Текст книги "Мёртвая Петля (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

Кайл остановился. Если он войдёт внутрь с серьёзным задумчивым лицом, это будет полный крах империи.

«Теперь у меня не остаётся иного выбора, кроме как признать их своими друзьями».

В кабинете творился привычный шум и гам, и по звуку можно было нарисовать вполне чёткую картину того, как Шон и Куро играют в морской бой, Джун стоит у них над душой и говорит, что всё они делают неправильно, а потом непременно получает по голове, вмешивается Эйден, который в детстве играл по другим правилам, где-то на заднем плане их пытается угомонить Хоук, но ничего не выходит, и в следующую минуту комната оглашается командирским басом Энджел, который тут же перерастает в милый женский голосок, призывающий всех к порядку.

«Ну и дебилы». – Кайл улыбнулся.

А вот теперь стоило посмотреть по сторонам.

– Йо, – сказала Хинами у него за спиной. Обернувшись, Кайл инстинктивно дёрнулся, вспоминая, что эта же миловидная японочка, что ниже него на две головы, чуть не уложила его в ресторане. – Не пугайся, онегаишимас.

– Скажи спасибо, что я японский знаю, а то подумал бы, что это попытка насилия, – отговорился Фабиан. – Почему ты не с ними? Тоже опоздала?

– Наверное, – порывшись в рюкзаке, Хинами не сразу, но вытащила маленькую коробочку. Кайл успел рассмотреть её руки, не тонкие, а бойцовские крепкие руки, и просматривающие сквозь рубашку бинты. – Лаватейн-сан сказал, ты будешь.

Не врубившись, Кайл взял коробочку и сразу её открыл. Внутри лежало несколько круглых несуразных шоколадных печений.

– Зачем?

– Я спросила, он ответил, – отчиталась Хинами, без какого-либо выражения на лице наблюдая за его действиями. – Это вроде подарка. За день рождения, за знакомство и за то, что выжил.

Фабиан прищурился, но так и не смог понять, что у неё на уме.

– Это немного бестактно, но спасибо.

– Я знаю, каково терять людей, и знаю, как неудобно об этом говорить. Когда со мной произошло несчастье, мне хотелось, чтобы кто-нибудь обнял и подарил вкусной еды. Но рядом никого не было. – Хинами подошла к нему и обхватила руками, неловко привстав на цыпочки. – Если честно, я не знала, что придумать, и Лаватейн-сан помог с печеньем. Мы за ночь его вместе сделали.

«Это, пожалуй, то, что стоило увидеть», – пожалел Кайл.

– Ладно, ты постаралась, – он осторожно провёл рукой по её спине, вообще не понимая, есть ли там хоть одно живое место. Хинами спокойно отстранилась. – Съем в одиночестве и никому не дам. Может, тогда расскажешь, что произошло с тобой?

Японка повертела в руках опустевший рюкзак, борясь с собой, но всё-таки ответила:

– Никто не спрашивал так прямо, и я не хотела говорить… Но теперь почему-то кажется, что я могу ответить. По понятным для всех Куроноцуруги причинам, семьи у меня нет. И я буду мстить не только за неё, но и за саму себя. Несколько лет назад, когда я приехала к подругам в Токио, меня обесчестил демон. Он был сильный, тот, который похож на человека. Думая, что я умру от этого, он сказал мне своё имя, но я не умерла и до сих пор ищу его. Каждый, кто падёт от моей руки, должен сначала представиться. Поэтому я спрашиваю, как их всех зовут. – Хинами впервые улыбнулась, хоть и не глазами: – Имена у них дурацкие.

– Хреново, – сказал Фабиан. – Но ты обязательно надерёшь ему задницу.

– Надеру, – серьёзно кивнула девушка. – И не только задницу, можешь мне поверить.

Фыркнув, он уточнил:

– И как зовут этого подонка?

– Зачем тебе? – не сделав даже паузы, Хинами ответила: – Его зовут Кирэ.

– Кирэ? – Кайл пожал плечами и отвернулся, чтобы не смотреть ей в глаза. – Впервые слышу. Пойдём к остальным…

***

– Добро пожаловать домой, – сказала Энджел, встречая его на пороге. – Хинами, мы разобрались с твоими документами.

– Спасибо! – на глазах шокированного Кайла японка просияла, улыбаясь во весь рот, и повисла на шее у Энджел. Обнимались они долго, параллельно обсуждая все проблемы бытия.

– Фига подружились, – буркнул Кайл, проходя дальше. – Я думал, она обнимет только меня.

– Тебя обнять? – спросил Эйден.

– В чём подвох, бабушка?

– Не соглашайся! – завопил Шон из-за Хоука. – Ни в коем случае! Он очень, очень сильно обнимает.

Послушно обогнув врача, Кайл врезался в Куро.

– Ты обнимался с Хиной-чан? – отчаянно спросил Куро. – Как?! Она же не… не… ни за какие коврики…

– Коврижки, идиот, – перебил его Джуничи и повернулся к Кайлу: – Рад, что с вами всё в порядке.

– Спасибо… – обходя их обоих, Фабиан наконец прорвался к свободному участку в помещении. – Как мы здесь поместились? Дышать нечем!

– Есть чем! – ещё громче прежнего прокричал Шон. Оказывается, он стоял над душой у Хоука не просто так, а просил его не открывать окно. Движимый любовью к ветру, прохладе и свободе слова, шеф открывал окна везде, даже там, где окон не было. Поэтому в его квартире невозможно было находиться дольше пяти минут подряд: тепло там разве что у плиты или под одеялом. – Не надо больше проветривать! Хоук!

– Ты от этого не умрёшь, не бойся, – терпеливо объяснял Лаватейн, всё ещё пытаясь достать до форточки. – Привет, Кайл, садись, если сможешь.

– Я постою… – посмотрев ещё раз на помещение, он отметил про себя, что здесь не так уж много места. Как выяснилось с прибытием японских гостей.

Через какое-то время они всё же угомонились и даже расселись по местам. Даже это было затруднительно, но в итоге парных диванчиков не хватило: на одном сидели Джуничи, Энджел и Эйден, как более-менее спокойная сторона («В тихом омуте черти водятся», сказал Шон, глядя на них), а на другом пихались локтями и проклинали друг друга Куро, Хинами и Кайл. Шон вздохнул и с важным лицом оперся на спинку кресла Хоука, делая вид, что он крутой телохранитель.

– Мы сделали это, – прокомментировал Куро, осматривая помещение. – Ни одного свободного места! Вау.

– А если ваш начальник придёт? – спросил Хоук. – Девушкам придётся сесть к кому-то на колени.

– Зная наших девушек, – заметил Эйден, – скорее уж Джун сядет на колени Мидорикаве.

– Зная нашего тайчо, скорее он сядет мне на шею, – в тон ему ответил Джуничи.

– Давайте сыграем в твистер? – предложил Куро.

– Вы уже сыграли в твистер, когда пытались сесть на соседний диван, Ямамото-сан, – прервал его Хоук. – Если вас не затруднит немного поработать, давайте всё-таки поговорим о деле. Судя по всему, что сказал Мидорикава-сан, вы скоро вернётесь домой.

– Как это? – растерялся Куро. – Мне так понравилось…

– Мы больше не нужны здесь, так? – более трезво оценил ситуацию Джуничи.

– Не совсем… Я бы сказал, вы больше нужны в Японии, – разворачивая ноутбук к аудитории, шеф показал карту, наспех начерченную Мидорикавой: – Примерно такую картину мне показал ваш босс, и это, в общем, не очень хорошо. Три точки, наиболее подверженные риску, это Россия, Япония и Америка. Каждая из них обладает сильной защитой, хотя, конечно, если ситуация выйдет из-под контроля, несколько могущественных бойцов на всю страну не смогут с этим справиться. Главное, что любая из этих стран находится в непосредственной опасности, и все должны быть на своём посту.

– Простите, что спрашиваю, но что насчёт России? – подал голос Эйден. – Ты имеешь в виду Кандинского и компанию?

– Да, Кандинский собрал достаточно необычных ребят, которых сейчас обучает под присмотром Князева. Помимо них, в Санкт-Петербурге находится другое подразделение, которое очень похоже на Куроноцуруги. Половина бойцов из Европы, поскольку в том центре объединились все силы. Можно сказать, что Россия в безопасности, несмотря на то, что недавно была атакована.

– Получается, нам действительно надо спешить, – поджал губы Джуничи. – Но если в России такой многочисленный отряд, а в Америке – такой сильный, то мы в проигрышной ситуации.

– У Японии хорошо натренированная армия, к тому же, вы наверняка улучшили свои навыки, помогая нам здесь, – улыбнулся Хоук. – Это действительно была неоценимая поддержка, мы перед вами в долгу.

– Ждём в гости, – Куро посмотрел на Шона: – Я покажу тебе Японию, братан.

– Я там жил, братан, но спасибо, – отозвался Ламберт.

– Действительно, – Джун прочитал последнее сообщение от Мидорикавы. – Тайчо написал, что вылет сегодня ночью. Нет, он бы ещё позже об этом сказал…

– Тогда надо прощаться, – вздохнула Энджел. – Иначе вы не успеете собрать вещи. Половина из которых, кстати, валяется здесь.

– Да. Наверное, мы скоро встретимся, – Нагацукаса обернулся к Энджел, слегка сжав её руку. Девушка вздрогнула и кивнула, как будто её дёрнули за ниточки, потом всё же ответила:

– Конечно, встретимся.

– Обязательно встретимся.

– Непременно встретимся.

Шон оглушительно закашлялся и с силой пнул кресло Хоука. Шеф с интересом рассматривал руку Джуничи, до сих пор пожимающую ладошку Энджел.

– Мы не попили чай, – включилась Хинами.

– Его вообще никто не заметил, – сказал ей Кайл, показывая на нетронутый чайник.

– Давайте тогда на прощание попьём чаю, – предложил Хоук, вынимая из ящика чашки. – Шон, помогай…

Они странно посмотрели друг на друга и отправились украшать стол. Кайл честно не доставал печенье, так что закусывать было нечем. Шон с несвойственной ему тщательностью раскладывал пакетики в пустые чашки, при этом у него было такое лицо, словно это не пакетики, а маленькие гранаты.

– Это точно чай, а не яд? – с подозрением спросил Эйден. – Твоя физиономия немного напрягает, Шон.

– Всё прекрасно, пейте и не подавитесь, – прорычал Ламберт, отворачиваясь и топая к двери, чтобы проверить, не пришёл ли Мидорикава.

– Мы же не будем напоследок травить гостей, правда, Эйден? – ослепительно улыбаясь, сказал Хоук, продолжая наполнять чашки кипятком. – Не будем…

– Капитана нет! – доложил Шон и с небывалой мощью захлопнул за собой дверь. У ребят заложило уши, со стены слетела картина, ударившись об пол, и всё помещение конвульсивно содрогнулось. Хоук дёрнулся от этого светопреставления, и чайник накренился в другую сторону. Таким образом Джуничи обдало кипятком.

Надо отдать должное японцу: он сдержанно выругался в себя и мучительно закрыл глаза, несмотря на то, что от левой половины тела шёл пар.

– О боже, какой же я всё-таки неуклюжий! – воскликнул Хоук. – Не представляете, как мне искренне жаль, Нагацукаса-сан, это так не вовремя, так неудобно… Позвольте предложить вам другие брюки…

– Спасибо, не нужно, у меня есть свои, – пробормотал Джун, осторожно шевеля обожжённой частью руки. – Не надо, Лаватейн-сан, бывает, бывает…

– Ну я понимаю, что бывает, – с сияющим лицом продолжал шеф, – но вы совершенно верно заметили, что у вас есть свои.

– Да, я имел в виду…

– И я имел в виду… своё, конечно, лучше, за свои брюки и постоять можно…

Джуничи покрылся алыми пятнами, на этот раз не от ожога, а от осознания происходящего. Медленно поставив чашку на место, он встал и поклонился.

– Кажется, я понял. Спасибо… за гостеприимство…

– Я вижу, сотрудничество было очень плодотворным, особенно в моё отсутствие! – заявил Хоук, пожимая ему всё ещё горячую руку.

– Однако как приятно возвращаться на своё рабочее место и приводить всё в порядок, – удручённо сказал Джуничи.

– Вот и я говорю, просто замечательно!

– Лучше не бывает!..

Откланявшись, японцы покинули помещение, с трудом оттащив Куро от Шона, а Хинами – от чая. Когда они помахали рукой с улицы и прыгнули в такси, Кайл и Эйден не выдержали и захохотали, хлопая руками по коленям и друг по другу и пытаясь сквозь состояние безудержного веселья что-то сказать.

– Я никого не убил, – после трёх глубоких вдохов и выдохов проронил Шон. – Ведь так? Никого?

– Никого, – убедил его Хоук. – Все живы и даже почти целы, не считая мистера Нагацукасы и его одежды. Ну? Какой у вас шеф, а, господа ржуны?

– Лучший, – выдавили ребята, продолжая ржать под стать новому прозвищу.

– Но, между прочим, давайте в следующий раз не будем над ним издеваться, – вмешался Эйден, успокоившись. – Джун – нормальный парень, просто не знал.

– А почему он не знал? – воинственно воскликнул Шон, оборачиваясь к сестре. – Энджел! Это что вообще за… за?

Девушка оставалась единственной, кто даже не улыбнулся. Настроение резко улетучилось в окно вместе с отголосками весёлого смеха. Лицо Энджел мирного исхода не обещало.

– Хоук, я должна тебе кое-что сказать, – произнесла Энджел, становясь напротив стола. Хоук кивнул, не очень уверенно глядя на неё – девушка по-прежнему не отражала никаких конкретных эмоций. Втянув побольше воздуха, она, запинаясь, начала говорить: – Ж…

– Жук? – боязливо спросил Шон.

– Нет. Ж-ж…

– Пчела?

– Вечный двигатель?

– Шмелики?

– Жокей, – подключился Эйден. Все посмотрели на него. – Что не так?

– Жопа? – подсказал Кайл.

– Ну нет же! – Энджел, красная от лба до кончиков ногтей, вцепилась в край диванной подушки и срывающимся голосом вскрикнула: – Хоук, женись на мне!

Вместе с глазами шокированного шефа хлопнуло окно. Какое-то время все молчали, переводя взгляд с Хоука на Энджел и обратно. Шон и Эйден скрестили пальцы.

– Да я был прав… – в гробовой тишине протянул Кайл.

***

Десятый мир,

Япония, Токио,

Новое здание министерства безопасности

2025 год

Мидорикава закончил личный отчёт перед министром Мегане и выслушал её мнение насчёт грядущей катастрофы. Женщина подтвердила его опасения, но не стала говорить больше, чем ему дозволено услышать. Получалось так, как он и сказал Хоуку: мировые центры нуждаются в защите.

У него была другая информация из Города Богов – и из собственной древней Книги заклятий.

Поднявшись в прозрачном лифте на несколько этажей, Мидорикава вышел на предпоследнем. Заместитель министра любил странные вещи, в том числе, места поближе к крыше. Можно сказать, что его рабочим местом был современно обустроенный чердак, с которого держалась связь со всем миром.

Мидорикава постучал и вошёл, не дождавшись ответа.

– О-ля-ля, Мидорикава-сан-сенсей, – скучающим голосом пропел Широяма. – Я так и знал, что вы войдёте без разрешения. Что, уже вернулись?

– Всё ты знаешь, кончай придуриваться, – Мидорикава встал за его спиной, заглядывая в экран компьютера. В полутьме помещения светились лишь оконные рамы да выкрашенные в вызывающий ярко-синий волосы Широямы. – Во-первых, ты всегда в курсе дел, во-вторых, наверняка уже трижды переругался с Джуном.

– Дважды, – лениво поправил замминистра и щёлкнул кнопкой «мыши». – Смотрите. Всё, как вы сказали.

На объёмной карте самой крупной чёрной меткой был отмечен Запад.

– Хорошо, что не здесь и не в России, – заметил Широяма. – Ни мы, ни они совершенно не готовы это принять.

– Думаешь, они справятся на раз-два? Пришествие обычно оборачивается катастрофой.

– Но не теперь. Вы же сами подписывали международный пакт. Воители того, бойцы этого, великие защитники Земли, – тихо фыркнул он. – Я лично не сомневаюсь, что с этим Пришествием наш мир понесёт наименьшие потери.

Мидорикава посмотрел на него сбоку. Никогда не поймёшь, что Широяма Цуёши имеет в виду.

– У них есть сила. Они с этим справятся.

– Да, – Широяма улыбнулся. – У них есть нечто большее, чем сила…

Замминистра разглядывал фотографию Хоука, как в первый раз, хотя занимался этим довольно часто. Мидорикава почувствовал недосказанность.

– Широяма-кун. Этот снимок у меня не зарегистрирован.

– У меня свои источники, – мурлыкнул заместитель. – Именно поэтому я уверен, что они победят.

========== Часть V. Пролог. Небо ==========

Arcus nimium tensus rumpitor.

Чересчур натянутая тетива лопается.

Десятый мир,

США, Колорадо

2016 год

Я увожу к отверженным селеньям,

я увожу сквозь вековечный сон,

я увожу к погибшим поколеньям.

Был правдою мой зодчий вдохновлен.

Я высшей силой, полнотой всезнанья

и первою любовью сотворен.

Древней меня лишь вечные созданья,

и с вечностью пребуду наравне.

Входящие, оставьте упованья.

– Данте Алигьери, «Божественная комедия»

– Очень символично.

Судья проигнорировал замечание Хоука, молча придерживая дверь. Подсудимый будто не торопился, рассматривал выбитую над камерой надпись. Такими словами Данте приветствовали в Аду. Дальнейшее вполне предсказуемо, но проводник Хоука не был так доброжелателен, как Вергилий.

– Между прочим, важное произведение для таких, как вы, – не без презрения заметил судья. – Читали?

– Кто умеет читать – читали, – кивнул Лаватейн, наконец переступая порог. – Не забывайте, что большинство и вовсе не дожили.

Судья мрачно смотрел ему в спину. Почти семнадцать. Почти человек. Без пары часов – его подчинённый. Конечно, он не мог предсказать, каковы будут результаты его работы: таким Суд занимается впервые. Но кому, как не Ричарду Брауну, под силу опустошить сознание живого существа и оставить там лишь нужную ему установку? Такие эксперименты ставились над некоторыми видами животных и птиц.

В том числе, над ястребами.

– Оставлю вам еще какое-то время свободы, – ухмыльнулся Ричард, закрывая дверь. – Можете подумать о словах Данте.

– Глумитесь, сколько угодно, – отозвался Хоук. – Всё равно вы ничего не добьётесь. – Он добавил намного тише: – Я скорее умру, чем буду выполнять ваши приказы.

– Ты нужен мне живым, – пробормотал себе под нос судья и удалился. Ему нужно было подготовить всё.

Оставшись в одиночной камере, Хоук подошёл к окну и через плотные решётки, увитые проводами старомодных глушителей, выглянул наружу. Небо. Вот бы, конечно, махнуть отсюда и быть полностью свободным… Но, к сожалению, он и так позволял себе слишком много свободы. Больше этого не повторится.

Надо было вместе с Фабианом прыгать с моста…

Он не знал замыслов судьи, но Ричард был так уверен в себе, что это настораживало. Хоук покосился на лавку, прибитую к стене, и остался стоять в центре. Точно такие же скамьи всё детство проработали его кроватями и диванами. Запустив руку в карман, Лаватейн вытащил оттуда помятую записку.

«Я обязательно найду тебя, придурок».

Когда он разрывал бумажку на мелкие клочки, его лицо не выражало ничего, кроме едва теплящейся улыбки. Кто увидит – не поверят.

***

– Ваши последние слова?

– Я никогда, – он чеканил каждое слово, – не встану на защиту Америки. Ни один живущий человек не будет спасён мной, Хоуком Лаватейном.

Глаза судьи заискрились от возбуждения.

– Да. Можете думать, как вам угодно. А теперь закройте глаза.

***

По плану Ричарда, он должен был стать верным слугой государства, защитником страны, возможно, важным политическим деятелем. Но сил и опыта судьи хватило лишь на то, чтобы опустошить разум Хоука подчистую. Он с трудом удержал в руках тонкие нити, связывающие подсудимого с материальным миром – например, способность читать, писать, считать и общаться с себе подобными, сохранил базовые навыки и инстинкты, основополагающие знания, вбитые в школе. Если бы было утеряно и это, судья получил бы на выходе психически больного человека, днями бесцельно смотрящего в пространство и не умеющего заботиться о себе. Ричарду предлагали бросить всё и умертвить неудачный образец. Ричард знал, что удачнее у него никогда не будет.

Ему нужна Сила Хоука. Нужно его тело. Нужно всё, что связано с Ред Скай, как бы ни противилась этому его тётушка. Анну уже никто ни о чём не спросит, а Ричард восстановит всё, что ему потребуется. Ему было важно сохранить Хоука в целости лишь физически, а для остального есть верные помощники.

– Доброе утро, мистер Лаватейн.

Два ярко-карих глаза сфокусировались на нём, и Ричард мог поклясться, что пару секунд назад они лучились золотым.

– Где я? – полушёпотом спросил он, глядя куда-то сквозь Ричарда.

Судья выдохнул и устало опустился на подставленное для него кресла.

– Вы… скоро отправитесь домой.

***

– Всё, что я от вас прошу – правильно воспитать его, – говорил судья несколько дней спустя. – Меня не волнует, как вы будете с ним обращаться. Бояться ли, как раньше, ненавидеть ли, не знаю, не желаю знать. Но мистер Лаватейн должен полюбить нашу страну, полюбить наш мир настолько искренне, чтобы его Сила пробудилась вновь. Рано или поздно это произойдёт, но я хочу, чтобы это случилось именно так, по его воле. Вы прекрасно понимаете, что он должен работать на государство. Так или иначе. Рано или поздно. Нам хватит и одного Первого, но вы можете действовать по усмотрению, если подберёте кого-то ещё. Я объяснил понятно?

Джонатан Сноу медленно кивнул, прожигая его взглядом. Ричард чувствовал, что его ненавидят. Буквально ненавидят самой сильной ненавистью, на какую только способен отец.

Но Джонатан молча склонил голову в знак согласия, почтительно держа руки за спиной.

Судья улыбнулся. Он исправил свои недочёты.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, частный дом

2018 год

Скрестив ноги, Хоук сидел на диване, рассматривая выглядевшие одинаковыми страницы книги. Джонатан давно заметил, что он именно рассматривает, не читая, не углубляясь в текст, думая о чём-то совершенно далёком от написанного текста. Возможно, было трудно сосредоточиться на чужой жизни, ничего не помня о своей, но приходилось читать кое-какую научную литературу. Хоук никогда на это не жаловался, только тратил чуть больше времени, заставляя себя добраться до конца.

– Есть свободная минутка? – натянуто бодро спросил Джонатан. Он никогда не был добродушным гиперактивным старичком, к каковому все привыкли позже; находясь рядом с сыном, нуждающимся в его заботе, он волей-неволей научился заботиться и любить. Даже если на душе скребли кошки, даже если всё было не так радужно, как казалось. Притворная радость жизни, в которую должен был поверить Хоук – это его единственный способ загладить свою вину.

Никакого ответа.

– Хоук.

Он поднял голову, на этот раз среагировав. Смотрел так, будто действительно от дела оторвали, хотя не сдвинулся с пятидесятой страницы ни на йоту.

– Как думаешь, ты готов немного поучиться? – прямо спросил Джонатан. Он больше не видел смысла увиливать.

– Хочешь, чтобы я учился вне дома? – уточнил Хоук.

– Да. И, наверное, тебе тоже надоело сидеть в четырёх стенах, – улыбаясь так, что лицо болело, говорил Джонатан. – Я уже нашёл одно место… Не здесь, правда, в Японии, но это дружелюбная страна с интересной культурой.

– Почему Япония? Ты бы не выбрал далёкое место просто так.

Хотелось бы ему выложить все карты на стол, но Сноу всегда тяготел к сюрпризам.

– Так надо.

– Ёмко, – сказал Хоук, и на секунду Джонатану показалось, что он улыбается или как минимум шутит.

– А то. Так что, не возражаешь?

– У меня есть выбор?

«Нет», – проглотил он.

– Конечно, есть. Но я советую не отказываться. Если что, я буду рядом, – предупредил он. – По работе.

Джонатан не знал, чего ему больше хочется – нормальной жизни для сына или безопасности рядом с собой. Но он знал, что сам скоро будет не в состоянии защитить Хоука от чего бы то ни было.

– Можно попробовать, – уклончиво ответил Хоук. Сноу посмотрел на него – дома, в тихой обстановке, в кремовом свитере и уличных джинсах, спокоен как никогда – и вздохнул. Он лишает Хоука этой мирной жизни собственными руками. Но рано или поздно это бы всё равно произошло.

Он знал, что сам скоро будет не в состоянии защитить Хоука от чего бы то ни было. Но оставалась одна-единственная возможность сделать это. Возвращаясь с вечерней прогулки, Джонатан отдал на почту письмо, адресованное Кайлу Фабиану. В обмен он получил послание из Японии, подписанное рукой Мидорикавы Цубасы.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, частный дом

2025 год

На поверхности чая лежал аккуратный листик мяты. Взяв чашку в ладони, Мидорикава подул на горячий напиток и отпил глоток. Было вкусно, но тревожно. Давно они так не встречались и не разговаривали – дружеское чаепитие, повторяющееся раз в десять лет, не очень-то напоминало дружеское.

– Ты доволен результатом, Цубаса?

Отвернувшись от кухни, Джонатан Сноу стоял лицом к широкому окну. Вид открывался на сад, принадлежавшей ему как наследнику своего давно покойного отца и как президенту страны, недавно взошедшему на пост. Теперь в особняке проживали также телохранители и коллеги, но стоило отметить, что в остальном дом не изменился. Была так же заперта комната на верхнем этаже, не было напряжённой деловой атмосферы.

– Это ещё не результат, Джон, – отставив чашку в сторону, Мидорикава всматривался в профиль старого друга, надеясь разглядеть какую-нибудь эмоцию. Сноу оставался спокоен. – Пока что я доволен твоей работой. Они тоже довольны, ты знаешь.

– Они – это твои крылатые родственники? – усмехнулся Сноу. – Что ж, я рад угождать всяким сверхъестественным существам. Но я всего лишь пешка в твоих руках, как бы банально это ни звучало. По твоему совету я взялся за это много лет назад, с твоей помощью организовал первый отряд в Японии, благодаря тебе объединил и спас ребят. Мало что из этого я сделал сам. Действовали лишь две стороны – ты и сами ребята.

– Ну, не принижай своего достоинства. Ты простой человек, и нужно было огромное количество мужества, чтобы прикоснуться к тёмной стороне жизни, – успокоил его Мидорикава. – И всё выглядит так, будто я только-только появился на сцене, верно?

– Верно. Тебе не хочется, чтобы они узнали, как давно ты этим занят?

– Да сами догадаются, к чему лишние разговоры. К тому же, я здесь ненадолго.

– Зайдёшь к ним?

– Пока нет. Это мог бы сделать ты.

Глаза Сноу потемнели, и он по старой привычке погладил бороду, отвлекая себя от мыслей.

– Не думаю, что это хорошая идея. Для них я давно отошёл от дел. Ты куда ближе им, чем я, Цубаса. Можно сказать, боевой товарищ. – Не дав ему и слова сказать, экс-капитан добавил: – Почти как отец. Спасибо, что выполняешь мою просьбу.

Мидорикава пожал плечами:

– Я не мог не сделать этого, ты же знаешь. Рано или поздно… мне пришлось бы стать их покровителем. Не хочется этого говорить, но девочки-богини на эту роль не годятся.

– Хоук доверяет тебе?

– Доверяет? – он переспросил, чтобы дать себе лишнее время подумать над ответом. На такие вопросы сходу не отвечают. – Думаю… если я заслужил, то да. Я старался.

– Это хорошо, – Сноу улыбнулся с оттенком грусти. – Он мало кому доверяет, на самом деле.

– Было бы глупо верить всем и каждому.

– Но ещё глупее – ошибиться в товарище.

– Такую ошибку может совершить кто угодно, будь он хоть первым мудрецом, – сказал Мидорикава. – Но давай не будем об этом. Я сделал всё возможное, чтобы подружиться с ребятами, и постарался им помочь. Теперь до Пришествия остаётся совсем немного, и они почти готовы.

– Тогда зачем ты пришёл? Ты почти никогда не появляешься с хорошими новостями.

Нахмурившись, Мидорикава залпом допил чай.

– Я имел в виду, что готовы мои парни, российские и европейские структуры, готовы четверо наших ребят. Но кое-что я упустил, Джон. Это ты.

Джонатан молча ждал худшего.

– Нарушать запреты не в моём стиле, но, кажется, ты должен знать. – Мидорикава поднял глаза. – Каждое действие имеет свою цену.

========== Часть V. Глава I. Суд всегда добивается своего ==========

Nihil habeo, hinil curo.

Ничего не имею – ни о чём не забочусь.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

Новое здание министерства

2025 год

– Прошёл год, – министр Азалия оглядел присутствующих, медленно и напряжённо обогнув взором весь круглый стол. Формально эти люди подчинялись ему, но любому из них он годился в сыновья и в разы уступал по опыту. – Большинство довольны работой спецгруппы. Этот итог не может не радовать. Если у вас есть какие-то личные комментарии, прошу высказаться.

– Есть комментарии от наших коллег за рубежом, – прочистив горло, сказал генерал Саммерс. – Мистер Князев выразил благодарность за содействие в связи с мартовской проблемой. И мистер Мидорикава от лица японского подразделения передавал то же самое, правда, я не понял, за что.

– «Понять» и «Мидорикава» – это немного разное, – проворчал Чарльз Лестер. – Это вот не про него.

– Ваше мнение? – не без облегчения переспросил Азалия. Чаще всего мнения иностранных коллег разнились довольно сильно, и из-за этого принимать решения было очень тяжело. По неведомым причинам и Князев, и Мидорикава на его запрос о спецгруппе ответили положительно.

– Я не могу не быть доволен их работой, – первым заговорил Саммерс. – Вы все знаете, что моя внучка и наша дражайшая помощница Эмилия не была бы жива, если бы не они. Июльское дело в штате Вермонт, на мой взгляд, прошло гладко.

– Вы делаете упор на одно и то же дело, – кривя лицо, перебил его Лестер. – Я чаще с ними сталкиваюсь и могу заметить, что у государства однажды не хватит денег, чтобы оплачивать ремонтные работы. Всё-таки можно действовать аккуратнее?

– Попробуйте сами, – встал на защиту спецгруппы Саммерс. – И такие вещи приходят с опытом. Они все непростительно молоды и работают вместе всего год, но больше у нас никого нет.

– А я слышал о трагедии в Подмосковье, – подал голос секретарь министра. – Вы назвали это «мартовской проблемой». Она была успешно решена – так написано в отчёте, но разве можно считать успехом гибель пятерых бойцов, формально принадлежащих России? – К нему прислушались. – Если они так же легко умирают, как и мы, то в чём смысл Освобождения 2007-го года и вообще сотрудничества с Девятым миром?

Азалия снова осмотрел заседателей. Кроме главы Совета Генералов, державшегося в тени, лица остальных подёрнулись дымкой сомнения. Он и сам не был так уверен, правильно ли они поступают уже столько лет и на нужных ли людей надеются.

– Разрешите мне рассеять ваши сомнения, – спокойным голосом заговорил Джереми Фонг. Министр уцепился за него взглядом. Один из двух соперников нынешнего президента Сноу, внешне, но не внутренне похожий на Лестера, мистер Фонг оставался невозмутим. – Вы плохо знаете систему организации Red Sky, ещё хуже – генетическую теорию госпожи Анны Браун, и совершенно не имеете понятия о том, с кем мы сотрудничаем. Если мы никуда не спешим, я хотел бы прояснить свои слова. – Возражений не последовало. – Погибшие в Подмосковье бойцы, если не вдаваться в подробности, принадлежали к разным генетическим подвидам. Трое – самая противоречивая группа крови, так называемые «святоши», это прозвище с некоторой иронией искажает их кодовое имя – Red Sky Holy. Их проблема в том, что они проще других могут поддаться демоническому искушению: в таком случае, они становятся беззащитны.

– Почему же их не разбили по разным группам? Это совершенно нелогично, – вмешался Лестер.

– Это, простите меня за такие слова, ошибка нашего президента, тогда ещё – капитана Сноу. Но я не могу его винить в этом, поскольку тогда генетика иномирцев была изучена очень и очень слабо. Правду не могли сказать ни бойцы, тогда ещё дети, ни сам капитан Сноу. Что касается оставшихся двух, по некоторым физиологическим причинам их способности, именуемые Силой, столкнулись с проблемой адаптации к нашему миру. Из-за этого они несколько слабее, чем остальные. – Выдержав паузу, мистер Фонг добавил: – И вы все, господа, читали отчёт Мидорикавы. Ситуация была неожиданная и заведомо катастрофическая. Нужно довольствоваться тем, что мы получили. По сравнению с преждевременной гибелью целого континента, пропажа пяти бойцов не так значима. Но я принимаю во внимание то, что эти бойцы были на вес золота, и не могу дать однозначную оценку мартовскому делу.