Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц)

– Что? Хочешь мне сказать, что это не то, что я подумал? И не ты прижимала гребанного Малфоя к дереву прямо посреди улицы?

Гарри остановился в метре от подруги, сверля ее взглядом через стекла очков. Брюнет бесился. Негодовал. Он не понимал, как его лучшая подруга могла творить такое с их врагом. С тем, кого они с первого года обучения дружно не выносят. С тем, кто был на стороне Волан-Де-Морта с самого начала и сделал много ужасных вещей. С тем, кто ненавидел ее и всегда кидал громкое «грязнокровка» в сторону Гермионы.

Хотелось выбить всю дурь из этого поганого слизеринца. Как. Он. Только. Посмел. Прикасаться к той, кто в разы лучше него самого.

А Гермиона стояла, вытянувшись по струнке, загораживала собой Малфоя и молчала. Казалось, так долго. Почти целую вечность. Наблюдала за тем, что происходит в глазах Гарри. Шок. Ярость. Неверие. Убийственное бешенство. И все внутренности сжимались из-за мыслей о том, что ее лучший друг, ее Гарри, может никогда не понять и не простить.

– Но… мы же с тобой… ты же…

– Паркинсон, то, что ты сама себе напридумывала – не моя забота. Я тебе никогда ничего не обещал. Ты сама ложилась под меня и с щенячьим восторгом смотрела в глаза. Сама прыгала на мой член и громко кричала. Я просто брал то, что ты сама по доброй воле мне давала.

Малфой хотел побыстрее прогнать однокурсницу, потому что знал. Сейчас Поттер устроит такую сцену ревности к своей всезнающей подружке, что Паркинсон со своими истеричными воплями покажется сущим ангелом. Вон как Грейнджер вся сжалась под взглядом своего Золотого мальчика Хочу-убить-Малфоя. Пф, много кто хочет, но пока Драко жив.

А Пэнси шагнула к нему ещё ближе. Заглянула в глаза так холодно и пристально. Ядовито оскалилась. Пыталась не выдать своих разбитых в хлам чувств.

– А ты, значит, с этой потаскухой-Грейнджер? Низко же ты пал, Драко.

– Я сам по себе. И это не твоё собачье дело, с кем и что я делаю.

– Ох, конечно, великий и ужасный слизеринский принц. Ты же весь такой из себя. Чистокровный аристократ, блять. А твои родители знают, что ты оскверняешь свою кристально чистую кровь маггловской грязью? Я думаю, им очень понравится внезапно узнать об этом.

Драко глухо зарычал. Резко схватил Пэнси за плечо и сжал так сильно, что та негромко вскрикнула и попыталась вырваться из железного захвата.

Она. Смеет. Угрожать. Ему.

Ебаная тварь.

Он почувствовал аромат ее духов. Таких приторно резких. Невыносимых. Как он мог так долго вдыхать гнилой запах ее души? Как он мог наслаждаться близостью с ней?

Она ведь – ничто для него. Совершенная пустота. Просто ноль.

Глаза сами на долю секунду нашли Грейнджер, застывшую впереди. Мазнули по ее спине и лохматым волосам.

Ведь эта чистокровная шлюха даже не сравнится с его, Моргана подери, его Грейнджер.

– Если твоя рука поднимется написать письмо моим родителям, то я лично оторву тебе твой каждый наманикюренный пальчик. А потом превращу твою жизнь в гребанный Ад. Ты, блять, поняла меня, сука?

Паркинсон широко раскрыла глаза, снизу вверх разглядывая разгневанного до предела Драко. Она не была дурой и знала, что Малфой слов на ветер не бросает. Он может уничтожить ее жизнь за пару дней, почти не моргнув. И это, естественно, пугало. Но такая близость к нему, к источнику ее желаний, заставляла сознание затуманиться.

Ведь его глаза, так красиво блестящие в свете фонаря. Его губы, которые раньше так пылко целовали ее. И Пэнси потянулась к нему, совершенно забывая о том, что он ей говорил минуту назад.

– Паркинсон, – Драко отстранился и сильно встряхнул ее, – ты поняла меня?

Девушка быстро заморгала и кивнула, отворачиваясь. Обида и боль внутри неё заскреблись железными когтями, а ещё непролитые слезы стали жечь глаза.

– Умница. – Малфой скривился, окидывая ее брезгливым взглядом, – а теперь вали отсюда.

Пэнси, уничтожив свою гордость, сорвалась с места и побежала в замок. Обиженная, оскорбленная, совершенно никому не нужная и проклинающая долбаную грязнокровку.

…А Гермиона все молчала. Мысли путались в голове и не давали сказать ничего нормального. А гриффиндорка и не знала, что можно сказать другу, если и так все понятно. Ей бы успокоить его сладкой ложью, которую он мечтает услышать, но горькая правда слетает с языка быстрее. Ведь правда лучше. Даже такая отрезвляющая.

– Да, Гарри. Все именно так, как ты и видел.

Подбородок вверх, плечи расправить и не смотреть в такие холодные глаза друга. Не смотреть на дергающую его за рукав Джинни, пытающуюся помочь подруге в такой тяжёлой ситуации. Не слышать, как сзади раздаются быстрые удаляющиеся шаги.

Просто ждать. Ждать обидных слов. Тех же, что Гарри кидал Полумне. Ждать его ненавистного взгляда.

– И давно вы не держите языки в своих ртах? – прорычал он.

– Примерно с…

– А какое твое дело, Поттер, где находятся наши языки? – резко, нагло, будто имеет какие-то права на Грейнджер, – за своим и своей подружки следи, шрамированный ты кретин.

Гермиона краем глаза заметила, что Малфой встал рядом с ней плечом к плечу. Скрестил руки на груди. А в глазах вызов «Давай. Попробуй. Ударь меня».

Драко не знал, что нашло на него. И почему он не остался наблюдать за всем со стороны и наслаждаться очередными разборками гриффиндорцев, но – так ведь веселее, не правда ли?

Ещё больше выбесить Поттера. Отыграть свою злость на нем. Если повезёт то и избить.

Но в голове тут же всплыла картинка, подкинутая фантазией и чем-то ещё. Что Малфой до этого почти не испытывал.

Грейнджер сидит над разбитым телом Поттера, сотрясается в рыданиях, слезы быстрыми дорожками текут по щекам, а потом резко поворачивает голову и смотрит на Драко с такой ненавистью в глазах. С болью.

Черт! Черт! Черт!

Уже и морду нельзя никому набить, чтобы не подумать о Грейнджер.

– Малфой, какого хера тебе надо от Гермионы?

Драко выгнул бровь, иронично заглядывая в глаза Поттера. А тот набычился. Стоит, кулачки свои сжимает, бесится. Наверняка прикидывает, каким заклятием сперва кинуть в слизеринца.

А Малфой начинал заводиться еще больше. Ведь никто не имеет право, ну, может, кроме Блейза, разговаривать с ним в таком дерзком тоне.

– Я смотрю, Поттер, ты перепутал меня со своим нищим дружком, – сделал шаг вперёд, и продолжил, почти рыча, – раз решил, что я должен отчитываться перед тобой.

– Если ты не понял. Ещё раз спрошу. Какого. Хера. Ты лапал мою подругу своими мерзкими чистокровными руками?

– Ох, поверь мне, я твою подругу не только лапал, но и имел, где только…

Какого хера ты несёшь, Малфой?

Гарри ринулся вперед, замахиваясь кулаком, но девушки вовремя успели остановить почти начавшийся мордобой. Джинни, держащая своего парня за предплечье, дернула его на себя, останавливая, а Гермиона прыгнула прямо между парнями, из-за чего ее резко зажали между твёрдыми телами, выбивая весь дух.

Почему, Гермиона, ты уже в который раз за месяц останавливаешь потасовки своим вмешательством?

– Прекратите! – Грейнджер положила руку на плечо Гарри, пытаясь установить с ним зрительный контакт, – Гарри, посмотри на меня! Остановись! Давай спокойно поговорим.

Он перевёл бешеный взгляд с самодовольно улыбающегося Малфоя, совершенно не двинувшегося с места, на Гермиону. В зелёных глазах блестела злость на дерзкие слова слизеринца и неверие в происходящее.

– Говори, – почти прорычал.

– Не здесь. В замке. Наедине.

– Ох, Грейнджер, ты ведь лишаешь своего Золотого мальчика драки со мной. Ему ведь завидно, что с чертовым Смитом разобрался не он, а я.

Ещё один рывок Гарри вперёд. Ещё один остановленный замах кулаком.

Гермионе хотелось рявкнуть на Малфоя, чтобы он придержал свой паршивый язык за зубами, но черт!

– Малфой, уйди отсюда. Быстро.

– Я сам решу, когда мне уходить, а когда оставаться.

Естественно! Он же не может вести себя адекватно.

– Замечательно. – сквозь зубы. – Вот тогда и оставайся здесь.

Гермиона подхватила Гарри с другой стороны от Джинни под руку и потащила по дороге в замок под гнетущую тишину. Уизли передала ей предусмотрительно захваченную куртку, которую та забыла в «Трёх Мётлах» при своём быстром побеге.

Малфой всего лишь закатил глаза, окинув их удаляющиеся спины взглядом, и направился в противоположную сторону, надеясь опрокинуть еще стаканчик сливочного пива.

Но отчего-то сердце неприятно сжалось и нервно забилось. Хотелось поскорее оказаться в Башне старост и дождаться Грейнджер. Зачем ему это, Драко так и не смог решить.

***

За первым же поворотом в замке Гарри не выдержал. Резко встал посреди коридора, сбрасывая с себя руки девушек и подошёл к подоконнику, разглядывая темноту за окном. Провёл рукой по взъерошенным волосам, на секунду прикрывая глаза. Он пытался взять себя в руки и сосредоточиться. Неприятные мысли жгли ему сознание, заставляя сердце биться быстрее.

Гермиона замерла на месте, неуютно поежившись, и засунула руки в карманы куртки. Бросила взгляд на застывшую неподалёку Джинни, которая явно пыталась изображать предмет мебели, чтобы не мешать разговору лучших друзей.

– И давно у вас, – голос сосредоточенный, пальцы впились в край подоконника, а глаза так и гипнотизируют темноту за окном, – отношения?

Грейнджер глубоко вздохнула, опасливо поглядывая на друга. Попыталась быстро сообразить, что стоит рассказывать Гарри, а про что следует умолчать.

– У нас нет отношений как таковых. Мы просто… просто…

– Что просто, Гермиона?

Гарри все-таки развернулся. Посмотрел на подругу прожигающим взглядом зелёных глаз. Скрестил руки на груди, ожидая ответа.

Сердце забилось в районе гортани. Гермиона быстро заморгала, пытаясь понять, а что у них «просто»?

У них поцелуи, страстные касания, безумный секс, а ещё – извращённая забота и ревность. Для этого всего есть название?

Гермиона знала ответ. Знала и не хотела признавать его в слух. Во всяком случае, прямо сейчас. Не хотела говорить об этом Гарри. Ведь они с Малфоем должны сначала сами разобраться во всем, решить, а что значит это «просто» для них.

А слизеринец ещё тот упёртый баран, что скорее сожрет флоббер-червя, чем признается в своих чувствах хоть одной живой душе.

– Послушай, – Гермиона сделала пару шагов вперед, дотрагиваясь до плеча Гарри в дружеском жесте и на секунду радуясь, что он не откинул ее ладонь, – да, между мной и Малфоем что-то есть. Есть некое физическое влечение, которое я с тобой точно не собираюсь обсуждать. И ты, наверняка, думаешь, как такое возможно? – гриффиндорка на секунду замолчала, ожидая кивка друга, – так вот я не знаю. Я не знаю, как такое получилось. И почему мы все это творим. Знаю только то, что мы не можем это прекратить, хотя уже пытались, и я всего лишь хочу, чтобы ты попытался понять. И не осуждать меня. Не злиться и не беситься. Чтобы просто был лучшим другом.

Гарри молчал. Наверное, минуты две. Бегал глазами по лицу Гермионы, будто пытался понять, врет она или нет.

И сердце сжималось. Потому что видел, что все это правда.

Связь его лучшей подруги и вечного врага – правда.

Их странные, понятные только им взаимоотношения – правда.

Важность всего этого для Гермионы – правда.

И как бы он не пытался почувствовать в себе неконтролируемую злость или бешенство, ничего не получалось.

Гарри вынес из их прошлой ссоры, что надо уметь принимать мнение друзей, их чувства, даже, если ты совершенно ничего не понимаешь. Ведь куда он без Гермионы, его лучшей подруги и самой умной девушки в Хогвартсе? Вот именно, что никуда. Так же, как и без Джинни, Рона, Полумны, Невилла.

Они его друзья, которые столько раз спасали его жизнь, были верны ему, шли за ним, куда бы он ни сказал, и Гарри совершенно точно не мог отказаться от них из-за своих закидонов.

Сейчас брюнет понял, что, если завтра Невилл решит подкатить к Пэнси Паркинсон, то он только пожелает ему удачи и будет держать кулачки, чтобы у него все получилось.

– Иди сюда.

Гарри прижал к себе Гермиону в неожиданном для неё порыве. Положил голову ей на макушку и серьезным голосом продолжил:

– Обещаешь больше ничего не скрывать от меня?

– Обещаю, – скрепя сердце ответила Гермиона, скрестив указательный и средний палец правой руки.

Гарри по-мальчишески похлопал ее по спине, чем вызвал непроизвольную улыбку на девичьих губах. Гриффиндорка облегченно вздохнула, прижимаясь к лучшему другу.

– Только знай, что теперь я буду приглядывать за Малфоем, ведь, если что, я ему голову откручу голыми руками за тебя.

– Хорошо. Спасибо.

Спокойствие, всепоглощающая радость и фактически сестринская любовь накрыла с головой. Мерлин, у неё такой замечательный друг, которого любой мог только пожелать.

Небольшой червячок стыда проскользнул через все нутро, но – проблемы слизеринцев, не ее тайна, и она не должна никому рассказывать об этом. Даже, если очень хочется.

– Эй, я ведь и ревновать могу начать.

Насмешливый голос Джинни заставил друзей хмыкнуть и отстраниться. Гарри подошёл к своей девушке, прижимая к себе за талию и заглядывая в хитро прищуренные карие глаза.

Гермиона сразу заметила, что отношения в этой паре налаживаются. Все-таки, такой всплеск адреналина совсем недавно не может пройти просто так.

– А ты, значит, была в курсе всего этого. И как узнала, позволь спросить.

Джинни тут же покраснела и отвела глаза, потянув Гарри за руку вдоль по коридору и столкнувшись с Гермионой заговорщицким взглядом.

– Всего лишь наблюдательность, мой дорогой. И ничего больше.

***

Малфой весь вечер после Хогсмида просидел на диване в гостиной Башни старост. Смотрел на уютные языки пламени в камине. Разглядывал каменную кладку стены. Поглощал фрукты, так предусмотрительно лежащие в вазе на журнальном столике. Даже решил повторить пару параграфов в учебнике по Трансфигурации, ведь Макгонагалл обещала дать контрольную.

Но сон неожиданно сморил его ближе к полуночи. Драко даже не помнил, как умудрился уснуть. Вот вроде лежал на диване, разглядывал, как огонь поглощает подкинутые в камин поленья, и все.

Дальше пустота.

Только с утра почему-то на нем оказался плед. Явно не принадлежащий ему. Такой нелепый, слишком мягкий, цветастый.

Грейнджер.

Уголки губ сами начались ползти вверх, пока в голове крутилась картина того, как она заботливо укрывала его, пока он спал, но – Малфой быстро заморгал и вскочил с дивана, откидывая в сторону эту цветастую нелепость. Так похожую на всю Грейнджер.

Мерлин, Драко, прекрати думать, как самый настоящий сопляк.

Малфой бросил уничижительный взгляд на плед, будто он был виноват во всех бедах слизеринца.

А мысли сами по себе, в который раз закрутились вокруг одной невыносимой зазнайки.

Где она вчера так долго была? Что делала? Как поговорила с Поттером? Они теперь не разговаривают? Что она скажет Драко, когда они встретятся? Что он ей ответит? Она придёт к Выручай-комнате сегодня?

Драко встряхнул головой и направился к ванной комнате.

Так, хватит. Слишком много мыслей с самого утра. Слишком много мыслей о Грейнджер. А этого следует избегать.

Не успел Малфой подойти к слизеринскому столу за завтраком, как сразу почувствовал возбужденную атмосферу в кругу друзей. Всем нетерпелось оказаться у Выручай-комнаты и попытаться открыть ее.

Но кроме Драко, видимо, никто не знал, что без точной формулировки, которую отгадать почти нереально, туда не попадёшь. Им понадобится очень много времени, чтобы понять, какую фразу надо повторить, чтобы открылась нужная конфигурация комнаты.

Малфой сел между Забини и Гойлом, оглядывая всех и останавливая свой взгляд на…

– Паркинсон?

– Привет, Драко.

Взгляд все такой же болотно-зелёный, облизывающий. Выражение лица игривое, будто ничего вчера и не произошло. Драко думал, что теперь Пэнси и на метр не приблизится к нему.

Видимо, ошибался в наличии у неё гордости. Вон как смотрит. Будто готова за ближайший углом отдаться ему.

– Что она здесь делает?

– Да ладно тебе, Драко. Не будь таким букой, – Дафна как всегда выступила в роли миролюбивого переговорщика, – Ведь ее родители тоже в опасности. Она с нами заодно.

Ага, заодно. А ещё за то, чтобы повиснуть на шее Малфоя в любой подходящей и неподходящей ситуации.

Почему-то, теперь эта девушка вызывала лишь жалость. Драко не понимал ее слепой влюбленности в него. Совершенно не понимал.

Хотя.

Серебристые глаза сами нашли за гриффиндорским столом лохматую, каштановую макушку. Грейнджер сидела рядом с Поттером и внимательно слушала его, чуть ли рот не раскрыв от счастья.

Помирились, значит. Просто замечательно.

Почему-то стальные когти начали скручивать внутренности. Щекотать его кишки и сжимать сердце. Сука.

Почему та идиллия между этими двумя заставляла ужасно беситься? И даже рыжая голова младшей Уизли на плече шрамированного идиота не помогала. И воспоминания о нелепом пледе тоже.

– Ну так что, Драко, ты не против присутствия Пэнси?

– Не против, – буркнул Малфой, утыкаясь в свою тарелку.

Теперь хотелось оглушить кого-нибудь. Желательно надолго. И желательно вездесущего Поттера.

***

– Ты обещала мне партию, Гермиона. Пойдешь после завтрака к нам в гостиную?

Гермиона с легкой улыбкой на губах наблюдала за тем, как друг уплетал любимый пирог с патокой, который ему, видимо, никогда не надоест, и в перерывах между укусами что-то рассказывал. Грейнджер крутила в руках яблоко и пыталась не уходить в себя, продумывая различные фразы для открытия Выручай-комнаты. Все-таки, тайны тайнами, но на друзей надо обращать больше внимания.

– После завтрака я занята.

– Неужели Мал…

– Гарри! – зашикала на него Гермиона, поглядывая на Рона, сидящего напротив.

Поттер закатил глаза, поглаживая большим пальцем ладонь Джинни под столом, и перевёл взгляд с друга, с головой ушедшего в девушку рядом с ним, на Гермиону.

– Не волнуйся. Рону совершенно не до нас.

А Уизли и правда было все равно на окружающих. Любовь громадной волной выбила его из реальности. И, видимо, надолго. Рональд сидел, наклонившись к своей возлюбленной и закинув руку на ее плечо. Пара увлеченно шепталась и хихикала, периодически отвлекаясь на посторонний мир, чтобы съесть что-нибудь со стола.

Гермиона решила, что, если все приемы пищи будут происходить с заглядыванием Уизли в рот Ромильде, то бедный друг за пару дней похудеет на несколько килограммов. Но все же, Грейнджер была рада за Рональда. Теперь он светился такой радостью и счастьем, что мог конкурировать с любым светильником в замке.

– Ну так что? Это ты из-за него не пойдешь?

Гарри склонился поближе к Гермионе, по дружески тыча ее локтем в предплечье.

– Мерлин, Гарри, отстань от неё, я тебя прошу! – прошипела Джинни, с укором глядя на своего парня.

Грейнджер послала подруге благодарный взгляд, но все же ответила:

– Мне надо сегодня же составить график дежурств и передать на проверку Макгонагалл. Так что, не волнуйся, буду трудиться в поте лица.

Гермиона скорчила другу рожицу и вскочила из-за стола. Она замешкалась, поправляя свитер и разглаживая пряди волос пальцами, а на самом деле посмотрела на стол в противоположном конце Зала, и увидела, как слизеринцы повставали со своих мест. Значит, ей надо отправляться вслед за ними.

– Приду к вам в гостиную вечером.

– Если придёшь, то я точно расскажу тебе все подробности о… – Джинни перевела взгляд на Полумну, погруженную в новый выпуск Придиры за столом Равенкло.

Девушка сидела с мечтательной улыбкой на губах и было очень не похоже, что так радуется она новому факту о морщерогих кизляках. Уизли вчера так и не смогла расспросить Лавгуд о ее походе в Хогсмид с Забини, поэтому сегодня она собиралась оторваться на славу, ведь девичье любопытство спать нормально не давало. Гермиона мысленно послала Полумне кучу терпения и сил, ведь Джинни может всю душу из неё вытрясти своими допросами с пристрастием.

– Удачных пыток тебе!

– Эээй!

Гермиона рассмеялась над выражением лица подруги, взъерошила и так торчавшие во все стороны волосы Гарри и, попрощавшись до скорого с Рональдом, который почти не обратил на неё внимание, вышла из Большого зала. Группа слизеринцев уже скрылась за нужным поворотом.

Путь до восьмого этажа в гордом одиночестве должен был очистить Гермионе мозг. Она добрую половину ночи обдумывала все произошедшее за день и пыталась разложить по полочкам. Ведь Гермиона Грейнджер рациональная и продуманная. Всегда держащая голову на плечах и не бросающаяся в крайности. Ага, что не скажешь о ней в последнем. А все почему?

Малфой как разрушающий ураган сносит всю размеренность к чертям и с наслаждением наблюдает, как Грейнджер пытается собрать всю свою рациональную часть по осколкам.

Как же Гермиона тебя так угораздило – влюбиться? Мерлин, и правда. Как? Да ещё и в кого? В Драко, черт бы его побрал, Малфоя!

Гриффиндорка слишком громко и недовольно фыркнула в подтверждение своих мыслей, а проходящий мимо первокурсник проводил ее удивленным взглядом.

Однако, ночные размышления совершенно ни к чему не привели. Перед глазами постоянно стоял безмятежный вид Малфоя, заснувшего на диване.

Гермиона вернулась в Башню глубоко за полночь. Гарри и Джинни уговорили ее поиграть с ними в шахматы и насладиться почти пустой гостиной Гриффиндора, а время в компании друзей пролетело незаметно. Только, когда глаза уже начали слипаться, а поведение Поттера и Уизли стало не таким дружеским, Гермиона поняла, что пора отправляться ей к себе.

А в гостиной Башни старост ее ждал сюрприз. Малфой развалился на диване около камина и тихонько посапывал. На полу лежал открытый учебник по Трансфигурации, а ваза с фруктами была пустая. Огонь в камине уже почти догорел. Все это наводило на мысли, что Драко просидел здесь довольно долго, перед тем как незаметно уснуть.

И что же ярый любитель посидеть, заперевшись в своей спальне, так долго делал в гостиной? Неужто, ее ждал?

Грейнджер хмыкнула. Ага, как же. Скорее, прямо сейчас перед ней единорог проскочит, чем это.

Драко Малфой без своих привычных масок надменности, самодовольства и аристократической холодности выглядел слишком – домашним? Пряди волос упали ему на лоб. Губы чуть приоткрыты. Все черты лица расслаблены, а ресницы чуть дергаются, видимо, из-за просмотра очередного сна.

Такой Малфой не напрягал Гермиону. Не заставлял раздумывать, что у него на уме. Не бесил своими едкими фразами и резкими перепадами настроения. Рядом с таким Малфоем хотелось просто быть. Поэтому она и накрыла его своим любимым пледом, который всегда напоминал ей о доме.

Гермиона встряхнула головой, пытаясь вернуться в реальность и засунуть свои дурацкие мысли и чувства куда подальше, ведь их все равно никто не оценит. Малфою они не очень то и нужны, а значит, и ей надо держать себя в руках. Пусть хоть когда-нибудь он решит все для себя. Примет свои чувства. Сам скажет ей об этом прямо, используя нормальную человеческую речь, а не просто засунет свой язык ей в рот и будет считать, что все и так понятно.

Вот ни черта не понятно!

Около ничем не примечательной стены в одном из коридоров восьмого этажа столпились слизеринцы, и только Малфой стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди и раздумывая над чем-то своим. Грейнджер закатила глаза, подходя к однокурсникам.

– Вам не кажется, что вы привлекаете слишком много внимания?

Все резко обернулись в ее сторону, заставив девушку почувствовать себя чересчур некомфортно. Но особенно напрягал один взгляд серебристо-серых глаз, обладатель которых ещё и нацепил свою самодовольную ухмылку на лицо. Ох, Мерлин, спаси и помоги не дать ему по зубам!

– Скорее, ты рядом с нами привлекаешь слишком много внимания, – ответил Нотт, неприятно скалясь. – Если что-то не нравится, можешь проваливать, Грейнджер.

Гермиона в который раз закатила глаза. Она может и ответила бы брюнету что-нибудь едкое, но взгляд упал на застывшую рядом со старшей Гринграсс Паркинсон, и тут же захотелось развернуться и уйти. Гриффиндорке казалось, что прямо на лбу у Пэнси написано «Я знаю про вас с Малфоем и готова рассказать всю правду всему Хогвартсу». Но Драко вёл себя спокойно, а значит и ей беспокоиться не о чем.

На душе почему-то стало паршиво, когда Гермиона решила представить, что предложил Драко своей однокурснице за молчание. Почему-то думать, что между Паркинсон и Малфоем что-то есть, совершенно не хотелось. Ведь он вчера что-то кричал, что ему не нужна такая как Пэнси, да?

Мерлин, Гермиона, возьми себя в руки наконец. Ты тут по делу пришла, а не покопаться в своих мыслях лишний раз. Для этого есть ночь и спальня. Там и поразмышляешь вдоволь.

Грейнджер подошла поближе к слизеринцам намеренно, игнорируя слова Тео и не обращая внимания на Малфоя. Пусть подавится своей ухмылкой, невыносимый индюк, которого непонятно что связывает с Паркинсон.

– Что-нибудь пробовали уже? – спросила Гермиона у наиболее адекватной Дафны.

– Нет, тебя ждали, грязно…

– Тео! – осуждающе воскликнула Гринграсс.

Послышался визгливый смех Паркинсон, которая посмотрела на Гермиону как на грязь, прилипшую к ботинку, но в следующий момент уже съёжилась под тяжелым взглядом Малфоя и отвернулась к стене.

М-да, Гермиона, удачи тебе замечательно провести половину воскресенья с людьми, которые считают тебя самым противным созданием на свете.

***

Малфой не знал, с какого хера он стоял, закинув руку Паркинсон на плечо. Не знал, почему наслаждается острым взглядом карих глаз, так часто врезающихся в него. И не знал, почему ведет себя, как полнейший мудак.

Но, видимо, натура такая. Быть самодовольным ублюдком, когда не знаешь, что делать.

Время подходило к обеду, а попытки открыть нужную конфигурацию Выручай-комнаты вполне ожидаемо успехами не увенчались. В голове Драко все еще мельком пробегала счастливая улыбка Грейнджер, когда она слушала своего любимого Поттера, заглядывая ему в стекла очков. Чтоб они у него разбились ко всем чертями и магией их никто бы не смог собрать.

Наверное, именно поэтому Драко в какой-то момент прижал к себе за талию Паркинсон. Следом ещё и сжал ее задницу. А потом почувствовал себя настолько ужасно, что попытался выпутаться из капкана рук слизеринки, прошептав ей на ухо, что это совершенно ничего не меняет между ними. Ему все также было жаль ее потерянную гордость, а по глазам Пэнси было видно, что она слишком рада хоть какому-то вниманию с его стороны.

И, наверное, ему нужно было ещё раз поговорить с Паркинсон. Сказать ей, что она ему до лампочки, но этот взгляд, брошенный Грейнджер, заставил его забыть о том, что он собирался делать.

Поэтому он и стоял в обнимку с Пэнси. Делал вид, что уж больно рад ее присутствию, хотя на самом деле хотелось отойти от неё на несколько метров подальше, а ещё лучше оказаться в Башне старост, где не будет вонять ее приторными духами. Чувствовал на себе обжигающий взгляд цвета горячего шоколада. И отчего-то сердце приятно сжималось.

Малфой видел по ее глазам. Видел, что она чувствует тоже самое, что и он при виде Святоши Поттера рядом с ней. Ее глаза горели так, что…

Что хотелось искупаться в их жаре. Бешеном, обволакивающем. Хотелось видеть, как эти глаза будут гореть лихорадочным огнём желания, когда он прижмет ее к стене и поцелует. Прямо сейчас. На виду у всех. И плевать, что будут думать остальные, ведь…

– Ты смотришь, – шепот на ухо. Очень тихий, хладнокровно-спокойный.

– Ммм?

Драко резко оторвал свой взгляд от Грейнджер, которая уже и не смотрела в его сторону, и посмотрел на Пэнси. Прямо в болотно-зеленые. Такие неправильные.

– Ты слишком долго на неё смотришь. Тео на тебя уже странно косится.

– Нахер его.

Паркинсон выгнула одну бровь в явном удивлении. А в глазах немой вопрос: «Значит, она тебе настолько нравится?»

Не знаю. Незнаюнезнаюнезнаю.

Или все-таки?..

– Просвяти меня, Драко. Что же есть такого в грязнокровке, что ты глаз не сводишь с неё?

Малфоя передернуло при упоминании о крови Грейнджер. Он не знал в какой момент его это перестало волновать, но теперь это казалось сущей мелочью. Как то, что у неё есть кот. Пустяки. Переживет.

В голове сразу всплыли надменные, брезгливые лица родителей и захотелось разорваться от внутренних противоречий.

Взгляд сам нашёл Грейнджер. Стоит. О чем-то серьезно разговаривает с Дафной. Видимо, договаривается о новой встрече у этой стены. Спина прямая, подбородок вздернут. Ореол волос над головой. Хрупкие, острые плечи видны через легкий свитер. И вроде бы ничего особенного, но сердце гулко стучит в груди.

– Во вторник после ужина встречаемся здесь, – говорит Дафна, а Малфой даже и не слышит. Говорит одновременно с ней:

– В ней есть все, что нужно, – Драко сам не узнает свой голос, такой отдаленный, спокойный и рассудительный, – а в тебе этого ни грамма.

Паркинсон услышала его, громко фыркнула, встряхнув копной своих иссиня-черных волос. Совершенно не отреагировала на то, что Дафна позвала ее с собой, ведь все расходятся, подошла вплотную к Малфою, положила руку ему на плечо и попыталась обольстительно улыбнуться, но больше было похоже на звериный оскал.

– Стоишь рядом со мной, не с ней. Обнимаешь при всех меня, и, опять же, не ее. Да ты ведь, наверняка, даже не можешь набраться храбрости, чтобы поговорить с ней о вас. Почему же ты такой трус, а, Драко?

Бам – и прямо в сердце.

Оголила нервы до предела.

Заставила увидеть свою ничтожность. Свою человечность.

Бам – а глаза ищут карие, нужные, необходимые.

А их уже и след простыл. Только лохматая, каштановая грива сверкнула за поворотом.

***

Молодой человек стоял в заброшенном классе не часто посещаемой части Хогвартса, сунув руки в карманы и опершись бедром о пыльную парту. Стоять здесь совершенно не хотелось, но предстоящая встреча была нужной. Даже необходимой.

Дверь легонько приоткрылась, впуская внутрь девушку и отвлекая парня от разглядывая паутины и клубков белой пыли.

– Я сделала то, о чем договаривались.

– Умница.

– А ты?

– В процессе.

– Ты обещал, что сегодня все выполнишь.

– Не волнуйся, детка. Все будет.

Девушка брезгливо поморщилась, подходя ближе к молодому человеку. Скрестила руки на груди, показывая своё недовольство и крайнее недоверие.

– Я тебе говорила, чтобы ты не называл меня так.

Парень ухмыльнулся. Глаза слишком дико блеснули. Одно движение и вот он хватает девушку за руку и притягивает к себе, не обращая внимания на ее попытку вырваться.

– Не так давно тебе это нравилось.

– Не думай, что ты мне интересен.

– И не собирался.

Его руки сжали ее ягодицы, потом пробрались под слишком короткую форменную юбку.

– Тогда что ты делаешь?

– Считаю, что у нас есть много свободного времени, и его можно провести с пользой. Ты так не думаешь?

– Тебе член думать не даёт нормально? А как же наш…

– Ты вчера дала мне без лишних вопросов. Почему бы и не воспользоваться еще раз?

– Считаешь меня шлюхой?