Текст книги "Свет в океане (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)
Он никогда не наберётся храбрости спросить Андромеду. Как и Гарри. Как и Габриэль. Как и Гермиону.
Ему не изменить прошлое. Следы Чёрной метки навсегда отпечатались на предплечье, но эти люди по какой-то невероятной причине любили его – Регулуса. Так почему бы… почему бы не попытаться стать лучше для них, для себя…
– Прости, что заставила тебя вернуться сюда, – сказала Андромеда, повергая его в шок.
Регулус поцеловал её руку.
– Тебе не за что просить прощения. У тебя слишком много веры в меня.
Андромеда улыбнулась и ущипнула Регулуса за нос.
– Сегодня ложись пораньше.
– Мне не пять! – возмутился Регулус, потирая кончик носа.
– Кто сказал, что тебе пять? Девяносто пять. С такими синяками под глазами сложно определить возраст.
– Ха-ха.
Над головой Регулуса что-то заскрипело. Он поднял голову и увидел сидящего на люстре Пупо, ожесточённо кусающего какой-то предмет.
– Разберёшься с этим проказником? – спросила Андромеда. – Мне ещё Тедди нужно как-то уложить.
– Ну, что там у тебя? – устало спросил Регулус, вытянув ладонь. – Давай сюда.
Продолжая чавкать, Пупо слетел вниз и кинул в подставленную руку обслюнявленную дырявую женскую перчатку. Она походила на тряпичную куклу с глазами-стразами, которую надевают уличные артисты. Нитки торчали вдоль шва.
– Где ты её взял?
Пупо обрадовался, что в кои-то веки его не ругают, и выписал причудливый пируэт под потолком – большего от него ждать не приходилось.
– Прекрасно, – прокомментировал Регулус, далёкий от восторга. Он бросил перчатку на стол.
Проблема была решена, так почему он не рад? Гарри его спаситель.
Краем глаза он уловил движение справа и повернулся. Перчатка свесилась с края стола в нескольких дюймах от того места, где её оставил Регулус, и продолжала двигаться, шевеля пальчиками. Она соскользнула на пол и во всю прыть припустила из комнаты. Чего Регулус точно не ожидал в конце дня, так это того, что ему придётся преследовать оживший предмет женского гардероба. Перчатка подпрыгнула, оказавшись у парадной двери, дёрнула ручку двери и освободила путь наружу. По ступеням крыльца дома Блэков неугомонная вещица летела чуть ли не вприпрыжку, но лужа немного её затормозила. Ткань намокла, и перчатка стала подволакивать большой палец. Хромой паук размером с мопса выглядел бы не так жутко, как этот «Франкенштейн». Регулус уже не бежал, а спокойно разглядывал несчастное творение магии. Будь оно живым, милосерднее было бы его прикончить. Вместе они добрались до границы парка…
– Привет, «Ван Хален»!
Регулус уставился на ограду, за которой тянулись луга для выпаса овец. На каменной насыпи сидел Блейз Забини и широко улыбался.
– Я же могу тебя так называть по старой памяти?
– Твоих рук дело? – Регулус кивнул на то, что осталось от перчатки.
– Я хотел привлечь внимание. Мне удалось, верно?
– И как долго эта гадость шуровала по моему дому?
Блейз спрыгнул вниз и отряхнул полы мантии.
– Достаточно. Я не влезаю в авантюру, не прощупав обстановку.
– А сейчас прощупал? – спросил Регулус, раздумывая над тем, каким заклинанием приложить Забини.
– Ага, и теперь я умею наколдовывать перчаткам уши. Так ты по-прежнему на короткой ноге с Поттером, да? Они с Грейнджер для тебя вон как расстарались.
Регулус бросил на него негодующий взгляд, в то время как его разум панически обрабатывал услышанное.
– Если тебе дорог твой язык, Блейз…
– Я нем как рыба.
– Иными словами, скользкая тварь, – припечатал Регулус.
– А вот это обидно.
– При чём здесь Гермиона? – Регулус надеялся, что вечерний воздух скрыл смущение на его лице.
– При том, что она твоя фея-крёстная: взмахнула волшебной палочкой, и старикашке отшибло память. Разве не чудо? По-моему, это так мило.
– Следи за словами.
– Брось, я вас не выдам. У меня с Авроратом крайне натянутые отношения, и, потом, мама питает к тебе слабость. Она закроет мне доступ к сейфу, если я буду плохо себя вести. Разумеется, я не пропаду, но расстраивать матушку лишний раз не стоит. Тётушка Тониа начала учить её настаивать яды. Семейный бизнес. В Хогвартсе у меня были отличные оценки по зельям. Я даже подумывал пойти после учёбы работать в Мунго… Золотые руки, что скрывать. Талант. Я и сейчас порой балуюсь от скуки…
Сын Сирены вызывал у Регулуса смешанные чувства. Блейзу нельзя было отвечать в той же манере, ни в коем случае не смеяться над его шуточками, хотя те порой были смешными, не хвалить его даже по делу, иначе тот попросту никогда не закроет рот, не спрашивать про Нотта, с которым, по словам Блейза, они в смертельной ссоре.
«Не корми животное, – однажды сказала мама, когда маленький Регулус бросил чайке овсяное печенье. – А то не отвяжешься».
– Что ещё ты слышал?
– Спокойнее, нечего хвататься за палочку. Больше ничего. Мой шпион был схвачен и безжалостно сжёван.
Здравый смысл подсказывал Регулусу, что Забини веры нет, но сейчас они на одной стороне.
– Что, в дом не пригласишь? – спросил Блейз. Похоже, его распирало от потребности поделиться какими-то новостями.
Регулус усмехнулся:
– Говори уже, чем обязан твоему визиту.
– Я бы солгал, сказав, что скучал. У меня есть любопытная информация.
Регулус скрестил руки на груди.
– Ты наверняка слышал о нападениях, – Блейз перестал ухмыляться. – Кровожадный зверь возникает из ниоткуда, убивает и пропадает в никуда. Он дал осечку в доме Паркинсонов.
– Я читал об этом, – произнёс Регулус.
– Кто-то читал, а кто-то видел своими глазами, – Блейз издал нервный смешок.
– Почему-то я не удивлён.
– Я не позволил ему закончить начатое. Скажу больше: мне удалось вцепиться в него, когда он аппарировал.
Регулус нахмурился.
– Аппарировал?
– Ты уже догадался, Блэк? Наш мишка – чёртов анимаг! Он перенёс меня в какую-то дикую глушь, стряхнул меня, как пушинку и, пока я приходил в себя, дал дёру – он сбросил животный облик и вновь аппарировал.
– Так ты успел его разглядеть?!
– Ох, нет. Извините. Мешали звёзды перед глазами. Он меня тоже как следует не видел, иначе б…
– И где эта глушь? Может, там его логово?
– Откуда мне знать?! Я что – карта? Глушь на то и глушь, что выглядит, как все другие порядочные глуши с холмами, горами и деревьями.
– Зачем рассказал? – спросил Регулус.
– За тебя волновался. Я же прямым текстом сказал: мама в тебе души не чает, а я защищаю её интересы.
– Допустим.
– Сначала я собирался в одиночку схватить этого гризли, стать народным героем и заработать амнистию, потом вспомнил о тебе…
– Когда понял, что один не справишься. Зачем тебе возвращаться в Англию, Блейз? Мир большой.
– Хочу свободно передвигаться по всему земному шарику. Меня угнетают ограничения. Переговоры по летучему пороху застопорились, а тут подвернулась такая возможность. Я золотые билеты из рук не упускаю. Тебе тоже упадёт плюсик в карму, а то тут такие страсти пишут. Решайся! Мы здорово сработались в Хогвартсе, спасли детишек…
– Ты это делаешь ради себя или переживаешь за кого-то ещё? – напрямик спросил Блэк.
– Кого, например?
– Тех же Паркинсонов. Убийца с ними не закончил.
Блейз рассмеялся.
– На Слизерине такие вопросы не задают, «Ван Хален». Так что? Ты в деле? Я мог бы показать тебе то местечко. При дневном свете, глядишь, и логово маньяка отыщем.
– Один дрейфишь?
– Вдвоём веселее.
Спровадив Забини, Регулус поднялся к себе, сделав мысленную заметку завтра же добавить парочку защитных заклинаний вокруг дома.
Снаружи совсем стемнело. Небо было ясным – ни единого облака, всё усыпано звёздами. На кровати Регулуса свернулся калачиком Нуар. Он не спал – подкарауливал луну, кончик хвоста мерно ударял по покрывалу.
– Что бы сделал Сириус? – доверительно прошептал Регулус, сев рядом. Он взглянул на свои ладони, будто решение уже лежало в руках. – Тут и думать нечего. Он бы кинулся разыскивать анимага-убийцу, вообразив себя крутым детективом. Надо расспросить Бони, вдруг ему что-то известно. А ещё у меня появилась идея, как незаметно пройти в Отдел тайн и разобраться с просьбой Герпо.
Нуар поднял голову. Кошачьи зрачки расширились. Уши дёрнулись.
Регулус вздохнул, чувствуя свербящее раздражение в груди из-за лжи, которую ему скормил Поттер, но факт оставался фактом: Гарри заботился о нём, поэтому привлёк Гермиону. Гермиону, которая ненавидела чары забвения и тёмную магию.
– Разве она может думать обо мне ещё хуже? – простонал Регулус и посмотрел на Нуара, но того проблемы живых не интересовали.
Кот зевнул и отвернулся, потеряв интерес к «беседе».
*
18 февраля
Регулус давно не поднимался ни свет ни заря. Шататься полночи по волшебным улочкам – пожалуйста, но вставать раньше всех в доме – пытка, мука, каторга. Забини, кажется, вовсе не ложился – его аж потряхивало от возбуждения, когда Регулус перевалился через ограду и встретил Блейза на лугу.
– Ты решился! – воскликнул Блейз, безуспешно пытаясь скрыть ликование.
Регулус едва протёр глаза. Глас любимого одеяла, звавшего его назад в свои объятия, казался ему громче восторженных возгласов Забини. И всё же он позволил тому схватить его за локоть и протянуть через пространство.
Они приземлились в грязь. Блейз не преувеличивал, назвав это местечко глушью: поблизости не наблюдалось ни единой человеческой постройки, деревьев же было в избытке. Хвойные стражи встречались на каждом шагу – сосны со вздутыми корнями, стелющимися по каменистой почве и песчанику. Сосновое царство разбавляли ольха и можжевельник – на втором до сих пор чернели ссохшиеся ягоды, которые не успели склевать за зиму птицы.
– Я валялся вот здесь! – провозгласил Забини с такой гордостью, словно показывал кратер, оставшийся после падения метеорита, а не едва заметную вмятину в грунте. – А тут отпечаток звериной лапы. Четыре дня прошло, а он ещё на месте. Мерлин, да это чудище весило под тонну!
Регулус прошёл мимо Забини, следуя цепочке звериных следов. Зверь на самом деле был тяжёлым, раз даже на каменистой земле отпечатки хорошо сохранились, но затем они обрывались.
– Ничего, – сказал Блэк. – В человеческом виде этот гад слишком лёгкий. Мы не знаем ни размер его ноги, ни примерный рост…
– Осмотримся? – предложил Блейз. – Вдруг он что-то выронил. Или хотя бы узнаем, где мы.
Регулус не возражал. Они не могли определить своё местоположение, а спросить было не у кого. Гористые склоны для Британии отнюдь не редкость. Впереди слышался плеск воды, и Регулус двинулся на звук. Вскоре между деревьями показалась полоска воды.
Блейз, шедший неподалёку, зацепился носком ботинка за выступающий корень и витиевато выбранился.
– Тебя только на разведку посылать, – прошипел Блэк.
– Ох, простите, что не надел калоши, – ему в тон отозвался Забини. – По-моему, уже ясно, что тут ничего нет. Только время теряем.
Регулус возвёл глаза к небу.
– Благодаря тебе же, Забини.
Когда они вышли к каменистому берегу, Блейз плюхнулся на ближайший валун и начал со вздохами осматривать свои ботинки из кожи с задницы какого-то редчайшего дракона. Регулус не стал говорить, что камень, на котором Забини причитает, не чище земли под ним. На естественной насыпи рядом вопреки времени года и сырому дню тут и там выглядывали скромные цветочные головки. Регулус сорвал один бутон.
– Ладно! – воскликнул Забини, осознав, что напрасно сотрясал воздух жалобами – его не слушали. – Признаю: я зря притащил тебя сюда.
– Здесь красиво, – заключил Регулус, оглядевшись.
– Тогда оставайся в этой глуши навсегда! Кто запрещает? – буркнул Блейз. – Созерцай цветочки, плавай в речке, а если наткнёшься на медведя-людоеда, то, будь добр, сообщи мне.
Когда Регулус вернулся домой, то был встречен ставшими привычными напастями: Пупо разбил что-то в гостиной, Кричер причитал, как старина Филч после выходок Пивза, и требовал возмездия, а Тедди потерял единорога и не давал ни на секунду об этом забыть… На их фоне Забини был сговорчивым агнцем. Регулус заперся в библиотеке, на стенах которой лежали заглушающие чары. Благословенная тишина. Только тогда он заметил, что всё ещё держит в руке цветок. Было нечто особенное в его непритязательной невинной красоте. Редкий оттенок полураскрывшихся лепестков – цвет рабочей мантии Гермионы Грейнджер. Было ли что прекрасное в этом мире, что не напоминало ему о ней? Регулус взял стакан, наполнил его водой и поставил в неё цветок. Напрасно он забрал его себе и обрёк на увядание вдали от родных мест и собратьев. Хорошо, что с Гермионой такого не случится.
Комментарий к Глава 21 – Регулус
1) Сабрина Спеллман – главная героиня семейного телесериала «Сабрина – маленькая ведьма», хозяйка чёрного кота Салема Саберхагена.
========== Глава 22 – Гермиона ==========
19 февраля
– Ай!
Петля соскочила – в третий раз за последние десять минут. Упрямство не давало Гермионе отложить в сторону то, что изначально задумывалось как шарф. Последние ряды вышли из рук вон плохо, потому что Гермиона много отвлекалась. Урсула так заразительно смеялась и так здорово изображала Монтроуза, что стало не до вязания…
– Да отложи ты эту шерстяную змею! – вытерев слёзы смеха, сказала Урсула.
– Вязание меня успокаивает. Вообще-то, – Гермиона уныло вздохнула, опустив спицы на колени, – это должно было стать подарком для Рональда. У него в марте день рождения, но придётся придумать что-то другое.
– Рональда? Ты говоришь про Уизли? Не знала, что вы ещё встречаетесь.
– Мы не встречаемся. Уже нет. Мы хорошие друзья.
Урсула насмешливо фыркнула, выудила из шуршащего пакета, за которым не отрываясь, следил Живоглот, засахаренное крыло бабочки и положила в рот.
– Не перестаю тобой восхищаться! – сказала она, прожевав. – Всё у тебя выходит как-то… правильно.
– Не знала, что ты мной восхищаешься, – поддразнила Гермиона.
– А то! В моей коллекции хранится вкладыш от шоколадной лягушки с твоим героическим портретом.
Гермиона бросила в Урсулу диванную подушку, но та её поймала и, продолжая хихикать, положила себе за спину.
– На самом деле я говорю серьёзно, – в подтверждение своих слов Урсула перестала улыбаться. – Моя сестрёнка вздрагивала от малейшего шороха возле дома, почти не спала. Она боялась, что нашу семью обвинят в поддержке Ордена, поддержке магглорождённых, потому что у мамы была коллекция маггловских книг, особенно сказок Урсулы Ле Гуин. (1) Любимый автор. Она столько написала о волшебниках, как будто жила среди нас. Поэтому меня так и назвали. В её честь. Помню пикники у речки в Пеннинах, наш уголок спокойствия, и то, как мама садилась под деревом и читала о Земноморье.
Слушая её, Гермиона вспоминала поездки в лес Дин, сбор шишек для украшения дома к праздникам, папину рыбалку… Вот папа сидит с удочкой, а Гермиона с мамой в сторонке читают «Принцессу-невесту». Уголок спокойствия. И никакой магии вокруг.
Неужели они с Урсулой так похожи?
– Мы сожгли все маггловские книги после Хэллоуина, – внезапно сказала Лафкин, – когда проверки ужесточились и в Северном Йоркшире прошли первые чистки. Никто из родных не знал, что я проворачиваю в Архиве – подделываю родословные и помогаю магглорождённым. А потом меня забрали. Я оплошала, ошиблась с одним именем… Помню, как за мной пришли, как папа пытался помешать охотникам за головами, как его палочка раскололась, как, согнув спину, он подбирал щепки с газона, в бессилии вытирал очки…
– Боже мой! – воскликнула Гермиона, утешающе сжав её запястье. – Я не знала.
– Я больше никогда не хочу испытать подобный ужас. Мы были слабыми.
– Я не знала о твоих родных.
– Ничего, – Урсула осторожно высвободила руку. Гримаса боли промелькнула на её лице, затем оно прояснилось. Лафкин улыбнулась. – Вскоре я с ними увиделась. Если бы не ты и твои друзья, неизвестно ещё, где бы я была сейчас. Уж точно не сидела бы в твоей квартире, поедая всякие сладости. Ваша победа стала и моей – общей.
Гермиона каждый раз испытывала неудобство, когда речь заходила о военном времени. Обернувшись назад, она трезво оценивала свой вклад в победу. Она всегда хотела приносить пользу волшебному миру, столь неожиданно раскрывшему объятия ей навстречу, подспудно стараясь быть достойной свалившегося ей на голову счастья, но всё, что она совершила в прошлом – это сражалась за своих друзей, совершенно не думая о каких-то благих целях. Гермиона поднимала палочку для защиты близких, боролась ради них и самой себя и только потом – за некие идеалы.
Ей вручили Орден Мерлина за то, что она вовремя оказалась в нужное время в нужном месте, когда десяток ребят во время битвы за Хогвартс сделали куда больше неё, расплатились за свою смелость гораздо дороже, но их имена канули в небытие. Гермиона всеми силами избегала журналистов, атаковавших её, Рона и Гарри после решающего сражения.
Гермиона покосилась на отчёт из Б.Р.Д.Э., который Урсула принесла ей.
Регулус был прав. Всё и всегда крутится вокруг денег и власти. Гермиона перелопатила кучу актов и законов, которым шло четвёртое столетие. У эльфийского рабства было три столпа: традиция, налог и снобизм чистокровок. Третья опора была слаба как никогда. Сегодня влияние чистокровных волшебников во многом ослабло. Первый столп требовал постепенного подхода, поэтому Гермиона подошла к проблеме деликатно: эльфы сами решали, нужна ли им свобода. А второй… Регулус сказал: придумай что-то новое. Гермиона пыталась.
– Родители бы тобой гордились, – объявила Урсула, когда Гермиона впервые поделилась с ней соображениями.
– Мои родители магглы и никогда даже не видели эльфов. Они дантисты.
Она не признавалась даже самой себе, как ей не хватало одобрения папы и тёплой улыбки мамы, внеочередного «мы в тебе не сомневались» и «наш зайчонок всем утрёт нос», как была уязвима к критике проекта имени «Добби», переживая её глубоко в себе. Для всех она была эдаким ледоколом в бюрократическом море, где подводные камни встречались на каждом шагу. Побыть с кем-то слабой – уже роскошь, настоящую ранимую Гермиону видели только самые преданные друзья.
Урсула была начитанной девушкой, на неё всегда можно было положиться, и она открыто симпатизировала Гермионе. Возможно, они бы смогли стать подругами. Джинни и Луна были замечательными людьми, но близкой дружбы с ними так и не завязалось. У Гермионы было мало знакомых, с которыми она могла откровенно поговорить, и те поголовно мальчишки.
– Это потому что девчонки глупые, – однажды на третьем курсе сказал ей Гарри, даже не поняв, что ляпнул. В то время он заметно прибавил в росте и разросся в плечах, так что надоедливых поклонниц у него заметно прибавилось. Он всё чаще спасался от них в библиотеке, тем более что из окна был отлично виден стадион, где по выходным шла тренировка чужих команд по квиддичу.
– Я дочка стоматологов и обязана тебя предупредить… – Гермиона кивнула на гору фантиков перед Урсулой, —…чрезмерное употребление сладостей ведёт к ухудшению состояния зубной эмали и уменьшению кальция в костной ткани, так как тот расходуется на переработку сахара.
Урсула несколько раз по-совиному моргнула, а потом залилась хохотом.
– Господи, видела бы ты своё лицо, когда выговаривала всю эту кракозябру! – она вытряхнула из пакета оставшиеся конфеты и одинокую шоколадную лягушку. – Я рада, что у меня есть такая подруга, – протянув её Гермионе, произнесла Урсула, – которая заботится о состоянии моей зубной эмали. Я съела не так много – так, поклевала. Ладно. Возьми же, избавь меня от соблазна! Узнаю прежнюю Гермиону. Счастлива видеть тебя отдохнувшей.
Гермиона улыбнулась, тронутая её словами. Промелькнула внезапная мысль: а не познакомить ли Урсулу с Тео? Три года разницы в возрасте не так уж много. Общие темы у этих двоих найдутся спустя пять минут знакомства; в крайнем случае будут вместе поглощать обожаемые сладости. Глупости, конечно. Роли сводницы ей только не хватало. Тем более Урсула вроде как встречалась с Коксом из Аврората.
Она осторожно развернула упаковку. Лягушка доверчиво прыгнула в ладонь. Одна из причин, по которой Гермиона не любила шоколадный бестселлер из «Сладкого королевства» – лягушки казались живыми. Ещё будучи ребёнком, до знакомства с волшебным миром, она не понимала, как можно откусить голову карамельному Санте или отгрызть лакричное ухо пасхальному зайцу. Она проходила мимо витрин многочисленных кондитерских, печально улыбаясь стройным рядам шоколадных изделий в форме медвежат, курочек и даже ангелочков. Их же всех скоро съедят!
– Чего ждёшь? – спросила Урсула, схватив пустую обёртку и подцепив ногтями вкладыш.
– Жду, когда магия выдохнется, – Гермиона взвесила лягушку на ладони.
– Я тоже не могу есть то, что будет дёргаться у меня в горле, – поддержала Урсула и коснулась фигурки палочкой. – Делетриус.
Лягушка кувыркнулась в воздухе и превратилась в плитку шоколада.
– Знаешь, терпеть не могу мыло в виде всяких розочек, котяток или щеночков. Мне кажется, что я их убиваю каждый раз, когда мою руки. Или резные свечи. Кто тот сумасшедший, что придумал дарить их друзьям и родственникам? Кому понравится смотреть, как у красивой фигурки плавится голова? Это какая-то скрытая угроза…
Гермиона улыбнулась такой непосредственности.
– Бинго! – воскликнула Урсула, наклонив извлечённый вкладыш к свету. – Сегодня мне везёт.
– Кто там?
Урсула повернула к ней изображение. В переливающейся рамке был заперт заколдованный силуэт – фигура, облачённая в чёрную мантию. Капюшон скрывал лицо волшебника в непроглядной тени.
– «Молчаливый», – констатировала Гермиона, пожав плечами. Она не разделяла восторга Урсулы и скорее была удивлена. – Не думала, что его уже печатают на вкладышах.
– А как же, – улыбнулась та, сверкнув глазами. – Парень на пике популярности. Ты ешь, ешь. Я видела у Тессы из отдела погоды майку с его изображением.
Гермиона откровенно фыркнула и облизала пальцы от шоколада.
– Может быть, это девушка.
Настал черёд Урсулы удивляться. Светло-карие глаза расширились.
– Девушка? Ты вообще читаешь что-то, кроме кодексов по магическому праву? Не смей разрушать мои влажные мечты! Я со всей ответственностью уверяю тебя: это парень. Невероятно горячий парень! Посмотри на эти плечи, – она ткнула пальцем во вкладыш, заставив «Молчаливого», изображённого на нём, вздрогнуть от неожиданности. – Я была бы не прочь оказаться спасённой им в каком-нибудь тёмном переулке. Желательно, несколько раз.
Гермиона расхохоталась. Лафкин подмигнула. Когда Урсула говорила о парнях, то не скупилась на выражения.
– Предположу, что художник его никогда не видел, но… Желаю тебе удачи!
– Она мне понадобится.
– Разве ты не встречаешься с Юджином?
Щёки Лафкин заалели.
– Без обязательств. Он славный парень, Гермиона, но у нас обоих не хватает времени друг на друга.
– Урсула, – Гермиона немного прочистила горло, – мои друзья пригласили меня в «Дырявый котёл» сегодня вечером. Ничего особенного, обычные посиделки. Я подумала, вдруг ты захочешь присоединиться, – отчего-то ей казалось, что Урсула должна её понять, что они обе порой ощущали одиночество. Это неизбежно, когда большую часть времени, посвящаешь работе. – Там соберутся замечательные ребята, уверена, тебе будет комфортно, и ты быстро вольёшься в компанию.
Урсула мягко улыбнулась.
– Спасибо. Я очень ценю это, но у меня уже были планы на вечер. Я рассказывала, что помогаю приюту волшебных птиц? Только не думай, что популяция авгуров для меня важнее, чем вечер в кругу твоих друзей.
– Всё в порядке, – заверила Гермиона, подхватив Живоглота прежде, чем тот юркнул под диван в погоне за фантиком.
– Но, если там будет что-то вкусное, обязательно запиши рецепт или принеси мне попробовать.
– Договорились. Ой, нет, не убирайся здесь магией! – воскликнула Гермиона, когда Урсула взялась за палочку. – Иначе во всём доме вылетят пробки.
– Тогда сделаем всё по старинке, да? – Урсула встряхнула пакет. – Ручная уборка! Чёрт! Кажется, у меня приступ ностальгии. Не занималась этим с четырнадцати лет. А почему ты не снимешь что-нибудь в Косом переулке? – полюбопытствовала она, собирая фантики. – Героине войны не составит труда найти жильё даже в соседнем доме с «Гринготтсом».
– Не хочу себя разбаловать, – ответила Гермиона, опустив кота на пол. – Мне кажется, каждому волшебнику надо давать отдохнуть от магии, например, отправить на недельку куда-нибудь в пригород без палочки в кармане. У таких «каникул» множество плюсов. Во-первых, это шаг к пониманию жизни магглов, что благоприятно повлияет на отношения между магическим миром и…
Урсула отвернулась, но её нелепые попытки сдержать смех были очевидны.
– Прости, но я в который раз восхищаюсь твоим энтузиазмом.
Гермиона демонстративно засопела, хотя про себя была счастлива, что ей наконец повезло с подругой.
*
Отсутствие Рона огорчало. Гермиона соскучилась по нему, его шуткам и рабочим историям. Из Гарри всё приходилось клещами тянуть. После того, что они провернули с Гором, он мало рассказывал о внутренних делах в Аврорате. Экзамены в академии были на носу, и Гермиона списывала его молчаливость на повышенное внимание к учёбе. Даже на посиделки в «Котле» Гарри принёс учебник травологии, и Невилл терпеливо объяснял другу материал.
– Слушай, Невилл, а ты не думал поступить в Хогвартс на должность преподавателя? – спросил Майкл Корнер, решивший сегодня составить им компанию за столом.
– Скажешь тоже. Забыл, как я котлы у Снейпа взрывал?
– То котлы, – оживилась Джинни. – Тебе нет равных, когда речь заходит о растениях!
– Точно, – сказал Гарри. – У тебя талант, Невилл. Ты объясняешь всё понятнее, чем написано в учебнике.
– Профессор Спраут обмолвилась, что хочет отдохнуть от вопящих мандрагор, – подхватила Луна. – На днях я встречалась с ней в Хогсмиде.
– Что-то мне подсказывает, что под вопящими мандрагорами она имела в виду вовсе не растения, – хихикнула Джинни.
– А кого же? – удивился Невилл.
– Детей, – Ханна взяла его за руку, любуясь выражением искренней растерянности, появившемся у него на лице. – Гомонящих, непослушных…
– Не пугай его раньше времени! – воскликнули Гарри и Гермиона в один голос, и все засмеялись.
– Подумай, Невилл, – продолжила Ханна, щёлкнув пальцами, отчего на соседний столик спланировал заказ из-за стойки. – В школе я мечтала стать колдомедиком и даже представить себе не могла, что окажусь здесь, буду управлять чуть ли не самым старинным заведением во всём Косом переулке. Я не жалею, нет. Да, так сложились обстоятельства, но мне нравится то, чем я занимаюсь, но ты, Невилл… ты не обязан отказываться от своей мечты и протирать тут стаканы.
– Я ещё и свечи зажигаю, меняю меню на доске для посетителей…
– Со всем этим может запросто справиться эльф. Скажи ведь, Гермиона.
– К нам в бюро как раз обратились несколько домовиков, оставшихся без хозяина, – поняв намёк, отозвалась Гермиона. Эльфов покойного Пиритса тоже надо было куда-нибудь пристраивать. – Направьте нам официальное обращение, и мы выделим вам самого ответственного и смышлёного домовика на свете!
– Вот видите! – вставил Майкл. – Только не забудьте прописать ему зарплату.
– Не думаю, что маленький эльф меня разорит, – парировала Ханна.
– Я подумаю, – пообещал Невилл, смутившись под направленными на него взглядами. – Вот что! – воскликнул он, ударив по столешнице. – Если Гарри сдаст травологию на «Превосходно», то я напишу МакГонагалл и предложу свою кандидатуру.
Гарри поперхнулся сливочным пивом, которое впервые за вечер пригубил.
– Подожди, что?
Дружный хохот был ему ответом.
– Моя судьба в твоих руках, – хлопнув Гарри по плечу, весело сказал Невилл.
– Ну, тогда готовь резюме, – звонко произнесла Джинни. – Гарри не подведёт!
Гермиона бросила взгляд на лучшего друга. Мерлин, неужели они с Роном так же смотрелись со стороны, как эти двое? Гарри то и дело отводил взгляд, боясь быть пойманным на откровенном разглядывании младшей Уизли, а та с такой силой сжимала подвеску-палитру на шее, словно опасалась забыть, что её парень сейчас не в этой комнате. Всё это жутко напоминало неловкость, которая нет-нет да и повисала в воздухе между Гермионой и Роном. Их попытка дать шанс отношениям провалилась. Она допустила ошибку, но смогла вовремя предотвратить следующие. На протяжении тех месяцев, что они были парой, залечивали раны друг друга и делали вид, что всё отлично, Рон оставался предельно мил и отзывчив. Он регулярно спрашивал её мнение и, даже целуя Гермиону наедине, уточнял, всё ли хорошо, всё ли в порядке. Даже вспылив, Рон первый приходил мириться. Она гордилась тем, какой сложный путь пришлось ему пройти со дня победы. Гермиона видела, как он собирал Фреда по частям, как помогал Молли и Артуру, втайне от семьи и, в первую очередь, от самого Перси, хлопотал за того перед Кингсли. Она знала, как тяжело ему дались вступительные экзамены в академию авроров, и как могла поощряла его.
Теперь их ожидала участь Гарри и Джинни: долгие паузы в разговорах, взгляды втихомолку и страшный вопрос «Что, если бы?».
– Ребята, – сказала Луна, водя зубчиком вилки по салфетке, будто рисовала очередное неведомое миру создание, – я давно не видела Рона. С ним всё хорошо?
– У него какое-то задание, – Джинни метнула взгляд в сторону Гарри, хотя ближе сидел Майкл, так же прекрасно располагавший информацией. – Я ничего не путаю?
– Они со Струглером наводят какие-то справки.
– Я так и поняла. Он занят. Рон не принёс домой ни одной диковинной вещи за неделю, а ведь до этого тащил что-нибудь постоянно. Папа просто в восторге! Его коллекция штепселей растёт на глазах, а работающий тостер стал темой дня в эту пятницу. Теперь и Фред туда же: они с Роном вечно что-то изобретают для магазина приколов, разбирают маггловские вещи на винтики. У мамы волосы дыбом от шума из комнаты мальчиков. Кстати, Гарри, она просила передать, что ты давно не заходил. Завтра к нам приедет Чарли. Приходи повидаться…
Давно стемнело, «Дырявый котёл» опустел – остались только ребята из Ордена. Они давно не собирались, так что никто не спешил уходить. Майкл предложил вспомнить старую школьную игру…
– Какое ты заклинание? – спросил он, повернувшись к Луне.
– «Ревелио».
– Объяснись!
– Потому что могу сделать невидимое зримым, – она подула на салфетку, с которой не расставалась весь вечер, и сидящие около Луны Невилл и Гермиона ахнули. На бумаге были нарисованы они все, сидящие за столом, совсем маленькие, но узнаваемые. Особенно Гермиона. Она тут же пригладила волосы, глядя на своё изображение.
– Хорошо, теперь твоя очередь.
Луна в упор посмотрела на Гарри. Он рассмеялся и подбоченился.
– Со мной всё понятно. Я – «Экспеллиармус».
Майкл весело фыркнул.
– Докажи! – задиристо воскликнула Ханна.
– За вечер я раз пять уронил на пол вилку, дважды – ложку и опрокинул стакан. У меня всё вылетает из рук.
