Текст книги "Мёртвая Петля (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

Не став спорить и не желая дольше здесь задерживаться, Лестер развернулся и вышел, механически отдав честь напоследок и брезгливо осмотрев поломанные стены. Саммерс некоторое время стоял недвижно, но в итоге тряхнул головой, нашёл в себе силы улыбнуться и даже протянул Кайлу руку, которую тот не без сожаления пожал, не имея понятия, что он вообще может сказать этому человеку. Остался один Сноу, и его снаружи поджидала машина.

– Как вы? – опередив все вопросы, выпалил он. – На самом деле.

– Вам не понравится, господин президент, – пробормотал Кайл, смотря в сторону.

– Не надо, – попросил Сноу. – Просто скажи, могу ли я чем-то помочь.

– Нам уже помогают. Со всего мира, – поколебавшись, Кайл всё же выговорился: – Мелкий ранен, Эйден и Энджел помогают организовать эвакуацию, я за домом смотрю…

– Где Хоук, – не спросил, а скорее припечатал Джонатан. Ответа не последовало. – Кайл?

– Где-то, – через силу ответил тот. – Да я в душе не разумею, вашу мать, где этого придурка носит!

– И ты бездействуешь? – накинулся на него Сноу, чувствуя, как нервы звенят, подобно струнам, и лопаются. – Почему ты вообще не следишь за ним в такое время?

Выдержав его отеческие порывы, Фабиан перешёл в контратаку:

– Как бы мне тоже есть, что вам сказать об этом, но сейчас не время. Как-то ни разу не время. Прозвучит грубо, наверное, но вам лучше не вмешиваться в это всё…

Сноу застыл, неверящими глазами глядя на него. Он всё это начал. Он ведущий и он отец. Он не мог оставаться в стороне, поскольку изначально стоял по центру. Да, фактически это место принадлежит не ему, но он был совершенно не готов выходить на пенсию таким образом, пусть и отдал свой пост Мидорикаве, а сам перебрался много выше, чтобы контролировать ситуацию оттуда.

Но теперь, много лет спустя их первой встречи, Джонатан Сноу наконец оказался бессилен.

– Прости, – он заставил себя улыбнуться. – Я просто волнуюсь. Возможно, сильнее, чем следует. Как только придёт время, дай мне знать, хорошо?

Кайл кивнул, без особой цели, чтобы занять время, посмотрев на часы. Сноу не мог уйти. Прямо сейчас он видел в Кайле брошенного и бросившего ребёнка, который не знает, куда ему идти, и только поэтому соглашается на сомнительную аферу – вступить в какой-то дурацкий спасительный отряд, толком не сформировавшийся и не набравший должного количества людей. Почему-то Сноу был уверен, что сейчас его лицо было точно таким же.

– Волосы запустил, – обронил он.

– Перекрашу, когда мы победим, – наполовину усмехнулся, наполовину прикусил губу Фабиан. – Давайте, что ли, вы пойдёте, очень уж это на прощание смахивает.

– Хорошо. Тогда созвонимся после. – Как ни в чём не бывало, произнёс Сноу, махнул рукой и развернулся, видя охранников во дворе и встревоженного секретаря. Новый господин президент любил исчезать без предупреждения… и, вероятно, его сын перенял эту плохую привычку. Усмехнувшись в бороду, он остановился на пороге и в старом шутливом тоне добавил: – Только не реви.

Сноу вышел под звук бьющегося стекла за спиной и гневное «не реву я!», быстро промокнув глаза платком.

«Зачем ты рассказал мне правду, Цубаса?»

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2025 год

Широяма любил тянуть время и выжидать паузы, поэтому довольно улыбался, пока все молчали. Первым тишину нарушил Юрий:

– Вы оборотень? Вы имеете какое-то отношение к нечисти? – он проглотил половину вопросов, в напряжении глядя на японца. Всё-таки этот человек был сплошной головоломкой, и по-прежнему они почти ничего не знали о нём. Никто не знал.

– От тебя не пахнет оборотнем, – настороженно прошептал Костя, крутясь вокруг Широямы. – Но ты знаешь, как сказать. Откуда?

– Я не оборотень, – с сожалением признался замминистра. – И не нечисть. Самый обычный человек, – тут он не выдержал и расплылся в хитрейшей улыбке, такое ощущение, что японец просто забавлялся. – Ну, не самый, но поверьте, мне недоступны никакие сверхспособности.

– Откуда? – настаивал Костя.

– Слышал. Не так уж сложно было подслушать, например, исторический диалог мистера Кандинского и мистера Кайла Фабиана, – он пожал плечами. – У мистера Фабиана была при себе камера и звукозаписывающее устройство. С них информация уходила напрямую на рабочий компьютер мистера Лаватейна, через общий канал министерства безопасности СА. А про мои отношения с паролями их министерства вы уже всё поняли.

Вспомнив, что тогда же Кайл здоровался с Костей на оборотническом диалекте, они выдохнули. Князев собрался было спросить что-то ещё, но Костя не отходил, почти крича:

– Неправда! Врёшь! Тогда я сказал брату «эсхат кулар», а он ответил «кулар навват», но откуда ты знаешь, как будет слово «друг»?

Широяма шокированно посмотрел на него и рассмеялся, хлопая себя ладонями по коленям.

– О-ля-ля, ну и дела! Я и не думал, что оборотень сможет обвести меня вокруг пальца, – отсмеявшись, признался он. – Ладно, это сейчас не так важно. Я же не могу скрыть свою сущность от тебя, верно?

Костя сдался и отошёл, поняв, что этого он никак опровергнуть не сможет. Прочистив горло, Князев всё же высказался:

– Безумно интересно, без сарказма. Но у нас всё же есть кое-какие дела.

Через некоторое время он уже договаривался с председателем Совета Генералов, сэром Никсоном, придерживая вторую линию для панибратских перебранок с Чарльзом Лестером. Тамара на пару с двумя хакерами подключалась к системе перекрытия магнитных волн, а Костя бродил по комнате, задумчиво смотря в окно. Ближе к закату он наконец остановился около стеклянного покрытия, уставившись на реку. Под водой что-то забурлило, река вспенилась, и из неё вырвался огромный спрут. Не успел Костя забить тревогу, как над монстром появилась сетка из волокон переработанной искусственной Силы.

Князев подошёл к оборотню на его восторженный писк и спокойно и уверенно кивнул, глядя на то, как сеть сжигает спрута, а набережную оцепляют человеческие силуэты в одинаковых формах одежды.

– Они прибыли. Сергей Владимирович всё-таки привёл бойцов Стены. – Обернувшись к остальным, он возвестил: – Наша линия обороны готова. Дело за вами, самураи.

Широяма улыбнулся одними губами.

– Самураи готовы, матрёшка-сан.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен,

Центральный парк

2025 год

Через несколько часов Куроноцуруги уже стучались в дверь здания спецгруппы. К тому моменту на место работы вернулись Эйден и Энджел, абсолютно измотанные бесконечными переговорами, и заодно проснулся Шон. Убедившись, что Куро докладывает Шону их план действий, Хинами гоняется за Кайлом, а Эйден и Джуничи жалуются друг другу на жизнь, Мидорикава старательно обогнул комнату, в которой Энджел наспех готовила поесть, и выбежал на улицу. Ему не хотелось разговаривать с ней сейчас, недавно виделись в божественном совете и не остались, мягко говоря, довольны друг другом. Больше всего Мидорикаву беспокоило, конечно, отсутствие шефа.

Ноги, а вернее, собственное чутьё привело его в Центральный парк, с которым лично у Мидорикавы не было особых ассоциаций, но он буквально чувствовал красную нить, обрывающуюся здесь. Или всего лишь чуял отчаянный всплеск Силы и шёл на запах опасности. Только с помощью удостоверения с работы и нечеловеческой удачи ему удалось прорваться в один из входов, поскольку парк – и большинство общественных мест – уже перекрыли в преддверии Пришествия.

Нельзя сказать, что в парке было смертельно тихо. Треск огня заполонял собою всё пространство, поскольку с одной стороны моста горело дерево.

Мидорикава несколько раз облетел вокруг дерева, но не обнаружил там живых существ. Лишь когда он остановился, стоя на цыпочках, на перилах моста, то увидел что-то похожее. На толстой ветви, пылавшей ярче остальных, можно было разглядеть тёмный птичий силуэт. Крылья были распростёрты в стороны, и, насколько Мидорикава разглядел, клюв был открыт. Как будто ястреб застыл в полёте во время охоты и в таком положении был перемещён сюда. Но теперь капитан не сомневался, что именно этот ястреб является источником пламени.

– Хорошо, что оно не синее, – пробормотал он, пытаясь подойти поближе. – А то – гори всё синим пламенем… Рано ещё…

Золотисто-алые языки огня взбунтовались при его приближении, и Мидорикаву отбросило на несколько метров назад. Поднявшись и отряхнув брюки, он покорно выждал, когда пожар закончится. Следов огня не осталось, дыма тоже не было, но дерево, трава, земля под ним – всё почернело. Ястреб не шевельнулся и затем камнем рухнул на землю. Мидорикава одним нечеловеческим прыжком пересёк реку, присев рядом на обугленной земле.

– Я же попросил не подходить, – сказал Хоук, открывая глаза и с удивлением натыкаясь взором на лицо Мидорикавы. – Ой.

– Ой, – повторил тот, глядя, как в обычно карих глазах до сих пор бушует золотое пламя. Оно не могло улечься сразу, и это Мидорикаву беспокоило. – Ты давно так развлекаешься? Почему я ничего не знаю?

– Только начал, – почему-то смущённо ответил Хоук и потрогал рукой траву. – Кажется, я что-то сжёг. Чёрт… значит, это вредно для живых существ…

– Конечно, вредно, обалдуй, – пробормотал капитан. – Пока ты остаёшься нечистым, это убьёт кого угодно.

– А потом я смогу обниматься с людьми в таком состоянии? – он широко улыбнулся, и Мидорикава чуть не выболтал всю правду, но вовремя подхватил тон:

– Конечно, если вы захотите поиграть в маршмеллоу.

– Хорошо, я учту, – Лаватейн явно научился резко менять тему разговора и собственную интонацию: – Вы давно за ним присматриваете?

– Я-то ничего не знал, – не соврал капитан, понимая, что речь о Леоне. – Но всё, что они с Широямой рассказали, очень даже сходится. Примерно год… Может, чуть меньше, а если они приврали – больше.

Больше вопросов не было, впрочем, ответить он бы всё равно не смог. Некоторое время они молча сидели под деревом, глядя, как тихо шевелятся кроны деревьев, а мягкая ночь обволакивает мир. Мидорикава наконец решился:

– Возможно, я в последний раз нарушаю запреты свыше, но, может, тебе стоит это знать. Если я расскажу правду, мы сможем перестроить защиту мира, и тогда наши силы… – он умолк, поняв, что никто не слушает. Неудобно опершись на ствол дерева, Хоук спал, как будто видел уже пятнадцатый сон, и ни на что не реагировал. Мидорикава улыбнулся, почувствовал, что в глазах защипало, и нерешительно коснулся его руки. – Тогда наши силы… впрочем, неважно. Всё это неважно, Хоук.

========== Часть V. Глава X. II. Эфир ==========

Animus superiora capessat necesse.

Дух неизбежно стремится ввысь.

Небо над всем миром заволокло чёрной дымкой. Люди больше не пытались списать это на погоду, радиацию или захват пришельцев. Людям наконец сказали правду. По всему миру были активированы все секретные, тайные и явные службы защиты, и каждый мало-мальски годный отряд работал над безопасностью своей территории.

Вокруг Москвы, где сгустилось самое большое количество туч по России, плотным кольцом стояли петербуржцы – защитники Стены, москвичи – отряды Князева и его коллег, приглашённые и явившиеся самостоятельно болгары, чехи, венгры и словаки; на границе с Европой следили за порядком англичане, французы и немцы; в Японии поднялись бойцы из разных префектур, надёжно оберегая Токио; от мегаполисов до деревень, все были лишены связи и возможности перемещения, потому напуганы и готовы пойти на всё.

В этот день демоны явились каждому. Вопрос веры в сверхъестественное больше не поднимался никогда. Нельзя не сказать, что май 2025-го года изменил Землю – возможно, он изменил Десятый мир раз и навсегда, открыв простому человеку существование других миров и доказав, что далеко не все они настроены дружелюбно. На территории бывших штатов открылись последние порталы под руководством Тани и Ан Ли, и на помощь прибыли воители из Девятого, самого близкого и наиболее дружественного мира.

Под землёй готовились по-своему, но эти тайны останутся скрыты до тех пор, ПОКА Я НЕ ВКУШУ ИХ КРОВИ И ИМ НЕ ОТКРОЕТСЯ НАСТОЯЩАЯ, ЕДИНСТВЕННО ДОСТУПАЯ ДЛЯ НЕЧИСТИ ФОРМА ЖИЗНИ – АД.

СМЕРТНЫЕ ДУМАЮТ, ЧТО ОНИ ГОТОВЫ. ИЗБРАННЫЕ СМЕРТНЫЕ – ТОЖЕ.

НО ЛЮДИ ВСЁ-ТАКИ ГЛУПЫ.

ОНИ НЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО СЕЙЧАС КАЖДАЯ ЖИЗНЬ НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ ЗАВИСИТ ОТ СИЛЫ ВОЛИ ОДНОГО-ЕДИНСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА.

Дьявол застегнул на своём человеческом обличье пиджак и вышел на свет.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2025 год

Костя ни на шаг не отходил от компьютера, хотя раньше всегда сторонился любой техники, которая пугала его. Причиной такой резкой перемены стал сидящий перед экраном Широяма, делавший вид, что он не замечает пристального медвежьего взгляда. Несмотря на то, что от него нечистью и не пахло, заморский гость очень сильно настораживал Костю. И то, что восторг перед его аурой застилал Юре глаза, тоже Косте не нравилось.

Ведь если он не хочет видеть опасность, то он её и не увидит. Костя решил так и взял всё в свои руки – пока что руки, но в любой момент – лапы.

Костя закрыл глаза и принюхался. Наверное, в этот момент его нос выглядел как медвежий – он не знал. В углу комнаты он чувствовал нервозность, там стоял Герман Борисович и беспрестанно говорил по телефону. За соседним столом – Тамара, и она, как обычно, не проявляла особых чувств; Костя мог выделить только усталость и слабое нетерпение, мол, когда уже это всё закончится. Уткнувшись носом в плечо Юры, Костя подождал. Нет, сейчас его никто за ухом не почешет. Кандинский был предельно сосредоточен, и, слава богам, уже не на японце, а на чём-то более важном и отстранённом.

Широяму он распознать не мог. Костя открыл глаза и закрыл ладонями уши.

У Князева шевелились губы, у Тамары – веки, она часто моргала, у Юры – все мускулы лица, поскольку он и говорил, и слушал, и объяснял что-то сам, и принимал чужие объяснения. Костя тихо зашипел. Стёкла очков закрывали глаза Широямы. Его зрачки были слишком далеко для его, Кости, восприятия. И он не шевелился. Разве что пальцы бесконечно долго щёлкали по той вещи, которую люди по-дурацки зовут мышью. Какая же это мышь, подумал Костя. Так, ерунда электрическая. Почему Косте кажется, что рядом с ним не человек, а кусочек льда? Его сердце бьётся ровно, глаз не видно, рот прикрыт ладонью, а двигаются только пальцы на электрической (ненастоящей) мыши.

Костя посмотрел на экран. Там мелькали знакомые и незнакомые лица. Увидев Хоука, Костя заулыбался и хотел было крикнуть «привет, брат», но вовремя вспомнил, что это – фотография, а фотографии не отвечают.

Широяма пролистывал туда-сюда четыре снимка и что-то говорил. Юра кивал. Костя вздрогнул и подскочил на ноги, пусть никто и не заметил его внезапного порыва. Что-то ударило по голове – раз, два, три, раз-раз-раз, два, три, раз-раз-раз.

Стук. Стук. Стук. Стук-стук-стук-стук. Стук.

Когда Широяма смотрел на Хоука, его сердце билось чаще.

Когда все смотрели на Хоука, их сердца бились чаще.

Костя потерянно опустился на пол. Он не мог, не мог объяснить это словами.

Более того, прямо сейчас он чувствовал то же самое.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Договорив по телефону с родителями и пообещав им, что всё будет хорошо, Джуничи задержался, не спеша возвращаться к отряду. Он всё крутил в голове мысль, что это, возможно, их последнее задание. Либо мир проиграет и все умрут – либо мир победит и в их редкой работе больше не будет нужды ещё много лет. Джун старался не выбирать один вариант, но пребывал в каком-то невесомо спокойном состоянии, понимая: он сам уже ничего изменить не может.

Ребята стояли спиной к нему, лицом к их главной линии обороны – Пятой авеню, когда он подошёл. Капитана рядом пока не было. Джуничи не спешил подходить, разглядывая их со стороны. Он знал, что в одиночестве – или в иллюзии одиночества – люди ведут себя иначе. Но не представлял, насколько. Куро меланхолично покачивался вперёд-назад, потом будто получил какой-то мысленный сигнал и замер, спешно вытирая слёзы с глаз; Хинами жадно и неотрывно смотрела в одну точку, предчувствуя, откуда вылезет первый демон, и, что более невероятно, она улыбалась – пусть с жаждой крови живого существа, пусть с неотъемлемым желанием вечной мести, но улыбалась.

Потом они заметили друг друга и вернулись в норму. Джун успел пожалеть об этом.

– Вы хоть готовы? – спросил он, подходя вплотную и занимая место между ними. Бойцы соприкасались мечами, которые Мидорикава заставил взять, даже если они не являлись основным оружием сегодня.

– Конечно, офицер зануда, – моментально огрызнулся Куро, пиная его локтем в бок. – А сам-то? А? А? Страшно небось? Нэ, Хина-чан?

– У тебя колени дрожат, – скучающим тоном отозвалась та. Куро не нашёл, что ответить, и махнул рукой. – Когда мы уже начнём, Нага-семпай?

– Мы-то тут причём… – Поддаваясь своему странному настроению, Джуничи обхватил их руками за плечи, чего никто из спонтанной троицы в жизни не делал. Ребята были слишком изумлены, чтобы вырваться или хоть как-то среагировать. Он посмотрел на небо. – Вообще мы ждём сигнала.

– Лаватейн-сан?

Хинами повернула голову к нему, и их с Джуном лица оказались слишком близко.

– Да?

Джуничи неопределённо кивнул. Ему, на самом деле, ничего не сказали. Но ответ был очевиден.

***

– Как ощущения?

– Отвратительно. Такое чувство, что вы все возлагаете на меня слишком большие надежды, – признался Хоук, не переставая рыться в шкафу. Мидорикава дождался, пока он заберётся туда с головой, и немного попрыгал на кровати шефа. – Перестаньте, пожалуйста.

«Не буду говорить, что на него возлагает надежды весь мир», – благодушно решил Мидорикава и сменил тему:

– Не хочешь навестить первый дом? Момент торжественный.

– Угу, а там отец, – пробормотал Хоук. На Мидорикаву полетели вещи. – Торжество торжеством, но мне нечего надеть.

Японец некоторое время подвисал, а потом в голос расхохотался, опрокинувшись на подушки.

– Серьёзно? На носу, можно сказать, битва века, а тебя волнует это?

– Люди смотреть будут… – То ли вконец смешавшись, то ли что-то найдя, Лаватейн полностью исчез в шкафу. – О.

– Так всё же, – настаивал Мидорикава, помогая закидывать обратно все вылетевшие футболки. – Я про ощущения. Тебе не кажется, что ты вот-вот лопнешь?

– Полдня не ел.

– Приём! – Мидорикава загородил собой пространство гардероба и стиснул ладонями лицо шефа. – Ты меня правильно слушаешь?

Укоризненный взгляд дал ему понять, что пока капитанские руки не отпустят щёки, говорить будет затруднительно, но Мидорикава не стал утруждать себя лишними телодвижениями.

– Я к тому, – терпеливо разъяснял он, – что только по твоим внутренним часам мы можем определить, когда это начнётся. Вся техника просто идёт к чёрту по сравнению с твоими ощущениями. Поэтому, пожалуйста, держи меня в курсе.

Высвободившись из его цепкой хватки, Хоук поделился:

– Когда меня в последний раз о таком просили, мы заблудились в метро и уехали к морю. Вы уверены, что это надёжный источник сведений?

– Другого нет, – не стал льстить Мидорикава. – Ну ты поймёшь. И скажешь мне.

– Если успею.

Мидорикава нахмурился, но переспросить не успел. Лицо Хоука озарилось чем-то невероятным, и, недолго думая, капитан снова вцепился в него руками, как в спасательный круг.

– Уже? Черти неземные, ты прямо светишься…

– Я… – Лаватейн вполне осмысленно посмотрел ему в глаза. – Я причесался?

***

– Что произойдёт, когда я сделаю это?

Энджел опустила глаза. Ей никогда не хватало духу сказать это, но, помимо всего прочего, существовал запрет на разглашение будущего. Хоук взял её за руки и переспросил:

– Скажи, пожалуйста, что произойдёт. Разве уже не плевать на эти запреты? Я должен знать.

– Ты не должен, – пробормотала она, утыкаясь лбом ему в плечо. – Совсем не должен. То, что я скажу, ничего не изменит.

Но она не могла скрывать всё, поскольку и так оставалось слишком много сдерживаемых в тени тайн. Приподнявшись, Энджел тихо-тихо сказала несколько слов. Они были подтверждены Мидорикавой, Таней, её матерью и главным законом очищения. Ничего не произошло – не грянул гром с неба, не пронзила молния насквозь, не рухнули стены. Хоук обнял её, мягко коснувшись губами тёмных волос:

– Вот и всё. Совсем не страшно было сказать, верно?

– Разве тебе не страшно?

Он не ответил, только погладил её по спине и вышел. Энджел недвижно смотрела в одну точку. То, что она только что произнесла, было тем, что она знала с самого начала. И всё равно шла правде наперекор.

«Кому из нас достанется более жестокая кара?»

Шон упрямо надул губы и откинулся на подушки.

– Я хочу это видеть!

– Больше ничего не хочешь? – невозмутимо спросил Эйден. – Если ты в таком состоянии куда-то пойдёшь, то это будет последним, что ты увидишь.

– О чём ругаетесь? – поинтересовался Хоук, заходя внутрь. Шон тут же переключился на него:

– Ну пожалуйста!

– Чего – пожалуйста?

– Я хочу посмотреть, как ты грохнешь Дьявола, – сказал Шон.

Хоук честно на него посмотрел:

– Я тоже очень хочу это увидеть.

– У тебя-то нет выбора, – заметил Эйден. – А этот страдалец хочет куда-то идти. Может, тебе ещё смотровую площадку пригнать, Шон?

– Прекрати издеваться… я пропускаю всё веселье, – Ламберт придвинулся к шефу, который очень вовремя присел к нему на кровать. – Хотя бы сфоткайтесь перед этим, хорошо?

– Может, после? – хмыкнул Картер. – Это будет более своевременно.

– Да, лучше после, – неопределённо сказал Хоук и сочувственно похлопал Шона по спине: – Ну ты ещё заплачь.

– Не буду, – невнятно пробормотал Шон, наваливаясь на него сбоку. – Утешьте мою грешную душу…

– За тем и пришёл, – тоном священника отозвался шеф. – Твою утешу, Эйдена утешу…

– Мою не надо, – отказался Эйден. Это не помогло, поскольку Хоук разрешения не спрашивал и уже висел на нём. – Давайте ещё заплачем, в самом деле. Что ты делаешь?

– Хочу обнимать людей, – продекларировал шеф. – Ты должен обнять меня в ответ. Все так сделали. Твоя очередь.

Вздохнув, Картер обхватил его руками, чувствуя себя полным идиотом.

– Так уж прямо все. Тебе ещё придётся заставить Кайла, если это массовая акция.

– Поэтому я отложил его на потом… Всё, давайте, – оставив их в покое, Лаватейн направился к двери. – Думаю, кто-нибудь действительно сфотографирует, мы же не сможем прятаться от всего города. Так что не ной, Шон.

– Я не ною, – почти улыбнулся тот. – Удачи.

– Спасибо.

Шеф закрыл за собой дверь, не обернувшись. Шон тут же развернулся к окну, в надежде увидеть что-то из самого запрятанного района.

– Ладно, собирайся, – неожиданно сказал Эйден. – Что за лицо такое? Собирайся, пока я не передумал. В конце концов, это нельзя пропустить.

Кайл встретился ему на крыльце, с самым обыденным видом открывающий дверь. Хоук тут же встал ему наперерез, чтобы не упустить момент.

– Это чё? – Кайл врезался в него, как в препятствие на забеге, и пристально уставился. – Шлагбаум?

– Именно, – улыбнулся шеф. – Давай, что надо сказать?

– «Пропусти, придурок»?

– Не-ет. Пожелай мне удачи и всё такое.

– Что, уже? – он изменился в лице и, немного отойдя от автоматических дверей. – Тогда удачи, конечно.

Хоук посмотрел на пакет с едой в его руке, вырвал его, бросил на пол и с лицом хитрого кота подался вперёд, повиснув на шее у Кайла. Разумеется, никакой реакции.

– Ну что вы все как деревянные? Самому намекать приходится!

– Да понял я, – проворчал Кайл, намеренно сильно стискивая его в ответ. – Никто не соображает, потому что это слишком неловко, блин.

– Подумаешь, неловкость какая… Ауч, ты мне рёбра сломать решил?

– Вернёшься – точно что-нибудь сломаю, – усмехнулся Фабиан. Шеф замер, перестав в шутку вырываться и пытаться его задушить. – Главное, напомни, а то со всем этим апокалипсисом и забыть можно.

– Да. Конечно, – отцепившись, Хоук хлопнул его по плечу и спустился, выходя на улицу. В то же время остальные показались в холле, собираясь провожать и наблюдать. Обернувшись к прозрачным автоматическим дверям, Кайл посмотрел вслед шефу, видя в отражении сосредоточенное лицо Энджел, восхищённое – Шона, уверенное – Эйдена, и своё, неопределённое, но всё-таки своё. Они молча глядели, стоя бок о бок, как Хоук уходит вперёд к большой дороге, одновременно расстёгивает пиджак и, стянув его, бросает прямо на улице, остаётся в рубашке и всё так же на ходу расправляет крылья, не остановившись ни на шаг, как раньше, а быстро и невозмутимо, будто делал это всю жизнь.

– Нет, – сказал Кайл. Стекло дверей искажённо отобразило его побледневшее лицо. – Нет, стойте…

– Что случилось? – Шон, опиравшийся на руку Эйдена, тоже насторожился, а потом тоже понял и подался вперёд. Выскочив на крыльцо, Кайл выкрикнул:

– Подожди! Это что, прощание?

Хоук не замедлил шаг и не обернулся, когда вышел за пределы двора. Споткнувшись на ступеньках и едва не полетев носом вниз, Фабиан побежал за ним.

– Не оставляй нас! Идиот!

Оттолкнувшись от земли, Хоук взлетел в воздух, через несколько секунд исчезнув из поля зрения. Кайл остановился посреди двора, рядом застыл Шон, задыхаясь от боли и резких движений. Маленькой светлой точкой шеф исчезал где-то над городом, направляясь в сторону парка.

***

«Слишком много…» – он опустил взгляд на свои руки: вены проступали очень чётко от напряжения, но они утратили человеческий синий цвет – кровь бежала золотистыми ручьями. Хоуку казалось, что её больше, чем нужно, и ощущение было такое, словно собственная кровь – или что это было – переполняла его на двести процентов, не оставляя ни единого свободного места внутри.

Парить в воздухе было не так приятно, как лететь, всегда присутствовал страх, что левитация оборвётся. Но он не мог думать об этом, находясь над городским парком, выше окружавших его небоскрёбов и многоэтажек, лицом к лицу с воплощением Дьявола в нескольких метрах впереди.

Владыка преисподней в теле Фонга приветственно поднял руку. Он улыбался, как будто они собирались играть в шахматы, не больше. Хоук покачнулся в воздухе, чувствуя увеличивающуюся тяжесть – крылья росли, и остановить это было невозможно. Что будет, если они перевесят и вместо спасения окажутся проклятием? Стараясь не думать об этом, Лаватейн коснулся ножен на поясе. Они были пустыми, но Мидорикава подсказал кое-что, когда вручал ему божественный меч.

– Приди на помощь, кровь моя, и озари весь мир золотом…

– Ты мне? – выкрикнул Фонг. Его чёрные крылья были тяжелее на вид, и подобраться ближе, видимо, он пока не мог.

– Заполни небо лёгким, как воздух, Эфиром, – договаривал Хоук, заметив, как в ладони формируется пока невидимая рукоять. – И очисти всё живое от Зла…

С силой дёрнув руку назад, он почувствовал себя глупо, ведь меча до сих пор не было, но лезвие тут же явилось на зов хозяина. Значит, Мидорикава не соврал, как и все тревоги и пророчества богов. Он смог призвать божественное оружие. Эфир откликнулся на просьбу и приказ нечестивого оборотня… Как такое могло произойти?

«Я очищу всё живое от Зла, – прозвучал тонкий голос в его голове. – И начну с тебя».

Фонг пропал из поля зрения, как и всё, что его окружало. Хоук едва не выронил меч, когда светлая кровь заструилась по венам быстрее и быстрее, он ощущал это каждой клеточкой своего тела, хотя всю жизнь считал, что это невозможно. В какой-то момент он понял, что имел в виду меч: что бы Хоук ни делал, в нём оставалась тёмная половина – корень зла, оборотнический дар, всё то, что не была способна изменить Анна Браун. Но с годами сила Первого номера возросла до такого пика, до какого не добиралось ещё ни одно тёмное существо.

Свету было суждено поглотить его.

Свет, свет, свет – бежал по его венам, изнутри было ярко и горячо, и Хоуку оставалось лишь положиться на Эфир. Чтобы одолеть Дьявола, он должен оставаться нечистью. Значит, нанести решающий удар нужно в тот момент, пока он ещё не завершит очищение.

Слишком много света. Он вырывался наружу и неистово пылал внутри.

«Откуда во мне столько?»

– Что происходит, мне неведомо, – сказал Фонг за его плечом. – Но хотелось бы продолжить наш разговор.

Обернувшись, Хоук посмотрел в его чужие глаза и неловко махнул лезвием:

– В воздухе как-то неудобно, может, спустимся?..

– Ты же умеешь летать, как и я. С какой стати мы… – не договорив, он бросился в атаку. Увернувшись, Лаватейн вцепился в рукоятку намертво, хотя на самом деле было строго наоборот – в сиянии его рука слилась с оружием, и в голове продолжал нашёптывать меч:

«У тебя мало времени. Божеству лучше не прикасаться к детям подземелий, иначе…»

– Спасибо за поддержку, мать твою! – он услышал свой голос и запоздало удивился. – Можете не болтать, а помочь?

«Как грубо, – отметил меч. – Но я попробую».

Если раньше ему казалось, что трудно справиться с мистической тварью, трудно написать отчёт или принять свой откровенный проигрыш, то теперь всё это было сущей ерундой. Хоук знал, что это будет тяжело, но не мог даже представить, насколько. Дьявол был быстрее всех, сильнее всех, ловчее всех, он умудрился сжиться с чужим телом лучше, чем со своим собственным – если оно, конечно, было; в отличие от Хоука, который не считал крылья полноценной частью себя, и меч ему только мешал. У Фонга не было никакого орудия поначалу, но вскоре он протянул ладони к земле, и оттуда, как намагниченные, выскочили две острые каменные пики, больше напоминавшие сталагмиты. Возможно, так оно и было, учитывая, что оружейная наверняка была какой-нибудь пещерой Ада.

Мидорикава объяснял, что в настоящем времени телепортацией злоупотреблять нельзя, просто физически невозможно, кем бы ты ни был. Дьявол же перемещался с ужасающей скоростью. Однако это были именно перемещения, а не мгновенная телепортация из одного места в другое. Через какое-то время, уворачиваясь, Хоук заметил, что Фонг перелетает с места на место по своей траектории, очень редко ей изменяя.

«Шестиконечная звезда?»

Острая пика задела его плечо, и Хоук приготовился терпеть боль, но ничего не произошло – кровь восстановилась моментально, так же как и регенерировала плоть. Мидорикава, опять же, предупреждал, что и у этого есть своя цена. Решив проверить опасную теорию, Хоук отследил взглядом последнее перемещение Фонга и кинулся ему наперерез. План сработал, и они столкнулись: Дьявол скрестил парные пики наподобие щита, и Хоук упорно напирал на него силой собственного удара, пока не полетели искры. Наконец Эфир пробудился и извергся на оружие Фонга ослепительной силы светом – тот закричал в несколько голосов и ослабил хватку, и у Хоука появился шанс направить его вниз.

Противостояние длилось долго, и если бы не установленный многими веками план этой битвы, всё бы давно изменилось в чью-нибудь пользу. Они не уставали, но наращивали силу. Постоянно, ежесекундно, с каждым ударом, который, казалось бы, должен тратить силы, увеличивая мощь. Хоук начал понимать, что все они имели в виду под пиком способностей – а точнее, чувствовать, что если он через несколько минут не разнесёт всё в щепки, то просто разорвётся. Вероятно, Дьявола снедало такое же точно ощущение, и по неудачному стечению обстоятельств он понял это первым.