Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

Ей было, конечно, приятно. Он целовал её нежно, аккуратно сжимал её талию, чтобы не оставить синяков, ласкал языком её шею. Медленно. Наслаждаясь моментом.

Но Гермионе определённо не хватало страсти, сбивающей её с ног, и она не знала, как привнести это в их отношения.

Тем временем Зак повалил Грейнджер на кровать, придавливая ее своим телом, и гриффиндорка вспомнила, что надо бы закрыть двери и поставить заглушку. Она отстранилась от Смита, уперевшись ладонями в его грудь. Неуверенно посмотрела на него, закусив нижнюю губу.

– Надо закрыть двери.

Смит улыбнулся, сползая с Грейнджер.

– Иначе нас могут отвлечь от самого интересного?

Гермиона почувствовала, как ее щеки покрылись румянцем. Она спрыгнула с кровати на пол, подошла к сумке и достала волшебную палочку.

– Именно так.

Грейнджер произнесла про себя заклинания и метнула в сторону дверей. Все, Гермиона, теперь уже ничего не случится. Сейчас вы со Смитом займетесь сексом. И где же радостно сжимающиеся поджилки?

Гермиона вернулась на кровать к Заку, забираясь на него сверху. «Лучше брать дело в свои руки, если хочешь получить отличный результат» – одно из правил Гермионы Грейнджер. Ну, что же, пора это и в постели применять.

И гриффиндорка впилась в шею Заку страстным поцелуем, оставляя красные следы. С губ парня сорвался приглушенный стон, нарушающий тишину комнаты.

***

Гермиона сидела на занятии по трансфигурации, полностью уйдя в свои мысли. Макгонагалл раздавала задания, которые Грейнджер уже сделала. Гарри и Рон сели сегодня вместе, намереваясь поиграть в морской бой, так что девушку никто не отвлекал.

Она вспоминала и анализировала ночь, проведённую с Заком.

Ей было определенно хорошо, несмотря на то, что иногда перед закрытыми глазами проскальзывал образ одного белобрысого хорька, но Гермиона сразу же испуганно распахивала веки и разглядывала Смита.

Зак был неплох в постели. Гермиона даже пару раз задумывалась, а сколько у него было девушек. Он был нежен и аккуратен, не делал резких движений. Иногда казалось, что он сдерживал себя. Но Грейнджер думала о том, что это только их первый раз. Они ещё успеют обговорить, что, кому и как нравится.

Сама же гриффиндорка после этой ночи стала по другому смотреть на Зака. Нет, она не то чтобы влюбилась в него без памяти после его постельных выступлений, но он определенно стал для нее кем-то большим, чем Смит до этого.

Но в сердце все ещё хозяйничал совсем не этот человек. Она заперла часть своего сознания за громадной мысленной стеной, и если ей хотелось вспомнить об этом слизеринском принце, Гермиона представляла его глаза в момент инцидента около кабинета чар. Горящие ненавистью и злобой. Темные, безумные. После этого думать о Малфое не хотелось ещё часа два. Потом все опять происходило по новой. Мысленная борьба не прекращалась ни на миг.

После же этой ночи со Смитом Гермионе стало чуточку легче. Она хоть одну ночь, в темноте своей комнаты, не думала о Малфое. Грейнджер заснула в объятиях Зака, умиротворенно слушая удары сердца парня.

Гермионе хотелось что-нибудь подарить Смиту. Сделать ему приятное, чтобы показать, что он важен для неё. И чтобы сама она больше верила в это.

Джинни на это желание Гермионы покрутила пальцем у виска и сказала, что это будет выглядеть глупо. Будто Грейнджер не знает уже, каким способом забыть Малфоя, и пытается прочнее сойтись с Заком, чтобы больше не смотреть в строну слизеринца.

Гермиона чувствовала в глубине души, что подруга права, но ничего не могла с собой поделать. Она поставила перед собой цель. Быть с Заком и забыть о Малфое раз и навсегда. Чтобы осуществить все это, надо пересилить себя.

Уизли убеждала Грейнджер, что все это бред. Что нельзя выкинуть свои чувства на помойку и заменить их другими, несуществующими. Но Гермиона от своих целей отказываться не собиралась. Она не знала, что творит. Не имела представления зачем. Почему.

Но сейчас ее романтические чувства к Заку усилились, и она решила, что это явный прогресс.

Так что Гермиона ломала голову, что бы подарить Заку. Ничего особенного. Просто знак внимания, говорящий: «Я думаю о тебе. Мне на тебя не все равно».

Промучившись все травоведение и трансфигурацию, Гермиона придумала лучший сюрприз. Она решила задействовать Выручай-комнату и провести там с Заком романтический вечер. Это будет не каким-нибудь там подарком «Я иду к цели быть с тобой», а «Хочу провести с тобой время».

– Гермиона!

Грейнджер вздрогнула и вышла из прострации. Гарри и Рон стояли перед её партой, все вокруг собирались и выходили из кабинета.

– О Заке так задумалась? – решил поддеть её Уизли.

Гермиона показала ему язык и стала закидывать учебник и конспекты в сумку.

– Джинни сказала, ты хочешь что-то придумать для него, – резко выпалил Гарри.

Разговоры для парней о чем-то личном были на грани паники и крайнего смущения. Гермиона закатила глаза. Рыжая подруга, как всегда, не держала язык за зубами. Хотя, главное, чтобы про Малфоя не болтала. Больше у Грейнджер секретов от мальчиков нет.

– Уже все придумала.

– Никто и не сомневался в твоих мозгах, Гермиона, – ответил Рональд.

– Да, я о другом. Может, надо помочь с организацией сюрприза?

Грейнджер удивленно взглянула на парней. Неужели, они настолько выросли, что даже готовы помогать ей в делах любовных?

– Если бы вы смогли уговорить эльфов на кухне дать мне еды на двоих, было бы замечательно.

Парни просияли двумя озорными улыбками.

– Будет сделано!

Гермиона подхватила мальчиков с двух сторон под руки. На неё нахлынули нежные, сестринские чувства. Она так любила своих друзей, что была готова наброситься на них с объятиями, но Золотое трио влилось в поток школьников, и у Гермионы не получилось бы это осуществить без замечаний людей, идущих позади них.

На большом перерыве Заку пришлось идти к Снейпу, чтобы переделать зелье, которое он испортил на прошлом занятии, и у Гермионы появилось время, чтобы подготовить Выручай-комнату к сюрпризу.

Грейнджер поднялась на восьмой этаж и стала просить комнату о романтической обстановке. Дверь перед гриффиндоркой появилась через минуту, а за ней просторное и уютное помещение. Посередине комнаты стоял деревянный круглый стол и два бархатных стула. На противоположной стене, около камина, стоял большой, широкий диван.

Гермиона наколдовала свечи и расставила их по всей комнате. Осталось только засервировать стол, и дело сделано.

На ужине мальчики сообщили, что еду доставят прямиком в Выручай-комнату, если Гермиона скажет нужную фразу, открывающую ее. Грейнджер была в предвкушении вечера. Она очень любила делать подарки на праздники, а внезапные сюрпризы – ещё больше.

Джинни не разделяла радостного настроения подруги. Она ничего не говорила, но Гермиона подозревала, что Уизли хотела продолжения истории Грейнджер/Малфой, да и Смит для нее слишком не настоящий. Она как-то обмолвилась, что таких парней не бывает, и что что-то там было явно не так.

Гермиона же не обращала на подругу должного внимания. Это ей решать, с кем быть, а не Джинни.

Грейнджер оглядела Большой Зал. Ужин начался пять минут назад, а Гермиона уже не могла терпеть. Она очень хотела порадовать Зака и привести в Выручай-комнату, в романтическую обстановку. Но Смит ещё не вошёл в Большой Зал.

– Гарри, ты можешь посмотреть по карте, где Зак?

Гермиона знала, что Поттер всегда с собой носит карту Мародеров, потому что неизвестно, когда ещё надо будет нарушить школьные правила. Или избежать столкновения со Снейпом в темном коридоре.

Поттер хитро улыбнулся и порылся в кармане мантии. Достал пергамент и волшебную палочку. В Большом Зале почти никого не было, можно было не прятать карту под столом. Гарри положил её на стол и направил палочку на лист:

– Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.

На карте появилось приветствие от Мародеров. Поттер сразу развернул ее, разглядывая чёрные точки на пергаменте.

– Начни смотреть с гостиной Хаффлпаффа, – посоветовала Гермиона.

Гарри быстро нашёл кухню, а рядом с ней и гостиную. Чёрная точка с надписью «Захария Смит» быстро двигалась в сторону Большого Зала. От гостиной он ушёл недалеко, и Гермиона надеялась, что она перехватит его в одном из коридоров.

Грейнджер поблагодарила Гарри и понеслась на выход из зала. Она думала о том, как Зак удивится. Как будет доволен. Сердце Гермионы от предвкушения его радостной улыбки сжималось.

Гриффиндорка свернула в следующий коридор и замерла. Она увидела компанию парней. Человек шесть встали так, как будто окружили кого-то. Гермиона оценила обстановку и поняла, что пока ее не видно: свет от свечей на неё не падал, и она стояла в тени.

Грейнджер напрягла своё зрение и слух, чтобы разобрать слова, но молодые люди стали разговаривать громче, и это ей было на руку. Она решила, что подождет, а если дело обернется потасовкой, то, как главный префект, вмешается в происходящее.

– … всё думали, сделаешь ты это или нет.

– Уэйн, не надо.

Гермиона перестала дышать. Зак. Это он. Что происходит? Она попыталась приблизиться, чтобы лучше видеть происходящее.

– Как это не надо? Ты выиграл! Почему не хотел нам сразу сегодня сказать?

– Уэйн, послушай, мне ничего не надо, только не говорите никому.

– Почему? Ты войдешь в число знаменитостей Хогвартса. Зак Смит, парень, который развел и трахнул главную гриффиндорскую зазнайку Гермиону Грейнджер. Только подумай об этом.

Внутри у Гермионы что-то оборвалось. Мысли превратились в кашу, неверие накрыло с головой. Она вся обратилась в слух, надеясь, что это не то, о чем она подумала.

– Тут и думать не надо. Я не хочу, чтобы кто-то знал.

– Как по мне зря. Да, ребята?

Парни вокруг согласно зашумели. Они стали что-то говорить, но Смит их перебил.

– Теперь все? Мне надо идти.

Он попытался пройти мимо молодых людей, но Хопкинс схватил его за плечо, останавливая.

– Стой. Мы должны отдать тебе твой выигрыш.

– Я сказал. Мне. Ничего. Не. Надо.

– Я не люблю оставаться в долгу.

Уэйн резко припечатал темный тканевой мешочек Заку в грудь и отпустил. Тот, по инерции, поймал вещь, как только рука Хопкинса отпустила то, что врезалось Заку в грудь.

– Сорок галеонов. Можешь пересчитать.

Гермиона почувствовала, как на ее щеках появляются влажные, соленые дорожки. Слезы застилали глаза. Обида и разочарование накрыли девушку с головой. Видимо, она пошатнулась или оступилась, громко наступая на пол.

Головы всех парней повернулись в ее сторону. Гермиона почувствовала себя униженной и опозоренной. Это было настолько ужасно, что даже высказывания Малфоя были ничем, по сравнению с этим.

– Гермиона! – Грейнджер оперлась рукой о стену и на негнущихся ногах стала пятиться назад. – Послушай…

Гермиона не хотела ничего слушать. Она зажмурила глаза, собрала остатки самообладания в кулак и рванула подальше от этой компании парней. Трясущиеся ноги несли ее прямо по дороге к башне Старост. Ей надо было побыть одной. Все проанализировать и…

Грейнджер была эмоционально вымотана. Она не хотела думать. Ничего не хотела. Рыдания разрывали горло. Трясущиеся ноги еле передвигались. Мысли свернулись в один большой нервный клубок из обиды, злости и разочарования.

Хотелось только оказаться в своей спальне и забыться.

Комментарий к Глава 7. Сделка с собственной выдержкой

Мои любимые и дорогие читатели! Да, я знаю, что вы хотите покидать в меня тапочками за долгое отсутсвие, но увы, такова жизнь.

Все-таки, вот она, я с новой главой. Жду ваших отзывов, ради которых я творю. Люблю ❤️

Бета: – Я, конечно, дико извиняюсь, но где описание самой ночи со Смитом? Я хочу знать, что он с ней делал, чтобы ненавидеть его ещё больше.

Это дискриминация полноценной ненависти.

========== Глава 8. Не безразлична ==========

Драко, в своей привычной манере, развалился на диване в гостиной Башни старост. Он смотрел на ярко-красные языки пламени в камине и крутил в руках спелое зеленое яблоко.

Настроение было ни к черту. Малфой всю неделю был еще более раздражительным и взбешенным засранцем, чем обычно. Он огрызался на всех и вся, кроме Забини. Блейз был слишком Блейзом, чтобы срываться на нем. Слизеринец всегда был слишком понимающим и спокойным, как поддерживающая скала. Поэтому, нападки Малфоя он не воспринимал всерьёз и просто ждал, пока Драко перебесится.

И Малфой ценил это. Он знал, что единственный, к кому может пойти посоветоваться, распить бутылку огневиски и лежать в небытие – это Забини. Поэтому, Блейз несколько дней внимательно наблюдал за поведением Малфоя и все-таки вывел Драко на прямой разговор. Без агрессии и утаек.

Драко повыебывался, но все-таки проворчал пару слов «Это все дура-Грейнджер» и закрылся своей привычной каменной маской. Забини кивнул, сказал, чтобы Малфой рассказал все, когда будет готов.

И Драко зауважал Блейза ещё больше.

Малфой перевел взгляд на большое яблоко в руках. Провел по кожуре пальцами, ощущая ее гладкость.

Драко схватил этот фрукт пару часов назад в гостиной Слизерина, а все потому, что идти на ужин не было никакого желания. Во-первых, потому что Пэнси была просто невыносима. Она постоянно крутилась вокруг Драко. То схватит его за руку, то сядет на колени, то полезет целоваться. Слишком много касаний. Слишком много неправильных касаний.

Сегодня Паркинсон довела его. Она, видимо, решила, что имеет на Малфоя какое-то гребенное сучье право и устроила ему истерику из-за того, что он не хочет идти с ней в магазин платьев в Хогсмиде. Вот тут Драко не поскупился на отборную дозу нецензурных выражений в адрес Пэнси. Он указал Паркинсон на её место в ряду отборных шлюх, схватил яблоко и скрылся в закате. Чему был несказанно рад.

Во-вторых, тупые шутки Теодора не способствовали пищеварению Драко. Нотт всегда был ещё тем выпендрежником, но сейчас его поведение достигло апогея. А все потому, что он пытался обратить на себя внимание старшей Гринграсс, но на него смотрели уже все, кроме Дафны, которая совсем не замечала Нотта. Малфой мог бы пожалеть слизеринца, если бы не противное поведение Тео, от которого Драко уже воротило.

Ну, а в-третьих, ещё одной причиной уменьшения его аппетита, бурной агрессии и срывов была… Грейнджер.

Её внезапный приступ правильности именно в тот момент, когда его язык был у неё во рту, а руки трогали ее мягкую кожу, убил его. Наповал. Как «Остолбеней» огрели, ей-Мерлин.

Малфой считал, что думает о гриффиндорской заучке только потому, что она предпочла ему другого. Такого ещё не было. Все всегда хотели быть с ним. С истинным волшебником благородных кровей. А Грейнджер просто взяла и променяла безумный секс с Драко на тупоголового Смита.

Смотреть на обжимания этой парочки было невозможно. Малфой был готов выколоть себе глаза, лишь бы не видеть всего этого, но почему-то смотрел.

На то, как они пожирали друг друга глазами через весь Большой Зал, как держались за руки в коридорах школы, как проводили вместе время большого перерыва.

Драко бесило это скребущее чувство, как будто что-то раздирало его грудную клетку изнутри, пытаясь вырваться наружу. Он задыхался, сжимал руки в кулаки и… просто смотрел на то, как Грейнджер вместе со Смитом светятся от гребанного счастья, и не мог ничего сделать.

В мире есть херова туча девушек, а Драко заклинило на этой выскочке.

А потому Малфой решил, что будет неплохо посидеть одному у камина, поразмышлять о своей никчемной жизни и сделать выводы, которые вернут его в нормальное состояние, при котором он будет настоящим Малфоем, а не жалкой пародией.

Драко и не заметил, как начал есть яблоко. Твердый фрукт приятно хрустел при укусе, а рот наполнялся кисло-сладким вкусом. Он наслаждался тишиной в башне, пока его мысли не вернулись к Грейнджер. Опять.

Наверное, Смит ее сейчас зажимает в каком-нибудь углу, суёт свой язык ей в рот, мнёт упругую попку.

Да, а ты, Драко, как главный еблан, сидишь тут и представляешь все это, вместо того, чтобы идти и самому развлечься.

Слизеринец выкинул огрызок от яблока в мусорное ведро. Посмотрел по сторонам. Делать было совершенно нечего. Хоть иди домашнее задание прилежно выполняй, как одна гриффиндорская зубрила.

Почему все всегда сводится к дурацкой Грейнджер?

Тут портрет, закрывающий выход из Башни, отъехал в сторону. Драко не успел подумать о том, что это странно, так как он не слышал произнесенного пароля перед входом, но…

В гостиную вошла Грейнджер. И не то, что вошла. Она перевалилась через порог, держась за стену.

Малфой не был таким слепым идиотом, чтобы не увидеть ее опухшее от слез лицо.

Грейнджер, тем временем, медленно ступала по полу, волоча за собой ноги. Прошла от силы два метра. Остановилась. Опёрлась спиной о стену и закинула голову назад, ударяясь затылком о камень и закрывая глаза, из которых до сих пор лились слезы.

Драко не знал, что делать. Он не был настолько моральным уродом, чтобы на девушку в таком состоянии вылить ведро собственного словесного яда. А что ещё говорить Грейнджер, Малфой понятия не имел.

– Грейнджер, что случилось?

Ладно, Драко, нормально. Любой бы человек задал такой вопрос.

Гриффиндорка не отреагировала. Даже не вздрогнула. Она продолжала все также стоять около стены, не издавая ни звука.

Малфоя это напрягало. Что такого могло случиться за пару часов?

– Грейнджер?

Драко спустил ноги с журнального столика и встал. Он не хотел приближаться к Грейнджер после того случая на дежурстве ни на милю, но если сейчас она не придёт в себя, то он подумает, что гриффиндорка впала в кому. Бывает ли такая кома, при которых люди плачут? Вряд ли. Значит, Грейнджер изобретет такой вид коматозного состояния.

У девушки подогнулись ноги, и она стала медленно сползать по стене вниз. Малфой сначала сделал два быстрых шага вперед, думая о том, чтобы поймать ее, но резко остановился.

Нет, Драко, никаких прикосновений. «У неё же есть парень». Внутренний голос передразнил грязнокровку, а перед глазами вспыхнул образ этой счастливой парочки в Большом зале.

Тем временем, Малфой смог получше разглядеть Грейнджер: пышные волосы растрёпаны по плечам, несколько прядей прилипло к мокрому от слез лицу, красные пятна расползлись вокруг глаз, ресницы слиплись от влаги, подрагивающие от беззвучных рыданий плечи, и тут… она открыла глаза.

Драко показалось, что вся ее боль вылилась за края зрачков и понеслась ему навстречу. Ее влажные, заплаканные глаза все равно были красивы. Такие идеальные. В них был смысл, которого Малфой не видел в глазах других.

Но вдруг там пронеслось безумие. Такое терпкое, искрящееся. Она засмеялась. Так громко, истерично, что Драко тоже захотелось запрокинуть голову и расхохотаться.

Ее хриплый, резкий голос разорвал молчание между ними в одно мгновение. Слова лились бурным потоком, сбивающим Малфоя с ног.

– … а на что я, в принципе, надеялась?.. Разве у такой как я, может быть такой парень? Конечно, не может. Он просто… просто поспорил. На меня. На деньги…

Ее слова не укладывались у Драко в голове.

– Ты когда-нибудь так делал? Спорил на живых людей?

Малфой молча помотал головой, говоря «нет». Грейнджер опять хрипло рассмеялась.

– Представляешь, а на меня поспорили! Он выиграл сорок галлеонов! Не плохо, да? И с девушкой потрахался и деньги получил… Придурок.

Драко не мог понять, какое чувство преобладает в нем больше всего, но он смотрел на девушку перед ним, содрагающуюся в истерическом смехе, и его одолевала ненависть.

Да, он не переносил тупоголового Смита. Он его бесил и раздражал до боли в костях. Своей тупостью, правильностью и вечной улыбкой на лице.

Но теперь Драко хотелось найти этого урода, вырвать его поганое сердце и растоптать. Хотелось бить его головой о стену, раскрошить череп голыми руками. Хотелось видеть, как он истекает кровью.

Да, Малфой знал, что он ведёт себя с девушками грубо, иногда просто ужасно, но они об этом знали. Когда они цеплялись за него, вешались на шею, то знали, на что шли. Драко никогда не показывал себя тем, кем не является. Милым, добрым, хорошим мальчиком.

А этот спор. Малфой считал себя ещё тем козлом и уродом, но Смит переплюнул его. Долбаный, тупоголовый хаффлпаффец оказался ещё большим ублюдком, чем Драко, в отношении девушек.

И Малфой хотел избить его до полусмерти, чтобы его лицо милого мальчика превратилось в месиво. Чтобы мадам Помфри не смогла восстановить его.

А все из-за чего?

Драко не мог сейчас себе соврать.

Все из-за Грейнджер.

– … и почему мне так обидно и больно, если должно быть все равно?

Он смотрел на ее мокрое от слез лицо. На ее безумные глаза, в которых было видно обиду, заполняющую ее изнутри. Она была разбита, потеряна и несчастна.

Из-за, мать его, гребанного Смита!

И Малфой не мог это просто так оставить. Как бы кто не расценивал его желания разбить морду этому уебку, но он считал, что хаффлпаффец поступил низко и за это должен заплатить.

Мысль, возникшая в глубине подсознания, заставила Малфоя на секунду опешить: «Ты назовёшь это как угодно, лишь бы не признавать, что Грейнджер тебе не безразлична».

Драко мотнул головой, заставляя себя собраться с мыслями и сконцентрироваться на сидящей перед ним девушке.

Гриффиндорка уже не истекала слезами. Она просто уставилась пустым взглядом в потолок, громко вдыхая и выдыхая воздух.

Ну что? Когда последний раз ты пытался привести в чувства девушку? Правильно. Никогда.

Малфой сел перед ней на корточки. Он попытался оценить её состояние, но совершенно не имел понятия, что же делать в таких случаях.

– Эй, Грейнджер. Не холодно на полу сидеть?

Она не ответила. Все также сидела тупо уставившись в пространство.

Драко был готов зарычать от бессилия. Он ненавидел такие ситуации.

Такие ситуации, в которых он был совершенно бесполезен. Он не умел проявлять заботу о ком-то, кроме себя. А жизнь подкидывала ситуации, в которых надо было выходить из своей зоны комфорта.

Малфой протянул руку, хватая Грейнджер за ладонь, лежащую у нее на колене. Она была ледяная, будто гриффиндорка держала руки в снегу весь день. Но её кожа была все такой же приятной на ощупь, какой он ее помнил.

– Грейнджер, давай вставай.

Драко не сильно потянул её за руку, пытаясь привести чувство. Схватил ее за вторую ладонь, надеясь отогреть ее руки своими. Гермиона медленно перевела взгляд на свою ладонь в руке Малфоя, потом на самого слизеринца. Было ощущение, что она совсем не понимает, где они и что происходит.

Грейнджер не шелохнулась. Только сидела и смотрела на Драко невидящим взглядом своих красных от слез глазами. Малфой пытался найти в радужках цвета ореха хоть какое-то движение мысли, но настолько недееспособной Гермиону, наверное, никто не видел.

Малфой понял, что надо действовать.

– Я думаю, надо тебя поднять и отнести в комнату.

В обычной ситуации, Грейнджер бы уже подорвалась с пола и полетела в свою спальню со скоростью новенькой метлы, но это была необычная ситуация. Гермиона все также тупо моргала, уставившись прямо перед собой. Ее взгляд был расфокусирован, будто Драко тут и в помине не было.

– Замечательно, возражений нет.

Драко понимал, что разговаривает он, скорее, сам с собой, нежели с Грейнджер. Ему просто надо было собраться с духом и уже сделать так, чтобы она не сидела на каменном полу.

Малфой резко поднялся и потянул ее за собой. Насильно поставил на ноги. Придержал за талию, чтобы гриффиндорка опять не очутилась на полу. Посмотрел на неё.

Гермиона все ещё была в своём мирке, не обращая ни на что внимания. На секунду внутри Малфоя что-то сжалось. Неужели ей настолько нравился этот Смит, что она так страдает?

Тут же мозг подкинул слова Грейнджер, когда она бормотала бессвязные предложения, пока Малфой сам пытался обработать всю свалившуюся на него информацию.

«– … и почему мне так обидно и больно, если должно быть все равно?»

Должно быть все равно. Что это значит?

Мерлин, Драко, просто отнеси уже Грейнджер и иди выбей дурь из Смита.

Малфой, не долго думая, подхватил Грейнджер на руки. Она, как безвольная марионетка, обмякла в его руках. Драко попытался ни о чем не думать. Просто делать.

Он быстрым шагом преодолел гостиную, взбежал по лестнице до её спальни. Вошёл в комнату, донес ее до кровати и сразу же положил сверху на покрывало.

Посмотрел на Грейнджер. Она посмотрела на него. Малфой подумал, что не все так плохо, раз она заметила смену обстановки.

Драко стал прикидывать в уме, что обычно люди делают в таких ситуациях. В голову больше ничего не приходило кроме того, что надо уйти и оставить ее наедине со своими мыслями. Малфой обычно только так и справлялся. Оставался один и раскидывал все по комнате, пока не выдыхался. От этого ему всегда становилось чуточку, но легче.

Грейнджер пошевелилась. Она села в кровати и стала забираться под одеяло. Малфой заметил, что она все ещё в школьной форме.

Драко подумал, что ещё никогда ему не было так неудобно стоять перед девушкой, лежащей на кровати. Обычно он знал, что делать.

– Ладно, ты не умрешь от холода, так что я пойду…

– Малфой.

Тихий, хриплый голос Грейнджер прервал его отступление из её комнаты. Драко остановился, разглядывая маленькое тело, лежащее на кровати под покрывалом и пледом. Она выглядела такой хрупкой и беспомощной, что сердце стало неровно стучать в груди.

– Останься со мной. Ненадолго.

Ещё одно «никогда» произошло с Малфоем. Он никогда не колебался, если девушка звала его присоединиться к ней в постели. Сейчас Драко чувствовал полнейшую неуверенность. Он не знал, что делают в случаях, если расстроенная девушка просит посидеть с ней.

Быть в другом конце комнаты достаточно или надо залезть прямо к ней под одеяло? Надо обнять ее или просто держать за руку?

Мерлин, за что? Почему Грейнджер – непосредственная участница ситуаций, которые у меня происходят впервые?

Что ты делаешь со мной? Почему я стою тут, как последний долбоеб и раздумываю над…

– Пожалуйста.

Одно слово разбило все вопросы в его голове на мельчайшие дребезги и подвело к действиям. Малфой скинул обувь, залез на постель и сел поверх покрывала, облокотившись о спинку кровати, на небольшом расстоянии от Грейнджер. Он сцепил руки лежащие на бедрах в замок и замер.

Отлично, Драко! Просто сидишь в постели девушки. Кто узнает – засмеет. Невыносимый Драко Малфой что-то делает без какой-либо выгоды для себя. Так его репутация может и под откос пойти.

Грейнджер зашевелилась. Она стала вертеться под одеялом и быстро оказалась впритык к Малфою. Драко не смотрел на неё, поэтому вздрогнул, когда ее ледяная ладонь оказалась на его руках.

Он повернул голову в ее сторону, пытаясь в темноте комнаты что-либо рассмотреть, а Грейнджер свернулась калачиком сбоку от Малфоя и лбом уперлась в его предплечье.

Драко смог разглядеть её растрепанные пряди волос, лежащие на подушке, профиль ее лица. Глаза она зажмурила, а нижнюю губу закусила. Малфой на секунду задумался почему, но тут же отогнал от себя такие мысли.

Перестань так думать о ней. Ты здесь только потому, что она живет с тобой в одной башне и ей явно было плохо, а ты не настолько бесчувственный урод. Если бы было по-другому, то тебя бы тут и в помине не было.

Грейнджер опять зашевелилась. Она выпрямилась под одеялом и прижалась ближе к Малфою. Драко чувствовал, что ее трясет от холода, дыхание неровное, да и зуб на зуб явно не попадает.

Нет, Драко, не надо. Так и сиди. Ничего больше не делай. Тебя вообще не должно быть здесь.

Малфой зажмурил глаза и глубоко вдохнул.

Мерлин, ну за что, а?

Драко резко выдохнул и выпрямился. Подцепил край одеяла и стал под него забираться.

Почему я все это делаю?

Сердце рвано билось в груди, а мысли в голове носились похлеще, чем игроки на поле для Квиддича.

Принял полулежащее положение, поправив подушку, как ему было удобно, и притянул Грейнджер к себе. Гриффиндорка сразу же прижалась к его боку, робко положив ладонь на грудь Драко, а голову поместив на его плече.

Малфой свободную руку положил на ее ладонь, находящуюся на нем, и сжал, согревая своим теплом.

Блять, Драко, посмотри на себя со стороны! Ты уверен, что это вообще ты и тебя в последние несколько дней никто не бил по голове?

Малфой глубоко вздохнул. Запах Грейнджер витал в каждом уголке комнаты и наполнял его нос и легкие. Ее маленькое, хрупкое тело находилось в его объятиях.

Ой, блять, да пошли все нахер! Почему я должен о чем-то думать? Я – Драко Малфой, и я делаю то, что хочу. Даже если сам этого не понимаю.

***

Темнота закралась в самые отдаленные уголки Хогвартса. Ученики быстро преодолевали расстояние до своих гостиных, чтобы не попасться противному Филчу, его кошке или одному из патрулирующих Старост.

Все проходили мимо Малфоя, затаив дыхание. Никто не хотел напороться на гнев одного из главных префектов. Все знали, что они будут унижены и лишены баллов.

Но Драко были до лампочки все эти дрожащие от страха младшекурсники. Он медленно шёл по коридорам, запустив руки глубоко в карманы брюк и не смотря по сторонам. Мысли и воспоминания текли в голове прозрачным ручьем.

Буквально несколько минут назад он лежал рядом со спящей на его груди Грейнджер, а вот уже бредёт по холодным коридорам. Покидать теплую постель совсем не хотелось и, может, Драко так бы и поступил, но образы рыдающей Грейнджер, а затем и урода-хаффлпаффца, всплывшие в голове, заставили Малфоя выползти с кровати и отправиться на поиски Смита.

Руки так давно чесались ударить тупоголового по его мерзкой морде, что противиться этому возможным не представлялось. Теперь был определенный мотив сделать это и Драко пытался не связывать его с Грейнджер, но даже в его голове это звучало смешно.

Окей, хорошо. Лад-но. Да, он идёт выбить дурь из Смита за Грейнджер. Но просто потому, что она живет с ним через стенку и они не настолько чужие люди, как казалось бы. МакГонагалл в самом начале года, когда вещала им свою речь, сказала, что теперь они должны помогать друг другу во всем.

Вот Малфой и решил помочь. Избавить ее от одного урода. Минерва должна за такое пожать руку Драко и сказать, что теперь он ее любимый мальчик, а не Поттер.

Рот Малфоя искривился. Не дай Мерлин. Пусть МакГонагалл со своим Святошей развлекается. Кстати, говоря о Поттере.

Где же эти два олуха ходят? Грейнджер вроде бы их закадычная подруга, за которой они и в огонь и в воду. Шли бы они и разбирались со Смитом за свою ненаглядную зубрилку.

Драко глубоко вздохнул. По какой-то причине, и он не хотел признавать по какой, Малфою надо было самому разобраться с хаффлпаффцем. В данный момент, Смит стоял во главе списка людей, которых он не переносил и именно сейчас Драко мог выместить всю свою неприязнь на нем, не задумываясь ни о чем. До определенной поры, конечно.

Малфой вышел в Главный Холл. Здесь было ещё холоднее. Сильный ветер сотрясал громадные створки дубовых дверей, отчего казалось, будто в замок ломятся дементоры. Драко свернул в коридор, ведущий к кухне, а, следовательно, к гостиной Хаффлпаффа. Он не знал, как найдёт Смита, но чувствовал, что сегодня ему повезёт больше, чем тупоголовому.