Текст книги "Свет в океане (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)
Панси кинулась к отцу, сжавшемуся на полу в позе эмбриона. Он плакал и прижался к дочери, словно дитя. Дрожащей рукой она погладила его по голове.
«Он в шоке», – сказала себе Панси. Да она сама не могла произнести ни слова вслух, когда осознала, что слёзы ручьём катились и по её лицу.
Сад озарила вспышка света – там что-то происходило.
– Я сейчас, папа, – кое-как проговорила Панси. – Всё хорошо. Я рядом.
Она высвободилась из отцовских объятий и, сжав в руке волшебную палочку, с опаской придвинулась к окну. Луна щедро освещала голый кустарник и пустые клумбы за альпийскими горками, но ни Блейза, ни гигантского чёртового гризли в саду Паркинсонов больше не было.
========== Глава 16 – Гарри ==========
14 февраля
По долгу службы Гарри побывал в домах многих чистокровных семей. Большинство особняков волшебников мало чем отличались от родовых гнёзд британской аристократии. Дорожка, парк, грубый мрамор крыльца, колоннада… Сегодня англичане, способные похвастаться титулом и родословной, продают входные билеты в свои домища и гребут доход от туристов. В книжных магазинах продают путеводители по резиденциям каких-нибудь графов и герцогов, которые вот уже полтора века не могут похвастаться ничем, кроме сервировочных столиков, созданных во времена короля Эдуарда. Тётя Петуния питала слабость к подобному хламу и инспектировала блошиные рынки в надежде отыскать подлинное сокровище пэров: картину Рейнольдса, антикварную урну или ночной горшок Кромвеля. Для Гарри же не было разницы, с чего ему придётся протирать пыль.
Паркинсоны входили в список истинно чистокровных семей, получивший название «Священные двадцать восемь», поэтому Гарри ожидал увидеть привычную картину: фамильные портреты и псевдоаристократический мусор, доспехи вроде тех, что накинулись на Корнера, когда тот описывал имущество Роули, чучела троллей, как в доме Лестрейнджей, и прочую дрянь. На деле он ощущал себя лазутчиком в штаб-квартире барахольщика со стажем. Множество безделушек – мисочек, вазочек, миниатюрных статуэток между книгами, подсвечников, ночников, табакерок – сливалось перед глазами в одну безумную мозаику. Трудно представить, что здесь чуть было не произошло убийство.
Падди снова нанёс удар. На этот раз его жертва осталась жива и практически невредима, если не считать поцарапанную ладонь из-за неудачного падения на осколки лампы. Старший аврор Лора Дженкинс (куратор Гарри) записывала показания мистера Паркинсона.
Поттер задумчиво осматривал подоконник. На нём были осколки, перья, занесённые ветром, и щепки, что остались от оконной рамы. Гарри старался не обращать внимания на взгляд Панси. Бывшая однокурсница вознамерилась просверлить дыру в его затылке. Она сидела с отцом, пока тот сбивчиво пересказывал события минувшего вечера и ночи.
– Нашёл что-нибудь? – вполголоса окликнул Гарри, заметив приближающегося к дому Рона.
– Никаких следов, – проворчал друг, потирая спину. Он подошёл к окну и провёл палочкой над землёй. – Я тут всё чуть ли не на карачках излазил! Может, наш Падди и не медведь вовсе, а призрак медведя?
– Где ты видел, чтобы призраки стекло били? Они могут пройти сквозь него.
– Знаешь, что странно, – почесав затылок, проговорил Рон. – На паркете остались грязные отпечатки лап, можно даже царапины от когтей различить…
– Незадолго до полуночи был дождь.
– Ага, а в саду – ничего. Ровная земля.
Загадка. Гарри вполуха слушал показания и то и дело поправлял ремешок колдокамеры, с непривычки натиравший шею.
– В саду замели следы.
Рон кивнул и горестно вздохнул, глядя на свою обувь. Грязь налипла на подошвы слоями.
– А вообще, неплохой домик, – шёпотом сказал Рон, обведя взглядом стену особнячка. – Видел? Паркинсон так на нас и таращится.
– Она напугана.
– Мы тоже были напуганы, родители, Билл, Флёр, Тонксы… Все были напуганы, пока друзья её папаши распоряжались нашими жизнями, сидя в своих кабинетах. Может быть, Падди чувствует зло и борется с ним, с несправедливостью, с безнаказанностью… Помнишь братьев Криви?
– Как тут забыть, – выдавил Гарри.
– Деннис считает, что все эти нападения, о которых трубят в «Пророке», неспроста, это кара.
– Нет, это месть! – возразил Гарри. – Ею ничего не решишь. Я знаю. Когда Беллатриса Лестрейндж убила Сириуса у меня на глазах, я ринулся за ней в погоню, Рон. Я был уверен, что смогу её убить, злость переполняла меня, и я ничего не соображал – только бежал за Пожирательницей смерти, отнявшей у меня крёстного. Эта одержимость дорого мне стоила.
Гарри поёжился. В тот день в Министерстве магии он был близок к краю, тёмная энергия переполняла его, и Волдеморт сумел воспользоваться моментом. Гарри чувствовал его в своей голове. Риддл шептал ему, что всё кончено. Сириуса не вернуть. «Убей её, убей, убей…» Жизнь Беллатрисы его тогда мало волновала. «Убей! Срази её!»
Гарри впервые удался Круциатус. Когда он увидел, как Беллатрису тряхнуло под лучом заклинания, то ощутил невероятный прилив сил, удовольствие хлестнуло его по спине, пронзив каждый позвонок. Власть над живым существом опьяняла. Но Гарри отступил, смог восстановить контроль. Гнев схлынул, и ему на смену пришло ослепляющее чувство вины. Что ощущал Рон, когда наткнулся на тело Джорджа в развалинах школы? Они никогда об этом не говорили. Вероятно, Джордж погиб от удара камнем. Потолок обрушился, и Уизли просто оказался не в том месте. Таким образом, у Рона не было даже имени врага, человека, которого можно ненавидеть.
– Спорим, если бы Падди добрался до Петтигрю, ты бы считал иначе, – сказал он, глядя Гарри в глаза, затем по его лицу пробежала тень. Рон едва заметно нахмурился, ощутив стыд из-за того, что не сдержался. Он отвернулся. Извинения со времён школьной скамьи давались ему с большим трудом. – Прости. Я пойду. Мне осталось осмотреть фасад с южной стороны здания.
Гарри проглотил ворох слов, готовых сорваться с языка и пронзить спину лучшего друга. Он с мрачным видом переключил внимание на книжные полки. Названия книг ничего ему не говорили, но от взгляда Панси почему-то хотелось… отряхнуться.
«И чего тебе надо?»
Дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина с капризными чертами лица. Левой рукой она прижимала к себе комнатную собачку, а в правой, щедро украшенной кольцами, держала мундштук. Одного взгляда на даму хватало, чтобы понять: вот она – родственная душа миссис Дурсль. Многочисленные бусы из стекляруса обвивали её шею и свисали вниз. Игра света превращала их в чешуйчатых змеек, шевелящихся на груди.
– Журналисты ещё не прибыли? – осведомилась она, требовательно воззрившись на Гарри.
Такого вопроса он точно не ожидал, поэтому растерянно воззрился на старшего аврора Дженкинс.
– Мы ещё не закончили осмотр, мэм. Пока здесь работают мои ребята, посторонним вход закрыт, – произнесла та с олимпийским спокойствием.
Аврор Струглер, показавшийся за спиной миссис Паркинсон, был мрачнее тучи. Ему «посчастливилось» допрашивать её наверху, ведь она отказалась спускаться вниз, сославшись на плохое самочувствие, но, видимо, передумала, надеясь вдоволь попричитать перед прессой.
Её пронзительный голос снова ударил по ушам:
– О Мерлин! Моя любимая лампа! – она прошествовала к осколкам на полу, глядя на них так, словно перед ней лежало тело возлюбленного.
– Она спасла мне жизнь, дорогая, – с придыханием сказал мистер Паркинсон. – Я уже дремал в кресле, когда услышал звон и проснулся. Медведь задел лампу, когда приближался ко мне. Он собирался меня убить.
– Её можно собрать, – сказала Дженкинс. – Попробуйте «Репаро».
– Нет! – отрезала миссис Паркинсон, всплеснув руками. – Это невозможно! Починенная, она ничего не стоит. Если бы моего супруга разодрало это ночное чудовище, вы бы тоже предложили его собрать?! Сшить?
– Мама, – сквозь зубы выдохнула Панси.
– Так наши доблестные защитники правопорядка пекутся о нашей безопасности, – волшебница села на диван рядом с мужем и опустила собачку на пол. – Я разочарована! Раньше наш дом был надёжно защищён чарами, но нас вынудили снять их. Для чего? Чтобы любой безумец или даже зверь мог пробраться ночью и покуситься на наши жизни? Ах! Напрасно я спустилась сюда. Моя голова… – миссис Паркинсон пошатнулась, прижав ладонь ко лбу. – Я не владею собой…
– Мы возьмём ваш дом под наблюдение, – произнесла Дженкинс всё тем же бесстрастным тоном.
Лицо неудавшейся «королевы драмы» разом переменилось, её талант притворщицы не был оценен.
– Я хочу, чтобы Аврорат выделил сотрудника, который бы дежурил у нас дома на постоянной основе, пока это жуткое создание не будет поймано.
Авроры сконфуженно переглянулись, а Гарри отчётливо представил раскрасневшееся лицо Сэвиджа, когда тот узнает о требовании миссис Паркинсон, и позволил себе улыбнуться, спрятав смешок за кашлем.
– Вы среагировали на звон разбитого стекла, мисс? – Дженкинс обратилась к Панси, как к самому адекватному представителю пострадавшего семейства.
Та глянула исподлобья.
– Нет, я услышала грохот упавшего шкафа, потом крик отца и сразу же поспешила в библиотеку.
– Где вы были в этот момент?
– В кабинете рядом.
– Так поздно?
– Мне не спалось, и я решила разобрать корреспонденцию.
Гарри удивился, что бывшая однокурсница вообще знала такое слово. Был ли он предвзят? Вероятно.
– Моя голубка, – проворковала миссис Паркинсон, потянувшись к дочери и потрепав её по руке, ну точно как домашнего питомца. – После визитов министерского проверяющего я тоже подолгу ворочаюсь в постели, если не приму снотворное зелье. До чего неприятный человек! Поэтому я вообще ничего не слышала – спала как сурок.
Дженкинс продолжила расспрашивать Панси:
– Что произошло после того, как вы ворвались в помещение?
– Папа лежал на полу, – Паркинсон бросила взгляд на отца. – Перепуганный до смерти. Здесь творился хаос, и косматое животное стояло на задних лапах… Я думала, оно бросится на меня!
– И тогда вы выстрелили?
– Да, но промахнулась.
Гарри покосился на подпаленные обои – чёрный круг в стене, который принялся изучать Струглер.
– Какое заклинание вы использовали? – спросил он, заставив всех присутствующих вздрогнуть от неожиданности.
Панси медленно моргнула.
– Что?
– Заклинание, мисс Паркинсон. Чем вы атаковали?
Она прикусила губу. Гарри мог поклясться, что слышит перестук шестерёнок, крутящихся в голове Паркинсон.
– Я не помню.
Гарри фыркнул.
– Я выкрикнула что-то на автомате! Этого хватило, чтобы тварь испугалась и ломанулась к окну. Этот зверь снёс раму и бросился в сад.
– Вы не видели, куда он делся? Куда побежал?
– У меня хватило ума не преследовать его, – со странной досадой произнесла Панси и отвернулась. – Отцу нужна была помощь.
– Где находились в это время ваши эльфы? – допытывалась Дженкинс.
– На кухне, полагаю, – ответила миссис Паркинсон. – Можете спросить их. У нас их двое. Бедняжки. Они наверное винят во всём себя.
– Хорошо, – сказала Дженкинс и обратила внимание на Гарри. – Всё сфотографировали?
– Так точно, мэм.
Аврор кивком указала Гарри на дверь.
– В таком случае, стажёр Поттер, доверяю опрос домовиков вам.
Гарри не терпелось выбраться отсюда, как и болонке, отчаянно виляющей хвостом возле двери.
– Поттер? – широко раскрытые глаза матери Панси с удивлением уставились на Гарри. – Тот самый? Надо же! Никогда бы не подумала, что герой магической Британии окажется таким неприметным. Вероятно, вы не испытываете к нам тёплых чувств, но мы не причастны к тем ужасным делам, которые приписывают наши неприятели. Вы должны помочь, повлиять на нужных людей. В конце концов, вы учились вместе с Панси. Мы были вынуждены оказывать поддержку «Тому-Кого-Можно-Называть»!
На последних слова мистер Паркинсон запустил пальцы в редеющие волосы и запричитал:
– Я знал, с самого начала знал, что мне придётся расплачиваться за грехи!
– Папа! – крикнула Панси, вскочив с места и бросившись его успокаивать.
Гарри воспользовался суматохой и выскользнул в коридор. Он прикинул, в какой стороне кухня, и зашагал в выбранном направлении, от нечего делать рассматривая стены, украшенные картинами с изображением многочисленной родни нынешних хозяев дома. Собака, весело виляя хвостом, семенила перед Гарри. Наконец он повернул круглую ручку, похожую на шляпку гриба, и оказался сражён горячим влажным воздухом, какой бывает, если горе-хозяйка забыла снять чайник или передержала бельё в сушилке.
– Есть тут кто-нибудь? – громко спросил Гарри.
Раздался грохот кастрюль, и из клубов пара показалась отчаянно хлюпающая носом домовиха.
– Брюква к вашим услугам, сэр.
– И Вафля! – второй домовик с треском материализовался рядом. У него были покрасневшие глаза, подбородок дрожал. Видать, оба домовика только что роняли горючие слёзы.
– С вашим хозяином всё в порядке, – Гарри решил сходу успокоить несчастных слуг. – Жив, здоров, правда… немножко в шоке.
Глаза Брюквы увлажнились.
– Мы плохо о нём заботились, поэтому хозяин попал в беду. Он мог погибнуть, потому что Брюква – ленивый эльф.
– Ленивый? – Гарри не представлял, как должен выглядеть эльф, отлынивающий от работы. Это что-то из разряда фантастики.
– Конечно! – с неожиданной злостью взвизгнула домовиха. – Обычно Брюква делает обход и проверяет все щеколды дважды, но вчера – только один раз! Брюква намазала крем на пятки хозяйки и пошла спать!
– Вот поэтому хозяин недоволен, поэтому хочет выгнать нас, – прохныкал Вафля.
Не таких откровений ждал Гарри, когда спускался сюда, чтобы задать пару-тройку рутинных вопросов. С горем пополам ему удалось добиться от эльфов подробностей. Никто их, разумеется, гнать не собирался, просто Паркинсонов навещал кто-то из Б.Р.Д.Э. и, по-видимому, вдохновил отца семейства на акт доброй воли. Совесть у мистера Паркинсона была явно не в порядке. Кому же он так насолил? У него не было Чёрной метки, он ни разу не засветился на рейдах, его имя едва ли всплывало в показаниях Пожирателей смерти. Он обвинялся в финансировании режима Волдеморта, это так, да. Означало ли это, что Гринграссы, Фоули и ряд других волшебных семей тоже под угрозой? Раньше Падди нападал только на отставных Пожирателей. Сердце Гарри пропустило удар и снова пошло. Блэк. Зачем он вернулся так не вовремя? Неужели из-за него Андромеду и Тедди ожидала беда?
– Получается, ты проверила все окна, и всё было нормально? – уточнил Гарри, вернувшись к изначальной теме разговора.
Брюква вздохнула.
– В целости и сохранности, сэр Поттер. Всё закрыто, кроме окна хозяйки наверху. Ей нужен свежий воздух для сна.
Гарри принялся размышлять вслух:
– Ничего не понимаю. Зверь разнёс окно, когда убегал. Значит, когда он попал в библиотеку, то оно было цело. Как же он забрался внутрь? Интересно, что об этом думает Дженкинс? – Гарри недоставало опыта, чтобы сложить кусочки паззла. – А ещё следы. Почему их не было в саду?
– Все следы убрала молодая госпожа до вашего прибытия, – откликнулся Вафля.
– Паркинсон сделала это сама?! – Гарри был обескуражен. – Зачем? И почему она ничего не сказала, когда Рону поручили осмотреть пространство вокруг дома?
Брюква насупилась, с осуждением зыркнув на второго домовика.
– Та-ак, – протянул Гарри. – А где была твоя молодая госпожа, пока ты проверяла щеколды и намазывала пятки?
– В кабинете, сэр Поттер.
– И чем она там занималась?
– Хозяйскими делами, – доложила Брюква.
Из эльфов больше не вытянуть ни слова. Если бы Вафля был один, то Гарри, вероятно, мог бы его расколоть и вызнать ещё что-то интересное, но Брюква оказалась крепким орешком.
Закончив дела на кухне, Гарри отправился на поиски кабинета.
Тот не был заперт – заходи, кто хочет. Холодный солнечный свет проникал в помещение через окно, за которым ветер гнал палую листву и раскачивал голые ветви. Скоро на них проклюнутся почки.
Гарри остановился в центре комнаты и осмотрелся, барабаня пальцами по штатной колдокамере. Ему доверили её впервые, и он расписался на нескольких пергаментах, обещая вернуть её в целости, словно получал в пользование посох Мерлина, а не антиквариат, тянущий его шею к земле. Старушка наверняка снимала ещё выпуск Дамблдора из школы, а ещё она напоминала Гарри о Криви.
Колин. Наивный мальчишка. Он верил в своего героя, верил в Гарри до конца, а Поттер подвёл его, что бы ни говорили остальные. Поэтому Гарри не хватало духу переступить порог кофейни брата Колина – Денниса. Однажды он встретил младшего Криви в Косом переулке. Тот торжественно пообещал, что угостит лучшим чаркофе в мире совершенно бесплатно, что у него всегда найдутся для Гарри, Рона, Гермионы и Джинни сладкие пастилки и шоколадные чипсы, и он, естественно, не возьмёт с них ни кната. Неудивительно, что Рон стал его постоянным клиентом, но Гарри не мог заставить себя сделать даже один глоток чаркофе, не говоря о большем. Гермиону терзали те же мысли. Гарри, будучи не в силах пить дешёвый кофе из автомата, установленного в Аврорате каким-то кофейным мазохистом, переключился на чай. Тем более чайников в его распоряжении было в достатке. Первый ему подарила миссис Уизли в честь новоселья, второй – Хагрид в честь окончания школы, третий на днях в стажёрскую принесла Гермиона. Все три были довольно простенькие, но каждый был ему по-своему дорог. Те же Паркинсоны сочли бы их не заслуживающей внимания дешёвкой: вон у дальней стены кабинета стояла тележка с роскошным чайным сервизом.
– Вот ты где? – голос Рона заставил Гарри вздрогнуть и схватиться за волшебную палочку. – Я тебя везде ищу.
Уизли заглянул в кабинет, удостоверившись, что Гарри один.
– Никак не могу привыкнуть. Эти дома похожи на музеи – внутри запросто можно заблудиться! Смотри-ка, гобелен. Почти как на Гриммо.
В самом деле, между камином и книжным шкафом висело старинное полотно с изображением генеалогического дерева, на котором вместо цветов были вышиты маленькие круглые личики волшебников и волшебниц.
– Так и знал, что это враньё! – воскликнул Рон, бегло изучив гобелен. – Здесь ни одного Уизли, а ещё говорят, что все чистокровки друг другу родня. Я бы смылся в Гренландию, если бы у меня был такой нос, как у Паркинсон – кнопка посреди лица.
Если уж совсем-совсем честно, Панси была вполне симпатичной девушкой, но заикнись Гарри об этом при друзьях, и Гермиона наведёт на него порчу.
– Нашёл что-нибудь? – спросил он, прикидывая, стоит ли что-то сфотографировать для отчёта. Здесь отсутствовали безделушки. Даже на каминной полке не было ничего, кроме жестяной банки датского печенья.
– Не-а, – сказал Рон, заинтересовавшись вазочкой со сладкими подушечками.
– Всё страннее и страннее, – Гарри шагнул к камину и споткнулся о лежащую на полу книгу.
– Что там? – спросил Рон, отправив парочку подушечек с помадкой в рот и удовлетворённо промычав.
– Прорицания, но я не об этом. Взгляни – маггловское печенье.
– Ну и что? Мама держит зачарованные спицы в коробке из-под маггловского тостера, а раньше мы хранили летучий порох в банке из-под ментоловых конфет.
– С твоими родителями всё понятно, но маггловская вещь у Паркинсонов… рядом с романом «Магглы атакуют». Тебя точно ничего не смущает?
– Давай откроем её, Гарри. Вдруг там что-то запрещённое? Например, сахара больше, чем написано на упаковке, – сказал Рон и рассмеялся.
– Да ну тебя, – беззлобно отбил Гарри. Теперь его больше заинтересовал камин, которым по ряду признаков недавно пользовались.
– Гарри! – зашипел Рон, склонившись над письменным столом и призывно махнув рукой. – Скорее сюда! Тут письмо! Паркинсон изливает душу некому «дорогому Д». Каковы шансы, что это Хорёк?!
Лист бумаги едва выглядывал из-под конверта, рядом с которым лежали почтовые марки.
– И адрес есть! – возликовал Рон. – Представь себе, если нам удастся прижать Люциуса! И Паркинсонов заодно за обмен сведениями с врагом!
Звучало так себе, но Рон прямо-таки загорелся.
– Слушай, мы даже не уверены, что этот «Д» – наш «Д». Драко незадолго до финальной битвы оставил Волдеморта и помог нам уладить дела с Руквудом.
– Я и тогда считал, что он переметнулся из трусости, а до Руквуда мы бы и так как-нибудь добрались. Проклятье, Гарри! Малфой может и дальше сидеть в норке и не отсвечивать, а вот его отец – нет! Ты что, забыл, как он сражался с нами? Да он чуть тебя не прикончил в Хогсмиде! А заварушка с Пророчеством! За поимку Люциуса Малфоя нам только спасибо скажут. Ты как хочешь, а я это так не оставлю! – Рон схватил конверт, на котором был нацарапан адрес, снял с него волшебную копию и сунул оригинал на место – как было.
Гарри не одобрял действий Рона, что-то в этом было неправильное… Малфои исчезли из его жизни, и он сам ни разу о них не вспомнил, речь всегда заводил кто-то другой, и шарманка крутилась заново: вернуть, осудить, посадить. Судьба Драко его не волновала. Нарциссу он едва знал, а что до Люциуса… Гарри удовлетворили обугленные стены Малфой-мэнора – семейного гнезда старшего Малфоя. Наверняка Люциуса так и корёжит от одного упоминания о нём. Увидев поместье впервые, Гарри невольно сравнил дом Малфоев с умирающим животным, угодившим в капкан. Оно ещё дышало, его лёгкие жадно глотали кислород, но помочь уже было нельзя. Долиш сказал, что внутрь лучше не заходить, не поставив над головой защитный купол – того и гляди сверху свалится балка или шмат лепнины. Авроры не смогли толком обследовать мэнор – всё делалось второпях. Подвал и погреб завалило намертво, но Луна уверяла, что Малфой открыл все камеры до того, как начался пожар. Всем пленникам удалось спастись. Никто не сомневался, что ряд потайных комнат так и остался не исследован, но прошло почти два года, и, похоже, о мэноре все, не сговариваясь, решили забыть.
– Пошли? – Рон в последний раз пробежался глазами по кабинету и остановил взгляд на Гарри.
– Ага.
Дженкинс как раз прощалась с мистером Паркинсоном и рекомендовала обратиться в Мунго – так, на всякий случай. Супруга потерпевшего клещом вцепилась в Струглера и засыпала его вопросами: какие меры принимает Аврорат для поимки зверя, сколько волшебников уже пострадало, правда ли, что все жертвы были так или иначе связаны с Пожирателями смерти…
Рон поспешил на выручку наставнику:
– Корреспондент «Ежедневного пророка» уже на подлёте, сэр.
– Наконец-то! – миссис Паркинсон поправила причёску и утратила интерес к аврорам.
– Мы уходим, – сказала Дженкинс. – Если вспомните что-то ещё, обратитесь в главное отделение Аврората.
– Поттер, – обращение заставило Гарри обернуться. Панси. Его подмывало спросить, зачем она уничтожила следы, но прежде, чем он успел произнести ещё хоть слово, Паркинсон схватила его за рукав и оттащила в сторону. – Послушай, это существо, животное… оно разумно. Когда в него полетело проклятье, оно пригнулось, уклонилось от выстрела.
Гарри нахмурился и непроизвольно потёр шрам.
– Почему сразу не сказала? Если только… атаковала не ты. Здесь был кто-то ещё, верно? Этот человек прогнал Падди, а не ты.
Панси нехотя кивнула, и тут он понял, что всё это время не давало ей покоя, таилось в глубине глаз. Она беспокоилась не за отца – с ним всё в порядке, не считая испуга. Кто-то другой занимал её мысли до такой степени, что она не позаботилась спрятать переписку с Малфоем, но успела уничтожить следы.
– Что произошло в саду?
– Вспышки, крики, хлопок, и всё пропало.
– Хлопок? Как при аппарации или взрыве хлопушки?
– Откуда мне знать?! Я не слухач, – буркнула Панси. – Я осталась с отцом, он был так напуган, что вообще не осознавал происходящее.
Гарри мотнул головой и бросил что-то вроде «ясно». Паркинсон выгораживала кого-то из старых знакомых. Возможно, Забини. Он как раз сейчас где-то в Британии. И летучего пороха у него в избытке от любимой мамочки: путешествуй камином – не хочу.
Панси нервно заломила руки. Не так уж и похожа на мопса. Обыкновенная девчонка.
Несколько журналистов и впрямь ждали на крыльце и устремились к дверям, стоило Дженкинс ступить наружу.
– Никаких комментариев, – грянул вышедший следом Струглер, но репортёры ничуть не расстроились. Всё, что необходимо, они получат от хозяйки дома.
Гарри протиснулся через обступивших его писак, в первую очередь защищая рукой казённую колдокамеру. Рон в приподнятом настроении шагал впереди. Конверт выглядывал из кармана его брюк. Одного неуловимого движения палочкой хватило, чтобы тот выпорхнул оттуда и лёг в ладонь Гарри.
«Франция», – успел прочесть Гарри и зажмурился, боясь, что дальше будет адрес Розье, что Малфои прячутся там. Он не хотел проверять свою догадку, как не хотел знать, откуда у Блэков летучий порох и вино с говорящим названием – «Малфуа-Манифик».
В доме Паркинсонов он был стажёром Поттером, но за его пределами становился просто Гарри, который не желал, чтобы близкие ему люди страдали.
Он смял лист бумаги и бросил в ближайшую лужу.
========== Глава 17 – «Мисс Блэк» ==========
14 февраля
Гермиона поднялась по лестнице и, неловко придерживая кипу бумаг, в том числе свежую почту, завозилась с дверным замком. Он немного заедал, ключ, казалось, вот-вот сломается при очередном повороте. Лампа под потолком замигала. Старый маггловский дом никак не мог смириться с тем, что в его стенах поселилась волшебница, не желал мириться с магией. Квартира Гермионы была обставлена скромно и со вкусом. Единственным предметом роскоши был старинный книжный шкаф, который Гермиона, поддавшись искушению, купила в прошлом году. В конце концов, книги всегда были её преданными молчаливыми друзьями, и она позаботилась о том, чтобы им было комфортно. Простенькое заклинание отбивало у Живоглота естественное желание поточить когти о шедевр столярного ремесла.
Гермиона сбросила туфли в прихожей, положила бумаги на журнальный столик, где и без того скопилась внушительная стопка, и прошла на кухню. Взгляд упал на список покупок, наклеенный на графин с соком, точнее с тем, что зиждилось на стеклянном дне. Она действительно должна найти свободное время и наведаться в ближайший супермаркет.
– Скоро мне будет просто нечего есть, – констатировала она, оторвав исписанный убористым почерком стикер и переклеив его на дверцу кухонного шкафа. – Тебя это, конечно, не касается, – добавила Гермиона, почувствовав мягкое прикосновение к ноге. Живоглот чуть ли не вибрировал, приветствуя хозяйку, но она знала своего кота как облупленного. Характером этот льстец обладал самым что ни на есть слизеринским: с лёгкостью манипулировал людьми в стремлении к желаемому, а получив, что хотел, тут же терял к облапошенному простофиле всякий интерес.
Миссис Поппинс – домовладелица и хозяйка чёрной сибирской кошки – угощала его сливками и масляным кремом. Мадам Беккери – признанная кошатница и любимица всех продавцов рыбных отделов в округе – так и норовила переманить Живоглота к себе на постоянное проживание. Восьми усатых дармоедов ей, видимо, было мало. Но пока Живоглот вроде бы никуда не собирался, оставаясь верен Гермионе, хоть временами и не отказывался от угощений соседских миловидных старушек. Мисс Питти на склоне лет однажды попыталась заманить его в квартиру, очаровав головокружительным ароматом прожаренной до хруста куриной ножки, но пожилая леди не подозревала, сколько прыти и агрессии таилось в небольшом тельце полукниззла. Кровь диких предков помогла Живоглоту продрать себе путь к свободе. У мисс Питти хватило совести заявиться к Гермионе со счётом за ремонт входной двери, который ей выписал мастер, но лёгкий «Конфундус» всё уладил.
Отчаянные времена требовали отчаянных решений, поэтому после того инцидента Живоглот был вынужден носить ошейник, замаскированный под бант с атласной лентой. Зелёная ткань превосходно смотрелась с рыжей шерстью и вполне отражала слизеринскую натуру кота.
Гермиона открыла дверцу шкафчика и достала упаковку волшебного корма, купленного тем дождливым вечером, когда Регулус проводил её до «Дырявого котла». Он был необычно молчалив. Регулус, Регулус… Хотела бы она знать, что за мысли крутились в его голове. Когда он крепко о чём-то задумывался, то между его бровями на лбу появлялась морщинка – особая линия, которую Гермиона могла бы разгладить, мягко коснувшись пальцем. Или губами. И всё же один поцелуй в тот день ей перепал: на прощание Регулус поцеловал костяшки её пальцев. Ну не джентльмен ли?
– Увидимся, – Блэк выпустил её ладонь. – Обязательно приходи навестить Тедди.
«А ты приходи навестить меня», – едва не ляпнула Гермиона из-за душевных треволнений. На секунду она ясно представила, как Регулус перешагивает порог её квартирки, в которой нет ничего примечательного, кроме шкафа – её невообразимо дорогого, потрясающего книжного шкафа, уведённого на аукционе из-под носа расфуфыренной мадам с накаченными губами. Гермиона могла бы говорить о нём часами. Да что там! Бесконечно, если это означало, что Регулус будет рядом.
Умом она понимала, что ей банально нечем угостить столь желанного гостя. Её холодильник был пуст, остатки пудинга лежали в миске, подвергнутой заклятью заморозки, а одними батончиками «Твинки», запас которых хранился в её доме на «чёрный день», сыт не будешь.
– Спасибо, что проводил, – промолвила она, опустив глаза и отчаянно надеясь, что выглядела достойно, а не глупо в грязной мантии, с влажными, начавшими завиваться на кончиках волосами. – В следующий раз подарю Тедди плюшевого кролика, поющего пасхальные песни.
Регулус улыбнулся. Порочно и вместе с тем невинно, как удавалось только ему – человеку, который был уверен, что производит впечатление.
– Хорошо. Ловлю на слове. Не пропадай. Не заставляй волноваться.
Мерлинова борода! Какой первоклассный друг!
С того дня в Бери она больше не бывала. Регулус не пытался с ней связаться, а Андромеда периодически приглашала на ланч или ужин – в последний раз на обед в честь того, что Тедди выговорил своё полное имя без запинки. Гермиона отделалась от приглашения шаблонными любезностями, сослалась на массу дел и проект по эльфам. Ответ пришёл моментально, но уже не от миссис Тонкс. Ей написал он.
«Очень жаль».
И подпись:
Р.А.Б.
Что ж, если Регулус был хорошим другом, то она, определённо, плохим.
Гермиона высыпала кошачий корм в миску и поставила её на пол. Живоглот заурчал, в знак благодарности потеревшись о ноги хозяйки боком.
– Ну, хоть кто-то счастлив.
Вопросом, счастлива ли она, Гермиона задавалась постоянно. Вот только времени поразмышлять над ответом у неё не находилось. О чём тут говорить, если она второй месяц не могла подвесить кашпо с цветком к потолку. Подаренная Невиллом китайская жующая капуста обиженно перебирала нарядными красно-зелёными листьями, окаймлёнными природной бахромой, прячась за занавеской на подоконнике. Она напоминала Гермионе оперную диву, кутающуюся в боа. Судя по сердитому прищёлкиванию листьев, Живоглот снова покушался на её жизнь. Обычно ему хватало первого плевка из капустного зева азиатской красавицы, чтобы на несколько дней забыть о её существовании и переключиться на более доступную мишень.
