Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"
Автор книги: Чародейница
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)
– Малфой, не надо. – голос Поттера уставший, но предостерегающий.
– Так, значит, не сказали.
– Малфой!
Двери резко распахиваются, освещая ярким светом трёх молодых людей, а звонкий голос целительницы прерывает словесную перепалку.
– О, мистер Поттер, мистер Уизли, вы тоже здесь!
Мадам Помфри застывает на пороге, а Драко уже ломится вперёд. Пытается протиснуться между раскрытой дверью и целительницей, ведь он видит: вон там за белой ширмой лежит она. А ему срочно надо ее увидеть. Убедится, что теперь она не синюшно-бледная словно призрак, не холодна, как лед, а настоящая, живая, пылающая Грейнджер. Его Грейнджер.
Но твёрдая рука целительницы упирается ему в грудь, не давая прохода. А цепкий, серьезный взгляд ловит его бешеный, надломленный. Он не поддаётся, пытается стряхнуть старческую, женскую руку с себя, не понимая откуда в этой женщине столько силы.
– Мистер Малфой, я не пущу никого из вас внутрь.
– Что с ней, мадам Помфри? – от запыхавшегося голоса младшей Уизли Драко вздрогнул, но не ослабил напор.
Попытался пробиться тараном прямо в светлое помещение так пахнущее разными больничными травами и настойками. Туда где на слишком большой и холодной кровати лежала она такая одинокая и хрупкая.
– Мистер Малфой, я сказала…
– Да какого хера, Малфой?
Большая ладонь хватает его за плечо и дёргает назад, от чего ему приходится отступить. От голоса рыжего кретина становится совсем тошно, хочется разбить ему морду, но это гребаная забота о чувствах Грейнджер не даёт дольше одной импульсивной секунды думать о таком.
– Уизли, блять, ты…
– Молодые люди! Будьте добры без…
– Что вы тут развели?! Сейчас не до ваших разборок!
Младшая Уизли оказалась прямо перед целительницей, ограждая ее от Малфоя, и упрямым взглядом стала буравить мальчишек. И это отрезвило. Заставило на секунду прикрыть глаза, сосредотачиваясь на главном. Заставило отпустить эту бестолковую стычку с Уизли, которая все равно ни к чему бы не привела.
– Мадам Помфри, скажите, пожалуйста, что с ней? – голос Драко хриплый, почти умоляющий.
Ему сейчас насрать, что подумают эти конченые храбрецы. Это кажется настолько не важным, что даже привычная маска ожесточенности слетает с лица.
Она. Вот что главное.
– У мисс Грейнджер сильное переутомление и обезвоживание. У ее организма глубочайший стресс, видимо она не ела последние дни. Поэтому сейчас ей нужен отдых без посетителей. Если к вечеру она придёт в себя, то я ее отпущу, если же по моей оценке она будет все ещё не в состоянии вернуться к учебе, то навестите ее после ужина. Все понятно?
Резкие кивки головой и целительница закрыла перед носом молодых людей деревянные, резные двери.
Драко почувствовал, как облегчение накрывает с головой, затопляет до последних клеточек на кончиках длинных пальцев. Это было ни с чем несравнимое чувство. Оно дарило умиротворение и растекающееся по мышцам тепло. Когда он последний раз такое чувствовал? Да, наверное, такая радость от того, что другому человеку не угрожает смерть, ещё никогда не вселялась в Малфоя.
Но червячок раздражения небольшой струйкой все же проскользнул в сознание. Затянул своим длинным телом несколько нейронов, и Драко захотелось задушить всех.
Себя за, то что не уследил за переменами в состоянии Грейнджер и в нужный момент не схватил ее за шкирку и силком не приволок в Большой Зал, а потом в кровать.
Гермиону, за то что довела себя до такого. Не ела ничего и толком не отдыхала. А ведь он думал, что она умная и такой херней страдать не будет, даже из благородных целей.
И этих гриффиндорцев, которые только языком мелят, что заботятся о ней, а на деле что? Вот именно. Грейнджер в больничном крыле.
Ну теперь то, он основательно возьмётся за эту невозможную всезнайку – его всезнайку – и она будет спать, есть и отдыхать, как по часам. Уж он то ей это устроит непременно.
– Какого фига, Малфой? – так по-истерически звонко голос рыжей при нем ещё никогда не звучал.
– Что, прости?
– Я спрашиваю: какого фига ты не следил за ней?
Вот так просто. Как большую стопку старых фолиантов, которые так часто таскает Гермиона, прямо на голову. БАМ и все. Какого хера эта мелкая выскочка вздумала ему указывать?
Драко сделал шаг вперёд, ощущая кожей, что Поттер задвигался, собираясь защищать свою подружку.
– Это вы – вы трое, – он оглядел каждого гриффиндорца по-очереди, – сидите с ней рядом за одним столом, ходите вместе как приклеенные, и ты меня спрашиваешь, почему я за ней не уследил? – секундная угрожающая пауза, и глаза в глаза с младшей Уизли, с которой почти сбилась та спесь. – Это вы какого хера умудрились не заметить, что с ней творится что-то не то? Вы же называете друг друга лучшими подружками. Так и где эта ваша дружба?
Такой длинной речи они от него ещё не слышали. Трое гриффиндорских храбрецов прибывали в шоке, на радость Драко. А он тем временем облегченно выдохнул от того, что выплеснул свой внутренний яд. Почти выплеснул.
– Малфой, послушай меня…
– Нет, это вы меня послушайте, самые лучшие в мире «друзья» Гермионы Грейнджер. Ещё раз она попадает в Больничное крыло из-за того, что каждый из вас будет занят своими собственными проблемами и не заметит, что она в плачевном состоянии, то я устрою вам по настоящему «сладкую» жизнь. Я ясно выражаюсь?
Звенящая тишина застыла в воздухе, впиваясь раскаленными докрасна углями в сознание каждого. Малфой уже устал посылать все свои внутренние убеждение ко всем чертям. Драко смирился с тем, что теперь он с Грейнджер, с тем что она его… девушка, как бы это странно не звучало, осталось только привыкнуть, что теперь тяга защитить ее ото всех стала постоянным, ничем неприкрытым желанием.
– Что, блять, здесь происходит?
Рон застыл в самом настоящем приступе бешенства. Он ничего не понимал. Вот совершенно ни-че-го.
Чувство было такое, будто его обманули, только в чем именно он не понимал. Или не хотел понимать, ведь осознание происходящего крутилось на подкорке, но не хотело восприниматься уставшим мозгом.
– Рон, послушай…
– Ах, ну да, тебя безмозглого идиота оставили в неизвестности. Какая жалость! – губы Малфоя расползлись в приторной улыбке, такой по-настоящему мерзкой, слизеринской. – Сказать тебе, что ты не знаешь? Сказать, а?..
– Малфой, – предостерегающий голос Поттера только раззадоривал огонь внутри.
– Мы с твоей наиумнейшей подружкой теперь – как это называется? – пара.
И вот это сочетание слов изливается из его рта впервые и знаменуют такую правду, что сердце сжимается в груди и начинает биться сильнее, быстрее.
Он сказал. Сказал это вслух. Вот так просто. Произнёс.
И все.
Теперь пути назад нет.
А разве хочется, чтобы был?..
И ответ тут же находится среди многочисленных мыслей.
Нет. Ему это слишком нравится. Слишком приятно чувствовать это тепло в груди, растекающееся при одной лишь мысли, что эта противная, вечно умничающая кареглазая девчонка его. И он имеет право ревновать ее и защищать.
– Что ты сказал?
– Да что слышал! – Малфой с напускным самодовольством шагнул вперед, придавая общей атмосфере еще больше напряжения. Ему так захотелось объявить на весь мир, что Гермиона его. – Мы с Грейнджер – вместе.
Секундное промедление и кулак Уизли летит вперёд, прямо в челюсть Драко, жестко и немного неуклюже рассекая воздух. Малфой отклонился от удара, шагая назад, а Поттер подлетел к Рону со спины и схватил его за руки, пытаясь сдержать на месте.
– Гарри, отпусти! Я должен выбить из него дурь!
– Рон, успокойся!
– Нет, Гарри! Ты… ты разве не слышал… он только что сказал такое…
– Да, Рон. Я знаю, – Поттер быстро взглянул на Джинни, которая встала перед лицом все ещё вырывающегося брата. – Мы знаем.
Малфой отошел еще дальше назад и скрестил руки на груди, оглядывая вызванную им сцену. Он знал, что Гермиона не обрадуется, когда узнает, что Драко сам все это начал. Да, может она побесится, наорет на него, скажет, какой он идиоткозелпридурок, но…
Разве это плохо? Он решил ее проблему. Рассказал Уизли о них. Ей ведь теперь не придётся самой унижаться перед ним, что-то доказывая, выслушивать его бред о том, что Малфой их враг.
Конечно, Драко себя так успокаивал, но она ему потрепала нервы своим голодным обмороком, теперь была его очередь.
Малфой почти вздрогнул, когда Уизли разозленно заорал, чтобы его отпустили и стал скидывать руки Поттера с себя.
Он мог бы уже уйти, готовясь оборудовать гостиную Башни старост в столовую полную еды, но поглядеть на взбешенного Уизела одно удовольствие. Особенно если все начал именно Драко.
Рыжий отлетел на добрых два метра от своих друзей.
– И вы… вы все знали?! И ничего не сказали?!
– Рон, это дела Гермионы и Малфоя, что мы могли… – Поттер само терпение.
– Вы могли мне сказать! Или могли уговорить ее рассказать мне!
– Рон, это совершенно не наше дело, как ты не можешь понять! – не выдержала младшая Уизли, приближаясь к брату и тыкая указательным пальцем ему в грудь, – Мы не только твои друзья, но и ее! Мы должны были уважать ее выбор, ее мнение!
В этот момент Драко посмотрел на рыжую гриффиндорку другими глазами. Он увидел в ней такое, чего не было в ее тупых братьях. Она была намного более сильной личностью, и это несомненно удивляло.
– Я вообще-то твой брат! А твой, Гарри, друг!
– Она бы тебе все равно рассказала, когда была бы готова! Так что не смей…
– А я что, какой-то тупой или не совсем адекватный?
– Ну наконец-то понял. – тихо на заднем фоне произнёс Малфой, только Поттер зыркнул, передавая сигнал, чтобы тот заткнулся.
– Или что, – продолжал Рон, распаляясь, – Я не способен понять других людей? Ну да, как там говорила Гермиона, у меня же эмоциональный диапазон, как у зубочистки!
– Рон!
– Что, Рон? Вот что?! – Уизли покачал головой, шагая спиной назад, подальше от своих друзей, – Мне же можно ничего не рассказывать! Не делиться важными вещами! Вот и забирайте в свою дружную компанию Малфоя. Теперь можете замечательно ходить на двойные свидания к мадам Паддифут.
– Ох, Салазар упаси, – пробормотал Драко, хмыкая.
Гриффиндорец развернулся, засовывая руки в карманы брюк, и размашистым шагом пошел вдоль по коридору, никак не останавливаемый своими друзьями.
– Малфой, Моргана тебя подери, зачем ты это начал?!
Младшая Уизли шагнула к Драко, вперив руки в бока как заправская мамаша большого семейства. Ее вид должен был напугать слизеринца до усрачки, но тому лишь захотелось наиграно умилиться, глядя на ее комичный внешний вид.
– Сами же сказали, что это наши с Грейнджер дела. Вот я и решил наконец-то раскрыть глаза последнему из ее лучших подружек.
– Гермиона тебя за это по головке не погладит.
– Может мне надо, чтобы она совсем не по головке меня погладила, – плотоядно ухмыльнулся Драко, наслаждаясь переменой лиц гриффиндорцев.
Теперь когда над ним не зависли страх и напряжение, а осталось только желание отругать, как маленькую девочку, Грейнджер за то, что не следила за собой как следует, можно было и позадирать ее друзей, чтобы они не думали, что Малфой изменился. Нет, он все такой же. Эгоистичный, самодовольный и наглый. Правда теперь есть одно исключение.
Гермиона, которая отключает от внешнего мира слизеринца-Малфоя и заставляет настоящего-Малфоя вынырнуть на поверхность.
– Малфой, – начал Гарри, наступая на Драко, сверля его прищуренным взглядом, – если ты думаешь, что теперь ты с Гермионой, и мы от этого прониклись к тебе внезапной симпатией, то это полнейший бред. Мы все еще считаем, что ты ее совершенно не достоин, и если вы расстанетесь, то будем только рады, что ты уберешь от неё свои мерзкие клешни.
– Спешу расстроить тебя, Поттер, и твою рыжую подружку, мне похер, что вы там думаете обо мне. О нас с Грейнджер. – Малфой опасно сверкнул глазами, – Но свалит она от меня только через мой труп. Уж будьте уверены.
И Драко убедившись, что двое гриффиндорцев уловили суть его слов, развернулся и стремительно пошёл вдоль по коридору, намереваясь сходить к Макгонагалл. У Минервы сейчас должна была закончиться трансфигурация, на которую он так и не явился, поэтому Малфой собирался почтить профессора своим присутствием и рассказать, что с ее любимой гриффиндоркой все в порядке, и, наверное, уже завтра она будет умничать у нее на занятии.
Джинни с Гарри переглянулись и опять посмотрели в спину удаляющегося Малфою.
– Кто бы знал, что слизеринского принца так зацепит маглорожденная. – тихо произнесла Уизли, хватая своего парня за руку, и уводя подальше отсюда.
– Уж лучше бы его зацепила какая-нибудь другая маглорожденная, а не наша Гермиона. – пробурчал Гарри, следуя за Джинни.
– Ну знаешь ли Малфой не самый худший вариант.
– Да что ты! И кто же хуже него?
– Нотт, – сразу же выдала Джинни, поморщившись, – от его мерзких шуточек уши в трубочку сворачиваются.
Гарри как-то неопределённо кивнул, явно задумавшись над чем-то. Пара прошла ещё несколько коридоров прежде чем, Поттер озвучил, то что его так волновало.
– Рон ведь теперь не будет с нами разговаривать.
– Он и так в последнее время немного с нами общался, – парировала Джинни, закатывая глаза, – его рот был слишком занят Ромильдой, если ты не заметил.
– Да, но…
– Гарри! – Уизли резко встала, останавливая на месте Поттера, и кладя ладошки ему на плечи, – Это же Рон! Он сам не выдержит долго дуться. К тому же, ему надо понять, что не стоит все своё внимание сосредотачивать на одной лишь девушке. Вот пусть побесится, обдумает все, а там и сам прибежит просить прощения. Вот увидишь. Уж я то его знаю, как облупленного.
Поттер помолчал пару секунд, обдумывая информацию, и неуверенно кивнул. Все-таки он не видел смысла не верить Джинни. Она явно получше него разбирается во всех этих отношениях между людьми.
Пара продолжила идти вдоль по очередному коридору, держась за руки.
– Но все-таки Малфой ей не пара.
– Ради Годрика, Гарри! – простонала Джинни, качая головой.
***
– Спасибо вам, мадам Помфри!
– Не за что, мисс Грейнджер. Но впредь не доводите себя до такого состояния.
Гермиона смущенно кивнула и вышла за дверь больничного крыла, вдыхая воздух не пропитанный запахами лечебных зелий и отваров. Прохлада от каменных стен окутала девушку мгновенно, и пришлось обнять себя руками, чтобы не растерять все то тепло, что осталось в ней.
Она чувствовала себя обновленной. Не было никакой усталости, сонливости и трясущихся рук. Правда, есть хотелось зверски, несмотря на то, что она покушала, как только очнулась. Целительница сказала, что от одного из зелий постоянный голод ее будет преследовать по крайней мере ещё день, поэтому Гермиона направилась прямиком в Большой зал, где уже должен был начаться ужин.
Но идти в битком набитую народом залу совершенно не хотелось. И причин для этого было целое море.
Во-первых, она прекрасно помнила, как потеряла сознание прямо при слизеринцах, которые теперь будут смотреть на неё, как на зараженную чумой.
Во-вторых, мадам Помфри сказала, что принес ее в больничное крыло Малфой, которого она еле выставила за дверь. Что не удивительно, на самом деле. Теперь Гермиона ожидала, как Драко будет трепать ей нервы, что конечно же, не было необоснованным.
Да, она знала, что сама виновата. Почти не спала, ничего не ела два дня. Фактически измывалась над собой, но ведь она этого даже не замечала, так что…
Но для Драко это не будет достойным оправданием. Конечно, он ведь переживал за неё, как бы до сих пор это странно не звучало. Грейнджер представила, что бы было, если бы это Малфой по своей глупости свалился при ней в обморок. И тут же захотелось прибить его чем-нибудь.
Ладно, получать за свою несусветную глупость теперь показалось даже чем-то логичным.
А ещё целительница сказала, что Гарри, Рон и Джинни тоже были здесь вместе с Драко. И все бы хорошо, если бы мадам Помфри не сказала, что все были на взводе, а «мистер Уизли и мистер Малфой грязно ругались».
Тут уж Гермионе будто воду за шиворот вылили. На спине проступил холодный пот, а руки в мгновение заледенели. Только этого ей не хватало. Стычка между Роном и Драко не могла закончиться благополучно, особенно без прямого участия самой Грейнджер.
Вход в Большой Зал неожиданно настиг Гермиону, и она расправив плечи и выпрямив спину, зашла внутрь ровной походкой, стараясь ни на кого особо не смотреть.
Все ученики громко переговаривались, шутили и смеялись, и внимания на старосту девочек никто не обращал. Слава Мерлину, кроме десятка людей, которые бы не стали трепаться, о ее потери сознания никто ничего не знал.
Грейнджер нашла взглядом за столом Гриффиндора друзей и направилась к ним.
– Гермиона! – воскликнул Гарри, радостно улыбаясь.
Пара отодвинулась друг от друга, давая сесть ей между ними. Джинни тут же кинулась до хруста костей сжимать подругу в объятиях. Поттер дружески сжал ее ладонь в своей, а облегчение растеклось в его изумрудных глазах.
– Мы за тебя очень испугались, – тихо сказала Уизли, внимательно разглядывая Гермиону, будто она опять собиралась упасть без сознания.
– Особенно когда увидели, как Малфой стал бить стену около дверей в больничное крыло. – добавил Гарри.
Грейнджер виновато опустила глаза и поежилась. Говорить о том, что она сглупила было неуютно, а особенно когда чувствовала на себе тяжёлый взгляд со слизеринского стола.
– Простите, что заставила вас беспокоиться. Я сама не знаю, почему все так получилось.
– Гермиона, у тебя все в порядке?
Взгляд Джинни настороженный, участливый, обеспокоенный, виноватый. Гарри будто идентично скопировал эмоции своей девушки, склонился к лучшей подруге, ожидая ответа.
А Грейнджер не знала. Да, наверное, с ней-то все в порядке, но это жгучее беспокойство за Малфоя, точнее за его родителей, которые были так важны для него, не давало нормально существовать. Гермиона чувствовала будто ее загрузили большой ответственностью. И если она все провалит, не сможет помочь слизеринцам, которые никогда не разгадывали серьезные загадки на границе между жизнью и смертью, то все. Ее раздавит многотонной плитой.
И когда она успела сделать себя ответственной за спасение бывших Пожирателей смерти? Наверное, когда поняла, что если родители Драко погибнут, то и часть его души умрет вместе с ними. Он ей этого не говорил, но она сама чувствовала, что права.
Так что…
– Да, у меня все хорошо.
– Ты что-то нам не договариваешь?
– Гарри, что я могу вам не договаривать! Вы даже знаете про меня и Малфоя! – прошептала Гермиона и быстро посмотрела по сторонам, – Кстати, а где Рональд?
Джинни мотнула головой вправо и скорчила крайне недовольное выражение лица. Гермиона пропутешествовала взглядом по ученикам Гриффиндора, пока не наткнулась на рыжую шевелюру.
Рон сидел на самом краю длинного стола вместе с Ромильдой и ее подругами. Рукой он подпер щеку и медленно ковырялся в своей тарелке, иногда кивая и натянуто улыбаясь своей девушке. Его взгляд небесно-голубых глаз неожиданно пересекся со взглядом Грейнджер, и Уизли тут же выпрямился, отворачиваясь и с наигранным интересом слушая Парвати перед собой.
– Что случилось?
Нет, конечно, Гермиона предчувствовала, что один из ее лучших друзей будет не в лучшем настроении, но чтобы так. Чтобы он сидел настолько далеко от них и даже не осведомился в порядке ли она.
– Когда мадам Помфри вышла к нам, чтобы сказать как ты, Малфой уж больно рвался внутрь, – Джинни неловко улыбнулась и потупила взгляд, – потом я ещё на эмоциях наехала на него, а Рон начал спрашивать, что происходит, ну и Малфой сказал ему, что вы вместе, и мы с Гарри знали, а Рон был не в курсе. Вот брат мой и взбесился не на шутку. Сказал, что мы ему не друзья и все в таком духе.
– Да, а ещё отправил нас с Джинни с тобой и Малфоем к Паддифут, представляешь? – добавил Гарри, пытаясь видимо разрядить атмосферу.
Гермиона попыталась улыбнуться, но хватило её только на то, чтобы уронить лицо в ладони и замотать головой. Великолепно. Просто лучше не бывает. Стыд затопил ее до кончиков ушей. На что она в принципе рассчитывала? Не могло все быть так легко и просто. Ей теперь и перед Роном извиняться надо, что она такая плохая подруга не рассказала ему все, и выслушивать сегодня от Малфоя грозную тираду.
Тёплая ладонь легла на ее плечо, успокаивая.
– Не расстраивайся. Он отойдет скоро, и все будет хорошо. – тёплый голос Гарри, пытался вселить спокойствие, но удавалось ему не очень.
– Угу, – промычала Гермиона в свои руки.
– Гермиона, ну чего ты, а? Все образуется, ты лучше давай кушай. Отбивные сегодня отменные. – задорно сказала Джинни, пихая подругу в плечо.
Грейнджер хмыкнула и поняла, что кушать и правда очень хочется.
Следующие двадцать минут Гермиона поглощала еду под внимательным взглядом друзей, пока они рассказывали последние школьные новости. Легкость от такого простого, непринужденного общения затопила гриффиндорку, и она даже начала подумывать, а не пойти ли ей с Гарри и Джинни в Башню Гриффиндора, да не посидеть с ними у камина вместе с остальными однокурсниками, но…
В один момент ее взгляд пересекся с другим, стальным, глубоким, напряженным. Гермиона тут же смущенно опустила глаза вниз, в свою уже пустую тарелку. Стало как-то не по себе. Внутри завязался стальной узел, от чего начало подташнивать.
Грейнджер теперь чувствовала Драко слишком остро и всецело. Его взгляд будто пригвоздил её к месту и вынуждал посмотреть на него.
Гермиона резко схватила кружку с тыквенным соком и стала пить быстрыми, маленькими глотками. Мозг пытался лихорадочно придумать, как бы избежать неудобного разговора с Малфоем. Оправдываться и стыдиться своей небольшой глупости не было никакого желания. Но даже если бы Грейнджер придумала, как улизнуть от беседы с Драко, то вечернего дежурства избежать она не смогла бы в любом случае.
Черт. Гриффиндорка почувствовала себя так, будто её приговорили к казни, никак не меньше.
Она медленно оторвала взгляд от дна кружки и посмотрела на Малфоя, глаза которого даже с такого большого расстояния захватили её. Грейнджер не видела его самого казалось целую вечность. Сейчас даже страхи внушенные словами Паркинсон испарились, а искрящиеся, тёплые чувства затопили каждую клеточку тела.
Драко мотнул головой, показывая Гермионе на двери Большого Зала, даже не ожидая ее согласия, встал из-за стола и размашистым шагом направился на выход. Грейнджер заправила прядь волос за ухо, пытаясь удержать себя на месте хоть ещё на минуту, но ноги уже сами перекинулись через скамью и потянули девушку за Малфоем.
– Я пойду, а то у меня сегодня дежурство, да и домашнее задание надо бы сделать.
Гермиона мельком взглянула на друзей, которые после её слов проследили за платиновой макушкой исчезающей за дверьми Зала, и попрощавшись с ними крепкими, дружескими объятиями, вылетела за пределы заполненного учениками помещения.
Она шла по коридорам Хогвартса, а чувство дежавю отчетливо пронеслось в голове. Совсем недавно Грейнджер точно также шла за Малфоем в Башню старост и волновалась до ледяных ладоней и сбивчивого дыхания. Только тогда тема разговора все больше воодушевляла гриффиндорку, сейчас же хотелось оглушить себя и упустить этот позорный момент в её жизни.
С каких пор ей приходится отчитываться перед этим несносным, самодовольным слизеринцем? Да ещё и переживать о его реакции?
Ах, да. С тех самых, когда они признались друг другу в своих ответных совершенно безумных чувствах.
Портрет отъехал в сторону, и Гермиона на дрожащих ногах ступила в тепло и уют гостиной Башни старост. Не успела она и подумать о том, чтобы такое сказать Малфою, чтобы поубавить его гнев, как ее приподняли с пола и сжали в таких сильных объятиях, что Грейнджер уже была готова задуматься о новом посещении мадам Помфри, только в этот раз за тем, чтобы срастить сломанные ребра.
Горячее, твёрдое тело прижалось к ней, а такой дурманящий мужской аромат ударил в ноздри, заставляя сознание чуть затуманиться.
Гермиона, что было силы, обвила шею Драко руками и зарылась носом в платиновые пряди на виске, пытаясь вдохнуть его запах ещё сильнее, чтобы он остался глубоко в ней, чтобы затопил ее также как и обволакивающее внутренности чувство влюбленности.
Она уже и забыла о том, что шла сюда как на битву. Она забыла, что беспокоилась о словах Паркинсон. Почти забыла о ссоре с Роном.
Сейчас, в его крепких объятиях было так хорошо, что даже мысли лениво остановились в черепной коробке, давая насладиться моментом.
Они стояли так несколько минут, полностью поглощённые друг другом и этой атмосферой уюта и спокойствия. В одно мгновение Драко опустил Гермиону на пол, положил ладони на ее алые, а от того ещё более привлекательные, щеки и большим пальцем нежно погладил скулы. Наклонился, проводя носом по ее виску и громко вдыхая неизменный аромат яблока и корицы.
– Ты такая глупая. – его шепот мягко пощекотал кожу.
Грейнджер же попыталась запечатлеть этот момент нежности у себя на подкорке. Попыталась навсегда запомнить это растекающееся по телу, искрящееся тепло от его слов. Его нежные касания и тихий, бархатный голос.
Он ведь редко бывает таким настоящим. Таким простым и понятным.
Драко чуть выпрямился и нашёл ее взгляд своим. В его глазах плавилось жидкое серебро, а в ее горел бесконечный, обжигающий огонь.
– Ты хотя бы представляешь, как я испугался за тебя?
Слова подтверждающие его чувства дались Драко легко, ведь теперь это было таким логичным, и заставили Гермиону виновато опустить глаза, прерывая зрительный контакт. Малфой двумя пальцами легко взял ее за подбородок и приподнял его, пытаясь заставить ее взглянуть ему в глаза и заново окунуться с головой в ее омуты цвета жженого кофе.
– Прости, – хрипло прошептала Грейнджер, ощущая как щеки становятся на два тона краснее.
Она была удивлена.
На неё не накричали, не заставили просить прощения и ей не пришлось смущенно оправдываться.
Но вся эта Нежность столько сказала за него, объяснила, дала понять все его эмоции, что ей стало ещё хуже, чем если бы Драко просто закатил скандал. Она ощутила испаряющийся из него страх, который он испытал при виде ее лица мертвенно-бледного цвета, его беспокойство за ее жизнь, его радость от того, что с ней все в порядке.
Он ей почти ничего не сказал, потому что не умел ещё много говорить о сокровенных чувствах, но она сама все поняла. По его крепким объятиям, по его легким касаниям, по тому, как он вдыхал ее запах, будто не мог насытиться им.
– Ты должна пообещать мне, что больше не будешь издеваться над собой.
– Обещаю.
Драко легко целует ее в губы, задерживается лишь на пару секунд, чтобы ощутить их ненормальную мягкость, и отстраняется.
– Пойдём, Грейнджер.
– Что? Куда? – удивлённо растягивает буквы и приподнимает брови, наблюдая, как Драко уверенным шагом следует к лестнице, ведущей в её сторону башни.
– К тебе в спальню.
– Зачем?
Её вопрос завис в воздухе небольшим облачком, потому что Малфой уже взбежал по ступенькам наверх.
Гермиона быстро последовала за Драко, не представляя, что он задумал. А войдя в свою комнату, застыла на пороге, удивленно озираясь по сторонам.
Сначала ее взгляд замер на Малфое, так вальяжно расположившемся на красно-золотом покрывале кровати. Он лег поперек постели, свесив ноги вниз, и облокотился на согнутые в локтях руки. Его глаза хитро блестели серебром, а на губах застыла хитрая ухмылка.
А затем, она увидела это.
Её письменный стол, тумбочка у кровати и туалетный столик были под завязку набиты тарелками с едой. От всевозможных кушаний рябило в глазах: там были замечательно прожаренные бифштексы, мясной рулет, картофель во всевозможных видах, различные торты с пирожными и фрукты в красивой, хрустальной вазе. Желудок в предвкушении сжался, ожидая вместить всю эту вкуснятину.
– Что это?
– Еда, Грейнджер.
– Я вижу, что это еда. Что она здесь делает?
Малфой сел на кровати, опираясь ладонями о покрывало, и посмотрел так, будто Гермиона должны была знать, откуда в её комнате собрана половина еды со школьной кухни.
– Я же сказал, что теперь буду следить за тобой очень пристально. Поэтому побывал сегодня в больничном крыле, когда ты все еще была в отключке, и поговорил с мадам Помфри. Она мне сказала, что от лечебных зелий ты будешь постоянно голодная до завтрашнего дня, и я, – он развел руками, указывая на кушанья, расставленные по комнате.
Гермиона в который раз за этот вечер залилась румянцем. Его забота очень льстила, удивляла и настораживала. Если кому-то сказать, что Драко Малфой может быть таким боюсь, он её заживо загрызет.
– Ты подкупил школьных эльфов?
Он как-то неопределённо передернул плечами, не желая видимо отвечать, а Грейнджер и не собиралась допытываться. Главное, что теперь она знает – еще не все потеряно и Драко способен на проявление своих чувств, хотя бы перед ней.
Гермиона прошлась по комнате, рассматривая еду на тарелках, и остановилась около вазы с фруктами. Оторвала от грозди винограда небольшую веточку и повернулась лицом к Малфою.
– Ну и?
– Ну и что?
– Ничего не хочешь мне рассказать?
– В смысле?
Гермиона закатила глаза, отщипывая сочную зеленую виноградину от ветки и покручивая её между пальцами.
– В прямом.
Малфой разъяренно взирал на неё, видимо подумывая, что все-таки надо было закатить скандал.
Грейнджер сделала несколько шагов и сходу плюхнулась на кровать рядом с Драко, приземляясь на живот. Она закинула себе в рот виноградину и с наслаждением раскусила её, чувствуя сладкий сок наполняющий рот.
– Зачем ты сказал Рону?
Гермиона заметила, как слизеринец напрягся, но продолжила без лишних слов закидывать себе в рот одну виноградину за другой.
Конечно, начинать этот разговор прямо сейчас не хотелось, но надо было разобраться во всем сразу, чтобы не оставлять на потом эту недосказанность.
– Я думал, ты ничего не скрываешь от своих лучших подружек.
– Драко!
– Что, Грейнджер?
Её взбешенный взгляд и возмущенный вид могли бы показаться слишком милыми, но Малфой чувствовал, что должен ответить. Он тяжело вздохнул и упал головой на покрывало, упираясь глазами в потолок.
Как-то ему говорили, что отношения это очень сложно, а он, дурак такой, не верил.
– Просто меня взбесило то, как он смотрел на меня. Я послал Блейза, чтобы он нашёл их и сообщил, что ты в больничном крыле, а этот мерзкий Уизли начал выдвигать свои идиотские предположения. Знаете ли это я с тобой что-то сделал. Не понимаю, как вы с Поттером вообще с ним общаетесь до сих пор!
Гермиона вспыхнула за секунду, подпрыгивая на кровати и садясь. Она терпеть не могла, когда Малфой оскорблял её друзей раньше. А сейчас это становилось особенно противно, ведь они пара, и она не потерпит от своего молодого человека, таких слов в адрес лучших друзей.
