Текст книги "Сказочная ложь (СИ)"
Автор книги: Katrina Sdoun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
Едва переступила порог, как дверь за мной захлопнулась. Вздрогнув, я прошла в просторный холл. Погруженный во мрак дом был настолько тих, что стук моего сердца оглушал. Ступая по мягкому паласу всех оттенков оранжевого, я миновала небольшой диванчик и обогнула круглый стол. Где-то тикали настенные часы – по спине скользнул холодок. Так не должно быть, в мертвом доме все механизмы замирают. Но во сне возможно все. Я прошла мимо просторной кухни в сине-белых тонах, свернула в гостиную, и дыхание перехватило от ощущения присутствия… чего-то постороннего. Но внутри никого не оказалось. Скромная библиотека, пара кресел, журнальный столик и трехместный диван, украшенный пестрыми подушками. Взгляд зацепился за панно на стене – лиственные узоры, чудесная осень в золотых тонах. Засмотревшись, я лишь в последнее мгновение заметила тень, мелькнувшую в отражении стекол шкафа. И перестала дышать. В сознании зашевелился ужас, но слишком поздно я уловила запах гари. Звук шагов позади – тяжелая поступь по мягкому ковру. Я резко развернулась, но ничего не увидела – на голову обрушилась тупая боль. И я рухнула во мрак.
В ушах звенело, в затылке сосредоточилась мучительная боль. Было так холодно, что руки дрожали. Я попыталась открыть глаза, но тщетно. Веки слиплись, лоб и левую сторону лица покрывало что-то горячее и густое. Я дотянулась рукой, коснулась пальцами и поднесла к носу. Сердце подпрыгнуло к горлу, каждый его стук отдавался в голове вспышкой боли. Кровь. Мое лицо заливала кровь.
–Так, так, так, – раздался знакомый мужской голос.
Глаза распахнулись сами собой, но ничего не увидели – меня окружала кромешная тьма. Пошарив руками вокруг себя, я поняла, что лежу на полу. Села, подобрала ноги и уронила голову на колени. Тошнота скопилась в горле, от резкого движения внутри черепа покатился свинцовый шар. Боль в затылке вспыхнула с новой силой. Кто-то находился рядом – я ощущала его назойливый взгляд. Но голова так кружилась, что невозможно было сосредоточиться на чем-то другом. Сглотнув, я осторожно осмотрелась, глаза привыкали к темноте. Появились расплывчатые очертания интерьера. Небольшая комната с зашторенным окном и письменным столом, софой и высоким стеллажом для книг. Я сидела, прислонившись спиной к стене. Передо мной стоял мужчина в черной кожаной куртке, серой футболке и синих джинсах. Ботинки у него были коричневые, на толстой тракторной подошве. Он расставил ноги, чем-то щелкая и подбрасывая в руке. Я долго приглядывалась, чтобы понять – у него нож. Стерев рукавом куртки кровь со лба и щеки, я вжалась в стену, насколько это было возможно. Тьма рассеивалась перед мужчиной, словно черно-синий туман. Когда зрение окончательно прояснилось, я похолодела от страха. И медленно подняла взгляд. Том Шерман….
–Не подходи ко мне, – хрипло предупредила я.– Мерзкий ублюдок!
–Ну, куколка, – расплываясь в надменной ухмылке, он осуждающе поцокал языком.– Мама не учила вежливости? А ведь я еще и пальцем тебя не тронул!
–Что ты со мной сделал? – дрожа, я нащупала кулон под футболкой – приятное тепло разлилось под кожей. Камень вдохнул в тело немного сил. Том был моим сокровенным кошмаром. Но, глядя на него, я начинала сомневаться, что все происходит во сне.
–Ничего особенного, – небрежно бросил он и скривился. Пройдясь неторопливо по комнате, бэлморт остановился перед окном и задумчиво уставился во тьму ночи.– Оглушил и лишил сил на какое-то время, пока ты валялась в бессознанке. Нам нужно поболтать, куколка, – голос Тома прозвенел в тишине.
Я вздрогнула – звук отдался в голове импульсом боли. Когда он повернулся, на его лице не осталось и тени улыбки. Оно походило на каменную маску с бездушными, мертвыми глазами.
–Мне не о чем с тобой болтать, – огрызнулась я и попыталась подняться.
Том заметил. Неуловимым движением руки он поднял меня в воздух и швырнул в противоположную стену. Ударившись лицом, я сползла на пол. Дом покачнулся – мир покачнулся и поплыл мимо радужными волнами. Вернулась тошнота. Из разбитой губы сочилась кровь, я ощутила солоноватый вкус во рту. Грудь сдавило от страха и беспомощности, и я бы заплакала, если бы не была так зла на Тома и на саму себя.
–Это мне решать, – выдохнул он, внезапно оказавшись сзади.
Я задержала дыхание, когда почувствовала, как его пальцы трогают мои волосы. Закрыла глаза, подавив порыв вырваться. Сначала он их гладил, а потом резко сжал в руке. Намотав волосы на кулак, он ударил меня лицом о стену. Его обжигающий злобой шепот я слышала уже, как сквозь вату, глотая капли крови, стекающие по губам:
–Ты же знаешь, как я был огорчен тем, что ты отобрала у меня брата? Так вот, сейчас я просто в бешенстве, ведь мне запрещено тебя убивать, куколка!
Его дыхание вновь обожгло лицо, и я зажмурилась. Выпустив волосы, он рывком опрокинул меня на пол. Обошел и схватил их снова. И поволок меня по полу. Я вцепилась руками в голову, чтобы он не выдрал клок вместе с кожей. Ему не разрешили меня убивать, но увечить и уродовать – сколько угодно. А, значит, Шерман отыграется по полной программе. Протащив меня до круга, нарисованного на паркете, Том разжал пальцы. Это было заклинание, но какое именно… Я упала, резко выдохнув, и перекатилась на бок, чтобы сесть. Но бэлморт повалил меня на спину и оказался сверху. Что-то щелкнуло – в его руке блеснуло лезвие ножа. Комната завертелась, перед глазами поплыли черные пятна.
–Представляешь, какая ирония?! Это ведь я его подтолкнул к тебе.
–Жизнь полна таких иронических моментов, – я облизала губы и поморщилась от боли, глядя на нож в его руке.– Но не жди от меня благодарности. Нет здесь твоей заслуги.
–А если бы конверт с твоим именем вытянул я, то ничего бы этого не было, – продолжал мечтательно Том, проводя подушечкой пальца по острию.– Мы бы не познакомились, куколка!
Он состроил сокрушенную мину. Я прерывисто выдохнула и подыграла ему – выдала ядовитую ухмылку.
–Не скажу, что сильно расстроилась бы.
Он замер, уставившись мне в глаза. Я смотрела на него в упор, пока он первым не отвернулся. Неужели обиделся?!
–А тебя не пришлось долго ждать, – почти ласково произнес он и склонил голову. Лезвие оказалась в опасной близости от моего глаза. Я перестала дышать, уставившись на Тома. Навалилась слабость, но я упрямо сопротивлялась ей, боролась с желанием закрыть глаза.– На ловца и зверь бежит! Тебе, наверно, интересно, как у меня это получилось?
–Мне куда интереснее узнать, когда все это закончится.
–О, куколка! – громко вздохнул Шерман и осклабился.– Времени в нашем распоряжении – уйма! Не стоит торопиться. Тебя нигде не ждут, а я безумно соскучился.
–Здесь ключевое слово «безумно», – процедила я, поднимаясь.
Том игриво подмигнул мне, страшно довольный собой. Его лицо расплывалось перед глазами, и я была только рада. Но из-за боли в голове я с трудом соображала и видела происходящее, будто со стороны. Внезапно накатила тошнота, на лбу проступила испарина, и я начала куда-то проваливаться. Том толкнул меня в грудную клетку, вернув на место. Я ударилась затылком – в глазах вспыхнули звезды, закружились веселым хороводом.
Сознание отключалось и включалось. Разлепив в очередной раз тяжелые веки, я вздрогнула – надо мной нависал Том. Его лицо было так близко, что я не могла на него смотреть. Он ухмылялся, плотоядно разглядывая меня. Изучал каждый дюйм лица, каждый сантиметр тела, и глаза бэлморта сверкали нездоровым блеском. Я задыхалась от запаха собственной крови и гари, которой несло от него. В темноте блеснуло лезвие – Том дразнил, вертел им, но вдруг я почувствовала холод стали на своей шее. Тело онемело от страха, я боялась дышать, моргать, шевелиться. Выразительные зеленые глаза Шермана следили за мной, не упускали из виду ни одной мелочи вплоть до немигающего взгляда. Казалось, он даже мысли мои слышит.
Тихо и надменно рассмеявшись, Том провел лезвием по моему горлу. Осторожно сглотнув, я затрепетала под ним.
–Ты знаешь, как здесь оказалась? Тебя призвало заклятье. Ты его услышала и полетела, как светлячок на свет фонаря, – голос его донесся откуда-то издалека и с задержкой. От бессилия тряслись руки и ноги, отказывались подчиняться. Я заставляла себя смотреть на Тома, на его приторно красивую рожу. А он продолжал ухмыляться, когда как в глазах пылал огонь ненависти.– Кулон достался тебе по ошибке. Ты – слабая, никчемная… пустышка.
Я зашипела сквозь стиснутые зубы. Приподнялась, но уронила голову на пол, привалилась щекой к холодному паркету и прерывисто выдохнула.
–Чувствуешь это, куколка? Я буду резать тебя на куски, кромсать на ленты, но ты не сдохнешь, нет! Мне нельзя тебя убивать, но дозволенно причинять боль, как можно больше боли, – он подался вперед и жадно втянул мой запах. Я с трудом подавила отвращение, заставила себя лежать неподвижно. Он приподнялся и навис на вытянутой руке. Его лицо было совсем близко, а когда он склонился, как для поцелуя, я тихо застонала. Улыбнувшись, бэлморт выдохнул мне в губы: – Помнишь сон? То наше небольшое приключение? Так вот, куколка: это не было сновидением. И сейчас я тебе докажу.
Лезвие обожгло кожу на шее, и я рефлекторно прогнулась вперед. Том довольно рассмеялся, врезая нож глубже. Снова запахло кровью. Во рту появился кисло-сладкий привкус. Шерман убрал лезвие и плавно провел им по куртке, расстегнул молнию и приставил нож к моей груди. Я старалась унять дрожь, чтобы ненароком не пораниться. Но могла только таращиться на Тома, следить глазами за движениями его руки. Можно было бы попробовать отвлечься…. Но когда в тебя тыкают ножом, сложно сосредоточиться на чем-то другом. Пульс трепетал горячим леденцом на языке, страх бился в жилке на горле. Заметив, Том выдал коронную ухмылку и отодвинулся, будто хотел увидеть меня всю целиком. Пришлось сесть вслед за движением лезвия – он его не торопился убирать.
Гнев бросился жаром в лицо. Но что мне оставалось?! Смотреть на Тома и ждать его следующего хода. Магия во мне вспыхивала и гасла, как свет в перегорающей лампочке. Он все продумал, все предусмотрел. И, проклятье, я не знала, как все исправить!
–О чем ты думаешь? – посуровев, процедил он и убрал лезвие. И слез с меня, опустился рядом на колени. Я жадно вдохнула и тут же получила раскаленной ладонью по щеке. От удара меня перевернуло в воздухе. Я упала лицом вниз, чудом успев подставить руки. От пола несло… кровью. Он использовал кровь вместо краски. Но чью? Распластавшись, я оглядела комнату, осторожно сглотнув тошноту.
Из-за шкафа торчали ноги в туфлях. Они показались мне знакомыми. Чуть вытянув шею, я увидела женщину, сидящую на полу у стены, будто кукла. Том заметил мое любопытство – поднялся и подошел к телу. Взяв за спутанные светлые волосы, вздернул голову жертвы. Я перестала дышать – от движения на шее ее открылся порез, как уродливый второй рот. И на бледно-коричневую кофточку хлынула кровь.
–Вы знакомы? По глазам вижу, что да.
–Я не знаю ее, – прошептала я, но глаз не отвела. Ладони женщины были взрезаны – Шерман заставил ее чертить круг собственной кровью. Я вспомнила, где ее встречала – в Библиотеке. Когда мы наведались туда с Беном, она пробегала мимо нас, едва держа равновесие на высоких каблуках. Нам пришлось уступить ей дорогу. Помню, как смотрела ей вслед….
–Но видела, – уверенным тоном сказал Шерман.– Тогда я правильный выбор сделал, – он покрутил лезвие в руке и отпустил волосы женщины. Голова безвольно упала на залитую кровью грудь.– Я нашел эту ведьму, чтобы она сотворила заклинание. Ты лежишь в круге силы. И он будет сосать из тебя энергию вместе с кровью, вытекающей из твоего тела.
–Тебе это с рук не сойдет, проклятый психопат, – прошипела я.
Том метнулся ко мне размытым черным вихрем и оказался сверху. Я вжалась в пол. Он схватил меня за запястье и отвел руку в сторону. Сердце пропустило удар. Припечатав к полу, он занес над ней нож. Я невольно дернулась, но только позабавила Шермана. Склонив любопытно голову, бэлморт просиял своей омерзительно-неотразимой широкой улыбкой.
–И что ты мне сделаешь? – улыбка превратилась в оскал, рука крепче сжала рукоять ножа.
Блеснула сталь, быстрее, чем я успела вскрикнуть. И пронзила запястье. Из глаз посыпались искры вперемешку со слезами. Горячая кровь дорожкой потекла по коже.
Первые капли упали на паркет, и заклинание впитало их. В глазах стал меркнуть свет. Боль жгла, импульсами расходилась по всей кисти, ползла вверх, но я не вскрикнула. Не хотела доставлять Тому удовольствия. Ему придется постараться, чтобы заставить меня вопить.
–Я глаза тебе выгрызу! – прошептала я, плавно садясь, словно кто-то за ниточки потянул.– Клянусь, я убью тебя, Том!
–Хм…– изрек он, изобразив удивление. И подался вперед. Его раскаленная ладонь сдавила мне шею. Я начала задыхаться, глядя в его свирепые глаза.– Низший маг окочурился бы от этого заклятья, а ты продолжаешь рыпаться. Неужели действительно так сильна?!
Сознание заволакивало серой дымкой, но я умудрилась рассмеяться Тому в лицо. И он смутился – не ожидал такого поведения. Разжав пальцы, он отодвинулся. Труп ведьмы упал набок, это отвлекло Шермана – он на мгновение отвернулся. Я вытащила нож из запястья и занесла его для удара, целясь в плечо. Но он поймал меня и вдавил пальцы в рану. Ахнув, я зажмурилась и выпустила оружие.
–О, какая прыткая! – хохотнул бэлморт.– Мне не страшна твоя кровь, куколка. ОНА защитила меня, поделилась силой. А что ты сделала для Бена? Что он в тебе нашел? – разглядывая меня, задумчиво проговорил он и повалил меня. Затем запустил руку во внутренний карман кожанки и достал еще один нож. И тяжело вздохнул, наморщив лоб.– Проблема в том, что Бен всегда был другим. А ты послужила для него поводом оставить меня и ненавистный образ жизни. Ты ведь его искупление? – он склонился над моим лицом и провел острием ножа по щеке. Я прикрыла дрожащие веки, борясь с желанием отвернуться. Том тихо усмехнулся.– Искупление – сказка для юных неблагоразумных ведьм. Оно никого не выбирает, потому что есть в каждом из нас. Стоит только пожелать исправиться, измениться. Бен хотел этого с самого рождения, и ты удачно подвернулась со своей смазливой мордашкой, – он с яростью надавил на нож, и лезвие заскребло по коже. Я почувствовала, как из тонкого пореза сочится кровь.– Мне никогда в голову не приходило стать кем-то другим, меня все устраивает.
–Нет ничего плохого в стремлении стать лучше, – дрогнувшим голосом сказала я. В голове шумела кровь, уши заложило от волнения. Я знала, что Шерман и этот нож в меня воткнет, но боялась не боли, а того, какую часть тела он выберет.
–Быть другим и желать мучений?! – холодно хмыкнул Том и негодующе вскинул брови.– Без чувств лучше, спокойнее. Бен предпочел тебя мне, избрал путь страданий.
–Ты не понимаешь, что значит чувствовать, и не веришь в искупление.
–Как всегда права, куколка. Я не хочу понимать и тем более принимать его, как нечто волшебное, чудесное! – он раздраженно скривился и сплюнул в сторону. После чего взял меня за вторую руку и стал перебирать пальцы, разглядывая их почти с нежностью.– И я считаю, что не только в этом магическом даре весь изюм. Полагаю, дело в сексе.
Он замер и посмотрел на меня исподлобья пустыми глазами. Я осторожно мотнула головой, невольно напрягла руку в его ладони. Том снисходительно улыбнулся.
–Не отпирайся. Бен, все-таки, мужик. Если бы ты была каракатицей в зеленых бородавках, никакое искупление не удержало бы его рядом с тобой, куколка! Поверь моему слову! – он хмыкнул, и как по волшебству на его лице появилось серьезное выражение.– Выходит, ты для него идеальна. Ты умеешь готовить?
Я ничего не ответила.
–Я так и думал. Значит, все же секс, – Шерман почесал лезвием свой щетинистый подбородок.– Ходят легенды о магии искупления. О том, какие ощущения можно испытать в постели, но никому из ныне живущих, не везло так, как моему братцу! Хотел бы я попробовать то, что досталось ему за красивые глаза.
Я дернулась, пытаясь выползти из-под Тома. Он расхохотался, стиснув мое запястье. Придавил его к полу и пригвоздил вторым ножом. Вскрикнув, я закусила губу и притихла. Я стерплю все издевательства, но если он посмеет овладеть моим телом в самом грязном смысле – вцеплюсь ему в лицо. И будет уже плевать, выживу или нет.
Том скривился, доставая еще один нож.
–Не парься. Я не собираюсь тебя насиловать. Мне хватает секса.
–Нашел подружку? Такую же шизанутую, как ты?! – я глядела на него с вызовом, плечи сдавило от гнева. Если бы руки не были прибиты к полу, я бы ударила его наотмашь. И стерла бы с физиономии эту гнусную ухмылочку.
–Еще шизанутее, – Том расплылся в слащавой улыбке сердцееда.
Он запустил руку под мою куртку и сорвал ее. Для этого бэлморту пришлось с силой меня вздернуть и приложить снова об пол. Ударившись головой, я потеряла счет времени, провалившись в глубокую мягкую тьму.
Когда очнулась, Том со скучающим видом выводил загнутым кончиком ножа узоры на моих ладонях. Секунду спустя я ощутила ужасную боль, и мелькнула мысль – он разрезал меня на куски! По позвоночнику пронеслась судорожная дрожь. Я закусила губу. Тома раздражало мое молчание. Он хотел слышать стоны и мольбы о пощаде. Ублюдок любил смотреть в глаза жертве, когда она умирает, но на этот раз убивать нельзя. И он хотел выжать из меня кровь до последней капли, каждый мучительный вздох, крики боли до изнеможения. Я мысленно позвала Бена. Затем Джоша. Никто не откликнулся, в голове гуляло гулкое эхо, как в пустой морской раковине. Я прикрыла веки, отгоняя приступ паники. Я выйду отсюда, только когда Шерман вдоволь наиграется. Расслабься, Эшли, и постарайся не раздражать его.
–Как думаешь, он услышит тебя? – заметив, что я очнулась, спросил Шерман. Он провел лезвием по плечу и остановил его во впадинке между грудей. Я замерла, но частое сердцебиение выдавало страх, а Тому только этого и было нужно. Небрежно покачав ножом у меня перед носом, он осклабился. И посмотрел на мою левую руку.– Может, тебе отрезать один из этих восхитительных пальчиков? Думаю, Бен как-нибудь переживет, а я люблю оставлять себе трофеи.
Я дернулась, стиснув зубы, и согнула правую ногу в колене. Оно оказалось в опасной близости от его паха. Том понял, что я собираюсь сделать, и навалился всей массой тела на нижнюю часть моего тела. И сполз ниже, так, что его лицо оказалось на уровне моего живота. Я приподняла голову, попыталась скинуть его с себя, но это было все равно, что стараться сдвинуть с места каменную глыбу.
Шерман закатил глаза, чтобы видеть мое лицо.
–Ты знала, что в союзе искупления рождаются уникальные дети?
Я нахмурилась и замерла, но даже думать было сейчас больно. Том заметил мое недоумение и расплылся в коронной ухмылке.
–Надеюсь, Бену понравится то, что я для него приготовил. На самом деле, я приготовил подарок сразу для троих, – он приподнялся и задрал мне футболку, оголив живот. Я вжалась в пол, давясь дыханием. Том взглянул исподлобья уже без тени улыбки.– Тебе, Бену и твоему покровителю. Чтобы он на тебя особых надежд не возлагал.
Резким движением он разрезал футболку. Я задрожала под холодной сталью, скользящей по коже, выводящей узоры. Том с сосредоточенным видом выбирал место для удара. Я извивалась под ним, стараясь выползти, но он приставил лезвие к солнечному сплетению и надавил. От груди к поясу джинсов побежал обжигающий ручеек, из глаз прыснули слезы. Я больше не могла терпеть боль, но продолжала глотать стоны. Склонив любопытно голову, Том посмотрел мне в лицо. В его глазах я увидела смерть и муки, которые он долго и методично планировал, терпеливо ждал подходящего момента. Я хотела отвернуться или зажмуриться, но боялась. Он вогнал лезвие в мою плоть и ждал. Ждал, когда клетки начнут восстанавливаться. Я уже чувствовала, как ножи, пригвоздившие мои руки, обрастают мясом и кожей. Так вот чего хотел Шерман!
Том прокрутил лезвие внутри меня, сильно довольный собой и процессом. И вытащил его. Всхлипнув, я подалась вслед за ножом и рухнула обратно. Боль вспышкой разнеслась по всему телу. Хватая воздух ртом, я силилась не отключиться. Шерман дожидался, когда плоть восстановится, и выдергивал ножи, раз за разом резал заживающую рану по новой. Но то была всего лишь прелюдия. Заметив, что я теряю сознание, он рассмеялся и занес нож. Я не успела осознать, что происходит, как лезвие вновь вошло в живот. В горле застрял вскрик – я рефлекторно прогнулась, и Том глубже вогнал его. И повел вниз. Лезвие заскребло по кости и воткнулось в пол подо мной. Том с силой надавил на рукоять, но не это было самое страшное – когда он стал медленно вытаскивать его, я почти лишилась чувств. Тело задергалось в судороге, глаза закатились в череп.
–Не беси меня, – прорычал Том.– Мы еще не закончили. Очнись и открой глаза! Я не хочу, чтобы ты упустила хоть какой-то момент нашей игры. Эй, куколка? – Том залепил мне пощечину, и я, с трудом шевеля неподъемными веками, заморгала.– Не отключайся, а то я заскучаю!
Из груди вырвался тяжелый болезненный вздох. Я закашлялась, почувствовав во рту кровь.
–У тебя быстро кровь останавливается, – недовольно проговорил он.– Так совсем не весело! – поцокав языком, он тихо и мерзко рассмеялся, занося нож надо мной, обхватив рукоять обеими руками. Сон как рукой сняло – таким ударом он пробьет меня насквозь!
По щекам бежали слезы беспомощности, в теле не осталось воли. Во рту стоял солоноватый вкус, тошнотворно несло кровью, и горло щекотали перья. Перья?
Волна адреналина захлестнула меня, и Том раздраженно закатил глаза, нехотя опуская лезвие. Дверь в комнату распахнулась от удара ногой и грохнулась о стену. Том повернул голову, смерив вошедшего ледяным взглядом – на пороге стоял Стэнли, а за его спиной с угрожающим видом возвышался Коул.
–Напрасно приперся, пернатый, – хмыкнул Том.– Мы с ней сами разберемся.
–Ты не меня ждал, понимаю, – сдержанно произнес Стэнли, проходя в комнату. Пройдя за спиной у Тома, фамильяр остановился и развернулся ко мне лицом. В его глазах мелькнула тень страха, но он скрыл его под маской безразличия.– Разделаться с братом – твоя навязчивая идея?
–Моя навязчивая идея – убить эту куколку, но у нее слишком много защитников, – небрежно бросил Шерман и поднялся на ноги. Кивнув на меня, он просиял своей коронной ухмылкой.– Хочешь забрать? Да, пожалуйста! Она быстро вырубается. Становится тоскливо.
–Тоскливо, говоришь? – в помещении заметно потеплело – комната заполнялась магией.
Коул неуловимым бескостным движением появился сзади и опустился на корточки. То, как он вытаскивал ножи, я уже не чувствовала. Только когда он просунул под меня руки и поднял, я вытаращила глаза – стонала каждая клеточка тела.
–Я могу устроить тебе безудержное веселье, – с желчью произнес Стэнли.
И ударил неуловимым взмахом руки. Голову Тома по инерции отбросило в сторону. Я готова была поклясться, что видела птичьи когти, мелькнувшие в синем полумраке. Щеку бэлморта рассекли три глубоких пореза. Не дав ему очухаться, Главный Фамильяр нанес второй удар ногой в живот. И снова в вспышках сознания померещилась когтистая лапа. Согнувшись пополам, Том попятился. А когда выпрямился, на его футболке спереди распускались кровавые пятна. Глаза Стэнли пылали, как два сапфира. Коул прижал меня к своей груди, будто не хотел, чтобы я видела. Моя голова безвольно упала ему на плечо. От него пахло чистотой – ничем. И за это я была безмерно благодарна. От любого запаха меня могло сейчас вывернуть наизнанку.
От Тома разошлась сила, словно круги на воде от брошенного камня. Она заполнила комнату жаром, стало горячо дышать. Жар этот прошел сквозь меня, сквозь Коула. Я ощутила, как он напрягся, сопротивляясь магии. Обои на стенах почернели и начали тлеть. Стэнли уперся ногами в пол, превозмогая порыв силы, протянул руку и схватил Тома призрачной когтистой лапой. Сощурив глаза, я увидела перья. Это было крыло… Крыло с изогнутыми когтями. Я словно видела все наизнанку – ускользающее сознание искажала действительность? Чиркнув по горлу Шермана и оставив тонкую алую полосу, Главный Фамильяр отступил. И в то же мгновение жар развеялся.
–Передавай привет своей подружке, – процедил он.– Мы сохранили тебе жизнь, чтобы она у тебя ее отняла.
Том взмыл вверх черным вихрем и, выбив окно, вырвался наружу. Глядя ему вслед, я медленно проваливалась в небытие. Последней мыслью было – ему удалось уйти. И наступила умиротворяющая тишина.
========== Глава 26 ==========
Совсем близко пели птицы – переливчатое весеннее щебетание. Взмах крыла обдал лицо теплым дуновением, и я проснулась. Но разомкнуть веки не сумела – от яркого солнца заслезились глаза. Зажмурившись, я перевернулась набок. Кто-то гладил меня по волосам. Горячая ладонь зарывалась в них, перебирала пальцами. Стоило шевельнуться, как она соскользнула к моему лицу и прижалась к щеке. Я глубоко вдохнула и ощутила аромат, заставивший сердце счастливо сжаться. Его обладатель склонился и осторожно коснулся губами моего лба. Отстранился и снова приблизился – к губам. Проведя по ним большим пальцем, он тяжело вздохнул. А я потерлась щекой о его ладонь.
Приподнявшись, я потянулась губами, ища губы Бена. Движение отозвалось тупой болью во всем теле. Она опоясывала, отдавалась в спине и животе. Бен поймал мои губы и нежно поцеловал, чуть улыбаясь. По телу пронеслась волна сладостной дрожи. Мне до слез не хватало его губ, рук, прикосновений. Без них мир казался пустым и чуждым. Я открыла глаза и заморгала, ослепленная дневным светом. А Бен отстранился, разглядывая меня. Ушло время на то, чтобы сфокусироваться на его чертах. Нахлынуло ощущение спокойствия, защищенности. На миг почудилось, что мне все приснилось, но во взгляде Бена промелькнуло облегчение, и все встало на свои места. Уронив тяжелую голову на подушку, я огляделась. Просторная комната в голубых и песочно-золотых тонах с высоким потолком. Перламутрово-бежевые шторы на стрельчатых окнах были задвинуты, но солнечный свет заполнял помещение, отбрасывая на пол узорчатые тени. Кровать, на которой я лежала, была высокой и стояла между двумя окнами. Я запрокинула голову и осмотрела металлическую кованую спинку – переплетающиеся вьюны. На стене висела картина с пёстрыми птичками. Их былая целая стайка – розовые, красные и синие порхающие пятнышки на бледно-желтом фоне. Постельное белье было бледно-голубое. Слева на тумбе стояла ваза с розовыми пионами. Напротив кровати располагался шкаф темного дерева со стеклянными дверцами и кресло, обитое синим бархатом. Нам ним было полотно с весенними цветами. Розовое, желтое и синее на небесно-голубом. Обе картины будто перекликались, являясь единым целым, по недоразумению разделенные и вынужденные тосковать друг по другу. Рядом со шкафом находилась дверь в уборную, а дверь в комнату загораживала золотисто-белая ажурная ширма. Пахло травами и благовониями, но дышалось легко и свободно. Отдельная палата в госпитале Университета – не думала, что когда-нибудь здесь окажусь.
Бен сидел на стуле с высокой спинкой. Сложив руки на кровати, он опустил на них подбородок. На переносице у него пролегла морщинка усталости. В сине-голубых глазах смешалась боль с гневом. Я осторожно сглотнула и протянула руку, коснулась его лица. И замерла, разглядывая свое запястье – от ножевых ран остались лишь розовые, едва различимые шрамы. Я приподняла край одеяла, чтобы посмотреть, что мешается внизу. Бен поймал меня за руки и накрыл их своими ладонями. Он так смотрел, что у меня дыхание сбилось. Высвободившись, я стала себя ощупывать поверх одеяла, но ничего не почувствовала. Бен привстал и, поймав меня за локти, притянул к себе.
–Тише, тише. Все хорошо. Не нужно этого делать.
Я застыла, глядя на него. Он моргнул, и на лице его промелькнуло подавленное выражение.
–Только не вздумай себя винить, Бен.
Он мазнул взглядом вдоль моего тела, скрытого одеялом, и посмотрел в упор.
–Наверняка был способ предотвратить это.
–Что случилось – то случилось. Иногда никак нельзя повлиять на события. Они просто происходят, и все.
Бен наморщил лоб и пропустил мои руки в своих ладонях. Но когда они почти выскользнули, поймал за правую кисть и сжал ее. Шрамов на запястьях не осталось – они исчезали на глазах. Но меня удивило другое – черноты под кожей тоже, как ни бывало. Я невольно ахнула.
–Верховная Ведьма приходила ночью. Благодаря ее стараниям, ты быстро исцелилась.
Моя рука в его ладонях дрогнула, когда я вспомнила о ранах на животе. Бен напрягся и коротко мотнул головой.
–Нет, Эшли. Не нужно тебе на это…
–Мне жить с этим, Бен, – прикрыв веки, прошептала я.– Я хочу увидеть.
Отодвинувшись, я перевернулась на спину. Боль сосредоточилась внизу живота, расходясь лучиками выше. Поджав губы, Бен опустил голову, пряча вспыхнувший в глазах гнев. Я знала, что злился он вовсе не на меня, поэтому прикрыла веки и перевела дух. Шевельнулась постель – Бен приподнялся и снова развернул меня к себе. Распахнув глаза, я уперлась руками в его грудь. Тогда он привстал и взял мое лицо в ладони. От тепла, хлынувшего от него, сбилось дыхание. Взгляд упал на его шею, на жилку, трепещущую на горле. Она выдала его волнение, а сила, обдавшая вибрирующим жаром – страх. То, что скрывалось под одеялом, тронуло Бена, напугало. От этой мысли сердце пропустило удар, во рту появился холодок. Посмотрев на черную футболку Бена, выглядывающую из-под расстегнутой серой рубашки с закатанными рукавами, я подавила тяжелый вздох. Серый цвет придавал его глазам грозовой оттенок, и в них как будто клубился дым. Хотелось в них тонуть, лететь навстречу буре, провалиться в нее к ехиднам и забыться. Но мне хватило силы воли не поддаться соблазну.
Я подняла взгляд к его лицу. Протестующе качнула головой, но Бен оказался сильнее. Или я недостаточно сопротивлялась. Он не хотел, чтобы я видела то, что видел он, но чутье подсказывало – у нас разные мысли на счет моего ранения.
В памяти всплыли обрывки той ночи – мельком пронеслись, как фильм на ускоренной перемотке. Я задрожала, уставившись на тяжело вздымающуюся грудь Бена. Воспользовавшись моим замешательством, он подоткнул одеяло и сгреб меня в охапку, придвинул к себе. Я свернулась комочком, вцепилась пальцами в ткань рубашки. Его дыхание согревало кожу – Бен зарылся лицом в мои волосы. Я слышала его учащенный пульс, ощущала напряжение и дрожь, где-то под кожей – глубоко внутри. То ли гнев, рвущийся наружу, то ли сдерживаемая нежность. Или все сразу.
Я отодвинулась, и ему пришлось оторваться от моих волос. Посмотрев ему в лицо, я глубоко вдохнула. Один только вид Бена внушал умиротворение. Я силилась вспомнить, как попала в палату, но не могла. Более того, исчезли боль и слабость. И все произошедшее воспринималось, как давний ночной кошмар. Нахмурившись, я разжала пальцы и выпустила его рубашку.
