Текст книги "Сила Хогвартса (ЛП)"

Автор книги: ksomm814

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

Ремус посмотрел на Гермиону, а затем на Джастина.

– К магглорождённым всегда относятся, как к людям более низкого сорта, – сказал он, сочувственно улыбнувшись, – причём даже те, кто выступает против Волдеморта. Чистокровные с детства живут в этом мире и поэтому знают гораздо больше о его истории и обычаях, которых, как правило, не касаются в школе, поскольку предполагается, что дети уже всё это знают. Магглорождённые вынуждены работать изо всех сил, чтобы наверстать отставание, но сделав это, они всё равно не становятся ровней остальным. Гермиона, думаю, ты прекрасный тому пример. Ты приложила все силы, чтобы узнать всё, что было возможно. Я нисколько не сомневаюсь, что ты знаешь о магическом мире больше, чем многие твои ровесники из чистокровных семей. У тех остаётся лишь одно оружие против тебя – назвать тебя «грязнокровкой». И они, несомненно, пользуются им.

Гермиона и Джастин решительно кивнули, показывая, что их это оскорбление не заденет. Гермиона, конечно, уже привыкла к нему – это было любимое ругательство Малфоя. А вот Джастин продолжал сидеть в кресле, и во всей его позе чувствовалось ощутимое напряжение. Он, безусловно, слышал это определение и раньше, но явно не привык к тому, что его вот так запросто произносили вслух. Хаффлпафф в который раз подтверждал свой статус самого неприметного факультета. Магглорождённые там были столь обычным явлением, что никто об этом даже не задумывался. Гермиона же, как гриффиндорка и подруга Гарри, все эти годы привлекала к себе повышенное внимание. И, естественно, она становилась объектом нападок чистокровных, видевших в ней угрозу.

Ремус усмехнулся, взглянув на Луну, и та мечтательно улыбнулась ему в ответ.

– Не утруждайте себя словами, мистер Люпин, – беззаботно сказала она. – Никто и никогда не трудился скрывать своё мнение обо мне. Такова уж проблема тех, кто отличается от большинства. Окружающие считают своим долгом сообщить тебе, какой же ты ненормальный, – она пожала плечами и посмотрела на Гарри. – А те, кого министерство не в силах контролировать, всегда меняют мир к лучшему. Мой папа уже много лет твердит, что если волшебный мир продолжит развиваться по намеченному курсу, то вскоре от него ничего не останется. Возьмите аврорат, например. Там все поголовно участвуют в заговоре Гнилоклыков. Они стремятся обрушить министерство изнутри с помощью Тёмной магии и болезни дёсен.

Долгое время все просто молчали. Половина пыталась переварить сказанное Луной, а остальные с трудом сдерживали смех. В этом у Луны Лавгуд не было равных – она выдавала нечто несуразное, полностью развеивая серьёзность её разумных слов.

– Отлично сказано, Луна, – сказал наконец Ремус, всё же не сдержав смешок, и повернулся к Невиллу. Он ничего не сказал. Они просто встретились на мгновение взглядами, и Невилл понимающе кивнул. Гарри знал, что оба они в этом момент думали о родителях Невилла, ставших пациентами Св. Мунго после того, как их запытали Круциатусом. Некоторые раны причиняли слишком много боли, чтобы говорить о них.

Ремус повернулся и поднял взгляд на Чо и Ханну. Им он тоже ничего не сказал. Чо потеряла Седрика Диггори, а мать Ханны была убита Пожирателями несколько месяцев назад. Семья Ханны хотела забрать ее из Хогвартса, но она отказалась. Гарри же она призналась, что, если бы не О.З., она, вероятно, всё-таки оставила бы школу. Членство в О.З. давало ей ощущение, что она хоть как-то борется с Волдемортом.

– Главное, что вы должны понять, – не нужно слушать, что говорит ваш противник, – нарушил тишину Гарри. – Да, это может быть трудно, но если вы отвлечётесь, это может стоить вам жизни. Волдеморт и его Пожиратели не дерутся так, как дрались Локхарт и профессор Снейп на собрании Дуэльного клуба. Они атакуют быстро, используя для победы всё возможное. Вы должны быть готовы подстраиваться под вашего противника. Я, например, не буду использовать ту же стратегию боя против Ремуса, что и против Сириуса. И это подводит нас к другой теме, которую я хотел бы обсудить с вами. Неплохо было бы изменить порядок работы О.З.

– Ты хочешь, чтобы мы вернулись к изучению заклинаний? – напрямик спросил Рон. – Это из-за того, что Сириус уехал?

– Дело, скорее, в том, что нам нужно сосредоточиться на улучшении наших навыков выживания, – неохотно сказал Гарри. – Я подумал, что мы могли бы проводить по две-три дуэли каждую неделю, за которыми все могли бы понаблюдать. После дуэли всем давалась бы возможность дать полезный совет её участникам, потому что ошибки со стороны заметить всегда легче.

– То есть, по сути, ты хочешь превратить О.З. в дуэльный клуб, в который будут входить только его члены? – в недоумении спросил Джастин.

– Вообще-то это хорошая идея, – задумчиво произнесла Чо. – Мы могли бы случайным образом выбирать противника. Единственное, нужно продумать кое-какие нюансы, чтобы Деннису Криви не попался какой-нибудь семикурсник. По отношению к нему это будет нечестно.

– Я не согласна, – твёрдым голосом сказала Джинни. – Нет, это, конечно, нечестно ставить Денниса против семикурсника или там Гарри, но разве можем мы сказать, что в будущем нам будут попадаться противники только нашего уровня? Нам нужны такие дуэли, чтобы понять, как вести себя в подобной ситуации. У сильного будет то же преимущество, что и у Пожирателей смерти, – невербальные чары. Чем раньше мы научимся компенсировать это чем-то другим, тем лучше.

– Я согласна с Джинни, – тихо сказала Ханна. – А ещё я считаю, что не нужно никого предупреждать, кто будет их противником в дуэли. Всем нужно привыкнуть к подобному элементу неожиданности и научиться быстро приспосабливаться. Если возникнут какие-то проблемы, то мы сможем сразиться друг с другом в субботу, чтобы все получили представление, как именно будут проходить встречи.

– Замечательно, – подвёл итог Ремус. – Все согласны с подобным порядком? – члены Совета кивнули. – Значит, решено. Если вопросов больше нет, то на сегодня, полагаю, всё.

Гарри очень сомневался, что у членов Совета не было вопросов. Просто они были слишком ошеломлены, чтобы озвучить их. Один за другим они покинули Выручай-комнату. Чо и Джинни напоследок крепко обняли Гарри и быстро сбежали, оставив парня недоуменно смотреть им вслед. Джинни не вела себя с ним так вот уже пару лет, а Чо и вовсе никогда подобным не отличалась. Потребовались некоторые усилия, чтобы убедить Рона и Гермиону, что им не нужно его ждать, но они всё-таки ушли, оставив его наедине с Ремусом.

Подойдя ближе к Ремусу, Гарри не мог не заметить тени, залёгшие под его глазами. Он осторожно потянулся к эмоциям и даже не удивился, почувствовав волны усталости вперемешку с облегчением и радостью. Ремус поймал обеспокоенный взгляд Гарри и ободряюще улыбнулся. Им не нужны были слова. Ремус знал, что Гарри почувствовал выдававшие его эмоции. Каким бы здоровым Ремус ни притворялся, он всё ещё не оправился до конца и не мог позволить себе перенапрягаться.

– Я в порядке, волчонок, – заверил Ремус, опускаясь в ближайшее кресло. – Просто мне требуется некоторое время, чтобы ко всему привыкнуть. Это касается всех нас. – Он запустил руку в карман и достал оттуда вырезку из очень старой газеты. – Сегодня днём я кое-что нашёл в библиотеке.

Гарри взял едва не рассыпающийся лист бумаги из рук Ремуса и прищурился, пытаясь разглядеть движущуюся фотографию. На ней была запечатлена худая девушка примерно пятнадцати лет. Она определённо не была красавицей. Да ещё и вид у неё был раздражённый и одновременно с тем хмурый. Брови у неё были густыми, а лицо худым и длинным. Под фотографией была подпись: «Эйлин Принц, капитан команды Хогвартса по Плюй-камням». Гарри с удивлением посмотрел на Ремуса. Такого он совсем не ожидал.

– Это она Принц-полукровка? – поражённо спросил Гарри. Не то чтобы он сомневался в способностях и уме девушек, особенно имея перед собой пример Гермионы, Чо и Джинни. Каждая из них могла при желании заставить любого парня почувствовать себя ущербным. Чо старалась не высовываться, но это делало её только опаснее. Никто не знал, когда она атакует. Джинни же быстро заслужила репутацию прирождённого мастера сглазов. Пару раз став свидетелем их применения, Гарри поразился мужеству Дина, отважившегося с ней встречаться. А Гермиона... ну... Гермиона – это Гермиона. Здесь слова были действительно излишни.

Ремус на мгновение задумался, глядя на Гарри.

– Год издания книги совпадает с годом её поступления в Хогвартс, – сказал он, пожав плечами. – Вполне возможно, что её отец был чистокровным, а мать – магглой или магглорождённой. Она могла стыдиться своей маггловской крови. Конечно, всё это не более чем предположение. У меня ещё не было времени покопаться в её биографии.

Гарри снова взглянул на фотографию. Так ли уж важно знать, кем был Принц-полукровка? Нет. Да какая им разница, в конце концов? Им просто хотелось удовлетворить любопытство.

– Не бери в голову, Ремус, – сказал Гарри, складывая листок и убирая его в карман. – Я сам посмотрю. У тебя и так много дел.

Ремус, подняв бровь, посмотрел на Гарри.

– Думаешь, я загнусь от небольшого дополнительного исследования? – осторожно поинтересовался он.

– Вовсе нет, – честно ответил Гарри. Ему следовало предвидеть такую реакцию Ремуса после того, как тот потратил месяцы на восстановление. – Я лишь подумал, почему бы не помочь. Кроме того, стоит сказать об этом Гермионе, и я уже не вытащу её из библиотеки. Она же себя там как рыба в воде чувствует. Поверь, Ремус, мы найдём всё что только возможно об Эйлин Принц.

Ремус улыбнулся и печально покачал головой, поднимаясь на ноги.

– Я верю тебе, волчонок, – искренне ответил он. – Извини, что поспешил с выводами. Наверное, я слишком устал от того, что Сириус с Поппи постоянно меня ограничивают. Они, похоже, думают, что я всё еще тот, прикованный к кровати, больной, каким был примерно два месяца.

– Ну, мадам Помфри всегда ожидает самого плохого, – с усмешкой сказал Гарри. – Ты же знаешь, мы – её любимые пациенты.

Ремус хмыкнул, взъерошивая волосы парня.

– Скорее уж самые частые, – весело согласился он. – Пошли. Надо добраться до башни Гриффиндора, пока ещё не слишком поздно.

Гарри кивнул, осторожно взяв Омут Памяти, и вслед за Ремусом покинул Выручай-комнату. Они в молчании дошли до портрета Полной дамы, где пожелали друг другу спокойной ночи. Назвав портрету пароль «Воздержание», усталый Гарри зашёл внутрь. В данный момент ему хотелось лишь одного – лечь и спокойно проспать всю ночь, но у мироздания, похоже, были другие планы.

Едва оказавшись в гостиной, Гарри поразился, сколько в ней собралось народа. Центром всеобщего внимания оказались разъярённая Лаванда Браун, злой Рон и Гермиона. Комната была затоплена нервозностью и предвкушением, среди которых почти терялись слабые волны смущения и злости. Гарри оказался в опасной позиции – с Омутом памяти в руках и на виду у всех. Быстро поразмыслив, он поставил Омут на пол и взмахом палочки уменьшил его, наложив также пару защитных чар, чтобы не дать содержимому расплескаться. Теперь он мог держать Омут одной рукой – ничего лучше сейчас было не придумать.

– Не пытайся обмануть меня, Рональд Уизли! – прокричала Лаванда. – Ты не член Совета...

– Гарри попросил нас прийти, – перебил её Рон. – Мы его лучшие друзья, Лаванда. К тому же вернулись мы вместе с Джинни и Невиллом. Где ещё нам было быть, а?

– Где ещё? – выплюнула Лаванда и, сделав шаг, ткнула Рона в грудь. – Ты ведь с ней целовался, да? Всё это время ты встречался с ней у меня за спиной! Поверить не могу, и я ещё верила в эти дурацкие слухи про неё и Гарри!

Гарри выпучил глаза. Слухи? Какие ещё слухи?

Гермиона отчётливо хмыкнула.

– Тебе ли говорить о слухах, Лаванда? – холодно сказала она. – Ты же сама их сочиняешь. Ты да Парвати – вам, похоже, заняться больше нечем, только бы распространять всякие небылицы. Как же, ваша жизнь же совсем скучна, чтобы говорить о себе. Рон и я были на встрече Совета. Приди в себя и уйми уже свою зависть. Да, и ещё, прекрати говорить о Гарри, будто он вещь какая. Меня тошнит уже от этого.

Не говоря больше ни слова, Гермиона промчалась мимо Лаванды и скрылась на лестнице в спальни девушек. Гарри воспользовался возможностью подобраться к Рону. С каждым шагом волны смущения и злости становились всё сильнее. Раздались первые шепотки, которых становилось всё больше по мере того, как присутствующие замечали Гарри. Глаза Лаванды расширились, когда и она, наконец, увидела его. Сам Гарри не издал ни звука, пока не оказался прямо перед ней.

– Они сказали тебе правду, – тихо проговорил он. – Тебе не кажется, что стоит больше доверять своему парню?

Лицо Лаванды покраснело, а Гарри, не сказав больше ни слова, ушёл в спальню. Порой его удивляло, почему люди продолжали отношения, когда те очевидно не приносили им счастья. В чём смысл? »Возможно, они просто боятся перемен и неизвестности?»

Мерлин их знает.

* * *

Гарри резко проснулся рано утром – мокрый от пота, тяжело дыша и дрожа всем телом. Быстро откинув полог балдахина, он лихорадочно оглядел расплывчатую комнату, пытаясь найти причину своего беспокойства, но ничего не обнаружил. Вокруг было по-прежнему темно и тихо, если не считать храпа Рона и Невилла. Неосознанно потянувшись, Гарри попытался почувствовать чужие эмоции. Но, как он того и ожидал, ничего не было. У него никогда не получалось считать эмоции крепко спящего человека. Те всегда были слишком мутными.

Закрыв глаза, Гарри попытался вспомнить, почему проснулся в таком состоянии, но и здесь его постигла неудача. Он даже не мог вспомнить, был ли то кошмар, Хогвартс или очередная вспышка эмпатии. Но что бы это ни было, приятного в том было мало. Ещё бы, ведь оно вызвало в нём такой страх и дрожь. Сосредоточившись посильнее, Гарри смутно припомнил крики и боль, но на этом и всё. Он поспешил отмахнуться от этих мыслей и заставил себя успокоиться. Ему шестнадцать лет – в таком возрасте его уже не должны преследовать непонятные кошмары, особенно такие, которые он даже вспомнить не мог.

Гарри не потребовалось много времени, чтобы успокоиться, но сон всё равно не шёл. Проворочавшись час, он сдался и выбрался из кровати. Смысла оставаться в кровати, где его мысли начинали бесцельно блуждать, не было. Крайне осторожно Гарри переоделся и добрался до ванной, сумев никого не разбудить. Хватало и того, что он сам не мог заснуть в четыре часа утра. Зачем заставлять страдать ещё и других?

В Большом зале ещё никого не было, что неудивительно – в такой-то час. Царящая тишина немного давила, но пусть уж лучше так, чем сидеть в гостиной и ждать, пока кто-нибудь проснётся. В тусклом свете ламп, долгое время остававшихся единственным источником света, Гарри засел за проверку своей домашней работы по Трансфигурации. Дело это было нудное, но так он смог поразмыслить над тем, что случилось прошлым вечером. Мало того, что Принц-Полукровка мог оказаться девчонкой, так ещё про него и его лучшую подругу ходили какие-то слухи. Трудно было представить, что они прошли мимо него. Хотя, учитывая, как мало у него свободного времени, удивительного в этом было мало. Он едва успевал выслушивать даже последние сводки с фронта отношений Рона, Гермионы и Лаванды.

До чего же всё дошло. Ему не хватало времени ни на что, кроме тренировок, учебы, О.З. и квиддича. Нет, он не жаловался. Ему нравились его уроки с мадам Помфри, и он знал, что без тренировок ему не обойтись, профессор же Дамблдор настаивал, что и его уроки помогут ему в борьбе против Волдеморта, от учебы было никуда не деться, а о том, чтобы бросить своих товарищей из О.З. или команды по квиддичу, он и подумать не мог. У него не было никакой возможности выбраться из этого, хотя и было очевидно, что он буквально разрывался между всеми своими обязанностями. »Заметка на будущее: найти способ увеличить количество часов в сутках».

– Доброе утро, Гарри! – жизнерадостно сказала Гермиона, усаживаясь рядом с ним.

Гарри от неожиданности подпрыгнул на месте и быстро огляделся вокруг, поняв, что солнце уже показалось над горизонтом, хотя всё ещё было рано. За каждым из столов уже сидело по несколько человек, что было довольно удивительно. »Ещё одна заметка: уделять внимание окружающему». На столах начали появляться еда, тарелки, кубки и столовые приборы, и Большой зал тут же наполнился ароматом свежеприготовленного бекона и сосисок и пряным запахом тыквенного сока.

– Эм... доброе утро, Гермиона, – сказал Гарри, расслабляясь и откладывая в сторону домашнюю работу. – Ты рано встала.

– Ты тоже, – парировала Гермиона. – Вообще-то, я даже поднялась в вашу спальню, чтобы разбудить тебя. Так что представь моё удивление, когда я обнаружила твою кровать пустой и холодной.

Гарри посмотрел на неё, приподняв брови.

– И что же ты делала в моей кровати? – с любопытством спросил он.

Гермиона вытаращилась на него, а затем отвесила подзатыльник.

– К твоему сведению, я проверяла, как давно ты ушёл, – чопорно сказала она и усмехнулась. – Хотя, конечно, если ты хочешь намекнуть на то, что происходит что-то ещё...

Гарри поднял руки, сдаваясь.

– Твоя взяла, – сказал он и принялся накладывать еду в тарелку. – Так о чём были те слухи, о которых вчера упомянула Лаванда?

Гермиона вздохнула, тоже взявшись за еду.

– Ну, всё началось после вечеринки у Слагхорна, – тихо произнесла она. – Из-за того, что мы пошли туда вместе, все подумали, что мы встречаемся. В школе было затишье, так что все схватились за эту сплетню. Люди, знаешь ли, замечают, сколько времени мы проводим вместе, Гарри.

Гарри раздражённо закатил глаза.

– Мы проводим вместе не больше времени, чем раньше, – возразил он. – Разве что Рон попал в рабство к Лаванде, и мы стали больше проводить времени с Чо. Раз уж на то пошло, то слухи должны были пойти и о ней...

– А они и пошли, – признала Гермиона. – Гарри, да вся школа думает, что ты либо встречаешься с одной из нас, либо пытаешься разобраться, кто из нас лучше. – Гарри застонал и спрятал лицо в руках. Гермиона же засмеялась. – Это ещё не конец мира, Гарри, – добродушно сказала она. – Вообще-то, если задуматься, то их можно понять. Никто же в школе не знает о твоей... э-э... способности. Они не понимают, что ты зависаешь с нами, потому что Рон погряз в своих гормонах.

Гарри в шоке уставился на Гермиону.

– Так вот что ты на самом деле думаешь? – спросил он неверящим тоном. – Ты думаешь, что я провожу с вами время только потому, что Рон никак не может нацеловаться с Лавандой?

Гермиона ободряюще улыбнулась Гарри.

– Я не это имела в виду, – ответила она, принявшись нарезать бекон. – Ты замечательный друг, Гарри. Я лишь хотела сказать, что людям плевать на причину. Они просто видят, что что-то изменилось. Ты не ехал в поезде перед Рождеством и не слышал, о чём все говорили. Новость о том, что «Избранный» пришёл на вечеринку Слагхорна с двумя девушками, была несколько интереснее подсчётов количества девушек, которых пытался поцеловать МакЛагген.

Гарри фыркнул.

– Вот даже не знаю, обижаться мне или радоваться, – пробормотал он и вздохнул. – Мне действительно жаль, Гермиона. Мне следовало быть там и сказать всем, что мы просто друзья... и что-либо большее попросту невозможно, так как ты влюблена в некоего Уизли.

Гарри прилетел очередной подзатыльник.

– Ты тут ни при чем, так что хватит себя винить, – сказала она и снова его ударила. – И не дразни меня. На твоём месте я не стала бы смущать девушку разговорами о любви. – Лицо Гермионы на мгновение стало задумчивым, а затем она с любопытством спросила: – Кстати, а сам ты в кого влюблён?

Этот вопрос застал Гарри врасплох... по меньшей мере. Гермиона никогда прежде не проявляла интереса к его любовным делам (или отсутствию таковых). Сложностей не было, и они не говорили про это. И не переживали. Честно говоря, пока Рон не начал встречаться с Лавандой, у Гарри даже мысли не возникало, что у двух его лучших друзей могут быть подобные отношения с кем-нибудь, тем более друг с другом. Бесконечные угрозы и опасности, которыми последние годы была наполнена их жизнь, не оставили места для обычных подростковых переживаний. И вот сейчас словно бы плотину прорвало.

– Гарри? – обеспокоенно окликнула его Гермиона. – Гарри, с тобой всё в порядке?

Вынырнув из мыслей, Гарри поспешно опустил взгляд в тарелку, чтобы не встречаться взглядом с подругой.

– Всё хорошо, – ответил он более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле. »Смени тему, быстро!» – Мыслей много просто. – Наклонившись к сумке, Гарри достал сложенный листок бумаги, который прошлым вечером дал ему Ремус, и протянул девушке.

Гермиона развернула его и долго рассматривала, а затем удивлённо заморгала.

– Да, очень неожиданно, – сказала она и посмотрела на Гарри. – По-твоему, Принц-полукровка – это на самом деле девушка по фамилии Принц?

Гарри пожал плечами.

– Это нам и нужно выяснить, – с усмешкой сказал он и повернулся, посмотрев Гермионе в глаза. – Ну, что скажешь? Хочешь помочь мне узнать побольше об Эйлин Принц?

Гермиона закатила глаза и вернула листок Гарри.

– Кто, если не я? – задала она риторический вопрос и чуть прищурила глаза. – И, Гарри, не смей даже думать, что я не заметила, как ты ушел от ответа на мой вопрос. Честно говоря, за ним не крылось никакого двойного дна. Просто ты ни разу даже не намекал, что тебе кто-нибудь нравиться. Это Джинни, да?

Гарри медленно покачал головой. И чего Гермиона вдруг прицепилась?

– Нет, не Джинни, – отрубил он. – Джинни мне как сестра. Я не могу относиться к ней по-другому.

– Не можешь или боишься? – не отставала Гермиона.

Гарри не ответил. Он не собирался рассуждать о своей вероятной девушке посреди Большого зала, в котором с каждой минутой становилось все многолюдней. Почему Гермиона упомянула именно Джинни? В данный момент та встречалась с Дином. К тому же она была сестрой Рона и членом его семьи. Гарри просто не мог посмотреть на неё в другом свете, как это было и с Гермионой, которую он считал своей лучшей подругой, но и только. Он дорожил их дружбой и предпочитал оставить всё как есть, нежели рисковать потерей одного из них в следствие более тесных взаимоотношений. Это было не слишком по-гриффиндорски, но Гарри сомневался, что сумеет справиться с ещё большим количеством проблем.

Больше Гермиона эту тему не поднимала, а Гарри не вспоминал при ней о Роне. Но после этого разговора он начал замечать тихие шепотки, которые, казалось, преследовали его повсюду, куда бы он с Гермионой и Чо ни пошли. Прочие девушки либо хихикали, либо пепелили его подруг сердитыми взглядами, парни же периодически косились в его сторону. Но хуже всего была удушающая зависть, исходившая от окружающих. Гарри даже задался вопросом, как так получилось, что он не замечал этого раньше.

Еще Гарри отметил, что Рон осторожно пытался отдалиться от Лаванды и проводить больше времени с ним, Гермионой и Чо. Лаванду это, конечно же, не обрадовало. Несмотря на непрекращающиеся слухи, Лаванда по-прежнему подозревала, что Рон её обманывает, и не стеснялась жаловаться вслух каждый раз, когда видела Рона и Гермиону вместе. И неважно, что Гарри и Чо или даже Джинни и Дин в эти моменты тоже были рядом с ними. Зависть Лаванды лишала её, похоже, последних крох разума.

Из-за разыгравшейся драмы и прочих проблем Гарри и Гермионе сложно было выкроить хоть минутку на поиски информации об Эйлин Принц. Свободное время у них выдалось лишь в субботу после обеда, но и его они потратили на то, чтобы рассказать Рону всё, что он пропустил за последние месяцы. Он был просто потрясён, узнав о Принце-полукровке и о том, где Гарри с Гермионой нашли о нём информацию.

– Так значит, этот Принц-Полукровка на самом деле Принцесса? – неверяще переспросил Рон.

Гермиона раздражённо вздохнула, откладывая старую газету, которую она читала до этого, в стопку "просмотренного" и берясь за другую.

– Неужели так трудно поверить в то, что девушка может обладать талантом в зельеварении? – спросила она. – Нет, Рон, ну правда. Никогда бы не подумала, что ты такой узколобый.

– Я ничего подобного не говорил! – запротестовал Рон. – Черт подери, Гермиона! Я же просто пошутил! Да разве мог я подумать, что девушка не может быть умна, после пяти с лишним лет общения с тобой, знающей всё и вся?

Гермиона некоторое время шокировано смотрела на Рона, а затем, чуть покраснев, продолжила просматривать газеты. Рон внезапно сообразил, что он только что ляпнул, и тоже раскраснелся. Повисла неловкая пауза, которую Гарри поспешил нарушить, начав рассказывать Рону о своём последнем уроке с Дамблдором и о задании по добыче воспоминания Слагхорна. Но неловкость так никуда и не делась. Рону совершенно точно не нравилось направление, которое приняли его отношения с Лавандой, но мужества их прекратить у него не было. Гермиона, казалось, была рада, что Рон вновь начал шутить и препираться, пусть даже препирался он именно с ней.

– Могу точно сказать, что я ни разу не слышал о хоркруксах, – сказал совершенно ошарашенный Рон, – но задание по добыче воспоминания Слагхорна мне не кажется таким уж сложным. Он тебя любит, Гарри. С самого первого дня.

– Может, это и так, но Слагхорн решительно настроен сохранить своё воспоминание при себе, – возразила Гермиона. – Если у Дамблдора ничего не вышло, то, значит, не всё так просто. Да и не стал бы директор просить об этом Гарри, если бы сомневался, что тот со всем справится. А это означает, что мы что-то упускаем и решение лежит прямо перед нами.

Рон некоторое время задумчиво пялился в пространство, после чего пожал плечами.

– Что ж, могу лишь пожелать тебе удачи, Гарри, – беспомощно сказал он. – Если уж даже Гермиона не знает, что делать, то что тогда говорить про меня.

Гарри изумлённо уставился на Рона, а затем врезался головой в стол. Да быть такого не может. Как он мог упустить нечто столь очевидное? Почему он не догадался до этого раньше, когда Ремус сказал ему ровно то же самое?

– Похоже, я самый тупой человек на этой планете! – расстроенно процедил Гарри сквозь зубы. Он снова откинулся на спинку стула и посмотрел на напрягшуюся Гермиону. – Мне нужна удача, Гермиона. Феликс Фелицис! Вот почему Дамблдор попросил об этом именно меня!

– Ну конечно! – сдавленно воскликнула Гермиона. – Почему я не подумала об этом? Это так просто и так гениально! Под влиянием Феликс Фелициса ты гарантировано добьёшься успеха! – Потирая руки от нетерпения, Гермиона обратила своё внимание на Рона и улыбнулась ему. – Рон, ты гений!

Потрясённое выражение на лице Рона было просто уморительно. В конце концов, не каждый день Гермиона отвешивала комплименты его умственным способностям.

– Эм... спасибо... наверное, – неуверенно ответил он. – Ладно, допустим, Гарри примет зелье и каким-то образом убедит Слагхорна отдать ему воспоминание. А что потом? Слагхорн не из тех, кто забудет подобное.

– Значит, мне просто нужно подловить момент, когда он переберёт этой своей медовухи, – предложил Гарри. – Он ничего не вспомнит, если будет пьян.

– Гарри! – укорила его Гермиона. – Нельзя вот так обманывать учителей!

Гарри уставился на Гермиону, приподняв брови.

– А использовать Феликс Фелицис, значит, можно? – с сарказмом спросил он. Ему с трудом верилось, что они спорят о морали. – Послушай, вероятно, Дамблдор именно поэтому меня об этом и попросил. Он поощряет меня использовать все возможные меры, необходимые, чтобы заполучить это воспоминание. У тебя есть другие предложения?

Гермиона вздохнула, зарываясь лицом в ладони.

– Мне это не нравится, Гарри, – честно сказала она, – но ничего другого мне в голову не приходит. Дамблдор не должен был перекладывать это на твои плечи. Тебе проблем и так хватает.

Гарри в ответ лишь пожал плечами. А что он мог сказать? Он не хотел этого делать, но точно мог добиться успеха. »К тому же у меня будет эффект неожиданности. Слагхорн будет ожидать каких-то действий от Дамблдора. Но точно не от студента, вооружившегося зельем, которое он сам и дал».

Теперь нужно было лишь дождаться подходящего момента.

* * *

Новый порядок работы О.З. был встречен с воодушевлением. Большинство ОЗевцев буквально сгорали от нетерпения опробовать всё то, чему они научились. А чтобы никто не мог пожаловаться на предвзятость, Ремусом был зачарован пергамент, который произвольно выдавал имена соперников. Первую пару составили Эрни Макмиллан и Мариетта Эджекомб. Их дуэль продлилась недолго. Эрни поджёг сопернице волосы, чем легко отвлёк Мариетту. Ремус тут же вмешался и парой взмахов палочкой привёл пострадавшую в порядок. После их дуэли все члены О.З. высказали свои предложения, как Эрни и Мариетта могли бы улучшить свою технику.

Следующая дуэль была чуть интереснее. Пергамент выбрал Захарию Смита и Рона Уизли – двух квиддичных игроков, отличавшихся злопамятностью. Рон ещё не простил Смита за его предвзятые комментарии во время первого квиддичного матча, а Смиту не нравилось доминирующее положение Гриффиндора на поле. Хаффлпафф никогда не представлял особой угрозы, и о нём редко вспоминали, обсуждая квиддич. А учитывая плачевное состояние команды Слизерина в данный момент, достойными обсуждения считались только Гриффиндор и Рэйвенкло. И даже тогда большинство разговоров крутилось вокруг ловцов, ведь именно они считались лучшими в школе, да ещё и были близкими друзьями (а возможно, даже не просто друзьями, если верить слухам).

Дуэль, вяло начавшись, за какие-то минуты превратилась в битву, победа в которой стала вопросом гордости. Оба её участника стремились показать друг другу всё, на что были способны, полностью забыв о безопасности. В итоге через десять минут Гарри и Ремусу пришлось вмешаться, связав разбушевавшихся противников. Ещё десять минут у Ремуса ушло, чтобы снять все проклятья и исцелить раны. Но тем не менее все получили важный урок: нельзя позволять своим личным счетам брать над собой вверх во время дуэли.

В дальнейшем встречи О.З. стали проходить гораздо спокойнее. Казалось, все поняли, что происходящее за пределами этих встреч, там и должно оставаться. После нескольких встреч Совет сумел разделиться в наблюдении за дуэлями, чтобы проводить одновременно не одну, а сразу несколько. На каждую дуэль приходилось как минимум по пять наблюдателей, готовых внести свою лепту. Все быстро поняли, что работает во время дуэлей, а что – нет. К тому же теперь все прикладывали больше усилий, чтобы освоить редкие заклинания и сглазы, которые позволили бы им застать противника врасплох. Так или иначе новый порядок встреч работал даже лучше, чем того ожидал Гарри.