Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)

Она дернулась, попыталась отпихнуть его руки, так и наровящие залезть в кружевные трусы.

– Успокойся, сладкая. Просто считаю тебя девушкой, заботящийся о своих сексуальных потребностях.

– А я и не думала, что на вашем факультете так задумываются о таких потребностях.

– Ты много чего не знаешь о других факультетах.

Девушка замерла, разглядывая глаза парня. Желание и отвращение разом крутились в ней. Она не понимала, как эти два чувства могут появляется при виде одного и того же человека.

Парень погладил большим пальцем ее щеку, обвел контур губ, обнажая ряд белых зубов в самодовольной улыбке.

– Ну так что?

– Хорошо, но – девушка схватила рубашку парня, стала вытаскивать ее из-за пояса брюк, он, не отставая от неё, начал расстёгивать пуговицы на ее рубашке, облизываясь в предвкушении, – уже завтра ты сделаешь, что должен. Иначе я буду все делать по-своему. И без твоей помощи.

Ему и говорить ничего не пришлось. Пара слилась в страстном поцелуе и завалилась на пыльную парту. Вскоре заброшенный, пыльный кабинет наполнили пылкие стоны и мокрые шлепки тел друг о друга.

Комментарий к Глава 13. Осознание

Ну как? Смогла вас хоть чуточку удивить в этой главе?

Как считаете, Драко с Гермионой поговорят наконец-то о своих чувствах в следущей части?

Не могу нарадоваться, что вы у меня есть, мои любимые читатели! ❤️

========== Глава 14. Искренность ==========

– … и она, значит, бегает кричит, а я спрашиваю: « Что с тобой?» …

Малфой ковырялся вилкой в тарелке с ростбифом уже больше получаса, пытаясь натянуть улыбку на губы и вникнуть в суть «замечательной» истории от Теодора Нотта, которые он рассказывал с завидной регулярностью. Но вот честно – ни черта не получалось. Ему было до лампочки, что там происходило с Тео на летних каникулах. Вот совершенно похер.

– … Она говорит: « Ты что не видишь! У меня мантия подгорает!» …

Весь ужин Драко пытался краем глаза следить за столом краснозолотых. Смотрел, как Грейнджер заливисто смеётся, показывая два ряда ровных, белых зубов, как что-то шепчет мерзкому Поттеру и его рыжей подружке, как шрамированный кретин кидает виноградину в присосавшихся друг к другу Уизли и Вейн, а она даёт ему подзатыльник, веселясь вместе с остальными.

– … я и использовал Агуаменти. Правда силу не рассчитал …

От их чересчур радостного поведения. От их умиленно-дружеских тычков локтями. От того, как они постоянно склонялись друг другу, что-то обсуждая. От всего этого – хотелось скривиться и сплюнуть на каменный пол или на крайний случай выблевать их приторную радость и счастье в унитаз.

– … и на неё вылилось ведра два воды не меньше, ну я и спрашиваю: «Теперь то мы можем уединиться?», а она такая …

Малфой совершенно не мог притворяться, что внимательно слушает Тео и радостно улыбается его дебильным историям, когда чертов Финниган подсел к Грейнджер с другой стороны от невыносимого Поттера и обратил ее внимание на себя.

– … «Ты что дурак?» И убежала. Ну я и не понял, что не так то…

Драко сверлил своими штормово-серыми глазами этого тупого гриффиндорца, который и шага сделать не мог, чтобы ничего не спалить, а вилка в руке сжималась все сильнее и сильнее. Вот Грейнджер улыбнулась ему – Мерлин, почему внутренности будто дьявольскими силками стянуло? – и ответила на его вопрос. Финниган пододвинулся, склонился к ней ближе, их лица в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Морганы ради, Тео, прекрати, ты такой придурок!

Она с улыбкой на чертовых губах внимательно смотрит на этого идиота, который совершенно ее не достоин – А ты достоин что ли? – опять заливисто смеётся, так мило краснеет, тыкает его своим маленьким кулачком в плечо. Вилка до боли врезалась в кожу ладони. Ещё чуть чуть и будет одним целым с его рукой.

– А что я то? Я что ли виноват, что она подошла так близко к …

– Драко? – голос Блейза на фоне остальных звучит намного ближе и тише. Участливее.

– Ммм?

Малфой и не пытался отвести взгляд от гриффиндорского стола. Хер с ним. Нахер всех. Пусть смотрят, как гребаный слизеринский принц готов глотку перегрызть любому, кто находится рядом с ней. С его, блять, Грейнджер, которая и сама об этом не знает.

«А вот не надо было обжиматься с Пэнси, лучше бы с ней поговорил!» – орало подсознание.

– Не будет ли легче написать «я в отчаянии» у тебя на лбу? Может тогда она заметит, что ты с неё глаз не сводишь весь ужин?

А может лучше написать на лбу «я херов трус»? Так явно правдивее.

– Ты куда? Драко!

Но Малфой уже не слышал, что там кричал Блейз ему вслед. Не видел, как склонились остальные слизеринцы к другу и начали спрашивать, что же случилось. Забини как-нибудь отвертится, Драко был в этом уверен.

Стол краснозолотых приблизился слишком быстро, гриффиндорцы преследовали его своими подозрительными глазёнками, пытаясь угадать, куда он направляется так стремительно. Хотелось заорать, чтобы они – все они – шли на хер. Пусть подавятся своим идиотским любопытством.

– Грейнджер!

– Малфой?

Финниган тут же отстранился от неё и выпрямился, сверля глазами фигуру слизеринца. Даже вонючий Уизли и его подружка отлепились друг от друга, в замешательстве глядя на двух главных префектов. Все в радиусе нескольких метров замолчали, пытаясь прислушаться, но шум в Большом Зале всегда стоял невыносимый.

– Пойдём. Живо.

– Ты ничего не попутал?

– Что, прости? Это может ты совсем страх потеряла? – прорычал Драко и холодно усмехнулся, пытаясь не убить взглядом Финнигана, который все еще слишком близко сидел к Грейнджер, – Где готовый график дежурств, м? Или мне доложить Макгонагалл, что ее любимая всезнайка не исполняет свои обязанности?

К черту, что долбаный график был составлен ещё дня два назад. К черту, что сейчас все кому не лень глазеют на прямое взаимодействие двух главных старост. К черту, вообще все.

Драко слишком хотелось высказать Грейнджер то, что у него творится на душе уже не пойми сколько времени. И его ничто не остановит прямо сейчас забрать её отсюда. Даже если она в своей привычной манере начнёт сопротивляться, то Малфой был уверен, что просто перекинет её хрупкое тело через плечо и унесёт вон из Большого Зала.

– Но Гермиона, ты же сегодня … – попытался вклиниться Поттер, дергая подругу за локоть.

Грейнджер резко повернула голову в сторону Золотого мальчика, так что волосы хлестнули ее по лицу, и взглядом перебила его на полуслове. Их немой диалог выбесил Драко еще больше, он сильнее сжал зубы, пытаясь не запустить в Поттера каким-нибудь премерзким заклятием.

– Грейнджер! – рявкнул Малфой, заставляя её вздрогнуть и посмотреть на него.

Поттер как-то скользко улыбнулся, качая головой. Будто знал что-то, что не знали остальные и перевёл взгляд на младшую Уизли.

– Ладно. Пойдём. – сказала Грейнджер, вылезая из-за стола и пытаясь ни на кого не смотреть.

Драко больше было и не надо. Он вылетел из Большого зала подобно новенькой метле и пошёл в сторону башни Старост размашистым шагом, уверенный, что Грейнджер плетется вслед за ним.

Мысли носились в голове, пытаясь выстроиться в логичный и правильный ряд. Но все слова, которые складывались в предложения казались сплошным бредом. Малфой был не уверен, что именно он хочет сказать Грейнджер, а времени чтобы подумать, он сам себе не оставил.

Драко за своими сбивчивыми мыслями не заметил, как оказался в тишине гостиной, которая уже стала такой привычной и уютной. Портрет за ним тихо закрыл проход в Башню, и Малфой остался на пару минут, предоставленный самому себе.

Тишина могла подействовать успокаивающе, если бы не была столь тревожной. Ещё никогда в жизни Драко не казалось, что разговаривать с людьми так сложно. Его с детства учили поддерживать светские беседы, он всегда мог найти тему для разговора, показать себя с самой лучшей стороны собеседнику, при этом особо не напрягаясь.

А сейчас … Сейчас надо было завести разговор совсем не о погоде или о последней статье в «Пророке» и не раскидываться комплиментами направо и налево. Сейчас надо было передать свои чувства и желания словами. Попытаться объяснить все, что он хочет сказать ей.

– Малфой, – голос звонкий, острый.

Тишина гостиной тут же стала звенящий, режущей уши. Драко развернулся , упираясь взглядом в застывшую около стены Грейнджер. Подбородок вздернут, спина прямая, глаза смотрят в упор, уверенно и дерзко. Все более или менее подготовленные слова тут же разлетелись на мельчайшие осколки, Малфою даже показалось, что он мог услышать, как они бьются о каменный пол.

Такая Грейнджер заставляла его задержать дыхание и почувствовать, как сердце бешено стучит в груди.

– Грейнджер, – получилось хрипло, слишком тихо.

– Что ты хотел?

– Поговорить.

– Отлично, я слушаю.

Она скрестила руки на груди, будто ставя невидимый барьер перед собой. И это совершенно не облегчило Малфою задачу. Он сглотнул вязкую слюну и попытался придать себе более уверенный и безразличный вид, сунув руки в карманы брюк.

Так, ладно. Давай, Драко. Скажи уже что …

Ну что …

Что, блять, сказать?

– И что это было? – слишком быстро и резко слетело с языка. Но пришлось сделать вид, что так и надо. Он ведь Малфой. У него всегда все, как надо.

– Что было что?

– Не строй из себя дуру, Грейнджер. Тебе это определенно не идет.

Она ещё выше – если можно было ещё выше – вздернула подбородок и выгнула бровь, давая понять, что не собирается идти ему навстречу. Драко сжал руки в кулаки и выдохнул сквозь зубы, пытаясь восстановить и так расшатанное душевное равновесие.

Сделал шаг к ней, буравя острым взглядом, разглядывая её дерзость и непокорность ещё ближе. Ещё отчетливее.

Чё-ёрт, Грейнджер. Почему ты такая? Такая нужная, правильная …

– То, как ты заглядывала в пасть то Поттеру, то Финнигану. Что это, блять, было?

– Совершенно не понимаю, о чем ты. – она пожала плечами, будто и правда не понимала. Но Драко то знал, по тому, как загорелись ее орехово-карие глаза, как щеки покрылись легким румянцем, что все она понимает. – С Гарри и Симусом мы просто разговаривали. Не знаю, что ты там себе надумал в своей похотливой черепной коробке …

С Гарри и Симусом. С Гарри, блять, и Симусом. Ему одному показалось, что она произнесла эти имена с трепетом и нежностью? Имена этих никчемных гриффиндорцев, которые способны только списывать у неё домашнее задание и близко наклоняться к ней, ощущая ее аромат …

Драко сам не заметил, как оказался впритык к Грейнджер. Как почти с безумным рыком ударил ладонями по каменной кладке стены около ее головы. Как наклонился ближе к ее лицу, заглядывая в широко раскрытые глаза и различая едва заметные золотистые вкрапления в радужке. Как жадно вдохнул ее аромат – гребанное зеленое яблоко с кислинкой и пряная корица – который будто осел у него в бронхах. Как замер, ощущая покалывания на коже от тепла, исходящего от неё.

– А теперь послушай сюда, Грейнджер, – голос низкий, хриплый, пытающийся пробраться в самое нутро своей бархатистостью, – ты больше не будешь с бешеной радостью сучки, которую собираются выебать, смотреть на них. Поняла?

Она еле заметно скривила губы от его нецензурных выражений, но глаза уверенно смотрели в его. С вызовом, с необъяснимым ожиданием.

– Я же просто обыкновенная, ничего для тебя не значащая зубрила-Грейнджер. Тебе то вообще какое дело, как и на кого я смотрю, а, Малфой?

Драко неожиданно выдохнул через приоткрытые губы, обдавая ее лицо своим дыханием. Вгляделся в неё ещё пристальнее, ещё внимательнее, будто выискивая в ней ответы на свои мысленные вопросы. Будто пытаясь понять правильность своих последующих действий. Пытаясь найти в ней то же, что было и в нем.

Острую необходимость просто быть. Здесь и сейчас. Рядом. Навсегда?

Тишина заклубилась вокруг них тяжелыми тучами. Внутри все вытянулось в струну, сердце забилось с удвоенной силой, будто птица запертая в клетке из ребер, а по мыслям словно пошли помехи.

И его губы накрыли ее. Аккуратно, почти невесомо. Будто впервые изучая. Драко потерялся в этом мире, в пространстве, в своих раздумьях. Ему просто нужна была секундная передышка или сумасшедшее вдохновение. Ему просто нужны были ее губы, такие нежные, чуть пухлые, идеально скользящие по его.

Малфой оторвался от ее рта, все еще оставаясь с закрытыми глазами. Он знал, что ему определено было необходимо. До ломки костей, до бешеных криков и сбивших костяшек пальцев.

Ладони опирающиеся о стену сжались в кулаки. Сердце сходило с ума, пытаясь дать понять, что скоро не выдержит так быстро биться. Дыхание замерло на глубоком вдохе.

Почему так тяжело переступать через себя? Через всю свою сущность? Через тщательно выстроенные со временем барьеры?

Ведь у всех на вид это получается так просто. Так естественно. Просто признаться в том, что чувствуешь, что испытываешь, когда видишь ее.

– Я хочу … чтобы ты была моей.

Серые ураганы тут же показались из-под век. Посмотрели в ее шоколадные, будто считывая информацию с сетчатки. Увидели зарождающуюся бурю в ней, увидели всю ее рядом с ним – обнаженным до оголенных струн души.

И тут все показалось логичным. Простым и правильным.

– Хочу постоянно вдыхать твой запах. Хочу заправлять прядь волос тебе за ухо. Хочу смотреть, как ты читаешь свои бесконечные книги. Хочу засыпать, прижимая тебя к себе, желательно голую. Хочу нести полную чушь и видеть улыбку на твоих губах. Хочу, чтобы ты больше ни на кого так искренне не смотрела. – Малфой лихорадочно бегал глазами по ее лицу, смотря за реакцией, совершенно не понимая, что он говорит, – Мерлин, Грейнджер, мне кажется, я в тебя влюбился.

Она потянулась к нему, врезаясь своими губами в его чуть обветренные. Хриплый стон и безумные движения ртом. Ее руки запутались в его платиновых волосах на затылке, притягивая ближе, ещё теснее. Слова Драко повисли в раскалённом воздухе вокруг, обволакивая сознание обоих, принося невыносимый восторг и сбивчивые эмоции.

И Гермиона поняла, что ему не хватает. Не хватает ее слов, её подтверждения этих чувств. Он был максимально открыт перед ней, так как ни перед кем никогда не был, и ей надо было ответить тем же. Она чувствовала это в скованных движениях его губ, в крепко зажмуренных глазах.

Грейнджер чуть отстранилась. Остановилась в миллиметре от его губ, подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. Лихорадочное дыхание обоих громко звучало в тишине.

– Каким бы чистокровным придурком ты ни был, я все равно влюбилась в тебя, Драко, – шёпот такой манящий, взрывающий внутри миллиарды фейерверков.

Одно мгновение, и его руки уже сжимают её талию, отрывают хрупкое тело от земли, прижимают к себе до хруста в рёбрах. И целуют, целуют – припухлые губы, порозовевшие щеки, острый подбородок, маленький кончик носа. Все до чего дотянутся губы, которые так хотят ее, всю ее без остатка.

Драко сажает её ягодицами на поверхность письменного стола, который так удобно стоит в углу гостиной. Запускает ладонь в её шелковистые, каштановые пряди, отклоняет голову в сторону, открывая себе доступ к молочной коже шеи.

Гермиона на ощупь дергает пуговицы на его рубашке, пытается скинуть ненужную деталь его одежды на пол. Хочет ощутить тепло его белоснежной груди своим телом. Но он целует её – так сладко и медленно – в чувствительное место за ушком, заставляя её пропустить один вздох и сжать полы его не до конца расстегнутой рубашки в ладонях. Малфой спускается ниже, покусывая, оставляя красные следы на нежной коже, проходит руками по ее спине к ягодицам.

Один рывок, и оставшиеся застегнутыми пуговицы разлетаются повсюду. Слышен звон пластика о стол и каменный пол, но он сливается с протяжным стоном и низким шипением, когда Драко резко врезается в её тело своим, упираясь эрекцией между девичьих ног.

Малфой стягивает с неё свитер, разглядывает затуманенным взглядом ее сливочного цвета грудь обрамлённую простым кремовым бюстгальтером. Чувствует её лихорадочные движения руками на его ремне брюк. И хочется наслаждаться этим.

Правильностью всего происходящего. Наполняющими его чувствами. Хрупким, маленьким телом в его руках, так искренне отдающимся ему целиком и полностью.

Её небольшие полушария казались идеальными в его ладонях, ее нежно-розовые соски казались такими чувствительными к его действиям. Драко оттягивал их, сжимал, всасывал в рот, облизывал языком и не мог оторвать взгляда от её лица. Смотрел как она задерживает дыхание от нахлынувших ощущений, как вздрагивает и сладко стонет от наиболее интенсивного раздражения набухших сосков.

Грейнджер дернула вниз его брюки вместе с боксерами и чуть захныкала от того, что не могла их полностью снять. Малфой криво улыбнулся, разглядывая недовольство и неприкрытую страсть в её глазах.

– Мерлин, ты такая нетерпеливая. Мне так это нравится, – жаркий шёпот в её ухо прогнал рой мурашек по позвоночнику.

Драко поцеловал по очереди в каждую острую ключицу, отводя её ладони от изнывающего от желания члена. Сейчас совсем не хотелось торопиться, не хотелось быстро погружаться в тепло и влагу ее тела. Было желание наслаждаться полной свободой действий. Хотелось чувствовать её – уже точно его Грейнджер – каждой клеточкой тела, хотелось показать ей, что она для него значит, даже на примитивном языке секса.

– Что … ты делаешь?

Гермиона попыталась ухватиться за его ладонь, но теплая рука выскользнула из ее чуть влажной. Щелкнула тугая пуговица, вжикнула молния и его пальцы, зацепившись за края джинс и атласных трусиков, потянули вниз. Малфой медленно встал на колени между разведенных в сторону девичьих ног. Пара секунд стараний и щиколотки освободились от плотно сжимающей их ткани.

Грейнджер широко раскрытыми глазами наблюдала за Драко сверху вниз. Его взгляд медленно попутешествовал по молочной коже ног и уперся в ее влажную, истекающую по нему промежность. Гермиона почувствовала, как щеки залились огненным румянцем, а сердце смущенно сжалось, и она попыталась свести бедра, надеясь прикрыться от его внимательного взгляда, но – Драко остановил ее, хватаясь за острые колени и разводя ее ноги еще шире, раскрывая её для себя ещё больше.

– Ты прекрасна.

Два слова, а какой блеск в глазах. Его серые, грозовые передали ее карим электрический импульс, который достал до самых потаенных глубин души. Разорвал на части её Вселенную, предоставляя совершенно новую, в которой он постоянный спутник планеты под названием Гермиона Грейнджер. В которой он – это почти весь мир.

Драко легко проложил дорожку из поцелуев по внутренней стороне сначала одного бедра, потом другого, медленно подбираясь к сосредоточению ее глубокого желания, играя с ней, заставляя замирать каждый раз, когда его дыхание щекочет ее влажную кожу.

Ему нравится следить за ней взглядом, наблюдать за тем, как чуть остывшие щеки начинают заново алеть, как нетерпение ярким пламенем горит в глазах, как спина вытягивается в струну, а тело вздрагивает от его невесомых касаний.

– Драко. Пожалуйста.

Два слова, а какой огонь распространяется по телу. Со стоном Малфой прижался губами к её истекающим влагой складкам, вбирая в себя её неповторимый вкус. Гермиона непроизвольно выгнула спину, прижимаясь ещё ближе к его губам, схватила его ладонью за платиновые волосы и судорожно всхлипнула, ощущая, как ком внутри живота сладко тянет.

Он с упоением вылизывал её, играл с набухшим комком нервов, слышал ее страстные стоны, чувствовал маленькие ногти, царапающие кожу его головы, и заводился ещё больше. Сходил с ума от сносящего с ног желания.

Ввёл в неё сразу два пальца, ощущая кожей её жар и влагу. Член тут же дернулся стремясь туда, где сейчас были пальцы. Грейнджер только сильнее вцепилась одной рукой в пряди его волос, а другой в край стола. Малфой отстранил лицо от ее промежности, перевёл взгляд от мокрых пальцев скользящих в ней к плоскому животу, твёрдым горошинам сосков, тонким ключицам с багровыми следами от его губ до приоткрытых в стоне искусанных губ.

Она была великолепна, купаясь в наслаждении, которое он ей приносил. Такой могла быть только она, ни какая-нибудь там ненатуральная Паркинсон или любая другая девушка из замка, а только его Грейнджер, его Гермиона.

Гриффиндорка перехватила его взгляд и потянула за платиновые волосы вверх, давая понять, что прямо сейчас умрет, если он не прижмёт её разгоряченное тело к себе и не войдёт в неё, наполнив до предела.

И Драко больше не мог перечить ей, потому что это было бы издевательством над ними обоими, терпеть и секунды больше не представлялось возможным.

Он встал в полный рост и почувствовал, как её руки обняли его за спину, притягивая ближе к себе. Почувствовал, как его намертво стоящий член оказался вжат между её ног и хриплый, низкий стон непроизвольно вырвался из груди от ощущения её откровенной близости.

Поцеловал, передавая ей терпкий вкус её возбуждения. Столкнулся с ней языками, только накаляя страсть, волнами пробегающую по телу. Она терлась о его член, словно ласкающаяся кошка, стонала в его рот, прося о большем. А он сам уже не понимал ничего. Только чувствовал её рядом с собой такую тёплую, живую, настоящую и от этого совсем потерялся в ощущениях.

Он сжал её грудь и потер большими пальцами соски. Она выгнулась, застонала, зажмурила веки, просунула руку между их телами и взяла твёрдый член в ладонь, направляя в себя. Пытаясь наконец-то получить то, что они так жаждут.

И Драко не смел прекратить это сумасшествие. Их личное безумие.

Один толчок, и он полностью внутри. Ощущает давление ее упругих стеночек. Её влагу и жар, который распространяется по нему и ударяет в голову.

Грейнджер подмахивает бёдрами, сама насаживаясь на него, впивается ногтями в его спину, плечи, оставляет красные полосы на бледной коже. А он до боли сжимает её ягодицы, регулируя их движения, целует, кусает и лижет грудь, шею, ключицы.

Толчки становятся все резче и беспорядочнее, протяжные и звонкие стоны смешиваются в своем звучании с низкими и рычащими.

Драко чувствует, что больше не в силах сдерживаться и терпеть этот огненный узел внизу живота. Его пальцы находят ее клитор, начинают поглаживать его, ощущая как стенки влагалища начинают сжиматься вокруг него, а её стоны переходят в умоляющие всхлипы.

– Гермиона, давай же, кончи для меня.

И звук её имени из его губ взрывает что-то внутри неё. Она выгибается, трясётся в наслаждении, сильно царапая его спину, и он следует за ней с рыком кончая.

Чуть отдышавшись он берет её на руки, прижимает к груди и несёт наверх. В свою спальню. В свою кровать.

Они укладываются на шелковых изумрудных простынях, переплетаются друг с другом как продолжение одного целого.

– Знаешь, а мне казалось это таким безумием. – говорит Драко, перебирая ее взлохмаченные волнистые пряди.

Гермиона улыбается краем губ и крепче прижимается к нему.

– А теперь?

Малфой берет двумя пальцами её за подбородок, чуть приподнимает, делая так, чтобы шоколадного цвета глаза смотрели прямо в его. Проводит большим пальцем по ее покусанным губам.

– А сейчас это просто мы. Прямо здесь и сейчас.

***

Утро следующего дня сразу показалось Гермионе крайне странным. Всю ночь они забывались наслаждением в руках друг друга, и только под утро, окончательно вымотанные, но счастливые, умиротворенно заснули.

После чересчур раннего пробуждения все произошедшее вчера казалось нереальным. Во всяком случае для гриффиндорки, которая тут же почувствовала, что щеки заливаются румянцем, ведь вся ее одежда оказалась в гостиной, и сейчас она лежала в постели Малфоя абсолютно голая. Драко же вёл себя максимально естественно и непринужденно, будто все так всегда и было. Всегда одна лохматая и обнаженная заучка просыпалась в его постели. Он сладко зевнул, спокойно поцеловал ее в щеку, стянул изумрудное одеяло, сразу же закутавшись в него с головой и сказал идти в ванную первой. Никогда Гермиона бы не подумала, что будничное утро с Драко Малфоем будет таким … нормальным?

Теперь же Грейнджер думала только о том, как дальше они будут вести себя друг с другом и, глядя на себя в зеркало, поняла, что стоило попросить у Джинни магическую пудру, которая скрыла бы тёмные круги под глазами и бордово-фиолетовые следы на ее шее, которые сейчас пришлось закрывать высоким горлом водолазки.

Идти на занятия не в форменной рубашке, было не в стиле Гермионы Грейнджер – главной старосты девочек, но сейчас выбора не оставалось. Главное, чтобы весь замок не пялился на неё, как на восьмое чудо света, а потому и водолазка сойдёт.

Гриффиндорка посмотрела на часы и быстро начала натягивать школьную юбку. Она приколола значок с символом своего факультета на водолазку, сунула ноги в балетки и, подхватив забитую учебниками сумку, вылетела из своей комнаты, раздумывая стоит ли ей подождать Драко и отправиться с ним на завтрак или уйти без него, но – все уже было решено и определенно не ее умной головкой.

Малфой уже ждал ее в гостиной. Он стоял небрежно облокотившись о спинку дивана и в своей обычной манере сунув руки в карманы брюк. Гермиона сразу заметила, что из под ворота рубашки у него видно лишь один небольшой засос и то не полностью. Ну конечно, она же подумала о нем, а Малфой явно захотел, чтобы она помучилась, скрывая свою шею от любопытных глаз окружающих.

Его серые грозовые тучи тут же оторвались от созерцания каменного пола и взглянули на неё. Он пробежался взглядом от ее каштановых волос до носков балеток, и на губах застыла игривая ухмылка.

– Грейнджер и не в полном комплекте школьной формы? Сегодня что, праздник какой-то?

– Ха-ха. Очень смешно.

Гермиона закатила глаза на его высказывание и попыталась пройти мимо, высоко задрав голову, но ее ладонь тут же оказалось в чужой, а тело в тёплых объятиях.

– И куда это ты? – глаза озорно блестят, а прядь белоснежных волос упала на лоб от резкого движения.

Грейнджер напомнила себе, что надо дышать и попыталась вникнуть в суть его вопроса. Вот как можно быть таким сбивающим с толку, красивым и невыносимым дураком!

– На завтрак.

– Я тебя никуда не отпускал.

– А с каких это пор мне нужно твое специальное разрешение?

– Со вчерашнего дня вообще-то.

– Да, что ты говоришь!

Гермиона сузила глаза, сжала губы в тонкую линию и попыталась не повести себя как последняя истеричка и не начать вырываться из его рук. Она же все-таки адекватная девушка, а не какая нибудь там Паркинсон! Кстати говоря, она ещё не спросила у него про Пэнси.

А Малфой стоял, прижимал гриффиндорку за талию к себе и криво улыбался, разглядывая ее возмущенное лицо. И Грейнджер казалось, что все это какой-то ненормальный сон, ну потому что не может быть такой Драко – такой веселый, игривый и ждущий ее – реальным. Захотелось одновременно хорошенько проморгаться и ущипнуть себя за руку.

И как реагировать на его собственнические замашки Гермиона тоже не знала.

– Не много ли ты на себя берёшь?

– В самый раз.

– Малфой!

– Грейнджер!

Гермиона ударила его ладошкой в грудь и грозно фыркнула, отворачивая голову. Как же этот невыносимый, белобрысый слизеринец ее сейчас бесил! А ведь только полчаса назад она умилилась, глядя как он закутался в одеяло по самую макушку.

И тут, разрывая образовавшуюся тишину, послышался бархатистый, раскатистый смех прямо у нее над ухом. Грейнджер перевела взгляд на Драко и увидела это. Увидела как открыто и весело он умеет себя вести. Как губы обнажили ровные ряды зубов, как серые глаза горят расплавленным серебром. И это все совершенно обезоруживало. Гермиона застыла, разглядывая его, так как будто видела впервые. И это наверное было правдой. Такого Малфоя ей не доводилось ещё видеть и то, что он показал ей себя, много о чем говорило.

– Ты такая смешная, когда сердишься.

Сердце затопило искрящееся тепло, а пульс подскочил выше положенных цифр. Грейнджер почувствовала, как тепло прилило к щекам, окрашивая их в розовый цвет, и неуверенно улыбнулась. Слышать комплименты от Малфоя, казалось чем-то на грани фантастики. Но вот он здесь, говорит ей все это и смотрит горящими глазами.

Мда, Гермиона, пора уже начинать привыкать, что Драко Малфой твой … парень?

– Ладно, пойдём.

Драко стянул с неё сумку, закидывая себе на плечо, и отправился к выходу из Башни.

– Что ты …

Гриффиндорка попыталась догнать его и отобрать свою сумку, но он перехватил ее ладонь.

– Мерлин, Грейнджер, расслабься. – Драко закатил глаза, отодвигая портрет и открывая им проход, – Как только окажемся в более людной части замка, я отдам тебе эту чертовски тяжеленную сумку. Но как видишь джентльмен во мне ещё не сдох.

Гермиона хотела едко сказать, что джентльмен внутри него до этого момента и не рождался, но вовремя прикусила язык.

Они остановились в коридоре за поворотом которого уже был Главный Холл. Драко передал ей сумку, посмотрел, как она закидывает ее себе на плечо, и покачал головой, видимо в ответ на свои мысли.

– Знай, что сегодня я буду пристально наблюдать за тобой.

– Это ещё почему?

Драко хитро сузил глаза, пробегая по ней похотливым взглядом.

– Потому что не надо надевать такие облегающие водолазки. Все твои тупые поклонники сегодня будут скрывать свои стояки в ткани мантии.

– Морганы ради, Малфой! – Гермиона застонала, качая головой, – только ты можешь выставить все в таком ключе. И между прочим в водолазке я по твоей вине!

– И только поэтому я не заставил тебя идти переодеваться, – он скреситил руки на груди и чуть наклонил голову, ухмыляясь и пристально разглядывая ее выпирающую грудь.

– Да ну тебя!

Гермиона подавила порыв прикрыться и скрестила руки на груди, вскидывая подбородок. Драко перевел пристальный взгляд в ее глаза. В мгновение посерьезнел. Серый ураган поднялся в глазах, будто пытаясь загипнотизировать шоколадно-карие напротив.

– Чтобы ни одного придурка, кроме тех двоих, что у тебя уже имеются, не видел рядом с тобой, ясно?

– Малфой, …

– Ясно, Грейнджер?

– Посмотрим.

И Гермиона, ухмыльнувшись подобно его самодовольной улыбке, рванула вперед, поворачивая за угол. В Главном Холле было совсем немного народу, ведь завтрак совсем недавно начался, но она все равно попыталась влиться в небольшой поток людей, чтобы скрыться от Малфоя и его пронизывающего взгляда цвета мутного льда.

Грейнджер успела только наложить еды себе в тарелку, а рядом с ней уже плюхнулся Гарри. Джинни села по другую руку от подруги и, оглядев ее сверху до низу, загадочно заулыбалась.

– Как спалось, Гермиона?

Взгляд младшей Уизли не оставлял шансов, что водолазка надетая главной старостой девочек сегодня означала простуду. Джинни и отодвигать высокий ворот не надо было, чтобы понять, что ее подруга усыпана небольшими бордово-фиолетовым следами по всей шее.

– Замечательно, – проворчала Грейнджер, пытаясь скрыть свои покрасневшие щеки за копной каштановых волос.