Текст книги "Твоя маленькая ложь (СИ)"
Автор книги: Alena Lavr
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)
Глава 8
– Черт, мы опаздываем, Эли! – сквозь сон доносится взволнованный голос Карен.
– О, Боже, – хриплю я, отрывая голову от подушки. – Хорошо, что ресторан находится возле моего дома.
– Значит так, – подрывается с места подруга, едва не опрокидывая миску с остатками попкорна, – завтракать у нас уже нет времени, быстро одеваемся и выходим!
Спустя несколько минут мы выходим из дома, быстрым шагом направляясь к вывеске знакомой вывеске ресторана. Тяжело дыша, мы открываем двери и заходим в уютное теплое помещение. В зале ресторана располагаются небольшие круглые столы, покрытые белой скатертью, вокруг которых стоят темно-серые стул-кресла, а посередине столов аккуратно расставлены цветы различных сортов. Стены зала украшены приятными бежевыми оттенками, а на белоснежном потолке красуются бесконечные маленькие лампочки. Ресторан на данный момент закрыт для посетителей, поэтому вокруг барной стойки стоят пара официантов, о чем-то оживленно беседующие с барменом.
– Еще пять минут, Карен, и ты вместе с подругой получили бы штраф за опоздание, – строго проговаривает девушка в белоснежной блузке и облегающей юбке, медленно приближаясь к нам с планшетом в руках.
Она нарочито медленно поправляет свои очки в бронзовой оправе, осматривая меня сверху вниз надменным взглядом. В глаза бросаются ее обесцвеченные волосы от корней до кончиков желтоватого оттенка.
– Знакомьтесь, – произносит подруга, направляя руку вперед, – это наш администратор Верóника, а это моя подруга Элизабет.
– Приятно познакомиться, – киваю я.
– Не время для любезностей, – строгим голосом проговаривает администратор. – В служебном помещении тебя ждет униформа, далее в течение получаса я проведу тебе инструктаж, и мы тщательно пробежимся по самым популярным блюдам в нашем меню. С персоналом познакомишься во время работы. Я надеюсь, у тебя имеется опыт работы с посетителями и с титулованными особами, тебе ничего не нужно объяснять в этом плане?
Я тут же убедительно киваю, недолго раздумывая над ее вопросом.
***
Последний час я с трудом запоминаю сложные названия эксклюзивных блюд от шеф-повара, после изучения нудного инструктажа. Отдавая свои документы Верóнике, я направляюсь в служебное помещение со шкафчиками для персонала, чтобы переодеться в форму.
– Что ж, для новичка ты справилась относительно неплохо, – надменно проговаривает администратор. – Посмотрим, как ты проявишь себя за эту смену. Ключ от шкафчика я тебе уже дала, переодевайся и ступай на кухню, там накопилась приличная куча посуды, посудомоечная не справляется, а открытие уже через полчаса.
– Но я же устраивалась официантом, – разочарованно произношу я.
– Надо же с чего-то начинать, – ухмыляется Верóника. – Приступай к своим обязанностям.
Я наблюдаю, как девушка скрывается из виду, поражаясь насколько она тверда и бессердечна. Натягивая форму официанта, я завязываю фартук посудомойки вместе с перчатками. Собираясь с мыслями, толкаю кухонную дверь и вступаю в помещение больших размеров с бесконечным количеством столов и различного вида варочных панелей. Меня встречают несколько любопытных мужских глаз в белых фартуках с повязками на голове. В самом углу кухни я замечаю до неприличия огромную кучу грязной посуды и со вздохом направляюсь к ней.
– Новенькая? – с любопытством бросает мне вслед парень старше меня примерно лет на пять, который продолжает разделывать небольшую рыбу. Его форма немного отличается от формы всех остальных поваров, выглядит более элегантно?! Он продолжает смотреть на меня своими глазами серебряного оттенка, а так как он без шапочки на голове, я замечаю в меру короткие каштановые волосы.
– Да, Элизабет, – я пытаюсь натянуть дружелюбную улыбку.
– Наконец-то хоть кто-то будет мыть посуду, – бурчит мужчина средних лет, обжаривая что-то на сковороде.
– Не обращай внимания, – спокойно говорит парень, – меня Арон зовут, а этого ворчуна Джордж. На десертах у нас Дэвид и Марк.
Молодые люди чуть старше меня, практически одновременно машут мне руками, не отрываясь от приготовления десертов.
– Вообще-то я устраивалась сюда официанткой, – осведомляю я, пожимая плечами.
– Все вы так говорите, – хрипливым голосом отвечает Джордж, резко втыкая свой нож в толстую деревянную доску. Довольный своим творением на сковороде, он плавно поправляет седые усища.
– Не переживай, Вероника всех новичков так проверяет на стойкость, – с добродушной улыбкой отвечает Арон, и в этот же момент я замечаю милые ямочки на его щеках, а взгляд глаз цвета грозовой тучи становится более открытым и дружелюбным.
– Я в свой первый рабочий день мыл полы в кухне по личному приказу нашего шефа, – сообщает Дэвид, аккуратно и кропотливо проделывая фигурки на маленьком торту.
– Это своего рода посвящение? – удивляюсь я, включая воду в раковине огромных размеров, потихоньку принимаясь мыть посуду.
– Да, что-то вроде того, – отстраненно отвечает Дэвид, не отвлекаясь от своего шедевра.
***
– Мальчики, можете кричать и хлопать в ладоши, – торжественно сообщает Карен, врываясь в кухню с чеком в руках. – Первый заказ шоколадные блины, стейк "Тартар" с апельсиновым гратеном, бланманже, миндальный латте и кокосовое печенье с кукурузными хлопьями. Дерзайте! – она прикрепляет чек магнитиком, чтобы повара просмотрели его от и до, и выходит в зал к посетителям.
– Дэвид, ты возьмешь шоколадные блины, Марк кокосовое печенье, я беру стейк, а Джорд бланманже. Все услышали? – раздается командный голос Арона по всей кухне, приглушая звук воды в раковине.
Неужели он су-шеф? Мне показалось, он всего на пару-тройку лет старше меня…
– Элизабет, ты уже закончила? – спрашивает Арон, подходя ко мне с полотенцем в руках, вытирая рабочие руки.
Я киваю головой, расставляя чистые тарелки и столовые приборы.
– Можешь прогуляться до бармена и сказать, что заказали миндальный латте? Карен постоянно забывает отдавать заказы бармену, – проговаривает он и меня тут же встречает блеск его серебристых глаз.
– Да, конечно, – я снимаю перчатки и фартук, аккуратно складывая их в свой шкафчик.
Благополучно оставаясь в форме официанта, я прохожу в зал, быстрым взглядом окидывая гостей, и в ту же секунду с ужасом натыкаюсь на знакомое лицо. Прямо посреди зала за столиком сидит герцог Виборг с собственной персоной, тот самый член жюри на первом отборочном туре. Он спокойно беседует с не менее важным мужчиной в светло-сером деловом костюме средних лет, сидящим напротив него.
Все тело мгновенно бросает в жар. Он не должен меня здесь увидеть…
Ровным шагом я направляюсь к бармену, вставая за барную стойку спиной к герцогу.
– Привет, Карен сказала тебе, что нужно сделать миндальный латте? – спрашиваю я у юноши лет двадцати пяти в черном строгом костюме. Спустя несколько секунд он отрывается от смешения напитков и направляет взгляд в мою сторону.
– Элизабет кажется? – спрашивает он, с сомнением сощуривая один глаз. – Меня Бред зовут. Да, кажется, она упоминала о каком-то латте, но я уже забыл о каком. Спасибо, что напомнила.
– Не за что, – улыбаюсь я, быстрым шагом отходя от стройки в сторону кухни.
В дверях я чуть не натыкаюсь на другую молодую официантку, с густыми русыми волосами, спрятанными в аккуратный пучок. В ее руках красуются два блюда с закрытыми серебристыми крышками, которые я чудом не сбиваю.
– Эй! Аккуратнее надо быть, это дорогие блюда вообще-то! – язвительно фыркает она, поднимая подбородок и отправляясь в зал.
Я громко выдыхаю и снова надеваю фартук и перчатки, одним глазом глядя на очередную гору посуды, собравшуюся в раковине.
– Ты же уже мыла посуду, Вероника тебя отпустила, ты можешь принимать заказы, – осведомляет Арон, когда я прохожу мимо его варочной панели.
– Думаю, свой первый рабочий день я проведу на кухне, – заявляю я, включая небольшую струю воды в раковине.
– Смотри сама, Вероника не любит, когда ей перечат, – добавляет су-шеф, отправляя блюдо в духовку.
Некоторое время на кухне ребята молчат, аккуратно и безропотно выполняя свою работу. Лишь время от времени доносится недовольное бормотание со стороны Джорджа на недостаточно острые ножи. Я спокойно домываю посуду, наблюдая как мужчины каждые несколько минут добавляют ее снова и снова.
– Эли! Где тебя черти носят? – с криками врывается Карен. – Вероника ходит по всему залу злая и, похоже, скоро доберется до кухни!
– Спасайся, кто может, – монотонно и иронично проговаривает Джордж, разрезая зелень.
– С дороги, Карен, – сердито проговаривает администратор, заходя на кухню. – Хансен! Мне изменяет память или ты у нас устраивалась работать официанткой? – она кладет руки на талию, чтобы выглядеть еще более устрашающе.
– Тот же самый вопрос я задавала тебе еще утром, но меня почему-то отправили мыть посуду, – спокойно говорю я, аккуратно расставляя белоснежные тарелки по полочкам.
По кухне прокатывается удивленный гул со стороны поваров.
– Вероника, не кипятись, это я просил ее остаться. Посудомоечная машина в конец вышла из строя, а шеф сказал, что отремонтируют ее только завтра, – мягко и медленно объясняет Арон, твердо расставляя руки по бокам.
Девушка удивленно приподнимает тонкую бровь, слегка прищуривая глаза, словно ядовитая кобра, готовая в любой момент прыснуть ядом.
– У нас в зале герцог, только попробуйте облажаться, и шеф вас мигом уволит! – продолжает шипеть она, мгновенно вылетая из кухни.
– Эли, ты уверена? – с сомнением спрашивает Карен.
Я уверенно киваю подруге, приступая к мытью посуды. Девушка в ту же секунду уходит в зал и на кухне наступает гробовая тишина.
– Спасибо, – я благодарю су-шефа, слегка поворачивая голову в его сторону.
– Да не за что, – отвечает Арон. – Только на будущее, не стоит с ней пререкаться, это может аукнуться в любой момент.
Я коротко киваю в ответ, поражаясь искренности этого парня.
Всю свою первую смену я отрабатываю на ногах за раковиной, практически десять часов. К концу смены я начинаю ощущать дикую боль в пояснице и в ногах, заставляющую постоянно искать местечко, чтобы присесть. Вероника после того случая весь рабочий день нарочно не замечает меня, будто я и не устраивалась на работу вовсе. Арон был прав, не стоило мне пререкаться с ней в свой первый рабочий день. Ведь если она уволит меня, придется в короткие сроки искать новую работу, пока не начался отбор.
Ковыляя до дома, я захожу в подъезд и, бросая взгляд на почтовую корреспонденцию, замечаю белую бумагу в ящике под номером нашей квартиры. С воодушевлением, совсем забывая про боль в пояснице и ногах, за считанные секунды добираюсь до ящика. Открывая его, обнаруживаю плотную белоснежную бумагу с гербом королевской семьи. Дрожащей рукой беру конверт и несколько секунд продолжаю смотреть на него, словно загипнотизированная бордовым цветом герба с ужасом осознавая, что от этой бумажки зависит мое будущее и судьба мамы…
Сдерживая свои порывы к чертям разорвать конверт и посмотреть результаты, я контролирую себя, добираясь до квартиры за считанные секунды. Бросая сумку на диван в гостиной, я с ужасом обнаруживаю, что пришла домой в первом часу ночи, осознавая, что это будет продолжаться ближайшее время.
Меня одолевает запутанная буря эмоций, распутать которую в силах только результаты на этой бумажке, которых я начинаю опасаться. Продолжаю удерживать конверт в руках, наблюдая, как трясутся пальцы, пытаясь остановить нервную дрожь. Наконец, решительность берет вверх над страхом, и я разрываю конверт, доставая оттуда плотную аккуратно сложенную бумагу. Вдыхая больше воздуха, я раскрываю белоснежную бумагу и остаюсь с аккуратным каллиграфичным почерком один на один.
«Уважаемая Элизабет Хансен,
Рады сообщить, что вы прошли первый отборочный тур отбора и вправе претендовать на место первой леди королевства Дания. Результаты ваших анализов вне всяких сомнений соответствуют стандарту, заверенному Администрацией и лично Его Величеством Королем Дании Фредериком X. Будем рады видеть вас на втором отборочном туре, который состоится во дворце Фреденсборг первого июля в девять часов утра. Желаем вам удачи!
С уважением, Администрация отборочного тура».
Меня бросает в жар, мир вокруг перестает существовать как единое целое, расщепляясь на мелкие атомы, вращаясь вокруг меня. Я практически забываю дышать, время от времени вдыхая воздух ртом словно рыба, выброшенная большой волной на берег океана. Я перечитываю аккуратно выведенные слова и предложения несколько раз, пока до меня окончательно не доходит весь смысл написанного. Мозг начинает подавать странные сигналы телу, вырабатывая адреналин в огромных, вселенских масштабах. Вспотевшие ладони начинают мять бумагу, превращая ее в испорченный изогнутый серый комок.
Я должна дойти до финала ради мамы, и я сделаю это.
***
– Чего такая счастливая? – недоуменно интересуется Карен, наблюдая за мной. – Давно не видела твои изумрудные глазки такими радостными.
– Я нашла новую работу, после вчерашнего случая меня не уволили, так чего мне плакать? – воодушевленно говорю я, выравнивая бейджик с именем перед зеркалом.
– Да уж, не боишься, что Вероника превратит твою жизнь в ресторане в ад? – спрашивает подруга, аккуратно заправляя несколько вырвавшихся прядей шоколадного оттенка мне за ухо.
Я подавляю забавный смешок, вырывающийся из груди.
– Если честно, мне плевать на нее, – признаюсь я. – Да, она наш начальник, но иногда мне кажется, что она преувеличивает свои полномочия и строит из себя будущую королеву.
– Держу пари, она подала заявку на отбор в числе первых, – подавляет смешок подруга, прикрывая губы ладонью. – Хотя нет, она уже не той возрастной категории…
Я смеюсь, наблюдая, как подруга издает привычные непонятные звуки, вместо смеха, схожие со звуками тюленя во время брачного периода, одновременно теребя кольцо на безымянном пальце правой руки. Карен прекращает смеяться, искоса наблюдая за мной.
– Если ты начнешь встречаться с Максом, я собственноручно отберу у тебя это кольцо и выкину в мусорку! – сообщает она, резко меняя тему.
– Ты с ума сошла? Это же подарок Чака! – возмущаюсь я, нахмурившись.
Эти кольца мы подарили друг другу в знак вечной дружбы на мой двенадцатый день рождения, так и обозвав их кольцами дружбы. Когда умерла моя собака, Чак долго успокаивал меня и клялся, что теперь моим верным другом будет только он и никто больше, одновременно поднимая правую руку, на безымянном пальце котором красовалось его кольцо как две капли схожее с моим. Чистое серебро с внутренней гравировкой со знаком бесконечности. С тех самых пор, когда случается что-то неприятное, что-то от чего мы сильно переживаем и беспокоимся, мы поднимает правую руку, напоминая друг другу о кольце и о вечной дружбе сквозь года…
– Чак здесь, Чак там, Чак, Чак, Чак! – взрывается подруга, вскидывая руки. – Мне уже противно от этого имени! Забудь его, Эли! У тебя появился Макс, он намного круче его. Чак это твое детство, твое прошлое, которое надо отпустить.
– Ты не понимаешь, это другое! – моему возмущению нет предела. – Как я могу его забыть? Это все равно, что выкинуть из жизни тебя или Грету!
– Почему он тебя так заботит? Он бросил тебя на неделю, оставил одну! И черт его знает, когда он приедет, если приедет вообще! – возмущенно проговаривает Карен, складывая руки на груди.
– Потому что он заботится обо мне со второго класса, – тихо добавляю я. – Вот почему он меня так заботит.
Дверь раздевалки отворяется и в помещение заглядывает голова су-шефа.
– Девушки, долго вы будете здесь ругаться? Вероника на подходе и, как всегда, не в лучшем настроении, – сообщает Арон.
Карен недовольно рычит, закатывая глаза.
– Нам давно пора уже всем скинуться ей на нормального мужика, иначе она так и будет всем мозг выносить…
Весь день мы проводим на ногах, ограничивая свои движения кухней и залом. В последние дни число посетителей максимально возросло из-за исторического события в стране. Столики не успевают освобождаться, как их тут же бронируют. Посудомоечная машина не справляется с полной посадкой и периодически выходит из строя, выводя Веронику из себя, ведь у нее должно быть все идеально. Пару раз несколько официантов отправляют исполнять обязанности посудомоечной машины, одного повара из другой смены приглашают на работу за сверхурочные.
В конце смены, запыхаясь после быстрой ходьбы между залом и кухней, ноги несу нас с Карен в раздевалку, чтобы переодеться в человеческую одежду.
– Давай быстрее, нас уже ждут, – сообщает Карен на пол пути к двери, сходу застегивая пуговицу на рубашке.
– Боже, что еще? – устало проговариваю я, переобуваясь в туфли. – Мы работаем всю неделю по пятнадцать часов, можно уже отдохнуть?
– Вот именно! Мы работаем по пятнадцать часов, нам нужно отдохнуть! – с интригой приподнимая брови выговаривает подруга, открывая дверь. – Живее!
– По-моему, у нас разные представления об отдыхе, – мычу я, следуя за девушкой на улицу.
На нас летит очередной поток вечернего июньского ветра, и я слегка прикрываю глаза. Карен со скоростью света бросается на шею Алексу, молча ожидающего ее у автомобиля. Хмуря брови, я начинаю искать его друга, но удостоверяясь, что его сегодня нет, слегла выдыхаю с облегчением.
– Я не понял, почему ты еще не плачешь без меня? – раздается самоуверенный голос Макса позади.
Я слегла вздрагиваю, оглядываясь назад и натыкаюсь на шикарный букет кроваво-красных роз. На его лице красуется самодовольная улыбка, а белоснежные зубы заменяют несколько близлежащих уличных фонарей. Сквозь тусклое уличное освещение я замечаю, как рана на его брови благополучно затянулась.
– Кто бы сомневался, – монотонно проговариваю я, продолжая глядеть на него. – Мы вроде с тобой уже все обсудили.
Краем уха я улавливаю смешок со стороны Карен и разворачиваюсь к ней, чтобы испепелить ее самым гневным взглядом. Конечно же, все это происходит по ее инициативе.
– Обсудили, но не все, – медленно подходит Макс, вручая букет цветов. – Разве мне нельзя за тобой ухаживать? Я же все равно тебя добьюсь, – проговаривает он самодовольным голосом.
Я ухмыляюсь.
– Ты слишком самоуверен. Когда твоя самооценка будет чуть ниже уровня стратосферы, тогда я еще подумаю, – сообщаю я.
– Ты ведь прекрасно понимаешь, что этого никогда не случится, – все таким же самоуверенным голосом проговаривает он.
Раздраженно закатывая глаза, я разворачиваюсь в сторону своего дома, благо он у меня практически через дорогу от работы и не придется тащиться через весь город на такси.
– Лилибет, это еще не все! Ты все равно будешь моей! – доносится до меня его веселый голос, вперемешку со смехом Карен и Алекса.
Зачем мы вообще зашли в тот чертов бар на выпускном, связавшись с ними? Я до сих пор не могу понять, лжет Макс или просто что-то не договаривает о своей жизни. Он так умело и искусно скрывает свои эмоции и выдает собеседнику только выгодную информацию в самом лучшем свете, будто обучался этому искусству годами.
Все, хватит. Я не собираюсь заморачивать себе голову непонятными любовными мыслями о каком-то малознакомом парне, когда на кону стоит жизнь мамы. Все мои мысли сейчас нацелены на упорную работу в ресторане и на финал отбора.
Лишь мама и финал, мама и финал, мама…
***
– Как у тебя дела? – интересуюсь я у мамы, плюхаясь на свою кровать. Я перекладываю телефон на покрывало и нажимаю на кнопку громкой связи.
– Все замечательно. Ко мне здесь хорошо относятся, я много с кем познакомилась, даже встретила старых знакомых, читаю уже пятую книгу, которые постоянно откладывала дома, смотрю познавательные передачи. В общем, наслаждаюсь жизнью как могу, – ободряюще отвечает она нежным голосом. – А сегодня, представляешь, я познакомилась с девушкой, которая победила онкологию и пришла сегодня к врачам с огромной благодарностью и положительным тестом на беременность! Такие ситуации очень мотивируют жить…
Я слабо улыбаюсь, только сейчас осознавая, насколько соскучилась по маминому голосу.
– Не знала, что ты хочешь забеременеть, – говорю я, подавляя легкий смешок.
В трубке раздается веселый раскатистый смех мамы, и я улыбаюсь.
– Ну, уж нет. Теперь я буду ждать только внуков. Теперь они моя мотивация к жизни… Ах, да, совсем забыла! Как твоя работа в ресторане? Справляешься?
– Да, мам, все хорошо. Уже завтра перекину тебе первую зарплату. Там немного, но я заработаю еще, – отвечаю я, разглядывая пышный букет кровавых роз, который Карен притащила ночью ко мне домой, пока я спала.
– Милая, прошу тебя, не забывай отдыхать, всех денег не заработаешь!
– Хорошо, мам… я скоро приду к тебе, как появится свободная минутка.
В трубке раздается медленный вздох.
– Нет, Эли, не хочу, чтобы ты видела меня в такой обстановке. Давай чуточку попозже, – грустным голосом проговаривает она.
– Что? – удивляюсь я. – Но, мам!
– Эли, прости, но таково мое желание…
***
Почему Чарльз не звонит и не отвечает уже третью неделю?
Я живо беру в руки телефон, пальцы быстро стучат по сенсорной клавиатуре, набирая ему тревожное сообщение с бесконечными знаками вопроса. Какое это сообщение по счету? Седьмое или десятое за неделю?
– Хансен, прекрати сидеть в своем телефоне и займись работой, посетители ждут! – на одном дыхании проговаривает Вероника, грозно складывая руки на груди.
Я молча убираю телефон в карман, беру блокнот в руки и направляюсь в зал, полностью погруженная в свои мысли. Может быть, у Чака что-то случилось? Наверное, стоит позвонить его маме сегодня вечером.
После последней встречи с Максом, мы с Карен не разговариваем уже пятый день подряд, проходя мимо друг друга. Безусловно, я уже успела соскучиться по нашим разговорам, шуткам и бесконечным перепалкам по пустякам, но для меня сейчас приоритетнее работа и подготовка к отбору. Я не собираюсь после пятнадцатичасовых смен еще с кем-то встречаться и уделять внимание кому-то еще, кроме своей кровати, которая каждый день ждет меня с распростёртыми объятиями.
– У тебя все нормально? – обеспокоенно спрашивает Арон, снимая белый колпак с головы. – Ты уже десять минут не можешь выдать нам чек.
Я не сразу поднимаю голову, еще какое-то время думая, что его голос мне лишь кажется, но, когда он мягко дотрагивается до моего плеча – резко вздрагиваю.
– Что? Я? Да, у меня все хорошо, – растерянно произношу я, прикрепляя готовый чек небольшим магнитом к стойке и ухожу обратно в зал, принимать заказы у новых посетителей, оставляя су-шефа наедине в полном недоумении.
***
– Элизабет, не переживай. Он просто очень занят, – успокаивает меня мама Чака, когда я все-таки решаюсь позвонить ей поздно вечером после работы. – Он даже мне не каждый день звонит. Отец уехал на сделку по поводу нового объекта, а Чарли оставил за главного и, сама понимаешь…
– Да, конечно, я все понимаю, – тихо проговариваю я, вырисовывая кривоватые узоры на листке бумаги. – Мне главное нужно было услышать, что у него все в порядке.
– Безусловно, у него все хорошо, просто дай ему немного времени, – отвечает Ребекка, громко вздыхая. – А у тебя все хорошо? Я так надеялась, что ты придешь к нам на ужин тогда. Чарли так ничего и не объяснил…
Закрывая глаза, я делаю глубокий вдох.
– Да, то есть, не все так гладко, – я громко выдыхаю, направляя взор на потолок. – У мамы проблемы со здоровьем, и я пытаюсь ей помочь чем могу.
– Боже, что случилось? Что-то серьезное? Может, мы можем чем-то помочь? – быстро проговаривает растерянным голосом она.
Некоторое время я молчу и, напряженно сжимая губы, стараясь сдерживать слезы.
– Нет, нет, ничего серьезного, – всего лишь выпаливаю я.
– Если что, ты можешь спокойно рассчитывать на нашу помощь, ведь с каждым может случиться какая-то беда и никто от этого не застрахован, – ласково проговаривает Ребекка, словно успокаивая младенца.
– Хорошо, буду знать. До свидания.
Я кладу трубку и сгибаюсь пополам от боли, которая выворачивает изнутри. Слезы заполоняют весь взор, стекая по щекам, шее, рукам. До сих пор не могу поверить, что это случилось с моей мамой. Почему? И главное – за что? Это испытание, которое послано нам свыше или просто череда совпадений?
Я прихожу в себя от невыносимой боли в коленях. Оказывается, все это время я лежала и заснула в позе эмбриона прямо на диване в гостиной. Часы над телевизором констатируют около восьми часов утра, и я резко подрываюсь с дивана, направляясь в ванную комнату.
Черт, Вероника меня убьет, если я опоздаю на смену!
– Тебе повезло, Хансен, – встречает меня у дверей администратор, грозно складывая руки на груди, – а я уже было приготовила для тебя наказание. И что у тебя с лицом? Пока не приведешь себя в порядок, в зал можешь не выходить!
Я громко выдыхаю, направляясь в раздевалку. Заходя внутрь, я обнаруживаю Карен, улыбающуюся своему телефону. Не обращая на меня никакого внимания, она продолжает энергично щелкать по клавиатуре.
Быстрыми движениями я переодеваюсь в рабочую одежду и мельком оборачиваюсь к зеркалу. Меня окутывает волна ужаса, паники и легкого недоумения, когда я вижу опухшие веки и синяки под глазами размером с космос. Неужели Вероника подумала, что я всю ночь пила как не в себя? Черт, похоже, мне нужен выходной. Копаясь в сумочке, я достаю консиллер и пудру, чтобы хоть как-то замаскировать эти недоразумения на лице. Пропуская волосы сквозь пальцы, я быстро делаю высокий пучок, оборачиваясь на громкую усмешку Карен.
– С тобой все нормально? – интересуется она то ли из вежливости, то ли усмехаясь.
– Более чем, – коротко бросаю я и выхожу в кухню, мельком приветствуя поваров.
Замечая на себе взгляд су-шефа, я слегка улыбаюсь, приветствуя его.
– Неважно выглядишь, – констатирует он, подходя ко мне.
– Я думала, ты умеешь делать комплименты девушкам, – ухмыляюсь я, мельком бросая взгляд на очередную огромную гору грязной посуды.
– Я серьезно, – легкая улыбка едва касается его губ. – Вероника сказала, что сегодня ты остаешься на кухне.
– Что? О, нет… – протягиваю я, предвкушая веселую смену и направляюсь к раковине, утопающей в фарфоре и сковородках.
Спустя несколько дней, я осознаю, что до начала отбора остается буквально пару суток, а у меня еще ничего не собрано. Готова ли я морально ступить во дворец? Нет. Буду ли я готовиться к этому событию морально? Опять мимо. В конце очередной смены я подхожу к двери кабинета Вероники и уверенно стучусь, набирая ртом как можно больше воздуха.
– Слушаю, – безразлично бросает она, не поднимая на меня взгляд, сидя в огромном кожаном кресле цвета слоновой кости.
– Я хочу написать заявление на увольнение, – быстро проговариваю я, закрывая за собой дверь кабинета.
Она поднимает на меня недоуменный взгляд, вопросительно изгибая свою нарисованную бровь.
– Мне послышалось? – недоумевает она. – Или тебе надоело работать вместо посудомоечной машины?
– Нет, меня все устраивает, – спокойно говорю я, – просто мне так нужно.
– Ладно, – с недоверием отвечает она, доставая бумагу и ручку из шкафчика справа от нее. – Ты же понимаешь, что второй раз я тебя уже не приму?
– Да, конечно, – отзываюсь я, дописывая заявление и отправляя его прямиком администратору в руки.
Она внимательно вчитывается, проверяя его на ошибки и поднимает на меня свой ухмыляющийся взгляд.
– Все, поздравляю тебя, отныне ты безработная, – язвит Вероника, убирая заявление в шкафчик с другими бумагами. – Можешь попрощаться с остальными, и чтобы я тебя здесь больше не видела.
– Спасибо, – бесцветным голосом отвечаю я, покидая кабинет.
Входя в кухню, я последний раз окидываю взглядом помещение и ребят, оставшихся здесь после окончания смены убирать приборы.
– Можете меня поздравить, я уволилась, – громко заявляю я, наблюдая, как несколько пар глаз резко бросаются в мою сторону.
– Серьезно? – удивляется Дэвид, прекращая оттирать сковороду.
– И куда ты пойдешь сейчас? – недоуменно спрашивает Джордж, кривя лицом.
– Скоро увидите.
– Было приятно с тобой поработать, – раздается голос Арона позади, я оглядываюсь и наталкиваюсь на грустный взгляд его серых глаз. – Удачи тебе.
– Спасибо. Надеюсь, скоро увидимся…
