всего лишь отмазкой. Уизли были известными сторонниками Дамблдора, с которым нынешний министр магии был не в лучших отношениях. А вот...

– Что случилось с Роном? – осторожно спросил Гарри.

Джинни ухмыльнулась, выдвигая стул и усаживаясь.

– Ой, да я вроде как случайно сболтнула, что Рон проводил больше времени, изучая рот Лаванды, чем нормально общаясь со своими друзьями, – гордо сказала она. – Рон попытался оправдаться, но не смог ничего ответить на мой вопрос, когда в последний раз он разговаривал с тобой или Гермионой. После этого он почти не вылезает из своей комнаты, пытаясь избежать встречи с Фредом и Джорджем. Им его поведение тоже не понравилось.

Гарри расстроенно вздохнул, сжав переносицу.

– Я могу понять, почему ты хочешь, чтобы Рон начал по-другому обращаться с тобой и Гермионой, но мне же он ничего не сделал, – тихо сказал он, как бы ненароком оглядываясь вокруг в поисках Рона. Он совсем не знал, что сказать ей, ведь Джинни не была в курсе его эмпатии. Она не имела ни малейшего понятия, что держался он от Рона подальше именно из-за этого. Он был угрюмым и жестоким по отношению к другим. Да ко всему этому ещё примешивались бушующие гормоны, о чём Гарри и вовсе не хотелось думать снова... а лучше вообще никогда.

Джинни уставилась на Гарри, словно у него выросла вторая голова.

– Гарри, как ты можешь стоять тут и утверждать, что Рон тебе ничего не сделал? – спросила она, вскочив на ноги. – Ведь именно из-за него на тебя напал Малфой!

– Джинни! – шепотом воскликнул Гарри. Он быстро оглянулся в сторону камина, где Сириус и Ремус всё ещё разговаривали с мистером и миссис Уизли. Фреда и Джорджа нигде не было видно. – Если бы это не случилось тогда, это бы произошло в другое время. Мы все знаем, что Малфой был не рад тому, что случилось с его отцом. Да и я виноват больше всех, что был невнимателен. Спасибо, что хочешь помочь, но, думаю, мы оба понимаем, что, вынудив Рона извиниться, мы ничего не добьёмся.

Джинни раздражённо фыркнула, усаживаясь обратно и скрещивая руки, сделав вид, что дуется.

– Ну, вынужденное извинение это лучше, чем вообще никакого извинения, – упрямо сказала она.

– Разве? – возразил Гарри. – В чём смысл извинения, если оно ничего не изменит?

Появление Билла и Флер помешало Джинни ответить. Флер была так рада видеть Гарри, что оттащила его в сторону от младших Уизли и заставила в подробностях выслушать, как проходит подготовка к свадьбе. Спас Гарри Сириус, спустя двадцать минут сообщивший, что обед готов. Вид у Флер был слегка огорчённый, когда она последовала вместе со всеми к столу. Впрочем, Гарри мог её понять. Радость Флер заполняла комнату, но в Норе не было никого, с кем бы она могла ею поделиться.

Они добрались до кухни как раз в тот момент, когда Рон сошёл с лестницы. Несколько долгих мгновений Гарри и Рон смотрели друг на другу, не зная, что сказать. Наконец Уизли прервал молчание.

– Эм... привет, Гарри, – нервным тоном сказал он. – Ты давно здесь?

– Не особо, – честно ответил Гарри, пытаясь сообразить, как разрядить обстановку. Ему было противно, что теперь он не мог даже поговорить с лучшим другом, не чувствуя при этом неловкости. Раньше этому мешали бушующие гормоны, а теперь – исходившие от Рона волны вины и нервозности. – Ну как твои дела?

Рон пожал плечами.

– Да нормально вроде, – ответил он, двинувшись к столу и садясь. – Все издевались надо мной из-за Лаванды, представляешь? Особенно Джинни. Она мстит мне за то, что летом я рассказал Фреду и Джорду о её дружках.

Гарри взглянул на Сириуса. Тот явно отчаянно пытался сделать вид, что он не слушает.

– Какой ужас, – невинно сказал парень, тоже садясь. »Сохраняй спокойствие. Это же Рождество. Никаких ссор сегодня». – Так ты считаешь, что ничем это не заслужил?

Рон снова пожал плечами, уставившись на еду в своей тарелке. Присутствующие начали болтать, и за всеобщим гомоном и стуком приборов о посуду их разговор не был никому слышен.

– Не моя вина, что Гермиона так странно себя вела, – приглушённо сказал Рон. – Это она перестала со мной разговаривать! Лишь из-за того, что я нашёл кого-то...

– ...с кем можно целоваться сутками напролёт? – вставил Гарри, медленно поглощая пищу. – Задумайся, Рон. Когда в последний раз мы вместе делали домашнюю работу, говорили о квиддиче или хотя бы просто проводили время вместе, чтобы Лаванда тебя не отвлекала?

Рон потрясённо уставился на Гарри.

– Так ты хочешь, чтобы я выбрал между моей девушкой и лучшим другом? – спросил он.

Гарри расстроенно вздохнул, откладывая вилку и поворачиваясь к Рону лицом. Он видел, что мистер и миссис Уизли разговаривали с Ремусом, Джинни смеялась над чем-то вместе с близнецами, а Билл и Флер развлекались тем, что кормили друг друга. Волны счастья, любопытства, нетерпения, нервозности и раздражения заполняли комнату. Гарри устало потёр лоб, отчаянно пытаясь игнорировать это.

– Ты же знаешь, я бы так не поступил, – тихо ответил он. – Если ты хочешь проводить время с Лавандой, это твоё дело. Просто я не смогу находиться рядом с тобой.

Рон недоуменно уставился на Гарри.

– Почему? – хрипло спросил он.

Гарри раздражённо провёл рукой по лицу. Он и сам не мог поверить, что говорил о подобных вещах за рождественским обедом, но, вероятно, больше возможности для этого у них не представится.

– Что ты чувствуешь, когда целуешь её, Рон? – напрямик спросил он.

Рон продолжал смотреть на него, пока, наконец, не понял, что имел в виду друг. Его глаза в ужасе расширились, а лицо стало красным.

– Ой, – сказал он пристыженно и молча уставился в свою тарелку, принявшись поглощать пищу. Игнорировать стыд, сильными волнами исходивший от него, было невозможно. Подобная мысль, определённо, никогда не посещала голову Рона, как и понимание того, как он вёл себя с Гермионой.

Гарри понимал, что это, конечно, не исправит ситуацию между Роном и Гермионой, но всё же это был маленький шаг в правильном направлении. Обратив внимание на чужие разговоры, Гарри прислушался к тому, как мистер Уизли и Ремус тихо обсуждали проблему оборотней и Фенрира Грейбэка. Ему пришлось быстро прикусить язык, чтобы не сболтнуть ничего. Сириус рассказал ему о Грейбэке, оборотне, поддерживающем Волдеморта. Он намеренно нападал на детей и делал это так часто, как только мог – и всё для того, чтобы оборотни возобладали над волшебниками.

И именно Грейбэк был тем оборотнем, что укусил Ремуса.

Взрослые не заметили, что Гарри слушает их, и поэтому Ремус рассказал мистеру Уизли, что Дамблдор хотел завести шпиона среди оборотней.

– Дамблдор прямо ничего не сказал, но я знаю, что он бы хотел, чтобы я стал этим шпионом, будь я полностью здоров, – тихо сказал Ремус. – Что Дамблдор не понимает, так это того, что, лишь увидев меня, оборотни тут же решат меня прикончить. Меня знают слишком многие. Все эти статьи, написанные Ритой Скитер, вызвали смешанную реакцию. Некоторые оборотни надеются, что смогут вести нормальную жизнь, другие же считают меня предателем за то, что я живу среди волшебников.

– Ты сказал ему об этом? – обеспокоенно спросил мистер Уизли. – Не могу представить, что Дамблдор отправит тебя туда, где тебе будет грозить подобная опасность.

Ремус мягко улыбнулся.

– Он этого не сделает, Артур, – ободряюще сказал он. – Признаю, будь оборотни на нашей стороне, это дало бы нам преимущество, но вряд ли это случится. Зачем им присоединяться к организации, которая сделала их жизнь сложнее?

Гарри не верил своим ушам. Раздражение и гнев примешались ко всем прочим эмоциям. Он попытался игнорировать их все, но ничего не выходило. Внезапно у него пропал аппетит. Его затошнило от вида и запаха еды. Голова разболелась. Голоса присутствующих словно прибавили громкости, превратившись в обычный шум. »Почему сейчас? Почему спустя столько времени?»

Как можно быстрее и незаметнее Гарри извинился и вышел наружу. Он глубоко вздохнул, садясь на ступеньки крыльца. Опустив голову на колени, Гарри оставалось лишь ждать, пока боль и неразбериха в его голове пройдут. Постепенно буйство эмоций улеглось, оставив поле себя лишь отдалённое эхо. Гарри не верилось, что он вот так легко потерял контроль. Его эмоции усилили влияние эмпатии. Другого объяснения не было.

Звук открывшейся двери заставил Гарри резко обернуться. Знакомая громадная чёрная псина вышла из дома и уселась рядом с ним. Полуночник, свесив язык, с усмешкой посмотрел на него. Так и хотелось рассмеяться. Вид у собаки был просто уморительный. И Гарри, обняв Полуночника за шею, невольно улыбнулся. Парень нисколько не сомневался, что Ремус сейчас там, внутри, придумывает разумное объяснение его поведению. И Гарри нисколько ему не завидовал. Семейство Уизли отличалось крайней настойчивостью.

Скрип снега вырвал Гарри из омута мыслей. Полуночник мгновенно напрягся, а Гарри приложил руку ко лбу, чтобы закрыться от солнца. К ним приближались два человека, но они были ещё слишком далеко, чтобы опознать их. Полуночник поднялся и глухо зарычал. Палочка Гарри мгновенно оказалась в его руке, и он потянулся, стараясь ощутить окружающие его эмоции. Практически всё заглушали стремление защитить и злость, исходившие от Полуночника, и лишь очень слабо ощущались далёкие нервозность и страстное желание, псу не принадлежавшие. Кем бы ни были незваные гости, зла они не желали.

Полуночник, однако, так не считал. Пёс разразился громким лаем, и не успел Гарри его осадить, как дверь тут же распахнулась и множество людей с палочками в руках высыпало наружу. Ремус мгновенно поднял Гарри на ноги и подтолкнул его в сторону двери. Мистер Уизли, Билл, Фред и Джордж тут же перекрыли собой все возможные направления, по которым к нему могли добраться неизвестные. Однако вскоре мистер Уизли расслабился и опустил палочку.

– Перси, Мерлина на тебя нет! – с облегчением сказал он. – Мог хотя бы предупредить, что ты придёшь.

Остальные тоже опустили палочки, но никто не спешил покинуть своё место в заслоне, образованном для защиты Гарри. Полуночник перестал лаять, но продолжал рычать на гостей. Гарри снова осторожно потянулся и ощутил скепкис и стремление защитить, перемешанные с нервозностью и чувством вины. Здесь же витали почти неуловимые нетерпение и предвкушение, которые, как решил Гарри, исходили от компаньона Перси.

– Это было спонтанное решение, отец, – сухо ответил Перси.

Повисло напряжённое молчание, пока, наконец, вперёд не протолкалась миссис Уизли.

– Артур! – выкрикнула она. – Где твои манеры? – Она повернулась к Перси и его спутнику и улыбнулась. – Министр, не хотите ли отведать вместе с нами индюшку или, может, пуддинг?

– Нет-нет, дорогая моя Молли, – вежливо отказался Скримджер. – Я не хотел бы прерывать ваш семейный праздник. У нас всего несколько минут, а потом нам нужно будет отправляться на следующую встречу. Я просто прогуляюсь по вашему очаровательному саду, пока вы общаетесь с Перси, и буду очень благодарен, если юноша, сидевший на крыльце, когда мы подходили, присоединится ко мне. Я невольно напугал его и обязан извиниться перед ним за это.

Никто не пошевелился. Все знали, что Скримджер прекрасно представляет, что это был за «юноша».

– Знаете, не думаю, что это возможно, министр, – с дипломатической вежливостью ответил Ремус. – Этот юноша плохо себя чувствует, и мы как раз собирались уходить.

– Это займёт всего одну минуту, – настойчиво ответил Скримджер, что прозвучало скорее как требование, чем просьба.

Гарри подошёл к Ремусу. Бездействие с его стороны грозило привести к лишним проблемам. Скримджер уже достаточно отчаялся, чтобы при случае апеллировать к своим полномочиям, а Ремус был не из тех, кого бы это напугало.

– Всё в порядке, Лунатик, – тихо произнёс Гарри. – Будет лучше, если мы покончим с этим. Он явно не оставит нас в покое, пока не поговорит со мной.

Ремус неохотно кивнул, затем встретился взглядом с мистером Уизли и махнул остальным, чтобы они заходили в дом. Мистер Уизли кивнул и ушёл вслед за детьми. Когда всё семейство скрылось внутри, Гарри и Ремус встали рядом с Полуночником, продолжавшим рычать на Скримджера, который держался подальше от огромной собаки. Гарри понимал, что министр ожидал далеко не это, но был рад, что Ремус остался рядом. Его опекун обладал способностью улавливать скрытый подтекст там, где он сам мог его упустить.

Скримджер сдвинулся и теперь смотрел прямо на Гарри. Наблюдая его с такого близкого расстояния, парень отчетливо видел, что раньше этот мужчина был главой Аврората. На долю Скримджера явно выпало немало сражений, оставивших на его лице множество шрамов. При взгляде на него невольно возникала ассоциация со старым львом. Его рыжевато-каштановые волосы и густые брови были прорежены полосами седины. Желтоватые глаза мужчины частично скрывались за очками в проволочной оправе. Само его присутствие приковывало к нему внимание, чего раньше совсем нельзя было сказать о Фадже.

– Уверяю вас, я не желаю зла, – наконец сказал Скримджер после долгой напряжённой паузы. – Я просто хочу поговорить с вами, Гарри. Я уже давно ищу встречи, уверен, вы знаете об этом.

Гарри ничего не ответил. Он не хотел отдавать Скримджеру право задавать тон и направление этого разговора. Сириус ещё несколько месяцев назад прекрасно описал ему, каким человеком был министр.

– Да, – продолжил Скримджер после ещё одной паузы. – Вы, несомненно, знаете об этом. Дамблдор и Блэк очень оберегали вас, что понятно, учитывая, через что вам пришлось пройти за последние годы. Стремление уберечь вас от зла – естественная реакция, но, уверяю, я совсем не похож на Фаджа. Я стараюсь поступать так, как будет лучше для Волшебного сообщества, чтобы предотвратить панику.

– Война сама по себе вызывает панику, – заметил Гарри и шагнул вперёд, вставая рядом с Полуночником, оставив Ремуса позади. – Пожалуйста, сэр, переходите сразу к делу.

Губы Скримджера на краткое мгновение сжались в тонкую полоску, а потом он прочистил горло.

– Конечно, – перешёл он на деловой тон. – Я хотел бы обсудить ходящие о вас слухи: о пророчестве и этой вашей «избранности». – Гарри молчал, и Скримджер продолжил: – Уверен, вы обсуждали это с Дамблдором и вашими опекунами.

Гарри скрестил руки на груди.

– Я прекрасно осведомлён о последней попытке общественности переложить на мои плечи груз этой войны, – ровным голосом ответил он.

Скримджер переступил с ноги на ногу.

– Ну да, на это, вероятно, можно посмотреть и с такой стороны, – спокойно ответил он. – Значит, если я правильно понимаю, вы не верите в эти слухи. – Гарри продолжал молчать. – Понятно. Если задуматься, то, наверно, вовсе и неважно, «Избранный» вы или нет. Всё дело в восприятии. Волшебное сообщество считает вас героем, символом надежды. Сколько раз вы уже сталкивались с Тем-Кого-Нельзя-Называть?

Гарри не нравилось, к чему вёл Скримджер. «Символ» был лишь эвфемизмом для козла отпущения.

– Больше, чем хотелось бы помнить, – напряжённо ответил он.

Скримджер понял, что было ошибкой упоминать Волдеморта, и виновато улыбнулся.

– Понимаю, Гарри, – сказал он. – Понимаю. Я просто пытался донести одну мысль. Сама идея о том, что рядом с нами есть кто-то, кому судьбой предназначено победить Того-Кого-Нельзя-Назвать, даёт людям надежду. Понимаете, к чему я веду? Я должен заботиться о том, как будет лучше для Волшебного сообщества. И я буду признателен, если вы, Гарри, согласитесь помочь мне с этим, встав на сторону министерства и дав всем стимул бороться.

Гарри потрясённо уставился на Скримджера, не веря своим ушам. Да как министр смел просить его о подобном после всего, что министерство сделало с ним в прошлом? Судя по рычанию Полуночника, не он один думал, что Скримджер окончательно зарвался.

– И с чего же вдруг я должен хотя бы задуматься над этим? – спросил Гарри.

– Что ж, некоторые бы сказали, что это ваш долг...

– Я так не считаю, – перебил его Гарри. Он не позволит Скримджеру сыграть на чувстве вины. У министра не было права просить его о чём-либо. – Я не «встану на сторону» организации, испортившей мне жизнь. Где было министерство в прошлом году, когда Дамблдор пытался подготовить «Волшебное сообщество» к возвращению Волдеморта? Где было министерство, когда моего крёстного посадили в тюрьму без суда и следствия? Где было министерство, когда Волдеморт и Пожиратели смерти ворвались в Отдел Тайн и едва не убили Ремуса? Единственное, что делало министерство, это ставило под вопрос мою вменяемость, а потом появилось на всё готовое по окончанию битвы.

– Ну-ну, Гарри, – напряжённо отозвался Скримджер. – Все эти события произошли до того, как я стал министром. Теперь всё не так. Я меняю министерство к лучшему, но мне нужна ваша помощь. Всё, что от вас требуется, это иногда появляться в министерстве. Это всех воодушевит, разве нет?

– И создаст впечатление, что ты, Гарри, работаешь на министерство, – пробормотал Ремус так, чтобы только парень его услышал. – И всякий раз, когда ты там будешь появляться, куча репортёров будет ждать от тебя комментариев о деятельности Скримджера.

Гарри спустился с крыльца и встал на землю, покрытую снегом.

– Значит, вы хотите внушить всем мысль, что я поддерживаю действия министерства? – спросил он. – И вы хотите рискнуть всеми работниками, ведь Волдеморт быстро узнает об этом безумном плане? А ещё хотите намекнуть, что исход этой войны ложится на мои плечи?

Скримджер явно почувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну, я бы так не сказал...

– Но ведь это правда, – просто сказал Гарри. – Я не одобряю действия министерства. Я не одобряю того, что вы упрятали Стэна Шанпайка в тюрьму. Лишь благодаря Стэну я сейчас здесь, а не валяюсь в какой-нибудь канаве. В ту ночь, когда я сбежал, Стэн готов был рискнуть всем и чуть не лишился сознания, думая, что я Пожиратель смерти. Быть не может, чтобы он был одним из них.

Скримджер глубоко вздохнул и, прищурившись, уставился на Гарри.

– Я и не ждал, что вы поймёте, в какие времена мы живём, – прорычал он. – Вам всего лишь шестнадцать лет...

– И, очевидно, я лучше понимаю происходящее, чем вы, – со злостью сказал Гарри. Ему было совершенно наплевать, что он говорит с тем, кто мог сильно осложнить ему жизнь. Гарри осознавал лишь то, что Скримджер поступил крайне плохо, посадив Стэна в тюрьму. Всё это слишком напоминало ему о Барти Крауче, без суда засадившем Сириуса за решётку. – Вам наплевать, виновен ли тот, кого вы арестовываете, или нет, в точности как Фаджу было наплевать на то, вернулся ли Волдеморт на самом деле! Вы тратите всё своё время, беспокоясь об имидже министерства, а должны беспокоиться о том, что люди умирают! Вы хотите, чтобы люди считали, что эту войну выиграет за них кто-то другой, что им не нужно готовиться к битве, которая уже стоит у них на пороге!

Несколько мгновений напряжённой тишины потребовалось Скримджеру, чтобы восстановить самообладание, но Гарри продолжал ощущать исходящую от него злость.

– Вы рассчитываете, что женщины и дети выстоят против Того-Кого-Нельзя-Называть и его пособников? – наконец спросил Скримджер.

– А вы рассчитываете, что выстою я? – огрызнулся Гарри. – Вы только что сами сказали, что мне всего шестнадцать, но всё же рассчитываете, что я закрою собой авроров и опытных взрослых, чьи знания наверняка превышают мои. Вам плевать на то, что будет со мной, министр. Я для вас лишь универсальный талисман. Дамблдор, Сириус и Ремус видят во мне человека, у которого есть будущее. Они делают всё возможное, чтобы дать мне хотя бы небольшой шанс выжить в этой войне. Они понимают опасность. Они не боятся потратить лишнее время, чтобы подготовить студентов, которые желают этого. А что делаете вы?

Скримджер сделал шаг к Гарри. Весь его вид говорил о том, что он едва сдерживает гнев.

– Я готовлю тех, кто будет напрямую вовлечён в эту войну, – процедил он сквозь зубы. – У Волшебного сообщества не будет и шанса, если авроры не будут готовы.

– А что прикажете делать остальным, пока они будут ждать, когда прибудут авроры? – рассмеявшись, спросил Гарри. – Пригласить Пожирателей на чашечку чая? Нет, чёрт подери.

Скримджер глубоко вздохнул, расправляя плечи, пытаясь тем самым произвести более устрашающее впечатление.

– Всё ясно, – сухо сказал он. – Вы явно предпочитаете следовать за вашими героями – Дамблдором и вашими опекунами, а не работать на благо общества.

Гарри рассмеялся. Он не мог поверить, как жалко вёл себя сейчас Скримджер. Министр не сказал ничего, что могло бы изменить его мнение. Напротив, он лишь ещё больше отдалил его от министерства.

– Я предпочитаю делать то, что поможет мне выжить, – поправил его Гарри. – А эти «мои герои» не пытаются оказаться рядом из-за того, что общество видит меня тем, кем я не являюсь. Их не заботит общественное мнение. Возможно, вам полезнее будет прекратить лезть в дела Дамблдора и заняться реальной проблемой – Волдемортом.

Скримджер перевёл взгляд с Гарри на Ремуса и Полуночника, а затем снова на Гарри.

– Вижу, это было ошибкой, – сказал он, вновь возвращаясь к деловому тону, которым начинал разговор. – Приношу вам свои извинения, Гарри, что оскорбил вас. Я должен был понять, что вы будете преданы тем, кто окружает вас. Несмотря ни на что, вы будете хранить их секреты, включая и тот, куда же отправляется Дамблдор, когда покидает Хогвартс.

Гарри поборол желание закатить глаза на эту жалкую попытку Скримджера. Неужели этот человек не понимает, когда нужно остановиться?

– Дамблдор редко посвящает меня в свои планы, – честно ответил он. – Если он чего-то не говорит, то, возможно, лучше и не спрашивать. Он же не лезет в ваши дела, так будьте мудры и ответьте ему тем же.

Скримджер фыркнул, делая несколько шагов назад, чтобы получше взглянуть на Гарри.

– А он хорошенько поработал над вами, – холодно произнёс он. – Человек Дамблдора во всём. Даже интересно, что он такого сделал, чтобы привить вам такую преданность.

– Он поверил в меня, – просто ответил Гарри. – Уважение нужно заслужить, министр, и вам ещё придётся потрудиться, чтобы заслужить моё.

Не сказав более ни слова, Гарри развернулся и направился в дом вместе с Ремусом и Полуночником. Он прекрасно понимал, что, возможно, только что усложнил ситуацию, но ему было плевать. Скримджеру нужно было осознать, что некоторые раны были слишком серьёзны, чтобы полностью зажить. А тот вред, что министерство причинило его семье, явно оставил после себя огромную дыру.

Глава 16. Воспоминания, сбивающие с толку

Урок Гарри целиком основан на книге «Гарри Поттер и Принц-Полукровка», написанной не автором.

Остаток выходных прошёл словно в тумане. С Гарри несколько раз пытались поговорить по поводу его перепалки с министром, но каждый раз всё заканчивалось одинаково – Сириус начинал хохотать. Он счёл ситуацию, в которой Скримджера отчитал подросток, крайне уморительной. Единственное, о чём жалел Сириус, так это о том, что он не догадался тяпнуть министра, пока у него была такая возможность. Ремус же, напротив, отреагировал сдержано, хоть и отметил, что Гарри прекрасно держал себя. Не каждый бы смог высказать министру магии всё так, как это сделал парень.

Другим предметом разговоров стала новая миссия, возложенная на Сириуса Дамблдором, и её последствия для Гарри и Ремуса. Хоть срок домашнего ареста Гарри уже вышел, он всё равно старался проводить побольше времени в Комнатах Мародёров, чтобы делать домашние задания в спокойной обстановке. С отбытием Сириуса число тренировок Гарри сократится до двух раз в неделю, а заниматься с парнем теперь будет Ремус. Вместе они продолжат работать над невербальными заклинаниями. Но настоящие дуэли придётся отложить до тех пор, когда у Тонкс выдастся свободное время, так как никто не хотел рисковать тем, что какое-нибудь шальное заклинание повлияет на выздоровление Ремуса.

В целях безопасности Гарри не стали говорить, в чём заключается миссия крёстного, но Сириус заверил парня, что ничего чересчур опасного в ней нет, и пообещал быть на связи. Гарри подавил неприятное ощущение в животе и согласился с условиями. Война продолжалась, так что избежать этого всё равно было нельзя. Сириус был, возможно, одним из самых надёжных и ценных членов Ордена, так как знал и умел больше многих других. А ещё он был и одним из самых опасных его членов. Сириус дрался быстро и жёстко, не заботясь о том, чтобы соблюдать приличия. Гарри довольно много раз сходился с крёстным на дуэлях и знал, что когда тот увлекался сражением, у его противников практически не было шансов.

Большим облегчением для парня стало то, что «разговор об оборотнях» состоялся ещё в прошлом году, ещё до ранения Ремуса. И то дело не зашло дальше гипотетической вероятности. Дамблдор лишь хотел понять, что потребуется, чтобы перетянуть оборотней на свою сторону. Директор оптимистично полагал, что Ремус мог бы стать светом надежды для своих собратьев, желающих вести нормальную жизнь. Всё это, безусловно, было до того, как Ремуса отравили серебром и Фенрир Грейбэк начал играть всё более и более активную роль в рядах армии Волдеморта.

Также Гарри обсудил с Сириусом и Ремусом своё решение показать членам Совета свою дуэль с Волдемортом в министерстве. Опекуны обеими руками поддержали то, что пытался сделать парень, и сошлись во мнении, что это как раз то, что нужно, чтобы доказать, что «министерские стандарты» были ниже необходимого уровня. Если люди хотят выжить в этой войне, они должны выкладываться на все сто... все члены О.З. должны прыгнуть выше своей головы, и с помощью Совета это вполне возможно.

Не успел Гарри опомниться, как пришло время возвращаться в Хогвартс. Гарри, Сириус и Ремус воспользовались заранее подготовленным порталом, который перенёс их прямиком в Комнаты Мародёров. Сделали они это с утра пораньше, чтобы избежать неприятных сцен. Пока Гарри вносил завершающие штрихи в свою домашнюю работу, Сириус и Ремус ушли на встречу с профессором Дамблдором. В конечном счёте, толку от этой конспирации было мало, потому что Сириус и Ремус всё равно пересказали парню всё, что узнали, и отдали свиток пергамента с датой и временем следующего урока с Дамблдором. В частности, Перси сообщил довольно много информации касательно того, что творилось в министерстве. Попытка Скримджера заполучить поддержку Гарри была его последним шансом вызвать одобрение общественности и гарантировать молчание Гарри. Не только Гарри с Дамблдором сомневались в том, а были ли некоторые из арестованных действительно Пожирателями. Просто они не молчали, а высказывали своё мнение вслух. Осложнялось всё тем, что Гарри и Дамблдор вновь стали уважаемыми членами общества и им теперь доверяли больше, чем министерству.

Гарри ждал прибытия остальных учеников в Главном холле, вопреки всему надеясь, что Рон и Гермиона не поубивали друг друга в поезде. Он говорил с Роном лишь раз после того, как ушёл Скримджер, и, что странно, темой этого разговора была Гермиона. Рон задал несколько вопросов, поставивших Гарри в очень неприятное положение. Друг хотел узнать, не встречается ли Гермиона с кем-нибудь и ненавидит ли она его за то, что он дразнил её. Гарри предпочёл по возможности воздерживаться от ответов на его многочисленные вопросы, не став, однако, скрывать, как ранило Гермиону поведение Рона. Оставалось надеяться, что Рону хватит ума сделать остальное.

– Гарри!

Гарри был резко вырван из задумчивости, когда вокруг него сомкнулись руки и мир утонул в вихре пышных каштановых волос. Он улыбнулся и обнял подругу в ответ. Его окружили волны счастья и облегчения, и Гарри наконец расслабился. Он передвинул голову, чтобы хоть что-то разглядеть за всеми этими волосами, и увидел улыбающуюся розовощёкую Чо. Он тут же понял, с кем в поезде сидела Гермиона, и с благодарностью кивнул Чо, которая, вместо того, чтобы ответить тем же, шагнула вперёд и одной рукой обняла Гарри, когда Гермиона посторонилась.

– Хорошо провела Рождество? – спросил он, заметив, что к ним приближается один вполне конкретный высокий рыжий парень.

Гермиона кивнула, снимая перчатки.

– Рон извинился, – тихо сказала она с улыбкой. – Он сказал, что хочет попробовать наладить отношения между нами троими.

– Правда? – сказала Гарри, пытаясь изобразить удивление. Чо закатила глаза, но от комментариев воздержалась. Гарри отчётливо ощущал волны осторожности и желания защитить, окружавшие её. Чо, очевидно, не верила в искренность Рона, отчего Гарри задался вопросом, что такого между ними случилось. Он не был уверен, что переживёт ещё большую напряжённость между своими друзьями.

– Привет, Гарри, – сказал Рон, оббегая Гермиону и Чо так, что теперь они загораживали его от толпы прибывающих учеников. Сильные волны нервозности и стыда окружали его, как перчатка. – Как прошёл остаток каникул? Не устраивал больше потасовок с министром?

Гарри засмеялся. Он очень сомневался, что министр вообще ещё когда-нибудь с ним заговорит.

– Нет, мне и одного раза было вполне достаточно, – сказал он. – Большего разочарования я просто не вынесу.