355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » -Edelweiss- » Свет в океане (СИ) » Текст книги (страница 16)
Свет в океане (СИ)
  • Текст добавлен: 9 августа 2021, 14:31

Текст книги "Свет в океане (СИ)"


Автор книги: -Edelweiss-



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Он пересказал ей всё, что сумел разузнать у Кокса.

– Негусто, – заключила она, выслушав. – Практически уста «Пророка».

– Я попробую прощупать почву, а если не выйдет, то всегда могу незаметно проникнуть на допрос.

– Каким образом? – нахмурившись, спросила Гермиона.

– Мантия папы, – сверкнул улыбкой Гарри.

– Гениально! – Гермиона прикусила губу, обдумывая план действий. – Гарри! – она вскинула на него глаза. – Регулус… Они с Андромедой только вернулись, им нужно налаживать жизнь здесь, но всегда найдутся те, кто при первой же возможности обвинит его во всех смертных грехах только потому, что он носит фамилию Блэк. Ты точно ничем не рискуешь, вмешавшись в это дело?

– По крайней мере, мы будем знать, чего ожидать.

– Ты спрашивал, чем я вчера была занята. Мои родители вернулись, Гарри. Теодор организовал их поездку. Вот такой сюрприз он преподнёс мне. Долгая история, впопыхах не расскажешь. Они не вспомнили меня.

– О…

– Но мы не опускаем руки, однако это ещё не всё. Я видела Регулуса. Случилась путаница с письмами, и… в общем, он заглянул ко мне вечером.

– И ничего не сказал о том, чем развлекает себя в свободное время? Ну, например… грабит аптеки…

Тяжёлый взгляд Гермионы был красноречивее слов.

– Даже спроси я его в лоб, можно подумать, он бы мне ответил. Сам знаешь, от него стоит ожидать чего угодно.

– Знаю? – опешил Гарри.

– Ты ходишь к Блэкам, как к себе домой, и ведёшь задушевные беседы с Кричером. Откуда, скажи на милость, ему знать, какой мармелад мне нравится?

– Я даже не помню, чтобы говорил с ним об этом, – взлохматив волосы на затылке, пробурчал Гарри. – Когда передо мной тарелка, мой мозг живёт отдельной жизнью. В основном Кричер болтает сам, трещит без умолку о каких-нибудь вековых традициях эльфийского народца, о том, как домовикам неимоверно повезло прислуживать волшебникам или как его лягнул Клювокрыл, когда Сириус притащил его на Гриммо, и выбил ему зуб…

– Я только что поняла, что ты делаешь мою работу!

Гарри издал драматичный вздох.

– Не знаю, не знаю. Считай, это мой запасной аэродром. Если меня однажды выпрут из академии, то всегда смогу издать энциклопедию о жизни домашних эльфов. Лавгуды как раз хотели сделать переворот и напечатать что-то особенное. Тебе положена индивидуальная скидка и вкладыш с автографом великого и несравненного Гарри Поттера совершенно бесплатно. Слушай! А это идея! Тираж раскупят за полдня, и все волшебники разом проникнутся к своим эльфам и дадут им свободу.

Гермиона заметно расслабилась и наконец снова улыбнулась.

– Иногда я забываю, каким очаровательным тупицей ты бываешь.

Гарри расхохотался.

– А где Рон? – спросила Гермиона, сдвинув чернильницу с края стола.

– Самому интересно. Он занят каким-то суперсекретным заданием Сэвиджа. По-моему, ему поручили опись магдоков, поступивших из магазина «Писарро», вот он и молчит. Там какой-то шутник использовал рвотное заклинание и испортил всю партию нумерологических таблиц на прилавке.

– До чего же кому-то не хотелось писать контрольную по нумерологии.

– Слабаки, – кивнул Гарри. – Снейпа на них нет с его эссе на пятьдесят дюймов в длину.

– Разборчивым почерком, – добавила Гермиона.

– И без помарок, – подражая тону профессора, сказал Гарри.

– Ладно, – выдохнула подруга. – Мне нужно зайти к своим. Едва ли Джима и Урсулу обрадовали новости о моём отпуске. Сообщи, как что-то прояснится с делом Регулуса.

– Само собой.

Проводив Гермиону, Гарри покосился на гору конспектов по травологии.

– Не сегодня.

И не завтра. И, похоже, не послезавтра. Ему нужен хроноворот, чтобы один Гарри сидел дома и готовился к экзаменам, пока второй чах над рабочими бумагами, попутно шпионя для успокоения нервов лучшей подруги.

Гарри наскоро закончил отчёт и поспешил к Дженкинс. В хорошем расположении духа та могла бы организовать стажёру участие в допросе Блэка, вот только удача от Гарри отвернулась. Наставницы на месте не оказалось. Сэвидж, расхаживающий в своём кабинете, выглядел мрачнее тучи. Старшие авроры были поголовно чем-то заняты, а Долиш так отчитал Кокса за излишнюю болтливость, что у того задёргался глаз.

Регулус появился в вестибюле без пяти шесть и выглядел абсолютно спокойно – пугающее самообладание.

Мантия-невидимка давно лежала без дела, но вот и пришло время это исправить. Гарри неслышно ступал за Регулусом, пока тот в сопровождении одного из авроров направлялся к кабинету Долиша (слава Мерлину, что не в камеру для допроса), а затем так же бесшумно скользнул за дверь до того, как та закрылась. Дальше стандартный протокол. Гарри держался у стены, не выдавая себя, и выслушивал ряд обыденных вопросов: где были, что делали, кто может это подтвердить. Регулус отвечал – кратко, сухо, по делу, и всё, вроде, шло гладко.

– Могу ли я взглянуть на вашу волшебную палочку, мистер Блэк? – не глядя на Регулуса, наконец спросил Долиш.

Впервые уголок губ Блэка дёрнулся в намёке на усмешку.

– Нет, господин аврор.

Долиш оторвал глаза от заполняемых бумаг:

– Прошу прощения?

– Я отказываюсь предоставлять вам свою палочку. Вы попросили меня прийти, и я пошёл вам навстречу. Подчеркну: попросили. Скажите, вы меня подозреваете? Против меня выдвинуты обвинения? Нет? Тогда я вправе отказать вам. Разумеется, ничто не мешает вам изъять палочку силой. Мой брат уже сталкивался с нашим родным британским правосудием и вышел из стычки проигравшим. Я не знаю, чего ждать. О том, почему я здесь, мне довелось узнать из утренней прессы. Кто-то утверждает, что видел меня возле аптеки ночью…

– Да, где вы применили одно из трёх Непростительных заклятий, мистер Блэк, – взгляд Долиша посуровел. – Использование любого из них карается заключением в Азкабане. Как только мы установим личности ваших сообщников, колдоспециалисты проверят их на присутствие остаточных чар, и слова свидетеля подтвердятся. Эти трое, кем бы они ни были, до сих пор находятся под действием Непростительного проклятья. В том, что оно было произнесено, сомнений никаких.

– Простите, какое из трёх? – будничным тоном осведомился Регулус. – Я прослушал.

– Империус, какое же ещё?! – купившись на издёвку, воскликнул Долиш.

– Меня там не было, так что извините за любопытство.

Гарри был вынужден молчать, иначе бы присвистнул.

– Боюсь, ты не понимаешь серьёзность ситуации, юноша, – сказал Долиш, ища в лице сидевшего напротив него Регулуса признаки хоть какого-то волнения, но не находил и намёка на заинтересованность. – Отказ от сотрудничества ни к чему хорошему не приведёт. Признайся сейчас, и принятые меры не будут слишком суровы. Я говорю это, потому что…

– Потому что невероятно мне симпатизируете. Других причин не вижу, – прервал его Регулус. – Скажите, что-то было украдено?

– Нет, – неохотно сказал Долиш. – Вы подозреваетесь в использовании тёмного заклятия…

– Империуса, я понял, – подавшись вперёд, произнёс Регулус. – Однако, если у вас есть свидетель, почему я до сих пор не в кандалах?

– Сейчас он не в надлежащем состоянии, но завтра утром свидетель передаст свои воспоминания для ознакомления в омуте памяти, и тогда-то вы не отвертитесь.

– Вы зря теряете время, честно говоря.

На этом разговор был исчерпан. Долиш был рассержен. Ещё бы: слова пьяницы из переулка против слов чистокровного волшебника, у которого не было мотива ошиваться в Лютном и грабить местные лавочки.

В коридоре Гарри быстро догнал Блэка и, сбросив мантию с головы, негромко его окликнул. Регулус застыл в удивлении, едва обернувшись.

– Ты что, всё время был там?!

– Пекусь о дядюшке моего крестника, – сказал Гарри. – Надо кое-что обсудить, но не здесь и не сейчас. Отправляйся домой, я прибуду через час.

– Нет! – возразил Регулус и, когда Гарри уж было решил, что тот начнёт отпираться от разговора, добавил: – Я сам навещу тебя в Годриковой Впадине. Не хочу, чтобы Андромеда волновалась.

– Справедливо, – Гарри вновь накинул капюшон и стал невидимым. – Не придёшь – сам явлюсь по твою душу.

На том и порешили. Вернувшись к себе, Гарри сел и помассировал виски. Регулусу было совсем не обязательно вести себя с Долишем как засранец. «Блэковская» натура… лезла из него весьма и весьма не вовремя. Не успел Гарри собраться с мыслями, как в помещение ворвался Корнер, которого весь день где-то носило.

– Падди объявился! – чуть ли не радостно объявил он.

– Кто теперь? – шёпотом спросил Гарри.

– Бёрки!

*

– Через час? – едко произнёс Регулус, оттолкнувшись от ствола дерева, возле которого дожидался появления Гарри.

Давно стемнело. На главной улице деревушки зажглись фонари.

– Мохнатая проблема ростом и весом с медведя, – откликнулся Гарри, протопав мимо. – Старший Бёрк найден в своём доме с выпущенными наружу кишками.

– Между жертвами есть что-нибудь общее, кроме того, что они так или иначе содействовали Тёмному Лорду? – спросил Регулус совершенно серьёзно.

– Чистота крови.

– Чистота крови навек, – мрачно усмехнулся Блэк.

Гарри было не до гостеприимства, поэтому, зайдя в дом и призвав тарелку вчерашнего пудинга, он сразу приступил к делу:

– Долиш пойдёт на всё, чтобы до тебя добраться. У него пунктик насчёт Пожирателей смерти, – потрясая ложкой, сказал он Регулусу. – Долиш и в прошлый раз был не в восторге, что тебя отпустили, но тогда он и рта не смел открыть – запятнал себя службой при Тикнессе. Он сильный маг и отличный аврор, но действует как-то механически, что ли… Джон из тех, для кого приказ есть приказ. Однажды он самого Дамблдора пытался арестовать, но не тут-то было!

– Я понял. Он не может отмыть с себя чёрные пятна, поэтому пытается закрасить их белыми.

– Человека, который клянётся, что видел тебя в Лютном, зовут Бартоу Гор. Знаешь такого?

На какое-то время Регулус глубоко задумался.

– Особого доверия к нему нет, – добавил Гарри, с усилием прожевав слипшуюся массу, в которую превратился клёклый пудинг во рту. – Он завсегдатай местных кабаков и в тот вечер здорово надрался.

Регулус кивнул.

– Той ночью неподалёку был оборванец, которого я принял за нищего, – произнёс он, покручивая в пальцах палочку. – Он мог видеть меня у аптеки.

Гарри подавился и закашлялся. Из глаз полились слёзы, так что пришлось стянуть с носа очки и несколько раз медленно вдохнуть и выдохнуть.

– Какого пикси ты забыл в Лютном?!

Регулус с флегматичным видом откинулся на спинку стула.

– У меня было дело личного характера. На пути в «Дырявый котёл» я услышал звуки борьбы, так и оказался перед аптекой. Преступников было трое, но я бы не назвал их умелыми бойцами – обычные воришки.

– Так ты их всех приложил заклятием и сорвал ограбление? – Гарри всё больше приходил в изумление.

Блэк бесшабашно улыбнулся.

– Я был чертовски хорош, да?

– Нашёл чему радоваться. Но… но зачем ты использовал Непростительное и отпустил грабителей? Надо было связать их и вызвать авроров!

Регулус опустил голову и выдохнул прежде, чем снова обратить взор на Гарри.

– Эти люди сбились с пути истинного. Они ещё могут исправиться и начать вести праведный образ жизни. Азкабан – это так жестоко. Если бы я умел стирать память, то не стал бы накладывать Империус, а отпустил бы их с миром. Сам я не жажду внимания.

– Погоди, что-то мешается в ухе, – произнёс Гарри, отложив столовые приборы.

– Мозгошмыг?

– Да нет. Кажется, часть лапши, которую ты тут навешиваешь! Это ты-то не жаждешь внимания? Ты, который оставил Волдеморту пламенный привет в фальшивом крестраже? Ты мне лжёшь!

– И у меня есть на то причина! Я приказал этим троим оставить добычу и убираться по домам, и мне самому было противно отпускать их. Они узнали то, что им знать не следует. Я не мог оставить их аврорам.

– Что же это за секрет такой? – проворчал Гарри. – Ещё скажи, что ты и есть «Молчаливый», а эти трое тебя раскусили, – и, судя по тому, как дёрнулся Регулус, тут было что-то не чисто. Гарри прочистил горло и спросил на всякий случай, для подстраховки: – Ведь нет?

– Нет, – тихо сказал Блэк.

– Хоть что-то. Как только Гор придёт в более или менее адекватное состояние, у него возьмут воспоминания. Он видел твоё лицо? Неужели так трудно было натянуть капюшон пониже? Почему он так уверен, что это был ты?

– Потому что мы уже знакомы, – осторожно подбирая слова, произнёс Регулус. – Встречались однажды мельком, но, кажется, он меня запомнил.

– Надо всё как следует обмозговать, но в темпе. Гермиона уже в состоянии повышенной готовности…

– Гермиона?

– Она примчалась ко мне со свежим выпуском газеты и обвинила в том, что я недостаточно пекусь о твоей заднице.

– Я… я не знал, – растерялся Регулус. – Надеюсь, она не переусердствовала.

Гарри пожал плечами.

– Мы говорим о Гермионе Грейнджер. То, что мы называем «переусердствовать», для неё норма.

– Я не хотел вас впутывать.

– Поздно. Мы на борту.

– У Гермионы и без того есть, о ком заботиться!

– Её родители. Она упомянула, – согласился Гарри. – Они не вспомнили её.

– Я уже связался с Миргурдом. Он возьмётся за них.

– О-о! Здорово… да, – Гарри ощутил дискомфорт. Он не мог вести с Регулусом задушевные беседы о своей подруге. Блэк, казалось, души не чаял в невесте, но умудрялся с такой обескураживающей нежностью говорить о Гермионе, что становилось не по себе. Рон с тем же бестолково-восторженным блеском в глазах восхищался девушкой, давшей ему от ворот поворот.

– Гарри, – твёрдо произнёс Регулус, – Гермиона не должна вмешиваться.

– Легче сказать, чем…

– Пусть считает, что всё уладилось!

– Как это? Предлагаешь солгать? – нахмурившись, уточнил Гарри. – Это низко по отношению к ней.

Регулус покачал головой.

– Иногда люди лгут близким, чтобы уберечь их. Скажи, что меня привлекли по ошибке, никаких доказательств нет, а свидетель обознался.

– А сам-то как будешь выкручиваться?

И снова в ответ лишь улыбка.

– Поживём – увидим.

– Слушай, – Гарри сузил глаза. – Гермиона о тебе беспокоится. Я рад, что ты это понимаешь и помогаешь ей с родителями, но, – он сделал паузу и понизил голос до шипения, которое ему первоклассно удавалось, – просто к слову, если ты её обидишь, я тебе шею сверну, как курёнку.

Регулус вздрогнул. Гарри остался удовлетворён его реакцией, но решил закрепить результат, повторив ещё более угрожающим тоном:

– Как курёнку.

В доме повисла тишина. Где-то капала вода.

– Ну и физиономия у тебя, Блэк, – непринуждённо сказал Гарри, ковырнув ложкой остатки пудинга. – Умора!

– Я уяснил, что ты серьёзно. Можешь не щериться.

Гарри посуровел.

– Хорошо.

– Как же мне хочется пнуть тебя под зад.

– Не рискуй, если жизнь дорога, – великодушно напомнил Гарри. – Воспитывай силу воли, выдержку. И помни об обете.

Регулус поморщился.

– Да я самый волевой человек в стране. Образец самообладания.

Как только Регулус ушёл мрачнее тучи, Гарри незамедлительно связался с Гермионой. Она не заставила себя ждать – аппарировала на заднее крыльцо чуть ли не в пижаме. Как он мог обмануть её, ну как?! Ни одна состряпанная история не казалась ему жизнеспособной. Увидев выражение лица Гермионы, свет надежды в карих тёплых глазах, Гарри выложил всё без прикрас. Выслушав его с каменным лицом, она принялась мерить комнату шагами.

– Что это за тайна века? И память он, видите ли, стирать не умеет!

– Так я тоже не умею, – справедливости ради вставил Гарри. – Из нас троих только ты владеешь Обливиэйтом. Господи, Гермиона, ты вообще единственный человек, который им владеет, из всех, кого я знаю!

Гермиона резко остановилась и уставилась на него.

– Верно, – задумчиво пробормотала она и притихла. В таком состоянии подруга его пугала, но потом всё стало ещё хуже: Гермиона сосредоточенно воззрилась на него, тряхнула кудрями. С этим выражением лица она заколдовала Невилла на первом курсе и отправила Амбридж в лесную чащу на поиски секретного оружия Дамблдора на пятом. – Мне понадобится твоя мантия-невидимка, Гарри, и адрес места, где держат Бартоу Гора. Ни слова Регулусу – я предупредила.

– То же самое он говорил по поводу твоего участия.

– Если всё вскроется, то он тебя и пальцем не тронет, Гарри, а я… Ты знаешь, на что я способна.

Гарри сглотнул.

– Я буду молчать, но одну тоже не пущу.

========== Глава 21 – Регулус ==========

17 февраля

Регулус отбросил газету. Сколько ни всматривайся в одни и те же строчки, смысл не изменится. Сегодня пьянчужка из Лютного придёт в себя, и Долиш, одержимый идеей посадить в Азкабан всех Пожирателей смерти, вцепится в Регулуса мёртвой хваткой.

Регулус помнил Гора – ворчливого мужичка, сквернослова в грязной мантии, которого охотники за головами притащили в мэнор, которого он обвинил в нарушении Табу на крыльце «У Мюнстера».

«Вот и расквитаемся, старик».

Неплохой обмен – сутки в застенках мэнора на пару лет в Азкабане для того, кто его оболгал.

Регулус отправил к Габриэль Афину, наказав птице не возвращаться с побережья без ответа, а на обратном пути из пристройки для сов увидел Тедди, каким-то немыслимым образом взобравшегося на подоконник. Он не мог открыть окно, не мог выпасть, но Регулус поспешил в детскую. Малыш был страшно непоседлив и быстро терял интерес к новым игрушкам. Единорог, подаренный Гермионой, оставался последним оплотом – только с его помощью удавалось привлечь внимание маленького неугомонного Люпина. Его всё время тянуло на поиски приключений, но пик активности приходился на ночное время суток. При полной луне Тедди вообще почти не спал, сколько бы Энди не укачивала его в кроватке. Волосы Тедди приобретали потусторонний серебристо-голубой цвет, глаза будто выцветали – красиво и пугающе одновременно. Днём такого не происходило.

– Птичка, – Тедди возбуждённо ткнул пальцем в стекло.

Регулус присел рядом с ним и взлохматил ему волосы.

– Да. Афина полетела в «Ракушку». Ты там родился – у моря. В коттедже тётушки Флёр.

Тедди свёл брови домиком и снова уставился в окно, пока бумажный дракончик не приземлился ему на плечо. Мальчик вытянул ладошку и засмеялся, позволяя зачарованному созданию соскользнуть по руке к пальцам.

Регулус мастерил бумажных животных десятками, пытаясь представить, что могло бы понравиться ему, когда он сам был ребёнком. В детстве, пока Сириус был наказан и, следовательно, заперт в своей комнате, Регулус развлекал себя сам: он создавал целые армии из подарочной фольги и пергамента, возводил бумажные города и населял их бумажными людьми. Чаще всего они прогуливались по картонным улочкам, но иногда ссорились и воевали – перекидывались скатанными в пёстрые комочки конфетти. Тот, в кого попали, падал и лежал, пока Регулус не объявлял перемирие. Тогда все жители «воскресали» и вновь принимались за свои бумажные дела.

– В жизни так не бывает, – сказала Белла, однажды увидев его город. – Если бы это было взаправду, то выглядело бы вот так, – она взяла одну из фигурок в руки, смяла между пальцами и бросила на пол.

Регулус заворожённо смотрел, как человечек распрямляется – подобно распускающемуся цветку. Медленно. Борясь за каждую частичку пространства. Он не понимал, почему бумага так легко смялась, но с таким трудом восстанавливала прежний вид. Человечек был испорчен. Теперь он отличался от собратьев, сторонившихся его, как чужака, весь в складках, кособокий – ему так и не удалось вернуть форму.

– Он ранен, – объяснил Сириус. – Теперь он всегда будет таким.

Регулус не любил уродца, порывался разорвать и выбросить, но что-то мешало. Искалеченный человечек, изгой, всё время попадался на глаза, притягивал взгляд, где бы ни был. Белла коснулась его и испортила. Впрочем, она не церемонилась с игрушками братьев и сестёр. Понятий порядка или красоты для неё не существовало, ею двигало любопытство. Регулус помнил, как кузина срывала цветы в парке – ещё закрытые, не успевшие налиться силой бутоны – и корябала их ногтями, разрывала едва оформившиеся лепестки, чтобы узнать, какого цвета они внутри.

Слава Мерлину, Тедди относился к вещам бережно, хотя те мало для него значили.

– А-фи-на, – по слогам произнёс он, разулыбавшись от уха до уха.

Регулус взглянул в окно. Афина несла в лапах письмо. Быстро. Оно пахло духами, когда Блэк наконец взял его в руки и развернул. Что ж, Габриэль больше не собиралась от него прятаться – хороший знак.

Через час они встретились на крыльце у мадам Паддифут. В будний день народа внутри было немного. Регулус занял столик подальше от посторонних глаз. Габриэль с первых минут пустилась в непринуждённую болтовню, не давая ему сосредоточиться. В какой-то момент он заподозрил, что место для свидания выбрано не просто так. Замысел Габриэль, захотевшей именно в это кафе, был куда коварнее. Розовые рюши, оборки, ленты, конфетти… Регулус испытывал раздражение, когда что-то шло вразрез с его планами, а серьёзно поговорить с Габриэль в такой обстановке не представлялось возможным. Он злился. Она пила коктейль и говорила ни о чём: о люстре в вестибюле «Гринготтса», яхте Билла, новом книжном магазине, афишах… Терпение Регулуса лопнуло на описании нового вида карликовых пушишек.

– Перестань, – произнёс он громче, чем следовало. Несколько посетителей обернулись к их столику. Одна парочка подозрительно посмотрела на Блэка, ещё когда он только переступил порог заведения. Они узнали его. Один человек встал и ушёл из кафе.

Габриэль подвигала трубочку в стакане в поисках остатков приторно-сладкого напитка, оторвалась от неё, облизала губы.

– Уже по‘га? Хотя ты п‘гав. Я сове‘гшенно тебя заболтала…

– Просто замолчи, Габриэль, – попросил Регулус. – Прекрати это.

Она моргнула несколько раз, будто понятия не имела, почему он расстроен.

– Прек‘гатить что?

Неужели она играла с ним? Регулус отмахнулся от парящего над ухом сердечка и процедил:

– Как ты думаешь, о чём я хотел поговорить tête-à-tête?

– Не имею ни малейшего понятия, – пролепетала Габриэль.

Он встал, бросил деньги на расписанную розочками скатерть и направился прочь из дурацкого кафе. Габриэль вскочила на ноги и поспешила за ним к выходу.

– Подожди, пожалуйста, – выдохнула она, догнав его у ажурной изгороди заведения.

Он обернулся, но, встретившись с ним взглядом, Габриэль замолчала. Солнце бледным диском висело в небе над ними, заливая улочку Хогсмида болезненным призрачным светом и обрисовывая контур хрупкой фигурки Делакур, будто та была аппликацией на сером картоне или отражением в стекле. Совсем девчонка. Злость Регулуса растворялась, вымывалась из груди горькой нежностью. Дитя. Совсем дитя во взрослой оболочке. Регулус глубоко вздохнул.

– Я знаю, что это была ты, – произнёс он так, чтобы редкие прохожие не услышали. – Я видел тебя.

– Нет, – она помотала головой и шагнула к нему. – Ты ничего не видел. Тебя там не было, как и меня.

– Скажи это репортёрам из «Пророка» и половине Аврората. Ты же читала о свидетеле? Скоро он даст показания. Для всех важно будет одно: я использовал Непростительные.

Габриэль переплела руки в замок за его спиной.

– Мне так жаль, так жаль, так жаль, так жаль!

Она уткнулась ему в шею, как птичка, которую нужно согреть.

– Эти люди во всём обвинят тебя? – спросила Габриэль, затаив дыхание. – Это моя вина. Помнишь, ‘А‘гги рассказывал, как обстоят дела, что Ав‘го‘гат не сп‘гавляется? В голосе ‘А‘гги была такая боль! Он не заслужил этого. Он спас меня, я должна была ему помочь, но не знала, что делать. Однажды вече‘гом я шла из банка и увидела, как двое волшебников п‘геследуют девушку. Я не могла стоять в сто‘гоне. Мне ничего не стоило атаковать их в спину и убежать, но в тот момент я всё для себя ‘гешила. Не хочу всю жизнь сидеть в банке и пе‘геби‘гать бумаги! – затем её голос смягчился, что пугало ещё больше. – Я хочу большего. Хочу быть полезной. Папа ни за что не сми‘гится и не позволит мне поступить в Ав‘го‘гат!

Регулус никогда не видел её такой. Он не знал эту девушку. Казалось, будто в глубине её глаз что-то бьётся – детская, но смелая душа.

– У аптеки я была невнимательной, слабой. Меня заметили. П‘гости, что убежала. Всё п‘гоизошло так быст‘го. Ты сильно злишься? Можешь сказать мне всё-всё! Я сте‘гплю.

Она дрожала. Он приподнял её лицо за подбородок и поцеловал кончик носа.

– Я не злюсь. Те трое тебя видели. Я не мог рисковать, пока остальная шайка Скабиора на свободе.

– И что ты соби‘гаешься делать? Ты же не хочешь сдаться?

– Придётся нанести несколько визитов, переговорить с парой-тройкой человек из Визенгамота и отдела правопорядка… – прошептал он, пока смутно представляя, с чем предстояло столкнуться. Придётся вновь использовать методы деда: напомнить кое-кому о старых счётах, промахах и плохо скрытых секретах. Регулус заранее возненавидел всю ту грязь, что неизменно поглотит его в скором времени. Но, в отличие от Сириуса, он урок усвоил: в этом мире нельзя всегда играть честно, если ты хочешь победить. И действовать надо расторопно – на опережение.

– Кто этот свидетель, о кото‘гом пишут в «П‘го‘гоке»? Насколько всё се‘гьёзно?

– Это не имеет значения. Меня больше беспокоит то, что с его помощью авроры найдут тех троих мерзавцев и снимут с них мой Империус. Тогда «Ежедневный пророк» разразится сенсацией: «Молчаливый» – вейла». Много ли вейл сейчас в Англии? Тебя видели воры, – настойчиво повторил Регулус. – А пьянчуга из переулка – только меня. Скорее всего ты скрылась раньше, чем он сунул нос в тот тупик. Со мной всё ясно: я тёмный маг, как все мои предки. Моя семья всегда была на слуху и замешана в скользких делишках. Это будет непросто, но я справлюсь, Габриэль.

– А я? Что остаётся мне? Молча смот‘геть, как тебя будут судить? Я пойду в Ав‘го‘гат или к самому минист‘гу магии! – воскликнула Габриэль, встрепенувшись в его руках. – Скажу всем, что в пе‘геулке была я! Я! Меня т‘гонуть не посмеют.

– Не посмеют? – переспросил Регулус, поражаясь её самоуверенности. – Ты не представляешь, скольким людям «Молчаливый» встал поперёк горла. И я не об аврорах, а о тех, кому твои подвиги мешали вести дела, об оставшихся прихвостнях Скабиора и Грейбека…

– Мы ответим вместе! – вскипела Габриэль, пальцы стиснули ткань его мантии. – Или мы можем уехать домой п‘гямо сейчас!

– Мой дом здесь, – прошептал Регулус.

– Ты даже не хотел сюда возв‘гащаться!

Ему нужно было подумать – просто спокойно всё обдумать и найти выход, но Габриэль превращалась в фурию, эмоции били через край. Вейловская кровь в её жилах не дремала.

Положа руку на сердце, стоило признать: Регулус заслужил место в Азкабане. Спросите неудавшегося грабителя, подвергнутого Круциатусу, спросите Джорджа Уизли, спросите братьев Прюэттов, спросите ублюдка Рудольфуса… Они подтвердят. Они знали правду.

Ещё один вопрос мучил его по дороге в Бери: когда рассказать Андромеде? Однако судьба разрешила всё за него. Гарри и Андромеда дожидались Регулуса в гостиной, и, судя по выражению лица кузины, гроза была неминуема.

– Кажется, теперь я понимаю, почему Пупо разодрал все газеты за последние двое суток, – произнесла Андромеда, пригвоздив Регулуса взглядом. – Ты не хотел, чтобы я видела, что о тебе пишут!

– Я же просил никого не вмешивать, – выдавил он сквозь зубы, развернувшись к Поттеру.

– Не-а, – откликнулся тот, не смутившись, – речь шла только о Гермионе.

– Салазар и его потомки! – бросил Регулус, плюхнувшись на диван, из-за чего лежащий там Нуар вздыбил шерсть. – Хорошо! Давайте, начинайте читать нотации.

– На твоё счастье, – сказала Андромеда всё тем же вкрадчивым, полным достоинства голосом, – у тебя есть настоящие друзья, которые обо всём позаботились.

– Что это значит?

– Аврорату не удалось установить личность того, кто использовал подчиняющее заклинание в Лютном переулке.

– А как же Гор? – опешил Регулус.

– Он окончательно запутался в показаниях, – Гарри сделал многозначительную паузу. – Когда дело дошло до омута памяти, оказалось, что он вообще ничего не помнит о той ночи. Полагаю, в этом как-то замешана найденная в его кармане пыльца фей. Свидетельства вечного завсегдатая «Дядюшки Мюнстера» недостаточно, чтобы привлечь тебя к делу о применении Империуса. Кем были ещё три грабителя – также тайна, покрытая мраком.

Регулус растерял все слова. Без сторонней помощи тут явно не обошлось, но он не дерзал спросить напрямик. Всё что ему оставалось, так это прошелестеть:

– Спасибо.

– Мне-то за что? – пожал плечами Поттер, переглянувшись с Андромедой.

Эти двое что-то скрывали. Регулуса так и подмывало начать расспросы, вот только стыд сковал рот похлеще чар вечного приклеивания.

– Так что насчёт Гора? – вдруг спросил Гарри и сделал многозначительную паузу. – Понятия не имею, чем ты его обидел. Он клянётся, что ты самый настоящий злодей и нераскаявшийся Пожиратель смерти.

– Без понятия. В мире полно сумасшедших.

– Сказал тот, кто прислуживал колдуну с раздвоенным языком. Ладно, храни свои секреты, Сабрина. (1)

– Извини?

Гарри посмотрел на наручные часы:

– Ого! Уже восемь! Мне пора.

– Мистер Гарри, возьмите с собой ватрушку, – встрял Кричер. – И ещё одну передайте мисс Гермионе.

Регулус насторожился. Кричер никогда не упоминал о Гермионе с такой теплотой в голосе.

Поттер ушёл, но расслабляться было рано. Андромеда не собиралась оставлять всё, как есть.

– Не держи Гарри Поттера за простофилю. Из него выйдет первоклассный аврор! Глядя на него, иногда я ловлю себя на мысли, что вижу и слышу Дору.

– Он рассказал тебе, как всё провернул с Гором?

– Он воспользовался мантией-невидимкой своего отца, а больше тебе знать не следует.

– Ему кто-то помог? – поинтересовался Регулус, не в силах побороть любопытство.

– Да, – ответила она.

– И?

– Не знаю, кто из вас более искусный лжец, – туманно сказала Андромеда. – Так откуда тебя знает этот пьяница? Не замечала за тобой тяги к заведениям, где обитает подобный контингент.

– Я несправедливо обошёлся с ним, – глухо признался Регулус. – Это было в то время, когда я был «не в себе».

«Не в себе». Так они между собой называли его ошибку номер один, его Чёрную метку, его службу Волдеморту. Он был не в себе. Как удобно! Блестящее оправдание. Но он знал, всё время знал, чувствовал неправильность происходящего в мэноре, в Хогсмиде, в Хогвартсе. Тёмный Лорд не мессия, не спаситель магии, не волшебник года по версии «Ведьмополитена», но Регулус сознательно следовал за ним.

Кузина положила руку ему на плечо.

– Мне жаль, что этот волшебник не знает тебя настоящего.

Регулус накрыл её ладонь своей.

Слова – удивительная материя. Иногда слова – пыль, ничто, сорвались с губ и унеслись вдаль, будто листья в лесу. Иногда – магия. Они режут, колют, лечат… Они превращают гнев – в смирение, боль – в обиду, а утешение – в тепло. Такое тепло заполнило Регулуса. Тепло к Энди, к Габриэль, к Гарри.

Гарри сделал всё за него. Они не были связаны кровными узами, никогда не говорили по душам. И сегодня, встретив открытый взгляд Гарри Поттера, Регулус ощутил темноту где-то внутри себя. Она корчилась, шипела, кусалась, плевалась искрами. Ей не нравилось чувство благодарности, которое медленно прорастало в Регулусе. Сначала лишь тщедушным цветком, и темнота не придала ему значение. Напрасно. Чувство окрепло и обрело форму доверия. Ответного доверия. Регулус не был один, как, например, бедняжка миссис Джоркинс или неприкаянная Бьянка. Всё время, пока он вслепую блуждал по мрачным задворкам памяти, его окружали люди, которым он был дорог. Они не гладили его по головке, когда он был откровенно дерзок, глуп или упрям. Они говорили неприглядную правду в лицо, осаживали его, не ходили вокруг на цыпочках. Они оберегали его. Почему? Неужели он правда везунчик?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю