Текст книги "Французская магия (гет)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 67 страниц)

– Ignea hastam! – До предела наполненное силой огненное копье отбросило профессора на пару шагов назад, не пробив защиты.

Снейп мгновенно окутался облаком черноты, выметнувшим в мою сторону щупальца, словно спрут, и я повторил заклятье огненной сферы, сжигая режущие и давящие отростки.

– Профессор, если вы будете использовать запрещенные заклятья, – не ждите, что я не могу ответить тем же, – крикнул я, поднимая вокруг Снейпа давящее водяное кольцо.

Вместо ответа от Снейпа полетела еще одна Сектусемпра, как я расслышал, но я снова успел взлететь, накачивая энергию в ауру, чтобы ударить уже наверняка.

– Bernapas kegilaan suram! – Я видел, как глаза Снейпа расширились, когда он опознал летящий в него белесый шар, в который я влил немалую долю своих сил.

Громыхнуло, с потолка посыпалась штукатурка и осколки камня, тут же поглощаемые засиявшими, словно солнце, рунами на полу. Весь зал наполнился удушливым дымом – Снейп встретил удар, но не ожидал, что я применю настолько мощное заклинание. Спустя несколько секунд пыль осела, открывая нашим взглядам пошатывающегося Снейпа, с почерневшим от напряжения окровавленным лицом. Изо рта профессора тонкой струйкой стекала кровь. Теперь я понял слова Сириуса, что Снейп был опасным соперником преимущественно из-за непредсказуемости и изощренности применяемых чар, но никак не из-за их мощи. Предельно же жесткое, грубое и требующее силовой защиты Дыхание Хаоса, которое даже Вольдеморту приходилось блокировать напрямую, оказалось Снейпу не по зубам. Выражаясь языком фехтования, мастер шпаги только что получил удар каменной тролльей дубиной.

– Сто баллов с Гриффиндора, – прохрипел Снейп, медленно оседая на землю.

– Leviosa Circle! – тонкий луч из моей палочки поймал падающего ублюдка, не дав ему удариться об пол. – Терри, Малфой, помогите дотащить его до госпиталя.

Малфой, на удивление, не отказался встать со мной рядом, подставив плечо под профессора, утратившего на время связь с реальностью настолько, что даже по старой памяти снял баллы с Гриффиндора, а не с Равенкло. Видимо, хитрый слизеринец понял, что мне невыгодно оставаться с профессором один на один в такой ситуации, а так с ним будет один из самых уважаемых его подопечных.

«Старый добрый Хогвартс снова в центре скандала!

Сегодня в нашу редакцию пришло письмо от лидеров сформировавшегося в прошлом году альянса старинных семей, выступающих против застоя в волшебном мире. Лорд Поттер, по праву рождения и статуса в Англии ставший главой альянса, обеспокоен состоянием образования в Хогвартсе.

– Мне непонятно, – заявил лорд Поттер, – по какой причине из Хогвартся за последние пятьдесят лет полностью исчез тот дух здорового соперничества, которым славилась наша добрая школа почти тысячелетие. Если мы обратимся к мемуарам окончивших Хогвартс людей, например, к дневнику Александра Смоллетта, ставшего в 19 веке главой Гильдии Алхимиков, то узнаем: все конфликты между факультетами были исключением из правил. Здоровый дух соперничества никогда не сменялся звуками боевых заклятий в старинных коридорах.

За те четыре года, которые я провел в Хогвартсе, я видел обратное. Студенты четырех факультетов, в особенности Гриффиндора и Слизерина, ненавидят друг друга. Жестокие шутки, проклятья из-за угла, банальные избиения, невероятно жесткие и нарушающие всяческие правила матчи по квиддичу. Иногда у меня возникало сомнение, не оказался ли я на поле тайной войны, где проигравшим достается позор, унижение, а изредка – и смерть

Любой здравомыслящий человек задумается: откуда появилось такое положение вещей, и кому выгодны постоянные конфликты в Хогвартсе? Ради чего, к примеру, маглорожденные ученики, приехавшие в волшебную школу, о которой не могли даже мечтать, терпят издевательства и оскорбления многих студентов, все достоинство которых состоит в принадлежности к старинным семьям волшебников. Мне грустно это признавать, но многие члены аристократических семейств давно забыли о том, что такое достоинство рода, и предпочитают утверждать свое превосходство не смелыми действиями на благо страны, но презрением и издевательствами над маглорожденными.

Мне неясно, ради чего в громогласно объявляемом самым безопасным местом в Англии замке звучат боевые проклятья. Ради чего ученики, коим должно постигать тонкости волшебных наук, ненавидят друг друга только лишь из-за разного цвета значков и галстуков принадлежности к тому или иному факультету.

Моих политических единомышленников и боевых товарищей тревожит, почему в этой ситуации бездействует Дамблдор, занимающий несколько десятилетий должность директора. Почему директор позволяет детям некоторых безответственных аристократов безнаказанно оскорблять маглорожденных и детей, не принадлежащих к старинным родам.

Уровень образования в Хогвартсе, когда-то несравненно высокий, к сожалению, сейчас таковым не остался. О какой преемственности и качестве учебы можно говорить, к примеру, в Защите от темных искусств, если за последние шесть лет там сменилось ШЕСТЬ преподавателей, два из которых были совершенными бездарностями? А ведь это один из основных преподаваемых в Хогвартсе предметов. Трансфигурация, Травология, Астрономия и Заклинания – наиболее качественно преподаваемые предметы в школе. Профессора, многие годы ведущие эти предметы – заслуженные мастера своего дела. Однако и здесь, у этих талантливых людей имеются свои сложности – программы преподавания не обновлялись и благодаря жесткой позиции директора и Министерства магии все больше и больше знаний вырезаются из учебного курса, все больше учебных пособий переводится в Закрытую и даже Тайную секции библиотеки.

Из списка достойных всяческого восхищения предметов несколько лет назад выпало Зельеварение – с уходом из Хогвартса Грандмастера алхимии Горация Слагхорна разительно изменилась манера преподавания. Для нового преподавателя было в порядке вещей называть своих учеников на уроках стадом баранов, издеваться, несправедливо наказывать, чему есть множество подтверждающих заявлений от учеников и их родителей. Стоит отметить, что новый преподаватель никогда не позволял себе задевать детей влиятельных родителей, вовсю отыгрываясь на тех, кто не имел высоких покровителей вне школы. Из-за недостаточных объяснений Северуса Снейпа практически каждый урок ученики взрывают котлы, получая травмы различной степени тяжести.

И снова возникает вопрос: куда смотрит директор школы, если за более чем десять лет ситуация с преподаванием Зельеварения не меняется. Случись такая ситуация в Шармбатоне, когда несколько раз подряд ученики на уроке взрывали котлы и получали ранения – и такой преподаватель был бы незамедлительно уволен за некомпетентность. Один из моих близких друзей – лучший студент по травологии и медицине в Хогвартсе, но зельеварение дается ему с трудом, невозможно быть лучшим во всех областях. Мой друг взрывал котлы практически на каждом уроке в течение первых четырех лет учебы. Профессор Снейп на моей памяти ни единого раза не помог моему другу справиться с недающимся тому предметом, посвящая уроки бесконечным издевательствам над его якобы «отсутствующими способностями к учебе». Хотя бы раз понес профессор ответственность за систематические травмы соседей моего друга по классу от взорванных котлов? Нет. Директор Дамблдор более четырех лет закрывал глаза на творящийся в кабинете Зелий произвол.

Прорицание. Еще один невероятно перспективный за пределами страны и до предела запущенный в Хогвартсе предмет. Под чутким руководством взятой на работу директором Сибиллы Трелони ученики постигают науку предсказаний... Причудливо исковерканную науку, где все знаки судьбы говорят лишь о страшных несчастьях в будущем. На каждом уроке профессор пророчит смерть одному из присутствующих, однако же до сих пор ни один ученик не погиб, что не лучшим образом говорит о квалификации профессора Трелони. Возникает вопрос, как мог директор взять на должность профессора человека, чьи способности не были никогда подтверждены. Существуют уважаемые мастера Предсказаний, в том числе и в Отделе Тайн, существуют методы проверки способностей кандидата на столь ответственный пост. Ничего из этого не было проделано.

История магии. Думаю, каждый, кто в последний десяток-другой лет закончил Хогвартс, помнит о невероятной сонливости, царящей на лекциях призрака профессора Биннса. Хочу заметить, что за прошедшие годы он всё так же рассказывает на всех уроках только о восстаниях гоблинов, вне зависимости от пришедшего курса. Почему за все эти годы директор не изгнал призрака и не принял на работу достойного преподавателя – неизвестно.

Магловедение – с учетом Статута секретности особо важный предмет. Однако же преподает его человек, который не появлялся в магловском мире уже более двадцати лет и безнадежно отставший от реальности. Чему может научить в области магловской культуры и маскировки человек, не представляющий себе даже историю последних десятилетий? Отправлялся ли он хоть раз в командировки для повышения опыта? Нет, директор и Министерство не предоставляют такой возможности.

Традиции волшебного мира – нужнейший предмет, учитывая все большее количество маглорожденных волшебников, нуждающихся в как можно более скорой адаптации в новом для них мире. Однако же, по настоянию директора Дамблдора, что зафиксировано в протоколах заседаний Попечительского совета в 1988 году этот предмет перестал преподаваться в Хогвартсе. И был возобновлен только год назад, по настоянию глав родов Лонгботтомов, Поттеров, Блеков и Малфоев. Зачем великому светлому волшебнику ученики, не ориентирующиеся в элементарных понятиях нашей с вами культуры? Ответа на подобный вопрос я не знаю, но это уже больше похоже на какое-то ужасное преступление против человечности. Кто из этих учеников впоследствии остался в волшебном мире? Немногие, могу вас уверить. Кто из них вошел по крови или по клятве в старинные рода, обретя новые способности и дав потомкам шанс приобщиться к Родовой магии? Единицы. Остальные, благодаря мастерскому умолчанию директора, не узнали даже о существовании такой возможности, а благородные семейства лишились шанса на обновление крови.

Стоит отметить, что за последние два года, когда в Попечительском совете и в Министерстве появились люди нашей фракции, в Хогвартсе произошли определенные изменения к лучшему. С этого года все, даже первокурсники, изучают традиции волшебного мира под руководством достойнейшего преподавателя и замечательного человека, Августы Лонгботтом, члена Визенгамота и Попечительского совета. Вернулся в школу, по просьбе лорда Блека, и Гораций Слагхорн, снова занявший место преподавателя Зельеварения.

Но изменения произошли и к худшему. Северус Снейп, бывший преподаватель Зельеварения, был назначен директором Хогвартса на должность преподавателя Защиты от темных искусств, взамен уволенной в прошлом году с позором Долорес Амбридж. В связи с этим у меня, как у члена Попечительского совета, в силу определенных причин обучающегося в Хогвартсе, возникает вопрос... Чему способен научить детей преподаватель, не способный контролировать свое настроение? Не далее, чем вчера, я наблюдал, как профессор Северус Снейп на уроке применял запрещенные чары против ученика в ходе учебной дуэли. В конечном итоге, профессор проиграл дуэль ученику шестого курса, четко продемонстрировав границы собственной компетентности. Нужен ли такой преподаватель Хогвартсу – будет решаться на следующем заседании Совета, так же как и вопрос о соответствии директора занимаемой должности».

– Это немыслимо и переходит все границы! – Снейп, вбежавший в кабинет Дамблдора, размахивал газетой с вышедшей многотысячным тиражом статьей о Хогвартсе. – Этого щенка нужно было придавить еще в колыбели!

– Северус, успокойся. – На этот раз в глазах Дамблдора не было искорок, скорее наоборот, глаза старика походили на застывший лед. – Мальчишка зашел слишком далеко и вздумал отобрать у меня школу. Этого не будет. Я уже принял определенные... меры.

– Вы сдали Поттера Вольдеморту? – Язвительно осведомился Снейп.

– Не совсем, – поморщился Дамблдор. – Но в следующее посещение Хогсмида ему и его дражайшей недочеловечке будет очень... весело.

– Хм, интересные вы вещи говорите, директор, – ноздри Снейпа все еще раздувались от ярости, но профессор быстро успокаивался. – Только предупредите ваших людей, что Поттер владеет Дыханием Хаоса.

– Даже так? – приподнял брови директор. – Мальчишка балуется запретной магией?

– Если бы не стационарная защита дуэльного зала, меня бы растерло в кровавую пыль от его заклинания, – Снейпа передернуло. – И я видел, что он вложил не весь запас сил в Дыхание и был готов повторить что-то не менее убойное, если бы я сумел защититься.

Войдя на следующее утро после дуэли со Снейпом в Большой зал, я ощутил изменение атмосферы – привычно благополучный мир для учеников изменился. Теперь они не были уверены не только в том, что они получают хорошее образование, но и в том, из-за чего в действительности враждуют факультеты. Впрочем, я не обольщался – если даже мне удалось бы убедить учеников в несовершенстве системы образования в школе, то убедить их в том, что их долгие годы водит за нос директор – гораздо сложнее. Я не надеялся, что даже треть из них откроет глаза на истинное положение вещей. Тем не менее, в глазах Дамблдора ясно читалась ярость – теперь старик не простит мне попытки отобрать у него школу, в которой он готовил пополнение для своего ордена Феникса.

Мне вспомнился разговор с Сириусом, во время которого крестный предложил именно такую разгромную формулировку статьи. Впрочем, над «моим» письмом тщательно потрудился лорд Марк Гринграсс, собаку съевший на политических интригах. Единственное, что добавлено было в статью от меня, – так это выпад в сторону урока традиций. Меня действительно задевал тот факт, что директор убрал этот предмет непосредственно перед моим поступлением в Хогвартс, обрекая меня на долгие пять лет невежества и незнания о собственном наследии. Сириус и Гринграсс сочли мои доводы разумными, и окончательный вариант письма был подписан.

22.12.2013

Глава 52. Дуэльный клуб Невилла.

21 сентября 1996. Суббота.

– Хорошо, что ты вернулся в Хогвартс, – мы с Невиллом и Луной, прикрываясь всеми возможными чарами, шли после отбоя в сторону заброшенного женского туалета, где находился вход в Тайную комнату. Флер осталась в семейных комнатах, чтобы прикрыть наше отсутствие, если вдруг кто-то попытается наведаться в гости. В случае чего, она, поломавшись для виду, должна была убедить нежданных гостей, что мы отправились в Запретный лес.

– Что ты имеешь в виду, Нев? – Я понял по его интонации, что друг имеет в виду нечто совершенно иное, чем прозвучало в простых словах.

– Если бы ты не вернулся в замок, нам пришлось бы искать место для занятий дуэльного клуба, – пропела Луна, даже под маскирующими чарами двигавшаяся так, будто она танцевала. – Профессор Флитвик предположил, что я смогла бы открыть Тайную комнату...

– Даже так? – я был по-настоящему удивлен, до сих пор двери Тайной комнаты могли открыть только волшебники, говорящие на парселтанге, а таковых в Британии в настоящее время насчитывалось всего лишь двое.

– Ну, – Луна смущенно потупилась под взглядами: восхищенным моим и нежным – Невилла. – Профессор говорит, что я обладаю большим сродством с замком.

– Кстати, – осенило меня. – Когда мы спустимся вниз, я вам кое-что расскажу.

Добравшись до заброшенного женского туалета, мы осторожно заглянули внутрь. К счастью надоедливого призрака Плаксы Миртл, способной устроить потоп в туалете, в затемненном помещении не оказалось.

– Ну, приступим. – Засветив небольшие огоньки, мы нашли нужный умывальник: за несколько лет я забыл, какой именно умывальник открывает вход в тайную комнату.

Встав перед раковиной, возле которой на стене была выбита маленькая почти стершаяся змейка, я сосредоточился.

– Откройся, – прошипел я, но ничего не произошло.

– Откройся! – я добавил в слова толику магии.

– Откройся! – от вложенной в слова силы дрогнули стены, но дверь в комнату великого Салазара не открылась.

– Гарри, – прервал меня голос Невилла, когда я уже собирался выложиться по полной. – Ты говоришь на обычном языке.

– Ты уверен? – Я отступил от стены, в недоумении глядя на друзей.

– Да, Гарри, – Луна с любопытством рассматривала меня. – Попробуй сказать что-нибудь на парселтанге.

– Хорошо, – сосредоточившись, прошипел я, однако Луна рассмеялась.

– Либо мы все резко научились понимать язык змей, либо ты говоришь на языке старой доброй Англии! Правь, Британия, морями! – неожиданно пропела она строчку британского гимна.

– Проклятье, – мое настроение резко пошло под откос. – Что могло случиться с этим проклятым парселтангом?!

– А ты чувствуешь в себе связь с... – Луна помедлила.

– Нет... – Неожиданно в моем разуме забрезжила догадка. – Кажется, я знаю, что произошло.

– Ты избавился от чего-то страшного там... во Франции, – к моему удивлению произнесла Луна.

– Именно, – протянул я, напряженно обдумывая, что же теперь делать. – Во Франции я встретился с очень странным человеком, девушкой, которая... извлекла из моей головы крестраж Вольдеморта.

В комнате словно потемнело от страшных слов. Невилл и Луна смотрели на меня широко распахнутыми глазами, девушка прильнула к груди своего парня, ища у него защиты.

– В твоей голове был крестраж темного лорда? – выдавил шокированный Невилл, машинально гладя белокурые волосы дрожавшей Луны.

– Да, – я с пониманием смотрел на напуганных друзей. Напуганных за меня, это я видел совершенно точно. – И эта девушка смогла извлечь крестраж из моей головы, а потом его уничтожила.

– Это невероятно, – медленно произнес Невилл. – Я читал в фамильной библиотеке, что крестраж невозможно извлечь из живого существа, не убив носителя.

– Ну, – я пожал плечами, – я не знал таких тонкостей, но леди Арратайа смогла мне помочь.

– Значит, твой дар парселтанга был связан с крестражем в твоей голове, – неожиданно заметила Луна. – Раньше я не обращала внимания, но теперь заметила, что ты стал гораздо свободнее.

– Но нашей проблемы это не решает, – я потер лоб рукой. – Получается, что я смогу открыть эту дверь, только проломив стену и обрушив нам на голову половину Хогвартса...

– Тогда придется попробовать мне, – мимо нас с Невиллом проскользнула хрупкая фигурка Луны, окутанная, словно щитом, рассыпавшимися светлыми волосами.

Встав перед стеной, скрывавшей вход в комнату Салазара, Луна на секунду замерла, а потом, приложив руки к грубым булыжникам, стала гладить их, что-то нашептывая.

Мы с Невиллом ощутили прикосновение чего-то странного, незнакомого. Магия Луны не была похожа ни на необоримо сильные заклятья Дамблдора или Вольдеморта, не дышала тьмой, как фамильные заклинания Блеков, не смердела смертью, как заклятья погибшего некроманта. От нее веяло ароматом забытых легенд, чем-то нездешним, но невообразимо прекрасным.

Неожиданно Луна запела, и мы с Невиллом, стремительно выхватив палочки, набросили на комнату чары тишины, чтобы нас не услышали из коридора.

Слов её песни я не понимал, хотя пела Луна, казалось, на обычном английском языке, однако смысл песни ускользал, как я ни старался разобрать, о чем поёт девушка.

С тихим скрипом раскрылись двери Тайной комнаты, а под потолком и в открывшемся проходе вспыхнули факелы.

Луна, развернувшись к нам, со счастливым визгом бросилась на шею заулыбавшемуся Невиллу.

– У меня получилось! – Тонкие руки обхватили шею юноши, который успел спрятать палочку и подхватить свое сокровище на руки.

На секунду я позволил себе залюбоваться обнявшимися друзьями, их эмоции буквально хлестали через край, и я был искренен в своей радости за них.

– Пойдемте, – ловко спрыгнув на пол с рук Невилла, Луна понеслась по ведущей вниз лестнице, а мы, промешкав мгновение, с палочками наготове метнулись следом, чтобы догнать девушку до того, как она спустится вниз.

– Невероятно, – выдохнула Луна, когда от ее слов распахнулись двери Тайной комнаты. Однако девушка тут же зажала нос, едва хлынувшая изнутри волна невероятной вони достигла нас.

– Дьявол, – простонал Невилл, стискивая палочку, – меня сейчас стошнит!

С трудом сосредоточившись на чем-то кроме ужасающего зловония, я пробормотал чары головного пузыря, и вокруг наших голов возникли тускло светящиеся сферы.

– Спасибо, Гарри, – Луна с отвращением мотала головой, словно пытаясь вытрясти из нее отвратительный запах разложения, встретивший нас, едва распахнулись двери Тайной комнаты.

– Учитывая, что воняющего там василиска убил я, сейчас меня убьете здесь вы, – пошутил я.

Невилл коротко хохотнул, с еще большим уважением рассматривая отвратительную груду плоти и чешуи, оставшуюся на месте василиска.

– Как ты смог справиться с ним в двенадцать лет? – наконец спросил он, оглядев меня и огромную груду чешуи.

– Мне помог феникс Дамблдора и мне чертовски повезло, – я невольно поежился, потирая старый шрам от клыков василиска.

– Это его работа? – Тонкие пальцы Луны прикоснулись к моей руке.

– Да, – я спрятал руку в рукав камзола. – Слезы Фоукса остановили яд, но залечить рану уже не смогли, а мадам Помфри не справилась с раной от клыка василиска.

– Да.. – протянул Невилл.

– Пока мы тут не приберемся, – я поморщился, – мы не сумеем проводить занятия в такой вони.

Мощным заклинанием я сумел вырвать два самых крупных клыка василиска. Взлетев в воздух, они приземлились в два трансфигурированных из мусора мешка.

– Держи, – перебросил я один мешок другу. Второй я планировал отдать крёстному. – Мне подарили кинжал, сделанный из такого же клыка, и с его помощью можно уничтожить даже крестраж.

Невилл бережно прицепил сверток к петлям на поясном ремне.

– Спасибо, Гарри, – усмехнулся он. – Судя по запаху, остальная часть василиска не годится даже на зелья.

– А ты хотел откушать рагу из василиска? – хмыкнул я. – Я бы не рисковал.

– Это же так романтично, – хихикнула Луна, – съесть рагу из василиска.

– Insendio! – с палочки Невилла рванулась огненная струя, однако он добился лишь еще одной порции удушливого дыма, чешуя василиска не поддалась магическому пламени.

– Ignea Sphaeros! – Огненная сфера, запущенная юношей под восхищенным взглядом Луны, охватила труп василиска и бессильно опала.

– Layung semangat! – по лбу и щекам Невилла потекли ручейки пота, однако багровое пламя, даже на взгляд казавшееся смертельно опасным, медленно растворяло останки.

Положив руку на плечо другу, я стал делиться с ним собственной силой, и Невилл ощутимо расслабился, а поток огня из его палочки стал еще толще.

– Что это за заклинание? – С интересом спросил я, когда последние остатки туши василиска бесследно растворились, и пламя лизнуло каменный пол и погасло.

– Это чары багрового пламени, – Невилл вытер вспотевший лоб и уселся прямо на пол. – Я вычитал их в дневнике моего отца.

– Силён, – с восхищением сказал я, рассматривая слегка оплавленный пол, девственно чистый после исчезнувшего без следа трупа василиска.

Луна, мягко погладив юношу по плечу, взмахнула палочкой, и над нами зависла большая радужная сфера, из которой исходил какой-то приятный запах.

– О, нет, – простонал Невилл, однако было поздно, из сферы пошел мелкий дождик.

– Луна! – я с хохотом вскинул руки, создавая зонтик из почти незримой пленки энергий.

– Зато теперь здесь не пахнет, – с достоинством ответила девушка, встряхнув намокшими волосами, и уселась рядом со своим женихом, положив голову ему на плечо.

– Я первый раз тоже попался на этот фокус, – засмеялся Невилл, постепенно приходя в себя после энергозатратного заклинания своего отца. – Луна окатила меня этим дождичком, когда мы гуляли по Запретному лесу.

– Зато ты был такой забавный! – В смехе Луны слышались переливы серебряных колокольчиков. Встрепав волосы Невилла, она помогла ему подняться с пола.

– Значит, комната готова для того, чтобы мы могли проводить здесь занятия твоего клуба, Невилл, – я взмахом руки отправил в сторону друга еще одну волну энергии.

– Это радует, – заметно отдохнувший юноша прошелся по залу, рассматривая уродливые барельефы. – Правда есть одна проблема...

– Уизли, Рон и Джинни, и Грейнджер, – буквально прошипел я.

– Ты не должен ненавидеть их. – К моему величайшему удивлению, Луна ловко щелкнула меня по носу. Невилл засмеялся, увидев выражение моего лица.

– Они предали тебя, но не надо отравлять ненавистью свою душу, – с печалью в голосе произнесла Луна. – Это не принесет тебе счастья.

– Я понимаю, – медленно произнес я. – Просто...

– Это тяжело, – Луна обняла меня за плечи, а потом вернулась к изучению стен. – Они будут достаточно наказаны, если ты расскажешь на собрании клуба свою полную историю...

– Ты думаешь? – я с некоторым недоверием взглянул на девушку, неожиданно проявившую удивительную для меня чуткость и деликатность.

– Расскажи свою историю, и пусть все решают, как поступить с предавшими тебя людьми. – Луна грустно улыбнулась, поглаживая плечо подошедшего к ней Невилла.

– Я попробую, – усмехнулся я. – Тогда стоит провести первое собрание в Комнате-по-Желанию.

– Разумно, – откликнулся Невилл. – Не стоит выдавать Дамблдору место наших собраний, а о Комнате-по-Желанию старику известно. В Тайную же комнату... – Тут он приобнял за плечи довольно заулыбавшуюся Луну, – без Луны никто не войдет.

– Кстати, я хотел вам кое-что рассказать... – Вспомнив о своем разговоре с Распределяющей шляпой, произнес я. – Когда я нацепил на распределении Шляпу, она попросила взамен об одной услуге... Помочь Хогвартсу найти директора, обладающего большим сродством с магией замка.

Наши взгляды скрестились на явственно смутившейся Луне.

* * *

– Как всё прошло, – нежные руки обняли меня за плечи, едва я зашел в комнаты, где мы жили уже почти месяц. Я заметил, как Флиппе, с облегчением вздохнув, растворился в воздухе, так и не убрав в ножны маленькую саблю, которую сделал для него Сириус. Верный домовик охранял Флёр от своих собратьев, пока еще подчинявшихся директору.

– Луна открыла Тайную комнату, – я сбросил камзол и теперь выкладывал содержимое многочисленных кармашков и ячеек перевязи на стол.

– А как же ты? – Брови Флер слегка приподнялись, и я в очередной раз залюбовался недостижимым совершенством её черт.

– Я больше не могу говорить на парселтанге, – подхватив девушку, я закружил её в воздухе. – Видимо, это был «подарок» от крестража Вольдеморта.

– Понятно. – Девушка со смехом обняла меня за шею, прижимаясь крепче.

– Никто не приходил, пока меня не было? – Поставив Флер на пол, я не удержался и поцеловал маленький носик.

– Приходила какая-то первокурсница, – Флер улыбнулась. – Помнишь девочку с пепельным кудряшками, которая видит фестралов?

– Меган Смит? – напрягая память, я вспомнил имя девочки.

– Она самая, – кивнула Флер. – Она заходила поболтать, хотя я подозреваю, что ее вполне мог отправить Дамблдор, разведать обстановку.

– М-да, – я направился в сторону ванной. – Хотя она выросла среди маглов, как и я, она вполне могла зайти поболтать просто так, для них это в порядке вещей.

– Для них? – Усмехнулась Флёр на мою оговорку.

– Наверное, теперь именно «для них», – твёрдо ответил я. – Все же мы с маглами слишком разные, и у нас разные дороги.

* * *

22 сентября 1996 г. Воскресенье

– Ждем, – Невилл безразлично откинулся на мохнатый ковер, лежавший перед камином в Комнате-по-Желанию.

Луна, подобравшись поближе к огню, грела тонкие пальчики, почти касаясь ими языков пламени, а я накладывал на себя деизллюминационные чары. Мы решили, что использование чар вместо мантии-невидимки, которой по-прежнему пользовался в своих ночных походах Невилл, прибавит мне «очков» в глазах участников дуэльного клуба, поскольку мантия, это всего лишь артефакт, а дезиллюминационные чары требовали от мага личного мастерства.

– А вот и я, – в двери комнаты тихо проскользнула Парвати Патил, следом за ней вошла улыбающаяся Падма. – Как же этого не хватало на каникулах.

С палочки Падмы сорвалась искрящаяся молния, ударившая в потолок.

– Снейп на своих занятиях не дает колдовать ничего, кроме изучаемого заклинания, – несколько обиженно произнесла она.

Почти одновременно шумной гурьбой вошли остальные: Лаванда, Дин, Уизли, Симус, Колин, Майкл Корнер, Грейнджер. Однако я заметил, что даже сейчас, когда в основном о причинах моих разногласий с семьей Уизли и Грейнджер мало кто знал, вокруг двух рыжих и примкнувшей к ним Грейнджер оставалось небольшое пустое пространство.

Рассевшись на подушках недалеко от камина, участники клуба с ожиданием и радостью смотрели на Невилла.

– Кхм, – Невилл прокашлялся, собираясь с мыслями. – Наконец-то мы с вами собрались на первое после каникул занятие, дамы и господа.

Юноша усмехнулся, доставая палочку из рукава.

– И сегодня, – подражая голосу Амбридж, произнес он, – мы с вами займемся вашей политической грамотностью. Скажите хором: «Здравствуйте, профессор Невилл».

Все захохотали над немудреной шуткой: Невилл сумел почти идеально воспроизвести тонкий голосок ненавидимого всеми студентами профессора.

– Тем не менее, – дождавшись, пока все отсмеются, продолжил Лонгботтом, продолжая крутить в руке палочку, причем я видел, что он готов к неожиданностям, могущим последовать сразу за моим появлением в клубе. – Тем не менее, я не совсем пошутил.

– Что ты имеешь в виду? – вытирая выступившие слезы, – спросила Парвати.

– Сегодня мы поговорим о том, почему из Англии уехал Гарри Поттер, и почему он вернулся, – уже без улыбки ответил Невилл.

Из руки Рона выпало только что взятое им со столика печенье.

Взмахом руки отменив скрывающие меня чары я шагнул вперед, оказавшись плечом к плечу с Невиллом.

– Рад вас всех снова видеть, – я постарался улыбнуться максимально дружелюбно, особенно тем студентам, против кого я ничего не имел, например сестрам Патил, Симусу и другим. Вместе с тем я видел, как напряглись Рон, Джинни и Гермиона.

– Почему ты решил все же рассказать нам свою историю? – Парвати Патил с интересом рассматривала меня, словно диковинного зверя.

– Скажем так, – протянул я, решив подыграть авторитету друга, – Невилл убедил меня, что лучше будет, если вы узнаете эту историю от ее непосредственного участника, а не услышите сказки, которыми обычно потчуют всех газеты и.. директор.

– Не смей говорить так о директоре Дамблдоре! – Вскинулась было Грейнджер, однако Рон, каким-то шестым чувством ощутивший близость неприятностей, усадил её обратно на ковер и обнял для верности за плечи.