Текст книги "Свет в океане (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)
– Нельзя ходить на свидание как на ярмарку мандрагор.
– В моём случае я хожу на аукцион, где сама же главный его лот, – откровение прозвучало, и Панси затопила неловкость. Вот только слов не вернуть. Она потеряла бдительность и как обычно начала выдавать всё как на духу.
Между ними повисла неловкая пауза.
– Хочешь, я дам тебе адрес Драко? – предложил Блейз. Он не переставал её изумлять. – Решай скорее.
Панси подняла на него глаза. Он улыбался во все тридцать два зуба. Видать, её голос всё же дрогнул, когда она спрашивала про Драко. Нет, она была не чупакаброй, а дрожащим флоббер-червём.
– Невозможно. Я не дам гарантий, что мою сову не отследят.
– Ты сможешь писать ему маггловской почтой. Я научу, расскажу, что делать.
– Тогда ладно, – пробормотала Панси, опять открыла рот и тут же закрыла. Её мысли превратились в месиво.
Блейз опять завёл речь о родине, многочисленной родне и джелатерии дяди, давая Панси время собраться с мыслями. Похоже, он соскучился по общению. Вот и весь секрет. Сегодня у неё удачный день.
Они посидели ещё немного. Пришлось признать, что еда была неплоха, а обслуга всё схватывала на лету и не мешалась. Грязные магглы оказались не такими уж грязными. Покинув ресторан, Панси отошла за ограждение Гайд-парка и взмахнула волшебной палочкой. В который раз она глубоко пожалела о собственной лени: надо было посещать уроки аппарации на шестом курсе, но тогда находились дела поважнее.
«Ночной рыцарь» материализовался из сумрака Лондона, вразнобой сверкая фарами. Панси забралась в салон, на ходу отсчитывая кнаты за поездку. Ах, знал бы кто из пассажиров, в каком шикарном месте она только что ужинала! И какой элегантный красавец составил ей компанию! Под конец она простила ему всякое важничанье.
Автобус, виляя по шоссе, понёс её к дому Милли. Пассажиров с каждой остановкой становилось всё меньше. Панси же с головой ушла в себя. Она давно так не отдыхала.
Теперь она могла написать Драко! Панси с удовольствием представила его лицо и вздёрнутые вверх светлые брови, когда ему в руки попадёт конверт.
Вдруг автобус резко занесло. Раздался хлопок, и Паркинсон, поборов брезгливость, вцепилась в поручень.
– Приехали! – доложил водитель. – Косой переулок.
Под ропот пассажиров, часть которых пришлось будить кондуктору, Панси с неохотой вытолкнула себя наружу. До дома Миллисенты было рукой подать. Милли… Славная толстушка и единственная подруга Панси, которая не отвернулась от неё после войны.
Панси сверилась с фасадами ближайших домов. Она шла верно. К тому же ей подвернулась прекрасная возможность поделиться кое-какими сплетнями и часами проспорить с Милли о том, что мог «означать» тот или иной жест Забини.
Стоп!
Панси сердито откинула прядь волос, скользнувшую на лоб. Никакого Забини! Проклятье! Она не могла рассказать Миллисенте о нём, как и не могла похвалиться. Он приехал тайно. А ведь Булстроуд была таким благодарным слушателем. Обидно. Придётся обсуждать светские новости или безвкусную мантию Элоизы Миджен – гриффиндорки, которую Паркинсон встретила у мадам Малкин.
Панси сама не поняла, когда в ней начала подниматься тревога. Что-то шло не так.
Она осмотрелась.
«Вот так же ночью не стало Гойла», – подумалось Паркинсон. Позади раздались шаги. Панси нащупала палочку и, на деревянных ногах пройдя пару ярдов, сорвалась с места. Ужас затопил её, когда она услышала, что преследователи тоже побежали.
Она завернула за угол, оскальзываясь на корочке льда. Сердце застучало в горле. Панси схватилась за шею и нащупала дурацкий жемчуг – ожерелье матери, которое она нацепила, чтобы впечатлить Блейза. Неужели её прибьют за несколько камней из русалочьего озера? Она сдёрнула украшение и бросила на тротуар.
– Там! Туда!
За ней гнались двое, а то и больше. Они увидели блеск на земле и остановились. Один из грабителей наклонился и подобрал жемчуг. Этого должно было хватить.
– Больше у меня ничего нет! – крикнула Панси, выставив палочку перед собой.
И тут переулок озарили две вспышки.
Паркинсон прижалась спиной к стене здания. Неудавшиеся грабители попадали в грязь у её ног, словно обрезанные марионетки.
Панси онемела от шока. Темнота между домами заворочалась – там кто-то стоял. Её спаситель, оглушивший нападавших, или новый враг, клюнувший на жемчуг?
Она не стала дожидаться ответа и опрометью бросилась бежать.
Комментарий к Глава 9 – Панси
1) Nosy Parker (англ.) – человек, всюду сующий свой нос, аналог русскому выражению «Любопытная Варвара».
2) Фифи ЛаФолл – волшебница, автор серии слащавых романов «Очарованные встречи».
========== Глава 10 – Инспектор Грейнджер ==========
27 января
Раньше Гермиона не одобряла использование прытко-пишущих перьев, считая их инструментом сомнительного труда ушлых писак. Сейчас же она не могла представить свою жизнь без этого чуда волшебного прогресса. Не было нужды диктовать перу вслух – оно понимало владелицу на расстоянии и, в отличие от пера Риты, отличалось хорошим воспитанием, не своевольничало, кропая на пергаменте всякую чушь. А писать приходилось много. Гермиона погрязла в многочисленных жалобах, отписках, отчётах, докладах, ведомственных бумагах, которые сама же просила присылать ей из других отделов. Заглянувший ненароком волшебник мог только гадать, что находилось под завалами свитков – столько их скопилось.
Гермиона делила кабинет с двумя сотрудниками, с которыми не составило труда найти общий язык. Оба были чуть старше её. Первый – Джим Тилни – свободно говорил на гобледуке, наизусть знал годы всех восстаний и мог бы превзойти профессора Биннса, без запинки произнеся имена гоблинских вождей. В управлении по связям с гоблинами шёл ремонт из-за заклинания вечной заморозки, наложенного кем-то из уволенных волшебников, так что сотрудников буквально рассовали по этажу туда, где были свободные места. Так Тилни оказался в бюро распределения эльфов.
Вторым соседом Гермионы по кабинету была молодая женщина – Урсула Лафкин. У неё уже был опыт работы в Министерстве магии. Она несколько лет посвятила здешнему Архиву, где негласно помогала Ордену Феникса и магглорождённым волшебникам, подвергавшимся преследованию при марионеточном министре Тикнессе. Её поймали на подделке родословных и арестовали, но Урсула даже под пытками не выдала имена магглорождённых, которых спасла от Азкабана. Молчала как рыба. Гермиона была впечатлена. Вот такие они – будничные герои.
А сколько ещё волшебников и волшебниц вели борьбу с режимом Волдеморта тихо, тайно, чьи ещё маленькие подвиги остались не воспеты? С другой стороны, желающих выбить себе награду на пустом месте оказалось ещё больше.
Зайдя в кабинет, Гермиона сняла верхнюю мантию и повесила на крючок у входной двери. Она всегда приходила первой. Сегодняшний день не исключение.
Даже Монтроуз, ярый приверженец порядка, появлялся позже и неизменно со стаканчиком чаркофе из открывшегося в Косом переулке кафетерия. Вскоре его привычку переняли подчинённые. Гермиона пока держалась и хранила верность английскому чаю.
Куча скрученных в рулоны пергаментных свитков уже дожидалась её на рабочем столе. Гермиона просмотрела пару штук сверху. Похоже, управление поддержки оборотней прислало личные дела подопечных. Весь отдел считал, что сотрудникам «Б.Р.Д.Э.» (то есть Урсуле и Гермионе) заниматься, по сути, нечем, поэтому коллеги нагружали их дополнительными поручениями, а начальство этому потворствовало.
Гермиона опустилась в кресло, спугнув прикорнувшую на нём птичку-записку. Теперь та крутилась под потолком, пикируя то к одному столу, то к другому, но не решалась приземлиться.
– Акцио! – скомандовала Гермиона, приманивая её к себе. Очутившись в ладонях, бумажные крылья разгладились и перестали трепыхаться, позволив прочесть послание.
«Может, поужинаем сегодня? Рон»
Записка дожидалась адресата со вчерашнего дня. Гермиона не могла её прочесть вовремя, так как с обеда проторчала в палате регистрации волшебного имущества, чтобы выбить у так называемых «коллег» список владельцев домовиков. В подавляющем большинстве речь шла о чистокровках. Получив вожделенный перечень на руки, Гермиона с чистой совестью отправилась домой. К тому времени в Атриуме оставался только дежурный. Если Гарри узнает, сколько она сидит в кабинете, то наложит на неё подчиняющие чары.
Записка робко взмахнула крыльями. Теперь Рон тоже будет дуться. Гермиона виновато смахнула птичку в ящик стола, затем достала из сумки копию выстраданного свитка эльфовладельцев. Пора приниматься за дело.
Прытко-пишущее перо вылетело из чернильницы, пританцовывая в ожидании работы. Ему энтузиазма было не занимать.
Гермиона потянулась, борясь с остатками сна. Каждый день она начинала с наброска плана в ежедневнике.
1. Связаться с Роном – вывело перо, транслируя мысли хозяйки на бумагу.
2. Заказать в качестве извинения его любимую «Тикка Масала»
3. Направить запрос по делу оборотня из Глазго. Описание внешности. Сравнить с личными делами в коробке под номером…
Гермиона развернула коробку из управления. На боку виднелась цифра.
«11», – дописало перо.
4. Составить график посещения домов эльфовладельцев.
– Доброе утро, Гермиона! – Урсула прошла в кабинет и положила портфель на свой стол. – Не устаю повторять: ты ранняя пташка. Тебе нужно тёплое одеяло, из-под которого не захочется выбираться в этот холодный жестокий мир, а для подстраховки – горячий парень, который бы не выпускал тебя из-под этого одеяла. Посмотри-ка, – она достала свежий выпуск «Ведьмополитена» с каким-то полуголым красавцем на обложке. Он был намазан маслом и блестел ярче, чем спортивная метла в его руке. – Иногда я люблю квиддич больше, чем обычно, – рассмеялась Лафкин. – А ты?
– Нет, – задумчиво протянула Гермиона, – но мне нравятся его игроки.
– Это всё равно что признаться, что ненавидишь печенье, но любишь крем между дольками!
– Между прочим, кто-то в управлении ещё более ранняя пташка, чем я. Взгляни, здесь целая коробка по оборотням.
– Все вокруг считают нас беспросветными бездельницами. Дай мне прийти в себя с помощью чаркофе, и я присоединюсь к тебе дышать пылью. Патрик из палаты плачется, что ты выбила у них заветный список эльфовладельцев.
Гермиона фыркнула.
– С потом и кровью.
– Надеюсь, в Мунго никого забирать не пришлось.
– Обошлось без жертв.
Урсула сделала глоток кофе и прикрыла глаза от удовольствия.
– Славно.
– Чем, по-твоему, занимается наше бюро? – спросила Гермиона, переложив пергамент из одной стопки в другую.
– Вопрос риторический?
– Последний раз оно распределяло эльфов в прошлом веке, когда в доме Шафиков случился пожар, в котором погибли все слуги и члены семьи, кроме ставосьмидесятилетнего мистера Эльчина Шафика. Он не мог передвигаться без посторонней помощи, поэтому попросил выделить ему домовика. И всё. По факту, бюро лишь отыскало домовика, у которого от драконьей оспы сгинули все хозяева, и передало его в руки Шафика, будто речь шла о вещи или бесхозном участке земли, а не о живом разумном существе!
– Так уж заведено, – произнесла Урсула, рассматривая показавшееся дно стаканчика. – Эльфы испокон веков находятся в…
–…рабстве, – отчеканила Гермиона.
– И им, увы, это нравится, – закончила Урсула. – Мне нравится твой проект по постепенному освобождению эльфов и твой энтузиазм. Такого раньше не было, но очереди за шапочкой не будет.
Проект. Гермиона вложила в него душу, изложив его на бумаге. В последние месяцы он стал для неё всем. Она могла процитировать каждую строчку договора, который составила на его основании и показала сначала Монтроузу, потом Шеклболту. Они его одобрили. Пусть частично, но Гермионе не терпелось воплотить мечту в жизнь.
– Магглы выписывают огромные штрафы тем, кто жестоко обращается с домашними животными, а здесь речь о целом народе! Владельцы отрубали своим эльфам головы и украшали стены в вестибюле. Наконец-то это закончилось, но останавливаться на достигнутом ни в коем случае нельзя.
– Доброе утро, дамы, – приоткрыв дверь, произнёс Джим. – Мне зайти позже, или вы ещё немного побушуете на любимую тему?
– Я могу бушевать и в твоём присутствии. Заходи, – натянуто улыбнулась Гермиона и вернулась к отвоёванному списку. Урсула предложила разделить эльфовладельцев из него (по факту – семьи чистокровок) на двоих и наведаться к ним в течение недели.
– Сейчас они не успели отойти от праздничной кутерьмы, так что не станут сильно огрызаться. Без возмущений не обойдётся, но как-нибудь справимся. Волшебники встретят твою инициативу в штыки, Гермиона. Готовься! Кто там по очереди?
– Бёрки, но тут пометка, что к пятидесятым они разогнали всех эльфов из-за недоверия. Больше сведений не подавали. Стоит проверить, как обстоят дела сейчас. За ними в списке идут Блишвики.
– Я учился с Генри Блишвиком на одном курсе, – вставил Джим, подняв голову от какого-то досье. – Неплохой парень.
– Дело пошло! – довольно объявила Урсула. – На нём и опробуем твой проект, Гермиона, а там как пойдёт. Сколько у Блишвиков эльфов?
– Два в городе и один в загородном доме в Уэльсе, – сухо отчиталась Гермиона, опустив взгляд на следующую фамилию. Слишком хорошо ей знакомую фамилию. Думать о её последнем представителе, живущем сейчас в Бери-Сент-Эдмундсе, совсем-совсем не хотелось.
– Дальше кто? Уж не Брауны ли? – спросил Джим. – Слышал, у них что-то с дочерью. Она больна.
– Я знакома с Лавандой Браун, но она вряд ли захочет меня видеть, – произнесла Гермиона, нахмурившись.
– Это не её Грейбек покусал? – поинтересовалась Урсула.
– Точно! Девушка чудом не стала оборотнем, – Джим чуть ли не носом ткнулся в коробку с делами. – Жуть!
– Я сама займусь Браунами, – сказала Урсула. – Оставим их напоследок.
Гермиона поблагодарила Лафкин и лишь тогда заметила, что волшебное перо беспрестанно записывало все её мысли, включая и последнюю, едва оформившуюся:
62. Попросить Рональда сопровождать Урсулу при визите к Лаванде.
Гермиона приподняла брови в знак удивления. Откуда столько пунктов? Она придвинула ежедневник и тут же его захлопнула, залившись краской. С тридцатого по пятьдесят седьмой пункт строка за строкой повторялась фраза: «Не думать о Регулусе Блэке». Это безобразие длилось с того момента, как она увидел его фамилию в списке.
Кабинет приоткрылся, впуская внутрь группу служебных записок. Джим взмахнул палочкой, призвав их к себе. Дверь ещё не успела вернуться в исходное положение, как отворилась снова. К подчинённым пожаловал сам глава отдела – мистер Монтроуз. Он рассеянно огладил бородку, не сводя глаз с какой-то бумаги, зажатой в свободной руке.
– Не знаю, с чего и начать. К нам поступила жалоба.
– На нас? – с обидой в голосе отозвалась Гермиона.
– Или опять гоблины чем-то недовольны? – угрюмо откликнулась Урсула, игнорируя возмущённый взгляд Джима. – С тех пор как мы напечатали в «Пророке» адрес для приёма обращений, каждый гоблин в стране считает своим долгом оповестить отдел о вопиющей несправедливости относительно какой-нибудь диадемы, браслета или кольца, выкованного три века тому назад.
– Они имеют право на эти артефакты! – воскликнул Джим.
– Выяснять отношения будете в свободное от работы время, – буркнул Монтроуз. – А эта жалоба примечательна уже тем, что она по вашей части, Грейнджер. В бюро обратился эльф-домовик с прошением проверить условия труда со стороны хозяина на предмет жестокого обращения.
От неожиданности Гермиона задела локтем гору свитков, из-за чего те с шумом повалились на пол.
– Мерлинова борода! Первое обращение! Имя, нам нужно имя!
– Анонимка, – ответил Монтроуз. – Написано так, будто автор – малограмотный. Есть адрес. Фабрика волшебных зеркал Марвина Пиритса.
– Пиритса? Он Пожиратель смерти! – выплюнула Урсула.
– Оправданный Пожиратель смерти, – справедливости ради заметила Гермиона. – Против него ничего нет. Никаких улик. Мерзавец всегда был осторожен. Никто из пострадавших не видел его без маски, а «свои» не сдали.
– Девушки, вы обязаны доставить ему столько неудобств, сколько возможно, – серьёзно сказал Джим.
Монтроуз сдержанно кивнул. Никто в отделе не знал точно, чем ему насолили прихвостни Волдеморта, но слухи ходили всякие. Монтроуз был полукровкой без подтверждённой родословной. Амбридж с такими не церемонилась.
– Гоблины, раз уж на то пошло, тоже отличились, – он сделал пас палочкой. По его команде из соседнего кабинета выпорхнула папка. – Вчера в семь часов вечера главного гринготтского гоблина отказался обслуживать аптекарь в Лютном. Кляузу настрочили на три свитка, и всё на гобледуке. Джим, займёшься переводом.
– Есть, сэр!
– А что насчёт зеркальной мануфактуры? – поинтересовалась Гермиона.
– Пойдёте туда вдвоём, – кивнув сначала ей, затем Урсуле, распорядился Монтроуз. – К завтрашнему утру отчёт. Поверить не могу, Грейнджер, что ваше «БюРДЭ» забурлило.
– Пора размять крылья, – подмигнув Гермионе, сказала Лафкин.
*
Они очутились у ворот здания, над которыми красовалась большая сверкающая позолотой вывеска: «Зеркальная мануфактура Пиритсов. Фамильное дело с 1705 года».
Внутри фабрика оказалась огромной. Привратник с неохотой провёл Гермиону и Урсулу за ворота и поторопился сообщить об их визите начальству. На улице моросил дождь, и это была единственная причина, по которой девушек запустили под крышу мануфактуры. В её стенах заглушающие чары не действовали, поэтому на Гермиону обрушился шквал разнообразных звуков.
– Неужели? – различила она среди общего шума и повернулась. – К нам пожаловали знатные гости. Сама героиня войны, – высокий щегольски одетый мужчина спускался с лестницы, ведущей на площадку второго этажа, не отрывая взгляда от лица Гермионы и не переставая иронически улыбаться. – Чем могу помочь, мисс Грейнджер? – он протянул ей ладонь, обтянутую белой шёлковой перчаткой.
Этикет предписывал женщине подавать руку первой, решая, будет ли рукопожатие или нет, и уж тем более наказывал мужчинам снимать перчатку перед приветствием. Едва ли чистокровный в восьмом поколении волшебник мог не знать правила приличия. Решил не церемониться? Отлично. Она тоже не станет. Гермиона вложила в ладонь Пиритса официальное разрешение на опрос его эльфов.
– Занятно, – проговорил он с неприкрытой насмешкой в голосе после того, как бегло ознакомился с содержимым бумаги.
– Вас что-то развеселило? – сухо уточнила Гермиона.
– Ну что вы! Приятно видеть, что волшебное сообщество Британии шагает в ногу с прогрессом.
– С первого января любой эльф вправе подать жалобу на своего владельца за бесчеловечное обращение, и тот получит наказание, если вина подтвердится.
– Наказание за бесчеловечное отношение с нечеловеком? – с издёвкой уточнил Пиритс. – Так вы выполняете роль инспекции?
– Мы собираемся поговорить с вашими работниками, – неприязненно сообщила Урсула. – Была жалоба, и мы обязаны её проверить.
– Мисс?..
– Лафкин.
– Мисс Лафкин. Разумеется, я не стану чинить препятствия. Не вижу смысла в вашем опросе. Мои эльфы счастливы. Я отношусь к ним со всей заботой, ведь портить своё имущество довольно глупо.
– Сколько домовиков трудятся на мануфактуре на сегодняшний день?
– Хороший вопрос. Мой управляющий должен быть в курсе. Он ведёт все учётные записи.
– Вы даже не знаете точное число эльфов, которыми владеете? – поразилась Гермиона.
Пиритс выпятил губы и поднял глаза к потолку, словно там был начертан ответ.
– В прошлом году их было… пожалуй, их было около тридцати. Я плачу налог за право собственности на каждого эльфа. У Министерства должна быть вся информация.
Но не у бюро.
Гермиона промолчала. С таким отношением ей и предстояло бороться.
– А вот и управляющий, – представил Пиритс подошедшего волшебника, – мистер Элвин Руквуд.
Гермиона невольно вздрогнула, услышав имя Пожирателя смерти, однако вместо щербатой физиономии бывшего невыразимца перед ней предстало курносое лицо волшебника лет двадцати пяти.
– Очень приятно, Элвин.
– Эти дамы из Министерства интересуются, сколько домовиков трудятся под моим началом.
– Тридцать четыре.
– Вот видите. Уверен, мой управляющий с лихвой ответит на все ваши вопросы.
– У нас есть несколько вопросов непосредственно к вам, сэр, – выдавила вежливое обращение Урсула. – И поимённый список ваших эльфов лишним точно не будет.
– Раз вы настаиваете, – Пиритс красноречиво посмотрел на Руквуда, и тот с готовностью кивнул. – Покажи им цех и внутренние помещения. На этом, полагаю, всё?
Сердце Гермионы затрепетало. Язык прилип к нёбу, но она взяла себя в руки.
Милый и воспитанный Генри Блишвик должен был стать первым эльфовладельцем, кому она собиралась представить свой проект. Сейчас же, стоя в шумном цехе мануфактуры, Гермиона поняла, что Марвин Пиритс это лишь ещё одно испытание. Что ей до него? Она пережила и не такое, выйдя победительницей. Амбридж и то была страшнее.
– Есть ещё кое-что, – Гермиона выудила из сумки свиток пергамента. – В рамках особого проекта наше бюро разработало магический контракт, который мы предлагаем заключить владельцам домовых эльфов с Министерством магии.
– По поводу? – заинтересовался Пиритс.
– Некоторые эльфы хотят получить свободу…
– Довольно редкое явление, но продолжайте.
– Жизнь домовика гораздо длиннее, чем у его хозяина. Никто не поручится, что после смерти волшебника его эльф не попадёт в плохие руки. Мы предлагаем действующим эльфовладельцам дать своим эльфам разрешение обратиться за свободой к нам в бюро в любое время, а этот договор, – она сжала свиток, – скрепит соглашением между самим бюро и эльфовладельцем. Это магический контракт. Одна ваша подпись даст нам право освобождать ваших эльфов в случае их обращения. Мы назвали этот проект «Надежда для Добби».
– Почему бы вам не потребовать распустить всех домовиков разом? – Пиритс принял свиток из её рук. – Потому что у вас нет рычагов давления, мисс Грейнджер.
– Ваши домовики счастливы. Чего же вы боитесь? – вмешалась Урсула. – Если их всё устраивает, они не разбегутся ни от вас, ни от ваших потомков. Они и дальше будут вашими добровольными рабами.
– Потомками ещё нужно обзавестись, – ухмыльнулся тот, нарочито пройдясь взглядом по её фигуре.
– Министерство не собирается ломать сложившийся уклад жизни домовиков. Это самонадеянно, – произнесла Гермиона, со стыдом вспоминая, как распихивала вязаные шапочки по всей гостиной Гриффиндора. – Я видела эльфийку, которой вручили одежду, и её горю не было предела. Получить одежду для эльфа – всё равно что расписаться в неумелости и ненужности. Она не хотела освобождения. Для некоторых эльфов это позор, но кто знает, как всё обернётся для них в будущем. Позаботьтесь о своём эльфе сейчас, дайте ему право обратиться к нам за свободой, которым, возможно, он никогда и не воспользуется.
– Вы не лишены здравого смысла и соображаете получше «зелёных колпаков», устраивающих демарши под моими окнами, – Пиритс осклабился. – Хотите знать моё мнение?
– Не особо, – пробормотала Урсула.
Мужчина сделал вид, что не расслышал, а может, так и было – в таком-то фабричном шуме.
– Свобода принесёт эльфам одни несчастья. Моя семья заботилась о них на протяжении четырёх столетий, честно исполняя долг хозяев.
– Долг? – переспросила Гермиона.
– Естественно. Мы дали им кров, еду и возможность приносить пользу.
– Какое бескорыстие.
– Ваши бумаги, – Пиритс небрежно взвесил свиток на ладони, – трата времени. Займитесь-ка лучше жалобой, – он повернулся к девушкам и снова ухмыльнулся, – а я тем временем подумаю над вашим контрактом.
– Министерство магии будет вам признательно, – сказала Гермиона, поняв, что Пиритс на свиток даже не взглянет.
Он королевской походкой направился наверх.
Руквуд попросил Гермиону и Урсулу следовать за ним. Они двинулись по подвесному мостику, под которым кипело производство волшебных зеркал.
– Эта чистокровная задница ни за что не подпишет контракт, – шёпотом поделилась Урсула. – Иначе эльфы разбегутся отсюда на следующий же день.
Гермиона с сожалением отметила, что даже эльфы, работающие в плавильном цехе, не имели простейших средств защиты от жара печей. Часть домовиков хлопотала над рамами, часть сгрудилась над огромными котлами, из которых периодически вырывались столпы света. Три эльфа трудились отдельно, вплетая в остывающие изделия замысловатые формулы в виде возникающих в воздухе нот. Ноты оседали на зеркальную поверхность зеркала и растворялись в стекле. Ещё один домовик проверял качество заготовок, ударяя по ним музыкальным молоточком. Зеркала при ударе издавали мелодичный «ах», а некоторые даже причитали.
На всех домовиках буквально висели одинаковые серые тоги, подвязанные на поясе обыкновенной бечёвкой. На головах трудяг были нахлобучены шапочки, украшенные серебристым крошевом, за которым угадывались вышитые номера. У каждого свой. Гермиона вдруг подумала, а есть ли вообще у бедняг-эльфов имена? Она закусила губу: всё в этом треклятом месте казалось ей враждебным.
– Этих домовиков господин Пиритс выкупил у торговца коврами-самолётами из Марокко, – доложил Руквуд, указав на первую группу у печей. – А вон те – подарок из Китая.
– Подарок, – свирепо повторила Гермиона. Несчастных созданий, не спросив их желания, перебросили в чужую страну!
Урсула была права. Пиритс не подпишет контракт по доброте душевной. Она вложила в эту бумагу всю душу, отвоёвывая у Кингсли каждую строку, но не могла заставить эльфовладельцев её подписать. А без подписи всё было бессмысленно. Прогрессивные волшебники могли бы пойти на такое, но их единицы.
Чтобы опрос и выявление жалобщика прошли быстрее, Гермиона разделила переполошившихся домовиков на две группы. Взволнованный галдёж только усилился. Половину эльфов увела с собой Урсула в столовую, половина скучковалась в цехе. Управляющий остался с Гермионой, подзывая эльфов по одному.
Она задавала каждому из них одни и те же наводящие вопросы, пыталась выявить нарушения, но эльфы упорно твердили одно: «Мы всем довольны, мисс. Мы счастливы».
– Я заметила, что у некоторых эльфов не всё в порядке с зубами, – озабоченно сказала она управляющему. – У многих недостаёт половины. В чём дело?
– Так ещё не выросли, – удивлённый её вопросом, ответил Руквуд.
– Простите?
– У эльфов молочные зубы выпадают лет к тридцати, а потом растут новые. У нас на фабрике много молодняка, вот и шепелявят.
Гермиона покраснела, как делала всегда, когда чего-то не знала и была на этом поймана. Несколько лет она тщательно готовилась, изучала уклад домовиков, силилась понять и принять их образ мышления, но, похоже, слишком рано возомнила себя специалистом. С иностранными эльфами было ещё сложнее. Гермиона не понимала их невразумительный лепет.
И вот появился он. У него был умный внимательный взгляд раскосых глаз. Ручки не дрожали, когда Руквуд велел ему подойти. «№13» – значилось на его шапочке.
«Это он», – едва взглянув на домовика, поняла Гермиона. Единственное существо на фабрике, не запуганное владельцами до трясучки.
– Как тебя зовут? – приветливо улыбнувшись, спросила Гермиона.
– Этого домовика зовут Пайфтцшо, – прошепелявил эльф. – Этот домовик откликается на номер «тринадцать», мисс.
– Пайцо? – переспросила Гермиона, занеся перо над пергаментом.
– Пайфтцхшо, мисс, – повторил эльф с поклоном.
Переспрашивать ещё раз Гермиона не решилась.
– Сколько ты работаешь здесь? – продолжила она, надеясь, что её поиски увенчались успехом.
– В феврале будет полгода, мисс.
– Тебе нравится то, чем ты занимаешься? Расскажи мне, что входит в твои обязанности на фабрике и за её пределами?
– Пайфтфшо создаёт красивые вещи, мисс. Блестящие, будто пруд в ясный день.
– Как с тобой обращаются?
– Пайфтцхшо не ропщет на жизнь, – бросив едва заметный взгляд на управляющего, ответил домовик. – Раньше недостойный собирал чай и много работал под открытым небом. Пайфтцхшо немного скучает по солнышку, мисс.
Гермиона повернулась к Руквуду и выдавила самую приятную улыбку, на которую была способна. Мама говорила, что улыбка превращает её в красавицу.
– Элвин, верно? Мне кажется, я надышалась стекольной пылью, – она опустила глаза и немного понизила голос, скопировав изящную позу Сирены Забини, которую видела единственный раз в жизни. – В горле совсем пересохло.
– С непривычки такое бывает, мисс Грейнджер, – сочувствующе отозвался управляющий.
– Просто Гермиона. Ни к чему формальности. Мы с вами всего лишь подчинённые и прекрасно понимаем друг друга, – она подалась немного вперёд, к Руквуду. – По секрету поделюсь с вами: мой начальник – настоящий злыдень, только не пикирует.
Руквуд усмехнулся. Гермиона и не надеялась, что старая шутка Рональда выстрелит.
– Наколдовать вам воды?
– А у вас не найдётся чая?
– Я принесу вам чашечку. Зелёный устроит?
– Вы так добры, Элвин! Никогда не забуду. Честно говоря, я не ожидала.
– Буду рад помочь.
– Итак, Тринадцатый, – обратилась Гермиона, когда Руквуд скрылся из вида, – расскажи мне без утайки, это ты направил жалобу в бюро?
Домовик грохнулся на колени.
– Пайфшо учил язык хозяина по газетам и случайно прочитал в одной из них, что Министерство магии в вашей стране принимает обращения даже от недостойных. Пайфтфшо не на что жаловаться, но он всё видит, всё знает. Хозяин дурно обращается со стариками. Так нельзя! Старому Тобби идёт пятьсот девятый год, он плохо видит и стал медленно работать. Тогда хозяин велел наказать старого Тобби волшебными плетьми.
– О-о, – только и смогла вымолвить Гермиона. – Кто из вас Тобби? – спросила она толкущихся неподалёку домовиков.
Эльфы прижали уши и зашушукались, а потом из толпы, заметно прихрамывая, вышел домовик.
*
Гермиона негодовала и ликовала одновременно. Полученных сведений хватит ей на составление протокола о грубом обращении с эльфами. Она могла бы прямо сейчас завершить инспекцию на фабрике Пиритса и направиться к Монтроузу. А дальше штрафы, огласка в прессе – первое дело как-никак, прецедент. Или же показать текст протокола Пиритсу и вынудить подписать контракт, после чего его эльфы смогут обратиться в Министерство магии и получить свободу. Всё зависело от того, захочет ли Пиритс замять скандал. Судя по всему, он склонен осторожничать и оставаться в тени.
При этом Гермиона не задумывалась о моральной стороне вопроса. Хитрить и выкручиваться она умела всегда, да и учителя были хорошие. Шантаж так шантаж. Её дело правое.
Элвин проводил её к кабинету Пиритса. Какое-то время он пытался вовлечь Гермиону в разговор о новом кафе в Косом переулке, но так и не преуспел, наткнувшись на лаконичное: «Я не пью кофе!».
Руквуд постучал.
– Мистер Пиритс, к вам можно?
Ответа не последовало.
Гермиона раздражённо выдохнула. В довершение, Пиритс решил помариновать её под дверью.
