Текст книги "Безумие на двоих (СИ)"
Автор книги: Чародейница
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)
– Завтра на большом перерыве. Здесь. В гостиной. Не опаздывай.
И тут же взбежал по ступеням наверх, закрыв за собой дверь. Гермиона усмехнулась. Никто и не сомневался, что он ее позовет. Это было дело времени. Того времени, пока Драко сам все обдумает и придёт к определённым выводам. Правильным выводам по мнению Грейнджер.
Следующий день Гермионы начинался с разглядывания синяков на своих плечах, оставленных Малфоем в приступе ярости, и мыслями о предстоящем собрании со слизеринцами. Она понимала, что друзья Драко не примут ее. Выскажут все Малфою, да ещё и ей в лицо. Унизят ее в своей излюбленной манере. Могут вообще уйти, хлопнув дверью, а потом вообще всем рассказывать, как грязнокровка надумала помогать им.
Но отчего-то Грейнджер готова была идти на все это. Может, ей и не приносило удовольствие общение с этими змеюками. Она знала, что, если хоть чем-то может помочь Драко и его друзьям, то должна это сделать. И не оттого, что Малфой вызывал у неё странную улыбку на губах, а потому что должна предотвратить дальнейшее убийство людей. Хоть и чистокровных волшебников, которые, если узнают, кто их собрался спасать изойдут на яд и скорее умрут, чем примут помощь магглорожденной.
На завтраке все внимание Гермионы было обращено в сторону слизеринского стола. Она ковырялась в своей тарелке и через каждые несколько секунд бросала взгляды на серебристо-зеленые галстуки, ожидая их разговора. Конечно, Грейнджер не была уверена, что Драко именно за завтраком расскажет все своим друзьям, но сидеть спокойно не могла.
Она увидела понуро склонившего голову Крэбба, и ей стало грустно. Вспомнила, как переживала за своих родителей в прошлом году, а ведь они даже не исчезали. А тут…
Наконец-то, Малфой поставил на стол кружку, оглядел всех и что-то сказал. Его свита как по команде склонили головы в его сторону, замерев. Грейнджер застыла вместе с ними, ожидая увидеть реакцию слизеринцев.
И долго ждать ей не пришлось. Все резко пришло в движение. Даже за ее столом можно было услышать шум разговоров от свиты Малфоя. Гермиона от чего-то вздрогнула и чуть поморщилась. Что и следовало ожидать. Можно было даже не мечтать об их спокойной реакции. Если сейчас слизеринцы прибегут и плеснут ей в лицо какао, Грейнджер даже не удивится.
Поэтому Гермиона повернула голову и сосредоточилась на своих друзьях. Она перевела взгляд с Рона на его сестру. Тут же в глаза бросилось пустое место, которое обычно занимал Гарри, потом сконфуженное выражение лица Рональда, а затем нахохлившаяся Джинни, которая ела кашу, как своего самого главного врага.
Мда, Гермиона, так была занята собой, что и не заметила напряженной атмосферы в кругу лучших друзей. Захотелось чем-нибудь заехать себе по голове.
– Джинни, что случилось? Где Гарри?
Подруга фыркнула и закатила глаза, начиная ещё ожесточеннее ударять ложкой о тарелку и быстрее запихивать в рот еду. Гермиона попыталась вспомнить, что было вчера в гостиной Гриффиндора, когда она пришла туда перед дежурством, чтобы развеяться. Все громко шутили и ещё громче смеялись. Не было такого накала атмосферы. Что могло произойти после ее ухода из гостиной? Что такого все не поделили?
– Рональд, ты знаешь?
Гермиона перевела строгий взгляд на друга, пытаясь заставить его говорить. Уизли неуверенно передернул плечами, косясь на сестру.
Джинни откинула в сторону ложку. Вылезла из-за стола, перекидывая через плечо сумку и раздраженно взирая на всех присутствующих.
– Да, Рон, ты же с ним согласен. С нашим истеричкой-Гарри. Вот и расскажи свою точку зрения Гермионе, только готовься сорваться с места в любую секунду, потому что тебе отвесят самый сильный подзатыльник в жизни.
И Джинни улетела вдоль по проходу между столами, оставляя за собой звенящую тишину. Все гриффиндорцы повернули голову к развернувшейся перед ними сцене, ожидая, видимо, услышать поподробнее о разборках золотого трио и их друзей.
– Рональд, пойдём.
Гермиона встала из-за стола, сверля друга взглядом карих глаз. Уизли неохотно поднялся и поплелся на выход из зала, перед этим схватив яблоко с тарелки.
Они прошли пару метров до пустого подоконника, и Грейнджер опять потребовала рассказать ей о проблеме между друзьями. Уизли вздохнул со всей вселенской грустью и начал говорить, крутя в руках красное яблоко и опасливо поглядывая на Гермиону.
– Вчера, после того, как ты ушла, Джинни нам рассказала, что Полумна собирается идти в Хогсмид с Забини, – на этом моменте его лицо заметно перекосилось, показывая все свое отвращение и неодобрение к этой ситуации, – Гарри сразу очень резко на это отреагировал, начал говорить, что Полумна не имеет право, ведь слизеринцы наши враги, а она должна быть за друзей.
– И ты, естественно, его поддержал. – добавила Гермиона.
Рон кивнул и вжал шею в плечи, видимо, ожидая подзатыльника. Грейнджер всего лишь подала знак, чтобы он продолжал свой рассказ.
– Джинни встала на сторону Полумны и сказала, что делить людей только по факультетам – это детский сад, и все с течением времени меняются. Поднялся крик. Гарри с Джинни просто орали друг на друга, начиная втягивать и какие-то свои бывшие обиды. Я пытался сначала их остановить, но…
– Но остановить землетрясение так же тяжело, как и эту парочку в порыве ругани. – Гермиона понимающе кивнула, зная, о чем говорит Рон.
– Вот именно. В конце концов, Гарри сказал что-то типа «Можешь брать с собой Полумну и идти переводиться на Слизерин, посмотрим, как они на свою заступницу выльют ведро помоев. А ко мне можете не подходить.» И ушел в спальню.
Гермиона вздохнула и потерла пальцами глаза. В этой ситуации не было ничего удивительного. Этого и следовало ожидать. Это же Гарри, для которого есть только друзья и враги. И общение своих с чужими это предательство с его точки зрения. Он всегда таким был. С самого начала.
Да, Гермиона это знала и все равно переспала с Малфоем, общается с их врагом, да ещё и помогать собралась бывшим Пожирателям. Если Гарри узнает, то гриффиндорка умрет в его глазах за секунду.
Но она понимала, что ее друг не прав. Поттер привык смотреть на мир через призму своих очков, привык к своим убеждениям и хочет, чтобы ничего во Вселенной не менялось. Но так быть не может. Мир переменчив, люди подстраиваются под эти изменения и сами начинают меняться или раскрываться под натиском условий.
Гарри ещё не знает, как изменилась Гермиона. А особенно, кто ее изменил. И, если узнает…
Думать об этом было страшно. Даже слишком пугающе. Если Поттер так завёлся из-за Полумны, то из-за своей лучшей подруги будет рвать и метать.
Но Гермиона знала, что в этом споре между Джинни и Гарри, она должна поддержать подругу и попытаться поменять мнение Поттера хоть на несколько несчастных градусов. Потому что в будущем, если ее связь с Малфоем всплывет, то лучше Гарри быть хоть чуточку подготовленным к этой ситуации. Иначе Мальчика-который-выжил хватит удар, а во всем будет виновата она. Гермиона Грейнджер, его лучшая бывшая подруга.
– Ты считаешь, что Полумна права? Что согласилась пойти на свидание со слизеринцем?
Грейнджер посмотрела на Рона. Внутренние убеждения Уизли были более шаткие. Не такие кардинальные, как у Гарри. Она знала, если привести парочку нужных аргументов, то он со скрипом, но поменяет свое мнение в совершенно другую сторону.
– Я считаю, что мы не можем судить о людях толком и не пообщавшись с ними, а в будущем разделение по факультетам будет таким не важным фактором при знакомстве с человеком, что нам самим будет смешно, что мы так считали. Если Полумна увидела в нем что-то хорошее, то я доверяю ей. И это ее сугубо личное право соглашаться на его предложение или нет.
На занятиях от Гарри веяло холодом. Он сидел, напряженно выпрямив спину, и казалось, вообще не двигался. Гермиона фактически могла видеть, как в его голове носятся гневные тирады, направленные на Джинни. Рон не пытался лезть к другу, а Грейнджер ждала подходящего момента, когда рядом не будет лишних ушей.
Гермиона была настолько занята друзьями, что про Малфоя вспомнила только мельком на трансфигурации, когда заметила, что ее сверлят взглядом уже которую минуту. Но в этот момент занятие закончилось и Поттер подорвался с места, привлекая внимание Гермионы целиком и полностью.
Грейнджер подхватила свои вещи и ринулась за другом, надеясь перехватить его в пустом коридоре и поговорить. Спустя несколько поворотов и два многолюдных пространства, Гермиона попыталась остановить Гарри, но он целенаправленно шёл вперёд, не обращая внимания на ее старания.
Как на зло, или наоборот, на удачу, на другом конце коридора появились Джинни под руку с Полумной. Гарри тут же встал как вкопанный, от чего Гермиона, не успев затормозить, влетела в его спину.
Воздух будто наэлектризовался. Тучи напряжения сгустились над учениками, грозясь взорвать каждого.
– Где забыли змеиный выводок? Или они уже пнули вас под зад?
Ядовитый голос Гарри заставил Гермиону часто заморгать и обойти брюнета, чтобы посмотреть на него и попытаться понять, ее ли это друг или Малфой вселился в Поттера и забрал его душу. Гарри яростным взглядом сверлил девушек на том конце коридора. Но это был все тот же Гарри, только жутко злой. Грейнджер собралась с духом, готовясь к очень тяжелой процедуре наставления друга на путь истинный.
– Гарри, послушай…
– Что, хочешь сказать мне, что я не прав? Что надо подружиться со своими врагами? Так, как ты это сделала?
– Что, прости?
Глаза Гермионы широко открылись, и она почувствовала, как нехорошие мурашки пробежались по позвоночнику, оставляя за собой липкий холод. Внутренности свернулись в узел, а жар ударил по щекам, оставляя розовые пятна.
Мысли забились в черепной коробке. Неужели он все знает? Откуда? Как? Джинни в порыве ярости рассказала? Ох, что будет. Что же будет?
– Да, Гермиона. Не строй из себя святую невинность. Ты живёшь в одной башне с Малфоем. С тем негодяем, которого мы ненавидели буквально в прошлом году. И что? – Губы Гарри исказились, выплёвывая ядовитые слова. – Вы с ним тихо, мирно ужились, так он ещё и выбивает дурь из парней за тебя. Где гарантия, что вы не ведёте с ним дружеские беседы по вечерам, когда ты не приходишь к нам, говоря, что занята домашним заданием.
Гермиону затопил терпкий, тягучий стыд. Он своими щупальцами пробрался в самые далекие уголки сердца, сковывая несчастный орган, разносящий кровь по организму. Гарри был так близок. Так близок к ещё худшей правде. А она, его лучшая подруга, скрывает от него все. И два желания стали раздирать Гермиону изнутри.
Желание рассказать все сейчас же и навсегда потерять Гарри. Её доброго, преданного, всегда готового прийти на помощь друга. Нет, для Гермионы Гарри был самым настоящим братом, которого она любила всем сердцем. Может, она была эгоисткой, но жизни без него не представляла. Также, как и без милого, скромного, может, в чем-то несуразного, Рона.
Поэтому, второе желание было более приемлемым. Она ничего сейчас не расскажет, а будет потихоньку подводить Гарри к нужным мыслям.
– Гарри, что это за абсурд! Да, я делю с Малфоем одну Башню, но это только потому, что мы главные префекты! Ты думаешь, я до безумия рада такому соседству? – Гермиона перевела дух, находя нужные слова, чтобы не сильно лгать другу, – И да, нам приходится общаться, если мы хотим сохранить наши должности. А то, что Малфой устроил с Заком… Я тут совсем не причём. Это личные мотивы Малфоя заставили его так поступить. – Гриффиндорка сощурила глаза, – Или ты ревнуешь, что не сам подрался с Заком? Так уж прости. Мне было не до того, чтобы бегать по Хогвартсу и искать вас с Роном.
Зеленые глаза Поттера сверкали из-за стёкол очков. Губы были сжаты в тонкую линию. Гермиона видела, что с ревностью попала в точку. Гарри винил себя, что не он защитил подругу в нужный момент, а их, так называемый, враг. Он всегда чувствовал себя виноватым во всех бедах, происходящих с друзьями, и этот случай был не исключение.
– Мы сейчас говорим не о Заке. А о…
– Да, а о том, какой ты невыносимый полудурок, что не можешь принять мнение, отличное от твоего. – подала голос Джинни, подходя к Гермионе, и вставая чуть впереди неё.
Грейнджер не знала, радоваться ей, что внимание от неё и Малфоя отвелось, или наоборот, готовиться к чему-то похуже. Потому что Джинни не будет спокойно разговаривать со своим парнем. Они сейчас как всегда будут выяснять отношения на повышенных тонах.
– А, ну, конечно. – Гарри сложил руки на груди и посмотрел за плечо Гермионы. – Если бы кое-кто не решил заводить сомнительные отношения со слизеринцем, ничьё мнение менять и не пришлось бы. Да, Полумна?
Гермиона чуть обернулась и увидела с другого бока от себя Лавгуд. Она стояла в своей обычной чудной одежде, со стеклянными глазами и выглядела слишком хрупкой. Грейнджер тут же захотелось заступиться за Полумну и огородить её от нападок Гарри, потому что он совершенно никакого права не имеел указывать, что ей делать и с кем общаться. Но Гермиона и рта раскрыть не успела.
– Гарри, ты даже никогда не общался с Блейзом, чтобы так предвзято к нему относиться. – сказала Полумна своим мягким голосом. В ее тоне не слышалось ни капли злобы или упрямства. Было похоже на мирный разговор за завтраком, а не выяснение отношений в холодном коридоре.
– Ах, с Блейзом! Да я лучше сдохну, чем заговорю с ним. Вы уже забыли, как они…
– Да ради Мерлина, Гарри! – воскликнула Джинни, – твои условные деления на друзей и врагов уже не имеют никакого смысла! Мы иногда первые начинаем все эти словесные перепалки. Мы ведём себя не лучше.
– Я не насмехаюсь над ними из-за их чистой крови. А они постоянно…
– Я не говорю, что все из них идеальны. Кто-то хуже, кто-то лучше, но это нормально. Все мы разные и не важно, с какого ты факультета или насколько чистая у тебя кровь.
Гарри уставился на Уизли, словно она сказала, что Волан-Де-Морт ожил.
– То есть, ты тоже хочешь общаться с этим змеиным выводком…
– Да причем тут, блять, я! Во-первых, судить людей, не пообщавшись с ними, не имеет никакого смысла. Во-вторых, ты не имеешь права указывать Полумне, что ей делать! Если ты её друг, то должен поддерживать и прислушиваться к её словам, а не орать благим матом, как делаешь ты! – под конец, сорвавшись на крик, сказала Джинни.
Гермиона знала, что упертость Гарри не знает границ. И вся ситуация только сильнее доказывала это. Да, Поттер просто так не примет все это. Сначала ему надо будет переругаться со всеми и позлиться вдоволь, несмотря на все логичные доводы окружающих, и только потом он сможет мыслить здраво. С Гарри никогда не было легко.
– Так-так-так. И что это тут у нас?
Знакомый голос Теодора Нотта заставил замереть сердце Гермионы. В голове уже пронеслась картина того, как Гарри в любую секунду бросится на слизеринцев, наверняка, застывших сзади.
И это было полнейшее фиаско.
Комментарий к Глава 11. Сложности
Что-то пошло не так и вместо выставленной главы в 5 страниц на несколько дней раньше, получилась большая глава, но позже. Вам как, больше нравится читать маленькие главы или большие?
Не знаю, что у меня тут получилось и оправдала ли я ваши ожидания. Но …
Как вам отношения между Драко и Гермионой? Им надо больше говорить или больше заниматься сексом или и того и того и побольше?
Что думаете насчёт поведения Поттера? Прав он или нет? И будет ли драка в дальнейшем?
И кааак я люблю читать ваши мысли по поводу главы, я просто не устану говорить. Постоянно помогаете придумать мне дальнейшее развитие событий. Крепко сжимаю в объятиях ❤️
========== Глава 12. Желание ==========
Она быстро обернулась, и нецензурные выражения так и хотели сорваться с языка всегда приличной гриффиндорки. Слизеринцы, во главе с Малфоем, на которого смотреть сейчас не было ни малейшего желания, остановились недалеко от них, внимательно разглядывая. А Нотт, который и прервал их диалог, гадко ухмылялся, готовясь выдать очередную тупую шутку.
– Что, гриффиндорцы в кои-то веки что-то не поделили, и мы посмотрим на то, как отбросы общества попытаются разорвать своего тупого предводителя?
Гарри слишком опасно и холодно улыбнулся. Перевёл свой граничащий с безумием взгляд с Нотта на Лавгуд. Его распирало от своей собственной упёртости, которая плескалась в нем через край.
– Полумна, что-то твой принц на Василиске не собирается перегрызть глотку за тебя своему другу.
Мерлин, Что. Он. Несет?
Тут Гермиону поведение и слова Поттера довели до ручки. До горячего бешенства. Будто он дал ей адски-сильный пинок под зад, а потом стоял и смотрел, громко смеясь. Она не понимала, как он может быть иногда таким непроходимым тупицей. Абсолютным обалдуем. Ее так и подмывало ударить Гарри по голове толстеньким экземпляром учебника по Зельеварению.
Но Поттер решил ещё больше вывести Гермиону из себя. Он быстро вытащил из кармана мантии палочку и направил на слизеринцев. Его взгляд ещё бешено скакал от Джинни к Полумне.
– Мы же тоже первые начинаем, – холодно прошипел он и начал выводить палочкой знакомое движение, повернувшись к столпившимся слизеринцам.
Но Грейнджер, пораженная его действиями, успела среагировать быстрее, чем он до конца произнес заклинание.
– Экспеллиармус!
Палочка вылетела из руки Поттера и, красиво взметнувшись в воздух, полетела вдоль по коридору. Ударилась о стену с характерным глухим звуком и упала на пол.
В коридоре повисла гробовая тишина, которая заставила замереть и превратиться в камень всех присутствующих. Но – только не Грейнджер.
Гермиону распирало горячее, искрящееся негодование. Оно заставило ее сердце биться в груди безумной птицей в клетке. Она не могла поверить, что ее друг мог до такого докатиться. Начинать дуэль с толпой слизеринцев посреди учебного дня. И из-за чего? Из-за того, что он не хочет принять чужое мнение и точку зрения.
– Гарри! Ты узколобый болван! Как ты не можешь понять, что совершенно не прав?!
Гермиона на эмоциях подошла ближе к Поттеру, громко крича и размахивая руками. Ее глаза горели таким терпким негодованием на друга, что сдерживать это – обычно размеренная и продуманная Гермиона – просто не могла.
– Ты своим бестолковым поведением обижаешь своих лучших друзей и любимую девушку! И пока ты, по крайней мере, не извинишься перед Полумной, которой ты не имеешь право указывать, что делать, можешь даже не думать, что с тобой кто-либо будет разговаривать! – закончила она свою яростную тираду, тыкая палочкой почти у его носа.
Гарри, широко раскрыв глаза, смотрел на свою подругу, кричащую в гневе, и стыд потихоньку подбирался к нему своими холодными щупальцами, окутывая гриффиндорца ледяными сетями. Но Поттер был слишком упрям, чтобы прямо сейчас сдаваться. Поэтому, просто молчал в гнетущей, звенящей после крика Гермионы, тишине.
Грейнджер маленьким торнадо развернулась в ту сторону, где у начала коридора застыли пораженные сценой слизеринцы, и, громко стуча небольшими каблучками по полу, отправилась подальше от этого места. От своего упрямого друга.
Взгляд упал на один серебристо-зелёный галстук. Глаза цвета грозовых туч поймали в свой плен на пару мгновений.
Драко просто застыл каменным изваянием. Он чувствовал, видел огненную ауру вокруг Гермионы и не мог поверить, что это все та же помешанная на учебе зубрилка. Сейчас ее щеки волнительно алели, в карих радужках скакали тысячи бешеных искр, а походка была достойна самых чистокровных волшебниц.
И Малфой неожиданно понял, что кровь отливает от головы и низ живота начинает тянуть. В брюках становится тесно, и приходится незаметно поправить мантию, чтобы его большую проблему никто не заметил.
А Гермиона быстро отвела от него взгляд и остановилась почти у поворота. Резко развернулась, от чего каштановые пряди ударили ее по лицу.
– Ах, да. Минус двадцать баллов с Гриффиндора за непроходимую тупость Гарри Поттера и непозволительные действия относительно окружающих его людей.
И Гермиона исчезла за поворотом, эффектно оставив за собой шокированную атмосферу и возбужденного Драко, краем глаза смотрящего ей вслед.
***
Боевое настроение не покидало Грейнджер и до того момента, когда она вошла в Башню Старост, чтобы встретиться со слизеринцами. Внутри все ещё подрагивало раздражение, которое было видно в взлохмаченных каштановых волосах, в карих радужках глаз и в тонких девичьих пальцах, которые теребили край школьной юбки.
Гермиона знала, что она отходчивая, и завтра уже будет жалеть, что так разругалась с Гарри, да ещё и сняла баллы с факультета, но сейчас – она была готова придушить его собственными руками.
Начинать опять думать о дурацком поведении друга совершенно не хотелось, поэтому Грейнджер попыталась настроиться на предстоящее собрание. Где она будет в эпицентре брезгливости и ненависти к ней от самых высокомерных людей Хогвартса. Внутренности гриффиндорки скрутились от неприятных эмоций, а перед глазами сразу встали мерзкие слизеринские ухмылки, которые всегда показывали, что они выше других. Ох, Мерлин, да чтобы им как-нибудь лицо перекосило от такого выражения высокомерия.
Грейнджер встряхнула головой и застыла посреди гостиной, пытаясь логически мыслить, чтобы придумать, как лучше всего себя с ними вести, чтобы избежать членовредительства, потому что Гермиона была настроена не совсем дипломатично. И, если в кого-нибудь из них сегодня прилетит ваза с фруктами, то Грейнджер и не удивится.
Может, выслушать их издевательства над ней и над всем Гриффиндором? А может сразу показать, кто здесь главный, или…
Портрет отъехал в сторону, пропуская внутрь компанию с серебристо-зелеными галстуками.
– … этого мелкого выскочку я пропускать не собираюсь! Где мой меч? Где мой бронзовый рыцарский меч? – причитал бронзовый рыцарь с портрета, пока все заходили внутрь. – Ах, вот же он.
Гойл резво влетел в гостиную с выпученными глазами, расталкивая своих друзей в стороны, и начал громко кричать, тыча пальцем в сторону прохода:
– Быстро захлопните портрет! Я же говорил, что не хочу идти сюда! Этот рыцарь ненормальный!
– Что? Я – ненормальный? Ну, все, мелюзга!
Крэбб навалился на портрет и закрыл проход в Башню в пару мгновений. Все переглядывались и посмеивались, смотря на Грегори, который повторял «Хвала Салазару, из меня не сделали кабана на вертеле!», а Гермиона совершенно не понимала, что происходит. Почему рыцарь так завелся от вида Гойла?
Она помотала головой из стороны в сторону. Ладно, сейчас это не главное. Им надо поговорить, а то перерыв пройдёт, а нужные темы так и не будут оговорены.
Слизеринцы отвернулись от Гойла, и на Гермиону в одно мгновение уставились несколько пар глаз. Температура в помещении тут же упала до минусовой. Повеяло холодом от застывших физиономий слизеринцев, лишь только Малфой отличался своим полным безразличием к происходящему.
Грейнджер силилась не закатить глаза или не состроить гримасу. Как малые дети, Ей-Мерлин! Им помощь предлагают в серьезной ситуации, а они носы воротят.
Нотт сделал шаг вперёд, по выражению лица явно готовый высказать все свое мерзкое презрение, но Дафна в два шага обогнула его и встала напротив Гермионы.
– Драко сказал нам, что ты хочешь помочь. И что ты смогла сопоставить некоторые факты, которые помогут нам понять, что происходит. – тоном заправского дипломата произнесла Гринграсс, скрестив руки на груди.
В ее голосе чувствовались стальные, расчетливые нотки настоящей слизеринки. Но Гермиона была рада, что девушка адекватно все приняла, да ещё и спасла ее от тупых, ядовитых высказываний Теодора, за которые он явно бы схлопотал.
– Да, я бы хотела вам помочь. В разгадывании тайн опыт у меня имеется. – Грейнджер специально смотрела на всех присутствующих, чтобы дать понять, что она на их стороне, – давайте присядем и все спокойно обсудим.
Слизеринцы неуверенно переглянулись, но все же последовали за двумя девушками и Драко рассаживаться около камина.
Сначала Малфой поведал об уже известной Гермионе истории жизни его незаконнорожденной тетки Амабеллы. Рассказ несильно удивил его однокурсников, потому что, по словам Гринграсс: «в каждой чистокровной семье есть свои чёрные пятна». Но потом Грейнджер озвучила свои догадки касательно пропавшей памяти Буллстроуд, и тут уже все сидели, навострив уши. За небольшим пояснением Гермионы последовала тишина, в которой слизеринцы замерли, обдумывая сказанное гриффиндоркой, на несколько минут.
Гермиона посмотрела на Малфоя, застывшего в кресле напротив нее. Он вальяжно положил ногу на ногу и облокотился на один из подлокотников, его взгляд сверлил ее своим серым ураганом, а платиновые пряди упали на лицо, доходя почти до ресниц.
Грейнджер не ожидала, что на неё смотрят. Так пристально и откровенно при всех. Это оказалось слишком волнительно и сбивающе с правильных мыслей. Гриффиндорка залилась легким румянцем, умоляя Мерлина, чтобы никто не заметил ее странной реакции.
А Драко смотрел на неё и смотрел. То пробегал взглядом от носков ее школьных туфель, медленно по худым ногам, пуговицам на форменной рубашке до пушистых, чуть подкрашенных ресниц. То не отрываясь сверлил ее взглядом. Будто пытаясь что-то донести до ее разума.
Гермиона просто отвечала ему. Также разглядывая его. Не стесняясь. Не пытаясь отвести взгляд. Отвести от Драко Малфоя взгляд? Я вас умоляю! Скорее проглотить стряпню Хагрида, чем это.
Если Драко захотел, чтобы вы на него смотрели, то можете не сомневаться, так и будет. У Гермионы этих сомнений и не было. Она просто думала о… нем. И смотрела.
У неё в голове до сих пор не мог нарисоваться образ Малфоя. Правильный, истинный его облик. Сейчас она видела в нем высокомерного слизеринца, страстного любовника и ревнивого парня. Три образа не могли никак смешаться воедино, будто совершенно разные люди были в какой-либо момент перед Гермионой.
И это сбивало с толку. Грейнджер нужно было разобраться в себе, так же, как и самому Малфою, но что для нее было важнее – это понять его самого. Познать саму суть Драко, слепить наконец-то все его облики воедино в нужных соотношениях и понять, что она хочет.
Неопределенность – штука неприятная. Гермиона всегда пыталась избежать этого. Разгадывать все загадки, если не сразу, то как можно быстрее, а в этом случае… Неопределенность обняла ее как старого друга и совсем не хотела отпускать. Впилась ей под кожу своими когтями и тянула за невидимые ниточки внутри. Это совершенно лишало сил.
Грейнджер опять вернулась к его глазам. Уже хитро-прищуренным и самодовольно блестящим. Кто. Ты. На самом деле. Драко Малфой?
– Значит, нам по-любому надо каким-то образом попасть в Выручай-комнату. – оценил ситуацию Блейз.
Гермиона быстро заморгала и опустила взгляд. Убрала мысли о Драко на фоновый режим, мысленно проклиная себя за такие раздумья совсем не в том месте и не в то время.
– Да, планы такие. – лениво кивнул Малфой, покачивая своей ступней в воздухе.
– Когда начнём? – спросила Гермиона, явно намекая, что она пойдёт с ними.
Грейнджер оглядела всех присутствующих, ожидая ответа. Ее желудок нервно сжался, а в горле пересохло. Гермиона знала, что, если слизеринцы будут против, то она все-равно будет пытаться. С ними или без, но ей почему-то было важно помочь. Хваленая гриффиндорская храбрость или острое упрямство?
– В воскресенье у нас будет весь день, чтобы простоять около нужной стены, сверля ее взглядом. – сказала Дафна за всех, улыбнувшись краем губ.
Гермионе уже начала нравиться эта слизеринка, что сильно выбивало из колеи гриффиндорский мозг, заточенный относится к «врагам» негативно. Зато, теперь она может быть уверенной, что не просто так поругалась с Гарри. В мире почти нет черного и белого. Все разных оттенков серого. Даже то, что ты раньше считал однотонным.
***
По дороге от Башни старост до Травологии Блейз замедлился, пропуская вперёд остальных слизеринцев. Он подождал, пока отставший от всех Малфой дойдёт и поравняется с ним.
– Ну, и как с Грейнджер? – спросил Забини в лоб, снизив голос почти до шепота.
Вокруг была уйма торопящихся по своим делам учеников, а заинтересовывать своим разговором совсем не хотелось. Мало ли, сейчас Святой Поттер мимо пройдёт, услышит и все. Будет честь своей подруженьки защищать, раскидывая заклятия направо и налево. Ой, шуму-то будет.
– Забини, что за херню ты несёшь? – ощетинился Драко почти мгновенно.
Малфою совсем не улыбалось изливать душу Блейзу прямо посреди дня. Да и то, что можно было бы рассказать, говорить совсем не хотелось из-за природной скрытности и нежелания признавать вслух свои мысли.
– Я всего лишь наблюдательный.
– Так и наблюдай вон за Лавгуд.
– Вы тогда на виду у всех друг друга глазами не раздевайте. Так и наблюдать будет не за чем. – закатил глаза Блейз, пытаясь аккуратно подтрунивать над другом.
Драко провел рукой по волосам и посильнее утопил подбородок в серебристо-зеленом шарфе, утыкаясь взглядом в жухлую, подмороженную траву под ногами. Что он мог ему сказать? Что не разглядывал Грейнджер и не думал о ее растрепанных волосах, змейками струящимися по мягкости простыни? Лгать другу Малфой совершенно не любил, поэтому отмалчивался и надеялся на прекращение разговора.
– Так что у вас?
А Блейз совершенно не хотел прекращения этого разговора, будто назойливые мысли, появляющиеся в голове у Драко. Постоянно.
– Отъебись, Забини.
Малфой недовольно передернул плечами и ускорил шаг, пытаясь быстрее оказаться в теплицах и закрыть эту тему, о которой он и так думал слишком часто. Особенно по ночам, когда под закрытыми веками появлялись карие, искрящиеся глаза и хотелось выдрать своё трепыхающееся сердце из груди и кинуть в стену, чтобы оно перестало играть свою песню.
– Так, вы постоянно трахаетесь? Или, когда нахлынет? – повысил голос Забини, специально провоцируя друга.
Драко быстро развернулся, отчего ветер растрепал его платиновые волосы, наводя беспорядок. Глаза метали молнии, а губы искривились в яростном оскале.
– Давай, блять, ещё громче, и схлопочешь непростительное.
– Ой, а как завёлся-то. Непростительными хочет кидаться. Не уж то нашему Драко кто-то понравился? Кто-то чересчур всезнающий. – Блейз подошел ближе, оставляя притворно-умиленное выражение лица.
Да, он пытался уже добиться от Малфоя хоть чего-нибудь. Хоть каких-то фраз, разъясняющих его иногда неадекватное поведение. А сделать это можно было, только выведя его из себя. Заставить говорить, то, что само просится на язык.
– На хер. Пошёл, – прорычал Драко, – лучше заботься о своих увлечениях, Забини.
– А что, уже и похвастаться не хочется, – протянул Блейз нарочито медленно, – как ты имел ее? Где это было? Как она кричала? Какие у неё…
