Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

Малфой начал медленно раскачиваться, полностью выходя из неё и резко возвращаясь. Он смотрел на то, как ее руки блуждают по ковру, пытаясь за что-нибудь зацепиться, как закатываются ее глаза с каждым его толчком, как ее чуть влажные волосы разметались по полу. Он никогда так не рассматривал своих партнёрш по сексу. И видимо зря, потому что эта картина была прекрасна.

Комнату наполнили громкие стоны и шлепки двух тел друг о друга. Малфой уже, не щадя, врывался в неё, а его язык постоянно облизывал пересохшие губы. Руки уже держали ее за талию, пытаясь, как можно сильнее насадить Грейнджер на себя.

– Ох… да… ещё… Драко

Его имя из ее уст снесло ему крышу полностью, теперь он бы не смог остановиться даже, если бы захотел. Гермиона схватилась за плечи Драко, притягивая его к себе, царапая короткими ногтями его кожу, оставляя следы. Малфой просунул руку между их телами и сжал ее клитор, чуть оттягивая его и обводя пальцами.

Стоны и метания Грейнджер увеличились, а движения Драко стали ещё резче и сильнее. Он чувствовал, как она начинает сильнее сжиматься вокруг него и это заставляло его двигаться ещё активнее.

– Давай… моя девочка…

Грейнджер до боли вцепилась ногтями в его спину, чуть замерла, выгнула спину, зажмурила глаза и протяжно, так нереально-потрясающе-охрененно, застонала. Стенки ее влагалища начали сжимать его все сильнее, а толчки стали до сумасшествия резкими.

Ком внутри Драко в одно мгновение развязался, а перед глазами заплясали разноцветные круги. Тело сотряслось от мощной волны оргазма, выбрасывая его в другой мир. Где все просто. Есть он, она, и им хорошо вместе.

Малфой упал на Грейнджер, не выходя из неё, и уронил голову на ее грудь. Их тела были мокрые, дыхание сбитое, а сердце громко билось, отдаваясь в ушах. Гермиона обняла его за шею, зарываясь пальцами во влажные пряди на затылке.

Они пытались не думать о том, что будет завтра. Как они опять наорут и захотят перегрызть друг другу глотки. Сейчас, купаясь в спокойствии и умиротворении, пытаясь отдышаться, они понимали, что им нравится это безумие. Они не хотят, чтобы оно покидало их.

Им оно нужно. Как воздух, как вода. Пусть это неправильно и запретно. Но это сумасшествие их личное, и ничьё больше.

Комментарий к Глава 3. Пьяное сумашествие

Надеюсь, вам понравилась моя самая большая глава, которую я когда-либо писала, и вы напишите пару слов в комментариях;)

========== Глава 4. Противостояние ==========

Неяркий свет пробивался в окна, а солнце и не собиралось появляться, спрятавшись за тяжелыми облаками. Драко поморщился. Свет ударил ему прямо в глаза, пытаясь разбудить, но Малфой лишь поморщился и повернул голову вправо, уткнувшись носом во что-то мягкое, щекочущее нос. Он попытался убрать странный мешающийся объект, но его ладонь неожиданно запуталась в чьих-то волосах. Что? Волосы?.

Слизеринец резко распахнул веки, пытаясь в рекордные сроки привыкнуть к свету, заполняющему комнату. Перед его глазами оказались копна каштановых волнистых волос и девичья голова, так уютно примостившаяся на его груди.

«О, Мерлин! Грейнджер».

Картинки вчерашнего вечера пронеслись у него в голове на ультразвуковой скорости, врезаясь в сознание, заставляя тут же проснуться и впасть в ступор. Пьяная Грейнджер. Грейнджер в полотенце. Голая Грейнджер на нем, под ним, рядом с ним. Она отпечаталась у него в мозгах раскаленным железом, обещая остаться там на долго.

Драко разглядывал гриффиндорку, не шевелясь и почти не дыша. Их тела прикрывало изумрудное одеяло, стянутое с его кровати, но он мог видеть полушария упругой груди. Ее рука лежала у него на животе, лицом она упиралась куда-то в его ключицу, тихо сопя.

Малфой не сразу понял, что эта картина заставляет его сердце биться быстрее и сильнее, гоняя кровь по организму. Он бы хотел ещё долго так пролежать, не думая о том, что будет дальше. Как они будут не обращать друг на друга внимание, ругаться и беситься.

Драко понял, что он хотел трахнуть ее, только чтобы забыть. Хотел больше не обращать на нее внимания, как раньше. До этого года. Проходить мимо неё и ее дружков, кидать колкую фразочку, выслушивать ответную от них и забыть тут же о существовании этой девушки, не пытаясь остаться в поле ее зрения подольше. Но он понял, что стал только больше хотеть ее.

Теперь Малфой думал, как бы трахать ее каждый день. В его комнате, на кровати, на столе, в кабинете трансфигурации. Прямо перед ее дружками, чтобы они подавились своими слюнями. Он представлял, как она будет стонать под ним, пока Драко будет вбиваться в неё, как Грейнджер будет сосать его член, стоя перед ним на коленях.

И Малфой осознал, что у него уже стоял. Только от собственных мыслей и прижавшейся к нему Грейнджер. Сука, что ты делаешь со мной?. Драко стиснул зубы. Его бесили эти чувства. Неправильные. До охренения. Мерзкие, кромсающие его душу стальными когтями. Вырывающие его с корнем, кидающие истекать кровью прямо на этот ковёр.

Грейнджер пошевелилась во сне. Перевернулась на спину, перекатывая голову по плечу Малфоя и откидывая руку с его живота. Ее губы были чуть приоткрыты, а веки подергивались. Наверное, смотрит сон.

Так, Драко, поднял свою задницу и свалил в душ, пока она не проснулась.

Ему надо освежиться, прежде чем выяснять отношения. Точнее, орать на неё. Как всегда. Малфой аккуратно вытянул руку из-под ее головы. Грейнджер поморщилась, немного зашевелилась, но не проснулась. Драко выдохнул, откинул одеяло и встал. Спина немного болела от слишком прямого и жесткого пола, на котором они спали, но он, не останавливаясь, схватил одежду и отправился в душ.

Тихий хлопок двери заставил сознание Гермионы вернуться к ней, а звук льющейся воды совсем прогнал сон. Сначала Грейнджер не поняла, почему так твёрдо, но кожей чувствовался мягкий ворс. Она глубоко вдохнула, и в нос ударил запах. Его запах. Гермиона резко открыла глаза и поняла, что она не в своей комнате. Да ещё и на полу.

«Черт, Малфой. Со своим давай-потрахаемся-взглядом».

Да, они сделали это. И Грейнджер с замиранием сердца поняла, что ей не стало легче, от слова совсем. Она вдыхала его запах слишком глубоко и быстро, добившись гипервентиляции легких. Закуталась в изумрудное одеяло с головой, пытаясь запомнить этот момент, эти ощущения.

«Ладно, Грейнджер, пора сваливать, пока он не вернулся». Гермиона легко скользнула за дверь из его комнаты и пошла во вторую ванную комнату. Наверное, он уже забыл о ней, как о запылившейся награде на дальней полке, и она не собиралась показывать ему, что ей было до него дело.

***

Гермиона спокойно вошла в Большой Зал, пытаясь не смотреть в сторону слизеринского стола, хотя ее глаза так и норовили найти белобрысую макушку в толпе змеенышей. Ее взгляд перехватил Зак со своего места, улыбнулся, показывая ямочки, и помахал. Грейнджер тут же смущенно заулыбалась и легко махнула ему рукой, чувствуя, как стыд заполняет ее до краев.

За столом Гриффиндора Гермиону уже ждали.

– Ну и набухались вы вчера! – Гермиона только успела плюхнуться на своё место рядом с Рональдом, как Гарри заговорил.

Она посмотрела на Джинни, которая полулежала на столе в обнимку с кружкой воды. Вот по Уизли было видно, что они вчера пили. Подруга была слишком бледная, так что веснушки проступили еще отчетливее, а под ее глазами залегли синяки, да и выражение лица было в целом не важное.

– Гермиона, почему у тебя нет похмелья, а меня сейчас как будто наизнанку вывернет? – спросила Джинни, морщась от головной боли.

«Драко Малфой – средство от всех болезней, а особенно – похмелья».

Конечно, позже Грейнджер расскажет подруге обо всем, но не сейчас. Не при мальчиках, которых сердечный приступ хватит сразу же от такого заявления.

А Гермиона ещё ни разу не посмотрела на стол Слизерина, чему была несказанно рада. Пусть этот противный змеёныш и не думает, что я вспоминаю о нем.

– Ты бы ещё одну бутылку огневиски выпила, вообще сейчас в больничном крыле лежала.

Уизли показала язык подруге и легла на плечо Поттера, прикрывая глаза.

– С чего вы вообще вчера накидались? И даже без нас? – спросил Рон, прожевав бекон и болтая вилкой в воздухе.

Грейнджер неопределенно пожала плечами, не имея никакого желания отвечать, а точнее лгать лучшим друзьям. Она не хотела ничего сочинять, но рассказать им все не могла. По крайней мере, сейчас. Мерлин, Грейнджер, о чем ты вообще? Ни-ког-да. Никогда она не расскажет, потому что у них с Малфоем ничего нет и не будет, только если в параллельной Вселенной.

В Большой Зал влетели совы с утренней почтой, не давая Рону продолжить допрос. Перед Гермионой плюхнулась почтовая сова с «Пророком». Гриффиндорка положила монету в мешочек, привязанный к лапке птицы, и взяла газету. Сова клюнула пару хлопьев из миски рядом и улетела, легко взмахнув крыльями.

«КТО-ТО КАРАЕТ ЧИСТОКРОВНЫХ ВОЛШЕБНИКОВ?».

Гласило название на первой странице газеты.

Грейнджер вчитывалась в эту строку, не моргая, и даже не заметила, как в Большом Зале поднялся сильный гвалт после минутной тишины. Карает чистокровных? Что, простите?

– Гермиона, что там такое? Прочитай вслух, – попросил Гарри, наклоняясь над столом, чем вызвал недовольный стон Джинни.

Грейнджер обвела друзей обеспокоенным взглядом, но послушно начала читать содержание статьи.

«Сегодня с утра, 15 октября, Министерство Магии объявило о пропаже Джейкоба Булстроуда и его жены Доротеи Булстроуд. Дом их был полностью защищён магией, но внутри их не оказалось. Как известно, в прошлом они были так называемыми Пожирателями смерти, которые предали волшебника, называющего себя Волан-де-Мортом, и перешли на сторону светлой магии. В конце лета их полностью оправдали по всем статьям, и Булстроуды…»

Этого вполне хватило, чтобы понять, о чем речь. Головы друзей тут же взметнулись к слизеринскому столу, за которым висела тяжелая тишина. Миллисенты Булстроуд там не было, но все слизеринцы сидели молча и не ели, смотря в одну точку прямо перед собой. Взгляд Грейнджер скользнул по Малфою, замечая его бледность, но не аристократичную, а болезненную.

Кто-то решил покарать семьи чистокровных волшебников? Если говорить точнее, то бывших Пожирателей. Наверное, впервые от страха за свою семью трясутся не маглорожденные. На секунду в душе зародилась жалость, глядя на змеенышей. Ведь они точно такие же люди, точнее, дети, которые не хотели терять свои семьи.

Это ведь слизеринцы, Гермиона!

Вдруг эти Булстроуды просто свалили в отпуск, никого не предупредив? Или пошли заниматься своими грязными, темными делишками? С них не станется. Но внутреннее чутьё подсказывало, что это не так. Грейнджер постаралась не думать о том, каково сейчас Малфою. Она не собиралась жалеть его, а уже тем более думать о нем.

– Как думаете, кто это может быть? – тихо спросил Гарри и взял газету из рук Гермионы, пробегаясь глазами по напечатанным строчкам.

– Ещё не факт, что их кто-то похитил. Они могли просто исчезнуть, чтобы дальше заниматься Темной магией, – заметил Рональд.

Целый день от слизеринцев не было слышно ни звука. Они ходили небольшими группками, полностью погрузившись в свои мысли. Даже на Чарах, когда Невилл поджег свою тетрадь, не послышалось ни одного высказывания с их стороны. Никто даже бровью не повёл. Гриффиндорцы только тихо переглянулись, делая вид, что так и надо.

После обеда, когда Золотое Трио вышло из Большого Зала, Грейнджер перехватил Смит, о котором, если говорить честно, гриффиндорка уже и позабыла.

– Гермиона, привет!

Гарри и Рон понимающе улыбнулись и отошли в сторону, оставив пару наедине. Грейнджер раздраженно посмотрела на их ухмылки, силясь не закатить глаза. Как будто он звал в пустой кабинет, ей-Мерлин, а не поболтать между занятиями в людном коридоре.

– Зак!

Хаффлпаффец широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы. Он протянул к Грейнджер руку, хватая девичью ладонь, и притянул к себе, не давая обдумать, что тут полно народу, а Зак…

Смит поцеловал ее. Как обычно нежно прикоснулся к ее губам своими горячими и обветренными. Он аккуратно провёл языком по ее нижней губе, как бы спрашивая разрешения. Гермиона послушно открыла рот, впуская его внутрь.

Она не знала, что делает, и почему он вылизывал своим языком ее небо. Грейнджер пыталась совладать с собой и не оттолкнуть его от себя, чтобы посмотреть по сторонам. Она не хотела, чтобы это увидел Малфой.

Или наоборот хотела? Хотела, чтобы он видел, как выглядит, когда целуется с Паркинсон в Большом Зале или в Хогсмиде, чтобы его это заставило поморщиться, обратить на неё внимания.

Гермиона, что с тобой не так?

Не знаю. Ничего не знаю.

Смит оторвался от неё, светясь как начищенный котёл.

– Встретимся сегодня?

– А, ну… Вообще, у меня сегодня патрулирование.

– Давай перед ним.

– Ммм…

– Могу прийти к тебе, если хочешь.

Грейнджер сразу поняла, что его фраза переводится как: «Надеюсь на долгий вечер в твоей кровати, дорогая».

Прости, Зак. Мне только не хватало ещё одних душевных терзаний.

– Может, просто прогуляемся?

Смит быстро совладал с собой, но стал улыбаться уже более натянуто, чувствуя, что поторопился. Он понял, что пока они с Гермионой не на том уровне отношений, чтобы она так легко допустила его в свою кровать.

– Хорошо, давай. Зайду за тобой в шесть?

– Отлично.

Напоследок Зак опять поцеловал ее, как будто метил территорию, и ушёл к компании своих друзей. Гермиона, оглядевшись, поплелась к своим мальчикам, которые приняли слишком ангельские выражения лиц. Она заметила, что ни одного серебристо-зеленого галстука поблизости не было, значит, Малфой ничего не видел. Грейнджер не могла понять, рада она этому или нет. Слишком много мыслей о нем. Ты обещала не вспоминать и не смотреть в его сторону.

– Вы теперь вместе? – поинтересовался Гарри, когда Гермиона присоединилась к ним, и они отправились по коридорам Хогвартса до кабинета Трансфигурации. Грейнджер подхватила их под руки в своей обычной манере, пытаясь быстрее вести на занятие, иначе, не дай Мерлин, опоздают.

– В смысле?

Мальчики синхронно закатили глаза, с укором смотря на подругу.

– Гермиона, не прикидывайся, что не понимаешь, о чем мы говорим. Вы встречаетесь?

Грейнджер не знала, что ответить. Они не говорили об этом с Заком. Да она и не собиралась начинать этот разговор, потому… Потому что, что, Гермиона? У тебя ещё кто-то есть? Забудь о Малфое. У вас ничего не может быть. Секс по пьяни – это ваш максимум.

– Не знаю. Он не предлагал мне стать его девушкой, – все-таки ответила Грейнджер.

– Я бы на его месте уже предложил, а то уведут, – выдал Уизли, озорно улыбаясь.

– Очень смешно, Рональд. Ха-ха!

Друзья рассмеялись над выражением лица Гермионы, а Грейнджер, ухмыляясь, потрепала их по волосам. Все как обычно. Ее мальчики – сама стабильность. Что бы она без них делала? Потерялась бы в этом изменчивом мире, пошла бы на дно. Только они и держали ее на плаву, заставляя быть той самой Гермионой Грейнджер, которая все знает и все умеет. Гриффиндоркой, которая на все способна, и в пасть к василиску влезть ради родных, и заставить учиться этих оболтусов, раздавая подзатыльники.

Целый день, вопреки своим убеждениям, Гермиона поглядывала в сторону Малфоя. Сколько бы ни пыталась не смотреть на него, но глаза как магнитом притягивал его силуэт. Она говорила себе, что не должна беспокоиться за него. Его семья – потомственные волшебники, владеющие Темной магией почти с рождения, кинуть Авадой в похитителей для них не составит труда или душевных терзаний. Они смогут постоять за себя.

Но всплывающие строчки газеты, говорящие о пропаже Булстроудов, всплывали в мозгу постоянно. Гермиона отмахивалась от них и пыталась отвести взгляд от фигуры слизеринца.

А Малфой чувствовал этот взгляд. Он его бесил. Раздражал. Забирался под кожу и зудел там, не переставая.

Драко силился не рявкнуть на Грейнджер через весь кабинет трансфигурации, когда она уставилась на него из-под ресниц, обернувшись полубоком. Ему не нужно было это внимание. Это грязное внимание.

От грязнокровки.

Сегодня все отправили своим родителям письма, спрашивая, что они знают о происшествии. Вдруг это не стоит их внимания и переживаний. Но пропажа Булстроудов напрягала. Мягко говоря. Если они, чистокровные, сильные волшебники, не смогли уберечься, то что говорить об остальных? Таких же сильных, с кристально чистой кровью.

К вечеру ответ никому не пришёл, что заставило еще ощутимей напрячься. Драко пришёл из гостиной Слизерина в девятом часу, не выдержав всеобщего напряжения. Если слизеринцы, чьи родители не были Пожирателями смерти, были относительно спокойны, то другие, чьи родители были на коротком поводке с Темным Лордом, находились в легкой панике.

Малфой пришел в Башню старост, надеясь не застать там Грейнджер. Хвала Мерлину, ее там не было. Драко плюхнулся на мягкий диван, положил ноги на небольшой столик и, упираясь головой в спинку, прикрыл глаза.

Этот день его вымотал. Сначала Грейнджер, спящая с ним, а ведь с ним никто никогда не оставался на ночь, потом прочитанный «Пророк» и всеобщее напряжение. Даже Пэнси не жалась к нему, как это обычно бывает, что несказанно радовало. Он бы просто послал ее нахер, если бы она прилипла к нему в своей обычной манере.

За целый день Драко только перекинулся парой слов с Блейзом, обсуждая новость. Забини был так же взволнован, как Малфой, и не пытался завести с ним разговор.

Драко думал о родителях в Малфой-Мэноре и понимал, что туда никто не проберется. Сам особняк дышал магией многих поколений, и никто не сможет разрушить его защиту.

Но ведь дом Булстроудов такой же древний и сильный… «Так, Драко, соберись. Ничего не произошло. Ты сильный, твои родители тоже. Все будет хорошо».

Все будет хорошо, только если Булстроудов найдут живыми и здоровыми где-нибудь на Канарских островах, а если их тела найдут в подворотне Министерства, то все будет очень плохо. Мозги Драко закипали. Он уже не мог больше обдумывать одно и то же по десятому кругу. Ему надо было отвлечься. И, как по его желанию, портрет отодвинулся, освобождая проход.

Грейнджер стояла спиной на пороге.

– До завтра, Зак.

Послышался характерный звук поцелуя, и губы Малфоя искривились. Гриффиндорская шлюшка пришла. Как же. Без неё этот день не мог пройти. Драко не знал, почему он хочет встать и оторвать голову Смиту. И не хотел знать.

Но злость распространилась по его телу обжигающими волнами, заставляя кулаки сжаться. Хотел отвлечься? Пожалуйста, как говорится. Не подавись.

Грейнджер все-таки соизволила войти в гостиную. Драко заметил, что она улыбалась. Так по-дебильному, что захотелось сначала в Смита кинуть Авадой, а потом придушить эту несносную зубрилу. Ее глаза светились, озаряя собой все пространство. Так, как никогда при виде Драко.

Это его бесило, заставляя внутренности сворачиваться в спираль. Он хотел, не важно как и зачем, но хотел, чтобы она на него так смотрела. Как будто он – это целый мир.

Ее улыбка разбилась вдребезги при взгляде на слизеринца, застывшего на диване. Свет в глазах растаял, сменяясь чем-то другим. Таким отстранённым, что хотелось вывернуться наизнанку, но чтобы этот ебаный свет вернулся обратно в карие радужки.

– Весь день пялишься на меня, а потом трахаешься с тупоголовым. Как это по-шлюшьи. Кхм. Точнее, по-грейнджеровски. – слова вылетели быстрее, чем Драко успел прикусить язык.

Грейнджер все еще стояла близко к выходу из гостиной. Ее губы сжались в тонкую линию, а руки скрестились на груди. В глазах зажегся опасный огонек. «Отлично, Драко, выведи ее из себя. Это у тебя получается лучше всего».

– Не много ли ты о себе возомнил?

Драко скинул ноги со стола и резко встал. На губы прилипла слишком приторная ухмылка, бровь изогнулась, как бы удивляясь.

– Хочешь сказать, не ты сегодня буравила дыру во мне? На Трансфигурации? В Большом Зале? Не ты въедалась в меня взглядом?

Грейнджер вздернула подбородок в истинно гриффиндорском жесте. Ее руки сжались в кулаки, а глазами она явно хотела убить Малфоя.

– Больно надо мне смотреть на такого мерзкого урода, как ты. Есть вещи и поинтереснее.

– Мерзкого урода, значит. Ещё вчера я для тебя был «Драко». Ты так выстанывала мое имя, любой бы позавидовал.

Гермиона почувствовала себя так, как будто на неё ведро ледяной воды вылили. Он сам вспомнил об этом. Об их «сексе по пьяни».

– Что? Нечего сказать?

Малфой сделал несколько шагов по направлению к Грейнджер. Он лихорадочно скользил взглядом по ее силуэту. Вглядываясь в ее лицо, пытаясь рассмотреть каждую эмоцию. Он хотел довести ее до бешенства. До ярости в глазах. До боли в сжатых кулаках. Также, как ее поцелуй со Смитом довёл его.

– А, Грейнджер?

Малфой не заметил, как преодолел половину гостиной до неё. До ее фигуры. Полностью прямой. Похожей на вытянувшуюся струну.

– Какая же ты…

– Отойди от меня.

Грейнджер почти прохрипела это. В ее глазах стояло полное непонимание происходящего. Но она точно знала, что нельзя допустить Малфою стать ещё ближе к ней. Иначе что-то произойдёт. И Гермиона не хотела думать об этом «что-то». Пусть лучше прямо сейчас ее поразит молнией, чем она ещё хоть раз подумает об этом мерзком слизеринце. На ковре. На спинке дивана.

– Вчера ты не была против моего вмешательства в твое личное пространство. Ты лежала на мне. Голая. Прижимала меня к полу. Вылизывала мой рот. Была мокрая из-за меня. Такая мокрая….

– Заткнись, Малфой.

– Хотела, чтобы я. Я – Драко, блять, Малфой. Трахнул тебя. Тебя – гриффиндорскую зубрилу. Ты так громко стонала. Хотела ещё, больше, сильнее, – Малфой стоял впритык к Грейнджер, заглядывая ей в глаза, силясь не схватить ее за острый подбородок и не притянуть к себе, пытаясь рассмотреть желтые вкрапления в ее карих радужках. – Также ты хотела сегодня Смита, когда он доставал своим языком тебе до гланд?

Глаза Грейнджер широко распахнулись, пытаясь вникнуть в то, что он сказал и побороть смущение от гадких слов. По-настоящему грязных, которые заставили вспыхнуть огонь внизу живота. Но Гермиона уверяла себя, что все это не так.

Но его последний вопрос… Так вот оно что… Неужели… Да, нет. Не может быть. Чтобы Малфой и… ее, гриффиндорскую зубрилу, как он говорит.

– Ты… ревнуешь, что ли?

Эти слова вышибли из Драко дух, заставляя задохнуться. Что, простите? Он и… ревнует? Малфой попробовал это слово на языке. Такое тягучее, раскаленное. Вяжет. Хотелось сплюнуть его на пол.

Чтобы Драко и ревновал. Нет. Такого никогда не будет. Чтобы ревновать, надо испытывать определенные чувства, которых к этой мерзкой Грейнджер у него и подавно нет. Так ли это? Уйди из меня. Выметайся. Прошу. Оставь меня себе.

Драко медленно наклонился к Грейнджер, чтобы его глаза были на уровне ее. Серое напряжение и карее удивление встретились слишком близко. Заставляя каждого на секунду подумать совсем не о том. О том, как бы хотелось притянуть к себе. Обвести языком губы. Врываться внутрь, вылизывая жар рта. Зарыться пальцами в мягкие волосы, перебирая пряди. Ещё и этот запах. Ее. Чистый. Сбивающий с ног.

Стоп. Хватит.

Драко собрался с духом, чтобы выдохнуть ей в лицо, заставляя сжаться:

– Такая грязнокровка, как ты, не достойна моей ревности. Или ты думаешь, что после небольшого траха мне есть до тебя дело? Заруби на своем носу, что я больше никогда в жизни не хочу дотрагиваться до твоей грязной, мерзкой кожи.

Гермиона почувствовала, как по ней ударил железный кнут, заставляя опуститься внутренности. Глаза стало запекать. Наворачивались непрошенные слезы злости и обиды. На все. На весь мир. А особенно – на Малфоя. Чтобы он сдох. В луже своей чистой крови, захлебываясь алой жидкостью. До чего ты опустилась, Гермиона? Стоишь тут и пытаешься не зарыдать о Малфое? На его глазах?

Ты сильная, Гермиона. Храбрая гриффиндорка. Лучшая волшебница за последнее время. Ты лучше него. Во всем. Тебе на него наплевать. Заставь его хотеть тебя. Ещё сильнее. Больше. Чтобы он сходил с ума.

Гермиона резко подалась вперед, врезаясь в его губы своими. Вжимая. Сминая. Провела языком по его нижней губе. Ещё раз. И ещё. Драко раскрыл рот, впуская ее внутрь с тихим стоном. Грейнджер до дрожи в коленях хотела продолжить. Зарыться руками в его платиновые волосы. Оттянуть. Пробраться ладонью под его рубашку. Ощутить тепло его кожи. Такой приятной, бархатной на ощупь. Ты сможешь.

Гермиона всего на долю секунды соприкоснулась своим языком с его. Она ощутила его вкус. Таким вкусным мог быть только он. И резко отпрянула от него. Разглядывая его. Застывшего. Растерянного в один момент.

Она увидела, что он хотел ее. И не по топорщившейся ширинке брюк. Видела это в его глазах. Серых, как ураган. Затягивающих в свою воронку. Прости, Мерлин, но Гермионе так хотелось поддаться. Опять притянуть его к себе. Заставляя глухо стонать.

– Ты больше. Никогда. До меня. Не дотронешься. Заруби на своем аристократическом носу, – выдала Грейнджер, твердо чеканя слова.

Это заставило Малфоя прийти в себя. Очнуться. Вынырнуть из пучины безумия. Этого ебаного, совсем ненормального безумия. Ее слова выгравировались в его мозгу. Как надпись на часах. Заставляя задуматься. А чего он хотел? Этого ли? Конечно, этого, Драко! Радуйся, что тебе больше не придётся отмываться от ее грязных губ. Рук. От неё. Целиком и полностью.

– А у нас начинается дежурство, – опять отрезвила его Грейнджер. – Или ты боишься, что не сможешь сдержаться и прижмешь меня в темном углу коридора?

И она резко развернулась на сто восемьдесят градусов, ударяя его своими каштановыми волосами по лицу, и толкнула портрет в сторону. Драко выругался. Громко. Как мог. Чтобы стены Башни Старост содрогнулись. «Это мы ещё посмотрим, грязнокровка, кто кого захочет прижать». Малфой резко отодвинул портрет, шагая в слабо освещенный коридор.

А Хогвартс, тем временем, жил своей тихой и размеренной жизнью, совсем не зная, что происходит в одной из его башен, и как уживались наглый слизеринец и упрямая гриффиндорка. Точнее, как они пытались не погрязнуть глубоко в сумасшествии, которое затягивало их.

Так сильно, что невозможно дышать.

Комментарий к Глава 4. Противостояние

Строчила в любой удобный момент. Все для Вас. Жду Ваших комментариев.

*отбечено.

========== Глава 5. Невыносимо ==========

Грейнджер улыбалась. Грейнджер не отрывала глаз. Грейнджер дотрагивалась.

А все с кем? Правильно, со Смитом.

Первые пару дней Драко было все равно, что она делает. Вот совершенно наплевать. Он сам не обращал на неё внимания. Точнее, пытался не обращать.

Малфой постоянно находился рядом с Пэнси, чем приводил девушку в бешеный восторг. Он не пытался убрать от себя ее руки, ее тело, которое прижималось к нему. Драко целовался с ней все чаще и длительнее, особенно в людных местах.

Он каждый вечер водил в Башню Старост Паркинсон, иногда чередуя ее с парочкой других девушек, пытаясь вытрахать у себя из мозгов одни карие глаза, которые не давали спокойно существовать. Которые не давали быть тем, кем он был всегда.

Малфой принципиально не смотрел в сторону поганой грязнокровки. Он не собирался иметь с ней ничего общего. Потрахались, как говорится, и хватит.

И вообще. Она его совсем не зацепила. Обыкновенная гриффиндорская шлюха. Таких пруд пруди, и все текут по Малфою. И он больше не собирался опускаться до Грейнджер. Ему это совсем не надо.

А потом Малфой краем уха услышал, как Гринграсс с Паркинсон обсуждают свеженькую новость: Заучка-Грейнджер и Тупоголовый-Смит – пара. Самая настоящая. Это заставило Драко найти глазами грязнокровку в ту же секунду.

Гриффиндорка как раз стояла со Смитом на входе в Большой Зал. Он что-то говорил, обнимая ее за талию, а она стояла со своей грязной – такой светлой и искренней – улыбкой на губах.

После этого, Драко как будто молния поразила. Он смотрел.

Смотрел на то, как они обжимаются в коридорах, будто не замечая остальных учеников. На то, как он заглядывает ей в рот, а она в ответ скалит зубы на его, наверняка, идиотские шутки.

Даже в Башне Старост, когда он сидел в своей комнате, постоянно прислушивался, и если не слышал шороха из соседней спальни – воображение сразу рисовало Грейнджер, которая стоит на коленях в одном из туалетов Хогвартса, и отсасывает этому мудаку.

Но больше всего Драко выводило из себя то, что он вообще об этом думает. Да пусть хоть ее дружки с этим придурком трахают ее по очереди в темном коридоре. Его это не должно колыхать.

А эта чертова зубрилка не смотрела в сторону Драко. Даже краем глаза. Малфой пытался вести себя более вызывающе, особенно на занятиях совместных с Гриффиндором, чтобы она перевела на него свой взгляд. Свой чертов взгляд.

Но Грейнджер уже вторую неделю игнорировала Драко.

Даже на общих дежурствах. Она брала с собой этот маггловский предмет под названием «плеер», втыкала в уши наушники, и стартовала вперёд, не оглядываясь на Малфоя.

Он даже ни разу не застал ее в гостиной Башне Старост, а ведь раньше она там могла засиживаться допоздна. Теперь же, на этом кресле около камина, постоянно сидел Малфой.

Ждал ее, чтобы выкинуть очередную дерзкую фразочку, и она наконец-то обратила бы на него внимание. Хотел схватить ее за руку и заставить поговорить с ним.

А ещё, Драко постоянно думал о ее губах. Таких тёплых и упругих. О ее горячем языке в его рту. Он думал об этом во время занятий, смотря, как она закусила нижнюю губу, сосредоточенно записывая лекцию преподавателя. Во время поцелуя с Паркинсон, у которой были слишком-не-такие-губы. А особенно, все эти мысли приходили ночью, когда он лежал в своей кровати и пытался заснуть, при этом чувствуя, как член начинает твердеть от вида Грейнджер под закрытыми веками.

Мерлин, как Драко хотел не знать всего этого. Тепла ее тела, ощущения мягкой кожи и шелковистых каштановых волос под его руками. Малфой хотел переспать с ней, чтобы забыть, а получилось… Получилось все совсем наоборот. Теперь Грейнджер стала навязчивой идеей. Если она находилась в поле видимости – его взгляд притягивался к ней магнитом, а сердце начинало выстукивать никому неизвестный ритм.

Блейз же все видел. Первое время Забини странно смотрел на Малфоя, когда его друг уже больше минуты не отводил взгляд от Грейнджер. Теперь же Блейз просто пихал Драко в бок, если тот слишком заметно пялился в сторону гриффиндорки. Мулат в каком-то смысле понимал друга, только слепой не заметит, что Грейнджер в этом году стала красивее, да и на порядок сексуальнее. Теперь это уже не угловатая зубрилка, на которой мешком висит школьная форма, а, как ни странно, девушка, на которую парни обращают внимание.

Ну, а Малфой уже который вечер сидел в гостиной Башни. Конечно, он убеждал себя, что находится здесь не из-за этой зубрилы. Ещё чего!