Текст книги "Внутренний суслик (СИ)"

Автор книги: Inndiliya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

В голове шумело, я оказался в толпе с бутылкой водяры в руке и очнулся, когда кто-то спросил: «Водка?». Омега лет тридцати, в приличном костюме и с модной красивой стрижкой смотрелся здесь инородным элементом, именно он спросил меня про бутылку.

– Will you? – я протянул водку странному омеге, почему-то заговорив по-английски. Вокруг шумела толпа на фоне знакомой мелодии, льющейся из динамиков.

– Я тебе вылью! – возмутился тот. – Наливай! – он протянул пластиковый стаканчик, и я бездумно набулькал полный стакан.

– Не в курсе, кто автор песни? – он мотнул головой на сцену, скривив лицо, как будто собираясь заплакать.

Я глянул на выступающих, Колтон смотрел на меня со сцены, стоя возле микрофона, остальные отрывались на припеве: «И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет, как здорово…»

– … что все мы здесь сегодня набрались, – на чистом русском пел омега странной наружности. Он одним глотком выпил полстакана водки, занюхал рукавом и с тоской посмотрел на двух альф, стоящих у боковых ступенек на сцену, не пускающих никого, кроме выступающих.

Я хлопал глазами, не веря себе.

«Наверное, обознался. Так не бывает. Вась, ты тоже слышал? На каком языке он это сказал?»

– Я… Я – автор, – ответил ему по-русски и тот вытаращился на меня так же, как я на него до этого.

– Ты тоже попал? Давно? Откуда ты? – затараторил омега, вцепившись в рукав футболки.

– Из Москвы. А ты? – жадно схватил я его за воротник футболки, краем глаза замечая, что Колтон спрыгнул со сцены и пробирается через толпу, как пловец, разрезая собой плотно стоящих и подпевающих фанатов.

– Из Самары. Я Олег. А тут… – он сглотнул и жадно оглядел меня безумным взглядом.

– А я Тася…

– Так и знал. Сколько раз говорить, чтобы ты не бормотал на этом дурацком языке! – зло и яростно донеслось до меня и омегу выдрали из моих рук, раздался треск футболки, и руки обожгло болью. Альфа, чуть больше этого омеги, одетый так же стильно, как и Олег, тащил того за руку, матерно ругаясь и обещая все кары на его голову. – Я предупреждал, что это последний раз? Предупреждал? Мое терпение кончилось. По тебе плачет дурка! – доносилось до меня среди какофонии звуков. – Марш в машину живо!

Я пытался двигаться за ними, но, оберегая живот от плотной массы зрителей, у меня плохо получалось.

– Как тебя зовут? – громко закричал я вслед.

– уоои ауч, – неразборчиво донеслось до меня, и я был готов заплакать от безвыходности ситуации, но тут мне на глаза попался Роджерс и я привлек его внимание к себе, махая рукой, и показал в сторону удаляющейся парочки, перекрикивая шум:

– Роджерс! Иди за парочкой, да, да! Вот тем омегой! Узнай о них побольше! Быстрее! Пожалуйста!

Публика заулюлюкала, захлопала, засвистела, вскидывая руки в едином порыве, и мне пришлось обхватить живот руками, чтобы обезопасить Бубочку от взвинченной толпы.

– Ники, – сзади на плечо легла рука Колтона, – что случилось? Ты поругался с омегой? Кто он? – Колтон громко говорил, хоть и был рядом, и оберегал меня от толчков руками, выводя из толпы.

Он усадил меня на траву, подальше от орущей толпы и сел на корточки рядом, заглядывая в лицо.

– Кто это был, Ники? Что случилось?

В пустом трейлере я сидел рядом с водителем, Колтон сам настоял, чтобы я был рядом. Он даже не дал ни с кем попрощаться, схватил меня за руку и повел, обходя толпу по дуге, к палатке за вещами. Как меня смог найти Роджерс, поражаюсь. Я шел, ничего не видя перед собой, переваривая встречу с Олегом. Его перекошенное лицо и угрозы его мужа сдать в дурку сделали мне плохо, и меня подташнивало от страха. Как в тумане помню, что Доджерс всунул мне бумажку в руку и, выставив перед собой обе руки на рык Колтона «всё-всё, ухожу-ухожу» спиной отошел подальше, и только тогда развернулся и бросился к месту несения службы, откуда я его сдернул своей просьбой.

И вот мы едем вдвоем с Колтоном, я бездумно смотрю на ложащуюся под колеса дорогу, с мелькающими по обочинам деревьями и все никак не могу вынырнуть из того вязкого ужаса, который был написан на лице Олега.

«Тебе повезло, Тася. Тебе крупно повезло! А могло быть все по-другому», – Василий устало сидел на пеньке и грустно подбадривал меня.

«Нихерасебе повезло! Очнулся беременный хрен знает от кого, побег-отравление-течка-ссылка-ненависть-любовь. Какое-то странное везение, не находишь?» – вяло отбрыкивался я.

«По сравнению с Олегом – очень даже повезло».

«Ты бы еще с Бубликовым сравнил».*

«Если Олега сдадут в дурку, он будет вариться в киселе своего ужаса, без возможности выбраться, пока не станет брокколи», – не поддался на шутку Вася.

«Чего ты от меня хочешь? Чего? Чтобы я помог Олегу? Но как? Я даже имени его не знаю!»

«Тебе Лютик бумажку давал. Куда ты ее дел?» – напомнил Васятка.

Я напряг память, но она выдавала размытое цветное пятно вместо воспоминаний. Завозился, хлопая рукой по карманам, нервно залезая в каждый. Ни-че-го!

– Слава богу, отмер! Ты это ищешь? – Колтон перехватил руль другой рукой, а правой взял с приборной доски клочок бумажки и протянул мне.

Какие-то буквы и цифры…

– Что это? – я поднял на него недоумевающий взгляд. Колтон был собран и серьезен. Пожалуй, таким я его никогда не видел.

– Скорее всего, номер машины, а вот что за машина – это я у тебя должен спросить.

Я не знаю, на что я надеялся, посылая Лютика догнать Олега с мужем, но надо отдать должное, что номер их машины, это больше, чем ничего.

«Главное, Таисий Валерьевич, – сусел сделал упор на имени отчестве мужского рода, – поспешать медленно, а не как всегда. Вот что ты можешь сделать прямо сейчас, кроме очередной ошибки? Об Олеге надо узнать вначале подробнее и только потом бросаться спасать соотечественника. Ведь ты это так не оставишь?»

«Не оставлю. Наши своих не бросают. Я же русский человек!»

«Тась, твое обостренное чувство справедливости тебя когда-нибудь доведет до цугундера. Вот что ты можешь? Сам в бегах, в парике, без пристанища, на шестом месяце беременности? Лечь рядом с ним в палату?»

«А ты предлагаешь забыть, забить, запить? Молочком?»

«Я предлагаю успокоиться и подумать. А не пороть сгоряча».

Колтон все еще ждал ответа, не торопя меня.

– Давай начнем с главного, Колтон. Зачем это все тебе? Почему ты так со мной носишься? – я посмотрел на спокойный профиль альфы и заметил, как он нервно сжал руки на руле.

Он прошел крутой поворот и посмотрел мне в глаза:

– Ты мне нравишься. Я хочу за тобой ухаживать.

Его улыбка была мягкой и привычной. Он всегда так улыбался, когда говорил со мной. Это было константой за те шесть дней, что я его знал.

«Ага! – довольно осклабился сусел. – Кроме тех моментов, когда он хотел тебя прибить, или волновался, или злился».

В голове щелкнуло, и маленькие разрозненные пазлы сложились в одну картину.

Василий растопырил усы:

«Не вздумай ляпнуть, что ты догадался, иначе все может закончиться прямо сейчас и маршрут поездки изменится!»

Действительно, спрашивать, кому он там обещал присматривать за мной, после того, как выяснилось, за кем он собирается ухаживать, было чревато. Это мог быть как Тори, так и Рикки-Шмикки, Войто или кто угодно еще.

– Ухаживать за сбежавшим от контракта и мужа чужим беременным омегой? Тебя так прельщает первое место в бардовском конкурсе? – насмешливо спросил.

– Угумс, – мурлыкнул тот. – Именно поэтому я сбежал со сцены, не закончив песню, и с фестиваля, бросив команду, – Колтон насмешливо, но по-доброму посмотрел на меня и улыбнулся. – Ты добрый, умный, красивый, нежный, интересный и бесконечно одинокий и ранимый омега. Твоей стойкости можно позавидовать. У тебя чудесный голос и совершенно непредсказуемая логика. Свой взгляд на любые события. Своя трактовка и абсолютно индивидуальное поведение, не вписывающееся ни в какие рамки. Совершенно беспомощный и в то же время бесстрашный, готовый прийти на помощь любому, нуждающемуся в ней, даже если это чревато большими проблемами, – Колтон посигналил виляющей впереди машине, чтобы она уступила нам дорогу. – Достаточно, чтобы заинтересоваться и захотеть узнать тебя поближе.

«Тебя сейчас вежливо обозвали безбашенным испуганным, живущим сплошными выбросами гормонов беременяшкой», – буркнул Василий.

«Ты мне лучше скажи, почему это видит Колтон и не видит Ториниус, вредный ты сусел».

«Может это потому, что Колтон не был на тебе женат? Не вытаскивал голым и текущим из лав-отеля? Не слышал, как ты говорил, что хочешь статус, деньги и наследника, а на остальное – плевать?» – Василий Алибабаевич смешно поиграл бровями.

– Извини, Колтон, но у тебя нет никаких шансов. Я не планирую заводить семью, любовника, становиться содержанцем в ближайшее время. У меня и без отношений проблем дохрена, – я смотрел на дорогу перед собой, говоря безразлично, как расчетливая холодная сучка, которая знает себе цену.

«С одной стороны – фу таким быть, – Васятка почесал затылок, – а с другой – лучше правду-матку в лоб с самого начала, чтобы никаких иллюзий не осталось».

– Вот прям-таки никаких? – В голосе альфы чувствовалась улыбка. – Даже трех процентов не дашь из ста?

Да что ж меня альфы не воспринимают серьезно – ни Тори, ни этот Колтон, ни даже Кворч? Злость стала закипать во мне маленькими пузырьками, как в чайнике с подсветкой.

«Тпррру! – натянул воображаемые вожжи сусел. – Алё! Гагарин! Во ты стартанул ракетой от нуля до пятисот! Ногу на педаль тормоза и давай, жми потихоньку. Колтон здесь причем? Что ты видел от него, кроме помощи? Правда-правдой, но гнать на него – это высшей степени идиотизм».

– Ну, если тебя устроят три процента… – равнодушно протянул я.

– Меня устраивает то, что ты сейчас рядом со мной, в безопасности, пришел в себя и откровенен. Это даже больше, чем воображаемые три процента, не находишь?

– Что касается откровенности, – я с напряженным интересом взглянул на Колтона, – откуда у тебя командный голос выработан?

– А, это! – Альфа расслабил плечи и помассировал шею одной рукой. – Если ты был в школе, то должен представлять, что справиться с оравой бегающих орущих исчадий ада можно единственным способом – командным голосом. Ну, или авторитетом. Без этого в школе не выжить ни им, ни нам, преподавателям.

– А что за «среда», в которой известен Роджерс Доджерс? – я решил послушать его версию событий. Пазлы так или иначе когда-нибудь соберутся воедино в правильную картинку, если их собирать внимательно и дотошно.

– Да ты с севера, что ли? Интернет взорвался историями про него сразу с попадания этого везунчика в армию. С ним уже и мэмасиков наделали, и баек навертели – теперь и не разберешь – приплели или, правда, такое с ним было, – Колтон улыбался, видимо, вспоминая смешные истории, в которые вляпывался Лютик.

Квартира, в которую меня привез Колтон, была двухкомнатной, на первом этаже пятиэтажки – уютная небольшая кухня; совмещенный санузел; чужие запахи, оставленные хозяином-альфой от подушек и одеяла; простенькая обстановка; отсутствие телевизора, но зато имеющийся комп и роутер, раздающий вай фай.

– Я в ванну! – меня просто тянуло магнитом полежать в ванне, снять дебильный парик и расслабиться на обычной кровати.

– А я за продуктами. Есть предпочтения кроме рыбы и молочных продуктов?

– Соленых огурцов, соков возьми, фруктов и… деньги вот, – я полез в рюкзак, но альфа придержал мою руку длинными сильными пальцами:

– С деньгами разберемся потом. И можешь парик потом не надевать – все равно я тебя видел без него.

====== 42. ======

Кто бы знал, какое это счастье – полежать в ванне и нормально помыть волосы! А потом, после душистых шампуней, расслабляющей пены для ванны и мягкого полотенца лечь на ровную кровать, которая никуда не едет, не собирается складками и не пахнет влажным бельем и костром! Блаженство!

Правда вначале пришлось вынести хозяйские подушки и одеяло, пахнущие чужим альфой на балкон для проветривания и перестелить постель. Жара позволяла накрыться одной простынкой и нежиться в постели.

Я стал ценить маленькие радости и наслаждаться даже такими мелочами на полную катушку.

– Никогда не видел тебя таким расслабленным и счастливым, – донеслось до моих ушей сквозь дрему.

Глаза непроизвольно широко раскрылись и я вынырнул из сладкого сна, где Тори меня любил.

Слишком резкий переход от Тори к Колтону испугал меня, и Бубочка дернулся в животе, заставив меня положить руки поверх простыни на дрогнувший живот.

– Пойдем, покормлю тебя, – Колтон встал и ушел на кухню, а я достал из рюкзака желтые тапочки, пижамку, потому что это была единственная чистая одежда, оделся и, зевая, выполз на кухню, не зная, чего ждать от него дальше.

На столе стоял букет полевых цветов в вазе, пицца, нарезка колбасная, рыба соленая, копченая, вяленая, соки, пирожки. Я непроизвольно заурчал и вцепился зубами в вяленую рыбку, подвывая от восторга.

Колтон вскипятил воду в чайнике и заварил нам по кружке чая, поглядывая, как я разделываюсь с рыбой.

– Солененькое любишь? Альфа будет, примета такая, – улыбнулся он.

– Ну вот скажи, нафига альфе беременный омега с чужим приплодом? Не верю я в альтруизм к чужим детям. Не-ве-рю! – запивая сладким соком, вытер рукой рот и уставился в глаза Колтона.

– Ну и зря. Вроде не глупый, такие песни душевные пишешь про любовь и жизнь, и такой циник? Даже странно.

– Ну про других – бог с ними. А вот тебе какой резон? Лично тебе?

– Так я сам приемный, можно сказать. Я с отчимом и сводными братьями рос. И не вижу ничего в том, что первый ребенок будет не от меня. – Пожимая плечами и делая бутерброды сказал он. – Я детей люблю, чем их больше, тем лучше.

– Да ты меня не знаешь настоящего! Я замкнутый, саркастичный, въедливый. Не знаю этот мир совершенно. В чем-то дока, в чем-то – как младенец. С детьми совсем не умею обращаться. Трудоголик. Привереда. Ты даже не знаешь, на что подписываешься, а туда же… – я взял бутерброд с колбасой, сковырнул колбаску и положил на булку сразу два куска соленой красной рыбы, торопливо кусая большой кусок и запивая маленькими глоточками сладкого чая.

– Смешной какой. Ты правда думаешь, что альфы любят серых мышек, которые молча возятся по дому и не отсвечивают? А где же борьба, искры, пламя и искренняя вовлеченность во все домашние процессы?

– Мы с тобой сейчас о разном говорим. Видишь ли, ты думаешь, у меня простые тараканы в голове? А там целый штат профессионалов: неисполнительный директор, дизайнер домыслов, программист деструктивного поведения, таргетолог на мудаков, менеджер по несвязям с общественностью, забухалтер, специалист по продвижению в себя, SMM’щик. Я разочаровательная личность. Со мной трудно. Все покупаются на оболочку, а потом… Мне никто не нужен, Колтон. Я и сам могу смеяться после своих шуток.

– И что тебе мешает быть настоящим, самим собой, Ники?

– Правила этикета, Колтон, и уголовный кодекс.

«Сколько раз тебе повторять, Таисий! Альфы, они как дети. С ними надо проще, еще проще, совсем просто. – Василий завел очи к потолку и качал головой. – Не понимают они намеков и иносказаний. Не-по-ни-ма-ют!»

– Чудик ты, Никки. И твой цвет волос тебе идет больше, чем парик. Я побуду с тобой пару недель, помо…

– ЧТО? Пару недель? Ты уедешь сегодня же. Или я уеду сам. – перебил я его. – Спасибо за помощь, но дальше я пойду один.

«Сука! Сука! Ну вот что нужно сделать, чтобы меня воспринимали как личность и хотя бы попробовали понять? Хотя бы попытались?!»

Я встал из-за стола, понимая, что если прямо сейчас не уйду, то погрязну в еще более странных отношениях, чем до этого были.

– Я тебя услышал! Я тебя понял! Сейчас уйду! – Колтон встал и отошел к двери, выставив вперед ладони. – Смотри, я уже ухожу. Будем ехать с феста, заедем всей группой на чай. Примешь?

Альфа улыбался, но как-то напряженно.

Неужели я не подумал, а сказал это вслух? Больно он испугался. Бля, надо себя лучше контролировать…

– Я договорился с хозяином квартиры, она твоя на полтора месяца. А потом подыщем тебе другую. Плата – 50 афов в месяц. Там на столе – счет, куда перевести деньги. Если позволишь, я заплачу.

– Иди нахер. Я в состоянии позаботиться о себе сам. Не люблю портить дружбу деньгами.

– Я так и думал. Поэтому счет на столе, рядом бумажка с паролем от компа. Забирай почту, оплачивай коммуналку вовремя, не ругайся с соседями – ему тут еще жить. Я согласен на дружбу, но надеюсь, что она перерастет…

Я вскинул обозленный взгляд на Колтона и тот запнулся, но продолжил:

– … в крепкую дружбу.

Никогда бы не подумал, что выпереть альфу за дверь так проблематично.

«Вась! Ну вот какого хера? На что они клюют? Пузо лезет на нос. Талии нет. Морда лица округлилась, ножки-тычинки, ручки-пестики. Нахера я такой им сдался?»

«Это милый, нежный, гибкий, веселый омега-то? Ну-ну…»

«Кстати, Вася! Даже в сказках Елена Премудрая и Елена Прекрасная – две разные женщины»

«Таисий. Давай уже включай мозги и объединяй эти образы в один. Ты можешь. Я в тебя верю» – Василий хмыкнул и ушел в норку. Трудный был сегодня день, а впереди еще столько надо сделать…

Первым делом достал телефон и позвонил Люсию.

– Господибожетыживойкудатыпропаляволновался! – выпалил без остановки Люс, когда понял, что это я.

Разговор с ним вышел сумбурный, он уговаривал вернуться и рассказывал, что Тори сходит с ума, названивая ему постоянно – нет ли от меня вестей. Но я прервал эти разговоры, переводя их в другую плоскость – как у него дела с Альдисом.

– Знаешь, Милли, я тут подумал, жизнь омеги – это адские попытки уместить дела по работе, учебе, детям, зал, уходу за собой, уборке, готовке, не забыть про саморазвитие, уделить время своему мужчине, и все это в один, папа его за ногу, гребанный вечер. Поэтому решил обойтись без всяких этих дурацких отношений.

– Кто ты и куда дел настоящего Люсия? Люс никогда не был таким ссыклом.

– Ой, да ладно! А сам-то, сам? Сколько еще ты будешь убегать от себя, вместо того, чтобы решить эту проблему? – разозлился всегда спокойный Люсий.

– Сейчас мы говорим о тебе. Не сворачивай. Несчастный человек, дорогой мой, делает несчастными окружающих. Своей раздражительностью, нытьём, плохим настроением. Ты хочешь, чтобы Радеуш вырос несчастным?

– А ты? Ты хочешь своему сыну неполную семью, безотцовщину и вечно недовольного папу?

Мы помолчали секунду и прыснули с обоих концов телефона. Да уж…

– А кто сказал, что я несчастен? – я не умел так просто сдаваться. – Это тебе для счастья нужен альфа рядом. А мне одному очень даже комфортно. Кстати, ты надевал килт на встречу с Альди, как я тебя просил? У тебя передо мной должок был!

– Боже! Надевал. Это такой ужас! Альди ждал меня у порога, а я попрощался с Радом, он обнял меня за ногу, случайно попал под килт рукой и как заорет – «Папа! Ты забыл трусы надеть!» Я думал сгорю со стыда. Пошел в ванную надевать трусы, а Аль перехватил меня и прошептал на ухо «Даже не вздумай!» Ну и…

– С ума сойти! Ну! Ну! Было у вас? Было? – радостно возопил я, и какая-то птичка вспорхнула с окна от моего вопля.

– Было. Мы даже из кино ушли через пятнадцать минут, потому что… Потому.

– И как?

– Волшебно. Это было волшебно. Но, Милли, я не собираюсь быть любовником такого высокопоставленного беты. Это не для меня. А замуж он меня не зовет.

– Ащщщ! – Зашипел я. – Смотрел я одну передачу про навозных жуков. Очень интересно! Они почти как люди – насобирают говна, а потом всю жизнь его перед собой катят… Твои убеждения нужно засунуть знаешь куда? Любовь – это феномен. Любые границы – условны. Ты нагромоздил столько вокруг себя условностей, что к тебе страшно даже подойти! Люсий! Пересмотри свои приоритеты и страхи. Ты ведь потом пожалеешь, что столько времени даром потерял. Я еще понимаю, если бы Альдис был плохим человеком, или ты не был влюблен. Тебе дохера лет, а ты ведешь себя, как беременный оме… А ты, часом, не беременный?

В трубке раздался грохот.

– Люс! Люсий! Что случилось? Люс, ответь!

– Ты так не пугай меня, – дрожащим голоском донеслось до меня из телефона. – Это у меня сковородка упала. Прости, я побегу за тестом.

Мы тепло, но быстро попрощались.

Всё-таки мне сильно не хватало общения с друзьями. Я вынужден был это признать хотя бы перед собой.

Следующий звонок я сделал папе, и он возмущался, что я внезапно сорвался заграницу отдыхать и попенял, что у меня с телефоном опять приключилась беда. «Наверное они меня не любят» – успокоил я папу, передал привет отцу, и сказал, что звонки дорогие, поэтому лучше писать смс.

Зори, узнав меня по голосу, не дал вставить слова:

– Скотина ты злоебучая, а не друг! – выкрикнул он и бросил трубку.

Я опешил, смутился, и смотрел на выключенный телефон, когда он вдруг зазвонил.

– Ты мог бы взять меня с собой в свой дурацкий санаторий! Бросил меня одного здесь, – уже поспокойнее сказал он. – Муж тоже меня бросил. Все меня бросили!

– Как бросил муж? Когда? Что ты такого сделал? – удивился я.

– Ничего не сделал, – раздраженно выдохнул Зори. – Подумаешь, надел ему на голову раскрытую книгу, которую он читал, и попросил открыть рот. Настоящий скворечник получился, сказал, а он обиделся и ушел на работу, опять бросив меня одного. А вчера, представляешь, вчера молчал весь вечер, а потом подошел, обнял, прижался к животу лицом и поцеловал. Он мне точно изменил! Точно! И вот так вот извинялся! Потому что кому нужен такой придирчивый беременный омега? Никому…

– Ну, так, может, ты перестанешь выедать ему мозги и станешь умным, спокойным и нормальным, таким, как был раньше? Попробуй опять полоскать горло отваром ромашки, солнышко? – улыбаясь ответил, разбирая рюкзак. Все вещи надо было перестирать и высушить, посмотреть, что же я взял с собой, написать список, что нужно из необходимого докупить. Единственные босоножки – кроме кроссовок – лежали на самом дне, зацепившись за что-то, выдергивая их одной рукой, второй держа телефон, я дернул посильнее и ремешок оторвался.

Вот ведь зараза! В кроссовках ходить было жарко, в тапочках не пойдешь, значит надо нести их в ремонт. Из окна я видел вывеску «Ремонт обуви» в доме напротив. Значит вначале сдам в ремонт обувь, а потом только перестираю всю одежду.

– Он меня не любит! Не любит! Всегда спали в обнимку с ним, а сегодня ночью он повернулся ко мне спиной. А мне так нужна его поддержка! Именно сейчас!

– Зори, подожди! Этому может быть множество причин – может ему жарко спать в обнимку. Кстати, внезапная смена позы сна может говорить и о проблемах со здоровьем. Сердце, почки, поджелудочная могут беспокоить – да все, что угодно! А ты сразу себе надумал фигни. Скажи лучше, ты зарядкой занимаешься?

– О! Я сегодня сделал целых пять приседаний, и если ты увидишь в толпе стройного беременного омегу с круглой попой, то это я! Хотя ты же в другом городе! Если бы ты знал, как мне тебя не хватает!

– Зори, у меня к тебе просьба! У тебя куча связей, мне надо пробить по номеру машины имя владельца со всей подноготной. Сможешь?

Омега тут же стал собранным и деловым:

– Сейчас возьму ручку. Диктуй. И зачем тебе сдался владелец этой машины? Подрезал на дороге?

– Да. Подрезал. Как только узнаешь что-то, звони сразу, ладно?

– Блин, Милли, сейчас лето и все в отпусках. Так что быстро не обещаю. А какой у тебя объем талии? Как малыш себя ведет? Мой, представляешь, перестал меня тошнить. Это такое счастье! Боже, я теперь могу есть и не блевать. Я самый счастливый человек в мире!

Разговор с Зори был длинным, и я уже собрался и оделся, пока говорил, приготовив босоножку и наличку. Знал я такие местные мастерские – могут закрыться в любой момент. Пока дверь открыта, надо идти сейчас.

Вежливо здороваясь со всеми встречными во дворе, я дошел до мастерской, находящейся в подвале и подождал, пока хозяин – старый седой бета – закончит с посетителем.

– Пешта, на когда вам нужны эти туфли?

– На уже! – отвечал полный низенький омега в возрасте с кокетливо подкрашенными губами.

– Ну, на вчера я вам таки не сделаю. Приходите завтра после пяти, – серьезно ответил мастер и я улыбнулся. И здесь полно одесситов, в этих маленьких провинциальных городках.

Омега с интересом разглядывал меня, ожидая, когда я сдам в ремонт босоножку, не торопясь уходить. Развлечений в таких городках было мало, и любопытство жители утоляли различными способами.

– Добрый день. И что у вас тут? Ой-вэй! Какие хорошие босоножки! Вам срочно? – поверх очков посмотрел на меня бета.

– До завтра подождет, – улыбнулся я, такой теплотой и забытым местечковым-родным пахнуло на меня от этого говора.

– А вот вы бы принесли вторую и я бы прострочил вам всё за тот же один аф оба-два сразу. Его наверное тоже не помешает подлатать, уважаемый. – бета был по отечески добрым и приветливым.

– Спасибо, но мне пока один отремонтируйте, а дальше посмотрим. Я тут в доме напротив снимаю квартиру, так что в любой момент приду к вам, если понадобится.

Повозившись со стиркой одежды, приведением в порядок двух париков, кроссовок и разобрав вещи, я подустал физически и с особым удовольствием взялся за третью книгу. Неделя простоя – и меня уже ломало без этого.

Целую неделю я физически наслаждался одиночеством и покоем, выходя в город ежедневно, совершая полезную нагрузку, потому что фигура стала стремительно раздаваться, а мой личный омеголог настоятельно рекомендовал обязательные прогулки, витамины и нормальное питание, не отдавая предпочтение только тому, что мне нравилось. Всю неделю у меня было острое желание поесть картофельного пюре, но у меня никак не получалось его сделать. Картошка была. Масло купил. Молоко вообще никогда не переводилось. А толкушки не было – ложкой это сделать было невозможно без комочков. А мне приспичило именно нежное взбитое пюре. На седьмой день желание поесть пюре с отварной рыбой возросло до такой степени, что я плюнул на все и решился.

«Используй тo, чтo под рукою, и нe ищи себe другoe», говаривал Филиac Фог в известном «Путешествии вокруг Светa зa 80 дней».

Еще вчера я купил рыбу и выслушал чудесный диалог продавца с покупателем на небольшом самодельном рыночке:

– А шо у вас рыба кривая?

– На повороте поймали…

Отварил рыбку, отцедил отваренную картошку, хорошенечко помыл подаренный мне Люсием дилдо – он оказался черным и огромным, на батарейках, заботливо вложенных другом с запасом – и приступил к взбиванию пюре. Член в руке ходил ходуном и вызывал нескромные мысли, что ему здесь не место – в кастрюльке, пышущей жаром, среди желтоватой разваренной картошки, почему-то вспоминалось совсем-совсем другое, организм взывал и я начал пританцовывать, крутя попой, подумывая применить все-таки девайс по прямому назначению, и никак не в состоянии определиться – с чего начать первого – поесть пюре или?

– Эт-тта шта ишо такоы? – Колтон, в дымину пьяный, оперся на косяк, но не удержался и поехал плечом, оседая, но не отрывая взгляд от черного предмета, жужжащего в моей руке.

====== 43. ======

Я вздрогнул и выключил вибратор.

– Это я одному любопытному оторвал, чтобы не лез не в свое дело. И тебе оторву, если не объяснишь сейчас же – что ты тут делаешь?

Я облизал черную болванку, проведя по всей длине языком, слизывая пюре, – а вкусно получилось, то, о чем я неделю мечтал,  нежно, солено, воздушно, – и наставил ее на изумленного Колтона, вытаращившего глаза, а потом сведшего их в кучку и прикрывшего рукой рот.

– Есть будешь? – видя, что он не собирается вставать с пола, и более не в силах терпеть, Бубочка настоятельно требовал картошечки, споро выложил пюре на большую тарелку, поставил рядом с ней на стол блюдо с рыбой, отломил кусочек от хлеба, и смачно, постанывая, набросился на еду.

– Ик! ИКК! Я это есть не буду, – пьяно замотал головой Колтон.

– Да повалуфста! – наслаждаясь долгожданным пюре с рыбкой, пробормотал я. – Мне больфе буфет.

Колтон так и сидел на полу, глядя на меня и тряся головой.

– Так что ты здесь делаешь?

– Где? – Колтон осоловело обвел глазами кухню.

– Зачем ты пришел ко мне? – почти по слогам произнес я, перестав жевать.

– Зачем? – Колтон пьяно и непонимающе уставился на меня, опознал и глупая улыбка расползлась по его лицу.

«О! Разговор глухого с немым, – хихикнул Василий. – «Дубровский имел сношения с Машей через дупло старого дуба.»

«Тоже мне Машу нашел, – улыбнулся я Василию. – И что с ним делать? Он же невменяемый!»

«Невменяемый, невтебяемый, невкогоемый, – бормотал сусел, чеша затылок и ходя по кругу. – Э, э! Смотри, – он ткнул пальцем в начинавшего заваливаться альфу. – Он тебе сейчас тут заснет, а ты потом ночью воды не сможешь выпить.»

– Колтон! Колтон, твою мать! – я подошел к развалившемуся альфе и потянул его за руку. Он блаженно разулыбался и откинул голову, выпадая в нирвану.

Чертыхнувшись, я взял кружку с соком и вышел на улицу успокоиться. Ключ торчал в двери. Угу. Понятно. У него был запасной. Но как он им в дверь попал?

Ночь была теплой, пахло чем-то сладким, теплый ветер ерошил волосы, которые я теперь постоянно убирал в хвост. Присев на лавочку, я потягивал сок и вспоминал такую же ночь на заимке. Этот особый взгляд Тори, его нежность и внимание. Сколько раз я давал ему повод усомниться во мне? Чертовски много. И этот побег – что он дал мне? Чего я хочу?

Могу ли я быть самостоятельным даже с деньгами? Пожалуй – с очень большими деньгами – да. Но они будут еще не скоро. Собираюсь ли я остаться на всю жизнь один? Вряд ли. А чем неизвестный будущий альфа лучше Тори, от одного имени которого у меня на руках встают дыбом волоски?

Я в этом городке был белой вороной и все, буквально от мала до велика интересовались мной, стоило высунуть нос на улицу. Пока приглядывались и расспрашивали, но скоро перейдут к наступательным действиям – альфы уже принюхивались и брали в кольцо, заинтересованно проводя взглядами. Да ладно бы только молодые…

Книга писалась хорошо – в одиночестве много своих плюсов. Бубочка вел себя прилично, только часто клонило в сон и тяжело было долго сидеть. Ну и закидоны выдавал – то сладкого ему подавай, то соленого, то кислого. Как я ни старался много не тратить, но в магазин и на самопальный рыночек приходилось ходить три-четыре раза в день. Благо брал по чуть-чуть, на раз, ибо могло перехотеться точно так же, как загоралось – внезапно и бесповоротно.

Зори сегодня днем подкинул данные на Олега и его мужа и я полдня рылся в интернете отыскивая о них дополнительную информацию, но особо ничего не нарыл. Обычные люди, каких много, в соцсетях не зарегистрированы.

Днем я долго мялся, составляя речь, что скажу, когда на той стороне трубки скажут «Алло», но так ничего и не придумал, и решил импровизировать.

– Слушаю вас? Кто это? – голос Рене, мужа Олега, хоть я и готовился, продрал испугом все мое тело.