Текст книги "Мёртвая Петля (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

– Спасибо за поддержку.

– Совет Генералов будет лишь каплей в море людей, готовых вас поддержать, – улыбнулся сэр Никсон. – Но всё-таки я тут не за этим. Просьба может звучать немного странно, и я надеюсь, что ничем не нарушу менталитет людей из другого мира.

На лицах бойцов отразилась тень непонимания, и Эйден заметил:

– Вы, кажется, второй человек за всё это время, который подумал об этом.

– Думаю, первым был наш нынешний президент. – Сэр Никсон посмотрел в сторону двери, ведущей в развороченный холл, и убедился, что туда ещё можно выйти. – Если это возможно, позвольте мне поговорить наедине с каждым из вас.

***

Шон определил степень собственного напряжения по прямой спине, и учитывая, что в последний раз он следил за осанкой почти год назад, будучи телохранителем предыдущего президента, это была достаточно высокая степень. Сэр Никсон представлял собой абсолютно неизведанный объект и относился к категории служащих, про которых Хоук говорил что-то вроде «слушайся его и не рыпайся, брякнешь что-нибудь не то – порву на лоскутки». В отличие от Мидорикавы, оказавшегося весёлым дядечкой со своими тараканами, глава Совета Генералов выглядел вполне серьёзным. И спокойным, как удав.

– Вы хотите что-то узнать про наш мир? – решился заговорить Шон, нервно прихлёбывая кофе в последний раз. – Или про Силу? Мои способности?

Сэр Никсон покачал головой, как ему показалось, немного разочарованно.

– Не угадали. Ничто из этого. Меня всего лишь интересовало, что вы за человек.

Шон непонимающе нахмурился, не совсем улавливая суть вопроса.

– Простите за заминку, но… в первый раз такое слышу.

– Да, – грустно улыбнулся сэр Никсон. – Я это понял. По поведению моих коллег и по одной судебной истории, опрометчиво утаенной мистером Фонгом. Вы до сих пор считаетесь оружием. Не людьми, не рабами государства, не гостями и не врагами человечества, а именно оружием, от которого нужно лишь вовремя стрелять.

– Трагично, – Шон тряхнул головой: – Верьте или нет, но я давно перестал думать об этом, потому что…. Не знаю… мы-то друг друга не рассматриваем, как пушечное мясо. А больше особых контактов нет.

– Но когда вы одолеете Дьявола, о вас узнают люди. Многие люди. И я не хочу, – с нажимом сказал он, – чтобы вы жили в неродном мире ещё и с клеймом орудий. Рано или поздно вы это почувствуете. И, уверяю вас, я был на некоторых войнах и знаю, что это неприятное ощущение. Когда тебя выставляют вперёд и тобой гордятся исключительно потому, что ты умеешь стрелять и прикрывать собой других.

– Стрелять и прикрывать собой других – важно.

– Это вы охраняли предыдущего президента? Помню, что да. Мистер Ламберт, ваш характер телохранителя куда сильнее, чем вы думаете.

– Вы немного неправильно думаете, – Шон передумал вести себя прилично и практически перебил генерала. – Я понимаю. Всё это. Прекрасно понимаю. Бессонные ночи в лазарете дают большой простор для размышлений. И раз вы за этим и пришли, то я хочу, чтобы вы поняли… мне нравится быть оружием. Я с удовольствием провожу часы за тренировками, только чтобы стать лучше. Да, мясо, да, заряженный пистолет. Ну и что? В конце концов, за этим меня сюда привезли. Этот мир дал мне достаточно – хороших друзей, первую влюблённость, годные фильмы и музыку, да возьмите что угодно, будь то насморк или секс, всё это я получил здесь. И я не вижу ничего плохого в том, чтобы стать живым щитом для этого мира. – Сэр Никсон не перебивал, внимательно вслушиваясь в каждое слово. – Не знаю, как ответить на ваш вопрос. Можете делать выводы из всего, что я сказал…

Всё же осознание ранга и должности немного его отрезвило, и Шон наконец умолк, в крайней степени смущения вцепившись в пустую чашку.

– Верно, – медленно сказал гость. – Абсолютно верно. Вы сами только что прекрасно описали всего себя. И я рад, что вы в столь юном возрасте так подробно ощущаете жизнь. Пожалуй, всего один вопрос… чего вы хотите?

Шон скосил глаза на закоптевшие простенки, видневшиеся за спиной молчаливого Саймона, и на обугленную траву.

– Я хочу защитить как можно больше людей.

***

– Первый вопрос, сэр, – Эйден не дал ему даже поздороваться. – Что вы сделали с Шоном? Он почти стал похож на мудрого человека.

– Какой сарказм. Всего лишь заставил немного рассказать о себе, – сэр Никсон не удержался от улыбки: – Я так и подумал, что вы следите за дисциплиной исключительно в присутствии шефа.

– И правильно, – невозмутимо сказал Эйден. – Думаете, в нашем мире есть какие-то правила приличия для поведения в высшем свете? Я вам больше скажу, там нет высшего света. И никаких людей с погонами тоже нет. Если бы Хоук нас не натаскал, вы бы, вероятно, столкнулись с группировкой раздражённых бунтарей.

– Вы, похоже, в хороших отношениях с начальством, – сэр Никсон постепенно склонял его к нужному вопросу.

– Да.

Пауза. Эйден склоняться не хотел.

– Что ж, не буду тянуть резину… Что бы вы сказали о себе, мистер Картер?

Сэр Никсон был готов к тому, что этот вопрос будет вызывать затруднения у каждого. Но какого рода затруднения, он предугадать не мог.

– А вы? – переспросил Эйден. – Вы о себе что-нибудь скажете?

– Интересно, – уже второй раз подряд у него вызывали улыбку. – И смело. Но, тем не менее, очень справедливо. Я считаю себя человеком в меру властным, но разумным, что позволяет мне балансировать на одной должности уже много лет. Не участвую во встречах со знакомыми инвалидами, до сих пор учусь слушать людей и пью чёрный чай в шесть часов вечера.

Эйден выразительно посмотрел на его погоны.

– А это неважно, – спокойно сказал сэр Никсон. – Снять форму – кто я? Лишить способностей – кто вы? Речь идёт о душе, а не об оболочке.

– Давно не слышал, чтобы кого-то из нас принимали за человека. Больше похоже на оружие, – не поняв его кивка, Эйден вздохнул: – Допустим, мы с вами похожи и я уцеплюсь за тему баланса. Как найти гармонию между тем, что ты убиваешь и спасаешь буквально в один день?

– Вы врач?

– Громко сказано. Скорее, младший помощник хирурга на вечном испытательном сроке. А что тут поделать, если основная работа практически несовместима с моим образованием? Единственная польза от подработки в клинике – это не позволяет утратить навык, если у нас на фронте долгий штиль, и приносит дополнительный доход.

– То есть, вы не считаете врачевание своим призванием.

– Когда я только попал сюда, думал так. Был свято убеждён, что это самая полезная профессия в любом мире. Но она совершенно не мобильна и требует усидчивости.

– Вы похожи на самого усидчивого человека здесь.

– Но обстоятельства не позволяют. Недели две назад я ушёл из очередной клиники и перебрался в другую, поближе, чтобы продлить лицензию, но… какой толк, если я ставлю работу здесь на первое место?

Сэр Никсон посмотрел на него, и в голове всплыла его старая-старая теория многолетней давности – о том, что человеку в очках проще всего солгать. Как бы Эйден ни был честен, он хорошо управлял и голосом, и лицом, а стёкла отражали скорее сэра Никсона, чем его самого.

– Что вы хотите сделать, мистер Картер?

Он ответил без колебаний:

– Найти своё место.

***

Кайл скрестил ноги, засунул руки в карманы и практически не моргал до тех пор, пока сэр Никсон не прикончил кофе. Допивать было крайне затруднительно, поскольку Кайл, не скрывая подозрения, пристально следил за каждым его глотком.

– Думаю, вы уже в курсе, чего я хочу, – начал сэр Никсон.

– К сожалению, да. Вы гипнотизёр, что ли? – допытывался Кайл. – Ладно – мелкий, но почему наш Эйден Меньше-Слов-Больше-Дела Картер протрепался с вами целых пять минут?

– Это ничтожно мало.

– Для него это рекорд разговорчивости с незнакомым человеком.

– Может, именно поэтому?

– Да хрен знает.

Сэр Никсон поймал себя на том, что не знает, откуда подступиться.

– Хм. Судя по вашему поведению, вы не желаете распространяться о себе.

– Никогда не желал, – что-то в его словах попало на болезненную точку: – Только давайте не про поведение, я терпеть не могу официальные встречи.

– Я и не прошу вас о соблюдении этикета, мистер Фабиан. Будьте собой.

Он усмехнулся:

– Тогда при первом же слове, которое мне не понравится, вторая половина дома будет снесена.

– Неправда. Я достаточно внимательно изучал ваше досье и знаю, что вы этого делать не будете… Ради меня ли, ради города ли, ради своего шефа – неважно, но вы ведь не такой разбойник, каким любите казаться.

– Психологов подогнали, – буркнул Кайл. – Что-нибудь ещё?

– Может, что-то, что вам некому рассказать? Или пожелания к работе министерства?

– Не волнует меня ваше министерство, пока зарплату платит. А так, вы же типа всё обо мне знаете, зачем спрашивать?

– Вы похожи на одного моего старого товарища, может, поэтому я предугадываю, что вы хотите сказать, – поделился сэр Никсон.

– И что с ним сейчас?

– Погиб. – Кайла передёрнуло. – Погиб, защищая своих напарников по оружию. Я не лгу.

– Это… символично, – заметил он.

– Вполне. Думаю, вы меня поняли. – Сэр Никсон подлил себе ещё кофе. – Какова ваша цель?

Кайл недовольно цокнул языком, понимая, что это единственный способ покинуть беседу.

– Не потерять то, что у меня осталось.

***

Кабинет шефа чудесным образом уцелел, а может, как раз по той причине, что он был кабинетом шефа. Саймон придвинул коляску сэра Никсона к столу, но Хоук был не на своём месте, а на гостевом, не желая занимать место начальника в присутствии генерала. Одна из тех вещей, которыми отличался и Сноу, подумал сэр Никсон.

– Вы, кроме шуток, хороший психолог, – заговорил шеф. – Или просто достаточно знаете жизнь. Заставить каждого ответить на откровенный вопрос… они и друг с другом не делятся.

– И, наверное, сами с собой, – поддержал сэр Никсон, задержавшись на том, что Хоук ни сказал, ни подумал о варианте «делятся со мной». – Что же, надеюсь, это было полезно не только для меня.

– Вы разве для себя приехали?

– Проницательно. В каком-то смысле да: ведь никто не застрахован, и если защитники мира будут ненавидеть мир, то я и сам окажусь в числе погибших.

Хоук покачал головой:

– Не похоже… Вы действительно приехали приободрить всех. Спасибо.

– У вас на лице написано чувство вины.

– Ерунда, – шеф иронично провёл ладонью по лицу. – Очевидно, что я пока так не умею. Но должен.

– Всё приходит со временем… Если хотите, можно повторить беседу.

– В этом нет нужды, – улыбнулся Хоук. – Вам незачем выслушивать страдания малолетнего дилетанта… Всё приходит со временем, но тратить его попусту тоже не стоит… Лучше скажите, кого из них вы бы могли представить на моём месте.

– Вы не могли ошибиться в заместителе, выбрав его. Мистер Ламберт был тем, кто поставил на первое место мир, а не себя. Это неожиданно самоотверженно.

– И прав, и неправ, – пробормотал шеф. – Ну да ладно.

– Вы всё ещё не можете составить единое целое. Но это и не нужно. Я был бы разочарован, если бы нашёл здесь стриженых и одетых под копирку духовных близнецов… Сохраняйте себя, сколько сможете.

Сэр Никсон отвлёкся от разговора на сообщение, которое заставило его резко изменить все планы. – Жаль, что я не успеваю задать вам один вопрос… но мистер Фонг бьёт тревогу. В его тюрьме оказалось нечто сильное и иноземное, и он просит вас срочно выезжать.

– Насколько срочно?

– Немедленно. Они могут не успеть эвакуировать заключённых.

– Шон, – Хоук одновременно подкрутил колёсико мини-рации и закрыл окно. – Останься и договори с гостями, мы выезжаем. – Возражения слабо коснулись слуха сэра Никсона. – Именно поэтому ты останешься здесь.

========== Часть V. Глава V. Это ты? ==========

Memento mori.

Помни о смерти.

Десятый мир,

США, Колорадо

2025 год

Джереми Фонг остановился напротив одной из камер. Электронные замки украшали железную дверь в несколько слоёв, к тому же, рядом висели индикаторы отпечатков пальцев и глазной сетчатки. Настолько строгого режима они ещё не видели. Пока Фонг не без удовольствия рассказывал Хоуку, сколько денег они потратили на это помещение, Кайл спрятался за Эйдена, аргументировав это тем, что за ними мог быть хвост.

– Мы на предыдущих пяти этажах ни одной живой души не встретили, – возразил Эйден. – Отцепись от меня, будь добр.

– Ещё чего, – боязливо озираясь, отказался Кайл. – Ну сам подумай. Мы сейчас займёмся одним непонятным заключённым, а остальные как повылезут.

– И что? Они же не дьяволы во плоти.

Неудачный каламбур повис в воздухе. В связи с грядущим Пришествием, никто почему-то не рассмеялся.

– Вы уверены, что за дверью не Дьявол? – уточнил Хоук. Фонг покачал головой:

– Мне просто приказали доставить её сюда. И вас тоже.

– Но кто? – напирал шеф. – Если учесть, что этим распоряжаетесь вы, то кто же вам приказал?

– Сверху, – будто не слыша его, говорил Фонг, прикладывая ладонь к светящемуся табло. Загорелся зелёный огонёк. – Это нечисть ужасающей силы. И вы можете уничтожить её прямо здесь. Заключенные переведены в другие подразделения, здание полностью пусто, никто не пострадает.

– Тогда каким образом вы доставили сюда это существо? – Хоук поймал его за запястье, когда Фонг уже набирал последний код. – Подождите, пожалуйста. – Фонг покорно остановился. Глаза были будто незрячие. – Вы привели его сюда и посадили в клеть, а потом уверяете, что справиться с ним вам не под силу. Либо это ловушка, подстроенная тем демоном, либо вы не на нашей стороне.

Кайл и Эйден переглянулись и перекрыли выход Фонгу, но тот остался неподвижен и, кажется, даже не понял, что произошло. От него не исходило ни капли негативной ауры, опасность не торопилась выходить на свет. Но логика действий действительно была мутной.

– Мне просто приказали, – тем же бесцветным тоном сказал он, и по двери поползла трещина. – Это… нельзя не подчиниться воле божией… – Один из замков с грохотом упал на пол коридора. – Но единого бога нет, а Диавола я видел собственными глазами.

Дверь задрожала, цепи зазвенели, стены камеры начали вспучиваться и чернеть, лопаясь болезненными волдырями. Из отверстий пошёл зловонный дым. Хоук оттолкнул неподвижного Фонга, и Эйден силой уволок его в сторону; в этот миг метаморфозы прекратились, будто за дверью ничего и не было.

– Давай я открою, – Кайл подошёл к двери, намереваясь обрубить все замки.

– Лучше разберись с тем мужиком, который за нами следит из-за угла, – посоветовал шеф. Кайл обернулся, естественно, никакого мужика не нашёл, а Хоук в ту же секунду провёл карточкой Фонга по панели, и дверь распахнулась, обдав их чёрным дымом и жутким криком тысячи голосов. Все инстинктивно закрыли лица руками, но запах никого больше не достиг, потому что на пороге живым щитом стоял Хоук: он не совсем понимал, что делает, но жёлто-зелёноватая ядовитого цвета аура от его ладони будто атаковала дьявольский дым. Это выглядело как хорошо прорисованная графика, и если бы шефа спросили, откуда и как, он бы скорее поверил в спецэффекты.

– Самозащита, – сказал уже знакомый им низкий голос изнутри. – Инстинкт, а не предохранение. Ты ещё жив только по случайности.

– Ты меня надул! – возмутился Кайл. – Там никого нет!

– А ты повёлся, – парировал Хоук. – Неужели так сложно понять, что не надо лишний раз тянуть свои лапы к дымящимся дверям?

– Это ты уже второе место подряд разносишь, а не я!

– По долгу службы, – вмешался Эйден, – можно и разнести.

– Кхм, – недовольно сказали изнутри. – Вы не могли бы отложить свои ничтожные переговоры?

Чернота спала, и они невольно отступили на шаг назад. Прикованная цепями, на стене висела Эмили, и её белки глаз почернели, а тело было напряжено, как будто она держала что-то неподъёмное. Девушка размеренно дёргала цепи, и они в любую секунду могли треснуть, поскольку сила внутри неё была уже не человеческой.

– Предпоследняя стадия поглощения, – на этот раз Кайл не дождался разрешения и, протиснувшись мимо шефа, подошёл к жертве вплотную. – Надо ей помочь.

– Не подходи, – Хоук переводил взгляд с Эмили на Кайла, видя едкую усмешку на губах дьявольского обличья. Дьявол-то всё прекрасно помнил, в отличие от Фабиана. Точно так же выглядел Кайл, когда его телом завладел герцог Данталион. И ему это удалось куда проще, чем можно было предположить.

Кайл недоуменно обернулся.

– С ума сошёл? Если мы её не вытащим, мелкий всех грохнет.

– Не стой столбом, – Эйден мягко втолкнул шефа в помещение. – Нам приходится жертвовать собой, это уже привычно.

Не став вникать в их странные разговоры, Кайл обернулся к Эмили. Та его, конечно, не узнавала, но вот то, что сидело внутри неё, зловеще рассмеялось.

– Цепи слишком хлипкие для меня. Скоро это кончится. Тело девчонки вам уже не спасти, но она послужила мне хорошим товарищем. Я узнал много нового про вас и про того парня, которого тут почему-то нет…

– Что ты сделал с Шоном? – нельзя было понять, намеренно Эйден отвлекает Его или нет, но это работало, и Кайл быстро чертил что-то на ладонях девушки собственной кровью.

– Ничего особенного, но, боюсь, ему не очень понравилось, – Дьявол перевёл чужие зрачки в сторону и сфокусировался на Хоуке. – Скоро доберусь и до тебя. Надеюсь, мы друг друга не разочаруем, Источник. Весь мир возбуждён, и земля под ногами будто стала горячее… жарче… Это привкус огня на моих губах. Знаешь ли ты, какова на вкус человеческая смерть? Знаешь, о чём я… А если по-другому – смерть человечества? – Эмили заходилась чужим смехом, пока Эйден пытался освободить её ноги от цепей, а Кайл дорисовывал тайные символы. – Вот так-то! На самом деле, ни один из нас не обязан защищать человечество. Почему ты – не я? Почему ты выбрал людское племя? Я знаю… А ты не знаешь… И, если честно… – Из уголков её глаз потекла чёрная кровь. – Будь ты прежним, давно уничтожил бы и этого жалкого политика, и своих так называемых друзей, а не трясся за их ничего не стоящие жизни, как теперь.

– Лучше закройте дверь и выйдите, – сказал Кайл, отрываясь от дела. – Сейчас будет немного стрёмно.

– Не навреди ей, – Эйден не отошёл ни на шаг. – Хоть одна лишняя царапина, и ты покойник.

Кайл посмотрел на него снизу вверх, не вставая с колен, и хмыкнул:

– Попробую, конечно, раз ты так угрожаешь… Но я никогда этого не делал.

Картеру это не понравилось, но выбора не было. Убедившись, что никто не собирается следовать мерам предосторожности, Кайл вздохнул и коснулся креста на ладони Эмили. Лиловатый огонь очень слабо, как на отсыревшем дереве, дотронулся до её кожи.

– Ты, проклятая душа, заточённая в клеть греха… Порви все прутья, что сковали твоё сердце и разум. Праведный огонь очистит тело твоё, проклятое зло оставит душу твою. – Посмотрев на Эмили, он убедился, что ни черта не сработало, и неуверенно заговорил дальше: – Через тьму тянешься к свету и ищешь спасительный крест, праведным огнём исцелённый, обжигающий руки твои, и горит от святой воды кожа твоя, и горит синевой нечестивое пламя… – Их соединённые слабым светом руки мелко задрожали, и глаза жертвы Дьявола захлопнулись, будто по щелчку. – Твой властитель отпускает тебя на свет, и ты больше никогда не вернёшься в клеть. Праведный огонь очистит тело твоё…

С её губ сорвался оглушительный визг, совмещающий в себе высокий женский голос и низкий из преисподней, и сотни дымчатых летучих мышей взвились под потолок, пробивая и руша стены. Эмили трясло, её руки выгибались под неестественным углом, и шея хрустнула, когда девушка запрокинула её вверх, заодно ударившись затылком об стену. Агония жгла её тело, и, возможно, изнутри по частям выходила тьма. Цепи лопнули, и она рухнула, как подкошенная, на руки Эйдену.

Одновременно с криками Эмили, уже больше похожими на отчаянные и громкие вдохи-всхлипы, гремело, казалось, целое здание, и услышать друг друга было невозможно. Эйден быстро шептал ей на ухо что-то успокаивающее, Кайл пытался докричаться до него с требованием отойти немедленно, Фонг с порога умолял их остановить землетрясение, потому что иначе они все будут погребены здесь; не найдя иного выхода, Хоук удерживал падение потолка с помощью крыльев, прикрывая головы остальных и жестами пытаясь объяснить Фонгу, чтобы он срочно уносил оттуда ноги.

Дьявол поймал молитву кончиками пальцев и подул на неё, как дуют на затухающую свечу. Его дыхание с шипением перетекло в огонь, и лиловая полунить, связывающая руки экзорциста и жертвы, натянулась и оборвалась.

– Ты обещал не молиться о мёртвых, Кайл.

Звонкий детский голосок проник в его сознание, вызвав судорогу боли. Треугольник… треугольник, опять…

– Ты обещал не молиться о мёртвых, Кайл.

Вас было трое…

«Она жива…»

– Она мертва, Кайл.

«Тогда я тоже».

«Её ещё можно спасти!»

«ТОГДА Я ТОЖЕ».

– Ты обещал нам, Кайл?

– Кайл!

Он чувствовал виском холодную стену, но вокруг было темно, как в могиле. Наконец появился свет, и стало видно, как из спокойно лежащего тела девушки поднимается злой дух – уже знакомый им силуэт с рогами, так свободно завладевший предыдущим президентом. Алые глаза сияли, как два фонаря, с лихорадочной скоростью приближаясь к нему. Кайл не мог пошевелиться, только подумал – да будь что будет, уже всё равно, ведь если он умрёт, то всего лишь попадёт в Ад.

Но перед этим – своими руками уничтожит мир.

Это уже чересчур.

– Свят, свят, свят, свят, свят, – бормотали сотни голосов в камере и в его голове. Плотная серая тень тянулась к его губам, чтобы выпить и забрать душу, а другая почти прикоснулась к татуировке, горевшей до крови. – Свят свят свят свят свят…

Если он притронется к заветному символу, то захватит власть навсегда. Отодвинувшись на полметра, Кайл уткнулся в другую стену. Тупик. Сквозь плотную тень он видел очертания других людей, и Эйден склонился над Эмили, как в последний раз, как будто она уже не дышала.

– Вы будете убивать друг друга! – возликовал Дьявол. – Как только я получу твоё сознание… Братское кровопролитие! Ты не сможешь! Я ПОЛУЧУ МИР! ОДИН ЧЕЛОВЕК МЕНЯЕТ ВСЁ!

Поняв, что если он проиграет, то будет вынужден сражаться с Хоуком, пусть и в другом обличье, Фабиан отдёрнул руку, пытаясь угомонить огонь. Если есть хоть шанс от этого избавиться, то нужно немедленно…

Что-то яркое резануло глаза, и в его предплечье очень больно вонзились два огромных когтя. Кровь брызнула фонтаном, и отбросив все лирические рассуждения о жизни и смерти, Кайл заорал благим матом.

– Татуировка повреждена, – сказал Хоук, аккуратно втягивая когти и возвращая их к нормальному размеру человеческих ногтей. – Теперь, если ты вселишься, будешь смертен, как и он.

Рогатая тень рассеялась на несколько маленьких тучек, хаотично носящихся по помещению. Согнувшись пополам, Кайл не без основания цедил все возможные ругательства, которые только приходили в голову.

– Угомонись, пожалуйста, – зафиксировав его неподвижно, Лаватейн соорудил перевязку. – Я же не задел артерию.

– Ты задел грёбаную артерию! – взвыл Фабиан. – Он это имел в виду под братским кровопролитием?!

– Ребята?.. – тихий голос Эмили заставил всех подпрыгнуть и подобраться к ней. Под неверящим взглядом Эйдена девушка пошевелилась и распахнула глаза, осматривая всех и каждого, как в первый раз. – Что это было?

– Да ладно, – севшим голосом сказал Кайл. – Получилось?..

– Нет, – Эйден всматривался в её лицо до рези в глазах. – Она же уже не дышала…

Держа её буквально на руках, Эйден не понимал, что происходит, ведь пульс уже не стучал, а хрупкое изломанное тело леденело с каждой секундой; приподняв голову и посмотрев на него, Эмили удивлённо распахнула глаза, приоткрыла рот и произнесла:

– Est que vous?..

Погладив её по плечу дрожащей рукой, Эйден медленно кивнул; Эмили улыбнулась и умерла.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

«Но ты всегда просил меня быть впереди!»

«Именно поэтому ты сейчас останешься здесь».

Шон не мог понять смысла этих слов, потому что не хотел понимать. Он привык настолько, что не мог воспринимать реальность иначе – обычно в тылу остаётся Эйден, заведомо поставивший бойцовские навыки на второе место, или Кайл, который лучше других прикрывал спину и задерживал врага, или Энджел, чьей задачей было следить за ситуацией дистанционно и руководить издалека. Но им с Хоуком было на роду написано двигаться вперёд, прорубать дорогу. Тогда почему в такой ответственный момент именно он остался позади?

Меряя шагами двор перед их зданием, тихий и пустой, Шон наконец остановился посреди дороги, где ещё недавно пролегала злополучная трещина. Нет, всё-таки им управляла зависть. Или гордыня. Или что-то ещё, всё время ставившее его самооценку на высшую ступень. Ведь в Японии он был сильнейшим, и все отряды равнялись на него, он был тем, кто никогда не выпускал из руки меча и постоянно тренировался, чтобы стать лучше. Чёрт возьми, да он же лучший. Он остаётся им по сей день. Если судить объективно, думал Шон, то остальным не хватает практических навыков, и все прекрасно это понимают. Почему-то так вышло, что все знакомые ему люди с начальными номерами не контролируют свою Силу и не умеют ею правильно пользоваться, а те, кто достаточно подготовлен физически, не обладают таковой.

«Предположим для начала худшее… Я слаб здоровьем? Они боятся, что я сольюсь в самый неподходящий момент? Я должен, блин, встречать сестру? – окончательно разозлился Ламберт. – Никакой связи! Так, заново. Они поехали в тюрьму разобраться с какой-то сильной нечистью. И что… Почему не я?»

Ему катастрофически недоставало информации, чтобы делать верные выводы. Заставив себя успокоиться, Шон решил ненадолго оставить пост и сходить в магазин за перекусом, хоть как-то же надо компенсировать потраченные нервы.

Когда он вернулся с пакетом чипсов и бутылкой холодного чая, земля во дворе офиса пропиталась алой жидкостью, шедшей изнутри. Там, где торчали камни и кочки, теперь виднелись человеческие кости. Беззвучно положив покупки на асфальт около забора, Шон спрятался за ним же и вытащил ножны из-под удлинённого плаща, какой носил в городе.

«А вот вам и тревога».

Приглядевшись, Ламберт увидел, из-за чего происходят эти изменения в почве – вернее, из-за кого. Мужская фигура, спиной к нему, руки сцепил в замок, как будто тюремщик, проверяющий заключённых. С каждым его шагом земля в радиусе нескольких метров словно умирала. Наконец незваный гость остановился напротив крыльца и задрал голову, рассматривая окна.

– Как опрометчиво с твоей стороны, друг мой, – проговорил он. – Я же могу разнести это здание одним касанием. Неужели там нет ничего ценного?..

Шон вздрогнул, услышав этот голос. Как из-под земли. Кто ещё мог говорить с такой силой? Он быстро старался придумать, с какой стороны лучше атаковать и стоит ли кого-нибудь предупредить. Можно бы связаться с полицейским участком, сотрудничающим с ними, когда дело касалось срочных эвакуаций или спасательных операций, но, возможно, размах возможной битвы не примет таких масштабов. Тем более, когда он однажды попросил перекрыть Восьмую авеню, офицер покрутил пальцем у виска и бросил трубку.

Не Пятую же, в конце концов, подумал Шон и не стал никуда звонить. Ещё ничего не происходит.

– Не очень умно сосредотачивать все силы в одной точке… так же, как и оставлять в тылу запасных игроков, – разговаривал Он сам с собой. – Неужели всё так плохо, друзья мои?

Шон улыбнулся, несмотря на явное ухудшение ситуации.

«Так вот оно что… Друзья мы или нет, но не надо думать, что…»

Он успел только сделать шаг на дорожку, когда фигура в костюме в самом деле щёлкнула пальцами – и взрыва не произошло. Стекла не лопнули, двери не вылетели, здание стояло на месте. В немом удивлении Шон остановился, а потом их низенький нескладный дом, так выбивавшийся на фоне района, медленно потёк вниз, превращая бетон в жидкость. Земля со стоном впитала в себя эту массу.

Ламберту ничего не оставалось, кроме как атаковать, но он остался на месте, всматриваясь в местность: в воздухе всё ещё дрожали очертания стен, а ещё на земле лежала тень от якобы уничтоженного дома.

– А, – человек в костюме обернулся, и Шон не сразу, но узнал его лицо – в конце концов, мистер Фонг тоже был кандидатом на пост президента. Как-то раз они даже беседовали в неформальной обстановке. – Тебя не беспокоит пропажа дома?

– Если я его не вижу, не значит, что его здесь нет, – сказал Шон. – Это обман зрения или что?

– Граждане, которых ты защищаешь, уже мертвы.

– Пройдите вы там, дороги покрылись бы кровью.

– Я убил кое-кого из твоих друзей, – оскалился Фонг.

«Нет доказательств».

– Нет доказательств, – повторил Он. – Ладно. Ты неплохо мыслишь.

«Ещё бы мне хватило силы воли не ввязываться в драку, – одёргивал себя Шон, не доставая оружия. – Он пока ничего не сделал. Если я атакую первым, то это вообще апокалипсис…»

– Да, будет не очень хорошо, – неприятная улыбка стала шире. – Хоть кто-то из вас приносит пользу.

– Приноси я пользу, был бы сейчас на задании, на передовой, – притворно расстроился Шон. Ему неожиданно пришло в голову, что можно состроить дурачка и узнать всё, что нужно. Если это сработает, конечно же.

– Могу тебя обрадовать, что твои друзья на так называемом задании – кстати, оно было обманкой – не очень-то и полезны, – с удовольствием ответил Фонг. – Видишь? Там они потерпели неудачу, а я преспокойно направился сюда, никем не преследуемый.

«Если он не врёт, всё плохо», – Ламберта передёрнуло. Что же там могло произойти?

– Ты кажешься мне даже полезнее, – через долю секунды они оказались лицом к лицу, и Шон буквально чувствовал холодное дыхание смерти и видел подземный ужас, отражающийся в глазах Фонга. – Пока что. Может, перейдёшь ко мне? Отомстишь всем тем, кто оставлял тебя позади?

«Работает! – возликовал Шон. – Он ничего не знает обо мне…»

– Всем тем, кто сражается, пока ты остаёшься в тени? – на его лице сменяли друг друга ненастоящие лица его друзей. Шон сделал вид, что напуган этой ерундой, и пару шагов назад. Нужно было еще следить за тем, чтобы не ступить в кровь: он не знал, сможет ли в таком случае выбраться на землю. – Оставленные позади всегда становятся предателями. Я не знаю, о чём думал мой друг, когда доверял это тебе – ведь как было бы просто отомстить за всё!.. Пара шагов – и ты у власти…

– Я знаю, – неожиданно он рассмеялся, не в силах больше сдерживаться. – Я сейчас стою напротив тебя как раз потому, что могу натворить что угодно, но только не предать своих друзей.

Выхватив меч, он сходу рассёк воздух напротив Фонга наподобие креста. Иллюзия рухнула, дом вернулся на место, и большая часть земли приняла привычный облик.

– Это временная техника, так? – пробормотал Фонг, рассматривая висящий в воздухе беловато-зелёный узор, который сдерживал его силу. – Неплохо. Значит, ты всё же не слабак, оставленный про запас.

Небольшая лесть сбила его с толку буквально на пару секунд. Этого времени было предостаточно, чтобы всё перевернулось. Схватив голыми руками воздушный крест, Фонг легко подбросил его и швырнул вперёд; поскольку они были одной крови, против Шона это тоже сработало без проблем; пошатнувшись, он оступился и упал на одно колено, видя в отражении собственного лезвия крестообразную рану на своём теле. Одежда тут же потяжелела, пропитавшись кровью, а зрение заметно помутилось.