сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)
- Мы бы даже не поняли, что оно здесь есть. – Шерлок не побеспокоился смягчить прямоту своих слов, испытывая угрюмое удовлетворение при виде того, как побледнел Андерсон и Донован поджала губы. У него не было ни потребности в их благодарностях, ни терпения, чтобы их дожидаться. Он осторожно отстранился от Джона, убедившись, что хватит сил самостоятельно удержаться на ногах, а потом направился к двери. – Команда утилизации разберется с личинкой. Лестрейд, у тебя все?
Инспектор пожевал губу; судя по его лицу, он хотел бы, чтобы они задержались. По-прежнему требовалось идентифицировать тело и убедиться, что призывавший не оставил никаких неприятных сюрпризов в доме, но то, как выглядели Шерлок и Джон, явно склонило чашу весов в их пользу.
– Отправляйтесь домой, пока не свалились прямо здесь, - приказал он и нахмурился, глядя, как с кончиков пальцев Шерлока падают капли крови. – Или, может, лучше в больницу?
- Повреждения поверхностные. – Шерлок проигнорировал усталый вздох Джона, осторожно направляя того к двери и стараясь не опираться на невысокое крепкое тело. Мышцы бедер дрожали, словно он пробежал марафон, а все конечности казались наполненными гелием. – Мы разберемся.
Судя по взгляду, что бросил на них Лестрейд, слова эти его не обманули. Но Шерлок сделал вид, что не заметил, и, чуть пошатываясь, вышел из дома как раз в тот момент, когда визг шин и отрывистые приказы ознаменовали прибытие утилизационной команды. Они уничтожат демона – куда более примитивное создание, чем подобные Мориарти. Быстрая заморозка превратит его в шелуху и оборвет на корню попытку к существованию. А потом специалисты вместе с Лестрейдом убедятся, что взрослая особь, оставившая эмбрион, не сбежала из собственного измерения. Маловероятно. Аброгаты не отличались сообразительностью и изяществом действий. Если бы «родитель» был где-то на лондонских улицах, об этом быстро бы стало известно.
- Ты уверен, что в порядке? – спросил Джон, беря правую руку Шерлока и внимательно осматривая иссеченные кончики пальцев, словно раны не являлись точной копией тех, что были на его собственной коже.
- Ты мне скажи. – Шерлок обхватил второй рукой ленту их уз, наслаждаясь ее теплом – сильным, и все же таким уязвимым, и в настоящий момент совсем не страстным, а успокаивающим. – Общие повреждения, помнишь?
Джон сжал губы, и на глазах Шерлока доказательство их связи медленно исчезло из виду.
– Это не самый мой любимый побочный эффект того, что случилось между нами.
Шерлок подавил вздох, взял руки Джона в свои и призвал исцеляющие заклинания, которым друг во всех тонкостях его научил. Раньше ему в голову не приходило освоить подобные вещи - повязки выполняли свою роль, тело само заживало в положенный срок. Но водители такси неодобрительно относятся к крови на обивке салона, а идти пешком до Бейкер-стрит он сейчас не в состоянии.
Слабый протест по поводу усталости замер у Джона на губах, стоило только бальзаму магии заструиться по их телам, заживляя рассеченную кожу и прогоняя боль. Словно вливался внутрь теплый мед, пока другая душа отдавала часть своего запаса ради пополнения твоего. И Шерлок был рад взвалить на себя дополнительный груз, если это поможет стереть напряженные линии с лица Джона.
Тот наклонился вперед, так, чтобы голова его оказалась точно под подбородком Шерлока, и тихое «спасибо» прошелестело по коже.
– Нам требуется отдых, - вполголоса сказал Джон, отстраняясь назад, чтобы взглянуть ему в лицо, но не вытаскивая рук из его ладоней. – И я имею в виду поспать, а не лежать на диване, притворяясь, что твой разум не работает на полных оборотах.
Шерлок неохотно кивнул и взмахом руки подозвал такси. Он был уверен, что и так за последние три месяца проспал больше, чем за весь предыдущий год, но не мог заставить себя жалеть об этом. Отдых был необходимостью. И он, и Джон проходили через период интенсивного роста их магических способностей, а это требовало физического напряжения. Кроме того, сон больше не был черным, пустым забвением, напрасно потраченным временем. Пока тело восстанавливало силы, его сущность удалялась в их владения, сохраняя сознание и автономность, что позволяло ему обнимать Джона и размышлять над очередным делом или же вести тихую беседу, которая сохранялась в их памяти и после пробуждения.
Забравшись на заднее сиденье автомобиля, Джон уселся рядом с ним, по-прежнему слабый и дрожащий, но, хотя бы, больше не истекающий кровью отраженных на его теле ран Шерлока. Было время, когда мысль о подобной замкнутости на другом человеке - готовность поставить его благополучие превыше всего остального - оттолкнула бы его, но речь шла о Джоне, к которому его внимание всегда оказывалось неизменно приковано и до того, как они столь полно открылись друг другу.
Сейчас разница, помимо интимных отношений, была в том, что все границы между ними исчезли. Узы стерли все, что существовало до их появления, и дали им возможность устанавливать свои собственные правила – какую именно черту они готовы или не готовы пересечь. Выстраивание норм допустимого между ними было непрерывным процессом.
И пусть они не сами выбрали такой поворот судьбы, по крайне мере, они могли влиять на то, как изменения в этой связи меняют их самих.
- Ты транслируешь мне свои мысли, - пробормотал Джон с легкой улыбкой.
- А ты их принимаешь, - отметил Шерлок, зная, что подловил Джона на этом мелком факте. Он мог ментально передавать все, что хочет, но если Джон сам не прислушивался к нему, то ничего бы не уловил.
- Я только пытаюсь убедиться, что ты в порядке. Это – чем бы оно ни было… - Джон не договорил, слабо указав за спину на оставшийся позади дом и отродье демона в его стенах. – Оно могло убить нас.
- Без уз так бы и случилось, - Джон вздрогнул, и Шерлок поморщился, ощутив вкус его страха: горьковато-соленая вода и ржавчина. Он готов был извиниться, но знал, что Джону это не понравится, поэтому просто попытался объяснить. – Даже если бы я уловил заклинание до того, как произошел взрыв, ранения, полученные при попытке удержать его под контролем, покончили бы со мной, полагаю, за секунды до того, как погибли бы все вы.
Джон вытянул руки и согнул пальцы, словно оценивая свою восстановленную плоть.
– Ты сказал, что повреждения были поверхностными.
- Они и были, потому что оказались разделены между нами, – он почувствовал, как ссутулился рядом друг. – Если бы ты разрешил мне попробовать…
- Нет. – Резкость этого единственного слова заполнила собой салон машины, ухудшая головную боль Шерлока. Джон сжал его руку – скорее стремясь подчеркнуть свои слова, чем в знак извинения. – Есть вещи, с которыми лучше не экспериментировать, Шерлок. И мне наплевать, насколько полезными могли бы оказаться полученные данные.
- Но непроверенная теория опасна. Если я прав, то серьезность любого повреждения уменьшается благодаря нашей связи. Мы наверняка способны помочь друг другу вынести травмы, которые в противоположном случае были бы смертельными. А так мы оба пострадаем, но тяжесть ранения будет разделена между нами.
- Или сможет прикончить нас обоих, – Джон резко помотал головой, и Шерлок почувствовал, как друг отдаляется, полностью закрываясь от него и заканчивая разговор. – Я не позволю тебе намеренно причинять себе вред, только чтобы убедиться, прав ты или нет.
Шерлок отвернулся к окну, и остаток поездки прошел в тишине – не только физической, но и ментальной. С накоплением опыта становилось все проще отключать друг друга, что, теоретически, давало им обоим личное пространство и ощущение индивидуальности. На самом деле это позволяло дуться друг на друга - как напоминание о времени, когда мысли Джона были загадкой для Шерлока, а его собственные идеи принадлежали лишь ему.
Наконец такси остановилось на Бейкер-стрит, и детектив, оставив друга расплачиваться с таксистом, открыл входную дверь и поднялся в квартиру. С неохотой он должен был признать, что беспокойство Джона оправдано. С того момента, как они поняли – разумеется, в ходе очередного расследования – что физические раны, полученные одним, немедленно появляются на теле другого, теории Шерлока развивались во все более мрачном направлении.
Связанные узами души означали объединенные жизни, и если мысль о своей собственной смерти он воспринимал спокойно, то идея о гибели Джона занозой сидела в сердце, вызывая отчаянное желание скрыться вдвоем где-нибудь, спрятаться в безопасности, невидимыми для любой угрозы. Но оба они понимали, что подобное существование не для них: Шерлок сойдет с ума от скуки, а Джон угаснет от однообразия.
Сняв пальто и шарф, он, шатаясь, побрел к кровати, на ходу стягивая с себя одежду. Одеяла приветствовали его тихим шорохом, и он забрался на ту половину постели, что безоговорочно стала его. Но матрас казался огромным, словно поле, пока Джон не лег рядом, вторгаясь на территорию Шерлока, чтобы прижаться сзади и обхватить крепкой рукой талию. Нос его уткнулся между лопаток, а изгиб тела баюкал Шерлока – бесконечно интимно, хотя атмосфера в спальне была скорее полна недовольства, чем возбуждения.
- Засыпай, - настойчиво сказал Джон, и Шерлок ощутил, как вновь зазвучали их узы – тихо и осторожно, но, несомненно, успокаивающе. – Пожалуйста.
С ворчанием Шерлок заставил себя расслабиться. Он знал, что Джон считал его педантом, желающим точно измерить происходящие между ними изменения лишь во имя науки, но настоящие его побуждения были гораздо практичнее, переплетаясь одновременно с шелковистыми эмоциями. Джон значил для него больше, чем кто бы то ни было, и чем лучше он знал их общие возможности и способности, тем выше были шансы обеспечить их безопасность.
И если Джон не позволяет ему раздвинуть границы понимания в данном конкретном направлении, то так тому и быть. Он все-таки гений, и сможет найти другой способ подтвердить свою теорию фактами – такой, который не придаст настроению Джона вкус горького шоколада и неуверенности.
В конце концов, единственное, что имело значение: они с Джоном вдвоем, в гармонии и равновесии, счастливее, чем каждый из них считал для себя возможным. Он понимал, что этот баланс между ними периодически будет нарушаться, колебаться под влиянием необдуманных поступков, но был готов приложить все усилия ради сохранения того, что они обрели.
У него за спиной Джон начал расслабляться, проваливаясь в сон, но по-прежнему держа Шерлока в защитном кольце своих рук. Это давало ощущение безопасности, заставляло чувствовать себя драгоценным, обожаемым и желанным, и Шерлок улыбнулся, закрывая глаза и позволяя забвению заявить, наконец, на него свои права.
========== Эпилог: ПРИЗНАНИЕ (Часть вторая) ==========
Он очутился не в том Афганистане. Джон понял это, едва только наплывающий сон обрел ясные очертания: не их владения, где воздух кристально прозрачен, но затянутый дымом горизонт и кислый запах пороха. Сердце стучало все быстрее, и с каждым ударом его затягивало в водоворот ужаса и узнавания. Ночной кошмар. С ним не случалось такого несколько месяцев, с тех самых пор, как Шерлок впервые столкнулся с Мориарти, но лгать самому себе не было смысла, и Джон проваливался все глубже, чувствуя, как мир вокруг обретает реальность.
Голову плотно обхватывала каска, лоб зудел от выступившего пота. Плечи оттягивал армейский ранец, а руки сжимали винтовку - не пистолет. Вокруг стояла какая-то неестественная тишина. Не слышно было даже пения птиц, и лишь шорох ветра, гоняющего по земле песок, нарушал это безмолвие. Перед ним извивалась узкая тропа, а ноги сами собой шагали в привычном ритме патрулирования.
Раздавшийся взрыв обрушился на него стеной грохота, заставив отпрянуть, закрывшись руками, и в сознание ворвались крики раненых. Джон, борясь с инстинктом самосохранения, бросился вперед, поскальзываясь на залитом кровью песке, превратившемся в бурую грязь.
Держа винтовку наготове, с минуты на минуту ожидая, что по уцелевшим откроют огонь снайперы, он продвигался между тел, пытаясь определить, кто уже мертв, кому ничем не поможешь, а кого еще можно попытаться спасти. Взгляд быстро перебегал с потенциально опасных точек местности на лежавших на земле, выхватывая тут и там знакомые лица парней из его группы, пока не наткнулся на солдата, который не должен был здесь оказаться.
Мир застыл, держащие винтовку пальцы мгновенно онемели. Вокруг раздавались стоны и мольбы о помощи, а Джон оцепенело глядел на тело перед собой, распростертое в такой знакомой позе, но лишенное привычной грации. И даже еще не увидев лица, он твердо знал: это Шерлок.
Ноги подкосились, колени болезненно ударились о твердую землю, и Джон трясущимися руками схватился за камуфляж - Господи, Шерлок же не носит камуфляж! - по светлой ткани которого расползалось спереди жуткое пятно.
Друга было уже не спасти. Как врач Джон моментально осознал это, но все равно прижал рану ладонями, стараясь удержать, вернуть обратно быстро утекающую жизнь. В мозгу мелькали десятки бесполезных идей, горло сдавило, и он еле смог прохрипеть:
- Не уходи. Ты обещал, что не оставишь меня.
В отчаянии, он попытался заставить мысли свернуть с привычной колеи полуавтоматических действий на поле боя, ибо где-то на границе сознания маячило воспоминание о магии и эманах, но в сухом воздухе пустыни не было даже намека на золотистое сияние, и лента света не струилась от него к лежащему на бесплодной земле человеку. Джон тянулся изо всех сил, ища эту связь, но – безуспешно. Узы исчезли. Разорваны. А может быть, их никогда и не существовало: плод его воображения, и ничего более.
Все, что он ощущал – едва уловимое биение пульса Шерлока под пальцами, а затем и оно пропало.
Нечеловеческий вопль, рвущийся из груди, ножом вонзился под ребра. Джон лихорадочно оглядывался в поисках хоть кого-то, кто мог бы помочь, но разбитая войной тропа была пуста – только мухи деловито ползали по ржавым пятнам давно пролитой крови. Его винтовка и вещмешок исчезли, расстегнутые ремни каски свободно болтались под подбородком, раскачиваясь точно маятники на каждом рваном вдохе.
Одиночество сомкнулось вокруг него, сдавливая словно тиски, внутри разрасталась ледяная, жестокая пустота. Отчаянье затопило с головой, как когтями раздирая сердце, и все, что Джон мог сделать – скорчиться, клонясь вперед и обхватив себя руками, как будто это ему разворотило живот. Песок сёк лицо, налипал на влажную от пота кожу и скрипел на зубах, а из горла рвались сухие рыдания.
Шерлока больше нет. Джон остался один.
Теплые пальцы дотронулись до шеи, подушечки со знакомыми мозолями прочертили по выступающим позвонкам, и крепко обхватили затылок; вторая рука скользнула по плечу вниз, сжалась на запястье и потянула. Джон выпрямился и сел на пятки, тяжело дыша и крепко зажмурившись, потому что сейчас его касался не человек, а призрак – воспоминание. Шерлок умер.
- Нет, Джон. Я здесь. Открой глаза!
Его лицо обхватили сухие ладони, пальцы водили по скулам и исступленно гладили лоб. Это ощущение казалось таким настоящим, гораздо реальнее, чем трущаяся о кожу ткань обмундирования, и Джон наконец-то отважился открыть глаза, горевшие от непролившихся слез, и столкнулся с взглядом Шерлока, серьезным и напуганным.
- Это дурной сон, - друг слегка сжал его голову, словно подчеркивая сказанное. – Проснись.
Разум беспомощно скользил и метался между лежащим на земле телом – картина, причиняющая почти физическую боль, - и находившейся перед ним иллюзией, предлагавшей путь к избавлению. Реален был только один из двух Шерлоков, но чтобы разобраться, какой именно, требовалось сосредоточиться.
Постепенно, по мере того, как подлинные воспоминания просачивались в то, что казалось кошмарной действительностью, Джон начал замечать неувязки. Война осталась в прошлом, а Шерлок вообще никогда не был в Афганистане. Все случившееся – игры его собственного сознания. Теперь он живет в Англии, на Бейкер-стрит, с Шерлоком; а поле боя стало иным – здесь он знал, как одержать победу.
Джон жадно втянул воздух, почувствовал аромат кожи Шерлока и знакомый запах их постельного белья и распахнул глаза. Серебристый свет, просачивающийся в окно подобно нежеланному привидению, заливал спальню и очерчивал силуэт лежащего рядом Шерлока. Пока Джон спал, тот повернулся к нему лицом, но в теле его не было спокойной расслабленности отдыхающего человека: руки друга словно браслеты кандалов обхватывали его запястья, прижимая ладони к груди, напротив быстро и гулко бьющегося сердца, а в светло-голубых глазах отражалось пробивающееся сквозь пальцы Джона сияние уз, яркое и солнечное.
Горло перехватило мучительным стоном, Джон уверял сам себя, что соленая влага на его лице – пот, не слезы, а Шерлок мягко привлек его к себе, заключая в кольцо сильных рук. Объятие было осторожным, как будто друг, не в силах противостоять порыву успокоить, одновременно боялся создать впечатление, что удерживает его против воли. Джон прижался лбом к его ключицам, желая, чтобы прекратилась предательская дрожь во всем теле.
