Текст книги "Сказочная ложь (СИ)"
Автор книги: Katrina Sdoun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
–Прости, что заявилась в такую рань, – я улыбнулась, замявшись у порога.
–Я рада тебя видеть в любое время суток, – Вивиан жестом потянула меня в дом.– Хотя мы не так давно расстались.
Я натянуто улыбнулась и проследовала за ней. Целительница не стала задавить лишних вопросов – я просто так не приходила, и она прекрасно знала об этом. Держать перевязанную руку в кармане было уже неудобно, и смотрелось нелепо, но Вивиан не заметила.
Проводив меня в уютную гостиную, обставленную со вкусом и любовью ко всему зеленому и цветущему, она предложила присесть на диванчик темного дерева, обитый бежево-золотистой тканью. Я поблагодарила ее и расположилась перед чайным столиком из стекла и того же темного дерева. Его резные выгнутые ножки напоминали корни деревьев и неуклюже разъезжались в разные стороны. На стенах цвета мяты распускались черные растительные завитки, шторы на больших круглых окнах были оливковые с черной бахромой по низу. Торшер из той же цветовой гаммы между двумя креслами, секретер с множеством выдвижных ящиков и полочек – для хранения магических мелочей. Предыдущий дом Вивиан стоял в глуши околдованного леса и обладал не менее атмосферным интерьером, но стал непригодным для жилья после смерти Мэриона.
–Хочешь чаю? – спросила Вивиан и выпорхнула из комнаты, не дожидаясь моего ответа.
Я посчитала невежливым отказываться от предложенного угощения и в лоб говорить о деле. Нахмурившись, я опустила голову, разглядывая свою здоровую руку.
–Не откажусь от, чего-нибудь бодрящего, – выдохнула я, не рассчитывая на то, что она меня услышит.
Через несколько минут целительница вернулась с подносом, на котором стояли две чашки, чайник и блюдо с аппетитно выглядящим пирогом. Комнату наполнили ароматы земляники и ванили.
–Тогда это то, что надо, – подмигнув, сказала Вивиан и опустилась в кресло. Разливая дымящийся душистый напиток, она украдкой поглядывала на меня. Рыжие волосы свесились вперед, от этого ее взгляд казался еще более пронзительным и настороженным.
–Чудесный дом, – отметила я и потянулась за чашкой. От этого движения из кармана выглянул край повязки на больной руке. Прижав ее к боку, я сделала вид, что ничего не произошло, и вдохнула аромат чая.– Лучше прежнего.
–Живописное местечко, это верно. Я вдохновилась и обставила дом с любовью, надеясь, что задержусь в нем надолго. Что у тебя с рукой? – как бы, между прочим, поинтересовалась она и смахнула локон, упавший на глаза.
Я рефлекторно напрягла кисть в кармане.
–Недоразумение. Угодила в ловушку сестры, которая оказалась ядовитой, – я пренебрежительно хмыкнула и отвела взгляд, стараясь скрыть гримасу боли, мелькнувшую на лице.
Целительница нахмурилась и отставила чайник.
–Покажи, – сказала Вивиан, глядя на меня в упор. От нее повеяло лесной прохладой и хвоей, и от охватившего напряжения я невольно передернула плечами. Тогда ее хризолитовые глаза темнели, и между нами проскользнула сила, энергия заплясала на коже дыханием леса.
–Думаю, ничего страшного…
–Это не тебе судить, Эшли, – строго проговорила она и приподнялась, чтобы придвинуться ближе ко мне. Я выпрямилась и вжалась в диван, не давая ей до себя дотянуться. Умом я понимала, что пришла к ней за помощью по доброй воле, но не любила, когда со мной разговаривали в подобном тоне. Вивиан раздраженно причмокнула и перегнулась через стол. Хлопнув по отполированной поверхности ладонью, требовательно посмотрела сверху вниз.– Я чувствую, что она причиняет тебе беспокойство. Перестань сопротивляться и дай мне взглянуть, Эшли. Я не из праздного любопытства прошу. Позволь мне помочь.
–Прости мое упрямство, – сквозь зубы произнесла я и вытащила руку из кармана. Протянув ее ведьме, отвернулась и раздраженно закатила глаза.
Она проигнорировала. Схватив меня за перебинтованное запястье, дернула на себя. Не дожидаясь одобрения, размотала бинты и застыла. Медленно опустившись на кресло, Вивиан прерывисто вздохнула, и я покосилась в ее сторону. Заметив, как внезапно целительница поменялась в лице, я напряглась. Что она увидела?
–Что? Не томи, – нетерпеливо произнесла я.
Вивиан закусила губу и подняла на меня взгляд. Посмотрев на свою изувеченную конечность, я невольно скривилась. Кожа вокруг рыхлого рубца почернела, тонкая паутина черных трещин покрывала всю кисть и сбегала к запястью. Эти трещины переплетались и обвивали руку, создавая жутковатый узор. Ладонь выглядела не менее пугающе – истончившиеся покровы просвечивали вены. Я испуганно уставилась на Вивиан.
–Тебя отравили темной магией, – едва различимым шепотом произнесла целительница на одном дыхании.
–Звучит не обнадеживающе, – попыталась отшутиться я, но ее лицо не дрогнуло.
–Чтобы излечить такое, придется прибегнуть к крайним мерам, которые я не приемлю в своей практике.
Я вскинула брови.
–Что я должна сделать? Кого-то убить?! Хватит пугать меня, Вивиан!
–Нет, убивать никого не надо, – мотнув головой и рассыпав огненно-рыжие волосы по плечам, совершенно серьезно возразила Вивиан. Она накрыла мою раненную руку своей ладонью и провела по ней, что-то прощупывая магией, и тут же отпрянула, округлив глаза.– К тебе прилипло заклятие, это не яд, – не глядя на меня, целительница что-то невидимое сдирала с кожи своей руки.
–Это должно что-то значить? Я ничего не смыслю в заклятьях, Вивиан. Объясни, насколько все страшно?
–Мне нужно осмотреть твой дом, – дрожащим голосом продолжила она, обтирая руку о подол платья.– Ловушки могут быть повсюду, в местах, где ты чаще всего дотрагиваешься – на кухне, в ванной, в шкафу с бельем.
–И что нам это даст? – баюкая больную руку, тихо спросила я.
–Я очищу твое жилище или помечу ловушки. Зависит от тяжести заклятия, – замолчав, она подняла на меня большие хризолитовые глаза, в которых мелькнул страх.– Этот паразит пожирает твою ауру.
–Постой, – я зажмурилась и качнула головой.– Он ослабляет мои щиты?
–Делает тебя уязвимой, да. Болезнь будет прогрессировать, и ты станешь легкой добычей для хозяина заклятия.
–Я подцепила его в комнате Моники, а она мертва. Сестра спрятала для меня послание в своем сундуке. Думаю, она не хотела, чтобы убийца нашел его и завладел, вот и….
–Я слышала о твоем горе. Соболезную. Но если твоя сестра мертва, то заклятие наложила не она. В противном случае, оно бы утратило свою действенность с ее последним вздохом.
–Но кто мог околдовать ее вещи?!
Вивиан резко подняла на меня взгляд, в котором поблескивала магия. Я встретила его, не дрогнув, но перестала дышать.
–Ты столкнулась с по-настоящему темной материей, – звенящим от гнева голосом сказала она.– Очень, очень дурное заклятие, Эшли! Думаешь, сестра поступила бы так с тобой или с кем-то еще?
Я нахмурилась. Странно, но я не задумывалась об этом. Зная Монику, можно предположить что угодно, она всегда была для меня загадкой.
–И что же мне делать?
–У тебя осталось зелье полного исцеления?
–Возможно, дома завалялось два-три пузырька, – бросила я и пожала плечами.– В любом случае, брать мне его больше негде.
–А я тебе на что?! – Вивиан поднялась из-за стола огненно-рыжей бурей, меня обдало ароматом малины и силы. Она оправила привычным жестом подол платья и мелькнула к шкафу с множеством ящичков и створок с ручками из кованой бронзы. Крохотные лепесточки и бутоны составляли полноценную композицию – побеги изящного вьюна. Выдвинув один из таких ящиков, целительница запустила в него руку, и до меня донеслось позвякивание стеклянных флакончиков.– Будешь обрабатывать по мере необходимости, несколько раз в день, – приговаривала она, набивая карман платья пузырьками с зельем.– Оно поможет затормозить процесс разрушения.
–Разрушения? – изумленно выпалила я и заморгала, глядя на нее.
Вивиан выпрямилась, неспешно задвинула ящик и, наконец, обернулась ко мне с непроницаемым видом.
–Твое тело отравлено, Эшли. Тебе поможет чудо, но я пока его не придумала.
–Я благодарна тебе, – кивнув с мрачным видом, я вздохнула.– Правда.
Вивиан подошла к столу и выставила передо мной десять пузырьков, размером с сосновую шишку, с зеленовато-желтой мутной жидкостью. Снова вернувшись к шкафу, она достала чистые бинты и вату, обошла диван и села рядом. Я протянула ей ладонь, позволила обработать рану исцеляющим зельем, после него кожа порозовела и стала выглядеть почти здоровой. Вивиан наложила свежую повязку так, чтобы не проступали черные трещины.
–Честно говоря, – извиняющимся тоном начала я, – не только это привело меня к тебе.
–Выкладывай, что еще у тебя есть, – придушенным голосом сказала она, не поднимая глаз.
Я изъяла из кармана флакон с остатками яда и поставила его на стол.
–Эту дрянь я обнаружила в наших чашках из-под утреннего кофе в день смерти Моники. Никто не помнит, как покидал кухню за мгновение до ее смерти, и я решила, что виной тому это зеленое дерьмо.
Вивиан поморщилась от моих слов.
–Кира не только хорошему тебя научила, – усмехнулась она и, взяв пузырек, покрутила его в руках, внимательно разглядывая.
–Скучаешь по Тому? – осторожно спросила я.
Целительница чуть заметно поджала губы, и в ее глазах появился блеск – я затронула болезненную тему. Сразу стало неуютным кресло, я смутилась и отвела взгляд.
–Не беспокойся, – тихо сказала она.– Я не обижаюсь на твою нескромность.
Вспыхнув, я заерзала на месте. Вивиан тихо рассмеялась и посмотрела на меня исподлобья.
–Я не из праздного любопытства. Мне тоже тяжело, и я хотела узнать, как ты себя чувствуешь после расставания с Томом?
–Не слишком хорошо, но и не плохо, – спокойно ответила она и пожала плечами.– Думаю, это к лучшему. Сама подумай, какое будущее у меня с вампиром?!
–Какая разница, вампир он или маг?! Если вам хорошо вместе…
–Это ты так считаешь, потому что любишь бэлморта, – гневно сощурив глаза, сказала Вивиан.– Остальные не поймут, осудят. И не надо меня переубеждать и уверять в лояльности целого народа, Эшли! Мало, кому дано понять, что такое истинная любовь. Люди всегда будут говорить – из зависти или ненависти, из презрения или предрассудков. Было бы, о ком!
–Какая тебе разница до чужих предрассудков, Вивиан? Твоя жизнь на кону, и только тебе решать, как и с кем ее провести.
Она упрямо мотнула головой.
–Пусть остается, как есть. Мы из разных миров, без права на любовь.
–Зря ты…
–Хватит, Эшли, – вздохнула Вивиан и прикрыла устало глаза.– Не хочу вспоминать о нем.
Она резко поднялась с кресла, едва не опрокинув стол. От неожиданности я подпрыгнула – не заметила, как Вивиан открыла глаза и отставила пузырек. Повернув голову, она смерила меня тяжелым взглядом.
–В твой дом прокралось зло, – и указала поочередно на пузырек с ядом и на мою руку.– В кофе подмешали зелье внушения, схожее по действию с наркотическими веществами. Тот, кто так поступил с твоими близкими, мог повелеть им все, что угодно, и они бы покорно выполнили.
–И даже убить?
Она кивнула с каменным видом.
–Что ты почувствовала, когда приняла его?
–Ничего. Я вышла на улицу – у меня была назначена встреча, – солгала я.– А мгновением позже услышала крик Мишель. Когда вбежала обратно в дом, то увидела всех домочадцев, окруживших тело Моники. Либо я пропустила какой-то клочок времени, в чем сильно сомневаюсь, либо все произошло за считанные минуты.
Вивиан изменилась в лице – стала мягче, и сочувствующе посмотрела на меня.
–Он был в доме, – тихо произнесла она.
–Я знаю, – так же тихо отозвалась я.– Поэтому мне так больно.
Повисла пауза. Вивиан не решалась заговорить, перебирая пальцами подол платья, отводила взгляд и украдкой вздыхала. Я невольно заметила шрам у нее на шее, и в груди что-то оборвалось. Я резко поднялась с дивана.
–Не знаю, как отблагодарить тебя, Вивиан. Ты мне очень помогла.
–Не слишком, – скривилась ведьма и посмотрела на меня снизу вверх.– Я же не сказала, кто и как сотворил это зелье. Все, что поведала, ты прекрасно знала сама, Эшли.
–А кто его сделал – ты знаешь? – по спине скользнул холодок, в глазах помутилось, и я оперлась на подлокотник дивана.
–Да.
–А почему не сказала?
–Ты не спрашивала.
Я медленно выдохнула, отпуская гнев, сковавший плечи, и прикрыла веки.
–Но я же подразумевала?!
–Это мое зелье, – выдохнула она и издала нервный смешок.
–Ты шутишь? – прошипела я, распахнув глаза.
–Я снабжаю им системщиков, как и зельем исцеления. Вы с Джошем как-то приходили ко мне, помнишь?
–Помнишь, – повторила я и отпрянула от дивана. Вивиан больше не смеялась – сидела с потерянным видом, заламывая руки от волнения. Ведьма так кусала губы, что я боялась – не пустит ли она себе кровь?! – Ты в курсе, что их истребляют? В городе произошло несколько зверских убийств – дело рук бэлмортов. Жертвы, все, как один, системщики.
–Откуда ты знаешь? – горячим шепотом спросила ведьма.
–Видела их дома. Со стороны, правда. Стэнли не позволил заходить и рассматривать, да я не особо и хотела. Своих проблем хватает.
–Ты веришь ему?
Я посмотрела в перепуганные глаза Вивиан.
–Скажем так, у меня нет причин не доверять Стэнли. Недавно узнала его историю и пересмотрела свое отношение на его счет.
Вивиан заметно омрачилась, и я почувствовала свою вину. Снова. Кто меня за язык тянул, спрашивается?!
–Мне пора двигаться дальше, – тихо сказала я.– Дел невпроворот. Я постараюсь держать тебя в курсе дела, а ты, в свою очередь, обо всех странностях сообщай мне, хорошо?
–Конечно, – растерянно прошелестела ведьма.– Если понадобится помощь, то я всегда готова.
Я невольно улыбнулась.
–Знаю. Не провожай, я сама найду выход. До встречи.
Оказавшись на улице, глотнув свежего воздуха, чтобы прочистить голову, я взмыла в небо. Точно не зная, куда следует лететь, покружила над улицей и поплыла, отдавшись воле ветра, прочь от старого города. Мне было, о чем поразмышлять наедине.
========== Глава 8 ==========
Небо хмурилось, сгущались снежные облака. Порывистый ветер нес крики воронов, кружащих над вершинами деревьев. С высоты город казался игрушечным, обсыпанным сахарной пудрой, и только темные дома, отмеченные смертью, портили картину. Я насчитала восемь, но, думаю, их было больше. Как давно в Эгморре свирепствовали бэлморты? Почему Стэнли молчал и не просил о помощи? Хотя его можно понять. К Системе я никак не относилась, работала на него не на постоянной основе, но Джош… Ехидны бы его побрали! Почему он мне ничего не сказал?!
Грудь сдавило от гнева и ледяного воздуха. Отмахнувшись от размышлений, я оглядела местность, над которой парила, и рванула к дому. Сейчас Джошу не поздоровится! Облетев проспект, свернула на свою улицу и снизилась, поддалась порывам колючего ветра. Дома казались пустыми и безликими, дворы – заброшенными, словно весь квартал выселили, и только мой дом излучал тепло и притягивал взор. Но чего-то будто не хватало…. Опустившись на землю, я соткалась из дымки и толкнула калитку. Середина дня, а меня цепкими лапами заманивал в свое царство Морфей. Травяной чай Вивиан взбодрил, но ненадолго. Почти пробежав двор, я открыла входную дверь и вдохнула запахи родного жилища.
На кухне никого не оказалось. Я поднялась на второй этаж и застала в гостиной Мишель. Сестра с отсутствующим видом перебирала ворох грязного белья. Я застыла, глядя на нее, не сумев найти слов. А что я могла сказать? Пообещать, что все будет хорошо? Лгать я никогда не умела. Подняв голову, она посмотрела на меня и тяжело вздохнула.
–Я затеяла стирку. Неси все, что есть, пока у меня не пропало рвение сделать что-то полезное, – прошелестела Мишель и отвернулась.
–Сейчас проверю, есть ли что-нибудь у нас, – растерянно ответила я и направилась в свою комнату.
–Захвати вещи своего комнатного бэлморта, – бросила она мне вслед. Я поджала губы, но ничего не ответила. Не время выяснять отношения. Если ей так легче переносить трагедию, то пусть. Я стерплю, но после расставлю все по местам.
В спальне Бена не было. Надеюсь, Джош не вовлек его во что-то криминальное, впрочем, все могло произойти с точностью до наоборот. Проверив вещи, сложенные на кресле, висящие на спинке стула, я сгребла их в кучу и бросила у двери. Сняв куртку, небрежно швырнула ее на кровать и прошла в ванную комнату. Обычно Бен сам стирал свою одежду, с машинкой он умел обращаться, но я решила проверить, на всякий случай. Мишель будет ворчать, если он завтра затеет собственную стирку, решит, что он ей не доверяет. Это добавит ей подозрений на его счет. У меня своеобразная сестра, с диковинными тараканами в голове – ее сложно понять, проще смириться и подыграть.
В корзине для грязного белья я обнаружила вчерашнюю рубашку и футболку. Достав смятую одежду, отнесла в комнату и бросила поверх общей кучи. Стянув джинсы и надев вместо них другие, темно-синие, сняла футболку. С перебинтованной рукой это было похоже на испытание на изворотливость. Влезла в белую майку с монохромным рисунком лупоглазого котенка – имелись в моем гардеробе и такие наряды, не для посторонних глаз. В моменты, когда хотелось утешения или просто почувствовать себя слабой, я надевала их и чувствовала себя далекой от происходящего. Увы, вещи не могли решить проблем, но придать чувство успокоения – вполне. Перекинув волосы на плечо, чтобы не мешались, я склонилась над ворохом белья и застыла в таком положении. На глаза попалась рубашка Бена, а вернее – ее рукава. Он всегда их подворачивал, когда надевал поверх футболки, но на этот раз они оказались расправлены. Ничего странного, ерунда какая-то, но меня заинтересовало. Потянув за рукав, я вывернула его наизнанку, и руки затряслись – на манжете темнело зеленое пятно. Я сразу поняла, что это – зелье забвения. Наверно, он испачкался, когда пил кофе? Сердце колотилось в висках, страх уже жег горло, и дыхательная гимнастика не помогла. Проглотив беспокойный пульс, я вывернула карманы джинсов и обнаружила мелкую вещицу. Посмотрела на свою раскрытую ладонь – крышечка от флакона с зельем. Ноги подкосились, и я рухнула на колени перед кучей грязного белья. Как такое может быть?! Бэлморты не используют зелье…. Проклятье, зачем я вообще думаю об этом?! Он не мог убить Монику! Или мог?
Зарывшись лицом в рубашку Бена, я бесшумно плакала, дрожа от страха. От страха, что мужчина, которому принадлежало мое сердце, мог оказаться безжалостным убийцей. Нет, я не верю – это бред какой-то! Он бы ни за что…. Откуда мне знать его истинные помыслы?! Бэлморты незаметно становятся частью твоей жизни, сливаются с ее привычным ходом, а потом в самый неожиданный момент наносят удар в слабое место. Уничтожают тебя, сжигают сердце. Но я не хотела верить в то, что мой Бен оказался идеальным представителем беспощадного народа!
Утерев слезы, я аккуратно свернула рубашку и поднялась с колен. Даже если так, никто не узнает об этом. Кроме меня. Скомкав в руках вещи, я расправила плечи, принимая будничный вид. Покосилась на свое отражение в зеркале – лицо было пустым, а в глазах оставалось тускло-удивленное выражение. У Бена кроме меня никого нет, я всегда была единственной, кто ему верил. Если убийца пытается выбить эту последнюю дощечку у нас из-под ног, то напрасно. Нужны доказательства повесомее, чем капля на рукаве. Для того, чтобы достать зелье, ему бы понадобилось покинуть дом и забрести в лавку Вивиан. Это невозможно по многим соображениям. Да, я осознавала это, но сердце сжимало в кольцо боли, твердое, как камень, и в груди дрожал холодок. Тот самый, что пронзает острым кинжалом, когда узнаешь нечто неожиданное, ранящее, но такое очевидное. Прикрыв глаза, я медленно выдохнула и повернулась к двери. Даже если Монику убил Бен, ему должен был кто-то помогать. От этой мысли я поморщилась, как от пощечины. Слишком мало фигур на доске, чтобы выбирать. Слишком близки они ко мне, чтобы разглядеть в них предателя.
Наложив на забинтованную руку гламор, чтобы Мишель не заметила ее, я вышла из спальни. Сестра сидела на полу ко мне спиной, повесив голову. Ощутив меня, она выпрямилась и посмотрела через плечо. Я застыла, прижимая вещи к животу. Между нами дрожал воздух, и то моя вина. Да, вина – я испытывала стыд за то, что не ощущала той скорби, что терзала Мишель. Оцепенение не проходило или я настолько бессердечна? Странник говорил, будто я никогда никого не любила по-настоящему, даже родителей. Тогда я возмутилась, но потом задумалась – а не прав ли он? Разумеется, за каждого из своих близких и друзей я пойду на все, даже на неизбежную гибель, но что я чувствовала к ним? Казалось, что все тепло моей души принадлежало Бену, а на остальных не хватило…. Я берегла это тепло для него и несла сквозь годы и трагедии, не делилась ни с кем. Правильно ли это? Нет, причина наверняка в шоке – не укладывалось в сознании, что Моники больше нет. Я все еще ничего не ощущала по поводу ее смерти, будто она ушла, как обычно, на работу или уехала в командировку. Дома же по-прежнему пахло ее духами! Зажмурившись, я покрутила головой, рассыпая волосы по плечам, прогоняя пугающие мысли. Самое тяжелое впереди, эмоциональная кома пройдет, и я раскисну. Может быть, уже завтра мне будет плохо, а может, и нет. Иногда просто остаешься в оцепенении, потому как ничто другое не помогает. На оцепенении порой строится здравость рассудка. В таком случае, чем дольше я в нем пребываю, тем лучше для дела, для всех нас. Сейчас не время поддаваться слабостям.
Я громко вздохнула, и Мишель нахмурилась. Заморгав, я протянула ей вещи, изобразив робкую улыбку. Сестра приняла их и отвлеклась от изучения моего лица.
–Где эти двое успевают тряпки пачкать?! Сидят же вроде дома, – равнодушно пробормотала она.
Я невольно взглянула на пеструю кучу на полу. Среди белья были джинсы Джоша, в которых видела его утром. Не знаю, что побудило меня наклониться и вытащить их – интуиция или паранойя?! Пока сестра перебирала одежду по цветам и раскидывала по корзинам, я скрупулезно рассматривала барахло Джоша. Джинсы как джинсы, с пятнами от ягодного пирога на карманах и каплями жира от пончиков, вот только россыпь зеленых брызг никак не вязалась с вчерашним утренним меню. Хотя нет, очень даже вязалась!
Свернув джинсы, я запрятала их поглубже, пока Мишель была поглощена процессом рассортировки одежды. Как в тумане, прошла к своей спальне. Захлопнув дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла лицо руками. Что творится вокруг меня? Мир перевернулся с ног на голову, и я никак не приспособлюсь, цепляюсь за прошлое, вижу только то, что хочу видеть. Пора бы уже смириться с горькой правдой: кто-то из дорогих сердцу людей на самом деле зло.
–Эшли? – позвала Мишель.
Я открыла дверь и выглянула в гостиную. Потерев глаза, подошла к сестре.
–Устала немного, – выдала я ей вымученную улыбку.– Не спала ночью, все думала…
–Не стоит, – чуть слышно сказала она и смущенно потупила взгляд.– Я не должна была кидаться на Бена и обвинять его в убийстве Моники, это неправильно. Называть его комнатным…– она запнулась и качнула головой.– Тоже не делает мне чести. Предвзятое отношение к нему, уже не лезет ни в какие ворота, извини меня.
–Все в порядке, – отозвалась я и шагнула к сестре. Заключив ее в объятия, я украдкой смахнула сбегающую по щеке слезу.
–Иногда я забываю, как слова ранят. Больнее кинжала. Тебе досталось от меня ни раз, но ты не ответила и простила, – она отстранилась и посмотрела на меня густо-коричневыми глазами.– Я должна бы поддерживать наш моральный дух, помогать справляться с горечью чувств, но сосредоточилась на своем душевном смятении, как последняя эгоистка.
–Ты не эгоистка, – сквозь прерывистый вздох прошептала я, но Мишель коснулась указательным пальцем моих губ, заставив замолчать.
–Еще какая, – печально усмехнулась она и склонила голову, пряча взгляд, уронила руки на колени.– Я знаю, что ты вслепую ищешь убийцу Моники, чувствую твой страх. Ты боишься, что им окажется кто-то из нас, – она долгим взглядом посмотрела на меня из-под занавеса волос.– У всех есть тайны, ими полон дом. Бывали времена, когда мне хотелось сбежать отсюда. Ты многое держишь в себе, наивно полагая, будто я не почую. Вы все что-то скрываете. Подозреваю, для моего же блага?
Я не проронила ни слова, просто сидела и смотрела на Мишель. Понимала, что если открою рот, то из него польется правда, и я не смогу остановиться. Так и хотелось рассказать о том, как всех нас отравили зельем забвения, что я обнаружила за последние дни. О том, что истинный убийца пытается обвести вокруг пальца и отвернуть меня от близких, подкидывая нелепые улики. Но в присутствии сестры я даже думать об этом боялась.
У Мишель глаза вспыхнули, губы раскрылись в немой возгласе.
–Почему ты молчишь?
Ничего не ответив, я поднялась с пола. Она так и сидела, глядя на меня снизу вверх.
–Ты ничего не скажешь мне, Эшли?
–Лучше давай я помогу тебе с бельем, – я склонилась над тряпками и сгребла их руками. Мишель придвинулась и опустила ладонь на мое предплечье. Я бросила на нее мимолетный загнанный взгляд.
–Мы справимся, все вместе.
Я кивнула и поднялась, прижимая вещи к груди. Знала бы она, чего мне стоило сохранять равнодушный вид…. А она наверняка знала.
Разобравшись с бельем и погрузив его в стиральную машину, мы спустились на кухню. Приготовление ужина я взяла на себя, а Мишель устроилась за столом. Мы болтали и вспоминали забавные истории из жизни Моники. Состряпав на скорую руку картофельную запеканку и грибную подливу в сливочном соусе, я так увлеклась, что замариновала курицу и поместила ее в духовой шкаф. Кто знает, вдруг у бэлмортов аллергия на грибы….
На город спустился вечер тяжелой бархатной повесой, по небу рассыпались бриллианты звезд. Мишель откупорила бутылку вина, я принесла два бокала, и мы накрыли стол к ужину. Из вин мы обе предпочитали красное полусладкое с тонким ароматом фруктов, с терпкой ноткой на последнем аккорде букета.
–Помню, как родители возили меня на лето в Вилс, – ударилась в ностальгию сестра, разглядывая содержимое своего бокала. Багровая жидкость покачивалась в нем, растекалась по стенкам. Подперев подбородок кулачком, Мишель мечтательно вздохнула.– Моника была чуть старше меня. В разгаре подросткового возраста ее интересы не ограничивались мальчиками. Она увлекалась совсем иными вещами.
Я хмыкнула, пригубив из бокала, на что Мишель понимающе улыбнулась.
–Не верится, правда? – мы встретились взглядами и обменялись красноречивыми улыбками.– Она принадлежала ко двору Лизбенов, мастеров иллюзий, где была не в чести порочность.
–Но они владели искусством соблазна, – возразила я.
–Многое в их традициях чтилось, но воспринималось иначе, чем у нас, – кивнула Мишель и потянулась за кусочком запеканки.– Порочность в их трактовке – приверженность тьме.
–Я бы там не прижилась.
Мишель тихо, придушенно рассмеялась. О моих новых возможностях она еще не могла говорить вслух и весело обсуждать за ужином. Но она старалась – чтобы не обидеть, наверно.
–Моника учила меня творить заклинания, заговаривать предметы – мы так забавлялись. У нее был любимый браслет из деревянных бусин и сушеных ягод, я наложила чары удачи на него. Моника не расставалась с этой нелепой безделушкой, называла своим талисманом.
–Я нашла его в сундуке в ее комнате.
Мишель помрачнела. Ее лицо вытянулось, краска отлила от него. Она подняла на меня застывший взгляд.
–Она не снимала его, – прошептала она и сглотнула внезапно подступившие слезы.
–Быть может, он сломался, – я попыталась успокоить ее и выдавила из себя улыбку. Мишель отвела глаза, словно не поверила.
–Повзрослев, Моника не возвращалась к практической магии. Она только…
–Красовалась, – кивнув, закончила я за сестру и отправила в рот кусочек курицы.
–Вероятно, смерть родных подкосила ее. Они же погибли у нее на глазах.
–Как это? – перестав жевать, я уставилась на Мишель.
Нахмурившись, она вновь пригубила из бокала и заморгала, будто в буквальном смысле откуда-то возвращаясь.
–Их закололи обсидиановыми клинками на главной площади Вилса. Публичная казнь с показным трагизмом, возгласами из толпы и долгими речами, – она скорбно вздохнула.
–Обсидиановыми клинками? – поставив бокал на стол, я подалась вперед, вглядываясь в ее печальное лицо.– То есть, лишили всех сил, чтобы никто не мог воспользоваться их останками для создания заклятий? Но она говорила, что ее родителей убили бэлморты?!
–Нет, их казнили, Эшли, – чуть тверже стиснув в руке ножку бокала, Мишель пронзительным темным взглядом посмотрела на меня в упор.– Лизбенов свергли с трона иллюзий, хотя троном то деревянное кресло не назовешь… Они были из зажиточных, входили в совет поселения Вилса.
–За что их казнили?
–Этого я не помню, – она качнула головой и допила вино.– Кажется, нарушили один из запретов. Но Моника была еще совсем юной, и ей сохранили жизнь. Смерть родителей являлась назиданием для тех, кто вздумает переступить через власть совета. После мы не виделись десятки лет, встретились только у тебя дома.
Я встала из-за стола и сходила за второй бутылкой. Руки так тряслись, что я едва сумела выкрутить пробку.
–Ты точно знаешь?
–Мои родители были там, – возмутилась Мишель, всплеснув руками, и едва не выбила у меня бутылку.– Они не стали бы лгать!
Я села за стол и налила себе вина. Мишель протянула свой бокал качающейся рукой. В ее глазах плясали хмельные искорки, лицо расслабилось, ужас и печаль ушли. Ей стало легче, а мне, напротив, только хуже. Пододвигая к себе полный бокал, она прищурилась, разглядывая меня.
–Ты что, покрасилась? У тебя волосы потемнели. Почти черные, как у матери.
–Нет, – рассеянно пробормотала я, оттянув прядь и рассматривая ее.
–А где кот? – Мишель свесилась со стула и заглянула под скатерть.
Отворилась входная дверь. На пороге стоял Джош, у него за спиной сгущалась звездная ночь. Я бросила на него пристальный взгляд. Морщинка на лбу, болезненные тени под глазами, губы сжаты в тонкую линию. Похоже, день выдался не из простых. Окинув безразличным взором наши посиделки, он хмыкнул и вошел в дом. Закрыв дверь, встряхнулся, смахивая с одежды снег, и снял с себя куртку. Я опустила взгляд на стол и обнаружила кучу розовых бутонов, которые неосознанно наколдовала, комкая бумажные салфетки. Не все меняется, похоже….
Стряхнув цветы на пол, я встала из-за стола и собрала пустые тарелки.
–Где вас носило весь день? – стараясь говорить ровным голосом, спросила я. Отправив посуду в раковину, я вернулась к столу за своим бокалом.
–Кого – нас? – с ноткой раздражения поинтересовался Джош, проходя к столу. Мишель допивала вино, не обращая на него внимания. Подсев рядом, он придвинул ее тарелку с недоеденной запеканкой к себе и принялся уплетать.
–Тебя и Бена, – цедила нетерпеливо слова я, убирая пустые бутылки из-под вина.
