Текст книги "Внутренний суслик (СИ)"

Автор книги: Inndiliya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

В связи с окружающим меня в этом мире – животными, природой, людьми, все больше и больше мне казалось, что я попала в параллельный мир, уж больно он похож на Землю, а отличия были столь незначительны, что ничем другим я такую схожесть объяснить не могла. Про женщин тут не знали. Значит, это не будущее Земли с мутацией в омег и альф. И вообще, конечно, знаний обо всем было недостаточно, поэтому пока я довольствовалась предположениями.

За четыре остававшихся до приезда Тори дня мы с Люси и Радом, сопровождаемые Альдисом, посетили и зоопарк, и качели, и вокзал, подыскивая удачные места, где потом наши герои будут ходить и, вероятно, здесь им станут поклоняться туристы. Нужно было продумать столько всего и сразу, что голова кругом шла. Мы даже посетили начальника вокзала и предупредили, что скоро начнем выкладывать книгу, и вот между девятой и десятой платформой могут появляться дети, которые попытаются проникнуть сквозь перегородку. Вначале начальник, спокойный бета, озадачился, потом пытался спрятать улыбку. Да много, много разных эмоций испытал в ходе разговора с нами этот хороший человек. Правда, для того, чтобы он поверил, пришлось козырнуть именем юриста и дать почитать начало книги.

 – Видите ли, уважаемый господин начальник, я имею немного дар предвидения, – пришлось схитрить немножко, но ведь только немножко же, – когда дети и подростки начнут массово читать эту книгу, а у всех, кто ее читал, создалось такое мнение, что это будущий бестселлер мирового значения, который будут переводить на другие языки, то ваш вокзал, который мы прославим на весь мир, станет местом поклонения и туристических паломничеств.

В конце-концов бета провел нас еще раз по вокзалу и подсказал, какие места наиболее безопасны для моих целей. Мы расстались довольные друг другом, и я себе пометила на карте эти точки для более детального описания.

После бесконечных правок, я наконец-то выложила несколько первых глав в интернет, на специально созданную для меня Люсием страничку «Сказки дядюшки Ро», случилось это уже в районе полуночи второго дня, но я все равно позвонила Зори, потому что клятвенно обещала в любое время сразу сообщить. Радостный визг взбодрил и прогнал сон.

Усилием воли я заставила себя пойти и лечь спать, потому что который день выматывающей работы, поездок и фейерверки эмоций лишали меня сил и здоровья. Синюшность лица уже вошла в привычку, что ела – не помню, потому что азарт захватил всех вокруг и сделал сопричастными. Поначалу все спрашивали – а что дальше в книге будет? А потом я их отучила спрашивать, распсиховавшись и бухнувшись в обморок. Альди теперь строго следил, чтобы меня не беспокоили дурацкими вопросами. Он как-то незаметно стал членом команды, вмешивался в обсуждения, давал дельные советы и мы как-то неожиданно сблизились на почве обсуждения книги.

Ложась спать, я прокручивала в голове возможные неучтенные косяки, дальнейшие планы, предстоящий, мать его за ногу, день рождения, приезд Тори и внезапно обнаружила, что его подушки нет на месте. Я обыскала всю комнату, но так и не нашла привычного атрибута моего сна.

«Шиви, паршиви, постарался, не иначе!» – возмутился сусел. – «Больше некому.»

«Думаешь, ревнует или просто подлость сделал?»

«С него станется и то и другое объединить…»

С Люсием мы говорили обо всем на свете, я расширяла свой кругозор в основном с ним, потому что так было быстрее, чем искать в интернете, хотя и там тоже сидела достаточно, когда было на это время. А времени не хватало ни на что.

Но не о делах мы говорили только поздно ночью, когда укладывали спать Рада. Люсий настаивал на съемной квартире и в конце-концов я сдалась, когда Зори нашел небольшую съемную однушку почти рядом с нашим домом, в пятнадцати минутах ходьбы. У Зизи действительно были большие связи и они нам уже не раз пригождались. Например, когда он посоветовал знакомого, который бесплатно, на голом энтузиазме сделал мне красивый дизайн для сайта. Как он объяснил, что для него это хорошая реклама, а в будущем – отличный задел для сотрудничества. Мы с Люси придирчиво рассматривали все варианты, пока не остановились на одном, понравившемся больше прочих. Артера я выбрала из читателей, которым кинула клич – «как вы видите главных героев?» и провела викторину. Артером оказался один стеснительный омега, который рисовал себе в стол, но удивительно точно изобразил мальчика со шрамом на лбу, так похожего на маленького Дэниела.

Конечно же, я не ждала, что прямо с момента выкладки известность обрушится на нас девятым валом. Знала, что будет критика и просто ядовитые высказывания, без этого ни в одном мире не обходилось, и этот тоже не исключение. Поэтому, когда набралась первая сотня читателей, мы с Люси, Алем и Радом отметили это событие походом в кафе.

Рад капнул мороженым себе на воротник и Люси потянулся вытереть ему рот и пятно салфеткой, и тут же, развернувшись, сложив салфетку вдвое, вытер уголок рта Альдису. И застыл с протянутой рукой, впав в прострацию, поняв, что он только что сделал.

– П-простите! Простите, Альдис! – он заалел всем лицом сразу, закрываясь ладонями и отгораживаясь волосами от сидящих за столом.

– Папа? Папа, ты что? – облизывая ложку, удивился Радеуш.

Люсий убрал руки от лица и смущенно признался:

– Представляете, мозги совсем выключаются, живу на инстинктах… Я ведь до переезда сюда устроился работать в детский сад, чтобы и Рад под присмотром, и деньги заработать, да и люблю я детей, умею с ними контактировать. Меня взяли нянем на полный день, ведь никаких рекомендаций не было, другие места мне не светили. И вот еду я в трамвае, с очередного собеседования, и смотрю, впереди стоящий омега на меня странно смотрит, да и люди улыбаются. Оказывается, я ему на автомате штаны подтянул, такие модные, которые на косточках висят и пупок показывают.

Люсий смущенно улыбнулся и покачал головой, – Вот тогда-то я и понял, что с этим пора завязывать.

Мы с Альди рассмеялись, и Рад тоже, хотя не понял над чем все смеются. Рад был подарком, а не ребенком – живое солнышко среди нас. Даже Альдис стал проявлять какие-то эмоции, брать его на руки, показывая что-то в зоопарке, или катая на плечах.

Когда к четвертому дню читатели перевалили за 500 человек, праздновать не было сил. Люсий уложил Рада и пришел ко мне в комнату. Я принесла с кухни бутылочку вина, нарезку сыров и мы просто устало посидели, вяло болтая.

– Мил, мы завтра переезжаем с Радом. Поможешь? – Люсий упрямо сжал губы, твердо глядя на меня. – Не хочу пересекаться с Тори в его доме и быть обузой, мешая вашим отношениям.

Я тяжко вздохнул, принимая его решение – в некоторых вещах этот милый омега был настойчив, – Конечно помогу, Люси. Только если ты согласишься, что я оплачу три месяца проживания в квартире. Я обещал, что помогу тебе с переездом и устройством на работу, и ты говорил, что примешь мою помощь. Тем более, что за работу с рукописью ты деньги брать отказываешься.

– Хорошо, Милли, уговорил. – Он погладил меня по волосам. – Устал? Ты последнее время неважно выглядишь. Не надо так торопиться с этой книгой. Я понимаю твое желание быть независимым и богатым, но поверь, утерянного здоровья потом не купишь ни за какие деньги.

Я опустила голову и все-таки решилась задать важный для меня вопрос, – Люси, скажи, почему может дико хотеться секса? У омег и альф бывает гон? – губы мои пересохли и я торопливо облизнула их, смущаясь смотреть в лицо друга.

– Скучаешь? Я тебя понимаю… Я ведь тоже скучаю по мужу. Понимаю, что он козел, но…

– Нет, Лю, дело не в этом. У меня постоянное желание секса. Мне страшно. Может это какая-то болезнь? – возя кусочком сыра по тарелке, я ждал и боялся услышать причины возможного недомогания. Желая и не желая услышать, что это возможный гон.

Люсий задумчиво поболтал вино в бокале.

– Да нет никакого гона в природе. Ни у омег, ни у альф. Это только в специфической литературе пишут для любителей горяченького. Знаешь, Милли, тебе надо показаться врачу. Это может быть гормональный сбой из-за стресса или по другой причине. Или беременность. Помнится, на ранних сроках я с ума сходил, желая мужа и секс у нас был на всех поверхностях и плоскостях в доме. Хорошо, что я продал этот дом, иначе от этих воспоминаний вовек бы не избавился…

– Нет, Лю, это точно не беременность. Тори заставил меня сделать тест, и он оказался отрицательным. А к врачу идти страшно. Не люблю больницы. Давай выпьем за здоровье!

– Чин-чин, Милли! Будь здоров!

В день, когда Тори должен был вернуться, я ждал его с внутренним трепетом. У меня назрел к нему серьезный разговор, и то, как мы расстались уже было подернуто дымкой и не казалось таким уж серьезным – столько всего случилось за это время, что оно перекрыло все плохие моменты. Да и дела требовали решения. Тот же пресловутый день рождения, на котором настаивали папа и отец. Хотя отец просто шел на поводу у папы. С одной стороны, не хотелось расстраивать родителей, зная, что их сын мертв, а я незаконно занимаю его место. С другой стороны, я была вымотана и в корне не любила пристального внимания. Даже мысль – быть центром средоточия взглядов неизвестных мне «родственников» и «друзей» семьи вызывала приступ паники. Я никогда не умела говорить речи, выступать, рассказать простой коротенький тост было проблемой. С тех пор ничего не изменилось.

Вместо приезда Тори позвонил, когда я уже укладывалась спать. Простое «Алло» бархатом продрало во мне горячую дорожку, пролившись расплавленным оловом в грудь. Я откинулась на подушку, поудобнее устраиваясь, разглядывая тени на потолке и пытаясь вспомнить ту уйму вопросов, которые накопились. Ни одного. Зеро. Гадство!

– Не разбудил?

– Я так рано не ложусь. Некогда.

– Похвально! Никогда не думал, что трудоголизм передается укусом. – усмехнулся Тори. Я так и видел, как его глаза становятся ярче, а улыбка кривит красивый рот с мягкими губами. Неосознанно я потрогала метку на голом плече и она запульсировала, посылая кровь по венам быстрее.

«Вася! Где ты? Вечно тебя нет, когда ты нужен! Что мне ему говорить?»

«Силь ву пле, дорогие гости!.. Силь ву пле… Же ву при, авек плезир! Господи прости, от страха все слова повыскакивали.» – подсказал Васятка, такой же растерянный, как и я.

– Кстати, у тебя неплохо получается писать. Как тебе удавалось так долго скрывать свой талант? – тепло спросил Тори.

– Так же, как тебе удавалось скрывать своего любовника. – вырвалось у меня.

– Ты о чем? – напрягся он.

– О чем или о ком? У тебя не один любовник? Сколько их, Тори? – прошипела на парселтанге, сбивая локтем со стола кружку – красивую, большую, с милым зайкой. Звук разбившейся вдребезги кружки заставил дернуться и я чуть не выпустила из рук телефон.

«Договорной брак, Тася. Договорной. Задокументировано. Милош подписал. Точка. Проехали. Забудь. Забей. Запей.» – настойчиво бубнил сусел.

– Вообще-то я позвонил сказать, что задерживаюсь на несколько дней. И хотел обговорить празднование дня рождения. – Независимым тоном произнес муж.

– М-м-м! И до тебя добрался мой папа? – притворно сочувствующе хмыкнула.

– Добрался. Так как бы ты хотел отметить день рождения, муж?

– Никак! Чтобы никто не беспокоил, закрыться в своей комнате и никого не видеть, – буркнула возмущенно.

– Рано тебе еще по-стариковски в одиночестве замыкаться. Неужели ничего не хочется – покупаться в теплом море? Забраться на самую высокую гору? Покататься на лыжах? Или чего-нибудь такого же сумасбродного? Все-таки двадцать лет не каждый день бывает… Ну, на крайняк, розовую шубку, кольцо с огромным розовым камнем? – все-таки сбился на подначивания Тори.

– Спасибо. У меня уже есть один подарок, – интонацией ослика Иа сказала я. – Статуя.

– Тогда придется согласиться на тот сценарий, который для тебя придумал твой папа. Не обессудь. Времени осталось мало, а бороться с ним, что писать против ветра. Кажется, я теперь знаю, в кого ты такой упрямый.

– Кто бы говорил! Можно подумать, ты у нас белый и пушистый. Неужели кто-то когда-то сомневался, что ты альфа? Зачем так давить?

– Прости. Просто я планировал сегодня вернуться домой, но обстоятельства не позволяют. Извини, что сорвался на тебе! – усталость Тори чувствовалась по голосу, почти такая же, как у меня. И внезапно жалость кольнула в сердце.

– Ладно, проехали.

– А ты скучал по мне, муж? – интонация его плавно сменилась на игривую и притихшее было желание снова плеснуло теплом по телу, приподнимая голову у «совести», которая всегда была на стреме, в полуготовности.

– А ты? – внезапно жарко выдохнула я.

– А почему не позвонил? – я прямо чувствовала, как у него приподнимается бровь.

– Навязываться? Пфе! У слизней нет лапок, чтобы звонить…

– Спой мне ту песню, Милош!

– Что? – резкая смена разговора удивила меня, и сердце застучало в груди сильнее, отдаваясь звоном в ушах. – Какую песню?

– Хааалилуууйяяя… Халилууууйя… – тихим баритоном напел Тори.

В горле пересохло, а разбитая кружка с лужей воды на полу ничем не могла помочь.

– Я не в голосе, Тори, – рука сама скользнула на член и сжала его через ткань пижамных штанов.

– Ну, тогда расскажи мне сказку. Что там дальше будет с Гарри? – дыхание в трубке было прерывистым.

«Оу! Секс по телефону! Как мило» – умилился суслик, дрожа вибриссами и хлопая ресничками.

– Лучше… ты… мне… – хрипло выдохнула я, понимая, что голос Тори в телефоне лучше его подушки, и представляя, что это его рука сейчас забралась ко мне в штаны и гладит меня, гладит, крепко водя колечком из пальцев снизу вверх, возводя на престол удовольствия.

«И лучше эротическую» – подсказал нежным голоском Васятка, поглаживая себя по паху.

– … и лучше эротическую, – повелась я вслед за суслом.

Короткий смешок донесся из трубки:

– Я не знаю эротических сказок. Это ты у нас сказочник, Милош.

«Ну, вот…

Опять весна,

Опять грачи,

Опять не дал,

Опять дрочи…» – расстроенно сказал суслик.

– Даже этого ты не можешь… – я не могла прекратить разговор, мне нужен был этот голос взамен подушки, иначе опять впереди грядет бессонная ночь и жаркие жалящие простыни. – Ну, хоть таблицу умножения ты знаешь, двоечник?

– М-м-м… сейчас посмотрим, может быть я тоже все забыл, как некоторые? Дважжжжды два – четыре, – начал муж, и это было похоже на «я облизываю твои пальчики», – дважжжжды три – шеееесть, – его голос соблазняющей змеёй вползал в сознание, туманя мозг, рука сама двигалась вверх-вниз и очнулся я на фразе «трижды десять – тридцать», от того, что вскрикиваю «даааа, дааААА, ДААААааа», тяжело дыша в оргазменной неге, с пульсирующим членом в руке.

– Ох, Милош! Какой же у тебя сексуальный голос! – продолжил муж своим бархатным подрагивающим тембром и последняя судорога пробежала по моему телу. – Мне сегодня снился чудесный сон, и ты был в главной роли. Постони для меня, Милош!

– Аххх, аааааааАаАААааа, – на выдохе выстонал я, то повышая, то понижая голос, модулируя стоны. – … ААааааПЧХИ! Спокойной ночи, милый!

– Ах ты… Ах ты, засранец мелкий! Ну, я тебе…

Я нажала на отбой и не стала слушать, какие кары мне грозят.

Хотелось спать, но нужно было собрать осколки кружки, чтобы Радеуш утром не порезался. Да я и сама могла наступить на осколок. Кусков было семь и все крупные. Завтра утром склею, надоело, что все меня тут считают криворучкой и раздолбаем. Поставлю на полочку и все будут думать, что она целая. В процессе протирания пола я, зевая, попыталась подсчитать, сколько денег у меня останется после оплаты квартиры Люсия, и на сколько еще останется, и вдруг почувствовала шевеление в паху…

– ФАКИН ШИТ!

Суслик мерзко захихикал, меленько дрожа и прикрывая рот лапкой:

«У тебя теперь встает на таблицу умножения, Тася!»

И все равно я быстро и сладко-сладко заснула, только смежив веки, впервые со дня пропажи подушки.

====== 19. ======

«Потерпи, потерпи…» – ворчал Васятка. – «Зачем вообще было устраивать это празднование?»

«Яростно плюсуюсь, Вась. Познакомиться с нужными людьми можно и в будний день – приехать в офис или договориться по телефону. Цирк с конями устроили» – но вопреки всем своим мыслям я улыбалась приклеившейся к лицу улыбкой и благодарила, благодарила, благодарила за поздравления и подарки.

Постоянный стресс давал о себе знать – при малейшей нервозности желудок скручивало от боли и хотелось лечь и полежать. Все эти проблемы с книгой, наркозависимость от отзывов и прибывающих читателей, постоянные мысли как построить сюжет, подпустить ли гейской любви (хотя бы намеками и завуалированно), или не стоит рисковать, приезд Тори, террор папы, заставлявшего меня ездить по салонам и бутикам, чтобы на дне рождения выглядеть лучше всех, довели меня до цугундера.

Папа, увидев меня за два дня до праздника, испугался. Сине-зеленый кузнечик с огромными глазами и усталостью на лице перепугал его почти до потери сознания. Пришлось отпаивать валерьянкой и принять при папе сразу горсть витаминов, иначе тот грозился прямо сейчас вызвать скорую и запереть меня в больнице. И выполнять все, что требовал от меня родитель.

Даже лично съездить к мужу министра здравоохранения и передать пригласительные. Сколько бы я не закатывал глаза, тут папа был непреклонен.

– Это очень, очень влиятельный омега. Одно то, что его муж держится на посту более двадцати лет, говорит о многом. Поверь мне, Милли, знакомство с ним дорогого стоит. Таких людей надо знать лично, даже если ни он, ни его муж на твой праздник не придут. Послушай папу хоть раз, чудушко ты мое тощее!

Господин Оллиус был похож на соседскую бабушку, сухенькую, надменную, мудрую старушку. Хотя нет, старушкой ее язык не поворачивался называть. Женщ… ой, омега, знающий себе цену и всему вокруг тоже.

– Мистер Лайонеш, как приятно вас видеть! Присаживайтесь, пожалуйста! – он плавно повел рукой, указывая на тахту, обтянутую красивой бело-голубой тканью. Вся комната была выдержана в этих светлых, умопомрачительно легких тонах и просто дышала богатством и изысканностью, начиная от мебели и заканчивая милыми вещичками.

Пятеро слуг в идеально сидящей на них униформе стояли вдоль стены, приподняв подбородки и опустив глаза, замерев в ожидании приказаний.

– Криди, принесите, пожалуйста, чай. – Голос омеги не был приказным или надменным, но почему-то его хотелось слушаться.

«Ну, ты попала, Тася!» – сусел страдальчески скорчил рожицу. – «Чай – это надолго.»

– Благодарю вас, мистер Оллиус, но…

– Мистер Лайонеш, зовите меня Лиас. Неужели вы думаете, что любой омега, увидев таким уставшим, выпустит вас из дома без чашечки чая? Куда смотрит ваш папа? – Лиас огорченно покачал головой.

– Спасибо, Лиас! – все возражения были отметены одним предложением, так что пришлось заткнуться и сесть.

– Тем более, что вы такая неоднозначная личность, уж простите, мистер Лайонеш. – омега собственноручно разлил чай в чашки и подвинул мне поближе малюсенькие пирожные разных видов. – О вас столько противоречивых новостей в интернете, что мне бы хотелось лично познакомиться с вами, прежде чем позволять своим внукам читать вашу сказку про мальчика со шрамом. Хотя кто-то ее им уже начал читать, – Лиас поднял голову и посмотрел на замершую прислугу, – но не признается.

О, да. Я все-таки поискала о себе информацию в сети. И зареклась этим заниматься. Меня потом Люсий отпаивал валерьянкой и вытирал слезы. Я начала смеяться, а потом не смогла остановиться и плакала еще долго. Нет, я знала что о знаменитостях иногда такое пишут, что дом открытых дверей в дурдоме просто отдыхает. Но, блэт!

Обсасывался каждый мой поступок – от заклятия Виччерри на импотенцию, до убитого одним взглядом волка на подлете, от странных кукол до Петрыка с лысой гузкой. У кого-то повздувались все банки с консервацией в Таежном, у кого-то целая бочка с грибами пошла розовой плесенью, а уж болячек сколько после моего появления повалило – и деда Аши, кстати, тоже я сразила.

Тут были и слухи про мой побег – их я читала особо дотошно, часто сглатывая и стараясь не сблевать, мне надо было найти подоплеку моего побега. Но увы. Грязь-грязь-грязь, домыслы-вымыслы-гадости. Нет, были и те, кто заступался, но их было ничтожное количество.

А когда дело коснулось книги, читатели – в основном папы и дедушки детей, которые это читали, принялись возмущенно выть, что я вот этими же руками, которыми колдовал, пишу страшную книгу, и читать ее нельзя, иначе внуки научатся колдовству и наступит хаос.

И мужа я приворожил. И фотку с обведенными коленками и оттопыренной ширинкой Тори всяко обсуждали. Увеличивали, на свет и тени раскладывали, под разными углами крутили, и всячески осуждали за аморалку. Как можно! Ни стыда, ни совести, ни отца, ни папеньки! В общественном месте! Фи!

Но были и другие, которые хвалили книгу, от души хвалили, расспрашивали, восторгались, ждали проду с нетерпением. И их было больше. Не сразу, конечно. Но они как-то скопом справлялись с кликушами, расчленяя на составляющие и указывающие на их грехи, выводя на чистую воду, на пальцах показывая, что верить в шаманство и оставаться при этом современным человеком так же глупо, как безнравственно обсуждать чужие личные предпочтения – в общественных местах, на коленях, или в миссионерской позе дома, при выключенном свете – это дело лично каждого.

–… вами, почему у вас такой вид? – внезапно донесся голос омеги.

– Написание книги и все, связанное с этим отнимает, как оказывается, очень много времени и сил. А нить сюжета толкает бежать и бежать вперед. Знаете, это так захватывает, – я улыбнулась мужу министра, и заметила, что в чашке ничего не осталось. – Оказывается, писать – очень утомительно. Вот и результат, – я показала на всю себя.

Лиас подлил мне еще чаю и с доброй улыбкой поинтересовался:

– Вы так кстати к нам заглянули, говорят в вас есть что-то волшебное, так же, как в ваших книгах, и дар предвидения – мне директор вокзала рассказывал, и дар шаманства.

Я подняла голову на зашевелившихся слуг. И здесь мне нет покоя от сплетен. Но, видя печать ума на челе омеги хозяина дома, я не стала перебивать его и решила дождаться и посмотреть, что он задумал.

– Знаете, Милош, я могу вас так звать? – Дождавшись кивка головой, он продолжил:

– Так вот, Милош, не далее как сегодня утром у меня пропало кольцо. Из шкатулки. Старенькое, потемневшее, потерявшее внешний вид, колечко моего прадедушки. Очень странно – только вчера я доставал его, хотел сегодня отдать в починку, и вдруг оказалось, что его нет на месте. Раньше такого никогда не случалось. Не могли бы вы пошаманить и подсказать мне, где может находиться это колечко?

Вот теперь мне стало понятно, почему слуги рядком до сих пор стоят здесь и к чему все это представление.

Я провел глазами по каждому из присутствовавших бет и омег в униформе и заметил, что самый молодой омега побледнел и стиснул кулаки до белых костяшек.

«С утра пропало?» – Васятка заинтригованно похмыкал. – «Значит, есть вероятность, что кольцо еще здесь.»

– Ну, что вы, Лиас! Я не умею шаманить. Это все досужие сплетни. Вы сами должны знать, как пристальное внимание и слухи могут опорочить людей, заинтересовавших большие массы народа. – Я тепло улыбнулся омеге, внимательно глядевшему на меня. – Но больше чем уверен, что кольцо просто закатилось за стол и смеется над вами, где-то под ковриком. Вот пусть этот омега пойдет и поищет его хорошенько в той комнате, где стоит шкатулка, – и я указал на самого молодого, который побледнел при моем осмотре.

– Думаете? Ну, что же. Кисси, сходите, пожалуйста, в мою спальную и поищите еще раз пропажу. Остальные – свободны. А вы, Милош, расскажите о вашей книге.

Я все еще делилась планами написания книги, отвечала на вопросы дотошно прочитавшего ее заботливого дедушки своих внуков, как Кисси с радостным, порозовевшим лицом принес найденное кольцо и отдал его хозяину дома.

– Я рад видеть в вас мудрого молодого человека, Милош, – довольно произнес омега, отодвигая свою кружку, когда отправил прислугу восвояси. – Вам ведь будет двадцать?

Я кивнула головой, подумав, что плюс четыре года к жизни – мне было на Земле двадцать четыре – это хорошо. Но сколько их у меня отнимет написание книги, эти сплетни, домыслы и прочие события – никому не известно.

– Так чудесно выйти из ситуации, не подставить сомнениями прислугу и помочь выпутаться из ситуации может не каждый.

– Что вы с ним сделаете, Лиас?

– Вначале разберусь, что его сподвигло на этот поступок. Он у нас работает чуть больше года и ранее за ним такого не наблюдалось. А дальше решу по обстоятельствам.

Расстались с мужем министра мы довольные друг другом, он попросил обращаться к нему с любыми просьбами, и обещал, раз книга не содержит заклятий, которые действуют в нашем мире, сам читать книгу своим внукам. Хотя на праздник он с мужем прийти не сможет, в это время его супруг будет в командировке. Но это меня даже сильнее обрадовало – все-таки присутствие таких шишек всегда превращало мероприятия в официоз, а мне этого крайне не хотелось.

Папа терпеливо дожидался в машине – и всю дорогу дотошно выспрашивал о том, как все прошло, что сказал Лиас, что было на нем надето, что подавали на стол?

А за два дня до дня рождения неожиданно вернулся Тори. Появление мужа прошло бы незамеченным – по дому постоянно в последние дни шастали люди, готовя праздник – и я не обратил внимание на бородатого альфу вошедшего в двери. Если бы не запах ватрушки, ударивший молотом по взбесившимся в одну секунду рецепторам.

– Господи, Альди! Неужели так трудно накормить одного омегу? До чего ты его довел? Нафига я тебя здесь оставлял? Тоже мне, друг называется! – С порога заругался муж.

– Кто ты? Что у тебя с лицом? – я с испугом уставился на Ториниуса, с трудом узнавая мужа сквозь эти ужасные заросли.

Не знаю, почему, но к бороде и усам я относилась крайне негативно. Возможно из-за повальной моды, и чрезмерного обилия бородатых мужчин и недомужчин еще там, на Земле.

Тори потер бороду рукой, почесывая подбородок, – Нравится? – усмехнулся.

Я сделала вид, что сейчас меня вырвет, и чуть не перестаралась, еле подавив рвотный позыв.

– Действительно не нравится? Ладно, это все потом, мне надо с тобой поговорить. – муж ухватил меня за руку и повел в свою комнату. Захлопнув дверь, он тут же прижал меня к ней и прижался губами к шее. От него пахло жарким солнцем и ванилью.

С трудом понимая, что происходит, и почему я таяла, даже не пытаясь сопротивляться, откинула голову на дверь, слегка стукнувшись затылком и изумленно смотрела в янтарные глаза мужа.

– Я говорил тебе – возбудил, давай? И что эти игры не для меня?

Муж снял с себя рубашку, отшвырнув ее в сторону и запустил руки под мою блузку, проводя ладонями по бокам, оглаживая ребра и соски, тут же напрягшиеся под нехитрой лаской.

– Не понял?! У меня вроде течки нет. Что за претензии, что за намеки? А как же договор? – продираясь сквозь бушующее в крови желание отдаться, ощущая намокшие трусы, и холодок от смазки, тонкой ниточкой стекающей по ноге, холодно ответила я. – Ты теперь весь свой недотрах на мне будешь срывать, или поделишь поровну между мной и Шиви?

– Что опять? Да что опять не так? Ты мне муж, у нас контракт, у тебя стоит и ты кончаешь, даже когда я читаю таблицу умножения. Зачем усложнять? – муж поглаживал мой стояк через ткань штанов и мозги вяло шевелились, отказываясь сопротивляться и вступать в бой за мифические права.

– Мало ли кого я хочу? И что теперь – всем давать, что ли? – я сделала последнюю попытку возвести между нами стену и она оказалась удачной.

– Кого? Кого еще ты хочешь? – рыкнул альфа и прижал меня за шею к двери.

Это он вовремя. А то бы я сползла на ослабевших ногах и шмякнулась об пол.

Внезапно я заметила, как удлиняются его клыки и мое сердце остановилось, взгляд остекленел и мокрая испарина покрыла лоб. Коротко вскрикнув, дернувшись, в ужасе закрыла лицо локтем.

Хватка на горле разжалась и я поехала по двери спиной, оседая на пол – ноги не держали. Но меня подхватили и подняли одной рукой, второй отводя руку от лица, а потом и выбившуюся прядь, прилипшую ко лбу.

– Милош, ты чего? – Испуг в голосе, перекрывавшийся растерянностью, заставил меня открыть глаза. – Напугал тебя? Я… я не хотел.

Голос мужа диссонировал с напряженным членом в его штанах. Ясное дело, желание перло из нас обоих, и сбить его испугом было невозможно, секс был только делом времени. Мне самой дико, яростно хотелось этого ватрушечного альфу.

– Меня в детстве… собака… покусала… фобия… – сглотнула я пересохшим горлом, чувствуя, как неопавший стояк снова налился вопреки всем доводам разума.

«Собака покусала» – хмыкнул Василий. – «Нехрен было ужастики смотреть про вампиров!»

Но мне уже было не до суслика. Тори гладил по волосам, успокаивая, но большая теплая рука на голове и эти яркие губы совсем рядом, всего в паре сантиметров от меня давали другой эффект. Глядя в загорающиеся страстью глаза я на ощупь нащупала ширинку, мельком погладив упирающееся в штаны достоинство, и вцепилась в брюки, расстегивая пуговицу дрожащими руками, не разрывая взглядов.

Тори с моими штанами справился быстрее, расстегнув и стянув вместе с трусами с одной ноги.

Глаза в глаза. Пламенеющий янтарь, затягивающий как в воронку, резкие вздохи на толчках, постепенно переходящие во всхлипы, тяжелое дыхание и ни одного поцелуя.

Секс был больше похож на яростную битву, если бы я мог ему отвечать. Но меня хватало только быть воском в сильных руках, только обхватывать слабеющими ногами за талию и стараться не вскрикивать очень громко, от нарастающего удовольствия, от этих следящих глаз, ловивших каждый мой «ооох», «всссссссс» и загоравшихся радостью обладания и подступающего оргазма. Это был, наверное, самый короткий и бурный секс в моей жизни. И даже то, что я кончил, а муж все насаживал и насаживал меня, подкидывая, порыкивая, сжимая руками, в попытке удержать, все это придавало отголоскам моего оргазма дополнительные всплески. Тори, кончив, вскрикнул, как подстреленный зверь и уперся мокрым лбом мне в плечо, и это было интимнее поцелуев, без которых мы обошлись. Потому что нас вела именно жажда, страсть, дикое желание слиться, бездумно, яростно, по-звериному, на одних инстинктах.

«Оххх, то, что доктор прописал» – Васятка лежал на песочке, раскинувшись звездой и бурно вздымал рыжую грудь.

Тори опустил меня и я медленно сполз на пол, цепляясь штанами, висящими на щиколотке правой ноги. А сам отошел к столу и налил в стакан воды.

– Мать твою через колено! – воскликнула я по-русски, увидев его спину – в подживших царапинах и синяках.

Тори протянул мне вниз стакан с водой, вложил в руку, потом посмотрел на свой полуопавший член, (да-да, ему, как и мне хотелось продолжения, теперь уже вдумчивого, неторопливого, с чувством, осязанием и ощущением обладания) и спросил: