Текст книги "Французская магия (гет)"
Автор книги: elSeverd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 67 страниц)
Французская магия
(гет)
Автор:
elSeverd
Пейринг:
Гарри Поттер/Флер Делакур, Ремус Люпин/Нимфадора Тонкс, Невилл Лонгботтом/Луна Лавгуд, Сириус Блэк/Новый Женский Персонаж
Рейтинг:
R
Жанр:
Action/AU/Romance
Размер:
Макси
Статус:
Закончен
События:
Много оригинальных героев, Не в Англии, Не в Хогвартсе, Независимый Гарри, Пятый курс, Сильный Гарри, Шестой курс, Уизлигад, Родомагия, Аристократия
Саммари:
Сразу после Турнира волшебников Гарри Поттер случайно узнаёт о том, что друзья относятся к нему не так, как он думал. А величайший светлый волшебник – не такой уж добрый. Вынужденный искать новых сторонников, он обращается к французской семье Делакур, обязанной ему спасением младшей дочери.
Предупреждение:
смерть второстепенных персонажей, не в Англии, немного кровищи, немного секса, независимый Гарри, умный Гарри. АУ ООС.
Коментарии:
Фанфик закончен, что есть, то есть. Но большая просьба – не надо пока что разбрасывать его по форумам и библиотекам, как уже произошло с одним из моих выложенных на Самиздат черновиков. Я планирую вычитать его, поправить орф. и пункт. ошибки, а потом повторно выложить все главы. Произойдет это месяца за два.
Надеюсь на ваше понимание)
elSeverd
Благодарности:
NikaWalter за замечательные коллажи к моей работе.
В силу определённых причин я таки создал группу в ВК по собственному «творчеству»
https://vk.com/elseverd
Страница фанфика:
http://www.fanfics.me/index.php?section=3&id=53370
Глава 1. О пользе ночных прогулок.
Ночь на 1 июня 1995 г. Хогвартс.
Ночные коридоры Хогвартса обладают особым очарованием – безлюдные, наполненные тенями и отблесками развешанных вдоль стен факелов залы, казалось, таят в себе гораздо больше тайн, чем днем, когда от гомона толпящихся студентов вот-вот сойдешь с ума. И постоянно краем уха слышишь, что всех интересует одно и то же: права ли Скитер в своих «правдивых» статьях, или же Мальчик, который в очередной раз ускользнул от Неназываемого, не врет, как закончился Турнир Волшебников.
Даже сейчас, после того, как я чуть было не погиб на кладбище, после того, как доставил к Дамблдору коченеющее тело Седрика с недоуменной гримасой на застывшем лице, прикосновение к разгоряченному лбу прохладного ветерка, гуляющего по коридорам старинного замка, помогало немного успокоиться. Еще полчаса – и можно будет возвращаться в спальню, где задернутый полог кровати надежно скрыл моё отсутствие, впрочем, Рон наверняка знает, что я часто гуляю по замку в одиночестве.
При мысли о друге в душе немного потеплело – после того, как он убедился, что я не бросал в кубок своё имя, мы снова стали одной командой, и их с Гермионой поддержка очень помогла мне пережить первые часы после трагического окончания Турнира и дуэли с Темным лордом.
Сверившись с Картой, вытащенной из кармана, я с удивлением обнаружил, что ко мне навстречу со стороны жилых комнат гриффиндорцев идут Гермиона и Рон. Убедившись, что мои друзья направляются в тот же коридор, где я присел на подоконнике, я решил немного подшутить над ними, благо мантия-невидимка надежно скрывала меня от чужих взглядов. Подобрав ноги, чтобы, пройдя мимо, друзья не задели их, я стал ждать их появления.
Наконец из-за поворота показались уверенно идущие, как будто отбой еще не наступил, Рон и Гермиона, как и всегда, оживленно о чем-то спорящие вполголоса. Чем ближе они подходили, тем лучше было слышно, о чем идет речь. Гермиона казалась изрядно недовольной, Рон же вообще раскраснелся от избытка чувств.
– … не знаю, когда всё это кончится, уже достало без конца выслушивать его стоны и сожаления. – Рон морщился, словно от зубной боли.
– Рон, не забывай, это твоя работа, Дамблдор платит тебе, и твоя карьера тоже во многом зависит от директора.
– Платит… Да это жалкие гроши за то, что мне постоянно приходится делать и слушать!
– Но если ты все провалишь, директор Дамблдор не поможет нам устроиться в будущем в Министерстве! – Гермиона успокаивающе положила руку на плечо Рону. – И вообще, лучше пока помолчи, неизвестно, кто может подслушать наш разговор.
– Подслушать?! – фыркнул Рон, – кто может нас подслушать в пустом коридоре?!
– Да хотя бы тот же Пивз или любой другой призрак, – недовольно сказала Гермиона. – Или даже…
Пройдя мимо моего окна, они удалились, оставив меня в недоумении осмысливать только что услышанные отдельные фразы. Рон получает от Дамблдора деньги? Гермиона выполняет какое-то тайное задание директора? Настолько тайное, что они даже не рассказали об этом мне? Охваченный всепоглощающим любопытством, я даже забыл, что собрался пошутить над друзьями, тихо сполз со своего места и, крадучись, пошёл следом за неспешно идущей парочкой.
Спустя несколько минут они свернули к горгулье, охраняющей кабинет директора, и я ускорил шаг, чтобы оказаться рядом с ними и проскользнуть на узкую лестницу, пока каменная статуя вставала на место, скрывая проход.
Дверь в кабинет Дамблдора была уже гостеприимно приоткрыта, шуршание пергаментов говорило о том, что директор все ещё работает, несмотря на поздний час.
– Проходите, мистер Уизли, мисс Грейнджер. Вижу, вам передали мою записку. Наконец-то у нас с вами есть немного времени, чтобы обсудить дела. Конец года выдался трудным, не находите? – Старик указал им на кресла напротив окна. – Лимонные дольки? Чай? – произнес он, дождавшись, пока ребята усядутся.
– Спасибо, нет, директор, – ответила за двоих Гермиона. – Мы пришли узнать, как вести себя на каникулах с Поттером.
Только напавший на меня ступор не дал мне вскрикнуть от удивления. Приблизившись к неплотно прикрытой двери, я обратился в слух.
– Во-первых, вы не должны писать ему всё лето. – От усмешки директора меня передернуло. – Пусть он сидит в одиночестве у Дурслей, чем хуже ему будет, тем более несчастным он станет, и когда в августе Молли пригласит нашего Избранного в Нору… Он окажется гораздо более… сговорчивым…
– Господин Дамблдор, а почему? – Гермиона не договорила. Мне на мгновение показалось, что она в чем-то колеблется.
– Мальчику нужны связи с волшебным миром, – Дамблдор ласково посмотрел на девушку. – А породнившись с кланом Уизли, он получит эту связь и поддержку простых волшебников.
Меня передернуло от осознания того, что уготовал мне директор ради общего блага.
– Мама написала, что уже готовит целый котел зелья Привязанности, в ожидании, когда Поттер приползёт в наш дом, – усмехнулся Рон.
– Передай ей еще раз, чтобы она не вздумала смешивать этот состав с зельем Страсти – чувства мальчика к юной Джиневре лучше будет пробудить, когда зелье Привязанности подействует, и он снова станет доверять вам обоим безоговорочно. И ведите себя осмотрительнее. Особенно ты, Рон, и твоя сестра. Я не хочу, чтобы Поттер, как прошлым летом, подслушал, что получал от Молли зелье, потом Биллу, Чарли и Перси пришлось ловить его по всему лесу... В очередной раз стирать ему память лучше не стоит.
Я до боли вцепился зубами в нижнюю губу, во рту стало солоно от крови. Но боль в прокушенной губе не шла ни в какое сравнение с ураганом внутри.
– Господин директор, вы бы не могли обновить ваше заклинание на Роне, – неожиданно сказала Гермиона.
Я опять обратился в слух, пытаясь уловить малейшие оттенки разговора.
– Ты уверена, девочка моя? – протянул директор, внимательно всматриваясь в ставшего слегка нервничать Рона.
– Да, господин Дамблдор, – Гермиона упрямо тряхнула головой. – Он едва не сорвался после турнира, когда разговаривал с Гарри вечером, а сегодня ночью ваше заклинание рассеялось окончательно, и Рона снова стало раздражать общество Поттера.
– Хорошо, – директор поднялся, доставая палочку. – Мистер Уизли, я ценю ваше доверие, благодаря которому я могу снова настроить вас на дружбу с Поттером… и получать за это соответствующие деньги. Герою нужны помощники, а также те, кто, если потребуется, помешает ему свернуть не в ту сторону.
Дамблдор взмахнул палочкой и что-то прошептал, что – с моего места не было слышно. Но я увидел, как напрягшийся в кресле Уизли окутался дымкой солнечно-белого цвета, а потом ощутимо расслабился.
– Простите, мистер Дамблдор, – несколько виновато произнес рыжий. – Я действительно чуть не поругался сегодня с Поттером, а сейчас мне снова легче.
– Вот и прекрасно. И помните, эта магия не заставляет вас дружить с кем-либо, а всего лишь убирает раздражение, направленное на этого человека.
На лице Рона появилось туповатое выражение, но Гермиона, внимательно слушавшая директора, утвердительно кивнула.
– Вот ваши деньги на лето, летом вам тоже предстоит потрудиться. – От сахара в голосе Дамблдора можно было удавиться. – Ваш пропуск в Запретную секцию библиотеки уже продлён на следующий год, мисс Грейнджер, я поговорил с мадам Пинс, она согласилась выдать вам на лето несколько книг.
Поняв, что «аудиенция» старого ублюдка закончена, я стал тихонько спускаться вниз, чтобы не попасться под ноги выходящим из кабинета «друзьям». Магия мантии-невидимки оказалась не по зубам даже великому светлому волшебнику, так что я сумел остаться необнаруженным. Выскочив перед спускавшимися гриффиндорцами из уже открывшегося прохода, я тихонько пошёл непонятно куда, полностью раздавленный услышанным. Рвущая всё внутри боль от предательства самых близких людей требовала выхода, хотелось разбить кулаки об стены, орать во весь голос, проклясть директора и всю семейку Уизли, решивших, что вправе распоряжаться моей жизнью. Стиснув зубы и не обращая внимания на текущие по щекам слезы, я дошёл, цепляясь за стены, до какого-то древнего зала, давно не посещаемого, судя по хлопьям скопившейся на полу пыли и рассохшейся мебели. Оказавшись в безопасности, я упал на колени, пытаясь разбить голову об пол и болью тела заглушить боль разорвавшегося от предательства сердца. Непроизвольная вспышка магии обратила в пепел всю обстановку в комнате, за исключением каменного сундука, уродливым опаленным пятном застывшего в центре зала. Из горла рвался хриплый отчаянный полукрик-полувой, пальцы скребли по каменным плитам, испачканным сажей.
Сквозь бушевавший вокруг меня вихрь вышедшей из-под контроля магии прорвался ответный удар волшебства Хогвартса, защищавшей его от повреждений. Холодная, древняя сила, не до конца подконтрольная даже директорам, властно прикоснулась к моему сознанию, забирая боль.
Перед тем, как заснуть, я слабым голосом успел произнести:
– Добби! – Возникший из пустоты домовик выпучил глаза, увидев разрушенный зал. – Отнеси меня в кресло у камина, почисти одежду и прибери здесь. И молчи об этом!
* * *
– Гарри! Ты что здесь делаешь?! – Удивленный голос Рона вырвал меня из пелены сна. Сощурившись, я потянулся за упавшими ночью очками, но теплая рука Гермионы аккуратно опустила поднятые с пола очки мне на нос.
– Мы увидели утром, что ты спишь в кресле перед камином, Гарри, нельзя же так над собой издеваться! – Гермиона смотрела на меня с легким неодобрением.
В этот момент я вспомнил произошедшее ночью. И если бы не сила Хогвартса, всё ещё пеленой снежинок окутывавшая мою душу, я бы, наверное, раскричался на них, проклял каким-нибудь противным заклинанием при всех, но сейчас я просто резко дернулся, поднимая руки к лицу и стискивая голову.
– Что, Гарри, шрам? – С тревогой в голосе заговорила Гермиона. – Отвести тебя к мадам Помфри?
– Нет, – я заставил свой голос звучать спокойно. – Просто уснул в неудобной позе, и теперь у меня болит голова.
– Вставай, через час отходит поезд, ты проспал завтрак. – Рон поднялся на лестницу, ведущую в спальню мальчиков. – Дамблдор сегодня закатил такую речь, о возвращении Неназываемого, что прониклись все, кроме слизеринцев.
– Добби! Принеси мне легкий завтрак, пожалуйста. – Не обращая внимания на гневно вскинутые брови и готовность броситься в атаку Грейнджер, я наслаждался еще горячими круассанами и кофе. – Гермиона, ты меня сейчас подожжешь взглядом. – Я очень постарался, чтобы фраза прозвучала с дружеской усмешкой, хотя внутренний голос требовал испытать на предательнице Круциатус.
Спустившись в наполненный спешащими учениками холл, мы столкнулись с отъезжающими делегациями других школ. Ученики Дурмстранга, лишившиеся за вчерашний вечер своего директора, колонной шли за взявшими на себя обязанности лидеров Крамом и незнакомым мне старшекурсником. Крам, невзирая на то, что мы были соперниками на турнире, дружелюбно кивнул мне, как старому знакомому, и пришлось помахать ему рукой, вызвав очередной завистливый взгляд Рона, так и не решившегося попросить у своего кумира автограф.
– Гарри! – нежный женский голос застал меня врасплох. – Изящная девушка, ловко лавируя между спешащими к выходу студентами, подошла ко мне, поражая окружающих своей совершенной красотой.
– Флёр.
– Я хотела сказать тебе спасибо, Гарри, – вейла очаровательно улыбнулась. – Ты спас мою сестренку Габриель и мы теперь в долгу перед тобой. Если когда-нибудь тебе нужна будет помощь – пошли мне сову. – Горячие губы прикоснулись к моей щеке, на секунду развеивая скопившуюся внутри боль.
– Я буду помнить, Флёр. – Усмехаясь, я перевел взгляд на стоявшего с остекленевшими глазами, полностью выпавшего из реальности Рона и гневно раздувшую ноздри Гермиону. Хотя почему раздражается моя вечно растрепанная «лучшая предательница»?
* * *
Чем дальше отходил от Хогвартса поезд, тем слабее становились наведенные ночью на моё сознание чары, и меня снова стало слегка потряхивать. Желание выхватить палочку и вбить улыбку Рона поглубже в его череп становилось нестерпимым, а бесконечные возгласы о разлуке с хогвартской библиотекой от Гермионы пробуждали мысли о Пыточном проклятье. Наконец, когда я почувствовал, что сейчас взорвусь от ярости и выскажу предателям всё, что думаю о них, дверь купе со стуком распахнулась, и я с огромным удовольствием запустил Stupefy в Малфоя, не успевшего даже открыть рот для очередной гнусности. Удар Stupefy, нанесенный со всех сил и подкрепленный моей злостью, выбросил блондина в коридор, правда, удар о стену был смягчен телами его телохранителей, сбитых с ног летящим сюзереном. Брошенный следом Confundus закрепил эффект, и троица слизеринцев беспомощно закопошилась на полу, внезапно забыв, как можно встать на ноги.
Рон, разинув рот, смотрел на меня.
– Гарри, ну ты даешь, так уделать этого хорька! – от восторга рыжий просто захлебывался словами.
– Гарри Джеймс Поттер! – дрожащий от возмущения голос Гермионы оборвал Рона на полуслове. – Как ты мог проклясть студента, даже этого мерзавца Малфоя?! За это Снейп может снять в следующем году с факультета пару сотен баллов!!
– Гермиона, Снейп все равно снимет эти баллы с Гриффиндора. Он ненавидит меня так же, как и моего отца. А Малфой пришел сюда поиздеваться.
Странно, но выпущенный в Малфоя заряд магии помог мне удержаться от нервного срыва, после которого я наверняка очнулся бы в больнице Святого Мунго со стертой хитрым ублюдком памятью о последних днях. Невероятным усилием заставив себя не отстраниться от обнявших меня Гермионы и Джинни, я пошёл навстречу своему дяде, казалось, ставшему еще более толстым за время, пока мы не виделись. К счастью, миссис Уизли, обнимавшая близнецов у соседнего вагона, замешкалась, и избавила меня от ставших омерзительными «материнских объятий», – не знаю, сумел бы я сдержаться, если бы эта женщина попыталась подойти ближе.
21.05.2013
Глава 2. Кто остался верным?
Тот же день.
На лице Вернона, по мере моего приближения, недовольство сменялось привычной гримасой ненависти, на раскрасневшемся от эмоций и избыточного веса лице блестел пот.
– Явился, бездельник, – толстая рука потянулась к моему уху.
Слова дяди словно прорвали барьер внутри меня. В глазах полыхнула ярость, вызванная предательством близких людей, смертью Седрика, пытками Темного Лорда. Толстяк, столкнувшись взглядом со мной, побледнел, – магия, которую я уже практически не контролировал, окружила нас обоих невидимой, но вполне ощущаемой стеной.
– Ты не посмеешь! – Он пробормотал это, утирая пот со лба. – Тебя исключат за волшебство!
– Я еще не дома, дядюшка, а здесь слишком много волшебников, чтобы кто-то заподозрил именно меня. – Несмотря на ярость, я все еще пытался блефовать.
– Когда ты вернешься, ты сдашь мне свою палочку и сову. – Толстяк побагровел.
– Нет, дядюшка. Если я не буду каждый день писать своему крестному, – я постепенно давил ярость и боль, выплескивавшиеся изнутри, словно гной, но остатки выплеснувшейся магии все еще витали вокруг нас, заставляя толстяка ежиться, – то он придет в ваш дом, выяснить, как мои дела.
Из толстяка будто выпустили воздух, крестного отца, которого Дурсль считал убийцей, он боялся.
– Неблагодарный мальчишка, мы тратим на тебя свои деньги и силы, а ты угрожаешь мне своим крестным?!
– Если уж ты так хочешь, дядюшка, я могу... компенсировать затраты, – мне в голову пришла неплохая идея.
– Что ты имеешь в виду, мальчишка? – в глазках Вернона появилась жадность.
– Ты неважно выглядишь, дядя. – Перебил я его, постепенно успокаиваясь. – Если хочешь, я могу сварить тебе зелье, которое поправит твое здоровье.
Заплывшие глазки Вернона вылезли из орбит, однако, в отличие от своего сына-бегемота, идиотом дядя не был, иначе не занял бы пост вице-директора фирмы Граннингс.
– И ты думаешь, мальчишка, что я поверю тебе? – хотя это казалось невозможным, но он покраснел еще сильнее, гневно фыркая как вылезший из воды тюлень. – Ты хочешь меня отравить!
– Если я отравлю тебя, то об этом могут узнать наблюдающие за домом волшебники. Решайся, зелье поможет тебе сбросить вес и укрепить сердце. – Мой взгляд твердо встретил взгляд заплывших глазок, пытавшихся как будто просверлить меня насквозь.
– Ну, хорошо, негодный мальчишка, но не жди, что я буду лучше к тебе относиться. – Толстяк развернулся и пошел к сверкающему свежим лаком автомобилю, припаркованному на стоянке возле вокзала. Внезапно, будто поймав какую-то мысль, он снова обратился ко мне.
– С чего это ты решил расплатиться с нами?
– В отличие от других, вы с тетей хотя бы честно говорите, что ненавидите меня. – Прямо ответил я. Такой ответ заставил Вернона подавиться словами, и никаких возражений больше не звучало.
* * *
Петуния, как только мы вошли в гостиную, открыла рот, чтобы разразиться очередной гадостью в мой адрес, но, остановленная предупреждающим взглядом Вернона, только махнула рукой в сторону лестницы. Дадличек не показывался, видимо, опять пил пиво с друзьями и издевался над малышнёй, пока любящие родители думали, что их деточка сидит и пьет чай у Полкиссов.
Оказавшись в своей комнате я уткнулся лицом в подушку и застонал – действие Хогвартских чар завершилось окончательно, и боль от предательства лучших друзей, людей, к кому я относился словно к родным, затопила меня. Голову будто сковало раскаленным обручем, из глаз текли слезы, но я лежал молча, чтобы не привлечь внимания к моей комнате. Спустя несколько часов я наконец очнулся от своего полубредового состояния, и попытался понять, что делать, к кому обратиться за помощью. Метнувшись к столу, чтобы перво-наперво написать письмо крёстному, я остановился, словно пораженный молнией – а откуда я знаю, известно ли было Сириусу о том, что под руководством директора творили мои «лучшие друзья» и Молли Уизли. И кому в действительности верит мой крестный?
«– Если Сириус сейчас в своем родовом доме, куда нет хода Министерству, – размышлял я, – то почему он не забрал меня? Пусть он – разыскиваемый преступник, но в доме Блеков меня бы не нашли».
По щеке невольно скатилась слеза. Единственный оставшийся близкий родственник, послушавшись аргументов Дамблдора, не сделал ничего, чтобы меня защитить.
Если ему было известно об их предательстве – то меня ждет PetrificusTotalus от Сириуса и заклятье забвения от Дамблдора, как только крёстный переправит меня в Хогвартс.
Ремус? Точно так же, неизвестно, на чьей стороне сейчас бывший профессор. За все время моей жизни у маглов, Ремус ни единого раза не послал мне весточку, и я не верил, что у оборотня, при всей изворотливости этого племени, не было возможности выяснить, где я нахожусь. Если он спросил у директора, где я, а тот прикрылся словами об общем благе, то, получается, Ремус тоже отвернулся от меня, поверив старику.
Как странно чувствовать себя совершенно одиноким, не смея попросить кого-либо о помощи и не доверяя никому. Мне нужен был человек, достаточно хорошо ко мне относящийся, но при этом не связанный с Хогвартсом и орденом Феникса. Наконец мне в голову пришла мысль о человеке, отвечающем обоим требованиям, и вдобавок моём, в некотором роде, должнике.
Подтянув к себе перо и пергамент я, решившись, вывел на листе: «Здравствуй, Флёр». На первой фразе мысль застопорилась, и я долго подбирал слова, но спустя какое-то время письмо было готово.
«Здравствуй, Флёр. Как прошла твоя поездка домой? Как чувствует себя Габриэль? Ты сказала, что я могу написать тебе, если мне понадобится твоя помощь, Флёр. Скажи, что бы ты сделала, если бы узнала о предательстве своих лучших друзей? Причём о доказанном предательстве. Гарри П.»
Вложив свиток с письмом в футляр, я тихо высунулся из окна, сорвав один из росших в прикрепленной к стене вазе цветков и, подрезав ножом до нужного размера, вложил его внутрь свитка. Букля ухнула, на прощание легонько клюнула меня в ладонь и вылетела из окна. Несколько успокоенный тем, что могу высказаться хоть кому-то, кто, возможно, меня поймёт, я пошел вниз к дяде – обещание касательно зелья нужно было выполнить побыстрее, пока ненавидящий всё волшебное Вернон не передумал.
Сидевшие возле телевизора Вернон и Петунья удивленно уставились на меня, – на их памяти я почти никогда сам не входил в комнаты, пока меня не позвали.
– Дядя, я могу отлучиться на несколько часов за ингредиентами для лекарства? – Петуния смотрела на меня так, будто у меня выросли рога и копыта.
– В-в-вернон, что этот негодный мальчишка тебе говорит? – С каждым словом её голос всё повышался и повышался.
– Петунья, он обещал сварить мне зелье, которое восстановит моё здоровье. – Вернон, видимо, решил все же для разнообразия поверить моим словам о магической клятве. Впрочем, я не обольщался – бизнесмен углядел неожиданную выгоду там, где никогда её не замечал, и это заставило его на время усмирить свой темперамент. Да и угроза написать крестному тоже подействовала на ненавидящего волшебство толстяка очень сильно.
– Что тебе нужно для этого? – На удивление, он пропустил в своей речи «негодный мальчишка» и другие оскорбительные для меня прозвища.
– Мне нужно, чтобы сегодня перед поездкой с тетей по магазинам в Лондон кто-то оставил открытой заднюю дверь в машине. Я сяду туда, накрывшись мантией-невидимкой. А потом из Лондона я вернусь самостоятельно.
Недовольно надувшись, Вернон посмотрел на находящуюся в полной прострации Петунью, но в итоге согласно кивнул головой.
* * *
Всю дорогу до Лондона тётя нервно вертелась на заднем сиденье автомобиля, пытаясь рассмотреть меня, Вернон же крутил руль, не оборачиваясь и не вступая в беседу. Я тихо произнес:
– Тётя, я здесь, но если я сниму мантию – меня заметят те, кто приставлен меня охранять, и попытаются вернуть обратно в ваш дом.
Дрожащая рука тёти потянулась к пустоте, которую видел на моём месте любой, не обладающий волшебным глазом параноика Грюма или не прочитавший специального заклинания. Как я выяснил на собственном опыте, даже волшебник с силой Дамблдора не способен был просто так разглядеть меня в дверях собственного кабинета – магия, заключенная в свисавшей с моих плеч тонкой ткани, была практически непреодолимой. Палец тёти осторожно ткнул меня в плечо и резко отдернулся, а сама Петунья побледнела ещё сильнее и отодвинулась как можно дальше.
Наконец пробившись сквозь вечернее столпотворение машин в респектабельный район Лондона, дядя припарковал машину напротив магазина, и они с Петуньей встали рядом с открытой дверцей, делая вид, что поглощены разговором. Я невольно удивился тому, насколько хорошо эти люди способны притворятся, если чувствуют угрозу или выгоду для себя. Тихонько сжав плечо дяди, я показал, что ухожу.
Все еще надежно скрытый мантией, я проследовал до входа в Косой переулок, а затем – в Темную аллею. Хотя я сам был там всего один раз, подслушанный однажды разговор близнецов навёл меня на мысль, что ингредиенты для зелий лучше всего покупать именно там, я даже примерно представлял, где находится нужный мне магазин.
Темная аллея или Лютый переулок, как его называли «светлые волшебники» вроде Дамблдора, встретила меня живительной прохладой, остудившей разгоряченную после палящей жары внешнего мира голову. Немногочисленные закутанные в мантии люди, многие из которых прятали лица под капюшонами, точно так же не замечали моего присутствия, пока я осторожно скользил вдоль череды магазинов, избегая случайных столкновений. Наконец передо мной оказалась лавка с изображением котла и фиалов с зельями на вывеске, чуть покачивающейся на поднявшемся в переулке ветру. Поскрипывающая дубовая доска выглядела так, будто её не меняли с момента основания Лондона. Убедившись через окно, что в лавке находится только её хозяин, я достал палочку и осторожно приоткрыл дверь, сразу же уходя в сторону от проёма. Это было верным решением, поскольку в руках полуседого мужчины с длинным шрамом вдоль левой щеки и несколькими ожогами на кистях рук тут же возникла волшебная палочка, которую он нацелил на дверь.
– Хозяин, я пришёл с миром. – Произнес я, не снимая мантию и не убирая готовую к бою палочку. – Мне нужны ингредиенты для зелий, и я готов заплатить.
Услышав о золоте, мужчина чуть опустил палочку, с подозрением глядя на пустоту, откуда раздавался мой голос.
– Вы первый покупатель, пришедший ко мне под такой маскировкой. Я подумал, что это авроры. – Хриплый от долгого молчания голос мужчины разорвал опустившуюся в комнате тишину.
– Я не имею к Аврорату Министерства никакого отношения, хозяин, но и не хотел бы, чтобы кто-то видел моё лицо.
– Что вы хотите купить, таинственный незнакомец? – Хозяин лавки не подал виду, что голос, с которым он разговаривает, явно принадлежит подростку.
– Мне нужны десятикратные дозы компонентов для зелий Памяти, Исцеления, Ранозаживляющего, безоары, шесть порций реагентов для зелья снижения веса, и десятка четыре флаконов для зелий. – Кустистые брови мужчины слегка приподнялись, пока я диктовал список нужных мне вещей.
– С вас сорок три галеона, незнакомец. – Морщинистые, обожженные руки ловко сортировали различные малоприятные на вид реагенты, складывая их в стеклянные банки и бутылочки. Наконец упаковав всё это в деревянный ящик, он поставил готовый заказ на прилавок, куда сразу же со звоном упали вытащенные мной монеты.
– Спасибо, хозяин. – Не убирая из руки палочку, я осторожно, пятясь, отошел к дверям и, толкнув их плечом, вышел из комнаты на улицу.
Проходя мимо незабываемого магазина Горбина, я позволил себе еще раз полюбоваться на высушенную руку мертвеца в витрине, привлекшую когда-то к себе внимание младшего Малфоя. Представив себе высокомерного блондина в роли банального вора, я расплылся в ехидной улыбке. «Интересно, неужели ему не будет противно держать ЭТО в руках?»
Однако вывеска следующего магазина заставила меня задуматься. Волшебные палочки, скрещенные над входом говорили о том, что внутри меня ждёт нечто действительно интересное, и я повторил свой манёвр со входом в лавку, с той лишь разницей, что хозяин оказался спокойнее и палочку не доставал, хотя и явственно напрягся.
– Скажите, мастер, ваши палочки, в отличие от палочек Олливандера, не отслеживаются министерством магии? – Мой вопрос вызвал неожиданный смех хозяина магазина.
– Юноша, простите, но чаще всего Министерство отслеживает не конкретную палочку, а то место, где совершалось колдовство, – все еще улыбаясь, сказал мужчина. – Хотя, соглашусь с вами, бывает и так, что на палочку Олливандера еще при продаже накладывают следящие заклинания, чтобы знать, где находится и что колдует конкретный владелец конкретной палочки.
– Но все же, чем отличаются ваши палочки?
– У меня можно купить палочки, содержащие в себе не одобренные Министерством материалы, и я уж точно не ставлю следящие заклятья на палочки своих клиентов, – мастер усмехнулся.
– В таком случае, я бы хотел купить одну из ваших палочек, мастер. – Я сбросил плащ, оставаясь в простой черной мантии с капюшоном.
– У вас редкая мантия, очень редкая... – С любопытством протянул старик, устремив взгляд на серебристую ткань в моих руках. – Пожалуй, только у не к ночи помянутого Грюма я видел нечто подобное во время последнего рейда авроров.
– Думаю, многие влиятельные роды аристократов имеют в запасах... интересные артефакты, – усмехнулся я, благодаря небеса, что капюшон скрывает мои глаза и лоб.
– Вы правы, вы правы, юноша. – Покивав головой, старик с трудом поднялся из кожаного кресла, и стало видно, что одна нога у него заменена протезом с такими же когтями, что у Аластора. – Но давайте вернёмся к нашим палочкам.
– Часто палочку выбирают те, кому по разным причинам перестает подходить их старый инструмент, – хозяин внимательно посмотрел на меня. – Если вы доверите мне свою палочку, можно проверить, были ли на ней следящие чары, и насколько она подходит вам в настоящее время.
С некоторым трепетом я отдал палочку мастеру. Старик долго всматривался в узоры волокон на деревянном цилиндрике, потом вытащил из кармана какое-то стекло и стал изучать рукоятку. Наконец, удовлетворившись осмотром, он развернулся ко мне.
– В общем-то, палочка вам подходит довольно хорошо, невзирая на то, что раньше ваша общность была идеальной. Но... На вашей палочке, действительно, имеется следящее заклинание... Оно очень интересно наложено... Через жидкость, которой вы протираете палочку. В магазине вам такую гадость продать не могли однозначно. Вам никто не дарил в последние годы набор по уходу за палочкой?
Мысленно я проклял семейку Уизли.
– Значит, дарили. – Старик утвердительно покачал головой. – К сожалению, средства быстро устранить нанесенное таким способом заклинание не существует, чары впитались в структуру дерева слишком хорошо.
– И что же мне делать?
– Вы можете ежедневно протирать свою палочку специальным раствором, он есть у меня в лавке... И его никогда не продаст вам старый хитрец Олливандер. – Старик улыбнулся каким-то своим мыслям. – Тогда где-то через пару месяцев чары спадут.
– А есть ли более быстрый способ?
– Купить новую палочку, юноша, что же еще? Вас, думаю, больше устраивает второй вариант?
