Текст книги "Свет в океане (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)
– Вот и наш красавец! – объявила миссис Тонкс, посмотрев за спину Гарри. Он повернул голову и увидел своего крестника на руках у Блэка. На самом деле признать Тедди с каждым разом становилось всё труднее. Малыш вовсю невольно экспериментировал с собственной внешностью.
– Привет, Гарри, – Регулус передал Тедди Андромеде. – Не ожидал тебя сегодня. Что-то произошло?
– Просто соскучился, – весело ответил Поттер, когда крестник потянулся к нему и назвал «Арри». Практически на французский манер.
– Ты пришёл один? – продолжал допытываться Блэк.
– Ага, вот выкроил часок.
– Молодец! – подхватила Флёр. – Я наслышана, сколько времени вы с Роном проводите в академии авроров.
– Миссис Уизли как обычно немного преувеличивает, – поскромничал Гарри.
– Каждый день вас изматывают на тренировках, проверяют реакцию, швыряя заклинания в самый неожиданный момент…
– А’гги, ты наверняка справляешься лучше всех! – перебила сестру Габриэль.
– Мне нет равных по скрытому проникновению, это так, – усмехнулся он, вспомнив мантию папы, неоднократно выручавшую его из передряг. – В остальном же я ничем не отличаюсь от других стажёров. И никаких поблажек не дождёшься, честное слово.
– В последнем выпуске «Пророка» сообщают о поимке Джагсона, – произнёс Регулус, встав у окна, за которым снег повалил стеной.
– Ага, он скрывался на родине первой жены. Её уже допрашивали сразу после победы, но тогда ничего не заподозрили. Она полтора года выдавала Джагсона за семейного садовника, а раскрылся обман, когда соседи подали в Министерство жалобу на зубастую герань, покусавшую их шишугу. Вот тут-то проверяющий и выяснил, что садом никто лет тридцать не занимался.
Миссис Тонкс выразительно хмыкнула.
– Многие Пожиратели смерти погибли в битве за Хогвартс или вернулись в Азкабан, – посерьёзнел Гарри. – Но наивно полагать, что на этом всё бы закончилось. В первые месяцы Магическую Британию захлестнула волна мародёрства, причём грабили не столько простых граждан, сколько волшебников из старинных семей. Охотники за добычей проникали или пытались проникнуть в мэноры и поместья. У дома Лестрейнджей мы нашли нескольких глупцов, понадеявшихся на лёгкую наживу в отсутствие хозяев. Дьявольские силки не подпустили самых удачливых воришек к крыльцу, и когда я говорю «удачливых», то «неудачливыми» считаю тех, кто всё-таки смог преодолеть ступени Лестрейндж-холла. Люди Скабиора и Грейбека разбились на мелкие банды и до сих пор прячутся в лесах, но раз-два в месяц выбираются оттуда и подстерегают зазевавшихся в тенях Лютного переулка, а некоторые так осмелели, что нападают на волшебников и в Косом. В августе наши ребята взяли одного из таких прямо возле «Гринготтса».
– Это ужасно, А’гги, – пробормотала Габриэль.
– И Питер Петтигрю до сих пор разгуливает на свободе.
– Вы его поймаете! Вот увидишь!
– А что это за дикая история, что на днях приключилась с младшим Гойлом? – спросил Регулус.
– Да чушь какая-то! Флетчер зачем-то дал интервью, и журналисты раздули из него страшилку. Наземникус перебрал в новогоднюю ночь, вот ему и привиделся медведь.
– Но Гойл тем не менее мёртв, – задумчиво сказал Регулус.
Гарри нахмурился. Ему было тяжело говорить об этом случае. Сложно думать о смерти человека, с которым вместе учился. Гойл, хоть и носил метку, Пожирателем смерти как таковым не был. Его допрашивали под Веритасерумом, и слизеринец так и не сознался ни в чём противозаконном.
– Да, его нашли мёртвым.
– С разорванной когтями грудной клеткой, – добавил Регулус с ноткой сарказма в голосе.
– Нам обязательно выяснять подробности при Тедди?
– Да, не стоит, – согласилась Андромеда. Гарри не мог не восхищаться её самообладанием.
– Прошу прощения. Я лишь хочу разобраться, откуда исходит опасность.
Гарри удручённо вздохнул.
– Я понимаю. Вы только вернулись в Британию, а у нас тут бедлам по всем фронтам. Авроры не справляются, тут даже скрывать нечего. Скитер и так полощет Сэвиджа в каждом номере. Нас, стажёров, готовят по ускоренной программе, чтобы мы могли как можно скорее присоединиться к основному костяку. Авроров не хватает.
– Как же так?! – изумилась Габриэль. – Испокон веков служба в Ав’го’гате считалась самой почётной. Все мальчики с детства мечтают встать на защиту магического сообщества, бо’готься с Тёмными Ло’гдами и злодейками Мо’гганами. Когда я посетила Хогва’гтс в девяносто четвё’гтом, то слышала, как один младшеку’гсник сказал своему п’гиятелю, что хочет стать вторым А’гги Потте’гом!
– Вторым, третьим, тридцать вторым… – безрадостно рассмеялся Гарри, в глубине души тронутый её словами. – «Избранных» на всех злодеев всё равно не хватит.
Не говоря уже о количестве протоколов и выписок, гордо именуемых отчётами, которые могли отпугнуть морально не подготовленных мечтателей. Горы бумаг, которые приходилось заполнять каждому аврору после задания или вызова. По этой причине авроры были счастливы, когда к ним прикрепляли стажёра, на которого можно было перекинуть возню с чернилами и пергаментом. Иногда стажёров допускали в Архив, реже – в комнату «магдоков»: предметов с неподдающейся анализу магической активностью. Разбор последних признавался новичками самым увлекательным занятием. В залежалой коробке можно было нарваться на что-то, отдалённо напоминающее настоящее расследование. На деле же ничего особенного – лишь то, что не забрали потерпевшие после рядовых краж, или принесли сердобольные граждане. Перкинс (3) традиционно в конце месяца отправлял в отдел «магдоков» целый ящик заколдованных маггловских вещей.
Стажёрам предстояло всё описать, проверить на остаточные чары, прикрепить бирку, и так по кругу. Рона уже мутило от этой рутины. Гарри пока держался. Он и не рассчитывал на подвиги на ежедневной основе.
Регулус наконец сел, заняв место возле Габриэль, и девушка сразу потянулась к нему за поддержкой, накрыла его руку своей, а затем и вовсе сжала пальцы.
Гарри отвёл глаза от парочки и наткнулся взглядом на кислую физиономию появившегося в зале Кричера. Эльф поставил на банкетку поднос с угощениями. Не бог весть что, откровенно говоря. Ломтики говядины на тарелке выглядели так, словно их долго пилили тупым ножом, отделяя от жёсткого куска мяса. Тарталетки с одинокой креветкой на листе салата на их фоне смотрелись не так жалко.
Гарри оставалось только гадать, чем Кричер был столь вопиюще недоволен.
Он подцепил мясной ломтик и с сомнением отправил его в рот. А ведь на вкус не так плохо, как на вид. Всё лучше, чем бутерброд и растворимый кофе в пластиковой чашке, который Гарри перехватил с утра в Аврорате. Жизнь научила его ценить прелести даже такого кофеина.
Остаток часа прошёл за пустой болтовнёй, говорили в основном девушки, а Гарри поддакивал им, когда требовалось. Флёр делилась новостями о работе в банке, куда они с Биллом вернулись после победы. Рассказать ей было о чём. Гоблины упорствовали и запрещали доступ к ячейкам чистокровных семей, чьи дальние родственники объявлялись по окончанию войны. «Зелёные колпаки» (общество защитников волшебных животных, в которое вступила Луна после выпуска) осаждали «Гринготтс» с транспарантами, требуя отпустить на волю всех драконов, сторожащих сейфы в отделениях банка по всему миру. Гоблины с ними не церемонились и чуть что вызывали авроров – ещё одна головная боль Сэвиджа. Утренняя планёрка в Аврорате начиналась с назначения дежурного у входа в банк, так что Гарри знал о проблеме не понаслышке.
– Мы купили маленькую яхту, – призналась Флёр. – Билл поставил лодочный сарай на берегу… – акцента за время, проведённое в Британии, у жены Билла почти не осталось. – Я совершенно не умею ставить паруса, менять галс, но Билл одержим идеей отправиться на остров Уайт в августе месяце и принять участие в регате.
– Замечательный настрой! – поддержала Андромеда. – В конце концов, мы великая морская держава, а ты, милая, вышла замуж за англичанина, так что крепись. Любой уроженец Альбиона тебе скажет, что кровь англичан солёная исключительно из-за морской соли.
– Пока что я служу на яхте носовой фигурой, – в шутку добавила Флёр, – я вешу так мало, что даже не сойду за балласт. Тело слишком лёгкое. Птичьи косточки, как говорит мой papa. Это наследственное.
Кричер громко фыркнул.
– Мне бы ваши проблемы, – драматично проворчала Андромеда.
– Я всегда говорил, что ты пушинка, – прошептал Регулус, наклонившись к просиявшей от его внимания Габриэль. Гарри, случайно услышавший его слова, мгновенно ощутил себя посторонним.
Когда он засобирался уходить, Тедди поразил гостей новым выученным словом – «кукуша». Андромеда тщетно пыталась его расшифровать, пока Кричер с необычайной прыткостью собирал тарелки.
– Мне стоит ещё раз принести свои извинения за резкость насчёт Гойла, – сказал Регулус, на прощанье пожав Гарри руку.
– Проехали.
– Спасибо.
– С Тедди проблем нет? – не зная, как помягче задать вопрос, пробормотал Гарри. – Ну… в полнолуние…
– Уверяю тебя, что во Франции не было оборотней со времён Жеводанского зверя. (4) Тедди абсолютно здоров от ликантропии.
– Вы здорово о нём позаботились.
– Я обещал Доре, – произнёс Регулус, оглянувшись вслед за Гарри на Тедди. – У этого малыша будет всё.
– Не всем сиротам так везёт с родными. Как сам? Что насчёт воспоминаний? Они вернулись? Есть прогресс?
– Да, – лаконично ответил Блэк. – Я провожу тебя.
– Не стоит, – замахал рукой Гарри. – У меня всё хорошо с памятью. Ой. Я хотел сказать другое.
Регулус понимающе улыбнулся.
– Всё хорошо. Я знаю, что гриффиндорцам свойственно ляпнуть чепуху, а потом уже думать.
– Сам такой, – отбил Гарри, скрестив руки на груди.
– О нет. Перед тобой сын славного дома Слизерин.
– Славного своим бахвальством?
– Ты не успеешь произнести слово «снитч», Поттер, как Тедди пройдёт распределение и тоже примерит галстук в серебристую полоску.
– Снитч, снитч, снитч, снитч! – на одном дыхании выпалил Гарри. – Не ты один был ловцом. У меня реакция не хуже. Тедди не Блэк, он Люпин! Впрочем, среди Блэков тоже были студенты нормальных факультетов. Единичный случай.
Регулус аж засопел.
– Только Слизерин!
– Вот уж дудки! Поспорим? – с апломбом предложил Гарри.
– Спорим! Я ставлю на Слизерин или в крайнем случае Равенкло, – объявил Регулус, скроив надменную физиономию.
– Гриффиндор или Хаффлпафф! Кровь Тонкс и Ремуса своё ещё возьмёт. По рукам?
– По рукам!
– Одно я могу сказать точно, мои галльские петушки, – насмешливо произнесла Андромеда, услышав окончание их спора. – Тедди не будет отбоя от поклонниц с любого факультета.
Гарри настоял, что провожать его не надо – не маленький, сам найдёт дорогу, но Кричер вызвался довести его до дверей, предварительно завернув в дорогу что-то с кухни.
– Au revoir! – воскликнула Габриэль напоследок.
По пути Гарри всматривался в окна. Снег не думал прекращаться. Надо было выпросить горсть летучего пороха. На камине стояла целая шкатулка, от которой так и веяло словом «контрабанда». Теперь придётся карабкаться по сугробам до точки, где возможна аппарация.
За спиной, казалось, постоянно что-то копошилось. Гарри даже пару раз оборачивался, услышав странный присвист, но никого не видел. Вот химера!
– Мистер Гарри, – Кричер выскочил из ниоткуда, многозначительно сверкая глазами, – вы голодны? Хотите, Кричер вас накормит? Или завернёт с собой пирог из кухни?
Звучало безумно соблазнительно, но Гарри, рассчитывающий только на оставшиеся тарталетки, давно разуверился в бескорыстности слуги Блэков.
– Есть «Мелтон-Моубрейский», есть «Пастуший». По особому тайному рецепту, – соблазнял домовик. – Сконы вот-вот выпрыгнут из духовки.
– Я не думаю, что это хорошая мысль. Мне неудобно…
– А к чаю Кричер припас баночку «Данди».
Чай и мармелад. Что может затмить сей божественный дуэт, ниспосланный британцам свыше?
– Веди меня, – сдался Гарри.
Запахи на кухне царили умопомрачительные! Гарри не представлял, что так соскучился по эльфийской стряпне. Последний раз он вкусно ел у Ханны Аббот, но ей было чему поучиться у Кричера. Вот только почему все эти заготовки ютились здесь, а не радовали собравшихся в гостиной?
Кричер усадил Гарри на почётное место во главе стола, бормоча что-то о птичьих костях, и начал пододвигать всё новые и новые тарелки.
– Ешьте, ешьте, – приговаривал он. Убедившись, что все блюда перекочевали на стол перед Гарри и тот мог свободно дотянуться до каждого, эльф уселся в уголок и стал перебирать какие-то журналы.
Гарри оторвался от небесно-высокого пирога со свининой и указал вилкой на обложку потрёпанного номера «Ведьминого досуга».
– Не знал, что ты интересуешься светскими сплетнями.
– Госпожа Андромеда оформила подписку, – доложил Кричер. – Но раз уж мистер Гарри спросил, то вот! – он в одночасье очутился возле Поттера, показывая ему страницу журнала, которая без сомнения была подготовлена заранее. Перед Гарри оказалась статья с самыми завидными невестами – молодыми волшебницами Британии. Гарри поперхнулся, и Кричер угодливо вставил ему в руку стакан молока.
– Вообще-то я ещё не думал о женитьбе, – пробормотал Гарри, прокашлявшись.
– Кричер интересуется чисто из любопытства. У Кричера есть знакомый эльф, у которого есть молодой холостой хозяин. Кого из этих юных особ мистер Гарри мог бы порекомендовать в жёны чистокровному волшебнику из благородной семьи?
По напору, с которым Кричер обратился, было ясно, что вопрос для него жизненно важен. Гарри протёр очки и всмотрелся в имена, сопровождающие снимки, повнимательнее.
Гермиона возглавляла перечень. Ожидаемо.
Астория Гринграсс шла в списке следом за Гермионой, но на фото получилась крайне неудачно. Говорили, на ней какое-то фамильное проклятье. От имени Ромильды Вейн Гарри передёрнуло. Вместо неё он бы с превеликим удовольствием включил сюда Луну, но её в списке вовсе не оказалось. Зато была Паркинсон. На слизеринку Кричер обратил особое внимание:
– Хорошая фамилия, – он ткнул в снимок узловатым пальцем.
– Такая хорошая, что едва отмылась от обвинений в связи с Волдемортом. Паркинсон-старший божился, что переводил галлеоны в котёл Пожирателей, находясь под сильнейшим Империусом.
– А эта? – спросил Кричер, нацелившись на её соседку.
– Демельза Робинс, – узнал девушку Гарри. – Она… э-э… очень милая. У неё классный кручёный удар! Они с Джинни прошли отбор в команду «Холихедские гарпии».
– Так она в квиддич играет? – приуныл эльф. – Это плохо. Волшебнице не пристало мотаться в небе и мячи гонять. Ну, а эти, мистер Гарри?
– Мерлин! Помилуй, Кричер, это же сестрички Кэрроу! Они в перечне только благодаря наследству. У этих близняшек один мозг на двоих, и тот где-то закопан.
Больше чистокровок в статье не было, и сколько бы домовик ни дышал на страницу, новые кандидатки в невесты на ней не появлялись.
Гарри закрепил пирог рыбными крекерами и вдоволь напился чаю. Эльф всё это время подавленно молчал.
– Кричер, мне кажется, или тебя что-то беспокоит? – как бы невзначай поинтересовался Гарри.
– Кричер пересолил картошку, – ответил домовик пресекающим расспросы тоном. Когда он снял крышку с кастрюли, то оттуда вылетело такое пугало, что Гарри едва не свалился со стула, резко потянувшись за палочкой.
– Кыш! Хозяин узнает, что ты опять безобразничал, Пупо! – взревел домовик, пока свистящее нечто улепётывало из кухни, с каждым взмахом крыльев разбрасывая вокруг себя пюре.
Кричер воинственно потряс половником, потом угрюмо повернулся к Гарри.
– В следующий раз приходите с мисс… мисс… – он сглотнул ком в горле и опустил кухонный инвентарь, будто сдавал меч победителю, – с мисс Гермионой.
– Договорились, – усмехнулся Гарри. – Для справки: её любимый мармелад – апельсиновый.
Комментарий к Глава 8 – Крёстный
1) Серебряная ложка – традиционный подарок на крестины ребёнка.
2) Ты замёрз? (франц.)
3) Перкинс – подчинённый Артура Уизли в Секторе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов.
4) Жеводанский зверь – прозвище легендарного волкоподобного существа, зверя-людоеда, терроризировавшего север французской провинции Жеводан на юге Франции в 18 веке.
========== Глава 9 – Панси ==========
14 января
Зал ресторана состоял из застеклённой террасы с настилом из зеркального паркета. Панорамные окна выходили на Гайд-парк. Минималистично, дорого, стильно. Подходящее место для «лондонских денди», избалованных высшим светом и жаждущих экзотики. Но какое же всё было маггловское. Фу!
Панси пробиралась между столиками, мысленно нахваливая себя за предусмотрительность. Она не зря надела ожерелье из волшебного жемчуга. Почти все дамы в зале не поскупились на украшения, но теперь их взгляды были прикованы к ней. И конечно же, ей понравилось внимание персонала к её персоне, включая приветствие метрдотеля, из которого она не поняла ни слова. Панси была впечатлена, но не призналась бы в этом и под прицелом палочки.
Блейз уже сидел за столиком. Он помахал ей, а потом отодвинул стул – разыгрывал джентльмена. Любая вежливость – форма лицемерия, а когда дело касалось пакостника Забини, приходилось быть готовой ко всему.
– Ты всё-таки пришла, – сказал он, ослепительно улыбаясь.
– Я представила, как ты обрадуешься, если я не приду. Пришлось собираться. Маггловский ресторан? – отчеканила Панси, сморщив носик.
– В другие мне вход закрыт. Я дорожу своей свободой, cara mia. Увидит кто из наших – меня тут же сцапают.
Опять эти затасканные словечки со школьных времён, фразочки, от которых в голове каша.
Следующие несколько минут Блейз с умным видом изучал меню, а Панси без стеснения изучала бывшего однокурсника. Вообще-то откровенно таращилась, но кто её осудит? Густые тёмные локоны падали ему на лоб, оттеняя большие синие глаза. Ресницы у него были поразительно длинными, как у лунтелёнка. Точёный нос, красивые губы. Короче говоря, он не зря считался самым симпатичным на курсе, и последние месяцы пошли ему только на пользу. Весь в мамочку: Блейз Забини – колоссальная кокетка, и это ничего не изменит. Он был одет в чёрное, если не считать зажим для галстука и запонки с красными камнями. Вылитый вампирюга. Совсем взрослый стал на вид, а там кто знает.
Панси обладала иммунитетом к его чарам, но опозориться перед ним не хотелось.
Официант с непроницаемым лицом, присущим всем азиатам, держался неподалёку, готовый принять заказ. Забини слегка кивнул ему, подзывая, и тот стал резво записывать что-то в блокноте обыкновенным карандашом. Панси обомлела, когда вдруг поняла, что Блейз говорит с ним на японском. Заразительная улыбка Блейза растопила сердце даже этого угрюмого маггла. Он стал выглядеть приветливее.
Официант коротко поклонился и отправился претворять заказ в жизнь.
– Я думала, он никогда не уйдёт, – пробормотала Панси, отпив минеральной воды. Она решила не доставлять Забини удовольствие расспросами о его владении иностранными языками – ему только дай повод, и он начнёт петь себе оды.
– Ах, Панси, я скучал по твоему брюзжанию, – подмигнул Блейз. – Быстро добралась? Без проблем?
Паркинсон ни за что бы не призналась, что приехала на Парк-Лейн на паршивом «Ночном рыцаре», трясясь в салоне, словно желе. Ей хватило ума обмотать шею шарфом, чтобы не привлекать лишнее внимание к ожерелью, которое давило на верхние позвонки.
– Замечательно, – вроде зубы не треснули, пока она скрипела ими, выговаривая всего одно слово. – Так какими судьбами, Блейз? Я была удивлена, получив от тебя письмо.
– Правда удивлена?
– Неприятно удивлена.
– Я приехал на сверхтайные переговоры с одним сверхнеравнодушным волшебником, чтобы обговорить сверхусловия поставки в Британию летучего пороха. Возможно, ты обратила внимание, что достать его сейчас немного проблематично.
– Да, я заметила, – с досадой ответила Панси, почувствовав себя задетой.
– Впрочем, в любой ситуации можно отыскать плюсы, – беззаботно продолжил Блейз, – например, мантии больше не нужно очищать от приставшей сажи. Ты всегда жаловалась на аллергию на порох. А помнишь, как Драко смешно чихал, выходя из камина?
Паркинсон встрепенулась. Верхняя губа задрожала. Зрачки расширились. Наверное, сейчас она напоминала чупакабру, вытащенную из норы на свет дневной.
– Ты поддерживаешь связи с Драко? – в её голосе было столько недоверчивой надежды, что самой стало тошно.
– Мы переписываемся. Иногда. Он приезжал на свадьбу моей мамы.
– Не припомню, чтобы получала приглашение, – вскользь упомянула Панси, обернувшись в сторону открытой кухни, будто была заинтересована судьбой заказа.
– Я подумал, что ты сочтёшь приглашение насмешкой. Свадьба прошла в Италии, и ты бы всё равно не смогла туда приехать.
Панси скомкала салфетку, лежащую под пальцами. Она могла хорохориться и важничать сколько угодно, но Блейз был прекрасно осведомлён о её положении. Здоровье отца серьёзно подорвали суды и допросы. Мама ни о чём не хотела слышать, погрузившись в мир собачьих выставок, что само по себе отдавало вульгарщиной.
Выезд за границу для Паркинсонов был закрыт в качестве меры пресечения. В дом частенько наведывался сотрудник Министерства магии и составлял треклятый отчёт. Сейф в «Гринготтсе» потерял статус «особого охраняемого». Получив от гоблинов уведомление, Панси только хмыкнула. В их хранилище с каждым днём было всё меньше того, что требовало охраны. Она предложила отцу забрать золото и оставить жадных коротышек с носом – без процентов, но наткнулась на очередную бюрократическую стену. Ближайшие пять лет семья Паркинсонов не имела права закрывать счёт. С него регулярно списывалась кругленькая сумма на поддержку пострадавших во время войны, в Фонд милосердного Мунго и ещё в десяток мест, где с подачи Министерства магии кормились дармоеды, грязнокровки и оскорблённые Мерлин знает чем волшебные народцы.
Панси скрипнула вилкой по оказавшейся перед носом тарелке с какой-то вонючей гадостью.
– И что это?
– Ты должна оценить. Это рыба фугу. В Японии говорят: «Глуп тот, кто ест рыбу фугу, но ещё больше глуп тот, кто её не ест». Она смертельно ядовита, если её неправильно приготовить.
– С каждым словом я хочу её всё меньше, – скривилась Панси. – Несёт, как от тролля.
Блейз, к её мелочной радости, отложил перевязанные лентой палочки и вооружился ножом да вилкой.
– Что наша жизнь без риска? – спросил Забини, отрезая кусочек рыбы. – Смотри, Панси, перед тобой пожиратель смерти.
Паркинсон вздрогнула и осмотрелась, непроизвольно потянувшись ладонью к палочке. Она запоздало сообразила, что гул голосов посетителей доносился до неё приглушённо, словно издалека. Она и забыла, что они с Блейзом здесь не одни.
– Я слышал о Грегори, – Блейз тщательно прожевал. – Есть версии, кто мог с ним это сделать?
– Медведь, – фыркнула Паркинсон, осторожно нанизав фугу на зубья вилки. Принюхалась, игнорируя весёлый взгляд спутника. Казалось, её реакция волновала Блейза больше участи Гойла. – Авроры не станут долго разбираться, многие только рады, что одним из нас стало меньше.
– Нас, – повторил Блейз, скривив губы в то, что наверняка считал обворожительной улыбкой. – Звучит плачевно. В этом проблема, Панси. Мир уже не тот. Хочешь жить хорошо – приспосабливайся. Даже саламандры когда-то научились дышать кожей, чтобы не задохнуться пеплом.
– Приспособиться? Как ты? – взъелась Паркинсон. – Хочешь сказать, что тебя устраивает нынешний ход вещей? Ты не можешь снять комнату в «Дырявом котле», сколько бы галлеонов не звенело у тебя в карманах, потомственный ты наш. Ты здесь никому не нужен, кроме дементоров в Азкабане.
Взгляд Забини потемнел. Панси ощутила колебание воздуха вокруг их столика, магический барьер тишины потрескивал ровно три секунды, и всё прекратилось. Блейз отодвинул пустую тарелку.
– Обожаю виноград в жидком виде, – он потянулся за бокалом. Забини играл. Играл роль взрослого. – Поразительно, как мало некоторым людям нужно для счастья. Взять, к примеру, Тео. Откопанный ночной горшок племени Мумбу-Юмбу приведёт его в восторг.
Панси была в ярости. Он что, не замечал, что его слова не помогали? Как можно быть таким чурбаном? Как можно так легко относиться к жизни?
Она вспомнила о Нотте. Маниакальном зануде Нотте с его списком дежурства старост, расписанием на год вперёд и схемой рассадки болельщиков команды факультета на трибунах. Однако сейчас бы Паркинсон не отказалась от компании Теодора. Он всегда был амортизирующей прослойкой между Блейзом и Драко, между самой Панси и Забини, всё равно что сливочный соус в одной миске с хрустящими перечными упырями, после которых горело нёбо.
– От меня случайно не пахнет порохом? – на полном серьёзе спросил Забини, уставившись на неё в упор. Беседа так резко сменила русло, что Панси растерялась и ответила вежливо:
– По-моему, нет, – она повела носом, раздув ноздри.
– Странно. У тебя такие пунцовые щёки. Я уж подумал, что это аллергическая реакция.
– Эти пятна от злости! – в рыбу Панси впилась, как пёс в отвоёванную в драке кость. Она даже засопела, так как слишком энергично жевала.
– Ты фыркаешь?
– Я выпускаю пар. Помолчи и дай мне поесть.
– Вкусно? – не унимался Забини.
Да, но ему знать того не стоило.
– Прошло почти два года, но я так и маюсь над загадкой, – зашёл с неожиданной стороны Забини. – Кто же обратил во прах «Того-Кого-Можно-Называть»? Ты в курсе?
– Тебе-то что, Ноузи Паркер? (1) – буркнула Паркинсон.
– Любопытство, – развёл руками Блейз.
– Меня там не было, – невольно понизив голос, заговорила Панси. Спустя двадцать месяцев она по-прежнему ощущала страх, вспоминая ночь второго мая, тела сокурсников на лестнице и во дворе замка, грохот рухнувшей башни. Она эвакуировалась вместе с Милли, пристроившись за группой хаффлпаффцев во главе с Эрни Макмилланом. Она рыдала, будто героиня сопливого романа Фифи ЛаФолл, (2) и глазами побитой собаки смотрела на Блейза, впихнувшего её в нужный коридор. Он чмокнул Панси в губы, как ребёнка, смеясь в восторге от собственной выходки, напрочь выбив её из колеи и моментально осушив слёзы. Негодяй! Панси так разозлилась, что по тайному проходу до грязного паба Аберфорта не шла, а летела. – Но я знаю, что последний удар нанёс не Поттер. Это был Лонгботтом. Недотёпа с тупой жабой! Гойл мне сказал, можешь спросить его, если…
Панси смолкла. Пожалуй, до этой минуты она до конца не осознавала, что Грегори мёртв. А известно ли об этом Драко? Они дружили. До седьмого курса так точно.
– Поттер решил проявить великодушие и задыхаться в лаврах героя в одиночку, – подытожил Забини. – Занятно всё же устроен мозг у гриффиндорцев. О! – воскликнул он, завидев направляющегося к ним официанта. – Как насчёт мяса ската хвостокола?
– Ещё один морской гад? – обречённо спросила Панси.
– Я питаю к гадам необъяснимую слабость.
Панси неуютно заёрзала. Каждую фразу Забини следовало препарировать, чтобы не прохлопать издёвку.
Она была удивлена, что вечер в какой-то момент утратил напряжённость, а собеседник оказался лучше, чем она предполагала, припоминая их пикировки в школе. А ведь она шла в маггловский ресторан, как на очередной допрос со следователем, с чёткой установкой: помалкивай-ка, дорогуша, и останешься цела.
Забини много путешествовал. После скоропалительного побега в мае девяносто восьмого Блейз понял, что его ничего не удерживает от исполнения давней мечты: он жаждал увидеть мир. За полгода он посетил Египет, Судан, Непал и Бразилию, а минувшее Рождество собирался отметить в обожаемой Японии, но был приведён в чувства присланным от матери вопиллером.
– Я отправил ей несколько тюков первоклассного шёлка. Мама оттаяла, едва дотронувшись до ткани, – делился он, посмеиваясь. – Моя семья всегда проводит Рождество вместе, и это не обсуждается!
Панси умирала от зависти, но держалась бодрячком, мысленно похлопывая себя по плечу. Блейз не жалел похвалы в адрес Средиземного моря. Панси слушала, прикусив губу, чтобы не ляпнуть чего лишнего, и живо представляла джелатерию его дяди, которая, если верить Блейзу, пользовалась успехом как у местных жителей, так и у туристов.
– Так твоя мать снова вышла замуж? Кто пал жертвой её чар?
– Ты не поверишь, это маггл!
– Не может быть!
– Ещё как может, – наслаждаясь её обескураженным видом, произнёс Блейз. – Видит Мерлин, мама устала от назойливых ухаживаний богатеньких магов. Она жаждала глотка свободы, но борода Мерлина… Маггл! Маггл с дурацким именем Джеральт. Вдовец, – Блейз постучал ногтем по опустевшему бокалу. – Его дочери пять. Я сразу и не понял: то ли он редкостный лопух, то ли невероятный храбрец, раз не кинулся прочь, сверкая пятками, когда узнал, что избранница – колдунья. На аврора не похож – уже радость. Знаешь, Панс, мама как-то сказала, что ни один волшебник не сделает её счастливой. Правда, сама этого уже не помнит. Её рассеянность никуда не делась. Имена и названия отказываются укладываться у неё в голове. Она не жалеет, что покинула страну. Да кого я обманываю! Иногда мама локти кусает, но выбора не было. Ничего. Всё поправимо.
– Может, ты сам не прочь связаться с грязнокровкой или магглой? – произнесла Панси, стараясь звучать легкомысленно. – Не говоря уже о предательницах крови.
– А что? Я готов к открытиям, – улыбка Блейза получилась кривой. – Если бы я знал, что для Уизли свет клином на Поттере не сошёлся, то предпринял бы какие-нибудь романтические меры.
– А мне стоило приворожить её долговязого рыжего братца. Хотя ещё не поздно.
– Они все рыжие и долговязые. Ты о котором?
– Том, про которого писали, что он вот-вот обручится с косматой Грейнджер, но дальше слухов на жёлтых страницах дело так и не зашло. Рентабельный муж…
– Ты хотела сказать «респектабельный»?
Она выставила руку, жестом указав, что ей плевать.
–…мог бы решить уйму моих проблем.
– Прости, Панс, что-то я сомневаюсь в успехе твоей миссии, – откинувшись на спинку стула, протянул Блейз. – Едва ли ты входишь в список завидных невест.
Панси приосанилась и откровенно захихикала.
– Вот тут ты ошибаешься, Забини! – произнесла она чуть ли не с торжеством. – Полчаса назад я бы скорее съела морского ежа живьём, чем призналась тебе, что дала взятку редактору журнала. Перед тобой одна из самых завидных молодых невест Магической Британии по версии «Ведьмополитена»!
– Это звучит круто!
– Пусть мы посмеёмся вместе, чем потом ты это сделаешь один. Глядишь – ещё лопнешь от хохота. Ведь всё равно пронюхаешь. Меня потом приглашали несколько раз на свидание, но, Мерлин, лучше бы я отказалась. В кафе у мадам Паддифут ещё такие мерзкие гирлянды висят из сердечек и рюшей, ну точно лягушачьи кишки. И стерильно, как в подсобке у Снейпа.
– Ещё бы, столько учеников полировали ему котлы и вскрывали брюхо земноводным круглые сутки.
– А очереди женихов за мной так и нет.
