Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

– Гермиона!

Гарри и Рон возникли прямо перед ней, заставляя гриффиндорку вздрогнуть и сфокусировать на них рассеянный взгляд. Выражения их лиц были необычайно заботливые и обеспокоенные, отчего небольшой сгусток тепла прошёлся по нутру.

– Что хотела эта мерзкая Паркинсон? – тут же начал Гарри, подозрительно заглядывая в глаза подруги своими ярко-зелеными через стекла очков.

– И почему книги разбросаны? – подхватил Рон, присаживаясь на корточки и поднимая с пола фолианты в твердом переплете, которые теперь обходили ученики, спешащие на обед.

– Все хорошо. Мы просто врезались друг в друга, и я выронила книги. А Пэнси просто поплевалась ядом. В общем, ничего стоящего внимания не произошло.

Гермиона попыталась изогнуть губы в улыбке, но получилось слишком натянуто и неправдоподобно. Гарри нахмурил брови, а Рон поджал губы, глядя на подругу.

– Нет, правда. Все в порядке. Я… я уже поела и мне надо в библиотеку, поэтому…

– Когда, позволь узнать, ты успела поесть? Мы же почти вслед за тобой пришли.

– Гарри, успела, можешь не волноваться. Я не Рональд, чтобы набивать пузо весь обед.

– Гермиона…

– Гарри!

Грейнджер вырвала из рук Рона свои книги и прижала к груди. Она знала, что ее друзья заботятся, беспокоятся о ней и это правда замечательно, но сейчас она совершенно в этом не нуждалась. Ей хотелось побыть одной, почувствовать запах книжных страниц и насладиться тишиной библиотеки. Внутри ее било крупной дрожью, а слова Паркинсон громко звучали в голове.

– Все. У меня. Отлично. – Гермиона растянула губы в обаятельной – она надеялась, что так та и выглядит – улыбке. – Лучше не бывает. Мне срочно надо написать работу по Нумерологии. Встретимся на Чарах. Хорошо?

– Гермиона, если что-то случилось…

– Мерлин, Рон! И ты туда же!

– Ладно-ладно. До Чар.

Грейнджер перехватила книги одной рукой, освободившейся потрепала своих мальчиков по голове, придавая себе более безмятежный вид. Они… вроде бы поверили. Хотя скорее ее наигранное поведение успокоило только Рона, Гарри же не сводил с неё внимательного взгляда, пока она не отвернулась и не стала пробираться сквозь толпу, полную учеников всех курсов и факультетов, которые сплошным потоком следовали в Большой Зал.

И стоило ей опустить взгляд вниз, чтобы поудобнее перехватить книги и поправить на плече сумку, как перед ней опять возникло препятствие. Такое знакомое и притягательно пахнущее.

Она ткнулась носом в его изумрудно-серебристый галстук и почувствовала, как тёплая рука оказалась на ее талии. Тяжелые фолианты были готовы опять разлететься по полу.

Гермиона резко подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Его туманно-серые глаза были слишком открытыми и нужными. Они смотрели на неё так, будто она была всей его Вселенной, прекрасной и необъятной Вселенной, а слова Паркинсон опять закричали в голове.

«И будет смотреть на другую точно также, как и на тебя сейчас.»

Неужели он и правда…

Мерлин, нет. Это все выдумки Паркинсон. Она ему никогда не нравилась.

Нравилась. Он занимался с ней сексом точно также, как и с тобой. Смотрел на неё также, как и на тебя. Был с ней таким же открытым. Ведь… Пэнси бы так не говорила, если бы не знала наверняка.

– Грейнджер, что застыла? Вали уже!

Голос Тео заставил ее чуть ли не подпрыгнуть на месте. Она пробормотала какие-то извинения, отвела взгляд от серых и таких красивых глаз, и стала пробираться вперед, расталкивая всех локтями. Глаза стало до безумия жечь, а в носу покалывать.

Гермиона сглотнула, стоящий в горле ком, и быстро заморгала.

Нет. Нет. И ещё раз нет. Она не расплачется из-за слов слизеринской дуры, которая сама не знает, что несёт. Не сейчас и не здесь. Вообще ни-ког-да.

Гриффиндорка бежала по таким знакомым и родным коридорам Хогвартса, до боли в грудной клетке прижимала к себе книги и пыталась, как можно скорее на трясущихся ногах добраться до библиотеки. До ее крепости спокойствия и умиротворения. В которой нет места своим глупым – Мерлин, таким дурацким – мыслям. Есть только строчки, написанные на страницах книг и полностью погруженный в их смысл разум.

***

Гермиона захлопнула последнюю на сегодня книгу и с глухим, усталым стоном упала головой на твёрдый переплёт старого фолианта. Волосы упали на стол и лицо, разметались по рядом лежащим книгам.

Сил что-либо читать больше не осталось. Казалось, что вся информация в голове перемешалась и давила на череп своим непомерным объемом. Но все равно, сколько бы Гермиона не прочитала за сегодня, все это было напрасно.

Она нашла только упоминание о Выручай-комнате в «Истории Хогвартса» и небольшой рассказ в «Истории основателей школы чародейства и волшебства – Хогвартс». Там повествовалось о том, как Хелена Хаффлпафф и Ровена Равенкло создали такую замечательную комнату, представляющую собой целый организм, и наказали ей помогать нуждающимся ученикам. С тех пор любому, кому несказанно нужна была помощь, находил ее за дверями Выручай-комнаты. Она превращалась в то помещение, которое было необходимо, и предоставляло все, кроме еды.

Все это было известно Гермионе и до этого.

Грейнджер подняла голову со стола и потерла пальцами глаза. Время перевалило за полночь, и мадам Пинс уже начала шаркать по своим владениям и заунывным голосом выгонять учеников, стремящихся к знаниям.

Гриффиндорка чувствовала слабость и сильную усталость. Организм уже даже не просил еды. Он просто хотел прилечь и отдохнуть, желательно в своей кровати под мягким одеялом.

Гермиона не хотела думать, почему ещё несколько часов назад не взяла все книги и не отправилась в Башню старост. Просто все мысли сразу сводились в одном направлении. К Драко Малфою.

Она знала, что он будет там. Будет отвлекать ее, задирать. Мешать своим неповторимым запахом шоколада и глазами цвета грозовых туч. И конечно, она хотела всего этого. Хотела быть рядом с ним, а не сидеть в углу библиотеки за столом под завязку набитым книгами.

Но эти гребаные мысли не давали спокойно дышать. Наполняли страхом, от которого потели ладошки.

А что если, я влюбилась в него, а он просто поиграет и забудет?

А что если, потом я буду видеть его с другой каждый день?

А что если…

И все эти «если» смешивались воедино, образуя кокон неуверенности, печали и подозрительности. Гермионе хотелось, чтобы Драко пришёл и разрубил этот сплошной комок из нервов на части, но… Малфой не торопился.

А Грейнджер все терзала себя изнутри.

Она аккуратно разложила все книги по местам, повесила на плечо сумку и вышла из библиотеки. Коридоры встретили ее зябкой прохладой и пугающей тишиной. Обычно в такое позднее время Гермиона ходила только с Гарри и Роном под мантией-невидимкой, нарушая все школьные правила, или с Малфоем, патрулируя школу.

Вот опять. Завтра день патрулирования с Драко.

Замечательно. Ну просто зашибись!

Гермиона ускорила шаг, пытаясь засунуть мысли о Малфое на задворки сознания. Она стала разглядывать картины на стенах. Смотрела за тем, как нарисованные жители путешествовали по чужим портретам или укладывались спать за пределами своих рамок.

И внезапно перед гриффиндоркой оказался коридор напрямую ведущий к входу в Башню старост. Рыцарь, завидев девушку тут же ожил и склонился в уважительном приветствии.

– Вы сегодня очень поздно, мисс.

– Готовилась к занятиям в библиотеке, сэр.

Рыцарь одобрительно закивал головой под шлемом и сложил ладони на своем бронзовом клинке.

– Вы большая умница, миледи, но все же не стоит забывать про здоровый режим дня.

Гермиона слабо улыбнулась, чувствуя, что к беседам сейчас совершенно не расположена.

– Хорошо.

Она назвала пароль и портрет отъехал в сторону, пропуская девушку внутрь.

Поленья в камине еще не до конца догорели, а значит, Драко не так давно ушёл спать. Гермиона почувствовала, как от мысли, что Малфой мог ждать ее, сидя в своей излюбленной позе на диване, искрящееся тепло распространилось по изнеможенному телу.

На журнальном столике лежал небольшой листок бумаги, который приковал к себе взгляд больших карих глаз. Гермиона прошла несколько шагов, взяла приятный, бархатистый на ощупь лист бумаги и увидела элегантный, убористый почерк на нем.

«Собрание завтра на большом перерыве в нашей Башне.

Драко

(если у тебя больше никого, конечно, нет, кто бы оставлял записки)

P.S. Хватит бегать от меня, Гермиона.»

Она так широко улыбнулась, что заныли щеки. Вот только Малфой мог просто брать и выносить все мысли из ее головы одним только словом или запиской.

Гермиона провела пальцем по линии зачеркивающей ее имя. Он так сильно надавил пером, что чуть не продырявил бумагу. Значит, ему не нравится, что он почти не видел ее. Он… скучает по ней?

Ладно, хватит. Слишком много для одного дня. Пора спать. Можно все проанализировать и завтра.

Грейнджер прижала его записку к груди и легко улыбаясь, поплелась к лестнице ведущей в ее комнату. Уже около кровати она стянула душащую весь день водолазку, оставшуюся одежду и плюхнулась на постель, натянув только пижамную майку на тонких лямочках.

Закрыла будто засыпанные песком веки, а в голове тут же пролетели все значимые сцены сегодняшнего дня.

Малфой с такой озорной и светлой улыбкой, когда увидел ее в водолазке с утра. Его ревнивый взгляд, когда он говорил, чтобы она ни с кем не общалась.

Гарри и Джинни, которые приняли ее такую до безумия глупую влюбленность.

Ужасная новость о родителях Блейза.

Библиотека-книги-шелест-страниц-бесконечные-строки-со-словами.

Потасовка на трансфигурации. Злой блеск в глазах Драко.

Суровая и холодная Макгонагалл. Разговор с Малфоем, его искренние эмоции и никаких масок самодовольства. Выполнение задания и ее золотистые, короткие волосы в зеркале.

Паркинсон со своими гнилыми фразами, которые почему-то больно давят на мозг. Беспокойство Гарри и Рона, которое продолжалось вплоть до ужина, на который Гермиона не пошла, потому что…

Потому что не хотела видеть Драко и опять думать о нем. Будто свет клином сошелся на его персоне.

А теперь записка, оставленная им на журнальном столике, заслонила все блеклые мысли своим неповторимым светом и оставила ощущение его теплых объятий на теле.

***

В ванной старост было темно, лишь лунный свет сквозь витражные окна освещал широкое пространство. Молодой человек примостился на широком подоконнике, одной ногой упираясь в горизонтальную поверхность, а другой болтая в воздухе. Он с неприкрытым интересом разглядывал, как лунный свет отражается от его начищенного до блеска ботинка, пока дверь в ванную не распахнулась.

Брюнетка влетела в просторное помещение словно маленький ураган. Конский хвост подпрыгивал в такт движениям, глаза сверкали в темноте, а выражение лица говорило о том, что девушка в самой настоящей ярости.

– Какого хера ты вытащил меня из кровати после полуночи?

– Ну ты же пришла.

– Ещё бы! Твоя долбанутая сова так билась в окно спальни, что разбудила всех соседок! Я пришла, чтобы кинуть в тебя заклятием и отомстить за теперь уже недосягаемый здоровый сон!

– Успокойся, Паркинсон. – лениво, совершенно не обращая внимания на тонну негодования, которое выплескивается на него.

– Не затыкай меня, Хопкинс! – визгливо, тяжело дыша и до боли впиваясь ногтями в мягкую кожу ладошек.

Они замолчали, думая каждый о своём. Пэнси на секунду прикрыла глаза, пытаясь привести дыхание и сердцебиение в порядок, старалась успокоиться, как могла, потому что знала. Ее крики все равно ни к чему не приведут. Ему насрать на проявление эмоций слизеринки. А раз позвал, значит, дело важное. Он на пустяки не разменивается.

– Ну? Говори, зачем я здесь.

Хопкинс спрыгнул с подоконника и в несколько больших, медленных шагов оказался на расстоянии вытянутой руки от брюнетки. Паркинсон поморщилась от такого вмешательства в личное пространство, но с места не сдвинулась.

– Ты делаешь, что должна? Втираешься в доверие?

– Я, ну…

– Паркинсон, ты совсем дура? – он схватил ее за плечо, больно впиваясь пальцами через ткань мантии, и дёрнул на себя.

– Ай! Отпусти!

– Отвечай. Мне. Сейчас же. – прорычал Уэйн, на щеках грозно шевелились желваки.

– У тебя что крыша поехала?

– Может у тебя она поехала? У нас есть план, которому надо следовать, если ты хочешь блестящего результата. – Он прищурил глаза, – или ты уже не хочешь?

– Хочу, – чересчур торопливо выдохнула Пэнси.

– Тогда начинай думать своей миленькой головкой. Поняла?

Паркинсон упрямо поджала пухлые губы и выдернула из его захвата руку, отходя на два шага назад.

– У тебя тоже не получилось уломать этого тугого Смита, помнишь?

– Это дело времени. Скоро он согласится.

– Ага, как же, – Паркинсон сложила на груди руки и надела на лицо маску высокомерия, – Только я не понимаю, какая тебе выгода от всего этого?

– Не твоё дело, сладкая.

– А я думаю как раз мое.

– Слишком много мыслительных процессов твоя головка не переживет. Просто считай, что я хочу помочь тебе.

Паркинсон недоверчиво подняла брови, но ничего не сказала. Спорить с ним – себе дороже. А то опять полезет хватать за руку, да настойчиво приставать.

– Я могу идти, мистер-я-такой-добрый-что-решил-всем-помочь?

– Не язви, а то твой дерзкий язычок может отвалиться ненароком.

– Пошёл на хер, Хопкинс.

Пэнси развернулась, взмахнув полами мантии и своим длинным конским хвостом, и направилась к выходу. Уже у порога хриплый мужской голос остановил ее на пару секунд.

– Чтобы через неделю у тебя был явный прогресс. Иначе могут быть последствия невыполнения тобой пунктов нашего договора. И тебе же лучше не видеть этих последствий.

***

Первым делом, когда Драко проснулся, он вскочил с кровати, прошёлся босыми ногами по мягкому изумрудному ковру, преодолел небольшую ванную по кафельному полу и толкнул дверь в красно-золотую комнату.

Она оказалась пуста.

Черт. Грейнджер.

Раздражение поднялось в нем за одну секунду. Мысли и предположения ворохом стали носится в голове, застилая глаза. Самые логичные умозаключения следовали за самыми дурацкими и невероятными, подсунутыми его ярой ревностью.

Он оглядел ее комнату, примечая все, за что можно было бы зацепиться.

Пижамная майка лежала сейчас на пуфике, хотя вчера ее точно там не было.

Свитков пергамента на столе прибавилось.

А дверца шкафа была наполовину приоткрыта.

Она ночевала здесь. Слава Мерлину!

Узел внутри чуть расслабился, давая глубже вздохнуть. Может она опять в своей библиотеке? Ну, конечно, где же ещё.

Он вспомнил, как вчера бесился из-за того, что никак не мог найти лохматую гриффиндорку взглядом после их столкновения у дверей в Большой зал, а потом ее друзья-идиоты, как специально, ему на радость перед занятием по чарам громко возмущались, что Гермиона долгим сидением в библиотеки когда-нибудь доведет себя.

Поэтому сейчас уверенность в том, что она опять в своём храме знаний ищет информацию о Выручай-комнате, все больше разрасталась в нем. Но беспокойство червячком проползло по его внутренностям. Грейнджер и правда слишком много времени проводит в библиотеке, когда он последний раз видел ее за приемом пищи в Большом Зале или отдыхающей в гостиной на диване? Ладно, она умная, большая девочка и не будет насиловать свой организм.

Малфой закрыл дверь в ее комнату и отправился готовиться к новому учебному дню.

На завтрак он пришел ближе к концу и за столом Гриффиндора уже не было ни Грейнджер, ни ее дружков. До обеда занятий с красно-золотыми не намечалось, а потому время тянулось слишком долго и нудно. Драко попытался вспомнить, с каких пор интерес к новому дню стал складываться из присутствия в одной с ним комнате Грейнджер, но не смог придумать ничего достойного.

Просто теперь ее шоколадно-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, волнистые, каштановые волосы и широкая девичья улыбка стали неотъемлемой частью его дня. Его самого лучшего дня.

Зато Драко смог пообщаться и пару раз развеселить Блейза, который уже более менее пришёл в себя после случившегося. Теперь в глазах друга постоянно мелькал неподдельный страх, который заставил Малфоя отправить письмо своим родителям, но пока что мулат был обыкновенной версией себя. Таким же спокойным, серьезным и иногда самодовольным Блейзом Забини, которого Драко знал всю жизнь.

Думать о том, что будет с другом, если его родители погибнут, совершенно не хотелось. Потому что после этого Малфой сам начинал представлять, как он переживёт пропажу или смерть своей семьи и… Это было слишком тяжело. До одурения страшно. Легче было воздвигать мысленную стену и не думать о таком. Не думать, но стараться действовать.

Поэтому после обеда, на котором он опять не нашёл глазами Грейнджер, Драко в компании слизеринцев с полной боевой готовностью вошёл в гостиную Башни старост.

– И где Грейнджер? – громко спросил Тео, который зашёл вслед за Малфоем. Нотт быстрее всех добрался до камина и плюхнулся в кресло, сложив ноги на журнальном столике.

И правда. Где опять ее носит? Записку со стола взяла, значит, должна прийти. Динамить – не в стиле Грейнджер.

Все расселись около камина подобно Теодору и застыли, молча смотря на Драко, который облокотился на каменный выступ камина и уперся взглядом в проход ведущий в Башню. Он не захотел садиться на диван, так как единственное место оставалось рядом с Пэнси, которая наверняка не упустила бы возможности потереться о него. А Малфой сейчас был слишком взвинчен, чтобы вежливо ее осаждать.

Дафна громко прочистила горло и обратила на себя всеобщее внимание.

– Не важно, есть Грейнджер или нет, может она передумала помогать, но нам срочно надо придумать дальнейший план.

– Согласен, – сразу добавил Блейз, – если через несколько дней у нас совершенно ничего не будет, то я сваливаю из школы и иду на поиски своих родителей. С вами или без – мне уже все равно.

Все ощутимо напряглись. Драко не представлял, что друг уже думает в таком ключе, но доля здравого смысла была в его словах. Иногда решительные действия лучше бездействия.

– Я считаю, что нам надо пожестче расспросить Милисенту. Она, наверняка, знает что-то ещё. Не знаю почему, но я чувствую, что Булстроуд хитрит. – сказала Дафна, после минуты тишины.

– Что ты предлагаешь? – поинтересовался Тео, скинув ноги со стола и оперевшись локтями о колени.

– Она говорит о Легилименции, – тихо сказал Драко.

Малфой сразу понял это. По тому как Гринграсс перед тем, как озвучила свои мысли, кинула взгляд на блондина. Потому что вспомнил о разговоре с Дафной, который происходил года два назад, когда он импульсивно поделился с ней о небольших уроках со Снейпом, который обучал его.

– Да, – утвердительно кивнула Гринграсс. – Драко, ты что-то да умеешь. Не думаешь, что стоит попытаться и…

Портрет со щелчком отъехал в сторону и в гостиную, запинаясь о порог, влетела Грейнджер. Драко сразу заметил, что выглядит она не важно. Кожа слишком белая, почти с синеватым отливом. Глаза лихорадочно бегают, а дыхание загнанное. Можно было разглядеть капельки пота на лбу.

– Простите, что опоздала. Я была в библиотеке, искала информацию о Выручай-комнате. – голос слабый, срывающийся.

Малфой мог бы скинуть все на то, что она бежала быстрым темпом, но отчего-то интуиция подсказывала, что все совсем не так.

– Все хорошо. Мы только начали. – ответила ей Дафна. – Что-нибудь нашла?

Грейнджер подошла к камину, вставая в двух метрах от Драко, и стала рыться в сумке трясущимися руками. Малфой подавил порыв подойти ближе к ней и вдохнуть притягательный запах. Он скрестил руки на груди и подобно остальным уставился на гриффиндорку.

Она вытащила небольшой листок бумаги и кинула к своим ногам школьную сумку. Малфой разглядывал, как ее трясло мелкой дрожью, и сходил с ума. Ему это не нравилось. Вот совершенно. Она выглядела так, словно сию же секунду упадет замертво.

– Так. Ну я порылась в книгах и нашла совсем немного, но…

Гермиона сделала запинающийся шаг вперёд и схватилась за мягкую обивку кресла, на котором восседал Тео. Глубоко вздохнула и чуть встряхнула головой, рассыпая по плечам пряди каштановых волос. Взгляд Малфоя тут же приковался к водолазке, которая была белоснежной с широкой горловиной. Уголки губ поползли вверх, когда он вспомнил, как дразнил ее вчерашним утром из-за этого предмета одежды.

– В общем, о Выручай-комнате было написано в «Истории Хогвартса» и в книге об основателях школы. Я досконально прочитала и… и…

Ее острые коленки подогнулись. Грейнджер начала заваливаться назад, выпуская из ладони ткань кресла и роняя листок, который достала из сумки.

Малфой в два быстрых и больших шага оказался рядом с гриффиндоркой и подхватил ее хрупкое тело руками. Он смотрел, как ее губы приобрели синий оттенок, а кровь полностью отлила от всегда румяных щёк.

Сердце сжалось в непреодолимом страхе. В страхе потерять ее.

Комментарий к Глава 15. Страх

Всегда рада видеть вас в ПБ. Также интересно, что думаете по поводу развития событий? Заставила я вас хоть немного напрячься?

Люблю вас сильно и безмерно! (А ваши отзывы просто сказка) ❤️

========== Глава 16. Нежность ==========

Двери во владения мадам Помфри распахнулись пинком ботинка о тяжелое дерево.

– Мадам Помфри!

Целительница в одно мгновение выбежала из своего личного кабинета, будто ждала, что ее покой вот-вот нарушат. Она увидела запыхавшегося Драко с глазами полными серого отчаяния. А он в свою очередь держал на руках Гермиону Грейнджер, определенно в бессознательном состоянии.

Первой мыслью могло быть предположение, что это он ее ранил и в качестве искупления принёс в больничное крыло, ведь вражда между этими двоими змейкой проскальзывала ещё с первого курса, но паника, запечатлевшаяся на его лице, и то как молодой человек прижимал гриффиндорку к себе, много о чем поведало Помфри.

– Мистер Малфой, кладите ее сюда, – она указала на одну из свободных застеленных больничных коек, – что произошло?

Целительница своим зорким, наметанным на травмы, взглядом сразу отметила для себя, что гриффиндорка слишком бледная. Ее кожа стала серовато-синего оттенка, а лицо настолько осунулось, что можно было предположить, будто ее насильно держали последние несколько дней в подвале и морили голодом.

– Она… она стояла, разговаривала, и в один миг будто по щелчку упала без сознания. – руки Драко тряслись, а глаза лихорадочно бегали по хрупкому телу девушки, цвет кожи которой почти мог слиться с белым постельным бельем. – Вы знаете, что с ней?

– Сначала мне надо ее осмотреть.

Мадам Помфри окинула слизеринца оценивающим взглядом, примечая, что его голос подрагивает от волнения, а сам он видимо, не замечая, держит лежащую без сознания девушку за руку.

– Выйдите, мистер Малфой. Как только я сделаю все от меня зависящее, я позову вас.

– Но…

– Давайте без пререканий. Если, конечно, вы хотите, чтобы я быстрее стала оказывать помощь мисс Грейнджер.

Драко пару секунд буравил целительницу ничего непонимающим взглядом с плескающейся в нем паникой, а потом сжал ладонь Гермионы в своей, будто передавая ей частицу себя самого, развернулся на каблуках и вышел из помещения, закрыв тяжелую, резную дверь.

Воздух в коридоре обдал прохладой. Такой нужной, почти отрезвляющей, но руки так и продолжали подрагивать, а пелена, застилающая обычно такой кристально-чистый взгляд, не спадала. Драко прислонился лбом к ледяной стене, пальцами сжал выступающую каменную кладку, почти не ощущая болезненную шероховатость, которая врезалась в кожу.

Он уже сделал все от него зависящее. Бежал по запутанным ходам коридоров, перепрыгивал через несколько ступенек на движущихся лестницах, так и норовя потерять равновесие, перелететь через деревянные перила и разбиться вместе с Гермионой насмерть. Он так быстро передвигался, что ноги не поспевали за его громко заходящимся в приступе паники сердцем.

И вот Драко сделал все, что мог, а перед глазами все еще стояли те несколько мгновений, которые хотели нахер разбить его черепушку. Разломить его пополам и заставить биться в конвульсиях собственных рыданий.

То как подогнулись ее ноги, показывая всю точеную изящность колен. Как обычно прямая, словно натянутая тетива лука, девичья спина изогнулась непривычной дугой. Как он подхватил ее на руки и увидел эту безжизненную маску на лице его – его до каждого звука и вздоха – Грейнджер.

Это мгновение, словно заевшая на граммофоне пластинка без устали крутилась в голове Малфоя.

А дальше…

Дальше все словно в тумане.

И как Драко сорвался с места, на ходу кидая пару отрывистых фраз Блейзу, чтобы он нашёл идиотских гриффиндорцев – ее чертовых лучших друзей – и передал им все о случившемся. А почему он подумал о них – о гребаных прошлогодних врагах – в такой серьезный момент, догадаться было не сложно. Он знал, что они будут нужны ей. А она нужна им. И не важно, как бы Драко эти красно-золотые галстуки на дух не переносил, но Гермиона, ее чувства, стали в то мгновение самым главным фактором для принятия такого импульсивного решения.

И вот он стоит в холодном коридоре. Не способный ни на что кроме этих жалких мыслей.

Блять.

Удар раскрытой ладонью о каменную стену отдаёт где-то в районе локтя, а кожу чуть жжёт от столкновения с острыми неровностями.

А ведь все это из-за тебя. Да-да. Тут и к Трелони за выдуманными предсказаниями ходить не надо, все и так ясно. Ведь у Грейнджер почти как и у Поттера есть этот синдром «Спасателя всего мира». Она ведь без устали перечитывала всю школьную библиотеку только чтобы найти выход из сложной ситуации со слизеринцами. Она так хотела помочь, спасти тех, кто не достоин ее помощи, что забыла и о себе.

Ещё один удар по камню. Ещё и ещё. Боль словно маленькие муравьи разбежалась по ладони, а ранок на бледной коже стало больше, хотя внутренние переживания затмевали это нестерпимое жжение.

И лишь несколько слов в голове.

Просто пусть с тобой все будет в порядке. Пожалуйста, Гермиона.

– Малфой!

Голос Поттера режет слух своей напряженностью. Драко тут же выпрямляется, сжимая кулак, чувствуя, как боль пульсирует в ладони, смотрит на приближение двух молодых людей, которые видимо бежали с самой гриффиндорской башни. Их лоб блестит от пота, дыхание рваное, загнанное, а глаза сверкают лихорадочным огнем даже с такого расстояния.

– Она – там.

Драко кивает головой в сторону закрытых дверей, за которым находилась больничная комната. Гриффиндорцы останавливаются в двух метрах от него. Поттер, как истинный предводитель, впереди, а Уизли чуть поодаль. Лицо обоих искажено волнением, беспокойством за свою лучшую подругу.

– Что с ней?

Малфой переводит взгляд с одного на другого и замечает, что у Поттера нет этого выражения острой злобы и вражды на лице, которое есть на лице Уизли. Да, брюнет испытывает отвращение и недоверие к Драко, и это ясно видно по его глазам. Но он пытается сдерживать эмоции, ведь знает, что происходит между слизеринцем и его лучшей подругой. В голове у Малфоя всплывает мысль, что либо ему хорошо промыли мозги, либо он просто… повзрослел?

Рон же прямо-таки дышит ненавистью к Драко смешанной с крайней степенью паники. Его злоба с каждым выдохом распространяется в воздухе и пытается острыми шипами впиться в кожу Малфоя, но слизеринец лишь морщится. Эти его эмоции ничто – он скидывает их с себя всего лишь выгибая одну бровь.

– Не имею понятия.

– Что случилось?

– Блейз вам должен был объяснить.

– Он сказал только, что ты понёс Гермиону в больничное крыло и что-то произошло.

– Гарри, почему ты растолковываешь все ему? Это же, наверняка, он что-то и сделал.

Уизли стоял уже плечом к плечу с другом. Буравил взглядом полным холодной ярости Драко. Сжимал свои никчемные руки в кулаки, которые по мнению Малфоя были слишком не пропорциональны его телу.

– Уизли, заткнись, ради Мерлина! Только твоих тупых предположений не хватало!

Да, рыжий кретин больше всего бесил слизеринца. Он казался таким неуместным в вечном Золотом Трио. Поттер – настоящий лидер и чертовый храбрец, Грейнджер – всегда все знает, умеет и вытаскивает их жопы из трудных ситуаций, а Уизли… Было совершенно не понятно, каким боком он затесался в эту отважную компанию. Он совершенно не заслужил таких людей в своём окружении.

Драко проигнорировал въедающийся взгляд голубых глаз, который будто решал какую часть тела сначала выдрать блондину, и посмотрел на Поттера, решая общаться исключительно с человеком, у которого мозгов всяким больше, чем у флоббер-червя.

– Мы были в гостиной Башни старост. Я пришел туда на перерыв вместе с друзьями. Грейнджер тоже оказалась там. – Наскоро придуманная почти не ложь, легко лилась изо рта Драко сплошным потоком. – Мы перебросились парой слов, и тут она упала без сознания.

– Просто ни с того, ни с сего взяла и упала? – зеленые глаза из-за стёкол очков обеспокоено блестели, пытаясь понять логическую цепочку.

– Когда она зашла в Башню… Она уже была очень странной. Слишком бледной и ее будто трясло изнутри.

Поттер кивнул, давая понять, что все понял. Запустил пятерню в свои лохматые темные волосы, которые стояли торчком будто под заклинанием. Отошёл к противоположной стене снимая очки и потирая большим и указательным пальцами переносицу.

– И что? Мы ему просто так поверим?

– Рон, успокойся.

А Уизли все не мог угомониться. Его прямо-таки трясло от бездействия. От негодования. Он будто попал в какое-то другое измерение, где Гарри может спокойно разговаривать с этим козлом Малфоем, доверять ему в отношении Гермионы, принимать его слова, как само собой разумеющееся.

– Да, Рон, будь так добр. Успокойся. А то твоё натужное пыхтение нарушает такую прекрасную тишину. И где вообще вы младшую Уизли забыли? Она всегда тебя затыкает.

Почему он тут? Почему Малфой принес ее и остался, а не ушёл брезгливо поморщившись от того, что дотрагивался до Гермионы. Чувство вины? Да такое определенно может быть.

Уизли делает шаг ближе к слизеринцу. Пытается выпрямить по-обыкновению ссутулившуюся спину и угрожающе нависнуть над ним, но не учитывает одного. Они одного роста и эта его грозная поза выглядит слишком несуразно. Не то что холодная непоколебимость Малфоя, которая всегда смотрится успешно и выгодно. А это бесит Рональда ещё больше.

– Если Гермиона из-за тебя в больничном крыле, то ты покойник, понял, ублюдок?

Его крайне яростные слова совершенно не трогают Драко. Вот совсем. Они только поднимают в нем совершенно дебильное, изувеченное, безумное чувство, которое и вкладывает в его воспаленный мозг слова, которые тут же срываются с острого, как кинжал, языка.

– А тебе что не рассказали твои друзья кое-что интересное? Или ты был так занят своей новоиспеченной подружкой – как ее там Ромильда? – что ничего и не заметил?

Дикое непонимание в глазах рыжего. Он мечется взглядом с Гарри на Малфоя и обратно, открывает и закрывает рот совершенно беззвучно. Пытается осознать что – что же, блин, такое – он пропустил.