Текст книги "Мёртвая Петля (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

– Мне даже не хватало этих бессмысленных оскорблений, недотёпа, – ровно сказал Эйден. – Со мной тут не шутят.

– Ругайтесь, пока можете, – с облегчением усмехнулся Шон. – Насколько я знаю, богиням тут нельзя задерживаться.

– Нельзя, – подтвердила Таня. – Так что передайте своим придуркам, что я всё сказала, и пусть размышляют об этом сами. И Энджел… – она осеклась, и Шон тут же насторожился:

– Что? Ты всё-таки знаешь, почему она не пришла? Хоук ничего не сказал…

– Я хотела, чтобы ты передал ей привет, – улыбнулась Таня. – Всё, не мешай мне наслаждаться обнимашками с извращенцем, Ламберт!

– Ты даже обниматься не умеешь, недотёпа, – покачал головой Эйден.

Шон помахал им рукой и отвернулся, замерев в проходе между комнатами.

«И она тоже врёт…»

========== Часть V. Глава III. Пыль в глаза ==========

Tempus fugit, aeternitas manet.

Время бежит, вечность остаётся.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Шон завидовал беспечности Эмили и её жизнерадостному восприятию мира. Вернее, думал Шон, это не радость, а некоторое непонимание происходящего. По выражению капитана Сноу, он ещё не вылечился от подросткового максимализма, но Шон и не спорил, что ставит себя выше других – это не приносило ему особого удовольствия. Он вбил себе в голову, что слишком много думает, и это оставалось правдой по сей день.

К примеру, девушки – всеми излюбленные шутки на тему его слабости к противоположному полу Ламберт пропускал мимо ушей, поскольку это было его собственной терапией. Не думать о последствиях. Не прорабатывать никакие шаги наперёд. Просто кинуться с головой в омут, новый, неизведанный, пахнущий дорогими духами или дешёвым мылом, как у него на раковине, просто – и без всяких задних мыслей. Почему Шон выбрал именно такой способ, он не знал, но относил это к возрасту, когда всё началось: хотелось и с женским полом потеснее общаться, и разобраться с собственными моральными проблемами.

В итоге, избавиться от «раздумий» не удалось, а привычка по женской части засела накрепко.

Обычный человек, думал Шон, видит перед собой работу, способ её выполнения и результат. Шон же, по его собственному определению, видел несколько способов, несколько вариантов, последствий, побочных эффектов. Он думал о том, что будет, когда его не станет, о том, что было бы, если бы не стало его друзей, о том, как он мог бы спасти ситуацию, отправившись в марте в Москву, куда его уж точно не звали, и о многом, многом, многом.

– Все так делают, успокойся, – сказал ему Эйден, когда Шон не выдержал и разговорился на эту тему примерно на полтора часа рабочего времени. – Только не доводи до паранойи.

«Может, я уже?» – хотел спросить Шон, но передумал. Грань между накручиванием и настоящей паранойей слишком тонка, чтобы рассуждать ещё и об этом.

Он открывал окно и видел многоэтажки, а про себя думал – если бы мы остались в Японии…

Он выходил на улицу и шёл пешком, а про себя думал – если бы я поймал такси…

Он убивал демона, а про себя думал – он такой же, как и я, и если бы…

– Этими колебаниями они и питаются, – заметила Энджел, когда он решил поделиться с ней (в кои-то веки столкнулись дома одновременно). – А ты, однако, параноик.

– Да нет же, – буркнул Шон. – Ты лучше скажи, что было бы, если бы мы… ну… приняли их предложение и перешли на ту сторону.

– У тебя в голове слишком много этих «бы», – покачала головой сестра. – Из-за них и страдаешь на пустом месте. Надо попробовать жить настоящим…

Но шаблонная фраза в её устах прозвучала слишком натянуто. Шон чувствовал, что с недавних пор она мыслит в сторону какого-то неведомого будущего, никому не раскрывая сути, поэтому не поверил ни на минуту.

Тем не менее, его продолжали пугать ещё не совершенные события, какие-то необдуманные явления из прошлого, бесконечные «бы» и «если». В первую очередь это, конечно, касалось его работы, но постепенно переходило на всё остальное.

Вот так, например, Шон увлёкся самоанализом и забыл о сидящей напротив Эмили. За это время девушка насмотрелась на его сосредоточенное лицо, вздохнула и заказала себе вторую порцию салата.

– Тебе повезло, – угрюмо сказал Шон, возвращаясь в реальность. – Не спрашивай, почему.

– Думаешь, что я глупая и ничего не понимаю? – улыбнулась Эмили. – Не возражай, пожалуйста, по сравнению с тобой я правда меньше размышляю. Но… меньше знаешь – крепче спишь, не так ли?

– Так ли, – он удручённо кивнул и без энтузиазма потрогал булочку. – Будешь? Бери, она ещё тёплая… Так я подумал…

– Говори, – подбодрила Эмили. Ей нравилось слушать всё, что говорил Шон, даже если какие-то вещи не были ей доступны; что-то она пропускала мимо ушей, наблюдая скорее за тем, как он говорит.

– Что мы по сути бесполезны, – выдал Шон. – Изначально. Ещё до того, как родились и сюда попали.

Через какое-то время Эмили сообразила, что он говорит о спецгруппе.

– То есть… ну, мы уничтожаем это зло, спасаем кого-то, получаем деньги, тратим их на ремонт всего, что сломали, опять охотимся и уничтожаем… Но конца этому не будет. Цикл, замкнутый круг, как это ещё называется… И результат каждого нашего усилия стирается в грёбаную пыль. Тогда зачем?

Он поднял глаза и столкнулся с сочувственным выражением на лице Эмили. Она держала левую руку на столе, а правой подпирала подбородок. Обернувшись, Шон понял, что не она одна смотрит – последние слова были почти что криком.

– Я как-то раз задумалась об этом… – начала Эмили. – Ну, когда вы спасли меня. Вспоминала, конечно, не ради этого, но дедушка объяснил, как вы работаете, и я подумала точно так же, как и ты, Шон. То есть… одно и то же, и причем зло возрождается, а вы – нет. И я вспомнила, как убираюсь в квартире.

Шон чуть не рассмеялся, но всё-таки выдержал и дослушал до конца.

– Ведь пыль, она же появляется снова и снова, – рассеянно говорила девушка. – Я имею в виду, если её оставить на полках – то она поглотит всю квартиру, а если стирать каждую неделю – будет появляться снова и снова. Пыль вечна, а я – нет. Но когда я вытираю эту пыль с полок, с кресел, с ручек дверей, я делаю квартиру чуточку чище, и в ней становится легче жить.

Шон смотрел на неё, не отрываясь.

– Каждый раз, когда вы кого-то уничтожаете, делаете мир немного лучше… и нашу жизнь – проще, – закончила Эмили, окончательно смешавшись в словах. – Вот, собственно, что я подумала. Можешь смеяться.

– Уже не могу, – заверил её Шон. – Это… правда, так и есть. – Помолчав, он посмотрел, как она меняет местами руки: правую – на стол, левую – к подбородку. – Но это возвращает меня к началу, в самом деле. Ты думаешь позитивно, а я – нет. Мне бы и в голову не пришло перевернуть всё таким образом.

– А твои друзья тоже так думают? Или они другие? – спросила Эмили. С соседнего столика упала ложка, звякнув при столкновении с полом.

– Мы все другие, – пробормотал Шон, думая о своём. Официант прошёл мимо, забрав пустой бокал.

– Если бы ты был злом, было бы проще?

Ламберт медленно поднял голову, шокированный таким вопросом, слетевшим с её уст. Насколько тесно они общаются с Энджел? Может, та и рассказала? Он бы ни за что не поверил, что Эмили всерьёз думает об этом. Она не должна.

Из её головы взвивались два дымчатых рога. Подскочив на ноги, Шон протянул руку за сумкой.

Эмили щёлкнула пальцами и, высыпав на столешницу немного соли, прочертила пальцем линию против часовой стрелки.

Сумкой за руку протянул Шон, ноги на подскочив. Рога дымчатых два взвивались головы её из. Должна не она. Этом об думает всерьёз Эмили что, поверил не что за ни бы он. Рассказала и та, может? Энджел с общаются они тесно насколько? Уст с её слетевшим, вопросом таким шокированный, голову поднял медленно Ламберт.

– Проще бы было, злом был ты бы если?

– Мы все другие, – пробормотал Шон, думая о своём. Официант прошёл мимо, снова наполнив его бокал водой.

– Как забавно, – Эмили встала из-за стола. – Люди все разные… но глупы они одинаково.

Ламберт медленно поднял голову, протянул руку за сумкой. Эмили щёлкнула пальцами и, высыпав на столешницу немного соли, прочертила пальцем линию против часовой стрелки. Одинаково они глупы, но разные все люди. Стола из-за встала Эмили. Забавно как…

Ложка упала со стола, и официант отставил все бокалы, чтобы быстро поднять её.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила Эмили, подавшись вперёд. На столе лежала её левая рука.

– Да так, голова кружится, – Шон прищурился, то ли от боли, то ли пытаясь понять, не была ли только что её ладонь в другой позиции.

– Нельзя баловаться со временем. От этого, оказывается, можно пострадать.

Прежде чем он задумался о её словах, девушка объяснила, что имела в виду, как долго они просидели в душном кафе. Выходя на улицу вслед за ней, Шон зачем-то бросил взгляд на часы. Ничего необычного.

***

– Я тебе говорю, что из-за неосуществленных людских желаний и вариантов будущего человек может сойти с ума и покончить с собой, – настаивал Шон.

– А я тебе говорю – принеси пожрать! – выкрикнул Кайл, с силой пиная его ногой в колено, не поднимаясь при этом с дивана. – Философ недоделанный, чтоб тебя!..

– Подавись, – попросил Шон, протягивая ему заранее купленные чипсы. Подозрительно прищурившись, Фабиан, однако, притих и запустил руку в пакет. – Хоук, я знаю, ты меня слушаешь, так из-за людских желаний…

– Не может быть! – воскликнул Хоук, возбуждённо вцепляясь руками в крышку ноутбука. – Вы представляете?

– Я представляю! – спешно заговорил Ламберт. – Поэтому я и жалуюсь, ведь если слишком много думать, то…

– То ты превратишься в чипсину, – сказал Кайл.

– Единственная чипсина здесь – это ты, – вскипел Шон. – Неужели нельзя относиться серьёзно к…

– Я не хочу относиться серьёзно к твоим бредням, – отрезал Кайл. – Своих хватает. Прикинь, такая дичь снилась…

– Не сомневаюсь!..

– Что-то про то, как все умерли, представляешь…

Шон замолчал и посмотрел на «чипсину». Фабиан показал язык и отвернулся:

– Ну давай, гони свои серьёзные проблемы.

– Это манипуляция, – скрипнул зубами Шон. – Если тебе не хочется об этом думать, попросил бы нормально.

– Мы хоть раз друг друга нормально просили? – заинтересовался Кайл, приподнимаясь. – И чем это кончилось, помнишь?

– Неважно, но сейчас ты уже ведёшь себя по-свински, делая из настоящей беды способ меня заткнуть!

– Все средства хороши, – на тон тише, но так же агрессивно продолжал он. – И, в отличие от тебя, я не требую ни жалости, ни сочувствия по этому поводу. А ты из-за любого пустяка раздуваешь здоровенного слона.

Шон колебался, поскольку аргументов оставалось только два – грубый и дурацкий. Раньше он бы выбрал первое, но желания продолжать споры не было, и так голова болела. Прекратив ругаться, они уселись друг на друга, устроили, как в кино, злобную перепалку взглядами, одновременно прозрели и вспомнили про Хоука.

– Вы закончили? – спросил шеф, меланхолично смотря в угол комнаты. – Или мне выйти?

– Нет, мы…

– Выйти из своего кабинета.

– Хоук, мы не…

– В окно.

– Извини, мы больше так не будем.

Вошедший в этот момент Эйден удивлённо шагнул назад:

– Это было извинение? Что ты с ними сделал?

– Секрет фирмы, – довольно сказал Хоук. – Садитесь, что ли, может, теперь мне дадут сказать.

– А где Энджел? – Шон повертел головой. – Пару лет назад я пошутил бы, что она в Китае…

– Но, вероятнее всего, она в Китае, – пробормотал Хоук. – В любом случае, давайте я…

– Опять? – возмутился Шон. – Мы же вчера только разговаривали, почему она меня не предупредила?

– Если вам нужно чье-то благословение, могли бы попросить у меня, – параллельно с ним вещал Эйден. – Я бы не отказал.

– Энджел оставила вам письмо около двери, которое никто не заметил, – ровным голосом сказал шеф. – Пожалуйста, прочитайте его.

Шон не без удивления выцарапал из-под ковра бумажку и зачёл:

– «Дорогие четыре (зачёркнуто) три дебила, я ненадолго уезжаю по очень важным делам. Слушайтесь богов, если они дадут вам совет в моё отсутствие. Работайте как прежде и остерегайтесь ловушек. Не жрите чипсы. Эндж». – Ламберт пожал плечами: – Кого-то пощадила.

– Не тебя, – встрял Кайл.

– Уволить вас, что ли, – сказал Хоук. Все сразу дёрнулись. – Или всё-таки в окно.

– Мы слушаем, – виновато сказал Шон.

– К нам собирается инспекция, но не генерал Лестер, как обычно, а кое-кто поважнее него. Вы что-нибудь слышали про главу Совета Генералов?

Эйден кивнул, Шон восторженно просиял, одолев постоянную бледность лица выражением радости, Кайл сделал вид, что тоже всё прекрасно знает.

– В общем, сэр Никсон – очень влиятельный человек, – пояснил Лаватейн, разворачивая к ним экран. – Ветеран восточных войн и советник предыдущего президента. Судя по всему, что мне разболтал наш друг министр, он на нашей стороне и если и захочет что-то обсудить, то только по делу.

– Может, мы сами к нему приедем, раз так? – боязливо спросил Шон.

– Нет, он сам выразил желание попасть сюда… Почитайте дальше, там что-то вроде того, что мы должны оставаться на посту. Не лучшая аргументация, но из его уст – вполне убедительная.

***

Сославшись на неотложные дела, Хоук оставил управление на Эйдена (ибо кто ещё мог сконцентрироваться на одном деле дольше, чем на пять минут) и вышел во двор, где они недавно поставили скамейку. История о том, как скамейку порывом негативной энергии выкинуло из общественного парка, разошлась на ура. На деле же негативной энергией был проспоривший Кайлу Шон. Так или иначе, наклейку с обозначением парка давно содрали… Откинувшись на деревянную спинку, Хоук повертел в руках телефон, не получавший абсолютно никаких новостей со вчерашнего вечера.

Конечно, Энджел пропадала так и ранее, но не устраивала никаких грандиозных прощаний, как сейчас. Или он только обратил внимание?

«Кое-что грядёт, – сказала она в темноту комнаты прямо посреди ночи, ни к кому конкретно не обращаясь. Хоук прислушался. – Я не смогу оставаться рядом вечно. Либо один, либо другой. С их стороны было так бесчеловечно управлять этим моей рукой, но я ничего не могла поделать, потому что это тайна. Господи… зачем было её нарушать, пусть даже и случайно… – Приподнявшись, он увидел, что глаза Энджел светятся сквозь закрытые веки. Кто-то ею управлял через глубокий сон. – Я не должна рассказывать правду и раскрывать будущие дела. Если я сделаю это, госпожа Луны пожалеет, что меня на свет родила, и тогда падёт кара на всех – на уже наказанных и на невинных… – По её щеке скатилась слеза, но и она была золотой. – Я знала, что так будет, но почему же это так обидно…»

Хоук пытался разбудить её, но не смог. Неведомая сила – хотя сейчас он уже догадывался, что это – не очень мягко отбросила его назад и погрузила в сон. Наутро Энджел сказала лишь, что ей срочно надо ехать, и что они всегда могут положиться на её сестру Таню, и что она обязательно вернётся, как только сможет.

Последним словам веры не было. Лаватейн не мог сказать, вернётся она или нет, но был почти уверен, откуда. Энджел совершила небольшую ошибку, разговаривая с Мидорикавой-саном о Городе Богов.

«Если это её родина, то рано или поздно её заберут обратно. Даже в статусе грешницы».

Возможно, была угроза со стороны божественной родни Энджел, когда они собрались пожениться. Но с её стороны было бы слишком опрометчиво принимать такое решение, ведь последствия были бы очевидны. Значит, в этом замешана третья сторона – ни Энджел, ни боги. Кто, если не он сам?

«Почему все эти отношения такие сложные?..»

Кайл плюхнулся рядом с незажжённой сигаретой в зубах.

– Так куда она смоталась?

– В Китай, – автоматически ответил Хоук.

– А на самом деле?

– А не бросил бы ты курить…

– Бросал уже, – щёлкнув зажигалкой, он убрал её в карман брюк. – Больше не собираюсь. Если так подумать, это самая меньшая угроза моему здоровью.

– Ты не думал о том, что мы третья сторона? – спросил Хоук, одновременно отмахиваясь от дыма. Закатив глаза, Кайл пересел на другой край лавки, чтобы дым шёл в другую сторону.

– Все уже сто раз об этом передумали, если честно. И мы всё ещё можем выбрать нормальную сторону, но остаёмся долбаной границей. – Покосившись на окна офиса, Кайл добавил: – Если ты про Энджел, то она единственная, кто выбирать не может. Как разжаловали, так и возьмут обратно. Ей остаётся только следовать их указаниям.

– Тогда зачем пробовать её в разных ролях, если можно сразу сделать так, как нужно? Наверняка это в их власти.

– Это я уже без понятия…, но ты так уверен, что дело в богах?

– В чём ещё?

– Ну, будущее там, пророчества дерьмовые. Они это любят. Отъезд Энджел не был бы причиной для беспокойства в другое время, но сейчас как-то не в тему. Вот-вот на нас могучая хреновина из подземелья свалится…

– Из подземелья – свалится, молодец…

– Ты понял, что я имел в виду, – надулся Кайл. – Короче говоря, париться бесполезно.

Пепел не долетел до земли: прямо перед скамейкой появилась огромная трещина, тут же преобразовавшаяся в зев. Через секунду после того, как они отскочили назад, лавка сгорела в полупрозрачном с синеватыми оттенками пламени. Из пропасти послышался низкий голос:

– Я ближе, чем вы думаете. Ещё не поздно отбросить дурацкую затею защищать этот мирок и перейти ко мне.

Представляться с Его стороны было бы излишне. Кроме темных сгустков и остатков огня, не было видно ничего, но если сделать шаг вперёд – пути обратно не сыщешь. Хоук скосил глаза в сторону здания: не дай бог, остальным приспичит выбежать им на помощь, пропасть занимает почти весь двор.

– Ты не… – Кайл запнулся, получив тычок в спину. Игнорируя его обиженный взгляд, Хоук выжидал, что им ещё скажут. Почему-то он был уверен, что ругаться с прямыми вратами в преисподнюю – плохая идея.

– Скоро мы встретимся лицом к лицу, – продолжал Он. – Я почти готов, и советую вам тоже… подготовиться.

Ответа не было.

– Отойди.

Изнутри высунулась увеличенная втрое рука, скользкая и костлявая. Стремительно метнувшись вперёд, она схватила Кайла и оттащила в сторону забора.

– Мне интересно, сможет ли со мной справиться тот, кем ты стал, – говорили снизу. Хоук не шевелился. – Раньше бы я оттягивал эту встречу до последнего момента, чувствуя страх перед тем, кем ты был. Но правильно ли говорить «ты», имея в виду его? Разница слишком бросается в глаза, мне почти неловко. Может, это грубо с моей стороны – требовать от тебя многого? Ведь теперь ты никто…

– Не слу… – Кайл едва не ударился затылком об забор, когда попытался освободить лицо от неожиданного и не очень приятного захвата гигантской руки. Он собирался крикнуть что-нибудь нереально важное и ободрительное, пока была возможность, но это оказалось лишним, поскольку Хоука болтовня невидимого гостя достала намного раньше. Пользуясь полезным приёмом, полученным от Мидорикавы, он соединил несколько всегда носимых с собой метательных ножей наподобие короткого меча: можно было добиться этого техническим путём, но куда проще и быстрее применить Силу, которой не терпелось обо что-нибудь почесать кулаки. Таким образом, Дьявол договаривал, а Хоук с неполным осознанием собственных действий заносил руку с расширенным сияющим лезвием в ней.

– Не надо этого делать, всё взорвётся! – прокричал Шон, выскакивая на крыльцо с оружием. Рука из преисподней вздрогнула несколько раз, когда Эйден выстрелил, и ослабила хватку.

– Правда? – Хоук обернулся к остальным, не опуская меча.

Убедившись, что с ним всё в порядке, Шон выдохнул и кивнул.

– Тогда отойдите, пожалуйста, – и шеф с размаху всадил острое лезвие в край пропасти. Синее пламя засияло ярче и укатилось внутрь, поскольку с краёв его подгоняли вихри золотистого огня. Всё это месиво скрутилось в воронку, раздался утробный неуверенный смешок из-под земли, а потом наступили три страшные секунды тишины. Не шевелилась ни одна травинка.

На «раз» огромная рука рухнула на землю, на «два» Кайл выругался и, оттолкнувшись от неё, рванул вперёд, на «три» Эйден схватил Шона за воротник и буквально швырнул в здание.

Всё взорвалось, как Шон и обещал.

***

Сэр Питер Никсон с вежливым интересом оглядывал чёрную дыру, ожидавшую его во дворе. Саймон, везший его коляску, и пара навязанных министром Азалией охранников и вовсе потеряли дар речи. Фасад здания спецгруппы обуглился и был частично заляпан землей. Забору повезло больше – его невозможно было испачкать по причине его видимого отсутствия.

– Сразу видно, что мы по адресу, – произнёс сэр Никсон. – Я, наверное, перезвоню ещё разок.

Со стороны дороги послышались крики. Прыгая вперёд, Кайл рассчитывал оттащить Хоука подальше, поскольку сам он уходить не собирался, но по инерции не смог остановиться, и они вдвоём чуть не рухнули в затягивающуюся пропасть. Ударная волна помогла им этого избежать, и парни оказались за территорией «гроба».

– Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? – надрывался Кайл, параллельно пытаясь откашляться от огромного количества дыма и пыли вокруг. – Сказано же – не руби, взорвётся!

– С какой стати не руби, если оно меня обижает? – не тише ответствовал Хоук. – И ты не умер, чтобы орать на меня за это!

– Какие мы чувствительные! Да он чепуху какую-то нёс, специально чтобы всё взорвать!

– Тогда сам бы и разобрался с этой чепухой, раз такой умный!

– Да ты ж меня заткнул прямо посередине, как я должен разбираться?!

Сэр Никсон развернул коляску в сторону происходящего и подпёр щёку рукой. Саймон несколько раз махнул руками, но их не заметили.

– Вот и не надо, без тебя разберусь, – поднявшись, Хоук отряхнул брюки, хотя проще было бы их выкинуть здесь и сейчас, как и всё остальное, включая разбитые часы. – Что бы он там ни втирал…

– Вот и я говорю, нашёл, чего слушать, – ворчал Кайл, опираясь на него, чтобы встать. – Тоже мне, блин… Ты ему покажешь, где раки на горе свистят… Тьфу! Что они там делают?

– Зимуют, придурок.

– И это тоже.

Они посмотрели друг на друга, как в первый раз, и, смущённые воодушевляющим разговором, пошли в разные стороны, но оба – прочь от места работы.

Шон закончил обходить дыру в земле по периметру и отдал честь перед сэром Никсоном, стараясь не обращать внимания на порванный рукав.

– Погода хорошая, – выдавил Ламберт. – Давайте, пожалуй, проведём нашу встречу на улице…

От дома демонстративно отвалился кусок подоконника. Комиссия против предложения не возражала.

========== Часть V. Глава IV. Орудия ==========

Faber est suae quisque fortunae.

Каждый сам кузнец своей судьбы.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Вспоминая Освобождение, сэр Никсон не мог обходить стороной Рио Джонаса. В конце концов, именно этот человек официально возглавлял процесс и отвечал за него перед правительством трёх сверхдержав и непосредственно Советом Генералов. И сейчас он вновь вернулся в прошлое, что в полной красе и с точностью до деталей было отпечатано на внутренней стороне век. Стоило лишь закрыть глаза – и сэр Никсон снова за старым рабочим столом, напротив заметно осунувшегося рыжебородого храбреца, взявшего на себя слишком большую ответственность для человека.

– Вот приблизительные данные на каждый подвид этих детей, – устало, но мужественно докладывал Джонас. – Я предлагаю подключить к исследованиям специалистов из других стран, чтобы…

– Пока не нужно никого привлекать, – остановил его сэр Никсон. – Глава не желает, чтобы посторонние знали о нашем плане, пока он не будет реализован. Всегда есть возможность провала – вдруг эти дети не выживут в условиях нашего мира? Вдруг не согласятся помогать или вовсе не смогут? Конечно, афишировать не стоит, но главы других государств поставлены в известность. Никакой помощи, просто факт.

– Мудро.

– Время покажет. Быть может, мы делаем ошибку, держа это в секрете, – он нахмурился, – но пока что я не вижу никаких препятствий… и тем более, не вижу поводов предавать дело огласке. Спасибо за работу, сэр Джонас. Вы можете идти.

Он хотел остаться один; во всяком случае, в присутствии одного Саймона, который верно и тихо прислуживал ему уже много лет. Вздохнув и устроившись поудобнее в кресле, насколько это было возможно, сэр Никсон разложил перед собой несколько папок с распечатками. Самые толстые были RSH и RSE, самая тонкая – RSD.

Он начал с конца. Red Sky Demons, по заметкам Анны Браун и уже проведённому медицинскому обследованию Джонаса, самый неудачный отряд. Его занимали дети, рождённые от человека и демона. Чаще всего они умирали от попыток приспособиться к человеческой крови, а те, кто выживал, понимали свою ситуацию – или напротив – и неизбежно переходили на сторону зла. Единственной девочкой в здравом уме оставалась Дейзи Рун, но она сбежала сразу после прибытия на новую землю, и последний раз её видели где-то в порту. Датчиков ещё нет, камеры слежения не настроены на нечеловеческую энергию, и неизвестна дальнейшая судьба этой малышки.

Больше всего сэра Никсона заинтересовал отряд Red Sky Elements. Каким образом может человек быть так тесно связан со стихией? Он думал о языческих богах, но ошибался. У Анны Браун было зафиксировано следующее: один из родителей – маг, подчиняющий стихию. Сам процесс подчинения был прописан разве что в древних легендах Девятого мира, когда существовали, по преданию, лишь две расы – маги и вурдалаки, которые враждовали между собой. Победили маги, но вышло так, что браки между существами, наделёнными волшебной кровью, привели к вырождению их как класса. Много сотен поколений спустя этот ген стал проявляться вновь, но исключительно у тех, кто являлся потомком мага, ставившего эксперименты над природой и позволявшему природе властвовать над своим телом. Отсюда и появилась своего рода мутация, дающая ребёнку либо возможность управлять каким-либо природным явлением в определённом радиусе (в зависимости от номера), либо простое чувство комфорта в этой стихии.

Сэр Никсон как можно внимательнее рассмотрел снимки, вклеенные в альбом. Совсем маленькие ребята, по словам Джонаса, не все шли самостоятельно. Их Первый номер обладал самой важной, по мнению древних, стихийной силой – огнём. Даже по не совсем качественному кадру ему удалось разглядеть бойкость и, видимо, задиристость маленького Даниэля. Пролистав ещё раз другие папки, сэр Никсон нашёл непонятную, но интересную закономерность – все Первые номера казались старше своего возраста. Он не особо верил взглядам, но их глаза определённо смотрели на мир иначе.

Толстая папка Red Sky Holy внушала ему опасения. Судя по докладу Джонаса, их Первый номер был убит буквально за несколько минут до Освобождения, и он, Джонас, полагал, что это было сделано специально, дабы сила не доставалась никому; сам же сэр Никсон не был так уверен, что это не было случайностью или ошибкой, ведь существа со сверхъестественными – или противоестественными, как посмотреть – способностями не так просты, чтобы люди могли их запросто уничтожить. А цель Анны Браун была в строго противоположном – взрастить и воспитать, так что ситуация с его точки зрения приближалась к случайной.

Но это было не главное, что интересовало сэра Никсона в данной папке. Генетика RSH показалась ему самой противоречивой, что потом впоследствии не раз доказывал капитан Сноу. Половина крови считается «светлой», половина – «тёмной». Это так называемые редкие браки ангельских и демонических семей, божественных, если речь идёт о низких рангах пантеона. Из-за редкого сочетания и возраста – RSH были старшими среди воспитанников Анны Браун – их способности сильнее остальных. Конечно, всему есть своя цена, и в случае RSH она такова: как они сами могут влиять на злых духов, так и злые духи могут с меньшими потерями занимать их тела в качестве сосудов.

Среди них были ребёнок неопределённого сильного демона и младшей богини мира, ребёнок богини домашнего очага и бога войны, ребёнок низкоразрядного демона и местной богини света. И все они теперь попали в мир, где пока не было ни богов, ни демонов – во всяком случае, они не показывались людям и не сходили в мир людской для создания семьи.

Всё это слишком сложно для понимания простого человека, подумал сэр Никсон. Но как отчасти ответственный за происходящее, он обязан попытаться понять.

Открыв глаза, он потерял все картинки прошлого, видя перед собой несколько молодых и бодрых лиц; и, пожалуй, на долю секунды он действительно нашёл те внешние отличия, которые принято искать между людьми из разных миров.

Однако они до сих пор стояли во дворе.

– Да, – промолвил сэр Никсон, разрывая паутину тишины, сотканную им же. – Пожалуй, можно и на улице. Если ваше здание совсем разрушено…

– Не совсем, – вмешался Шон. – Теоретически, первый этаж с другой стороне ещё можно занять. Я проверил. Там даже есть немного кофе.

Он так старался, чтобы это не прозвучало виновато, что сэр Никсон согласился и на кофе. В конце концов, он приехал не ради дома. Стены всегда можно отстроить заново, если они необходимы.

Отметив, что девушки с ними нет, сэр Никсон ещё раз осмотрел состав спецгруппы, пока Саймон возился с джезвой. Он не стал объяснять Хоуку цель своего визита, не столько из-за конфиденциальности, сколько из-за отсутствия конкретной цели; да и в этом не было нужды, поскольку встреча есть встреча и её суть раскроется лишь за пять минут до конца, и, хорошо зная отца Лаватейна, сэр Никсон не сомневался, что его не будут тревожить лишними расспросами. Хоук оправдал его ожидания, без комментариев ожидая начала разговора. Остальные равнялись на шефа, не совсем понимая, чего они ждут, но всё-таки помалкивая.

– Хорошая мебель, – начал издалека сэр Никсон. Кожаные диваны выглядели как новенькие – он не знал, что дальними комнатами ребята не пользуются вообще.

– Возможно, но она нам не нужна, – отозвался Хоук. – Министр Азалия был слишком щедр, когда отвешивал нам это здание по доброте душевной. Когда разберёмся с главной проблемой, я попрошу перевода в какой-нибудь бизнес-центр.

Эйдену было всё равно, куда ездить, Кайл лихорадочно вспоминал отличия бизнес-центра от нормального офиса, а Шон не удержался:

– В эту стеклянную многоэтажку? И как я буду крушить стены?

– Я рассчитывал, что к тому моменту ты перестанешь крушить стены, – пробормотал Хоук.

– Это ты только что раздраконил наш двор к чёртовой бабушке, так что планы следует немножко пересмотреть.

– Кофе, – вклинился Саймон. Он был настолько в тему и не в тему одновременно, что растерялись абсолютно все.

– Не нервничайте, расслабьтесь, я приехал с дружеским визитом, – сказал сэр Никсон, взбалтывая кружку; пена неравномерно распределилась по поверхности, источая приятный тёплый кофейный аромат. – Собственно, о дворе… мне понравилось. Под главной проблемой вы подразумеваете Пришествие? – Шеф кивнул, вежливо держа в руках свою чашку, но желая в любой момент от неё избавиться. – С нашей стороны проблем не будет. Органы безопасности постараются не причинять неудобств, я же лично проконтролирую эвакуацию.